В горячих сердцах сохраняя

В одном из кабинетов отделения ЦРУ в Майами часы, вмонтированные в стену, показывали шесть вечера. Майк, руководитель операции, которая должна была начаться через пятнадцать минут, нажал на кнопку селектора и без малейшего акцента произнес по—испански:

— Войдите!

На пороге показался крепко сложенный, бронзовый от загара, высокий мужчина. На нем был элегантный темный костюм. Сдвинутая на лоб и немного набок шляпа и темные очки скрывали его лицо.

— Садитесь, Роберто, — сказал вошедшему Майк.

— Спасибо.

— Вы понимаете, какое огромное значение имеет ваше задание?

— Да, понимаю.

— С некоторого времени наши дела идут неважно. Тех, кого мы пытаемся заслать на Кубу, как правило, по прибытии уже поджидают сотрудники кубинской госбезопасности. Или наших людей арестовывают, едва они начинают действовать. Бывает и так, что они сами сдаются кубинской контрразведке.

Пока Майк говорил, Роберто закурил сигарету и наблюдал за поднимавшимися струйками дыма.

— Есть вопросы? — спросил Майк.

— Только один. Как я вернусь с Кубы, выполнив задание?

В ответ собеседник слегка растянул губы в улыбке:

— О вашем задании на Кубе известно лишь Д–45. Прибыв туда, вы должны позвонить ему вот по этому телефону.

Роберто взглянул на бумажку, протянутую ему Майком, без всякого усилия запомнил номер и сжег листок.

— Все это очень хорошо, — проговорил он, — но вы не ответили на мой вопрос.

Прищурив глаза и недовольно ухмыльнувшись, Майк сказал:

— Д–45 поручено отправить вас с Кубы. Но помните: позвонив ему по телефону сразу по прибытии, вы должны забыть о нем. В этом залог успешного выполнения задания, а следовательно, и вашего благополучного возвращения. — Он поднялся и посмотрел на часы: — Еще что—нибудь?

— Больше ничего.

Майк вышел из—за письменного стола и пожал руку стоявшему перед ним человеку. Проникновенно заглянув ему в глаза, он тихо проговорил:

— С этого момента вы — Д–54. Отправление на Кубу — через сутки. Желаю успеха!

— Спасибо.

Роберто покинул кабинет опустив голову. У подъезда он сел в машину, окинул взглядом стоянку, закурил сигарету и тихо сказал себе:

— Час пробил…

Тем временем Майк из окна своего кабинета наблюдал за каждым его движением. Как только машина тронулась с места, он подошел к селектору и, нажав кнопку, мягким голосом проговорил:

— Следуйте за ним.

В течение получаса Майк просматривал документы, лежащие на столе. Главное внимание он уделил личному делу только что ушедшего человека. Внезапно зазвонил телефон.

— Слушаю. Да, это Майк. Хорошо. До скорой встречи.

Разговор по телефону длился около минуты, но и этого оказалось достаточно, чтобы Майк не на шутку разволновался. Положив трубку, он встал и долго смотрел куда—то в пространство. В ушах у него все еще звучал голос, зачитывавший телефонограмму: «Указанные цветы будут направлены по адресу 24–го». Это означало, что через сутки агент Ф–1 высадится на Кубе.

Майк плюхнулся в кресло и набрал номер телефона:

— Дежурный?

— Да.

— Соедините меня с Доктором.

— Кто говорит?

— Майк.

— Одну минуту.

Прошло несколько секунд. Майка все больше охватывало нетерпение. Наконец в трубке раздался голос:

— Все хорошо?

— Все хорошо. Выезжаю через сутки.

— Один вопрос, Майк. С паспортами никаких трудностей?

— Никаких, шеф.

— Ну что же, действуйте.

— Я привезу вам бутылку рома «Канэй». До свидания. — И Майк положил трубку.

Он тщательно спрятал документы в сейф, каждое отделение которого запиралось на ключ и опечатывалось. Закончив обычную в таких случаях проверку, погасил свет и вышел из кабинета. Шагая к машине, он думал: «Все должно пройти хорошо. Посмотрим, как—то мне повезет на Кубе в качестве туриста… И пусть это будет не в последний раз».

Когда Доктор положил трубку, слуга, находившийся в это время рядом с ним, спросил:

— Вам подать виски перед уходом?

— Да, Хасинто, налей рюмочку… Послушай, что этот ром «Канэй» действительно так хорош?

Слуга внимательно посмотрел на Доктора и ответил:

— Когда я уезжал с Кубы, сеньор, мы пили «Бакарди», но, насколько мне известно, коммунисты, пытаясь воспроизвести «Бакарди», получили «Канэй» двух марок — золотистый и белый. Говорят, он совсем неплох.

— Спасибо, Хасинто. Один знакомый собирается привезти мне с Кубы бутылку «Канэя» — вот почему я спросил тебя о нем.

Около полуночи на траверзе порта Гавана, в двадцати милях от берега, появилось какое—то судно. Под покровом темноты двое неизвестных покинули судно и пересели в быстроходный катер с бортовым знаком «U–20». На корме сидел человек, лет тридцати пяти, высокого роста, с седыми волосами. На нем были синие джинсы, рубашка в синюю клетку и черная куртка. Он внимательно всматривался в быстро приближавшийся берег. Вокруг — темень и тишина. Маленький катер заглушил двигатель, и теперь слышались лишь легкие всплески воды, бившиеся о борта. Человек посмотрел на часы — было без четверти двенадцать. Двигатель заработал вновь, катер вздрогнул и уже через пять минут стремительно заскользил к северной части острова.

Выскочив на берег, человек укрылся за небольшим выступом скалы, держа наготове пистолет. Выждав пару минут, он бросился к проходившему неподалеку шоссе. Там он остановился, отряхнул с ног песок и закурил, стараясь успокоиться. Вскоре показались огни автобуса. Вот автобус остановился, и человек быстро вскочил в него. Так завершилась операция по переброске на Кубу агента Ф–1.

А в один из кабинетов управления госбезопасности Гаваны тем временем поступила шифровка: «К вам направляется агент Умный. Х–23».

Дело осложняется

— Товарищ лейтенант, неопознанный объект, появившийся у северной части нашего побережья, находится сейчас на траверзе порта Гавана, в двадцати милях от берега, — доложил лейтенант Бетанкур, дежуривший на пограничной заставе.

— Уточните характер объекта, его курс и скорость. Немедленно свяжитесь с районным отделением госбезопасности, — приказал старший дежурный офицер.

Прошло десять минут, и вновь послышался голос Бетанкура:

— Товарищ лейтенант, объект — быстроходный катер. Скорость — двадцать девять узлов. Курс — двести тридцать пять. Сейчас он находится в шести милях от берега.

