В бой на штурмовиках

В боях за освобождение Венгрии

После боев в Югославии 707-й штурмовой авиаполк получил приказ перебазироваться на территорию Венгрии. Страна эта по размерам и численности населения небольшая. Но именно в начале сорок пятого здесь разыгрались самые тяжелые наступательные и оборонительные бои.

Немецко-фашистское командование придавало особое значение удержанию Венгрии с ее авиационными, моторостроительными, оружейными и другими заводами. В районе Надьканижи работали крупные нефтеперерабатывающие предприятия. Все это играло важную роль в германском военном потенциале. Продовольственные ресурсы страны также были поставлены на службу фашистской Германии. Поэтому на венгерской земле были сосредоточены внушительные силы гитлеровской армии. Кроме того, для усиления балканской группировки из Западной Европы сюда были переброшены крупные силы противника.

Преодолевая упорное сопротивление гитлеровцев, соединения 3-го Украинского фронта во второй половине декабря вышли к озерам Веленце и Балатон. А к 26 декабря замкнули кольцо окружения сильной группировки фашистских войск в Будапеште. Вскоре стало известно, что противник готовится к нанесению мощного контрудара с целью деблокировать окруженные в горо-де войска.

2 января 1945 года началось наступление гитлеровцев из района Комарно. Окруженные войска тоже пытались нанести удар, чтобы соединиться со своими наступающими войсками. Завязались тяжелые бои на земле и в воздухе.

Погода в это время была пасмурная, облачность местами снижалась до земли, моросил мелкий дождь вперемешку с мокрым снегом. Летчики 707-го авиаполка действовали группами по 4–6 самолетов без прикрытия истребителей. Первыми целями были скопления танков, пехоты и артиллерии в районах Будафок, Комарно, Естергом, Бичке.

2 января полк подняли раньше обычного. Посыльный передал приказ:

— Всем срочно к самолетам. Завтрак будет на аэродроме!

— Такого у нас не бывало, — недовольно бурчал Петр Орлов, натягивая сапоги.

Озеров вбежал в комнату, где спали летчики. Они одевались не спеша.

— Бегом к самолетам! — крикнул он. — Через десять минут быть на КП! Поняли?

— Вот теперь понятно, — вразнобой заговорили летчики. Сонливость как рукой сняло.

Когда они собрались на КП, Николай Сербиненко спросил:

— Что случилось, товарищ командир?

— Разверните карты, — приказал Озеров, — найдите квадрат севернее озера Веленце и Будапешта. Ночью здесь противник перешел в наступление. Как рассветет, быть готовыми к вылету. Цель: танки, пехота, артиллерия в районе Естергом. Маршрут: аэродром — Естергом. Первая четверка: Орлов, Антипов, Сербиненко и я. Остальным можно идти завтракать.

Подошел инженер эскадрильи Городниченко, доложил:

— Самолеты к вылету готовы, заправлены полностью, заканчивают подвеску бомб и эрэсов.

— Хорошо, Костя, — похвалил командир инженера. — Предстоит большая работа, немец начал наступление. Передай мое требование, чтобы весь технический состав работал с полной отдачей.

— Озеров! К командиру полка! — раздалось несколько голосов, передавая приказ Шевригина. Евгений бросился к землянке КП.

— Естергом, танки, пехота, — без лишних слов приказал командир полка, — вылет немедленно.

Также кратко поставив боевую задачу летчикам, Озеров громко крикнул:

— По самолетам!

Сразу все пришло в движение. Люди побежали к самолетам, к бензозаправщикам, на радиостанцию.

Четверка Озерова вырулила на старт.

— Озеров, вам взлет, — по радио дал команду Шевригин.

Четыре «ила» ушли в воздух. Под крылом русло Дуная. Самолеты взяли курс на Будапешт. Обогнув его справа, летчики по Дунаю дошли до Естергома. Занимался рассвет, и очертания городских зданий хорошо были видны с высоты.

— Слева цель! — оповестил Озеров летчиков.

Внизу по склону небольшого холма по проселочной дороге ползли фашистские танки. Между ними тягачи с пушками, на прицепе различимы фигурки солдат. Видно, что дорога плохая и танки еле движутся.

— В атаку!..

С пологого пикирования штурмовики выпустили эрэсы, ударили из пушек и пулеметов. Один, второй, третий заход. Горят танки, автомашины, валятся убитые гитлеровцы.

— Работу закончить! Домой! — приказал ведущий.

Один за другим штурмовики пристроились к Озерову и легли на обратный курс.

