В бой на штурмовиках

«Друга спасти — это высшая честь»

В широкой долине железную дорогу с высоты видно далеко. Кроме отсвечивающих на солнце двух серебристых нитей — рельсов, хорошим ориентиром служили и пирамидальные тополя, росшие вдоль полотна.

Два самолета Ил-2 летят над долиной, вдоль железной дороги, к югославскому городу Скопле.

Задача летчиков — обнаружить отходящие части противника. Разрозненными группами гитлеровцы уходят на север, рассчитывая соединиться с основными силами своей оперативной группировки.

Ведущий двадцатидвухлетний лейтенант Михаил Антипов медленно перекладывал самолет с одного крыла на другое, чтобы иметь хороший обзор всего пространства впереди и под самолетом. Его ведомый младший лейтенант Дорохов повторяет все его эволюции. Серебристые крылья и фюзеляж блестят в лучах солнца.

— Что-то не видать нигде фашистов, — с беспокойством передал по радио лейтенант Антипов своему ведомому.

— Ия ничего не вижу, — подтвердил Георгий Дорохов.

«Интересный человек лейтенант Антипов», — оглядывая местность, с уважением подумал Дорохов о своем ведущем. У Георгия это был лишь двенадцатый боевой вылет, и он радовался, что фронтовая судьба свела его с таким опытным летчиком-штурмовиком.

Командир звена Михаил Антипов действительно был одним из лучших летчиков полка. Он, как говорят летчики, имел свой почерк полета. Всегда спокойный, вежливый с товарищами, он был заметен и тем, что очень любил читать книги. Про него в полку все говорили: «не летчик, а красная девица».

Была у него одна слабость — любил играть в преферанс. Лишь выдастся свободный час, Антипов тут же организует «пульку». Нет партнеров — сидит, уткнувшись в книгу.

Впереди показался полустанок — несколько домиков, белеющих среди облитых золотом тополей.

— Командир, на полустанке эшелон, — доложил Дорохов.

— Вижу! — ответил Антипов и направил самолет в пикирование. Пара «илов» понеслась стремительно вниз, в долину, зажатую двумя хребтами гор.

— Атакуем эшелон, — приказал Антипов.

Ведущий довернул самолет влево — голова эшелона оказалась в перекрестии прицела. Два реактивных снаряда с воем сорвались с направляющих балок. Четыре пятидесятикилограммовые бомбы накрыли эшелон.

Вражеские зенитки открыли сильный огонь. Черные шапки разрывов возникли вокруг штурмовиков.

Состав горел в трех местах. Яркое пламя бесновалось на ветру. Сверху было отчетливо видно, как разбегаются гитлеровцы, ища укрытия.

— Повторяем заход, — приказал Антипов.

Пушечно-пулеметный огонь, реактивные снаряды обрушились на разбегавшихся фашистских солдат. За второй атакой последовала третья, потом четвертая. Сброшены последние бомбы.

Снизу продолжали неистово бить зенитки. На выходе из четвертой атаки в мотор самолета Антипова попал вражеский снаряд. Машина содрогнулась, обороты двигателя резко упали. Вкладывая все свое мастерство, Антипов повел самолет над долиной, выбирая подходящую площадку для вынужденной посадки.

В кабине уже запахло гарью. Штурмовик окутался дымом. Михаил отдал ручку от себя. Высота около ста метров. Антипов увидел прямо перед собой зеленый луг, за которым белели домики небольшой деревушки.

— Дорохов, иду на посадку, мотор отказал, — сообщил Антипов.

— Прикрою, не волнуйся, — успокоил ведомый.

Антипов оценивающе посмотрел вперед. Травянистая площадка, которая расстилалась перед ним, примыкала к небольшой речке, вероятно это был заболоченный луг. Выпускать шасси в таком случае очень рискованно, и Михаил решил садиться на фюзеляж.

Штурмовик коснулся земли, прочертил глубокий след в мягком грунте и наконец остановился. Антипов вытер со лба пот и глянул вверх. Его ведомый сделал круг над площадкой и передал по радио:

— Иду на посадку!

Это было последнее, что услышал в наушниках Антипов. Он выключил радио, вынул пистолет. Сухо прозвучали два выстрела, брызнуло горючее из пробитого бензопровода. Бензин вспыхнул и самолет загорелся.

Тяжело, очень тяжело летчику уничтожать свою боевую машину, тем более что на этом самолете имеется надпись: «XXV лет Башкирской АССР». Но и отдать его врагу нельзя.

Дорохов шел на посадку. Вот его самолет мягко коснулся земли. Георгий быстро вылез из кабины. К нему подбежали Антипов и его стрелок.

