Утраченное сокровище

Глава 14

Ходжес вышел из бакалейной лавки. На улице его поджидал Марк Дэнбери.

— Мне нужно поговорить с тобой. Встретимся через пять минут за домом Стоунлея.

— Ты что, избегаешь меня? — спросил Марк.

— Почему?

Дэнбери был достаточно наблюдателен, чтобы не заметить изменений, произошедших в этом громиле.

— Я приказываю тебе убить Форчуна!

Ходжес медлил с ответом. На Марка он не смотрел, упершись взглядом в землю. Вытащив из кармана пакетик с леденцами, он засунул один в рот и причмокивая, стал его сосать.

— Я не смогу это сделать, — наконец выдавил из себя Ходжес.

— Ты это сделаешь, тебе за это платят! Симс и Фалмор никуда не годятся!

Ходжес ничего не ответил, но посмотрел на Марка с такой злобой, что тот невольно попятился.

— Роквеллы очень беспокоятся. Уже середина февраля, а Форчун до сих пор жив здоров. Ты же можешь свернуть ему шею одной рукой!

Ходжес продвинулся к Марку и схватил его за грудки.

— Я же сказал — нет!

Марка охватил страх. Он знал, каким монстром становится в ярости Ходжес.

— Но ты же делал это раньше, я сам был свидетелем…

Ходжес легко оторвал его от земли и отбросил в сторону.

— Я сказал — нет!

Марк не решился подняться.

— Ты убьешь его! Или шериф узнает о том твоем убийстве!

Молли стояла на обочине и смотрела, как пара мулов тащила телегу, груженую тяжелыми бревнами. Эдди Ходжес шел рядом и хворостиной подстегивал измученных животных, громко подавая команды.

На телеге сидел Билл Макдональд.

— Приветствую вас, мисс Кеннеди. Посмотрите на Эдди, из него получится отличный возничий.

Молли одобрительно помахала мальчику рукой, и он был горд такой похвалой. Она знала, что только благодаря Уинслоу мальчик не бросил школу. Он стал лучше учиться после того, как Уинслоу поговорил с ним о важности образования для его будущей жизни. После уроков Эдди шел помогать лесорубам, а по ночам, усталый и заспанный учил уроки. Молли знала об этом и не придиралась к нему зря, стараясь всячески поощрять его и не скупиться на похвалы.

Через две недели занятия в школе закончатся и для Эдди, и для самой Молли.

Она сошла с грязной, разбитой телегами дороги и пошла к холмам на севере от поселка. Уже начала пробиваться зеленая травка, набухли почки, а на камнях, покрытых вечным темно-зеленым мхом проглядывали редкие желтые цветочки. Она так полюбила природу этих мест, и после школы всегда любила прогуляться по окрестностям, стараясь не углубляться далеко в лес, где, как знала по своему опыту, легко заплутать.

Она нуждалась в этих прогулках, чтобы снять напряжение дня, подышать свежим горным воздухом, подумать в одиночестве.

Она размышляла о своем будущем, об Уинслоу, о себе. Что их ждет?

Только один раз, после той бурной ночи, он заходил к ней в комнату — постучал в дверь как-то после ужина и попросил разрешения войти. Сердце у Молли заколотилось как сумасшедшее.

Ей так хотелось снова оказаться в его объятиях, сказать о своей любви. Она поднялась с кресла ему навстречу и стояла, выжидая.

— Вы что — беременны?

Его грубый тон и бесцеремонный вопрос лишил ее дара речи.

— Если это так, я должен знать и принять соответствующие меры, — Уинслоу говорил так, как будто его приговорили к повешению.

Молли настолько ранило его поведение, что она всхлипнула, повернулась к нему спиной и отошла к кровати, прикрывая лицо руками, чтобы он не видел ее слез. Как же она ненавидела сейчас этого грубого и бестактного мужлана. Гордость и ярость заставили ее взять себя в руки.

