Утраченное сокровище

Глава 2

Всю ночь — ночь, которую она мечтала провести, принимая комплименты и цветы, в радостном возбуждении празднества, в упоении от собственного успеха на сцене, — она мучилась кошмарами, всюду был огонь и дым. Пробуждение было тяжелым.

Она слышала каждый шорох за дверью, отзвуки разговоров, смеха, шлепанья башмаков в коридоре. Молли еще не отошла от ночных видений, она была совершенно измождена. Наконец, она встала и взяла подсунутую под дверь газету. Она быстро пролистала ее в поисках театральной рубрики.

Ее охватил страх, руки дрожали.

— О, Боже, утро должно было быть таким прекрасным…

Но все — ее триумф, положительные рецензии, восторженные слова, все это сгорело в огне пожара от чьего-то одного неловкого движения.

Ей хотелось обо всем забыть, но малодушие было не в ее характере, не было в ней и терпеливости.

— Спасибо тебе, Артур, — произнесла Молли с сарказмом. — Так мило с твоей стороны, что ты оставил мне эту газету.

Буквы с трудом складывались в слова, до нее не сразу стал доходить смысл написанного. Она читала все быстрее. Просто, чтобы убедиться, как все на самом деле ужасно.

«Смешливый огонь закончил комедию катастрофой! Пожар разрушил театр «Мажестик». Богиня любви осталась без работы.

Афродита явилась такой прекрасной, что все мужчины сходили с ума. Причина тому — ее скорбный вид, заставивший их… искать ближайший выход. Самым смешным в пьесе была сцена, когда богиня любви соскочила со своего пьедестала, чтобы покинуть сцену, охваченную огнем.

Театр «Мажестик» сильно пострадал от пожара и закрыт на ремонт».

Молли не могла больше сдерживать рыданий. Это были слезы разочарования, злости и страха одновременно.

Молли никогда не умела сдерживать своих чувств. Она продолжала всхлипывать, но напряжение спало. Она смяла газету и отшвырнула ее в угол комнаты, вскочила с постели и стала метаться по комнате, вдруг резко остановилась и сказала громко и отчетливо:

— Моллин Кеннеди, это уже не первая катастрофа, которую тебе приходится переживать. Ты больше не та глупая восторженная девчонка, какой была раньше. У тебя есть немного денег, чтобы уехать отсюда. И, в конце концов, зачем ты подцепила Артура? Ты ведь не где-нибудь в Панаме, в апельсиновых рощах. Так что приди в себя и оденься!

Она произнесла эти слова бравым тоном, но чувствовала себя мерзко. Она все еще была напугана.

— Все будет хорошо, ты родилась счастливой, приговаривала Молли, снимая ночную рубашку.

Она разговаривала сама с собой, пока мылась, одевалась и прихорашивалась. Это было привычкой с детства. Когда жизнь поворачивалась к ней спиной, она начинала издавать разные звуки. Слова не важны, важны звуки. Без шума и гама она бы оказалась в тишине и одиночестве со всеми своими страхами.

— Ты родилась счастливой, — сказала она, себе однажды, повторяя слова тетушки Биби, которая всегда кончала так свои письма.

Конечно, тетушка Биби видела это счастье в том, что Молли не оказалась в приюте для сирот или выброшенной на улицу. Девочка недоумевала, почему же вопреки своему счастливому рождению ее мать не заберет ее к себе, а отец даже не подозревает о ее существовании. Однако философский взгляд на жизнь не был ее коньком, она была весела и беззаботна и всегда готова к действию.

Вот и сейчас она разложила на кровати свои туалеты, размышляя, какой из них ей сегодня больше подойдет. Она почувствовала голод, значит, надо спуститься вниз и что-нибудь перекусить.

Она выбрала платье, которое приготовила за день до своего фиаско для празднования премьеры. Оно поможет ей выстоять в борьбе с этим миром.

— Чертовски неплохо смотрится! — она всегда прибегала к подобным словечкам, когда нужно было поднять себе настроение или испортить его классным дамам и нянькам, — они укрепляли ее дух, а в этот день она должна была быть особенно стойкой.

