В долине белых черемух

4

Игнаш поправил мотор от лодки, который он нес на плече, и размашисто зашагал на новый перевал, прямо в синеву неба. Со вчерашнего вечера он был взвинчен: не стиляг он ждал в тайгу, не для них обживал он эти дремучие распадки. Он внутренне продолжал спор с Орлецким, гневно на него негодуя.

- Сытая, нахальная рожа! Он, видишь ли, делает одолжение Советской власти тем, что лоялен к ней! - вслух произнес Игнаш, и жена сразу поняла состояние мужа.

- Зачем ты, Ваня, так расстраиваешься,- попыталась успокоить его Татьяна Васильевна.- У тебя подскочит давление. Не надрывай сердце из-за какого-то уродца.

- Я его так просто не отпущу,- погрозился Игнаш.- Грош цена будет мне, старому коммунисту, если я не выбью дурь из его башки.

- Бери тогда и меня в помощницы.

- Беру, Танюша,- обернулся к ней Игнаш и, заметив, что в горячке совсем запарил жену, остановился.- Давай сегодня отставим наш дальний поход? Подумаешь, отошли каких-нибудь десяток километров.

- Но чур, не взвинчиваться.

- Вот еще тебе заботушка. Ничего, я умею сдерживаться. Небось, сама знаешь, какой у меня пропагандистский стаж!

Зою и Вадима они застали на скале выше домика, где Игнаши развели таежный сад. В эту пору особенно густо висели бледно-зеленые кисточки соцветий на смородине. Полыхали кусты шиповника, усыпавшие все вокруг алыми лепестками. Здесь же были разбиты грядки земляники. На низеньких кустиках яблонь и вишен белело всего по два - по три цветка, но как они были необычны и прекрасны на этой каменной глыбе!

- Вы думаете, будет какой-нибудь прок от сада? - спросила Зоя у спустившегося с пригорка Игнаша.

- Обещают космонавты и мечтатели, что на Марсе будут яблони цвести!-ответил словами песни Игнаш, и глаза его блеснули молодо и даже озорно.

Воистину, Игнаш начинал Зое нравиться. Она подарила ему восхищенную улыбку.

- А тебе, Орлецкий, по душе наша красавица-тайга? - повернувшись к Вадиму, спросил Игнаш.

- Предпочитаю созерцать полотна Рокуэла Кента,- откликнулся Орлецкий.

- Не верю твоей болтовне! - резко возразил Игнаш и заслужил осуждающий взгляд жены: «Обещал не горячиться». Но остановить себя Игнаш уже не мог, только чуть смягчил тон.- Не верю, что кто-то может понимать прекрасное и топтать зеленый земной стебелек, плевать на красоту звезд. Для взлета ввысь нужна надежная стартовая площадка. Так и в искусстве.

Орлецкий криво улыбался, давая понять, что ему все это давно известно и что все эти истины безнадежно устарели.

В бездонном небе высоко над горами обозначились три белые стрелки. Они беззвучно двигались с запада на восток, изредка поблескивая на солнце и оставляя за собой светлые полоски дыма.

- Реактивные истребители,- кивнул Игнаш.- Может, наш Арнолька.

- Мы мирные люди…,- воскликнул Орлецкий и добавил:- Конечно, на словах.

- Стыдно, Вадим! - выпалила Зоя и направилась прочь.

- Сдаюсь! - крикнул вдогонку Вадим.- Перед вашим революционным натиском поднимаю лапки вверх!

- Ты храбрец на словах,- презрительно сказал Игнаш.- А душонка у тебя заячья. Что же-ты не кинулся на негодяя, который решил вас припугнуть выстрелом? Симулировал перелом ноги и драпаешь!

На синем разводье ниже пенистого порога что-то ярко вспыхнуло. Это поднимался полуглиссер. Орлецкий, понимая, что Игнаш раскусил его до конца, и чувствуя, что ему нечего возразить, жестоко раскаивался за свои бесконечные «sоs!», «sоs!», которые он передавал по рации. Но делать теперь нечего, надо поскорее убираться с глаз.

К своему удивлению, он заметил, что Зоя не обрадовалась появлению полуглиссера и как будто не собиралась в дорогу.

- Я не поеду! - жестко ответила она на встревоженный взгляд Орлецкого.

- Прости! Прошу тебя, Зоя! - задыхаясь, произнес Вадим и разрыдался взахлеб. Жалость сдавила Зое горло. Но тут она увидела на скале Игнаша с женой, и ей вдруг захотелось стоять вот так же рядом с Сергеем… Сергей! Как она могла забыть о нем, променять его на этого пижона?! Нет, она вернется к Сергею, чего бы ей это ни стоило, только к нему!

Вещи Орлецкого уложили в большой кованый совок, сверху посадили их хозяина и прикрутили веревками,_ чтобы не вывалился. С помощью лебедки совок на тросе заскользил вниз, под стометровую скалу. Зоя кинулась в дом, упала на кровать и заревела.

Старшина полуглиссера и больничная санитарка подхватили Вадима на носилки и быстро донесли до трапа. Заплаканный Вадим стонал и весь дрожал. Он видел, как спускались по крутым ступенькам Игнаши, и торопил:

- Поехали! Поехали!

Надо было и без понукания торопиться: дорога дальняя, через десятки опасных перекатов, и старшина, оставив на берегу мешок с почтой для Игнашей и следопытов, помахал рукой и оттолкнулся от берега.

- Ничего, я его и на прииске отыщу! - погрозился Игнаш.- Прямо в клубе поговорим, с комсомольцами.

Тем временем Зоя лежала, уткнувшись лицом в подушку, плечи ее вздрагивали. И опять она не могла решить: верно ли сейчас поступила? Или только еще хуже сделала, оттолкнув от себя Вадима.