— Молли! — он подошел к ней сзади, обнял ее за плечи и повернул к себе.

— Оставьте меня в покое! — крикнула она срывающимся голосом.

— Ты носишь в себе моего ребенка?

— Нет! Если бы это было и так, я не собираюсь лизать вам пятки, — это касается только мена одной!

— Скажи мне правду! Я должен знать. Ты беременна?

— Нет, мистер Форчун, — процедила Молли сквозь зубы. — Вам не о чем беспокоиться. Никто не узнает о вашем маленьком грешке. У вас нет никаких обязательств по отношению ко мне. А теперь убирайтесь! Я не желаю вас больше видеть!

И он ушел.

Во время ужинов у Анны, Уинслоу был вежливым и уравновешенным, иногда с безразличным видом спрашивал что-то о школе, — обычные вопросы, на которые получал обычные ответы. Она знала, что он ненавидит себя за проявленную слабость, и так будет всегда. И ей хотелось ненавидеть его в ответ.

Молли осунулась и исхудала. Кроме разбитой любви у нее стали возникать и другие проблемы. Так она обнаружила, что кто-то рылся в ее школьном шкафу и столе. Поначалу она заподозрила, Уинслоу. Кто-то просматривал ее книги и положил их не на то место, где она их оставила. Молли решила, что Уинслоу таким глупым способом проверяет, что она читает детям. Два дня спустя она нашла содержимое ящиков стола на полу. И тут, уж она действительно испугалась. Ведь это мог быть тот же вандал, что напал на нее ночью в ее комнате.

Побоявшись далее оставаться в опустевшей школе, Молли поторопилась к Анне на ужин. На дороге она увидела распустившийся куст дикой розы. Она знала, как Анна любит цветы и сошла с тропинки, чтобы нарвать букет.

Уколовшись о шипы, она увидела, как капелька крови упала ей на блузку. Тут она расплакалась, не от боли, а от жалости к прекрасному цветку, который защищал свою жизнь.

Анна обрадовалась букету роз и тут же поставила их в простой стеклянной вазе на стол.

— Уинслоу просил меня передать, что хочет вас видеть сегодня после ужина в своей конторе.

— Почему бы ему не сказать мне это самому?

Анна недовольно засопела. Эта парочка ведет себя, как два обиженных друг на друга детеныша после глупой размолвки.

— Я только передаю поручение, — ответила Анна. — Возможно, он не придет сегодня ужинать, поскольку уехал куда-то, вроде в Килей.

— Чтобы увидеть Лору Ходжес?

— Вы о ней тоже все знаете?

— Бакли не удержался и все выложил.

— У него язык без костей, это точно. А вы знаете, что Уинслоу дал ей достаточно денег, чтобы она прекратила свой промысел? И то, что он послал к ней врача и оплатил лечение в больнице? У нее подозревают чахотку. Вы не знали этого? И Бакли Брукс об этом не знает. — Анна говорила все это с каким-то непонятным напряжением, со дня их знакомства между Молли и Анной выросла странная стена отчуждения…

Молли очень расстроилась.

— Извините… — она сама не знала, за что: за Бакли Брукса? Лору Ходжес? За себя?

— Я не на вас рассердилась, Молли. Я люблю вас и Уинслоу. Мне больно видеть, как вы обижаете друг друга. Почему бы вам не забыть о ваших обидах и не постараться понять друг друга?

— Это невозможно… Слишком поздно… Мы уже столько наговорили друг другу…

— Чепуха! Вы живы и здоровы. Вам обоим просто надо сделать над собой усилие, и все проблемы разрешатся сами собой.

Молли отрицательно покачала головой.

— Я устала от вас обоих! Вы превратили застолья в моей гостиной в траурное прощание. Скоро я буду рассаживать вас обоих в разные углы, как делаю это с напроказничавшими малышами.