— Объявите боевую тревогу! «Соколу» выйти курсом двести семьдесят, «Чайке» — курсом триста сорок. Через пять минут жду вас на борту «Сокола».

Старший дежурный офицер поднял телефонную трубку, быстро набрал номер и доложил:

— Товарищ капитан, похоже, предпринимается попытка забросить агента в квадрате 3983. Я уже отдал необходимые распоряжения.

— Немедленно выходите в море и держите меня в курсе событий.

Без четверти двенадцать два пограничных сторожевых корабля отдали швартовы в разных пунктах побережья. Им была поставлена одна задача — ликвидировать нарушителя. Они должны были подойти к катеру с разных направлений одновременно.

Человек, управлявший катером с бортовым знаком «U–20», взял один из двух радиотелефонов и сообщил на судно—матку:

— Задание выполнено.

Катер находился в шести милях от берега, когда рулевой различил вдали по правому борту светящуюся точку. Вначале он принял ее за рыбацкое судно: ведь до сих пор все шло по намеченному плану. Однако минут через десять он понял, что точка медленно приближается. С левого борта на горизонте появилась другая точка и начала быстро двигаться навстречу первой. Рулевой забеспокоился. Большая скорость сближения светящихся точек никак не подтверждала его первоначального предположения, что это рыбацкие суда. Сопоставив курс катера с тем, которого придерживались светящиеся точки, рулевой понял, что все три объекта должны скоро встретиться… Несмотря на холодную погоду, у него вспотел лоб и взмокли руки. Штурвал стал проскальзывать. По всему телу пробежала легкая дрожь.

Взлетная полоса стремительно неслась под крылом. По характерному шуму турбины можно было определить, что на взлет идет МиГ–21. Когда его силуэт начал таять в небе, вертолет с десятью бойцами внутренних войск тоже включился в операцию.

Капитан судна—матки видел приближающиеся сторожевые корабли. Подняв на борт катер «U–20», судно стало уходить на максимальной скорости. Внезапно с одного из кораблей был принят сигнал остановиться. Одновременно донесся шум реактивного самолета. Не теряя времени, капитан приказал:

— Всем по местам! Радист, сообщить на базу, что мы вступаем в бой.

А тем временем на борту «Сокола» дежурный офицер отдал команду:

— Сержант Мендес, погасите огни! — Потом он повернулся к моряку у кормового орудия: — Открыть огонь!

Снаряды ушли в воду в трех метрах от кормы судна—матки. Другой сторожевой корабль тоже открыл огонь. Район боя внезапно осветился: в дело вступил «миг».

Два орудия судна—матки стреляли беспрестанно. Крупнокалиберный пулемет разрезал воздух трассирующими пулями. На одном из сторожевых кораблей вспыхнул пожар. «Миг» начал сбрасывать свой смертоносный груз, и в один из заходов его ракета попала в судно. Через двадцать минут на воде плавали лишь обломки судна—матки.

Вскоре послышался шум подлетающего вертолета. На него быстро подняли раненых. Спустя полчаса вертолет приземлился на площадке у военно—морского госпиталя имени Луиса Диаса Сото.

— Говорит «Сокол», говорит «Сокол»! — вышел в эфир дежурный офицер. — Прием.

— Докладывайте, «Сокол», — ответили ему с командного пункта.

— Цель поражена. Никто не спасся. Наших раненых отправили в военно—морской госпиталь. Прием.

— Вас понял.

Первый удар

Агент Ф–1 ехал на заднем сиденье автобуса 62–го маршрута. Прошло десять лет, как он нелегально покинул родину, потому что, запретив азартные игры, коммунисты лишили его работы, а заняться чем—то другим он не пожелал.

Агент трижды пересаживался из автобуса в автобус, прежде чем около восьми часов утра сошел на остановке у телефона—автомата и позвонил по указанному ему номеру:

— У вас есть зеленые лимоны?

— Нет. У меня только желтые.

— Тогда я приду завтра.

Человек, который разговаривал с агентом Ф–1 по телефону, опустился в кресло. В его голове ожили воспоминания. Десять лет назад ему приказали ждать прихода человека, который скажет, что он должен делать, чтобы помочь освобождению Кубы. Согласившись на это, Пабло стал получать каждый месяц двести песо, а сто долларов шли на его счет в одном из американских банков.

Пабло жил один. Его семья уехала на Север. Двухэтажный дом с четырьмя спальными комнатами казался ему холодным и пустым. Он окинул взглядом маленькую комнатку, в которой сейчас находился, и тихо проговорил:

— Теперь я не одинок.

Переночевав на автовокзале, Ф–1 направился утром на остановку 34–го маршрута. Вот и привокзальная площадь. Как она изменилась! Напротив вокзала появился парк. Ф–1 подошел к остановке, расположенной на проспекте Сальвадора Альенде. Неожиданно за его спиной раздался голос:

— Альберто, ты здесь?

Ополченец поравнялся с ним и стал с удивлением разглядывать его. Агент Ф–1 смутился:

— Вы меня с кем—то путаете. Меня зовут Рамоном.

— Послушайте, друг мой, если вы не Альберто, которому принадлежал игорный дом в Палатино, то можете быть только его близнецом, а, насколько мне известно, у Альберто братьев не было.

— Я уже сказал вам, товарищ, вы меня с кем—то путаете.

Подкатил 34–й, и агент вошел в автобус. Ополченец остался на остановке, держась за подбородок и покачивая головой.

— Я уверен, что это Альберто, — шептал он.

В автобусе Ф–1 почувствовал озноб. Страх заставлял его неотрывно смотреть в зеркало заднего вида. Он, конечно, узнал ополченца. Это был Хуан Хосе, по прозвищу Хуанхо, который когда—то каждый день покупал у него лотерейные билеты. Что же, придется приступить к осуществлению плана, который он подготовил на случай непредвиденных осложнений. А встреча с Хуанхо была как раз таким осложнением.

На первой же остановке Ф–1 вышел, взял такси и сказал шоферу:

— Поезжайте вон за тем автобусом.

Шофер внимательно посмотрел на него и ответил:

— Послушайте; товарищ, это не патрульная машина, а я не полицейский.

Ф–1 стал убеждать его:

— Понимаешь, жена сказала, что никуда не пойдет сегодня, а я только что видел, как она села в автобус.

Выражение лица шофера сразу изменилось, и он с насмешливой улыбкой проговорил:

— Понятно…

Такси тронулось, а Ф–1 без конца повторял про себя: «Ты круглый идиот».

Хуанхо сел в следующий автобус и вышел из него у перекрестка улиц Рейна и Амистад. Он быстро пересек улицу и направился в здание, где работал. Ф–1 последовал за ним и, войдя в проходную, спросил у сидевшей там вахтерши:

— Вы видели человека, который только что прошел?

— Да, это Хуанхо.