Когда приземлились, к Озерову подошел комэск Крайнов, прилетевший с задания. Он был взволнован.

— Понимаешь, — сказал он, — немцы, кажется, применили новую тактику. И это им удалось. Сейчас сбили Поливалова. Сам видел. Фашистский танк продвигался вверх по горе. Встал, прицелился. Выстрел. И на моих глазах самолет Поливалова развалился и упал. Расстрелял с применением своего прицела, — заключил Алексей.

— На равнине этого могло и не быть, а в горах, хотя и небольших, вполне возможно, — поддержал его Озеров.

— Надо придумать противодействие, — предложил Крайнов.

— Оно уже есть, — ответил Озеров. — Маневр!.. Да, да… маневр по высоте и направлению. И тогда через смотровую щель из танка самолет в прицел не поймаешь.

— И верно, — согласился комэск, — надо сейчас же проинструктировать летчиков. И Крайнов направился к своему самолету…

Снова задача, снова вылет и встреча с врагом. До обеда Озеров и Крайнов по четыре раза водили свои группы в район Естергома. Напряжение полетов было максимальным.

На пятый боевой вылет Озеров в состав шестерки включил командира звена лейтенанта Ефремова и его ведомого младшего лейтенанта Попова.

«Ильюшины» обошли Будапешт и взяли курс на Естергом. Истребители прикрытия вились вокруг штурмовиков.

— Разомкнуться! — приказал Озеров. — Впереди слева цель!

Самолеты начали вытягиваться в правый пеленг. Дистанция между ними увеличивалась. «Илы» маневрировали по высоте и направлению. Черные шапки разрывов вспухали слева и справа, почти сливаясь в сплошную завесу.

— В атаку! — приказал ведущий.

Грозные «илы», ощетинившись огнем пушек, пулеметов, реактивных снарядов, пикировали один за другим на цель. Танки поползли на холмы. Автомашины, цистерны остановились на дороге. От них в разные стороны разбегались фашистские солдаты.

Анатолий Попов нажал на гашетки пушек и пулеметов с такой силой, словно он хотел этим удвоить их скорострельность.

Из второго захода все штурмовики вышли в полном составе, искусно делая противозенитный маневр.

— Касатики, — кричал по радио Озеров, — еще раз в атаку!

И снова, пробиваясь к цели, самолеты атаковали танки, автомашины, цистерны и живую силу противника. В это время в самолет Анатолия Попова попал зенитный снаряд, пробил броню и разорвался в моторе. Черный дым шлейфом потянулся за самолетом. Машина клюнула носом и вошла в пикирование. У самой земли Анатолий выхватил самолет из пикирования. Лобовое стекло залило маслом. Копоть и гарь заполнили кабину. Летчик еле просматривал местность. Самолет фюзеляжем коснулся бугра. И тут же левая плоскость концом зацепилась за толстое дерево. Машину резко рвануло влево. Анатолия с огромной силой кинуло вправо и он ударился головой о стык фонаря с бронестеклом. От сильного удара летчик потерял сознание. Вспыхнул мотор, а затем и весь самолет. Сильные ожоги привели Анатолия в сознание. Летчики в наушниках услышали только одно его последнее слово: «Горю!»

— Сбор!.. Атаку закончить! — приказал Озеров и пошел на «змейку».

Самолет Попова был объят пламенем. Взорвались бензобаки, земля вокруг была залита горючим. Пламя пожирало самолет…

Штурмовики на бреющем полете вышли на аэродром посадки. Все были потрясены гибелью боевого товарища.

…Мастер по вооружению сержант Высоцкий стоял около капонира, ожидая самолет командира. Ил-2 плавно катился к стоянке. Высоцкий внимательно осматривал приближающийся самолет. И вдруг он заметил под левым крылом на крайней створке бомболюка торчащий предмет.

«Неужели противотанковая авиабомба?» — мелькнула у него догадка.

Почувствовав недоброе, Высоцкий рванулся навстречу самолету. Его опасение оправдалось: на створке бомболюка висела противотанковая авиабомба — ПТАБ. Сержант кинулся под крыло, одной рукой схватился за стойку левого колеса, а другой снял со створок бомбу и сунул ее за пазуху. Затем выскочил из-под крыла и побежал в сторону от самолетов. Очутившись в безопасном месте, Дмитрий достал ПТАБ, осмотрел. Предохранительной ветрянки не было. Сорвись бомба со створки, и гибель Озерова и Сучкова вместе с самолетом была бы неминуема. Сержант отнес бомбу еще дальше и бросил в воронку. И тут же последовал взрыв. Дмитрий сел на бугорок, закурил. Успокоившись, он пошел к стоянке самолетов. Заметив его, Озеров крикнул:

— Сержант Высоцкий, ко мне!