Зеленая вельветовая юбка маняще облегала ее фигуру. Сатиновая блузка с глубоким вырезом и шелковым отложным воротничком делали ее просто очаровательной. Она внимательно оглядела себя в зеркале.

— Ты родилась счастливой, — снова напомнила она себе, доставая черную сумочку.

«Палас», где она остановилась, был одним из самых известных отелей на западном побережье. Все восемь этажей были заполнены титулованными, богатыми и влиятельными мужчинами, жаждущими приключений и удовольствий. Но сейчас, этот отель уже так не привлекал Молли, она решила перебраться в какое-нибудь более скромное убежище, чем этот дворец, где бы ее никто не знал. Она надеялась незаметно прошмыгнуть через холл, но это ей не удалось, — слишком уж она была привлекательной женщиной.

Молли услышала, как ее окликнули по имени. Она хотела было укрыться за пальмой, росшей в высокой мраморной подставке, но тут прямо перед ее носом помахали какой-то бумажкой.

— Ваш счет за проживание, мисс!

Она остановилась в недоумении, с содроганием стала разглядывать счет — у нее не было столько денег.

«Где же Артур? Низкая душонка! Раньше он эскортировал ее повсюду, а тут пропал. Может, это какая-то ошибка?» Она взглянула на клерка за стойкой обслуживания клиентов. Он стоял с каменным выражением лица и ждал ответа. Молли оглянулась — Артура в холле не было.

Она встретилась с ним год назад в Сан-Диего, где устроилась работать певицей в ресторане гостиницы «Эль Коронадо». Это было самой большой удачей с тех пор, как она высадилась на калифорнийском побережье после панамского провала.

Артур быстро убедил ее, что она достойна лучшей участи. Молли согласилась, танцевать в салоне кабака на железнодорожной станции или — того хуже — собирать фрукты на плантации, чтобы хоть как-то выжить, — это не для нее — она создана для лучшей доли.

Артур Смит воспринял ее историю без всяких вопросов. Все, что его волновало, — симпатичное личико, соблазнительная фигура, сносный голос и артистический талант. Женщины были для него игрушками.

Гостиничный клерк жадно пожирал глазами ее грудь, просвечивающую сквозь тонкую ткань, вытирая об униформу потные руки. Она оставалась безразличной к подобным признакам внимания. Она вздернула головку, сунула с безразличным видом счет в сумочку и объявила:

— Я передам счет своему менеджеру мистеру Смиту. Он за все заплатит. Я никогда не снимаю для этого перчаток. — Больше она ничего не собиралась говорить этому юному нахалу и, проклиная этого чертова Артура, отправилась к выходу.

Клерк, с трудом оторвавший взгляд от обворожительного бюста, едва промямлил ей вслед:

— Но… мистер Смит… Мистер Смит уехал из отеля сегодня рано утром в наемном экипаже.

«Ублюдок! — только талант актрисы помог ей сдержаться, не показать своих чувств и не обернуться. — Он просто сбежал от меня, и они это видели. По крайней мере, он мог заплатить по счету, тогда я смогла бы уехать…»

Молли заметила в зеркале, какими взглядами провожали ее менеджер гостиницы, три клерка и полисмен. Руки в перчатках вспотели.

«Уехать из «Паласа»?.. Как?» — ее мучили сомнения, миндалевидные голубые глаза еще больше расширились и, сейчас она готова была воткнуть нож в задницу Артура. — Как же мне, надоумьте Христа ради, смотаться с мессы?»

А юноша-клерк так и стоял, тупо глядя ей вслед, очарованный видением Молли. Как же он ненавидел всех этих людей, которые заставили его быть таким нелюбезным с этой несчастной женщиной. Что ж, ему нужна эта работа — у его семьи не было другого дохода. Он не мог помочь ей ускользнуть на свободу, как хотел того. Ведь именно так поступают все благородные джентльмены в романах.

Тут он не выдержал и побежал догонять Молли.