— Понимаете, я совсем недавно работаю в военном комитете. Он сказал, чтобы я сегодня пришел к нему домой, и вызвал туда еще нескольких товарищей, а вот адрес вылетел у меня из головы.

Женщина полистала картотеку, стоявшую на столе слева от нее, и в нарушение инструкции назвала адрес.

В четыре часа дня, когда Хуанхо шел через проходную, она сказала ему:

— Тебя тут спрашивали.

— Кто?

— Один товарищ, которому ты велел сегодня прийти к тебе домой.

— А—а–а! Спасибо.

Выйдя из проходной, Хуанхо сразу же направился в ближайшее отделение полиции. Дежурный офицер выслушал его и позвонил куда—то по телефону. Через полчаса Хуанхо уже стоял перед капитаном Рамосом, офицером госбезопасности.

Вдоль всего шоссе Виа—Бланка, от Тарары до Бока—Сьеги, через каждые три метра стояли бойцы внутренних войск. Прозвучал приказ:

— Группе прочесывания приступить к выполнению задания!

Красная ракета разорвала кромешную тьму. Бойцы начали продвигаться к берегу.

— Лейтенант, посмотрите сюда! — воскликнул один из бойцов.

На песке отчетливо виднелись следы. Овчарка занервничала и бросилась к куче песка, находившейся поодаль, в сотне метров. Добежав до того места, бойцы обнаружили, что здесь лежал человек, нашли пуговицу. Собаке дали понюхать пуговицу, и она стрелой помчалась к Виа—Бланка.

Командиру группы прочесывания все стало ясно.

Капитан Рамос беседовал в своем кабинете с капитаном Агиларом. Их разговор неожиданно прервал настойчивый телефонный звонок. Рамос попросил товарища снять трубку.

— Слушаю, — сказал Агилар.

— Говорит лейтенант Ортис. Можно капитана Рамоса?

— Да. Минуточку.

— Докладывай, Ортис.

— Капитан, все говорит за то, что в результате вчерашней операции им удалось забросить агента.

— Посылаю к тебе капитана Агилара. Расскажи ему подробно обо всем. До свидания. — Рамос помолчал немного и сказал: — Кажется, прибыл Умный, о котором сообщал Х–23.

Телефон зазвонил снова.

— Да, это я, — ответил Рамос.

Дежурный офицер доложил, что в проходной находится человек, который назвал себя Роберто, агентом Д–54, только что прибывшим по поручению ЦРУ на Кубу.

— Что? Вы уверены? Немедленно направьте его сюда.

— Что случилось? — спросил Агилар, который еще не успел уйти.

Рамос рассказал ему о сообщении дежурного офицера.

— Неужели это Умный? Дежурный сказал мне, что он только что прибыл. Может, их двое? — размышлял вслух капитан.

Дверь отворилась, и послышался голос лейтенанта Ортеги:

— Разрешите войти?

— Входите.

— Товарищ капитан, шифровка от Х–23. — И лейтенант протянул Рамосу лист бумаги.

В шифровке говорилось: «Умный прибудет в понедельник. Х–23». Сегодня четверг, так что…

— Что там, начальник? — поинтересовался Агилар.

— Дело осложняется, капитан, очень осложняется.

Рамос откинулся в кресле и задумался: «Три? Два? Один?» Его размышления были вновь прерваны. По селектору он услышал голос своей секретарши Илеаны:

— Капитан Каньяс из полиции по прямому телефону.

Рамос снял трубку:

— В чем дело? — Его лицо вдруг побагровело. Рука стала нервно поглаживать лысину. — Когда?.. Та—ак. Немедленно пришли следователя. — И он положил трубку.

— Еще что—то случилось? — нетерпеливо задал вопрос Агилар.

— Ополченец Хуан Хосе Фуэнгес Мендес, по прозвищу Хуанхо, который был у нас, найден мертвым в окрестностях Санта—Фе.

Забитый эфир

Выходя из кабинета Майка, агент Д–54 сознавал, какая опасность грозит ему. Проникновение на Кубу перестало быть легким делом, а уж о выполнении задания и возвращении и говорить не приходилось. Не по душе ему был и план возвращения, в соответствии с которым он оказывался в полной зависимости от агента Д–45. Правда, Роберто несколько успокоился, вспомнив, что этот умный, способный, с хорошей «крышей» агент действовал на Кубе вот уже несколько лет.

Роберто прибыл на пункт отправления. Там он получил необходимые документы, занял место в ожидавшей его авиетке и посмотрел в окно. Он слегка улыбнулся, заметив машину, которая все время следовала за ним после того, как он побывал у Майка.

Ночь стояла темная. В море отражались лишь огни авиетки. Через два часа Д–54 покинул авиетку возле южной оконечности острова Пинос и до берега добрался вплавь. Его ноги коснулись дна, покрытого мелким песком. Он быстро снял специальный костюм и зарыл его в песке, предварительно смочив желтой, сильно пахнущей жидкостью.

Посмотрел на часы — до отхода парома из Нуэва—Хероны оставалось два часа. Роберто вышел на шоссе и, прошагав по нему пару километров, сел в проходивший мимо автобус. Полчаса спустя он уже находился на паромной переправе.

Приближался момент первого испытания — проверка документов. Те, кто его отправлял, знали об изменениях, внесенных в рабочие удостоверения, и о введении паспортов.

Он подошел к окошечку:

— Один билет, пожалуйста.

— Ваше удостоверение.

Д–54 извлек из заднего кармана брюк документ. Кассирша мельком заглянула в него. Роберто взял билет и направился к парому.

Плавание шло нормально, и агент сразу же заснул. В Батабано он прошел по длинному причалу, рассматривая красивые линии судна, на котором прибыл на Кубу. Затем сел в автобус и вскоре оказался в Гаване на автовокзале около зоопарка. Там он подошел к телефону—автомату и позвонил:

— Как дела, Пеке?

— Что?

— Как дела, Пеке?

— Все в порядке. Спасибо.

— До свидания.

Человек, которому позвонил Роберто, опустился is удобное кресло и долго о чем—то размышлял. Затем он встал, поднялся по лестнице на верхний этаж и вошел в богато обставленную современной мебелью комнату, одну из стен которой занимал просторный стеллаж. Нажал невидимую кнопку. Часть стеллажа повернулась, и из его внутренней стороны Пеке извлек чемоданчик. Он положил его на стол, открыл и несколько минут созерцал мощный радиопередатчик американского производства.

Потом принялся развертывать антенну и медленно вставил в гнезда соответствующие штекеры. Аппаратура была уже готова, но еще не включена. «Встающему рано и бог в помощь, — подумал Пеке. — Это я всегда говорил, пока был хозяином аптеки и пока дела шли хорошо. Если бы не появлялись эти людишки, кто знает…»

Подключив антенну, он отошел в дальний угол комнаты, чтобы полюбоваться своей работой, и удовлетворенно потер руки. Его глаза за толстыми стеклами очков щурились от удовольствия.