— Товарищ командир, садитесь на мое место, а я со стрелками умещусь в задней кабине. Быстрее, от станции сюда бегут немцы.

— Хорошо, садись к стрелкам! — Антипов легко вскочил на крыло, сел в кабину. Сзади, скорчившись, кое-как уместились два стрелка и Дорохов.

Лейтенант Антипов глянул вперед, туда, где горел эшелон. Медлить нельзя. Михаил дал полный газ, отпустил тормоза, но самолет вперед не двинулся. Он быстро передвинул вперед до отказа рычаг форсажа. Мотор взревел, самолет затрясло, но какая-то сила удерживала на месте.

«Неужели все?» — Лейтенант снял шлем, выбрался из кабины. Воздушные стрелки и Дорохов тоже спрыгнули на землю. И тут все стало понятно — колеса зарылись в мягкий грунт.

— Приготовиться к бою! — приказал лейтенант своим трем подчиненным.

И вдруг… Издалека донесся гул самолетов, а следом из-за облачка вынырнули два краснозвездных истребителя.

— Наши, наши! — закричали стрелки и стали махать руками.

Да, это были капитан Колдунов и ведомый лейтенант Степанов. Они тоже вели разведку. Опытный разведчик Александр Колдунов внимательно наблюдал за всем происходящим на земле. Они сразу увидели два самолета, один из которых горел, и поняли, в какую беду попали летчики.

— Виктор, это наши штурмовики! — передал он по рации ведомому и направил истребитель в пикирование.

По белой полосе на фюзеляжах «илов» Колдунов определил, из какой части эти самолеты.

— Атакуем противника! — подал команду Александр.

Одновременно с Колдуновым ударил по врагу и Степанов. Меткими очередями они прижали фашистов к земле.

Колдунов и Степанов сделали двенадцать заходов на врага. И этим самым помогли штурмовикам выиграть необходимое время.

Дорохов, еще раз осмотрев самолет, крикнул:

— Командир, занимай место в кабине.

Дорохов со своим стрелком приподняли за консоль левое крыло, стрелок Виктор Андросенко кинул под колесо два больших булыжника. То же сделали и с правым. Антипов дал газ, самолет рванулся и, разрезая дерн, пошел вперед.

— Давай на дорогу! — кричал Дорохов, показывая летчику направление. В реве мотора его голоса, конечно, не было слышно, но Антипов по его жестам понял замысел. Самолет, содрогаясь, пробирался к шоссе.

Качнувшись с крыла на крыло, штурмовик выкатился на шоссе. Антипов убрал газ, нажал на тормоза. Самолет по инерции клюнул носом и остановился. Дорохов и стрелки мигом влезли в кабину.

Над шоссе, словно показывая дорогу на взлет, с ревом пронеслись два истребителя. Михаил увидел на фюзеляжах голубые полосы.

— Эти ребята с нашего аэродрома! — радостно закричал Антипов и дал газ. Набирая скорость, самолет легко побежал по шоссе. Минута — и он уже в воздухе. Убрано шасси — раздался щелчок замков.

Истребители подошли вплотную к самолету Антипова слева и справа. Летчики стали пристально рассматривать друг друга.

Лейтенант Антипов тут же узнал в ведущем пары истребителей известного всему 3-му Украинскому фронту летчика Героя Советского Союза Александра Ивановича Колдунова. Высокий, статный, храбрый и умелый воздушный боец, он не знал поражений в боях. Не раз он приходил на помощь штурмовикам и бомбардировщикам, прикрывая их от атак «мессершмиттов».

Штурмовик, эскортируемый истребителями, быстро набрал нужную высоту, чтобы у города Ниш перевалить через горный хребет и выйти на свой аэродром.

— Саша, спасибо за выручку! — взволнованно передал по радио Антипов.

— Мы с Виктором сделали двенадцать заходов, — сообщил довольный Колдунов. — Доведем вас до дома.

Время полетов для штурмовиков истекало, и потому в полку все пребывали в тревожном ожидании.

И вот над аэродромом показались самолеты. Их было три. Антипов, вопреки установившимся правилам, первым приземлил самолет, за ним произвели посадку истребители.

Антипов подробно доложил подполковнику Шевригину о результатах боевого вылета и о том, как его сбили и как к нему на помощь пришел летчик Дорохов, а затем летчики-истребители Колдунов и Степанов. Командир полка внимательно выслушал доклад. Глаза его радостно заблестели. По всему было видно, что доклад взволновал и тронул его.