— Простите, мисс, — он стеснялся поднять на нее глаза. — Мой напарник, который работал сегодня ночью, сказал мне, что мистер Смит ждал в холле, пока не принесли газету, затем он поднялся наверх и несколько минут спустя вернулся уже с вещами, велел нанять кэб.

Видно было, что парень на самом деле сильно расстроен. Молли даже хотелось как-то подбодрить его, но что она могла ему сказать?

Артур поднял ее на высоту, несоизмеримую с ее талантом и опытом, ввел в общество, раздул вокруг нее шумиху, весь город был оклеен афишами с ее портретом, набрал кучу кредитов, надавал обещаний, а когда премьера погорела в прямом смысле слова, сбежал как трусливый заяц.

Молли были близка к панике. У нее оставалось всего несколько долларов в сумочке — не хватит даже на приличный завтрак. Оставшиеся в номере наряды не покроют стоимости счета за отель. Артур был так уверен, что «Богиня любви» принесет ему успех, что задолжал куче людей.

Только правда могла ей сейчас помочь. Молли Кеннеди выглядела сейчас очень испуганной молодой женщиной, но она не была стервой. Глубоко вздохнув, она призналась:

— Мне очень жать, что мистер Смит сбежал… — голос ее задрожал, и по щеке сбежала отнюдь не гениальная актерская слеза. Гордость — это все, что у нее осталось. — Если мистер Смит не вернется, я останусь абсолютно без средств…

Сейчас Молли уже жалела, что впутывает парня в свои неприятности, — ему было лет шестнадцать, может, чуть больше, и он явно недоедал. Он ни в чем не виноват, у него есть хозяева, и они приказывают ему. Она потрепала его руку и одарила мягкой улыбкой, сказав при этом с легким европейским акцентом:

— Не беспокойся, я не хочу доставить тебе неприятности… Если меня арестуют, я покину отель, как леди, я и есть леди. Я все понимаю — это не твоя вина.

Он чувствовал себя так, будто проглотил целое яйцо, и ничего не мог сказать, даже если ему было бы что. Он всем сердцем хотел помочь этому смелому и прекрасному созданию.

Парень уже готов был вернуться в распоряжение менеджера отеля, когда двое мужчин появились у входа. Им всегда пользовались кэбмены, чтобы высадить солидных клиентов, не желавших проходить через парадный подъезд по каким-то своим соображениям. Они отчаянно спорили о чем-то друг с другом, не обращая никакого внимания на клерка, но тут же остановились, увидев Молли.

Она не встречала никого из них раньше, на вид обоим было около тридцати. Опасаясь, что это еще одни кредиторы Артура, она отступила назад.

Один из двоих, который был повыше ростом, холеный блондин в твидовом пиджаке, воскликнул:

— Это же она! Богиня любви!

— Совершенно точно, — подтвердил второй, смуглый щеголь, мнущий в руках элегантную шляпу. — Ее нельзя ни с кем спутать… даже одетой!

Сказано это было отнюдь не шепотом. Вокруг было много людей, и Молли почувствовала за спиной шепоток. «О, Боже, это еще не конец моим бедам!» — подумала она с тоской. Менеджер отеля, собрав вокруг себя трех подручных и стража порядка, внимательно следил за происходящим, готовый в любой момент пресечь ее попытку бегства.

Видевший все это, высокий незнакомец приблизился к Молли, демонстрируя прекрасные белые зубы и улыбку барракуды, полуутвердительно произнес:

— Неужели это вы, Афродита?!

— Вы не ошиблись, — ответила Молли с напускной небрежностью актрисы, привыкшей выслушивать комплименты.

Мужчина поклонился, как будто собирался нырнуть в бушующее море. Его бледное лицо отдавало холодом мрамора.

— Вы так прекрасны, мадам, мне не хватает слов, чтобы выразить свое восхищение, вы — богиня!

Подобное ей приходилось слышать не раз, но никто еще не позволял себе делать ей комплименты с таким равнодушным видом. Этот субъект раздражал ее. Она нахмурилась и всем своим видом изобразила безразличие.

