В долине белых черемух

3

Приисковый поселок Золотореченск, расположенный в глубине узкой долины, мирно спал. Лучи зари сюда еще не проникали. Полумрак застилал и поселок и дражный полигон. От пекарни веяло дымком, пропахшим подгорелой пшеничной коркой.

Из калитки приисковой радиостанции, что красовалась высокими мачтами на скальной террасе над поселком, вышло трое парней.

Самый высокий из них - в армейской фуражке с черным околышем, в кирзовых сапогах и защитного цвета брюках - токарь ремонтных мастерских Сергей Белов. С ружьем и полевой рацией за плечами он шел размашисто и легко, как молодой лось.

За ним спешил парень цыганских кровей, маркшейдер Ромэн, или, как он сам всегда представлял себя, Ром Шатров, в телогрейке, широких старательских шароварах и желтых кожаных перчатках, хотя по погоде в них, кажется, не было уже никакой нужды. Он нес любительскую кинокамеру и малокалиберную «тозовку». Ветер шевелил смоляные барашки его кудрей.

Последним спускался по тропе инженер-связист Вадим Орлецкий. Черная вязаная куртка, рубаха в зеленую и черную полоску резко оттеняли его рыжую мохнатую голову и крупное веснушчатое лицо. Выпуклые светлые глаза Вадима были полуприкрыты редкими ресницами. На плече у него болтался транзисторный приемничек, на груди блестел серебром и белым перламутром аккордеон. В светлых брюках и легких туфлях, он мало походил на путешественника.

Парни подошли к общежитию учителей и остановились против крайнего окна. Сергей Белов собрался постучать, но Вадим остановил его. Он тихо-тихо проиграл на аккордеоне «подъем». Никто, однако, не показывался. Вадим проиграл еще раз. Окно наконец-то распахнулось, из него выглянула девушка с ярко-синими глазами и пышной замысловатой прической. Она подала Вадиму полосатый увесистый саквояж и, взглянув мимоходом в зеркало, вскочила на подоконник.

- Держи,- шепнула девушка Сергею и спрыгнула с подоконника. Тот подхватил ее и бережно поставил на землю, ощутив тепло дыхания и знакомый запах дорогих духов. В брюках, обтягивающих ее стройные ноги, в изящных мягких сапожках, она казалась ему, как всегда, прекрасной.

Девушку звали Зоя Савельева. Она преподавала литературу в приисковой школе.

Шатров небрежно взглянул на Зою своими миндалевидными глазами и тут же отвернулся. Зато Орлецкий не сводил с нее восторженного взгляда. Когда Сергей взял Зою под руку, он только вздохнул: «Вот повезло человеку. Другой такой Зои на свете нет…»

Зоя понимала его вздохи. Ей нравилось, что пижонистый Вадим сохнет от любви к ней. Так ему и надо! Пусть помучается.

- Вперед, друзья! - шепотом пробасил Сергей.

Не растягивая мехи аккордеона, Вадим начал отбивать на клавишах барабанную дробь. Зоя и Сергей в ногу зашагали по улочке поселка. Орлецкий тоже подладил свои шаги в такт. Только Ром Шатров не поддался озорному настроению. Наоборот, настроение его падало все ниже и ниже. Он разглядывал Зоину замысловатую прическу, длинные ногти под маникюром и думал, что учительница настроилась на короткую дорогу, малость подальше перевалочной базы. Говорил он Сергею, что зря берут ее, но тот сердился, уверял, что Шатров ошибается.

«Белые ручки любят чужой труд»,- припомнил сейчас Шатров любимую присказку отца.- Придется всем батрачить на эту персидскую княжну, да еще с полпути вертаться».

Они проходили мимо ремонтных мастерских, где токарил Сергей Белов. На огромном дворе виднелись тракторы, бульдозеры, канавокопатели.

