Утраченное сокровище

Глава 4

Хэрлен оглядывал Молли так, как будто он купил себе новую кобылицу. Она еще удивилась, как это он ей в рот не заглянул, проверить все ли зубы на месте. Стиснув зубы, она ждала оценки своего внешнего вида. Наконец, он удовлетворенно кивнул.

— Надо полагать, все в порядке? — Молли сменила свой экзотический акцент, которым отличалась ее речь в «Паласе», на тон, скорее свойственный разговору на рынке в Балтиморе. — Ну, так нет, все ужасно, гадко… — Она жестом указала на несколько приталенных черных шерстяных платьев, украшенных лишь маленькими шелковыми воротничками и манжетами. Еще хуже выглядела мрачная шляпка из кастора. Когда она училась в приходской школе, ее и то лучше одевали. — Я не могу это носить, во всем этом я буду выглядеть как монахиня.

— Черт возьми, вы ею и будете, сестра! Вы и под вуалью не сможете скрыть свое очарование уличной девки. Дешевой и глупой! — Хэрлен стал приближаться к ней, но Молли приняла боевую стойку, готовая защищаться.

— Только попробуй, ублюдок! Попробуй и останешься без своего причиндала, которым ты так гордишься на пляже! — Молли уже знала, как поставить на место Хэрлена Роквелла и его приторного братца Шелдона. Ей нужны деньги, конечно, но это не повод подпускать к себе эту парочку. Слава Богу, целый год она их не увидит. Один только год, и все будет кончено, тогда она сможет уехать из Калифорнии с полным карманом денег и высоко поднятой головой! Она покорит восточное побережье. «Богиня любви» будет жить. Афродита получит положенное богине.

Шелдон Роквелл вошел в комнату, не считал нужным предварительно стучать или спрашивать разрешения. Уплатив арендную плату за дом, он заработал себе такое право. Он даже бровью не повел, увидев, готовых сцепиться взбешенного с красной физиономией Хэрлена и Молли, обороняющуюся подсвечником.

— Вы уже одеты, отлично. Отправимся в контору адвоката Левина, он примет вас через полчаса. Я отослал ему записку вместе с газетным объявлением в «Дейли ньюс». Кэб уже стоит у входа. Левин будет вне себя от радости.

— Еще бы, такого он не ожидал! — Хэрлен заржал. Он отлично знал, какой проблемой стали для Уинслоу Форчуна поиски новой учительницы. Не было для него секретом и то, куда пропала предыдущая кандидатка и кто распускает слухи, о ее несчастной судьбе.

Шелдон с опаской поглядывал на брата. Его грязный язык мог испортить все дело.

— Но Левин не должен видеть нас или что-то заподозрить!

— Я не могу отправиться к этому адвокату в таком виде, — Молли представить себя не могла на людях в подобном одеянии, даже в грязной конторе какого-то адвоката. Кто же наймет такую уродину? — Это платье совершенно не годится.

Шелдон вытащил из жилетного кармана массивные золотые часы и посмотрел на время.

— Вы поедете в том, что на вас одето, нравится вам или нет. Вы опоздаете, если сейчас же не поедете.

— Чего спешить? — удивился Хэрлен. — Других кандидаток не будет.

— Повторяю, я никуда не поеду в таком виде!

— Поедете! И сию же минуту! — с этими словами Шелдон резко развернулся и вышел из комнаты.

— В кэб, капризная леди! — Хэрлен подтолкнул Молли к выходу. — Мы еще посмотрим, как вы исполните роль леди!

Вопреки своему наглому тону, он с опаской поглядывал на руку Молли, все еще сжимавшую подсвечник. Он был не против трахнуть ее, но уже попробовал ее коготки. Он не сомневался в ее решимости воспользоваться этим или любым другим предметом.

— После вашей встречи мы будем ждать в кафе «Собачье счастье», — и Хэрлен захлопнул дверцу кэба.

Офис Левина выглядел так, как Молли и ожидала: массивная мебель, стены обшиты деревом, книжные шкафы. Она немного волновалась в ожидании этой встречи, чувствуя себя не в своей тарелке. Ее настроение совсем испортилось, когда она перехватила хмурый взгляд клерка, осмотревшего ее наряд. Сердце учащенно билось, когда она входила в кабинет адвоката.

Известный своим красноречием и отменным стилем, Сэмпсон Левин ощущал себя актером-трагиком. Он не позволял себе лишних жестов и слов.

Однако в тот момент, когда Дженкинс ввел в кабинет Молли, Сэмпсон почти забыл о своем имидже. С несвойственным ему волнением, он уставился молча на прелестную даму. И только присутствие Дженкинса, ожидавшего дальнейших распоряжений, вернуло его в обычное состояние.

— Мистер Левин, — сказал Дженкинс торжественным тоном, — представляю вам мисс Моллин Кеннеди из Балтимора.

Сэмпсон вышел из-за стола, чтобы приветствовать ее, попутно отметив, какое на ней безвкусное платье.

— Очень приятно, мисс Кеннеди, — приветливо произнес Сэмпсон, пожимая ей руку. Он просто не верил такой удаче.

Молли несколько успокоил этот доброжелательный прием. Не остался без внимания и заинтересованный взгляд адвоката. В конце концов, может все и не так плохо?!

— Рада встрече с вами, мистер Левин, — произнесла Молли, таким тоном, как ей казалось, должна разговаривать учительница с директором школы.

— Мистер Левин, мисс Кеннеди откликнулась на наше объявление в газете, — сообщил Дженкинс.

— Прекрасно, прошу вас, присаживайтесь.