В этот момент к ним подошел тот второй, блондин.

— Разрешите вас пригласить где-нибудь присесть с нами, в каком-нибудь тихом месте? У меня есть к вам предложение.

«К черту всех кредиторов и новых кандидатов в любовники, — мелькнуло в голове Молли. — Слишком много неприятностей до завтрака!»

— Простите, сэр, — решился прийти на помощь Молли ее юный почитатель, — мадам хотела дать мне одно задание, она очень торопится…

Блондин, не обращая внимания на неумелого заступника, продолжал:

— Не хотелось бы, чтобы мое поведение показалось вам бестактным, но у меня действительно есть деловое предложение к вам. Я хотел бы предложить вам одну роль… Впрочем, мне бы не хотелось посвящать в это половину населения Сан-Франциско, — он убедительно кивнул в сторону прислушивавшихся к их разговору постояльцев и обслуги. — В этом холле народу больше, чем на железнодорожном вокзале.

Роль? Он предлагает мне роль? Почему же я, актриса, должна отказываться? — Молли старалась не показать свое волнение. Она готова была плясать от радости.

— Мадам, я могу проводить вас в такое место, где вы можете спокойно поговорить, — мальчик готов был на любые услуги. — Вы можете пройти, например, в библиотеку…

Молли очень хотелось как-то отблагодарить его за поддержку, но ей не хотелось терять инициативу.

— Может быть, лучше мы пройдем в кафе, — я как раз собиралась позавтракать, — там и поговорим. У меня маковой росинки не было во рту со вчерашнего вечера.

— Вы почтите нас своим присутствием… Я вас приглашаю. Могу ли я предложить вам свою руку? — Блондин сказал это с облегчением, еще с трудом веря в свою небольшую победу.

Молли предпочла бы платить за себя сама, а не одалживаться за призрачные обещания, но еще раз взглянув на решительного вида полисмена и менеджера, она кивнув, согласилась на предложение.

— Приятного аппетита, мадам, — клерк взял из ее рук гостиничный счет. — Наши заботы могут подождать…

Она благодарно улыбнулась ему. Потом, повернувшись к двум джентльменам, ожидавшим ее, попросила:

— Господа, позвольте мне на минуту задержаться — мне нужно сказать несколько слов этому молодому человеку, увидимся в кафе.

Мужчины расступились, а Молли, схватив парнишку под локоть, отвела его в сторону.

— Возможно, счастье вновь улыбнулось мне… Пусть даже не главная роль, пусть небольшая… Я все равно соглашусь. Ты не знаешь, кто эти господа? Они имеют отношение к театру?

— Я не часто бываю в театре, — клерк смущенно опустил глаза.

— Маленькая роль, так маленькая, во всяком случае, я смогу оплатить счет, — и Молли пожала ему руку. — Большое спасибо тебе за сочувствие и доброту, я этого не забуду.

Юный клерк вспыхнул, щеки покраснели, а глаза так горели восхищением, сердце рвалось у него из груди. Она разжала его руку и он увидел на ладони золотую цепочку.

— Что вы?.. Я не могу взять это!..

— Бери! Это за твою доброту, — она одарила его улыбкой. — А теперь я должна идти, меня ждут. Мы еще увидимся.

Он, глубоко взволнованный, долго смотрел ей вслед.

В дверях кафе Молли почти столкнулась с крупным краснощеким господином, он окликнул ее по имени и крепко схватил за руку, — от него разило виски.

— Что вам угодно, сэр? Отпустите немедленно мою руку!

— Мне нужна ваша ласка, мадам!

— Пошли вы к черту! — она так резко оттолкнула его, что он, потеряв равновесие, осел на колени.

Резким громким голосом, как со сцены, Молли сказала:

— Вы не джентльмен! — и, повернувшись к дверям, вошла в кафе, как флагманский линкор в родную гавань.

Кафе было отделано в викторианском стиле: позолота, лепнина, темно-красные занавеси, обои в розовых и желтеньких цветочках, — все, что Молли так не любила и считала безвкусным.