Роберто, длинный, как жердь, прошел пешком по 26–й улице, добрался до шоссе Пуэнтес—Грандес и уселся на один из металлических стульев кафе—мороженого. Наслаждаясь мороженым, он смотрел, как по улице проезжали автобусы разных марок, и думал: «Не так уж плохи у них дела с транспортом, как нам там говорят».

Покинув кафе, агент направился к ближайшей автобусной остановке. Подойдя к ней, спросил одного из прохожих:

— Какой номер идет до Лос—Пинос?

А три минуты спусти он уже садился в автобус 69–го маршрута.

В то время когда Д–54 ехал в автобусе, отдел радиоперехвата управления госбезопасности засек подпольную радиопередачу. Капитан Ферра беспокойно шагал по залу, посматривая то на одного, то на другого оператора. Казалось, он не слышал шума многочисленных аппаратов, работавших в зале. Прошло два часа, как была перехвачена передача, но расшифровать ее пока не удавалось.

Наконец через час сотрудник доложил:

— Радиометристы сообщают, что передача была произведена из района Марьянао. А вот и текст.

Ферра взял листок. На нем было написано: «Завтра выезжает ОД–54».

Капитан улыбнулся:

— Посмотрим, как ему это удастся.

Он поблагодарил товарищей за работу и стремительно направился в свой кабинет. Не успел закрыть дверь, как раздался телефонный звонок.

— Слушаю. Что? С теми же характеристиками? Как только расшифруете — сразу ко мне.

Ферра устроился поудобнее в кресле, не спеша достал сигарету из кармана гимнастерки и задумался.

Кто—то тихо постучал в дверь, прервав его мысли.

— Войдите.

— Капитан, для вас вести от Х–23.

Ферра вскочил, будто подброшенный пружиной. Взял в руки краткое сообщение и прочитал его. В сообщении говорилось: «Терёшка. Х–23».

Сотрудник отдела дешифровки вышел, и капитан снова остался один. Зазвонил телефон. Ферра поднял трубку:

— Слушаю.

— Капитан, последний перехват при характеристиках, аналогичных характеристикам предыдущего, пока не поддается расшифровке. Видимо, применен другой шифр, — сообщили из отдела дешифровки.

— Как только расшифруете, доложите.

Ферра положил трубку и медленно опустился в кресло. «Затевается что—то крупное», — подумал он. Потом посмотрел на часы и решил пойти пообедать. По пути из столовой он зашел в библиотеку за книгой, а оттуда — к дешифровщикам.

В отделе кипела работа. Операторы уже четырнадцать часов не покидали своих мест. Сотрудники, расшифровывавшие последний перехват, даже обедать не ходили.

Ферра присоединился к ним. Через час радиограмма была расшифрована. В ней говорилось: «Семен, Ф–1 здоров».

Ферра поднял трубку телефона и попросил:

— Соедините меня с капитаном Рамосом.

Доктор пьет коктейль

В кабинете Доктора сидели двое. С отъездом Майка визиты сократились до минимума, однако сегодня вечером эти двое вот уже в течение трех часов совещались с Доктором.

— Я вызвал вас, чтобы проанализировать последние события, — сказал хозяин кабинета.

Кабинет размещался в большой комнате на втором этаже. Когда поднимались шторы на двух огромных окнах, в комнату врывался свежий ветерок с близлежащего пляжа. В середине противоположной стены находился тамбурный вход. Дверь, выходившая в коридор, была из дерева твердой породы и красиво фанерована. Внутренняя дверь была металлической. Всю боковую стену занимал книжный стеллаж, в центре которого скрывался сейф. В нем хранились личные дела агентов из группы Доктора. На противоположной стене висели две большие картины. Окна, сейф и дверь были подключены к сигнальной системе, которая могла сообщать в оперативный центр ЦРУ в Майами о любой попытке постороннего вмешательства. В случае отключения электросети она работала на батареях.

По одну сторону стола из пепельно—серого металла красовались три больших черных кожаных кресла, по другую — кресло Доктора, обитое ярко—красным винилом. Справа на маленьком столике стоял радиоприемник.

Внутренняя система безопасности дополнялась несколькими потайными микрофонами, которые позволяли Доктору записывать все разговоры.

По заведенному порядку все беседы рекомендовалось вести на английском языке, так как Хасинто, слуга и телохранитель Доктора, говорил только по—испански.

На столе справа стояли три разноцветных телефона.

В центре стола сверкала хрустальная пепельница. Возле каждого кресла был установлен торшер—пепельница.

Доктор закурил сигарету и, обращаясь к человеку, сидевшему в ближайшем к двери кресле, сказал:

— Начнем с вас.

Тот открыл черную папку, лежавшую у него на коленях, и гортанным голосом начал свой отчет:

— После четырехмесячной подготовки Ф–1 в предусмотренный день и час отправился к месту назначения на СК–321 с четырьмя членами экипажа и катером «U–20».

— Судно вышло под своим номерным знаком? — спросил Доктор.

— Его закрасили перед выходом в море.

— Продолжайте.

— Примерно через сутки Ф–1 удалось высадиться. Однако, когда «U–20» возвращался к СК–321, кубинские пограничники раскрыли операцию. Капитан успел сообщить по радио, что вступает в бой с двумя сторожевыми кораблями и самолетом.

— Что известно об экипаже?

— Все погибли.

Доктор сделал знак продолжать.

— Ф–1 установил контакт с радистом и…

Доктор вновь прервал докладчика:

— Кто радист? Что известно о Ф–1?

Человек пристально посмотрел на Доктора и ответил с неохотой:

— Радист — наш человек. Он много лет был законсервирован. Когда он согласился работать на нас, то ему настоятельно рекомендовали вести нормальную жизнь. Ему оставили аппаратуру для будущей работы. Он стал получать ежемесячно двести песо, а сто долларов шло на его счет в «Ферст нэшнл сити бэнк». Его семья находится здесь и периодически сообщает ему о состоянии банковского счета. Со дня контакта с Ф–1 ему будут перечисляться триста песо там и двести долларов здесь… За шесть месяцев до засылки Ф–1 радиста подвергли, без его ведома, конечно, тщательной проверке, в ходе которой не было обнаружено ничего подозрительного. Наконец, его семья находится здесь, и, если он предаст нас, легко представить последствия… Можно продолжать?

Доктор вперил взгляд в докладчика и, помолчав, сказал:

— Вы не ответили на мой второй вопрос.

Тот опустил голову и, заглянув в папку, лежавшую на коленях, продолжал:

— Радисту ничего не известно о Ф–1. У него есть лишь приказ подчиняться ему.