Дмитрий подбежал.

— Ты зачем под плоскость на рулении сунулся? Жить надоело? Чуть притормози я одно колесо — и ты готов! Что за шутки?

— Товарищ командир… ПТАБ!

— Откуда? — оборвал его Озеров.

— Бомба висела на створке… без ветрянки, — задыхаясь, ответил сержант.

Евгений сразу представил себе, что могло произойти с ними и с самолетом… Случай, конечно, из ряда вон, но поскольку все кончилось благополучно, Озеров ограничился разбором происшедшего со всем летным и техническим составом. Были сделаны выводы и приняты меры, чтобы подобного не повторилось.

Через несколько дней подполковник Шевригин вызвал Озерова и сказал:

— Наш участок боевых действий меняется. Приказано сосредоточить удары по противнику в районе города Секешфехервар. Гитлеровцы решили овладеть этим городом и развивать наступление на Будапешт. Цель у них старая — деблокировать окруженную будапештскую группировку.

— Все понял, — ответил Озеров, — будем действовать как приказано.

— На этом участке гитлеровцы, вероятно, нанесут главный удар, — добавил командир полка.

707-й авиаполк перебазировался на аэродром Секешфехервар, чтобы быть ближе к линии фронта.

7 января утром противник после артиллерийской подготовки возобновил атаки.

Погода в дни наступления фашистов была неустойчивой: то облачность до земли, то ясно» Приходилось ловить каждую подходящую минуту для вылета. А враг рвался к городу. Наши части были оттеснены к северной и западной его окраинам. На аэродроме уже слышали разрывы снарядов и мин. Утром была поставлена боевая задача — нанести удар по танковой колонне, а по-садку произвести на аэродроме Мадоча.

Знакомый аэродром. Летчики посадили самолеты, зарулили на стоянки, которые занимали ранее. Техники тут же очистили капониры от мусора и снежного покрова.

Воздушные стрелки приводили в порядок командный пункт полка, расчистили подходы к нему, связисты быстро подтянули линии связи.

Летчики тоже не сидели без дела. Одни помогали техникам, другие — воздушным стрелкам. А командир звена Ефремов, летчики Косарев и Орлов производили послеполетный осмотр самолетов.

Евгений Озеров с адъютантом эскадрильи старшим лейтенантом Михаилом Львовым осмотрели дома, в которых должны жить летчики и техники. К вечеру все было готово к размещению личного состава эскадрильи.

Начавшиеся тяжелые бои на земле и в воздухе заставили подумать о новых приемах штурмовых ударов по наземным целям, изменении тактики ведения воздушного боя. Вражеские зенитчики уже привыкли к тому, что при подходе к цели штурмовики с левым разворотом входили в пикирование и атаковали цель, а выходя из атаки, строили круг. Затем уходили назад с правым разворотом. Уяснив этот шаблон, зенитчики стали заранее ставить на пути самолетов заградительный огонь, который осложнял выполнение поставленной задачи.

В ходе боев летчики и командиры разбирали не только результаты вылетов, но и технику пилотирования. Так что и этот шаблон стал предметом раздумий и обсуждений всего летного состава. В результате родилась атака цели со спирали.

Евгений Озеров как-то в разговоре с Дмитрием Супониным сказал:

— А что если колонны танков и автомашин атаковать под углом градусов сорок пять с одной стороны, затем под этим же углом с другой. На последнюю атаку выходить с малой высоты, а на бреющем — назад.

— Это получится что-то в виде спирали? — заинтересовался Супонин.

— Ты правильно меня понял, — обрадовался Озеров. — Давай посоветуемся с летчиками.

Командир эскадрильи приказал собрать летчиков. К новой тактике все отнеслись с большим вниманием.

— Это верно придумано, — сказал Николай Сербиненко, — теперь вражеским зенитчикам будет трудно вести прицельный огонь по самолетам. «Илы» пойдут по спирали, изменяя направление и высоту полета.

— Не только это, — добавил Ефремов, — и скорость у штурмовиков будет все время расти. И чем ближе к земле, тем она будет выше.

— А главное, товарищи, — подвел итог Супонин, — при этом способе мы можем сделать несколько атак не только по одной цели, скажем по колонне, но и по скоплению танков, артбатареям. Увеличится время нахождения над целью. Для нас это тоже очень важно. Пехота требует, чтобы мы больше висели над противником.