— Молодцы, товарищи! Я очень рад, что вы благополучно вернулись и завтра вместе со всеми будете праздновать великий праздник Октября, — с трудом скрывая волнение, сказал он.

Подполковник Шевригин помолчал, потом, повернувшись к Дорохову, продолжил:

— Товарищ младший лейтенант, за спасение командира в бою объявляю вам благодарность и представлю вас к ордену.

— Служу Советскому Союзу! — отчеканил младший лейтенант Дорохов.

Они обнялись крепко, по-мужски. Шевригин сказал:

— Хоть ты и молодой, но решительный! Вечером приходите на концерт в клуб и приглашайте всех товарищей.

Когда летчики ушли, Шевригин снял трубку телефона, позвонил командиру истребительного полка и выразил ему искреннюю благодарность за благородный поступок летчиков-истребителей Колдунова и Степанова.

Антипов и Дорохов вошли в столовую. В зале было шумно. В углу за отдельным столиком сидели Колдунов и Степанов. Увидав их, Антипов радостно улыбнулся и быстрыми шагами направился к ним.

— Саша, дорогой, еще раз большое тебе спасибо!

— Ладно, ладно, перестань, — смущенно перебил его Колдунов. — У летчиков святой закон. Друга спасти — это высшая честь!

— Ну хорошо, молчу. Только знай, что мы никогда не забудем этого, — с трудом подбирая слова, ответил Антипов.

— Садитесь лучше за стол, — сказал Колдунов. — Маша, два прибора! — крикнул он официантке.

Антипов глянул на Дорохова и, как бы извиняясь, сказал:

— Спасибо за приглашение, мы подождем.

— Это почему? — недоумевал Колдунов.

— Да неудобно, стол-то для Героев Советского Союза, — указав на табличку, ответил Антипов.

— Ну это мы быстро исправим, — улыбнулся Колдунов, взял табличку и поставил ее на подоконник. — Теперь порядок.

Друзья уселись за стол. Маша принесла тарелки, вилки, ножи, по-хозяйски разложила приборы.

В столовую вошел высокий широкоплечий общевойсковой генерал и вместе с ним командир 866-го истребительного полка майор Дмитрий Дмитриевич Сырцов.

— Лейтенант Степанов! — громко произнес майор Сырцов.

— Я! — ответил Виктор. Он вскочил, повернулся к двери, затем шагнул из-за стола и, опрокинув стул, рванулся к вошедшим.

— Отец, папа! — вырвалось из груди летчика.

— Сынок, Витя! — Генерал крепко прижал к груди своего сына, поцеловал в лоб, щеки.

— Виктор!.. Жив, воюешь, летчик! — радостно шептал генерал.

Теперь находившиеся в столовой поняли, что произошло. Оказалось, что отец не видел сына почти четыре года. Тут же в столовой генерал рассказал, как летом 1940 года он проводил восемнадцатилетнего юношу в авиационную школу. Потом война.

Сам генерал Степанов участвовал в боях на многих фронтах. Дважды был ранен. Командовал стрелковым полком, затем дивизией. Из писем, а также и из фронтовых газет генерал знал, что где-то здесь, на 3-м Украинском фронте, воюет его сын Виктор. Проезжая через город Ниш, генерал узнал, что неподалеку есть аэродром, решил заехать к командиру истребительного полка. И оказалось, что сын находится здесь, на этом аэродроме.

Это была волнующая встреча. Седой генерал, его сын и сидевшие за столом летчики наперебой стали рассказывать о своей боевой работе.

Самым свежим в памяти у всех был сегодняшний вылет на разведку. Генерал, услышав рассказ об этом случае, как-то по-новому, с нескрываемым уважением поглядывал на своих новых знакомых — летчиков.

— У нас, в пехоте, таких называют матросовцами. Это те, кто грудью бросается на амбразуру дзота, спасая товарищей, — сказал он, глядя то на Дорохова, то на Колдунова. Потом, блеснув глазами, спросил Дорохова:

— А что, Георгий, когда шел на посадку, неужели не боялся? Поджилки не дрожали?

— Дрожали, товарищ генерал. И, честно говоря, дрожали, даже когда взлетели.

— Вот это верно сказано, — подметил, улыбаясь, майор Сырцов.

Оживленная беседа продолжалась. Никто и не заметил, как за окном сгустились сумерки и наступил вечер.

Наконец к ним подошел начальник клуба и доложил:

— Товарищ генерал, через пятнадцать минут у нас в клубе начнется праздничный концерт. Приглашаем вас.

— Хорошо, — словно стряхнув с себя нахлынувшие воспоминания, сказал генерал, — спасибо за приглашение. Думаю, что мы все придем, — обратился он к присутствующим.