Молли грациозно села в кресло, она полностью контролировала себя.

— Как долго вы уже в Сан-Франциско, мисс Кеннеди? — спросил Сэмпсон. Так лучше всего начать разговор. Она и не знала, как давно он задумал встретиться с ней.

Он внимательно выслушал ответ. Она в городе уже почти целый месяц и живет у престарелых родственников. Ей приходится искать работу, так как старая тетя больна, и она должна материально помочь ей.

Сэмпсон был восхищен. Отличный предлог! Она говорила так уверенно, с таким достоинством и прекрасно будет смотреться в классной комнате. А у него были связаны с ней такие заманчивые планы.

Пока Сэмпсон говорил, Молли держала паузу. Размышляя, действительно ли он предложит ей эту работу. Никто не сообщил Молли, как озабочен был Уинслоу Форчун поисками учительницы, и она ожидала, что ей предстоит еще соревнование с другими кандидатками. Она не знала, сколько их уже было и сколько сбежали.

Молли представляла себя Саммит маленьким городком, похожим на другие подобные в Мэриленде, где она выросла. Она думала, что школа в Саммите не отличается от той, в которой она сама училась. Конечно, это не монастырская школа, та, наверное, побольше и поприличнее. Молли все еще: сомневалась, сможет ли она преподавать в такой школе?

Сэмпсона Левина также волновал этот вопрос. Он теребил усы, скрывая непроизвольную улыбку, а ведь она не сказала никакой глупости и ничего смешного. Он представлял себе реакцию Уинслоу Форчуна, когда богиня любви появится перед ним и объявит, что это и есть новая учительница. Его быстрый ум рождал все новые никчемные вопросы, и он с серьезным видом записывал ее ответы.

— У вас есть опыт работы учительницей? Вы выглядите так молодо.

— Мне двадцать два года, мистер Левин, это не так уж мало.

Порой ей казалось, что она гораздо старше своих лет. Слишком богатыми событиями были последние четыре года.

— Так вы уже преподавали?

— У меня есть некоторый опыт, правда, небольшой, — как все удачливые врунишки, Молли старалась полностью не отступаться от правды. — Я работала около года в монастырском сиротском приюте, преподавала там, учила детей английскому языку.

— Как называлась эта школа?

— Школа Явления Пресвятой Девы Марии в Балтиморе.

«Неплохо», — отметил про себя Сэмпсон. Он посчитал, что наступил момент для них обоих сказать правду.

— Каким образом вы встретили Шелдона Роквелла?

Изумлению Молли не было предела, но она сумела сохранить самообладание.

— Извините, кого встретила?

— Я спросил о Шелдоне Роквелле, том самом, который отправил мне записку о вашем согласии принять наше предложение.

Молли похолодела.

— Будь я проклят, какая чушь! Неужели этот придурок думал, что я не узнаю его почерк! Так что вас с ним связывает?

— Не понимаю, о чем вы говорите!

— Вы действительно хотите получить эту работу или только притворяетесь?

Молли не понимала, как это могло случиться, а в голосе адвоката послышались стальные нотки.

— Да, я хочу получить эту работу, — Молли делала ударение на каждом слове.

— Тогда скажите мне правду. — Молли уже открыла рот, чтобы ответить, но Сэмпсон прервал ее, глаза его стали холодными и колючими. — Не пытайтесь лгать. Я слишком хорошо чувствую, когда меня хотят надуть. Ваша игра была отменной, я восхищен, но постановка закончилась. Кстати, я был вчера в театре «Мажестик», когда начался пожар…

Молли побледнела, на глазах появились слезы. Она злилась на себя и весь мир, и была в отчаянии. Он смеялся над ней! Она вскочила с кресла и направилась к двери.

Слова Сэмпсона остановили ее:

— Уверен, критики несправедливы к вам. Хотя премьера и провалилась, вы были блистательны в своей роли. Я искренне восхищался вами.

— Это правда? — Молли обернулась.

— Не сомневайтесь. Я даже заехал в отель «Палас» сегодня во время обеда, хотел повидаться с вами и помочь продержаться какое-то время, пока вам не предложат другую роль…

— Но…

— Но вы уже уехали, и по счету заплатил господин.

— Да, правильно.

Сэмпсон улыбнулся.

— Я предположил, что именно Шелдон Роквелл предложил вам стать его протеже. И вот вы появляетесь здесь. Я разочарован. Между ролью Богини любви и ролью школьной учительницы лежит такая пропасть.

Глаза Молли вспыхнули.

— Так что же вы хотите предложить мне, мистер Левин?

— Стать учительницей в Саммите. Но вы должны убедить меня, что справитесь и с этой ролью. Кроме арифметики и письма вы могли бы учить детей пению и танцам. Ведь для вас это несложно?

— Конечно.

Сэмпсон был удовлетворен, она снова была актрисой. Никто другой не произнес бы это «конечно» с таким пылом, и был бы так убедителен. Возможно, у нее есть свой интерес в этом деле. И это не просто интерес Шелдона Роквелла. Он уже не сомневался, что Моллин Кеннеди (или как там ее зовут на самом деле) вполне сгодится, если он только не перепугал ее. Быть игрушкой богатого человека гораздо легче, чем стать классной дамой.

— В этой школе всего одна комната, мисс Кеннеди. А дети там всех возрастов, от первого до восьмого классов. Вы справитесь?

Горло пересохло, но она ответила как можно более убедительно:

— Да, да, смогу.

— Саммит всего лишь далекая деревня, до ближайшего города путь не близкий. Развлечений там маловато.