— Давайте проверим на практике, — предложил Петр Орлов.

— Хорошо, — согласился Озеров, — в следующем вылете атаку цели делаем по спирали.

Не успели летчики разойтись, как Озерова вызвали на КП.

— На западной окраине Секешфехервара — танки, автомашины и пехота, — ставил задачу Шевригин. — Вот здесь, — указал он пальцем на карте Озерова. — Вылет немедленно.

Поставив боевую задачу летчикам, Озеров дал команду:

— По самолетам!

Десять штурмовиков с юга приближались к западной окраине города.

— Слева по курсу цель! — передал по радио Евгений Озеров. Самолеты стали размыкаться, увеличивая интервал и дистанцию.

— В атаку! — услышали в наушниках летчики приказ ведущего.

Штурмовики один за другим переворачивались через крыло. Бомбы, реактивные снаряды летели на скопление танков. Пустив эрэсы и сбросив две сотки, Озеров тут же вывел самолет из пикирования и направил его в правый разворот. Теперь уже с другой стороны Озеров заводил группу на вторую атаку, снижаясь по спирали. Летчики строго держались в боевом порядке и точно атаковали цель.

— Последняя атака слева — и выходим на сбор! — раздалась команда ведущего и тут же добавил: — Молодцы, касатики!

У самой земли Озеров вывел самолет из пикирования. Прикрыл огнем последний самолет группы и взял курс назад. Справа от штурмовика один за другим летчики занимали свои места в строю. Истребители все время вились над «ильюшиными». Но когда самолеты снизились до бреющего, истребители остались выше их.

Группа подходила к Мадоче. Петр Орлов доложил ведущему:

— «Кора-двенадцать», у нас получилась восьмерка со снижением по спирали!

— Правильно, Петя! — довольный действиями летчиков, ответил Озеров.

— Сейчас разберемся!

Произведя посадку, радостные, возбужденные летчики быстро собрались у самолета Озерова.

Доложив о результатах боевого задания командиру полка, Озеров сделал разбор вылета.

Утро. В ожидании приказа на вылет летчики собрались возле машины младшего лейтенанта Дорохова. Георгий завел разговор об осмотрительности. Первым увидеть противника — это уже половина успеха в бою. Главное заключается в том, что ты выбираешь нужный способ атаки, направление, высоту, сам навязываешь свою волю противнику. Враг вынужден обороняться. А это очень важно. Надо видеть не только своих штурмовиков, истребителей, свою цель, но и вести круговое наблюдение за всей воздушной и наземной обстановкой. А когда все видишь, то и действуешь смело, решительно и уверенно. Твои действия передаются летчикам всей группы штурмовиков и истребителей.

С КП вернулся Озеров.

— Получена боевая задача, — без лишних слов начал Евгений. — Танки, цистерны, автомашины, живая сила северо-восточнее Лепшень. — Я веду шестерку. За нами пойдет четверка — ведущий Ефремов, его заместитель Сербиненко. Маршрут: Мадоча — цель.

Озеров сделал еще ряд уточнений, объяснил, как надо правильно атаковать, ответил на вопросы.

«Ильюшины» в четком строю подходили к линии фронта. Истребители, словно пчелы, вились вокруг штурмовиков.

— Разомкнуться! — приказал Озеров.

Маневрируя по высоте и направлению, группа прошла линию фронта.

— Слева впереди цель! — передал Озеров. — За мной, в атаку!

«Илы» один за другим входили в пикирование. С воем срывались с балок реактивные снаряды, строчили пулеметы, летели вниз стокилограммовые бомбы. То с востока, то с запада заходила группа на цель. Зенитки неистово били по самолетам, но шапки разрывов оставались вверху, а самолеты были ниже.

Выйдя из очередной атаки у самой земли, Озеров поставил самолет в набор высоты и бросил взгляд вверх. Штурмовики четко входили в пикирование, дерзко атаковали танки, пехоту.

«Молодцы! — радовался Озеров. — Но что это?» — подумал он, увидев, как один самолет не пошел в пикирование, а остался на высоте.

И сразу десятки разрывов окружили штурмовик. Евгений нажал кнопку передатчика, чтобы приказать летчику немедленно вводить самолет в спираль и атаковать цель. Не успел он открыть рот, как штурмовик мгновенно превратился в огненную массу. Объятая пламенем машина падала к земле.

Прямо на глазах у ведущего, у всех летчиков погиб боевой товарищ. Кто..? Кто он?