Сергей снял фуражку, обнажив белобрысый, коротко стриженный ежик, и на ходу приветственно помахал машинам: «До осени, братцы!» Его сильные руки касались почти каждой их детали. Он любил машины, как живые существа. Особенно ему нравились машины-работяги, которые редко возвращались в ремонт. А два бульдозера и канавокопатель он считал лентяями: чуть маленькая поломка - опять отдыхают у мастерской…

Зоя вдруг остановилась и загородила Сергею дорогу. Вадим расслышал их короткий, но решительный диалог. И до этого они не раз спорили о том же. Зоя дружила с Сергеем, но переживала, что у него всего лишь десятилетка, а главное, что он работает простым токарем. Ну хотя бы, на крайний случай, бригадиром. Дело тут было не в заработке, зарабатывал Белов побольше иного инженера, а в звании. Сама Зоя гордилась своим пединститутским знач-ком-«поплавком» и всегда прикалывала его к костюму. Мама, убеждена Зоя, с ума сойдет, если узнает, что она собирается выйти замуж за обыкновенного рабочего. И сейчас она снова, в который раз завела речь о том, что пора Сергею подумать об институте.

- Обещай, Сережа, что уйдешь от станка.

Сергей растерянно повел плечом и, словно извиняясь, проговорил:

- А если не смогу?

- Почему же я все могу?- тоном капризного ребенка спросила девушка.- Ведь смогла же я уговорить мою упрямую директоршу отпустить меня досрочно? И ради чего? Чтобы пойти с тобой. А ты…

- Ты молодец,- весь просияв, сказал Сергей.- Это здорово, что с нами пошла.

- Мне дифирамбы не нужны,- отойдя на обочину дороги, сказала рассерженная Зоя и угрожающе спросила: - А хочешь, я не пойду?

Угроза огорошила Сергея. Он повернулся к Зое и смолк, растерянный и озадаченный. В его серых глазах застыл недоуменный вопрос.

Неужели он плохо поступает, делая трудную работу своими руками? Ведь не может же он переложить всю тяжесть на зеленых мальчишек и девчонок, а сам ходить по мастерским руки в брюки и с важным видом поучать их. Да он же со стыда сгорит! И куда девать силу, если она играет в нем?

Но когда вновь его взгляд встретился с Зоиным, Сергей понял, что их дружба может рухнуть. Если сейчас Зоя отвернется, то навсегда. Таежный рассвет казался теперь Сергею пасмурным осенним вечером, когда не видно ни земли, ни звезд. Потерять Зою - даже страшно подумать! Но институт… Он не думал о нем. Даже не мог представить, в какой именно институт ему хотелось бы. И к тому же он убежден, что поступает правильно…

«Ну и дубина ты, Белов! - мысленно обругал его Орлецкий.- Чего стоит пообещать!»

Чтобы хоть как-нибудь выручить товарища, Вадим весело подал команду:

- На песню - стройся!

Зоя еще раз смерила отчужденным взглядом приунывшего Сергея и подхватила под руки Орлецкого и Шатрова. Сергей оказался на отшибе. Теперь, когда Зоя шла между двух рослых парней, он еще раз убедился, как она хороша. Зоя слегка касалась щекой плеча Орлецкого. Но Сергей не придал особого значения этому жесту. Он понимал: Зоя мстит. Но уже за то, что не вернулась, готов был простить ей наперед любые капризы.

Орлецкий обернулся и, ободряюще кивнув Сергею, гордо откинул назад свою рыжую огромную голову. В его светлых глазах заиграли веселые искорки. Он заулыбался заразительно, блеснув белыми плотными зубами.

Бревенчатые аккуратные домики под тесовыми крышами остались позади. Лишь один коттедж виднелся в стороне от дороги, среди кустов рябины и топольков. В нем жили начальник Дорстроя Чугунов и его жена, врач-хирург. Надо бы не будить людей, протопать подальше, а потом уж горланить песни, но Вадим Орлецкий рванул аккордеон и запел звучным баритоном:

Высокий Зоин голос слился с баритоном Вадима.

Окно в коттедже Чугуновых распахнулось. Хотя дом стоял далеко от дороги, остроглазый Ром Шатров успел разглядеть в окне смуглую черноволосую девушку. Тут же растворилась дверь застекленной веранды, и незнакомка выбежала на тропку, на ходу заплетая черную толстую косу.

- Кажется, к нам,- сказал Ром, повернувшись к товарищам. Они остановились, поджидая.

Девушка была невысокого роста, в простеньком ситцевом халатике и мужских стоптанных шлепанцах. Орлецкий, окинув ее наметанным взглядом, сразу заметил шрамик, пересекший левую бровь, и большой, давно заживший шрам на левой ноге. Ноги у нее были красивые, но цвет лица бледно-смуглый, без какого-либо признака румянца, и тонкий, с чуть заметной горбинкой нос, не понравились Орлецкому, и он даже не обратил внимания на ее выразительные карие глаза.