Надежда в глазах Молли не потухла. Сэмпсон продолжал:

— Вас нанимает Уинслоу Форчун, человек строгий и требовательный. Вы не получите от него никаких поблажек, вам придется постараться. Неважно, понравится он вам или вы будете его ненавидеть, но вам придется его уважать и слушаться. Вы все еще согласны?

— О да, я согласна. Мне нужна эта работа.

Сэмпсон не знал, чего ожидать от этой женщины, чьи портреты еще недавно были развешаны по всему городу. Во всяком случае, он не верил в честность женского энтузиазма при таких перспективах.

— Ну, что же… отлично, мисс Кеннеди. Это место — ваше… При одном условии…

«Только этого не хватало!» — по спине снова пробежал холодок. Конечно, без условий дело не обойдется.

— Мне плевать, что вам сказал Шелдон Роквелл об Уинслоу Форчуне. Это очень хороший человек. Честный и благородный. Мне бы не хотелось чем-то ранить его, ему и так достается из-за дьявольских проделок братьев Роквеллов. Шелдон, уверен, хочет, чтобы вы шпионили за ним. И не пытайтесь отрицать это. Вы не первый осведомитель, которого они засылают, и не последний.

— Если вы думаете, что меня наняли шпионить за ним или причинить вред вашему мистеру Форчуну, — удивилась Молли, — почему же вы тогда не отказываете мне в получении этого места?

— Потому что вы и должны быть шпионкой.

— Как?!

— Да вот так. Мне нужно знать все, что вы будете сообщать Роквеллам. Это единственная возможность быть уверенным, что Уинслоу Форчун выберется живым из всей этой передряги.

Молли снова побледнела, глаза расширились.

— Они хотят только получить наследство. Почему же вы опасаетесь за его жизнь?

— Не давайте себя обмануть. Они жаждут этих денег, и пойдут на все ради этого. Они уже пытались разрушить фабрику, калечили людей…

— Для чего вы говорите мне все это?

— Потому, что вы должны знать правду, прежде чем вы туда отправитесь.

— А вы всегда говорите правду, мистер Левин? Какой ваш интерес в данном деле?

Сэмпсон выдержал паузу, не отрывая взгляда от глаз Молли.

— Я был адвокатом Аарона Форчуна, и он возложил на меня ответственность быть его душеприказчиком. Мне уже заплатили независимо от того, кто выиграет наследство.

— Разве вы не надеетесь заработать на этом деле еще?

— В финансовом отношении нет.

— Но вы хотите, чтобы выиграл мистер Форчун?

— Я хотел бы быть уверенным, что наследство получит мистер Форчун. Он много работал для этого и сделал больше, чем мог бы любой другой на его месте, претворяя в реальность мечту своего деда. У меня нет уверенности, что он выиграет. Это была идиотская затея возложить весь груз забот на одного Уинслоу. Братья же Роквеллы ничего не делают, просто ждут, когда их кузен провалится. Я пытался убедить Аарона поставить условием завещания их совместную работу и разделить наследство на троих, но он уперся и ничего не хотел слышать.

— Может, он был уже в старческом маразме?

Сэмпсон посмотрел на Молли. На его лице была вновь ироническая улыбка.

— О нет. Он был тяжелым, несговорчивым человеком, но обладал, к сожалению, ясным умом. Иначе все обернулось бы по-другому. Надо смотреть правде в глаза, дела плохи. Уинслоу говорит, что нам больше ничего другого не остается, как крепче взяться за руки. Дурацкая ситуация! Вы уверены, что хотите влезть в это болото?

— Я уже влезла. Роквелл оплатил мои долги.

Заявление Молли удивило Сэмпсона.

— Я попала в дерьмо! А Роквеллы — это просто подонки.

Сэмпсон согласно кивнул в ответ.

— Вы еще и половины о них не знаете, — он начал ходить по комнате. — Эти мерзавцы на все способны. Вы понимаете, в какой опасности можете оказаться там, в Саммите?

— Не больше, чем здесь — без работы и средств к существованию.

— Хорошо, я понимаю ваше положение. Я сообщу Уинслоу, что нашел учительницу и попрошу его в пятницу встретить в Плейсвилле поезд.

— Подскажите, как вести себя с этим нелегким человеком?

— Просто будьте такой же прелестной! — ухмыльнулся Сэмпсон.

— А у него брови не вырастут выше шляпы?

— Возможно, ведь отец Уинслоу был священником, человеком строгих правил, и сын с трудом изживает следы такого воспитания.

Молли тоже рассмеялась и протянула Сэмпсону руку на прощание.

— Мистер Левин, мне доставила удовольствие встреча с вами.

— Уверяю вас, что получил еще большее удовольствие, дорогая! — сказал Сэмпсон, поцеловав ей руку, и проводил Молли до двери. — Еще одно слово. Почтмейстеры в маленьких городах излишне любопытны. Надеюсь, у вас есть две тетушки, которым вы обожаете писать письма. Возьмите карточку с моим домашним адресом.

Мужчина, ожидавший в передней, когда адвокат освободится, с удивлением посмотрел на вышедшую из кабинета даму и не мог отвести глаз, пока она не сошла с лестницы. Заметив, наконец, Сэмпсона, насмешливо следившего за ним, он тут же вскочил с дивана и поспешил к адвокату.

— Мистер Левин? Разрешите представиться Джед Кэнтрел. Я разыскиваю мистера Форчуна, мне сказали, что он ваш клиент.

Сэмпсон сомневался, впускать ли ему незнакомца в свой кабинет. — «Сюрпризам сегодня нет конца!»