— Давайте дальше.

— Ф–1 установил контакт с радистом, и мы получили сообщение о его благополучном прибытии. Это все.

Доктор, помолчав несколько секунд, спросил:

— Где будет жить Ф–1?

— В доме радиста.

Доктор побледнел. Казалось, из его глаз вот—вот полетят молнии. Как тигр, готовый обрушиться на свою жертву, он медленно поднялся и зарычал:

— Что за дурость?! Где это видано, чтобы радист и агент жили вместе?! Случись что — обоим крышка!

Докладывавший с улыбкой ответил:

— Радист не пользуется радиопередатчиком у себя дома. Кроме того, если не помещать агента в его доме, пришлось бы подключать еще одного человека, а для нас это не желательно.

Доктор сел. Он осторожно прикурил сигарету и, ткнув указательным пальцем левой руки в докладывавшего, сказал:

— В любом случае мне это не нравится. Однако изменить уже ничего нельзя. Что касается экипажа потопленного судна, то найдите групповую фотографию погибших за работой на сейнере. Ее нужно опубликовать в печати как доказательство того, что Кастро нападает на наши рыболовецкие суда. Подчеркните при этом, что означает для семей погибших остаться без отца, брата…

— Ясно. Не впервой, — ответил докладывавший. Заговорил другой человек, до сих пор молчавший:

— От Д–45 получено сообщение, что Д–54 добрался благополучно.

Оба докладывавших с любопытством переглянулись. До этого каждый из них знал только свою сторону дела. Доктор, заметивший этот обмен взглядами, сказал:

— Эта операция проводится по указанию высшего руководства. И каждый участник во имя успеха операции должен знать лишь то, что его касается. Я вызвал вас сегодня вместе, потому что с данного момента вам предстоит координировать свои действия на втором этапе операции «Пента».

Он нажал кнопку на столе, и тут же послышался голос Хасинто:

— Что угодно, сеньор?

— Принеси три коктейля.

— Сию минуту.

Немного погодя все трое пили коктейль, приготовленный Хасинто. Затем оба гостя молча покинули кабинет. Оставшись в одиночестве, Доктор устроился в кресле, на котором сидел один из гостей. Он слегка повел рукой и задел торшер—пепельницу. То, что он увидел среди пепла, заставило его похолодеть…

Семец начинает действовать

Заполучив адрес Хуанхо, Ф–1 начал действовать в соответствии с планом, предусмотренным на подобный случай. Он перешел улицу и сел в автобус, который привез его в район Марьяпао. Там он взял такси до Санта—Фе. Из машины он вышел, напевая песенку, и присел на скамейку у автобусной остановки. Посмотрел на часы — половина восьмого вечера. Ждать оставалось недолго.

Хуанхо ушел с работы в половине седьмого. Выпив стакан прохладительного напитка в ближайшем киоске, он направился домой.

Ф–1 видел, как Хуанхо вышел из автобуса. Закурив сигарету, агент несколько секунд наблюдал, как причудливо поднимаются кольца дыма, затем вынул из кармана многоцветную шариковую ручку, посмотрел на прорези в ней с кнопками на концах… Он нажал одну из них, и на заостренном конце ручки появилась тоненькая иголка…

Пабло сидел с записной книжкой в руках возле приведенной в действие радиоаппаратуры. Справа от него стоял магнитофон. Он напряженно ждал. Наконец на заданной волне в заданное время зазвучала песенка «Звездочка». Пабло включил магнитофон и взял в руку карандаш, который держал до этого за левым ухом.

Когда песенка кончилась, женский голос начал перечислять цифры:

— Четыре, шесть, восемь, девять… Четыре, шесть, два, пять, ноль… Ноль, два, шесть…

Расшифрованное послание гласило: «Начинайте У–2».

Хуанхо, сойдя с автобуса, взглянул на свежеокрашенный павильон автобусной остановки на противоположной стороне улицы. Там стояла группа людей. Некоторые из них обсуждали бейсбольный матч: до его слуха доносились имена Винента и Чанги. Остальные слушали музыку, раздававшуюся из портативного приемника, который держал в руке один из ожидавших пассажиров. К остановке подошел автобус. Все заторопились на посадку. Лишь один человек покинул скамейку и пошел в том же направлении, что и Хуанхо, но тот не обратил на это внимания.

Он пересек улицу. Впереди шагал какой—то человек, однако он не вызвал у Хуанхо никаких подозрений. Дойдя до перекрестка, оба свернули за угол. Потом прошли мимо единственного горевшего здесь уличного фонаря. Хуанхо постепенно нагонял впереди идущего, который, казалось, тоже не обращал на него никакого внимания.

Ф–1 остановился и нагнулся, сделав вид, что поправляет носок. Хуанхо прошел мимо как раз в тот момент, когда человек начал распрямляться. Он успел заметить шариковую ручку в руке незнакомца и вдруг почувствовал укол в шею. Все его тело обдало адским жаром, будто кровь закипела. У него перехватило дыхание. В бесплодном усилии Хуанхо вскинул руки к горлу. В глазах сразу потемнело. Он хотел было позвать на помощь и — не смог. Ноги у него подкосились, он упал. Попытался подняться, но ему удалось встать лишь на колени. Это отняло у него последние силы. Хуанхо осознал, что умирает, однако причины смерти так и не понял…

Ф–1 не задержался ни на минуту. Он даже не обернулся. Он знал, что маленькая иголка длиной два миллиметра попала в цель, что по прошествии пяти секунд жидкость, находившаяся внутри иголки, начнет действовать и жертва умрет. Он взглянул на свои длинные ногти и нажал синюю кнопку на авторучке. Потом не спеша спрятал ручку в карман рубашки. Дойдя до переулка, повернул за угол и только теперь посмотрел назад — туда, где в тени кустов осталась лежать его жертва. Ф–1 ощутил радость оттого, что так удачно удалось убрать препятствие на пути к успешному выполнению задания.

Несмотря на то что некоторые события в последние дни осложнили его работу, Х–23 сумел отправить из Майами в управление госбезопасности в Гаване очередную шифровку. Операцию противник разворачивал по всем правилам секретности, однако Х–23 выяснил, что в ней участвуют пять агентов. В его шифровке сообщалось: «Петушок. Х–23». Он был убежден, что в управлении его обязательно поймут.

Прием каратэ

По селектору раздался голос секретарши Рамоса:

— Капитан, пришел дежурный офицер.

— Пусть подождет минутку.

— Уходи за «занавес», — бросил Рамос Агилару.

«Занавесом» называли зеркало, вделанное в одну из стен кабинета. С внутренней его стороны можно было наблюдать за всем происходившим в кабинете.