Молли печально улыбнулась. Скоро закончатся занятия в школе, и все действительно разрешится само собой. Она скопила немного денег, их достаточно, чтобы навсегда покинуть Саммит. Так будет лучше для всех. Обратно она ни за что не вернется.

Молли печально вглядывалась в будущее, вышагивая по тропинке к зданию конторы после ужина. Возможно, она поедет в Денвер, но не раньше, чем получит ответ от Симса Блейда…

— Мисс Кеннеди!

Молли обернулась и увидела Пэтси Мэрфи, шедшего сзади.

— Вы не против, если я составлю вам компанию?

Молли доброжелательно рассмеялась.

— Боюсь, недолгим будет наш путь вместе. Меня ожидает в конторе мистер Форчун.

— У вас проблемы, милая девушка?

— Конечно. Мистер Форчун всегда чем-нибудь взбешен…

— Бедняга! У него столько забот в последнее время. С рабочими и с рекой не все ладно. Мне кажется, он нуждается сейчас в некотором снисхождении и сочувствии.

— Вот вы и посочувствуйте ему, а от меня он этого не дождется!

С тех пор, как Пэтси появился в Саммите, он часто беседовали после ужина. Он был прост в общении и дружелюбен, но не кокетничал с Молли, оставив это для Хильды, чем ужасно бесил Джеда, ходившего таким же хмурым, как и Уинслоу. Сама же Молли была настолько занята собой, что отстранилась от проблем своей подруги, предоставив ей самой разбираться со своими ухажерами.

Пэтси был умелым слушателем, и Молли эпизод за эпизодом рассказала ему о своем детстве и кое-что о том, что случилось с ней после приюта.

— Вы случайно не пишете обо мне книгу? — посмеиваясь, спросила однажды Молли, когда он стал расспрашивать ее о родителях, и Пэтси тут же сменил тему разговора. О том, что она незаконнорожденная до сих пор знали только Хильда, Уинслоу и… Симс Блейд.

— Вы же знаете, дорогуша, какие мы, ирландцы, любопытные дьяволята, — прикинулся простаком Пэтси. — Вы заметили, какая сегодня хорошенькая Хильда в своем новом платье?..

Молли и Пэтси поднялись на холм, с которого тропинка шла прямо к конторе, обсуждая, насколько полезны такие променады после кулинарных экзерсисов Анны Макдональд. Он довел ее до самого крыльца здания конторы и остановился в нерешительности.

— Здесь творятся странные вещи, Молли… — Он хотел еще что-то добавить, но осекся.

— Знаю, со мной тоже… — мысли Молли вернулись к обыску ее стола.

— Они происходят и с Уинслоу, — Пэтси сомневался, что ей стоит говорить, а что нет.

— У него действительно серьезные неприятности?

— Дело не только в технических проблемах. Уинслоу сам находится в опасности.

— Нет!.. — сердце тревожно защемило. — Вы что-то знаете? Скажите мне правду!

— Любопытный человек много видит и много слышит. Поверьте, и вы должны быть осторожны. Печально, если вы пострадаете заодно с ним, — уклончиво ответил Пэтси.

— Что вы имеете в виду? Отвечайте же!

— О-о-о… Не волнуйтесь, ничего особенного. Ирландцу не пристало впустую болтать языком. Просто будьте осторожны, особенно когда остаетесь одна в своей комнате.

— Уинслоу живет рядом в доме…

— Да, конечно, но я бы предпочел сам жить в соседней комнате с вами, тогда я бы смог отколошматить любого, кто вздумает нанести вам вред.

— Спасибо, Пэтси. Теперь мне пора, до завтра, — Молли поднялась по ступенькам и вошла в контору.

Мэрфи провожал ее взглядом. «Бедная девочка! Она без ума от Форчуна». Пэтси не сложно было догадаться, что между ними была связь. Он проследил, как Уинслоу подошел к ее дому и громко стал требовать ответа, беременна ли она, но Пэтси опустил этот факт, в своем очередном послании боссу.