— Я извиняюсь, что так неожиданно врываюсь к вам, но мистер Форчун может уехать и я не смогу сердечно поблагодарить его за помощь двум малюткам во время инцидента с поездом.

— Хорошо, входите и рассказывайте, — он впервые слышал, что Уинслоу проявил себя героем во время какого-то инцидента на железной дороге. Джед Кэнтрел уже не вызывал у него беспокойства. Высокий, мускулистый, лет около тридцати, волосы, видимо, недавно острижены, так как он пытался сдвинуть мозолистой рукой челку со лба, которой уже не было, под глазами темные круги.

— Дети моего брата ехали вчера на одном поезде с мистером Форчуном, — объяснил Кэнтрел. — Они теперь будут жить со мной, их родители погибли две недели назад, у них больше никого нет, кроме меня. Племянник рассказал мне, как был добр к ним мистер Форчун.

— Я передам мистеру Форчуну, что вы заходили.

— Буду вам благодарен. Боюсь, вчера я показался ему плохо воспитанным человеком, — был так занят детьми и своими проблемами, — я потерял работу и был просто в бешенстве.

— Кто вы по профессии, мистер Кэнтрел? — из любезности спросил Сэмпсон.

— Несколько лет я работал на шахте специалистом по взрывным работам, сэр.

— И вы хороший специалист?

Кэнтрел удивленно уставился на адвоката.

— Я всегда точно выполняю все, что прикажут, сэр, не более того.

— Почему же вас уволили?

— Мне дали задание и не приняли при этом необходимых мер безопасности. Это было смертельно опасно. Я пытался объяснить шефу, мы поспорили и он вышвырнул меня.

— Прошу вас, присаживайтесь… Я целый день только и занимаюсь делами Уинслоу Форчуна.

Кэнтрел сел в указанное ему кресло и ждал объяснения.

— Видите ли, у мистера Форчуна в последнее время было много проблем. Он, может быть, возьмет вас на работу. Скоро он сам явится сюда, если вы подождете его, и сам вам все объяснит. Скажите, как вы нашли меня? — спросил Сэмпсон, не веря в случайные совпадения.

— Кондуктор поезда сказал мне об этом. Он посылал вам телеграмму по просьбе мистера Форчуна.

— А-а… — удовлетворился ответом Сэмпсон и открыл секретер. — Не хотите ли коньяку, мистер Кэнтрел, пока будете ждать?

Шелдон и Хэрлен Роквеллы, выйдя из кафе «Собачье счастье», сели в кэб. Затея с бывшей актрисой явно удалась. Правда, пришлось выплатить ей задаток за исполнение новой роли. Шелдон радовался как ребенок, считая, что надул Левина, потому он и не скупился. Что значит какая-то ничтожная сумма по сравнению с восемью миллионами, которые они скоро получат. Он был в прекрасном расположении духа и велел кэбмену ехать на биржу.

Неожиданно он увидел на стене одного из домов афишу с изображением Молли.

— Боже праведный!.. Кузен Уинслоу сразу поймет, что она шпионка!

— Когда он увидит эту штучку, то станет рассматривать не лицо и ноги, — успокоил его Хэрлен.

— Может, ты и прав…

— Подумай лучше о другом. Вдруг милочка Молли Кеннеди решит заарканить нашего кузена и потащит его к алтарю, что тогда?

— Не будь идиотом. Разве сын священника свяжется с проституткой?

— Да о такой девке можно только мечтать. Если ты мужчина, конечно, — Хэрлен никогда не упускал случая намекнуть Шелдону на его сексуальные отклонения.

Шелдон обиженно уставился в окошко.

— Сын ты священника или нет, — продолжал Хэрлен, — а Уинслоу настоящий жеребец, а не кастрированный мерин.

— Заткнись-ка, брат, — воскликнул Шелдон.

— Пошел ты… — откликнулся Хэрлен.

Оба рассмеялись. Несмотря на то, что они были разные по характеру, они были преданы друг другу и, у них была общая цель.

— Пару раз трахнется с ним, заморочит ему голову так, что он решит на ней жениться. Я знаю таких баб. Похотливая сука!

— Сомневаюсь, что она на это решится. Мы платим ей столько, что обеспечим ее лояльность.

— Но не восемь миллионов долларов. И Уинслоу Форчун в придачу, — настаивал Хэрлен. — Почему бы ей не попытаться?

— Черт ее знает! Хэрлен, если эти мерзкие афишки попадутся ему на глаза, он ее сразу раскусит. Небольшое анонимное письмецо, даст лишний шанс нашей прелестной училке.

Хэрлен громко расхохотался.

— Отличная идея! А если не может? Она ведь действительно дешевая шлюха.

— Если эта падла заартачится, то сразу же исчезнет в ночи, как ее предшественница. Саммиту далековато до цивилизации, братишка. Горы высокие, ущелья глубокие, речка быстрая. С любой женщиной там может случится несчастный случай.

— Сматывайся, братва, учительница идет! — ломающийся голос Эдди Ходжеса потонул в грохоте Дикой реки, пенившейся внизу в глубоком ущелье.