Агилар сел в одно из трех кресел за зеркалом и стал ждать. Он подготовил кинокамеру, чтобы снять допрос, и магнитофон. Затем дважды постучал в зеркало, как условились. Рамос передал по селектору:

— Пусть войдет.

Д–54 вошел в кабинет и по знаку дежурного офицера сел. Офицер вышел, и агент остался наедине с капитаном Рамосом. Он окинул взглядом капитана. Перед ним был человек лет сорока — сорока пяти, примерно его роста, немного полноватый, почти лысый.

Рамос прервал его наблюдения вопросом:

— Как вас зовут?

— Роберто Гонсалес Фернандес.

— Имя отца и матери?

— Роберто и Хуана.

— Возраст?

— Тридцать восемь лет.

— Где вы работали на Кубе?

— В «Кьюбан телефоник компани».

— Когда, как и почему покинули родину?

Агент пристально взглянул на капитана и, прежде чем ответить, спросил:

— Можно закурить?

— Да.

Роберто вынул из кармана рубашки пачку сигарет, взял одну из них и прикурил от зажигалки.

Пока он закуривал, Агилар за «занавесом» с улыбкой подумал, что агент просто тянет время.

Роберто уселся в кресле поудобнее и начал рассказывать:

— Я уехал с Кубы в конце 1959 года. Меня отобрали для прохождения курсов в Тампе. Там я и остался.

— Почему?

— Мне предложили хорошую работу в телефонной компании и убедили, что при коммунистах я не достигну того, чего смогу достигнуть в Тампе.

— И кем же вы стали?

— По окончании учебы я стал инженером—телефонистом.

— Телефонистом?

— Сначала электриком, а потом специализировался по телефонной связи.

— Когда вы начали работать на ЦРУ?

— С середины 1960 года.

— Кто и как вас завербовал?

— Меня завербовал Майк Спенсер. В то время он был начальником оперативного отдела отделения ЦРУ в Майами.

— Разве вы были не в Тампе?

— Да, но меня послали работать в контору компании в Майами.

— Что вы делали как агент ЦРУ?

— Под видом служащего телефонной компании побывал в нескольких странах Латинской Америки и занимался так называемым экономическим шпионажем.

— В какой отрасли?

— В телефонной связи.

Рамос закурил, обдумывая ответы агента ЦРУ. Он отвечал точно и… слишком быстро. Казалось, он ждал этих вопросов. Капитан отлично видел, что перед ним не раскаявшийся человек, а агент, выполняющий определенное задание. Но какое?

Рамос погасил спичку и продолжал допрос:

— Что вы делали конкретно против Кубы?

— Обучал участников бригады, которая высадилась в заливе Кочинос.

— Чему?

— Обращению с аппаратурой связи.

— О вашей деятельности в качестве агента ЦРУ телефонной компании было известно?

— Да.

— Откуда вы это знаете?

— Майк встречался с управляющим.

— Вы прошли обучение как агент ЦРУ?

— Да.

— Где?

— Название места я не знаю. Меня привезли туда ночью, на авиетке. Знаю только, что поездка длилась три часа.

— Там были другие кубинцы?

— Не знаю. С самого начала мое перемещение по территории лагеря ограничивалось.

— Почему?

— Мне сказали, что этого требует характер моего будущего задания.

До сих пор все шло так, как рассчитывал Роберто. В период подготовки он просмотрел более сотни фильмов, где были запечатлены вожди Кубинской революции во время их визитов в другие страны или во время проведения внутренних государственных мероприятий. После просмотра Роберто в каждом случае должен был называть сопровождающих лиц и угадывать, кто из них является сотрудником органов государственной безопасности.

Он посмотрел фильмы о визитах Фиделя Кастро в Чили, СССР, Сьерра—Леоне, Гвинею, Югославию, Алжир, Вьетнам. С той же целью ему показали документальные фильмы о дипломатических приемах и встречах приезжавших на Кубу государственных деятелей, а также о любых других событиях с участием вождей Кубинской революции.

Для выполнения своего задания Роберто должен был сдаться одному из таких людей. Такому, как этот, который сидит сейчас перед ним. Он узнал его, как только вошел в кабинет.

Рамос вынул из правого ящика стола два листа бумаги, быстро просмотрел их и спросил:

— Когда вы прибыли на Кубу?

— Сегодня.

— Через какой пункт?

— Через остров Пинос.

— В чем состояло ваше задание здесь, на Кубе?

— Мне надо было появиться сегодня или завтра между семью и восемью вечера на железнодорожном вокзале. Там кто—то встретит меня и заберет к себе.

— Вы говорите «кто—то»?

— Потому что мне не сказали, кто именно.

— Как определит этот «кто—то», что вы тот человек, с которым он ищет встречи?

— Я должен сесть на скамейку напротив перрона и на подлокотник положить пачку сигарет, а сверху… вот это. — Роберто взял в руки зажигалку в форме звезды с прозрачными лучами и красным квадратом в центре.

Зазвонил телефон. Рамос снял трубку:

— Да… Сейчас не могу… У меня тоже… Подожди меня… Пока…

Как только агент вошел в кабинет, Агилар заметил, что тот без конца двигает челюстями, будто что—то жует, и решил, что это, видимо, нервный тик…

Когда Роберто узнал человека, к которому попал, у него действительно начался «нервный тик» — он стал выдвигать языком пломбу из зуба. Опасаясь, что на это могут обратить внимание, он попросил разрешения закурить, потому что в случае чего можно было сказать: мол, он пытается избавиться от крошки табака, попавшей между зубов.

Время шло. Роберто понимал, что первый допрос подходит к концу, а пломба с места не сдвигалась. Он нажал языком посильнее, и пломба наконец выпала. Теперь предстояло поставить ее под крышку стола и приступить ко второму, более легкому этапу.

Роберто передвинул пломбу на кончик языка. Докурив сигарету, поднес руку ко рту, чтобы взять окурок, и пломба оказалась у него в ладони. Посмотрев по сторонам, он не обнаружил другой пепельницы, кроме той, что стояла на столе.

— Можно положить окурок в пепельницу?

— Да.

Роберто поднялся, переложил окурок в другую руку, а ту, что была с пломбой, подставил будто для того, чтобы не насорить пеплом. Подойдя к столу, он загасил окурок в пепельнице. Другой же рукой оперся о стол и незаметно прилепил пломбу с внутренней стороны крышки. Первый шаг был сделан.

Потом Роберто вернулся на свое место, а Рамос задал ему следующий вопрос:

— Почему вы пришли с повинной?

— Вы можете мне не верить, но я понял, что все эти годы служил орудием в руках врагов страны, где я родился.

— Что же помогло вам понять это?

— Прошло девятнадцать лет. Я знаю очень мало о современной Кубе, но то малое, что мне известно, убедило меня в том, что я обманут. Я воспользовался полученным заданием, чтобы явиться с повинной и тем самым хотя бы отчасти возместить ущерб, нанесенный мной Кубе.