В эфире тишина. Все ждали решение командира. Озеров продолжал плавный набор высоты.

— Атаку закончить! — приказал он, когда сильный взрыв разбросал горящие части самолета в разные стороны.

Штурмовики пристроились к ведущему. Сзади шестерки шло только три самолета.

— Ефремов, я Озеров. Кого сбили? — запросил Евгений.

— «Кора-двенадцать». Я Сербиненко. Сбит Ефремов!

— Ефремов? — протяжно повторил Озеров.

— Да, Ефремов! — подтвердил Николай.

Группа вышла на аэродром Мадоча. Как всегда, первым сел Озеров. Быстро зарулил на стоянку, вылез из кабины. Не снимая парашюта, стоя на центроплане, он наблюдал за посадкой летчиков.

— Неужели Ефремов? — все еще сомневался Озеров.

Наконец приземлился последний штурмовик. Сердце Евгения сжалось.

— Нет Тридцать третьего, — горестно вздохнул он. — Как же так, Леша?..

Сняв парашют, Озеров спустился на землю и тяжело зашагал на КП доложить о потере.

Через несколько дней командир полка подписал сообщение родным лейтенанта Ефремова: «…погиб при выполнении боевого задания».

Бои на земле и в воздухе продолжали нарастать.

Гитлеровские асы все чаще стали нападать на штурмовиков на выходе из атаки. Это был для них один из выгоднейших моментов для удара по «илам». В это время ослабевало огневое взаимодействие летчиков группы, а выход из атаки на бреющем полете требовал от них большего внимания к технике пилотирования. Это обстоятельство и использовали вражеские истребители. «Илы» возвращались с задания с пробоинами или шли на вынужденную посадку. Уход от цели с правым разворотом уже не давал прежнего эффекта. Нужно было придумать что-то новое, усовершенствовать уход от цели. Но долго размышлять над этим не позволяла боевая обстановка. Четыре — шесть вылетов в день требовали большого напряжения. Решение этой тактической задачи было подсказано самой боевой работой летчиков.

В одном боевом вылете в район севернее Лепшеня на десять штурмовиков напали сразу четырнадцать «мессеров».

Озеров принял решение закончить атаку и по радио дал команду:

— Всем сбор!

Сопроводив последний самолет до входа в пикирование, он отвернул машину вправо и со снижением пошел как бы под строй, под боевой порядок штурмовиков. Остальные «илы» также один за другим стали отворачивать вправо. Получилось вроде роя пчел, сгруппировавшихся вокруг своей матки. Спокойно, в таком несколько беспорядочном боевом порядке штурмовики прошли линию фронта. Воздушные стрелки решительно отбивали атаки «мессеров». Затем ведущий группы вышел вперед, и штурмовики построились в боевой порядок правый пеленг для следования по обратному маршруту.

Благополучно совершив посадку, Озеров доложил командиру полка о выполнении боевого задания.

Собрав летный состав эскадрильи, он сказал:

— Товарищи, давайте разберемся, что произошло у нас в этом вылете. Во время ухода от цели нарушилось огневое взаимодействие, самолеты хаотично расположились вокруг ведущего, притом у самой земли на бреющем полете. Это вроде бы плохо, — анализировал действия летчиков командир группы. — Зато мы отбили все атаки «мессеров». В этом, конечно, нам хорошо помогли истребители прикрытия. Но в то же время наши воздушные стрелки получили возможность вести огонь из пулеметов. И надо отметить: они блестяще выполнили свои обязанности по отражению атак истребителей. За отличное выполнение боевого задания и успешное отражение атак вражеских истребителей всем воздушным стрелкам объявляю благодарность.

Десять сержантов вскочили с лавочек и на едином выдохе ответили:

— Служим Советскому Союзу!

— Молодцы, стрелки, — еще раз похвалил их Озеров, — и впредь так действовать. Продолжим наш разбор. Мне представляется, что полет нашей группы при уходе от цели напоминал полет роя пчел.

Летчики заулыбались, легкий смех прокатился по землянке.

— Ничего смешного я не вижу, — продолжал Озеров. — Наш боевой порядок напоминал полет роя пчел. Может быть, так и назовем наш новый боевой порядок при уходе от цели: строй-рой. Такого слова в авиационной терминологии нет, но это не беда. Все, что работает на победу, — уже хорошо.

Так после оживленных обсуждений в лексикон летчиков вошло название боевого порядка при уходе от цели «строй-рой». В дальнейшем они десятки раз успешно применяли этот боевой порядок.