Двое мужчин ждали ее за столиком. Они о чем-то спорили, но, увидев Молли, сразу прервали разговор. Блондин тут же вскочил со своего кресла. «По крайней мере, здесь полно народу, и они не причинят мне вреда», — подумала Молли.

— Мадам, прошу вас простить, что сразу не представился… Поймите мое волнение… когда я увидел вас… Вчера мы были в театре… еще до пожара… но, конечно, мы с вами незнакомы… — Блондин волновался, но Молли не оказала ему никакой поддержки. Конечно, они читали утреннюю газету и, все же предложили ей роль, или они не читали Рецензии, и этим объясняется их предложение дать ей роль?

— Меня зовут Шелдон Роквелл, — блондин произнес это таким тоном, как будто одно его имя что-то значило. — А это мой младший брат Хэрлен.

Тот, щелкнув каблуками как прусский кавалерист, церемонно поклонился.

Официант подал меню и Молли пробежала глазами названия чудесных блюд и деликатесов, все еще, не будучи уверена, что это не ловушка. Возможно, им просто льстило находиться на публике в компании с красивой и известной актрисой.

— Вы что-то говорили о роли для меня, мистер Роквелл?

— О, да, конечно! Я и мой брат хотели бы предложить вам… но сначала вы должны что-то заказать на завтрак. Вам надо отлично питаться — ведь женщины обычно так привередливы в еде…

«Я привередлива? Ты, пустозвон!» — она снова принялась изучать меню. И заказала больше, чем могла съесть:

— Ломтик бекона, яичницу с помидорами, жареные устрицы, горячую пшеничную булочку с медом, фруктовый салат со сливками и чашку черного кофе.

Хэрлен Роквелл даже присвистнул, но Шелдон, не обращая на него внимания, заказал для обоих чай и рогалики с джемом.

— Мы уже завтракали, — объяснил он свой скромный выбор.

Они почти не разговаривали пока ели. Молли же не могла припомнить, когда в последний раз она так ела — без всякого удовольствия. Ей уже казалось, что театр был только предлогом, и они не имеют к сцене никакого отношения.

— Вы часто бываете в театре? — спросила Молли.

— Нет, — Шелдону показалось, что он ответил слишком резко, и добавил: — Правда, я иногда хожу в оперу. Вы любите оперу?

— Опера есть… опера, — улыбнулась Молли, ее или любят, или ненавидят.

Шелдон был несколько удивлен ее ответом.

— Я люблю хорошие голоса. Впрочем, вы правы, ничто не сравнится с оперой.

Молли и так не сомневалась в своей правоте, она никогда в жизни не была в опере, и ей претил оперный фанатизм. Может, ей повезло, а может, это ему не понять ее игру.

Хэрлен шумно размешивал сахар в чашке. Он раздражал Молли, с первой минуты их знакомства ей показалось, что он способен на любую гадость. Молли очень хотелось вновь спросить о роли, но инстинкт подсказывал ей, что нужно подождать. Пусть он сам заговорит об этом. Если она проявит излишнее любопытство, это скажется на размере ее будущего гонорара.

— К сожалению, я уже давно не была в опере, у меня столько дел… — она старалась поддерживать разговор.

— Я вхожу в общественный оперный совет, — обрадовался Шелдон. — Мы хотим воскресить «Метрополитен-опера». Вы ведь знаете, он уже несколько лет закрыт. О, это так печально…

— Я думала, в Сан-Франциско есть оперный театр.

— «Гранд-опера» — просто коровий хлев, все покрыто пылью!..

Шелдон не сказал Молли, что богатые боровы, которые собираются в оперном комитете, создали его лишь для того, чтобы демонстрировать друг другу бриллиантовые заколки для галстуков.

— Вы тоже входите в оперный комитет, мистер Роквелл? — спросила она Хэрлена.

Он сам удивился подобному предположению.

— Я предпочитаю развлекаться на пляже, в танцевальных залах, кегельбанах…

«И публичные дома для таких придурков, как ты!» — произнесла про себя Молли.