Многое оставалось невыясненным, однако Рамос, внимательно посмотрев на Роберто, сказал:

— На сегодня хватит. — Обойдя стол и встав перед агентом, он твердым голосом произнес: — Как вы сами сказали, прошло девятнадцать лет, а девятнадцать революционных лет нас многому научили. Надеюсь, вы понимаете свое положение? В ваших заявлениях много неясного и… неточного. Это не в вашу пользу. Все, что вы сообщили нам, мы проверим. Вас будет судить революционный трибунал.

Роберто продолжал сидеть, будто глубоко погруженный в свои мысли. На самом же деле с того момента, как пломба была прикреплена к столу, он ждал сигнала от Д–45, чтобы удостовериться, что она действует.

Он взглянул на часы. Это были швейцарские часы в треугольном позолоченном корпусе. Под круглым стеклом виднелся черный циферблат с золочеными стрелками. Позолоченный эластичный браслет охватывал запястье.

Роберто уже начал волноваться. Время шло, а сигнала все не было. Он не мог уйти отсюда, не убедившись в успешном выполнении первой части задания. Поэтому он спросил:

— Вы говорите, меня будет судить революционный трибунал?

Рамос сел на свое место и стал протирать платком стекла очков, одновременно анализируя поведение допрашиваемого. Судя по ответам и быстроте, с которой он их давал, вопросы для него не были неожиданностью. А если так, то с большой степенью вероятности можно допустить, что перед Рамосом человек, выполняющий специальное задание. Но какое?

Пока капитан протирал стекла очков, Роберто сидел закинув ногу на ногу, сцепив руки на колене. Наконец он увидел, что черный циферблат часов стал менять свой цвет, превращаясь в пепельно—серый, а стрелки остановились. Теперь оставалось дождаться, чтобы циферблат побелел. Роберто даже заулыбался.

— Чему вы улыбаетесь? — спросил Рамос.

— Думаю о том, что отказался от стольких благ, от налаженного быта и вернулся на родину, чтобы…

— Гражданин Роберто Гонсалес Фернандес! — решительно прервал его капитан. — Революции не ставят условия, на которые вы пытаетесь намекать. Я бы не говорил, как вы: «Отказался от стольких благ». Я бы сказал, что «перестал продавать свою родину».

Оба замолчали, и в комнате воцарилась тишина.

— В отношении ваших последних слов, — продолжал Рамос, — могу сказать одно: вы признались, что являетесь агентом ЦРУ, и одного этого достаточно, чтобы вас судил революционный трибунал.

Роберто опустил голову. Его взгляд медленно скользил по столу Рамоса, по полу, по мыску собственного ботинка, затем быстро пробежал по часам, на миг задержавшись на их побелевшем циферблате. Он увидел то, чего ждал. Теперь он мог переходить ко второй части задания.

Рамос в это время нажал кнопку селектора:

— Дежурного офицера.

Офицер открыл дверь и стал по стойке «смирно»:

— Слушаю.

— Проводите задержанного.

— Следуйте за мной! — приказал офицер, обращаясь к Роберто.

Тот медленно поднялся и еле волоча ноги, направился в сторону офицера. Но, проходя мимо Рамоса, внезапно развернулся и с молниеносной быстротой нанес мощнейший удар из арсенала приемов каратэ. Капитан отлетел назад. Из его разбитой губы полилась тонкая струйка крови.

Однако, насколько молниеносным было нападение, настолько же молниеносным оказался ответный удар дежурного офицера. Одним прыжком он преодолел расстояние, отделявшее его от вражеского агента. Роберто попытался повторить удар, но это ему не удалось. Его рука попала в захват, и кулак офицера буквально вошел в живот Роберто. В глазах у него потемнело, тело наклонилось вперед. Но новый удар, на этот раз коленкой в подбородок, вернул его в вертикальное положение. Он уже ничего не соображал и не помнил, когда с силой шлепнулся на пол.

Несколько секунд спустя агент при помощи двух сотрудников отправился в медпункт. Рамос сел в кресло и стал вытирать платком кровь, сочившуюся из губы.

У него сильно болела голова. Дежурный офицер принес стакан воды. Капитан смочил платок и прижал его к губам. Прохладная вода не замедлила оказать свое благотворное действие, и он почувствовал облегчение. Вынув из ящика стола зеркальце, которым он пользовался при бритье, Рамос стал рассматривать свое лицо. Губы вспухли, кровь все еще сочилась. Он потрогал зубы — два из них шатались. «Придется идти к стоматологу», — с огорчением констатировал он.

— Сходи в медпункт и узнай, как дела у задержанного, — попросил он дежурного офицера, остававшегося в кабинете.

Тот пошел выполнять приказ. В дверях показался Агилар:

— Поехали в госпиталь.

— Илеана! — позвал Рамос секретаршу по селектору.

— Слушаю, капитан.

— Если начальство будет меня спрашивать, скажи, что мы с Агиларом в госпитале.

— Хорошо.

В госпитале Рамосу оказали помощь, и спустя час они с Агиларом вновь находились в кабинете. Ферра, которого проинформировали о случившемся, уже ждал их.

— Что бы это значило? — спросил Рамос.

— Очень любопытное дело, — проговорил Агилар.

Рамос взялся было за пачку сигарет, однако положил ее снова в карман, вспомнив, что теперь ему целый день нельзя курить. Он встал и заходил по кабинету из угла в угол. Товарищи знали, что в такие моменты он обычно старался сопоставить все детали случившегося, и поэтому не задавали ему никаких вопросов. Внезапно он остановился и спросил:

— Когда можно будет просмотреть фильм?

— В лаборатории сказали, сегодня вечером. Я предупредил их о срочности, — ответил Агилар.

Рамос посмотрел на Ферра и с улыбкой произнес:

— А ты с чем, дружище?

Ферра открыл папку и передал Рамосу конверт. Тот сел в кресло и занялся чтением находившихся в конверте бумаг. Потом повернулся к Агилару:

— Послушай, перехвачено сообщение противника: «Завтра выезжает ОД–54». Вслед за ним приходит сообщение Х–23: «Терёшка». Затем снова передача подпольной радиостанции: «Семец Ф–1 здоров». Передано той же станцией, что и первое сообщение, но другим шифром. К этому надо добавить операцию пограничников на севере, в ходе которой выяснилось, что к нам проник вражеский агент.

Рамос встал и потрогал подбородок. Потом взял со стола карандаш, подчеркнул что—то на листе бумаги, который держал в руках, и, помолчав, сказал:

— В довершение всего агент ЦРУ является к нам с повинной. А в это время убивают ополченца, который узнал человека, ранее бежавшего из страны… Все началось с двух сообщений Х–23. Первое: «К вам направляется агент Умный». И второе… — Рамос открыл черную папку, лежавшую на столе: — Во втором говорится: «Умный прибудет в понедельник». — Он опять принялся ходить из угла в угол.