В таких делах Пэтси становился романтиком. Он не считал, что историю двух разбитых сердец стоит выносить на всеобщее обозрение, даже если единственным свидетелем станет Симс Блейд. Время может все изменить. Скорее всего, изменится и отношение Молли к Уинслоу, если она здесь останется. Пэтси точно знал, что Уинслоу угрожает реальная опасность. Его размолвка с Молли по сравнению с этим — сущие пустяки.

Вот о чем он и напишет Блейду.

Пэтси ничего не знал о жизни босса с тех пор, как отправился в Калифорнию, и это его немного беспокоило. Каждые две недели он отсылал в Денвер свои отчеты. Теперь он сообщит, что выяснил точно, — против владельца компании замышлялось убийство. Пэтси готов был встать на защиту Уинслоу, но это не входило в рамки его задания. Он предложил хозяину разрешить ему взвалить Молли себе на плечи и вернуться с ней в Денвер, где она будет в полной безопасности, но Симс ничего не ответил. Из этого Пэтси заключил, что старик опасается встречи Молли с другими его детьми.

Не стоит ли обратиться напрямую к Нилу Блейду, у мальчика — здравая голова, и напрямую спросить, что делать: защитить Уинслоу, любовника Молли, или забрать ее в Денвер? Пэтси чувствовал, что ждать больше нельзя. Ирландский инстинкт подсказывал ему, что-то должно случиться, ужасное и непоправимое.

Вечером он опустил письмо в почтовый ящик.

Уинслоу не было в конторе, когда пришла Молли. Она уселась в кресло и стала ждать, стараясь не нервничать.

— Я не слышала, как вы вошли!

— Простите, если испугал вас. Попробуйте, — Уинслоу протянул ей пакет с кексами.

— Нет, благодарю вас. Анна и так перекормила всех за ужином.

— А я заметил, что вы очень плохо едите в последнее время.

Молли не придумала, что ответить, и промолчала. Конечно, он пригласил ее в свою контору не для того, чтобы обсуждать ее аппетит. Уинслоу сел за свой письменный стол.

— Заканчивается школьный год. И, должен вам признаться, вы отлично проявили себя.

Молли пожала плечами, от него она не принимает комплиментов. Этот человек мог заниматься с ней всю ночь любовью так, что она сходила с ума от удовольствия, а наутро заявляет, что все это было страшной ошибкой и, повернувшись к ней задницей, уходит. Она полупрезрительно посмотрела на него, ожидая, что последует дальше.

Как же было больно Уинслоу прочесть недоверие и равнодушие в ее глазах! Неужели он убил все ее чувства? Он знал, что есть только один ответ на этот вопрос — да. Да, он ранил ее чувства.

Ни одной ночи с того их свидания он не спал спокойно. Каждый вечер он сдерживал себя, чтобы не кинуться к ее ногам. Боль сердца стала невыносимой, были минуты, когда он взывал о смерти.

— Школьный совет проголосовал за то, чтобы выделить вам премию за ваше старание. Это небольшая сумма, конечно, но поверьте, что это знак нашей искренней признательности… Вы… в таких условиях…

— Благодарю вас, мистер Форчун. Что-нибудь еще?

— Мы хотим, чтобы вы остались здесь преподавать и в следующем году…

Уинслоу, делая это предложение, сам не был уверен, что Саммит в его нынешнем виде будет существовать в следующем году — вешних вод было мало, сплав слишком опасен. Возможность продажи леса в долине вызывала большие сомнения. Он проиграл — наследство достанется Роквеллам.

Его собственных денег хватит лишь на то, чтобы продержать компанию еще несколько месяцев, в любом случае его будущее было неясным.

— Мне казалось, вы мечтали меня кем-то заменить?!