Шелдон понял, что разговор принимает нежелательный оборот:

— Мы так сожалеем, что ваша премьера сорвалась из-за пожара.

Хэрлен издевательски хмыкнул. Шелдон осуждающе глянул на брата.

— Театр на ремонте и вы не сможете сейчас там выступать. Поэтому мы с братом решились предложить вам гарантированный заработок в течение года, может, чуть больше…

Молли была удивлена. Какая пьеса может гарантировать годовую прибыль? Но промолчала.

Шелдон воспринял ее молчание как плохой знак и решил подсластить пилюлю.

— Мы гарантируем вам содержание в течение года. Это хорошие деньги, уверяю вас. Мы также обещаем вам приличную квартиру, наряды, дорожные расходы…

— Мне придется работать не в Сан-Франциско?

— Нет, — Шелдон предложил расклад расходов на неделю, сумма была очень значительная. — Я ничего не забыл?..

— Премия! — напомнил Хэрлен.

— Да, да, вы получите за эту работу еще и премию.

— Сколько?

Шелдон вопросительно поглядел на нее, он все еще опасался, что она откажется, но теперь он понял, что просто неправильно изложил предложение. Деньги — вот, что ее интересовало. Он назвал большую сумму.

Молли и бровью не повела, не такая она простачка, как им кажется.

— Может, это и подходящая оплата для роли, о которой вы говорите, но я не новичок, и не все, что произносится со сцены, меня устраивает.

Хэрлен снова хмыкнул. Он провел достаточно времени в борделях, чтобы не понимать — эта штучка обойдется им даже дешевле, чем они думали. Может, скинуть цену?..

— Откровенно говоря, — продолжала Молли, — у меня появились сомнения. Уж не хотите ли вы предложить мне что-то неприличное? Да, мне нужна работа, но я должна знать, что я буду делать. Не крутите вокруг да около. Вы предлагаете мне играть на сцене или что-то другое?

— Ничего подобного, — Шелдон сменил тон, он привык, что леди, которых он знал, имели и свою цену, и свое место.

Молли сделала вид, что хочет встать и уйти.

— Подождите! — Шелдон взял ее за руку. — Мы нуждаемся в вас!

— Мы просто пропадем без вас, — мрачно добавил Хэрлен.

Молли почувствовала, что оба запаниковали. Предложение сделано, обещанной суммы хватит не только на то, чтобы расплатиться с долгом, но и хватит на многое другое.

— Продолжайте, — сказала она, снова усаживаясь за стол.

— Мы хотим, чтобы вы стали учительницей в школе.

Молли громко расхохоталась, не обращая внимания на удивленные взгляды посетителей кафе.

— Послушайте, — Шелдон вновь перешел на просительный тон. — Вы нужны нам.

Молли больше не скрывала своего любопытства.

— Вы что-нибудь слышали о наследстве Форчунов? — спросил Шелдон.

— Нет, а что?

— Да об этом говорит вся Калифорния. Аарон Форчун, мой дядя, нажил солидный капитал на золотых приисках. Это было давным-давно…

— Огромное состояние, — подтвердил Хэрлен. — Простой золотоискатель заделался богачом.

Молли задумалась, но не о том, что растолковывали ей братья. Судя по письмам и другим бумагам, оставшимся после смерти ее тети Биби, отец Молли когда-то тоже мыл золото и тоже разбогател.

— Аарон Форчун хотел, чтобы его имя вошло в книжки по истории вместе с другими именами крупных промышленников. Он считал себя первооткрывателем в Калифорнии, но никто на это не обращал внимания.

— Потому, что все это были бредни! — Хэрлен допил остывший чай.

— Но какое это имеет отношение к вашему предложению предоставить мне место учительницы? — недоумевала Молли.

— Наш дядюшка умер, так и не осуществив свою мечту освоить горные реки для торговых перевозок.

— Особенно в тех местах, где он мыл золото? — вопросительно уточнила Молли.

— Условия! Расскажи о них! — вмешался Хэрлен.