Молли впивалась пальцами в деревянные перила моста, боясь сделать новый шаг вперед. Она закрывала глаза и молила Бога дать ей силы добраться поскорее до места. Больше всего Молли боялась глянуть вниз, тут же свалится в обморок. Она проклинала себя за привычку лезть во всякие авантюры и еще больше кляла Шелдона Роквелла, посчитавшего нужным объяснить ей, где расположен лагерь лесозаготовителей. Он только и сказал, что это поселение находится в нескольких милях от Плейсвилла, но не упомянул, что ей придется еще и перебираться через горные потоки, трястись в телеге, готовой в любой момент свалится в обрыв и месить ногами непролазную грязь, так называемой дороге, которая, случалось, петляла по самой кромке горы, заставляя вжиматься в каменную стену от страха потерять равновесие. Наконец, она обошла каньон, дорога стала ровнее. Молли чуть не рыдала, ожидая, что за очередным поворотом ее ждут новые тяжкие испытания. Вернуться назад? И снова карабкаться по краю обрыва? Страх пробирал ее до костей от одной этой мысли. Наконец, она оказалась у моста, где увидел ее Эдди. Молли совершенно обессилена. Ноги были как ватные и плохо слушались. А впереди — новый подъем.

— Я могу вам помочь, мисс? — Эдди взял Молли за руку, и она, доверившись своему маленькому спасителю, словно слепая, пошла за ним. Внизу гремел и пенился дикий поток.

«И эту речку кто-то хотел укротить? — подумала Молли. — Идиоты!»

Ее удерживало от рыданий только одно — рядом был один из ее будущих учеников, она не может ударить лицом в грязь.

Молли посмотрела на следующее препятствие.

— Это же опасно! — выдавила она из себя.

— Не-а, — Эдди казался довольным ее реакцией, — все здесь ходят.

— О-о, мой Бог! — губы пересохли, она представила, как скатывается вниз и летит, отскакивая от стен обрыва в пенистую пучину.

— Не беспокойтесь, мисс Кеннеди, — продолжал играть роль бравого парня Эдди, — худшее уже позади.

Молли не знала, правда ли это, или он ее просто успокаивает. Она с трудом сдерживалась от истерики. Только абсолютный идиот мог поверить, что эту речку можно укротить! Видимо, идиотизм у них семейная черта. Впрочем, этого нельзя было сказать об Эдди, который знал эти места как свои пять пальцев. Молли с благодарностью думала о малыше, оказавшем ей помощь.

Она посмотрела вверх. С вершины ели взлетела голубая сойка и теперь плавно кружилась над ней, высвистывая свою веселую мелодию. На нее отозвался хор других птиц, отдыхавших в кроне деревьев. Молли сорвала с головы шляпку и, запрокинув голову, следила за полетом птицы. Волосы тут же разметал налетевший ветерок. Внезапно сойка спикировала на землю прямо к отброшенной Молли шляпке. Ее прельстил блеск бусинок, украшавших головной убор.

Молли кинулась к птице, крича и размахивая руками.

— Эй, ты, воровка! Оставь в покое мою единственную приличную шляпу!..

Сойка издала испуганный крик и взлетела ввысь, оставив на шляпке Молли свою визитную карточку.

Рассердившись на птицу, Молли отвлеклась от своих страхов. Они отправились с Эдди дальше, через два часа Эдди радостно известил ее:

— А вот и Саммит!

Всего несколько строений. Поселение было совсем небольшим, не этого она ожидала. Это была такая дыра.

— Ну, вот мы и добрались! — объявил Эдди.

Она снова закрыла глаза и возблагодарила Господа. Больше ее ничем не удивишь, самое страшное позади. Тут она почувствовала, как колени сами подогнулись, и она стала падать, хватая руками воздух. «Как я устала, Господи!»

Две крепкие руки подхватили ее и поставили снова в вертикальное положение.

— Эй, с вами все в порядке?! — громко спросил ее кто-то.

— Дорога измотала ее, Уинслоу, — раздался детский фальцет. — Почти всю дорогу она шла с закрытыми глазами, когда я встретил ее у моста. Она из города, такие не привыкли к нашим дорогам.

Молли прислушивалась к этим голосам как в тумане, ей было все равно. Чьи-то крепкие руки поддерживали ее. Женский инстинкт подсказывал ей, что на эти руки она может положиться. Ей было хорошо и спокойно.

Молли открыла глаза и огляделась. Она стояла у конюшни, притулившейся к выкрашенному светлой краской двухэтажному домишке, не большой садик был засажен гвоздикой и мальвой. Она не могла разглядеть человека, поддерживавшего её, только слышала голоса. Эдди рассказывал что-то о лошадях. Молли отстранилась от своего спасителя и с интересом разглядывала этого сильного высокого мужчину. Его красивое худое лицо притягивало взгляд как магнит. У Молли сперло дыхание.

Инстинктивно она ощутила, что этот мужчина мог быть грубым и опасным. Молли открыла было рот, чтобы поблагодарить его, но слова словно застряли в горле. Мужчина наблюдал, как меняется выражение ее лица. Сердце учащенно забилось от его чувственного взгляда. Что он выражал? Досаду? Гнев? Недоверие? Может быть, все вместе?

«Чем я вызвала такую реакцию? Я не видела его никогда раньше». На всякий случай она отступила немного назад.

Из дома послышался громкий женский голос.

Кто-то на него отозвался. Скрипнула открываемая дверь. На крыльце появилась женщина с волосами цвета липового меда. Она была беременна, широкое черное платье не могло этого скрыть.

— Меня зовут Кэйси Холл, — произнесла женщина приветливым мягким голосом. — А это мой муж, Себастьян.

Появившийся из дома мужчина смущенно улыбнулся, явно не возражая, что жена не дала ему самому представиться. Он кивком поздоровался с Молли.

— Себастьян, прекрати глазеть на девушку, — Кэйси подошла и взяла Молли за руки. — Лучше проводи-ка ее в дом. Она, конечно, захочет переодеться с дороги. И вы, Уинслоу Форчун, не пожирайте ее глазами. Вы же ее смущаете! Смотрите, она даже покраснела.