- Здравствуйте, ребята,- запыхавшись, проговорила девушка и, не дожидаясь ответа, тут же спросила:-Это вы отправляетесь в экспедицию?

- Да, мы,- за всех ответила Зоя, без всякого интереса разглядывая щупленькую и, по ее заключению, невзрачную дурнушку.

- А кто у вас начальник?

- У нас все начальники,- с усмешкой ответил Орлецкий, но все же указал: - Разве по росту нельзя догадаться? Вот он наш командарм - Сергей Белов!

- Возьмите меня с собой,- торопливо заговорила смуглянка.- Мне обязательно надо побывать в горах Тур-кулана. Обязательно!

- Девушка, это ведь не так близко и не так просто,- наставительно сказала Зоя.- Вы, вероятно, первый раз в тайге?

- Я?-растерянно переспросила смуглянка.- К сожалению, первый раз.

Холодными огоньками засветились Зоины голубые глаза. Конечно, эта чернушка-дурнушка ей не помеха. Но Зоя любила быть не только первой, но и единственной…

Проницательная незнакомка быстро сообразила, что Зоя ее не поддержит. И еще она поняла, что лучше ей в таком положении не говорить, что она - студентка геологического факультета. Зоя могла только больше заупрямиться. Значит, надо что-то придумать.

- Я вам пригожусь. Возьмите, я хорошо готовлю, буду вам вкусные обеды варить,- взволнованно заговорила она. Но слушали ее нехотя и явно намеревались отказать.

Из коттеджа вышли супруги Чугуновы. Обычно с веселинкой в открытых карих глазах, всегда аккуратный и подтянутый в своей полувоенной форме, начальник Дорстроя Александр Петрович Чугунов на этот раз предстал в полосатой пижаме, непричесанный, чем-то обескураженный.

- Наташа,- обратился он к девушке, и в голосе его прозвучали нотки обиды и упрека.- Только переночевала и уже пустилась в бега…

- Папочка Саня,- буквально взмолилась девушка,- нельзя иначе. Это же единственная возможность выполнить поручение профессора!

Почувствовав, что проговорилась, Наташа прикрыла ладошкой рот. Чугунова грустно покачала головой и прошептала:

- Бес меня дернул проговориться об этой экспедиции. Ну хотя бы недельку дома побыла.

- Не обижайся, мамочка Шура,- кинулась Наташа к Чугуновой и обхватила ее за шею.- Лучше, мамочка, помоги мне. Попроси, чтобы взяли…

- Они ведь пойдут только до Чулупчалыпского порога,- попробовал отсоветовать Чугунов.

- Все равно мне надо.

- Мы не настоящая экспедиция, неизвестно, что у нас подучится,- в тон Чугунову заговорил Сергей, но, встретившись глазами с Наташей, заметил в них готовые брызнуть слезы и нерешительно пробормотал:-Зачем вам эта поездка?

- Может, передумаешь? - безнадежно спросил Чугунов Наташу.

- Я не знаю, что тогда со мной случится,- проговорила трагическим голосом Наташа.

Чугунов умолк и стоял с опущенной головой. Сергей глядел на эту сцену и ничего не мог понять.

Откуда взялась у Чугуновых такая взрослая дочь? И такая бессердечная - за два года, что они живут в Золоторечье, ни разу не навестила, а сейчас только приехала и удирает. Нет, он ее не возьмет, просто из уважения к Чугуновым, которых в поселке знали как прекрасных людей и любили.

- Наш дощаник не Ноев ковчег,- снова начал Белов,- так что…

- Вот видите, что получилось! - выкрикнула с упреком Наташа.- И что же я такая несчастная!

Наблюдательный Ром Шатров увидел, с каким испугом переглянулись Чугуновы. Первой заговорила Александра Павловна:

- Прошу вас, ребята, возьмите нашу дочку.

- Наташа для вашего дела - полезный человек,- начал было объяснять Чугунов.

- Не расхваливайте,- боясь, что Чугуновы ее разоблачат, перебила Наташа.- Одно только скажу, что я выносливая, все буду делать…

Чугунова подошла к Зое.

- Повлияйте на парней, Зоя Аркадьевна.