— Конечно, пойдем, — единодушно поддержали летчики предложение генерала.

Генерал Степанов с сыном, Шевригин и Сырцов сели в первом ряду. Не знал в этот вечер генерал, что об их нежданной встрече в тот день говорили и летчики-истребители, и штурмовики. Еще бы! В канун великого праздника Октября такая встреча! И, глядя на отца с сыном, вспоминали своих близких и родных.

Но вот на сцену вышла небольшого роста, круглолицая, чернобровая девушка в солдатской форме. Звонким голосом она объявила начало концерта:

— Товарищи, сводный коллектив художественной самодеятельности истребительного, штурмового полков и батальона аэродромного обслуживания поздравляет вас с великим праздником Октября. Желаем новых боевых побед в борьбе с фашистской нечистью. Чем больше будет побед, тем быстрее наступит мир!

В зале вспыхнули бурные аплодисменты. Девушка дождалась, когда наступит тишина, и продолжала:

— Наш коллектив начинает праздничный концерт песней о Родине.

Раздвинули занавес. На сцене тридцать девушек, офицеров и бойцов. Дирижер взмахнул руками, и хор запел известную русскую песню, которая здесь, вдали от родной земли, воспринималась с особым горделивым чувством.

Концерт прошел с успехом. Затем были танцы, летчики, собравшись группами, пели песни.

Поздно вечером, попрощавшись с сыном и его боевыми товарищами, генерал Степанов уехал в свою часть.

Утро 7 ноября 1944 года выдалось ясное. В городе царило праздничное оживление. На каждом доме полоскался на ветру красный флаг. Алели плакаты и лозунги, славящие Великий Октябрь, советский народ, его армию-освободительницу. На красных полотнищах было написано: «Живео Советский Союз», «Живео Чрвена Армия».

Летчики, техники, воздушные стрелки 707-го штурмового полка выходили из казармы на просторный плац. Здесь должен состояться митинг, посвященный 27-й годовщине Великого Октября.

Подполковник Сувид, щурясь от яркого, не по-осеннему жаркого солнца, беседовал с парторгами эскадрилий о плане проведения праздника.

— А что сейчас делается в Москве? — мечтательно произнес Петр Орлов.

— Да, глянуть хотя бы из кабины самолета, — пошутил Павел Ивакин.

— Увидеть пока не удастся, а услышать можно, — вмешался в разговор инженер эскадрильи старший техник-лейтенант Городниченко, — видишь, приемник в окне. Послушаем Москву!

— Вот это здорово! — воскликнул Петр Орлов. — Славно придумали.

— Станови-и-сь! — протяжно подал команду начальник штаба подполковник Лопаткин.

Из казармы вынесли полковое Знамя. Следом вышел командир полка. Он был в новой темно-зеленой гимнастерке, пуговицы блестели, на сапогах играли солнечные зайчики. Шевригин всегда был опрятен, подтянут и требовал того же от подчиненных.

— Равня-я-йсь! Смирно! — звонким голосом командовал Лопаткин.

Знаменосцы прошли вдоль строя. Сотни лиц сосредоточенным взглядом сопровождали Боевое Знамя, которое нес Герой Советского Союза капитан Супонин, командир третьей эскадрильи.

Знаменосцы встали на правом фланге. Легкий утренний ветерок играл муаровой орденской лентой.

Командир полка принял рапорт. Прозвучала команда: «Вольно». Подполковник Сувид вышел на середину строя, приказал первой и третьей эскадрильям перестроиться. Строй полка принял форму буквы «П».

— Товарищи! — торжественно обратился к личному составу подполковник Сувид. — Сегодня весь советский народ празднует двадцать седьмую годовщину Великой Октябрьской социалистической революции…

В этот момент к командиру полка подбежал запыхавшийся посыльный и доложил:

— Товарищ подполковник! Командир дивизии приказал всем по боевой тревоге прибыть на аэродром.

Шевригин шагнул вперед, поднял руку.

— Полк, слушай мою команду! Боевая тревога! Все на аэродром!

Весь день 7 ноября летчики и техники дежурили у самолетов. Две пары штурмовиков вылетали на разведку. Соседние полки нанесли удары по отступающим гитлеровским войскам в районе Триеста. 707-й полк командование держало в резерве для выполнения возможно более сложных боевых заданий.

Весь день летчики провели на аэродроме, но это не испортило праздничного настроения.

Вечером в городе громко звучала музыка, по радио транслировали Москву, повсюду слышались песни, парни и девушки из БАО танцевали на площади.