Молли не просто покраснела, она вся пылала. Уинслоу Форчун! Это он, за ним она должна следить! Она уже было утонула в его бездонных серых глазах мгновение назад.

Эдди Ходжес распахнул дверцу тележки, чтобы Уинслоу и Себастьян могли выгрузить вещи Молли.

— Я так рада, что вы приехали, — поддержала ее Кэйси. — Мне так здесь одиноко с этими мужиками, пришлось оставить свою мать…

Молли удивилась грустным ноткам в голосе Кэйси, потому, что она никогда не испытывала расставания с матерью.

— А вы здесь тоже недавно? — поинтересовалась Молли.

— Мы приехали в лагерь этим летом, — кивнула Кэйси. — Все здесь новенькие, кроме миссис Макиальд. Еще ее отец обживал эти места. А дом принадлежит ее сестре, Мэйбл Френсис. Потом сюда приехал Уинслоу и построил этот поселок Саммит, можно сказать, целый городок. Пока здесь всего пять женщин. Мне так не хватало женской компании!

Кэйси замолчала, наблюдая, как мужчины втаскивают вещи Молли.

— Что у вас там?

— Только моя одежда, несколько модных журналов и школьные учебники.

— Оставь сундук пока здесь, — обратилась Кэйси к мужу. — Пока мы будем пить кофе, я хотела бы полистать журналы мод. Проживание в Саммите еще не означает, что нужно отставать от моды.

— У тебя сейчас не самая модная фигура Кэйси, — пошутил Себастьян. — Спорю, там нет ни одной картинки с платьем для тебя.

Кэйси покраснела.

— Это долго не продлится, Себастьян. А уж тогда я стану самой расфуфыренной дамой в Саммите, тебе придется съесть свою шляпу.

В предвкушении обещанного себе удовольствия Кэйси стала всячески обхаживать Молли.

— У меня приготовлен один сюрприз для вас, — призналась Кэйси, когда они осматривали дом.

Молли напряглась, с нее уже достаточно сюрпризов в этот день.

— Пройдите сюда, — она указала Молли на комнату, которая служила, судя по всему, гостиной.

Четыре женщины, одетые по случаю воскресенья в лучшие свои наряды, сидели рядком на старом, обитом вельветом, диване. Видно было, что ждут они давно.

— Это мои соседки собрались на чаепитие, — объявила Кэйси.

Женщины молчали, разглядывая новую учительницу. Молли волновалась как девочка перед причастием. В окно они видели, как она, близкая к обмороку, оказалась в объятиях Уинслоу Форчуна, и теперь многозначительно переглядывались. Девушка была хорошенькой и, всех волновало, что ее связывает с Уинслоу. У них были свои планы на Уинслоу Форчуна. Больше всего шансов стать ему хорошей женой было у Хильды Свенсен. Когда так мало развлечений, то чужие дела представляют наибольший интерес.

Молли была раздосадована, она не ожидала, что ее встретит целый оценочный совет. В такой обстановке пить чай и болтать вздор, было небольшим удовольствием.

— Замечательно! — произнесла Молли таким тоном, что всем был ясен подтекст: «Ужасно!»

— Кэйси, девушка еще не отошла после дороги, — сказала пампушка с одутловатым красным лицом, на вид ирландка средних лет: светлая кожа, розовые щеки, морщинистый лоб. Сверху зачесанных в пучок волос была надета небольшая голубая шляпка под цвет ее васильковых глаз. — Налейте ей мятного чая.

— Вы что-нибудь уже ели, девочка? — спросила блондинка, ее крупная челюсть не позволяла полностью закрывать рот, а алая шляпка плохо сочеталась со светло-каштановым платьем.

— Нет еще…

— А я, так просто голодна. Мы ждем вас уже четыре часа. — Она неловко поднялась с дивана, черный корсет сковывал ее движения, и отправилась на кухню.

— Простите, что заставила вас ждать… — Не обращайте внимания на Сельму, — смутилась Розовощекая. — Она всегда такая. Присядьте, отдохните, через минуту еда будет готова, вы почувствуете себя лучше. Меня зовут Анна Макдональд, а это — Милдред Франклин.

— Приветствую вас, — кивнула Милдред, тощая дама лет пятидесяти, одетая в серое платье, стянутая черным ремешком, с дорогой шляпой на голове. Она выглядела существом из другого мира в этой деревенской гостиной.

Сельма вернулась в комнату с заставленными тарелками подносом. Прежде чем Молли успела рассмотреть, что на столе, та уже запихивала в рот сандвич с запеченным яйцом, а потом и пирожок с джемом.

Это была вся женская компания в этом забытой Богом захолустье. Молли уселась на диван и стала осматриваться. В комнате было прохладно, хоть стояла еще теплая осень. Кэйси, поглощавшая ароматный кекс, заметила, что Молли чувствуя себя не в свой тарелке.

— Себастьян, — крикнула она в окно, — дорогой зажги камин, пока мы пьем чай.

Молли мечтала о той минуте, когда она сможет остаться одна и привести себя в порядок. Она очень устала и вся была в сомнениях. Однако дамы могли воспринять ее молчание как невоспитанность.

— Очень вкусные сандвичи, — выдавила из себя Молли.

— Ешьте еще…

В этот момент в гостиной появился Уинслоу Форчун и, не говоря ни слова, прошел в кухню, Молли еще больше смутилась, но сейчас нужно держать себя в руках. Первое впечатление этих дам очень много значит для нее — с ними ей придется проводить время в течение всего года.