Зое не хотелось отступать от своего первого решения, но отказать доктору Чугуновой не решилась. Она подняла руку.

- Мой голос -за. А как вы, товарищи?

Орлецкий небрежно махнул рукой в знак солидарности. К ним присоединился и Сергей, вызвав большое неудовольствие Зои, которая надеялась, что остальные воздержатся. Только Шатров не шевельнулся.

- Трое «за» при одном воздержавшемся,- прокомментировал Орлецкий и проиграл туш.

Наташа кинулась к Зое, обняла ее, но та лишь снисходительно кивнула.

- Придется вам, Александр Петрович,- обратился Сергей к Чугунову,- обуть и одеть Наташу по-туристски и дать продуктов на три месяца. Только это надо сделать срочно.

- Все будет доставлено к причалу,- сказал Чугунов с невеселой улыбкой и обернулся к жене.- Идем собирать нашу непоседу.

Чугуновы пошли в коттедж, а остальные направились по узенькой мощеной дороге к мостику через горную речку.

Утренняя свежесть воскресила в душе Рома Шатрова полузабытые картины. Рос он в цыганском таборе, все его детство прошло среди лугов и перелесков. И сейчас он вновь почувствовал, как хорошо встречать утро на воле. Молоденькие лиственницы на обочинах дороги были окутаны прозрачным зеленоватым дымком и источали медовый запах. Долгожданная весна в гористом северном краю волновала и пьянила сердце Шатрова. Весело насвистывая, он пошел впереди всех, восторженно разглядывая весенние кусты.

Зато Зоя Савельева с трудом скрывала испорченное настроение. Да, она сама предложила взять Наташу. Но зачем Белов и Орлецкий так легко согласились с ее предложением? Нет, нет! Белов неисправимый простофиля. Не повернуть ли ей назад? - рассуждала недовольная Зоя, и ее ноздри чуть вздрагивали. По этой примете Сергей догадался, какая буря происходит в ее душе. Он поравнялся с нею и собрался было успокоить, но Зоя опередила.

- Чудесно! Даже великолепно! - воскликнула она с необычной для нее живостью.- Мы с Наташей образуем полную автономию. Чур, к нам не касаться!

Орлецкий, поджав небольшие пунцовые губы, умоляюще проговорил:

- Прошу обходиться без автономий. Мы еще не сели в лодку, а уже начинаем делиться.

Призыв Орлецкого тронул ее. Зоя всегда отмечала умение Вадима среагировать на вспышки в ее настроении. Она благодарно улыбнулась ему.

Огорченный объяснением с Зоей насчет его работы и недовольством ее из-за Наташи, Сергей молча вышагивал по краю дороги. Он боялся, что Зоя вернется. Тогда месяцы странствий по тайге будут для него томительными и серыми. Но Сергей знал и другое - сам он, хоть вались камни с неба, не отложит этот поход.

Белов не был геологом, однако, готовясь в поход, он перечитал десятки книг по геологии. Ознакомившись с отчетами побывавших в верховьях Ярхаданы экспедиций, начисто отвергших золотоносность Притуркуланья, он не поверил им. Может, это было свойством его характера. Если ему говорили: «из этого ничего не выйдет», он брался и доказывал обратное. «Только бы не передумала Зоя, тогда все получится отлично»,- с тревогой и надеждой думал Сергей.

Дорога круто свернула вправо. В низине показался деревянный мостик с желтыми тесаными перилами. Прямо к мосту подступали высокие, с темно-красными ветками ивы, увешанные желтыми пучками сережек. Листья еще только проклевывались, и сквозь редкие ветви кустов виднелось свежее утреннее небо. Это чем-то напоминало Зое глаза Вадима. Он умел взглянуть сквозь редкие золотистые ресницы, и в этом была какая-то прелесть.

Когда Зоя разглядывала Орлецкого отдельно от других, он ей всегда нравился. Даже торчавшие во все стороны, как иголки у ежа, рыжие волосы, из-за которых голова казалась огромной, не мешали общему впечатлению. Но, переведя взгляд на шедшего чуть впереди Сергея, Зоя снова убедилась, как выигрывает Сергей рядом с Орлецким. Высокий, подтянутый, в туго перехваченной ремнем гимнастерке, Сергей Белов был хорош своей мужественной силой. Зоино сердце наполнилось теплом. Нет, не зря она предпочла робкое ухаживание Сергея настойчивым домогательствам других ухажеров. Ее будущее только с ним. И пусть она часто бывает недовольна Сергеем, портит и ему и себе настроение, но разлучиться с ним она никогда, никогда не захочет…

Глянув вперед, Зоя вздрогнула. Из зарослей противоположного берега выехал на мост всадник на белом сказочном коне: грива до колен, пушистый хвост чуть не до земли. Конь процокал коваными копытами по деревянному настилу моста и, заметив на дороге людей, перешел почти на рысь.