— Да, было такое, — отпираться было бессмысленно, — но только вначале…

— И что же изменило ваше мнение? Или это мнение других членов школьного совета, высказанное вопреки вашему слову? Они настояли, чтобы я осталась?

— Я хотел, чтобы вы уехали, потому что не доверял вам, и не думал, что женщина с вашим прошлым хорошо справится с новыми обязанностями. Вы не консервативны, дети полюбили, благодаря вам школу и достигли больших успехов, чем мы могли предположить.

Он вытер вспотевший лоб и посмотрел на нее глазами побитой собаки.

— Я изменил свое отношение к вам. Никакой другой учительницы нам не надо. Я просил Сэмпсона Левина возобновить публикацию объявлений не потому, что искал вам замену, а… потому, что… боялся за вас после того нападения, хотел вывести вас из зоны опасности, оградить от новых неприятностей…

— И как долго вы хотели удерживать меня здесь?

— Хотя бы до февраля.

— Но вы ничего не говорили мне о своих планах, а я уже стала собирать вещи. У меня свои планы…

Уинслоу достал из пакета кекс, но тут же положил его обратно.

— После той ночи… когда мы были вместе, я убеждал себя, что должен остаться один…

— Вы в этом преуспели…

— Я не хотел обидеть вас, Молли, не думайте так. Я просто с ума сходил от мысли, что вы увезете с собой моего ребенка. Поэтому я и хотел знать, не беременны ли вы. Поймите же, я никогда бы не бросил вас в таком положении. Наш ребенок никогда бы не страдал от недостатка любви и заботы!

— Я верю… — Молли прикусила губу, чтобы не дать своим чувствам прорваться наружу. — Значит, у вас нет замечаний по моей работе?

— Никаких.

— Вы могли бы раньше сказать хотя бы Анне, что переменили свое решение. Кажется, она в курсе всех ваших секретов?!

— Не всех, но она высказала свое недовольство… По ее мнению, несколько нежных слов могут все изменить…

— Не смогут, так ведь?

— Нет.

— Но вы не ответили мне, чья это была идея оставить меня еще на год в Саммите, ваша или членов совета?

Уинслоу замотал головой, он чувствовал себя старым и разбитым.

— Провели анонимное голосование, и все поддержали вашу кандидатуру. Думается, что нам не удастся найти кого-нибудь, кто поедет в Саммит.

— Вы очень тяжелый человек, мистер Форчун, — Молли мысленно аплодировала своей выдержке. Он снова обидел ее, но больше не увидит ее слабой.

— Да, я такой.

— По крайней мере, не солгали, как поступили бы другие мужчины в подобных обстоятельствах.

— Я не знаю, как ведут себя другие мужчины таких случаях.

— Конечно, не знаете. И раз уж вы были честны со мной, я не хочу вас обманывать. Велите Сэмпсону дать новое объявление. Я не хочу больше работать на вас, — она поднялась и направилась к двери.

— Молли! — в несколько прыжков он опередил ее и заслонил спиной выход.

Она не отошла и не отвела взгляда от его просящих помилования глаз. Ее голос был тихий и убийственно спокойный:

— Я не могу больше жить поблизости от вас. Я не могу при вас есть… У меня пропадает аппетит, как только я вас вижу. Я не могу оградить себя от ваших попыток поцеловать меня или переспать со мной. Вы постоянно раните меня, и сами этого не замечаете. Я устала от вашей грубости и глупости. Мне осточертела такая жизнь!

Одной рукой Уинслоу держал дверь, другой плечо Молли. Он просто опешил от ее слов, особенно от тона, каким они были сказаны.

— Я думаю о вас день и ночь, я просто схожу с ума! Почему вы не верите мне?

Она попыталась отстраниться от него и выскользнуть в дверь.

— Если бы вы знали, как я устала от вас… Пустите меня!

Неожиданно он склонил голову ей на плечо, прижавшись губами к шее.

— Не уходите! — прошептал Уинслоу.