Снова появился Уинслоу Форчун. Он с шумом шмякнул об пол тяжелый кожаный мешок. Молли вздрогнула.

— Извините, я не хотел напугать вас, — сказал Уинслоу, подойдя к Молли, — и не успел вам представиться. Меня зовут Уинслоу Форчун, я владелец лесозаготовительной компании.

Молли изобразила вежливую улыбку и протянула ему руку.

— Очень приятно, мистер Форчун. Я — Молли Кеннеди.

— Как глава школьного совета, я ваш наниматель, — он пожал ей руку. Веселые искорки в его глазах насторожили Молли. Может, он насмехается над ней? Он не отпускал ее руку, и три пары подозрительных женских глаз внимательно следили за этим обменом любезностями, а одна дама смотрела с неприязнью и ревностью. Молли раздражало поведение Уинслоу.

— Будь так любезна, Милдред, передай мне тарелку с лепешками, они очень вкусные, — попросила Анна Макдональд.

Дамы продолжали застолье. Уинслоу отпустил руку Молли.

— Не уходи, Уинслоу. Я принесу для тебя чашку, выпей с нами чаю, — предложила Кэйси.

— Прошу прощения, дамы, но я должен вернуться к работе. Кроме того, пить чай днем не в моих привычках, — он снова насмешливо посмотрел на Молли. — Вам будет веселее без мужчин. Себастьян! Ты готов идти?

— Не раньше, чем перехвачу несколько чудесных шоколадных печенюшек моей жены, — ответил заглянувший в гостиную Себастьян. — Я подкинул побольше поленьев в камин.

— Мисс Кеннеди, мне доставило большое удовольствие знакомство с вами, — сказал Форчун с несвойственной ему вежливостью, — но теперь я должен откланяться. До скорого, леди!

Молли с удивлением отметила в нем деловые способности.

Кэйси сияла, как гордая мамаша, чьих детей хвалили, и Молли не хотелось испортить ее мнение.

— Мне также очень приятно, мистер Форчун. Спасибо, что дали мне эту работу.

— Думаю, вы справитесь… «Конечно, он не догадывается, что меня наняли Роквеллы, что я шпионка, а не учительница, откуда ему знать», — убеждала себя Молли.

Ее еще никогда не приглашали на подобные чаепития. Девчонки в школе болтали о таких женских посиделках, но чужие разговоры не заменят своего опыта. А весь ее опыт непринужденного общения сводился к сладостным минутам свободы, когда она свертывала вместе с монастырским садовником, самокрутки и дымила в темных кутках.

Кэйси Холл хихикала, густо покрасневшая Хильда Свенсен хмурилась, Сельма Стоунлей много и громко болтала, Милдред Франклин изредка отпускала реплики, а Анна Макдональд… Ее Молли приняла сразу. Она оказалась права, когда говорила о благотворном влиянии еды и мятного чая, — Молли пришла в себя и теперь была готова к своей роли — приятной, вежливой и хорошо воспитанной учительницы.

— Мы же забыли о журналах мод! — напомнил Кэйси, когда женщины встали из-за стола.

— Давайте оставим их на завтра, — попросила Молли. — Они лежат на самом дне моего сундука. У меня нет сил, сейчас разбирать вещи, но я могу рассказать вам, что носят сейчас модницы в Сан-Франциско.

Уинслоу спешился, прошел по деревянному настилу и вошел в дверь дома с вывеской «Лесозаготовительная компания». Дверь за ним с шумом захлопнулась.

Он переживал сейчас смешанное чувство подозрительности, замешательства и гнева. «Черт тебя побери, Сэмпсон! Как ты мог учудить такое? Все, что я хотел, — найти обыкновенную школьную учительницу». Может, это только плод его воображения — «Афродита», распивающая чаи в компании Кэйси Холл?

Он опустил свое мощное тело на грубый деревянный стул. У него все вылетело из головы с тех пор, как в его объятиях оказалась беспомощная молодая женщина, не способная держаться на ногах. Разрази ее гром!

Симпатичная мордашка, соблазнительная фигурка, подтянутая попка, изящный бюст и все такое прочее… Она могла бы сойти за простую учительницу, но вот что смущало — слишком уж новым выглядел ее наряд, и уж больно здорово на ней сидело это простенькое платьице. Афродита, богиня любви с подмостков театра «Мажестик», и Моллин Кеннеди, простая сельская учительница, — одно и то же лицо?! Конечно, актрису в театре он видел лишь мельком, один раз и издалека.

А Моллин Кеннеди он держал еще недавно в своих объятиях…

«Так, с этим надо кончать…» — раз Моллин Кеннеди была принята им на работу, значит, он должен ее испытать. Это предстояло пройти каждому, кто попадал в Саммит. И он снова ощутил то волнение, которое возникло в нем, когда он держал ее тело и она прижалась к нему. Воображение его разыгралось. Он представил себе, как в класс входит учительница в наряде богини любви. Совсем еще девчонка! Трепещущая грудь вздымается под тонким шелком… «Все, хватит дурить!»

Он придвинул к себе лежавшую на столе толстую потрепанную книгу счетов, перелистал ее, сверяя цифры, но сконцентрироваться так и не смог, захлопнул ее и отложил в сторону.

С тех пор, как он вернулся из Сан-Франциско, каждую ночь Уинслоу видел один сон — богиня любви вырывалась из всполохов огня. Нужно привести свои мысли в порядок. Что хорошего было в этих его видениях? Что он мог чувствовать по отношению к женщине, с которой встретился впервые.