Вот конь уже совсем близко. Он прижал свои короткие, как у тигра, уши и хищно покосился темным оком. Через седло были перекинуты кожаные мешки, и всадник в меховой пыжиковой шапке, рыжей телячьей дошке и замшевых расшитых торбозах восседал, как в мягком кресле. На его коленях спал черный мохнатый пес. Пожилой всадник с изжелта-зеленоватым скуластым лицом тоже ехал с закрытыми глазами. Видимо, спал или просто дремал после утомительного пути и бессонной ночи. Одной рукой он крепко натягивал поводья, а другой опирался на заднюю луку седла.

- Надо разбудить! - шепнула Зоя.- Разобьется человек.

Орлецкий хотел было защелкать клавишами аккордеона, но Сергей удержал его.

- Не нужно,- проговорил он.- У этого старика кавалерийская закваска. Смотрите, как сидит!

- Вот это, братцы, лошадка!- теребя смоляные кудри и провожая всадника завистливым взглядом, восхитился Ром. В нем взыграло цыганское пристрастие к доброму скакуну. Эх, каким бы ветром взвился он на таком коне по горным тропам и помчался навстречу облакам, орлам, солнцу! Ему довелось мальчонкой гарцевать на тонконогом рысаке кабардинских кровей. А после, когда немного подрос, он ловил арканом и объезжал табунных коней в якутском совхозе. Иной четырехтравный дикарь чего только не вытворяет, когда на него первый раз взбирается цыганенок Ромка: и «свечки» ставит, и копытами из кремней искры высекает, и зубами лязгает; такая неистребимая сила играет в нем, что хватает на сотню километров головокружительного галопа через реки, через сопки. Ух, красотища!

Не успел всадник скрыться, как откуда-то из дальней рощи докатилось эхо.

- Ра-ра-фа-ар! - донесся высокий мальчишеский голос.

Все замолчали, вслушиваясь. Через минуту эхо вновь прокатилось по склону горы от рощи к роще. Орлецкий вдруг расхохотался.

- Ты что? - спросил его Сергей.

- От кого-то Марфа сбежала, вот ее муж и разыскивает в лесу,- не переставая смеяться, пояснил Орлецкий.

Но Белова эта шутка не рассмешила. Обеспокоенный, он приложил ладони трубкой ко рту и подал ответный голос:

- О-го-го!

Вскоре на дороге показался Кирька Метелкин. Это он окликал кобылу Арфу. Босой, в одних подштанниках, он весь был исхлестан и исцарапан ветками. Подбежав, Кирька уставился на Сергея. Подбородок его трясся, и парнишка никак не мог выговорить слова.

- То-то-то! - затотокал Кирька, как дятел выстукивает дробь о сухую лесину.

Выручил его Вадим. Он, как и все прочие, знал, что пока заика Кирька не выговорит свое «то-это», от него не жди речи.

- То…- опять начал Кирька.

- То-это,- подсказал Орлецкий.

- То-это,- повторил Кирька, благодарно взглянув на подсказчика, и продолжил:- К-кобылу увели. Л-лодку сбросили!

- Что ты сказал? - жестко переспросил Сергей.

- Л-лодку… под обрыв… об кам-мни,- подтвердил Кирька.- Я п-проспал.

- Эх, ты!..

Пусть Сергей не произнес больше ни слова, но Кирька представил, что он хотел сказать: эх, мол, комарик!

Белов взглянул на товарищей и увидел растерянные лица Зои и Вадима. Шатров, что-то соображая, потирал тонкими длинными пальцами рябинки на смуглой щеке.

- Сергей, поди-ка сюда,- позвал Вадим и направился за ближний куст ольхи, увешанный почернелыми листьями и шишечками. Оставшись наедине с Сергеем, он таинственно сказал:

- Подозреваю всадника…

- Чепуха,- возразил Сергей.- Да разве он показался бы после этого?