— Я хочу уйти… вне зависимости от того, уеду ли я насовсем или приму предложение школьного совета.

Он поднял голову, стараясь сдержать порыв чувств.

— На улице уже темно, позвольте мне проводить вас.

— В этом нет необходимости. Я и раньше обходилась без провожатых.

— Ну зачем вы так.

— Затем, что я привыкла рассчитывать только на себя. От вас у меня одни неприятности, я устала.

Уинслоу отступил, пропуская Молли. Он проводил ее взглядом, пока она не скрылась за холмом.

«И для меня так будет лучше. Если я пойду с тобой, то мы уже не сможем расстаться».

Желтоватая тарелка луны висела над Саммитом. Тяжелые темные облака проплывали мимо, не заслоняя полностью ночное светило. В животе Ходжеса раздалось бурчание, напомнившее, что он с утра ничего не ел.

— «В небе полна-а-я луна…» — пропел себе под нос пьяным голосом Ходжес. — Ты пока здесь побудь, а я съел бы что-нибудь…

Эта мысль настолько захватила его, что он тут же прекратил слежку и растворился в темноте. Ему было жалко себя и обидно.

Во всем виноваты Форчун и эта… как ее там… женщина. Лора! Нет, Лора — его жена. А эту зовут… Ходжес силился вспомнить, как же зовут эту учительницу… Черт с ней! А еще во всем виноват… Дэнбери, чертов Дэнбери! Ублюдок! Недоросток.

Ходжес ездил в Плейсвилл, чтобы закупить на полученную зарплату несколько бутылок виски оно бы решало все проблемы. Отпив тут же у лавки полбутылки, он решил отправиться к шлюхе, о которой говорили сплавщики.

Какой-то дешевенький бордель. Он заплатил девке, а когда вышел на улицу, обнаружил, что его деньги исчезли.

— Она украла мои деньги?! — с этим криком Ходжес ввалился обратно.

— Мы для этого здесь и ублажаем вас, — заявила другая проститутка.

Все заржали. И он тоже захохотал, хотя больше хотелось плакать. Но Ходжес никогда не плакал, в детстве у него пересохли все слезы. А ведь когда-то девки от него с ума сходили в постели. Он был молодым и привлекательным, женщины ему проходу не давали. Он работал, как часовой механизм. И Лора так говорила. Она просто млела от него… Но Лора бросила его! А теперь даже грязные шлюхи смеются над ним. Ходжес допил бутылку и шатающейся походкой побрел по грязной дороге, разыскивая свою лошадь.

— Где моя кобыла? Я потерял свою кобылу!

Лошадь исчезла вместе с сумкой, наполненной бутылками. Ходжес даже не мог хорошенько вспомнить, где он ее оставил.

— Черт с тобой, лошадка! — он посмотрел на небо. — Черт с тобой, Луна!

Эхо разнесло вой горного льва.

— А ты заткнись! — он, как мальчишка, выгнул палец пистолетом, и прицелившись в темноту, щелкнул языком. — Я пристрелил тебя!

Ходжес оступился и мешком рухнул на землю, уткнувшись головой о камень.

— Ты задавил его! — мужчина соскочил с козел, осматривая человека, которого они переехали на телеге, второй тоже склонился над Ходжесом.

— Черт бы его побрал, пьяная свинья! Кажется, дышит! Давай, положим его на телегу и отвезем в больницу.

— На кой черт нам сдался этот пьяный бродяга! Чтобы его поднять понадобится человек шесть.

Уинслоу разбирался в конторе со счетами, услышал стук в дверь.

— Открыто!

В дверь просунулась голова Пэтси Мэрфи.

— У вас не найдется несколько минут поговорить со мной, Уинслоу?

Уинслоу обрадовано откинул бумаги, можно было передохнуть.

— В чем дело?

— Все время происходит что-то непонятное. Можно подумать, что Саммит — заколдованное место, но я не верю в нечистую силу.