— Компания дяди Аарона перейдет к его внуку Уинслоу Форчуну, если ему удастся за пять лет осуществить мечту деда, — разъяснил Шелдон.

Молли все еще не понимала, чего от нее хотят.

— Так против чего вы боретесь, мистер Роквелл? Не хотите, чтобы реку использовали для торговли?

— Это дикие и опасные места, на реке — пороги размером с целый дом. Коммерческое ее использование не только затруднено, оно просто невозможно.

— На самом деле, главное, — деньги, — снова встрял в разговор Хэрлен. — Если Уинслоу Форчун проиграет, все восемь миллионов перейдут ко мне и Шелдону — других родственников нет.

— Поняла, значит, пятилетний срок заканчивается через двенадцать месяцев?

— Попали в точку, мадам. Братец Уинслоу зря теряет время и деньги, наследство ему не выиграть…

— И какова моя роль в вашей пьесе?

— Нам необходимо, чтобы кто-то информировал нас о том, что происходит в доме кузена.

— Так вам нужен шпион?!

— Можете называть это как хотите, — Шелдон пожал плечами.

— Мне очень жаль, господа, но я не умею одновременно петь, танцевать и произносить реплики, к тому же, у меня нет опыта в подобной роли. Не представляю, как можно выполнить такое задание…

— Очень просто. Вы будете работать на Уинслоу, общаться с ним, его служащими, — все еще не теряя надежды, произнес Шелдон. — Он нанял много людей, у них есть семьи…

— А детей кто-то должен учить… — продолжала мыслить Молли. Все вроде бы просто, но у этих двоих что-то еще на уме, какой-то подвох. — Это он сам предложил вам найти для него учительницу?

Шелдон неожиданно покраснел.

— Он не доверяет нам. Его адвокат дал объявление в газету, мы его прочли…

— А этот адвокат тоже получит свою премию в следующем году?

— Без сомнения, — Шелдона стала раздражать ее настойчивость. Он предлагает ей работу! Послать бы ее к чертям, но она им нужна. Им нужен человек, которого они смогут полностью контролировать, и эта актриска с долгами, как раз им подходит.

— Если я приму эту роль, то должна работать учительницей в лагере для лесозаготовителей, не более того?

— И посылать нам раз в неделю информацию со всеми подробностями.

— Вы должны стать другом Уинслоу, — добавил Хэрлен.

— Другом? Насколько же близким? — язвительно спросила Молли. Кажется, им нужна проститутка, а не актриса.

— Напрягите ваше воображение! — неожиданно резко сказал Шелдон. — Добывайте информацию любыми способами, которые вас устроят. Это все, что мы от вас требуем.

— И тогда нашему кузену придет конец! — Хэрлен даже подскочил с места от возбуждения.

Молли задумалась. Инстинкт подсказывал ей, что оба эти типа — отъявленные мерзавцы, но и упускать такую сказочную возможность — заработать приличную сумму денег — она не могла.

— Вернемся к вопросу оплаты. Будет вполне справедливо, если часть обещанного мне гонорара я получу авансом, — закончила разговор Молли.

Через час она была готова к отъезду. Вещи сложены, счет за проживание уже оплачен. На ней теперь было скромное серое дорожное платье — богини Афродиты больше не существовало. Ее ожидал небольшой домик, снятый братьями Роквеллами. Она заглянула в свою сумочку: ее не устраивала моральная сторона дела, но припрятанная кучка купюр дарует спасение. О, ужас! Артур перед тем, как сбежать, ограбил ее, вытащив из потайного карманчика все деньги, которые ей с таким трудом удалось скопить.

«Проклятье! Чертов ублюдок! Когда-нибудь я найду тебя и разобью твою мерзкую башку!»

Что же оставалось? Только уповать, что эта новая роль ей удастся. «Вперед — за наследством!»

В дверь постучали. Пришел коридорный забрать ее вещи.

— Вы готовы, мадам?

— Да, я ко всему готова, — и Молли, гордо подняв голову, покинула номер «Паласа».