Вынув из кармана ключ, он отпер замок сейфа. Глупое пристрастие к золотым монетам… Завтра день зарплаты. Он имел привычку расплачиваться этими золотыми монетами, а не просто бумажками. Уинслоу стал пересчитывать деньги.

Сильный порыв ветра распахнул окно, растрепал ему волосы, принес в комнату медовый аромат горных цветов. Столбик золотых монет рассыпался, и монеты покатились по полу. Он опустился на колени, чтобы собрать их и в этот момент услышал шаги, приближающиеся к двери. Он быстро поднялся, запер сейф и приоткрыл верхний ящик стола так, чтобы быстро схватить оттуда пистолет, если начнут стрелять. В этих местах первый выстрел заменял силу закона. Конечно, времена Золотой лихорадки канули в Лету, наступили новые времена, но любители легкой наживы никогда не переводились. Сейф кассы был хорошей приманкой, и поэтому пистолет всегда лежал наготове. Готов был к отпору и Уинслоу Форчун.

В дверь постучали.

— Входите! — голос Уинслоу был громким и резким.

— Мистер Форчун, вы заняты? — В дверь просунулась голова Марка Дэнбери, помощника босса.

— Не очень. Заходи, садись. Какие проблемы?

Дэнбери в контору зря не шлялся, если не возникали вопросы, которые он сам не мог разрешить. Видно, что-то опять случилось с паровым котлом. Дэнбери был очень консервативен, он не признавал новых инженерных изобретений, экономивших время и рабочую силу, и не понимал ничего в котлах и вообще боялся всякой техники.

— Котел накрылся медным тазом!

— Черт бы вас побрал! — было не ясно, кого он крыл, своего помощника или машину.

Паровой котел использовался для спуска готовых к сплаву бревен вниз по реке. Машина была старая и уже никуда не годилась, но она помогала сэкономить множество рабочих рук, хоть и была постоянной головной болью Уинслоу. Возможно, виноват в этом был именно Марк Дэнбери.

— Ну, что случилось с ним на этот раз?

— Не могу понять, шеф. Он пыхтит и весь трясется. Рабочие опасаются, что он может взорваться, — Марк потер лоб. — Конечно, они всегда перестраховываются, но эти чертовы машины приносят одни неприятности.

Уинслоу расхохотался. И через сто лет, такие, как Марк Дэнбери, будут тянуть поезд с помощью лошадей. В отношении техники он абсолютный кретин, зато был отличным помощником в других делах, связанных с лесозаготовкой.

— Проверьте, хорошо ли смазаны поршни, Марк, я зайду к вам попозже, когда закончу свои дела. Плохо, если котел придется остановить.

— Конечно, плохо, босс. Ладно, что-нибудь придумаем…

Когда дверь за Марком закрылась, Уинслоу запер ее, прикрыл и проверил все окна. Ему больше не нужны визитеры, пока он не пересчитает деньги. Он снова отпер кассу и стал выстраивать столбики монет. Двадцати долларов не хватало. Он оглядел пол комнаты и обнаружил одну из распавшихся монет, застрявшую между досками.

Дело сделано, пора было идти домой и что-нибудь перекусить. Анна Макдональд отлично готовит и хорошо знает его слабость к сладкому.

Убирая в стол книгу счетов и чернильницу с ручкой, Уинслоу увидел свернутую в трубочку афишу. Он бросил ее в стол, когда вернулся из Сан-Франциско и забыл о ней. Ему хотелось развернуть и посмотреть на изображение актрисы, задевшей его за живое, но он остановил себя — не к чему, тридцатилетнему мужику, уподобляться мальчишке, возбуждающемуся от картинок голых баб. Он подумал, что хорошо бы предъявить эту афишу мисс Кеннеди и послушать ее разъяснения. Он дал себе слово больше не вспоминать полуобнаженную девицу из «Мажестика».

Встав из-за стола, Уинслоу направился к двери. Вставив ключ в замок, он… развернул свиток, захваченный с собой. Афродита, в сандалиях с перевязью на щиколотках, легкая прозрачная накидка… На него смотрела очаровательная, манящая своими формами, такая страстная Богиня любви на мраморном постаменте. Дыхание участилось, он почувствовал, как кровь запульсировала в его членах. Он представил, как срывает тогу, едва прикрывавшую богатства божественного тела. Из пересохшего горла вырвался мучительный стон. Ослабевшие руки с трудом удерживали легкий лист бумаги, готовый свернуться и скрыть манящий призрак.

«Вашу мать!..» Из дебрей желания, в которые он забрался, нелегко найти выход сыну приходского священника. Он снова представил себе молодую учительницу в этой прозрачной тоге…

Уинслоу скомкал афишу и бросил ее с остервенением на пол.

«Это ты во всем виноват, Сэмпсон Левин», — Уинслоу схватил обеими руками воображаемую шею адвоката и стал душить его. «Посылаю к вам женщину, которую вы искали», — написал Сэмпсон в своей записке, но мог ли вообразить Уинслоу, что это будет она? К черту ее! К черту Сэмпсона!

Он нагнулся и поднял смятую афишу, разгладил ее на столе и снова свернул в трубочку.

«Слушай, богиня! Если ты думаешь, что сможешь надуть меня, то глубоко ошибаешься! Если тебе не подпалило задницу в Сан-Франциско, подожди, пока я сделаю это сам. Ты лжешь, а я ненавижу лгунов, и я докажу тебе это»!

Он вышел из дома, вскочил на лошадь и помчался во весь опор к подножию холма, где ждал его Марк Дэнбери и пыхтящий котел.