Уинслоу внимательно изучал собеседника.

— Все может быть.

— Вчера на вас чуть не свалилось дерево, если бы на полметра точнее, и голова раскололась бы, как грецкий орех.

Уинслоу молча кивнул.

— А на прошлой неделе кто-то натянул проволоку между деревьями. Правда, странно?

— Ничего странного. Если бы я ехал быстрее, то не заметил отблеска проволоки, голову обратно бы не пришили.

— Вам нужен телохранитель, мистер Форчун.

— Вы знаете подходящего парня? — впервые Уинслоу задумался о необходимости для продолжения его бизнеса принять меры безопасности, чтобы защитить себя от Роквеллов.

— Я мог бы выполнить эту работу.

— Вам когда-нибудь приходилось этим заниматься, мистер Мэрфи?

— Да, я защищал и мужчин, и женщин.

— Где?

— В Денвере, перед тем как сюда приехать.

— Мне помнится, что вы приехали из…

Мэрфи пожал плечами.

— Денвер, Чикаго, Нью-Йорк, Белфаст… Куда меня только жизнь не заносила.

— Вас наняли Роквеллы?

— Эти два бандита? Нет, конечно.

— Но вы ведь знаете о них?

— Я услышал о них впервые в Плейсвилле. Я не работаю на мерзавцев, и не собираюсь…

— Вы что, такой чистоплюй? На кого же вы работали последний раз?

— На Симса Блейда.

Имя показалось Уинслоу знакомым, но в этот момент, он ни с чем его не ассоциировал.

— Что вы будете делать, как мой телохранитель?

— Оберегать вас.

— Но я не хочу, чтобы вы повсюду шлялись за мной!

— Я не собираюсь вмешиваться в вашу частную жизнь, если вы это имеете в виду.

— Нет, не в этом дело, но если вы станете моей тенью, пойдут пересуды, люди решат, что я испугался.

— Выбирайте, что для вас важнее — спокойно делать свое дело или выслушивать сплетни. Когда вы провожаете мисс Кеннеди, вам же не приходит в голову беспокоиться, кто, что скажет.

Уинслоу расхохотался.

— Да вы еще и мошенник! Так вы считаете, что хорошо справитесь с такой работой?

— Без сомнения.

— Что ж, вам придется прилично платить.

— Это верно, тогда у меня не возникнет желания самому красть.

— Ну, и что вы собираетесь теперь делать?

— То, что делал и раньше — держать глаза и открытыми, и не терять из виду вашу задницу.

Он затаился за углом конторы. В доме погасили свет. Из груди вырвался вздох облегчения.

Все его тело ныло и болело, голова просто раскалывалась. Он уже собрался перелезть через перила, чтобы подкрасться к двери, когда кошка проскочила с мерзким визгом прямо между ног, а за ней погналась другая.

Дверь конторы распахнулась, на крыльцо вышли двое — Форчун и ирландец.

— Кошачья свадьба!

— Скорее разборка перед свадьбой.

Прятавшийся мужчина снова шмыгнул за угол.

Шум в голове усиливался, страшная головная боль заглушала все звуки, глаза плохо видели. Он понял, что для мести сейчас неподходящий момент, и нырнул в кусты.

Проснулся Ходжес на следующее утро в амбаре Альберта Стоунлея, не понимая, как он здесь оказался. Его лошадь, все не расседланная, щипала траву перед амбаром.

— Моя голова!.. Это ты скинула меня? — крикнул Ходжес лошади. От этого крика боль только усилилась. Лошадь проигнорировала его вопрос.

Он снова откинулся на солому и закрыл глаза. В темноте замелькали искаженные хохотом лица мужчин и женщин, окруживших его. Тут огромный черный кот прыгнул ему прямо в лицо. Ходжес сильно зажмурился, но ничего не произошло. Он снова открыл глаза.

— С выпивкой надо завязывать, все…