- Ты прав! -быстро согласился Орлецкий и тут же предложил второй вариант:- Помнишь наш спор о Шатрове? А ведь это, пожалуй, сделали его дружки.

Догадка Орлецкого смутила Сергея. Такое могло случиться. Шатров сам говорил, что над ним постоянно висит угроза воровской мести. Шестнадцатилетним мальчишкой он за кражу попал в колонию. Воры посвятили Ромку в свою веру Он давал клятву своей кровью, целовал лезвие ножа. Но воспитатели сумели убедить его, что зря губит молодую жизнь. Ромка вместе с дружком Тимой решили «завязать». Тиму воры прирезали в первый же день, когда тот вышел на свободу. С Ромкой Рябым им пока не удалось свести счеты: проворен и ловок Рябой - это знали бывшие его дружки и не рисковали нападать открыто. А вот сбросить лодку под обрыв они могли.

«Может, исключить Шатрова из отряда? - подумал Сергей.- Кто знает, что у него на душе…» Но в следующее мгновение он отогнал эту мысль. Поверив в человека, он никогда не менял мнение о нем. Тем более, что парень и так настороженно относился ко всем и как только заме-чал недоверие к себе, замыкался и неделями мог не проронить ни слова. Только желваки играли на скулах. Обидишь человека напрасно - толкнешь на прежнюю стежку.

- Нет, я не согласен,- решительно ответил Сергей и направился к остальным.

Шатров стоял, широко расставив ноги и чуть ссутулившись, словно рысь, приготовившаяся в прыжку. Из-под нависших на лоб кудрей смотрели желтые ненавидящие глаза. Он, похоже, догадался, о чем шла речь, и еле сдерживался. Теперь ему были противны все - гордая расфуфыренная Зоя, чересчур спокойный Белов и больше всех - этот пижон Орлецкий. Все они дрянь, не верят ему…

- Пошли, Ром,- кивнул Белов.

- Чего еще? - не разобрав, ощетинился Ром.

- Я говорю, пошли.

Ром выпрямился и кинулся вслед.

Кирьку Сергей не удостоил даже взглядом. Широкими шагами он стал подниматься в гору. Рядом с ним поспешал Шатров.

- П-побегу искать Арфу,- жалкий и обиженный проговорил Кирька и рысцой направился в сторону прииска.

На мосту остались только Зоя и Вадим. Под мостом шумно клубилась вода, обдавая холодком береговые кусты.

- Похоже, что наш таежный поход не состоится,- сказал Орлецкий.

- Я думаю о другом,- откликнулась Зоя.- Какой все-таки грубый Сергей. Я в нем этого не подозревала. Как он обрушился на беззащитного мальчишку…

Вадим только пожал плечами. Тут он пас. С Беловым он в дружбе. Пусть уж сама Зоя дает оценку поступкам своего чувака.

- Еще не ушли с прииска, а уже начались приключения,- покачал головой Орлецкий.

Взглянув на Вадима, Зоя заметила на его волевом лице с резко очерченным подбородком еле уловимую растерянность. Орлецкий перехватил ее взгляд и решительно сказал:

- Хватит прохлаждаться, пошли!

Когда они выбрались из рощицы и полоска дороги повела их по голому склону круто в гору, Зоя взяла Орлецкого под руку. Вадим начал наигрывать на аккордеоне. Играл он хорошо, слушать его можно было без конца. Так под музыку они незаметно поднялись на гору.

Под старой лиственницей, где размещался их табор, лежали на своих местах ящики, лопаты, геологические молотки, сохли на козлинах голубые весла и огромная кормовая гребь. Пустовало лишь место, где еще вчера подсыхал вместительный дощаник «Альбатрос».

Неприятным холодком обдало сердце Зои: кто же столкнул их судно? Беспокойство отразилось на ее лице. Вадим заметил это: он быстро положил на брезент аккордеон и, взяв кинокамеру, стал снимать Зою, ловя моменты, когда совсем рядом пролетали сизые речные чайки.

- Запечатлей и меня для потомства,- весело сказал Орлецкий и передал кинокамеру Зое. Он взобрался на острый выступ и, с трудом балансируя, ослепительно улыбался.

«Все-таки Вадька необыкновенный парень,- нацеливая на него глазок объектива, подумала Зоя.- Настоящий романтик».