— И наконец, последнее сообщение Х–23: «Петушок», — добавил Ферра.

Рамос быстро вернулся к столу и снова прочитал что—то на листе бумаги. В этот момент заговорил Агилар:

— По—моему, всем нам ясно, что последнее сообщение Х–23 перечеркивает предыдущее: «Терешка». Теперь можно сказать, что враг пустил в ход пятерых агентов.

Они вспомнили манеру Х–23 изъясняться при игре в домино. Если он ставил фишку с тройкой, то обычно говорил: «Даю «терёшку», а если с пятеркой: «Даю «петушка».

Рамос подошел к Агилару:

— Ты прав: в этой операции участвуют пять агентов. — Встав у грифельной доски перед своими товарищами, он начал размышлять вслух: — Один агент, видимо, высажен на севере. Другой — Роберто. Это уже двое.

— Третий — Умный, который прибывает в понедельник, — добавил Агилар.

— А два других? — спросил Рамос.

— Радисты, — догадался Ферра.

— Ты полагаешь, их двое? — уточнил Рамос.

— Да, и вот почему. Сначала мы перехватили две передачи с одинаковыми характеристиками. Это наводило на мысль о существовании одного радиста. Но на этот раз противник пытается запутать нас каждым своим шагом: хотя характеристики передач одинаковые, стиль их очень разный. — Ферра закурил и продолжал: — В первом сообщении говорилось: «Завтра выезжает ОД–54». Оно было передано в эфир за несколько минут до появления Роберто. Значит, передавал его не он, в противном случае передача должна была вестись где—то около нашего здания. Последнее благодаря нашим радиопеленгаторам исключается. Поэтому версия об агенте—радисте отпадает. Теперь обратите внимание на следующее. В сообщении говорится «завтра выезжает», а не «завтра выезжаю», что было бы логично для агента—радиста. Но самое главное, почему я считаю, что радистов двое, это вот какое соображение. В сообщении говорится: «Завтра выезжает ОД–54», а Роберто появился сегодня. Они не станут передавать отсюда в США сообщение о будущих своих действиях. Это увеличивает риск в случае перехвата. Если бы информация касалась нас — тогда другое дело. Учитывая все обстоятельства, связанные с передачей, я полагаю, что сообщение должно было иметь какое—то подтверждение. Таким подтверждением могло служить и появление Роберто на Кубе. Тогда это означало бы двойную шифровку текста: «Сегодня прибыл ОД–54». Концовка — это не позывные радиста, а номер агента. Не забывайте, что Роберто представился нам как Д–54. «О» может означать либо последнюю букву его имени, либо инициал радиста. Это заставляет думать, что Роберто имел с кем—то контакт до прихода к нам.

Рамос и Агилар обменялись молниеносными взглядами. Реакция обоих была столь красноречивой, что Ферра, не слышавший показаний агента, спросил:

— Задержанный отрицал свою связь с кем—либо до прихода к нам?

— Да, — ответил Рамос. — Он сказал, что должен был встретиться с неизвестным ему человеком.

— Ну что ж, — продолжал Ферра, — теперь мы знаем, что он солгал. Сюда же он пришел выполнить какое—то задание. Говоря «сюда», я имею в виду этот кабинет. Что касается сообщения: «Семец Ф–1 здоров», его цель та же самая — дать подтверждение. Как видите, стиль разный. Но решающий фактор — время. Промежуток времени между двумя передачами короткий, а расстояние между местами выхода в эфир слишком большое, чтобы успеть преодолеть его. Вот почему я считаю, что радистов двое.

— Словом, твоя оценка такова… — Рамос повернулся к доске и набросал схему:

Агент Д–54… Радист № 1

Агент Ф–1… Радист № 2

Умный… Прибывает в понедельник

— Правильно, — подтвердил Ферра.

На несколько минут в кабинете воцарилась тишина.

Все три офицера обдумывали версию, предложенную Ферра. Прервал тишину робкий стук в дверь.

— Войдите.

— Это вам, капитан, — сказал сотрудник, протягивая Рамосу конверт.

— Спасибо.

Сотрудник вышел. Рамос вскрыл конверт:

— Приглашение на концерт самодеятельности. Зазвонил телефон, и он взял трубку:

— Слушаю… Да… Мы идем…

Втроем они направились в зал, расположенный в конце коридора. Войдя, каждый из них взял блокнот и карандаш из лежавших на столике. Свет погас. Начался фильм о допросе Роберто. Полчаса спустя, когда зажегся свет, Рамос повернулся к Ферра, сидевшему в последнем ряду, и спросил:

— Ну как?

— Очень интересно. Теперь я окончательно убедился, что этот человек не из тех, кто осознал свои ошибки и хочет помочь родине. Как раз наоборот. Нужно признать, он прекрасно играет свою роль. Ни один мускул на его лице не дрогнул во время допроса, ни один жест его не выдал. Но… слишком уж он спокоен, и это подозрительно… А что это он все время жевал?

— Мне показалось, у него что—то нервное, — пояснил Агилар.

— Я как—то не обратил внимания, — признался Рамос. Он встал, подошел к задней стенке кинозала, дважды постучал в окошечко механика, давая ему знак прокрутить ленту еще раз, и сказал: — Кажется, у него что—то было во рту. Хотя, возможно, это то, о чем говорит Агилар.

— Да, но нервный тик у него прекратился как—то внезапно, — заметил с сомнением в голосе Агилар.

— Тик сразу же прекратился, как только он кончил курить. Может, ему попала крошка табака между зубов и он ее убирал? — высказал догадку Ферра.

— До сих пор мы занимались только Роберто, — проговорил Рамос, — но у нас есть и другие вопросы, над которыми следует подумать. Например, убийство Хуанхо. По мнению экспертов, он умер от инфаркта. Следов насилия не было. Расследование показало, что Хуанхо упал и затем пытался подняться. Вскрытие ничего не дало. На месте происшествия нет никаких улик, которые могли бы нам чем—нибудь помочь. По словам Хуанхо, он встретился с неким Альберто Родригесом Монтеагудо, ранее сбежавшим с Кубы. Адресный стол подтвердил сказанное Хуанхо. Судя по обстоятельствам, мы можем предполагать, что Хуанхо убит этим типом, который, возможно, и является агентом Ф–1.

Ферра и Агилар кивнули в знак согласия.

— Остается еще один агент. О нем мы знаем только то, что он прибывает в понедельник. О Роберто я уже запросил все имеющиеся материалы. У меня есть план, и, если он удастся, мы отплатим им той же монетой. Прибывающего в понедельник… — Рамос внезапно остановился, будто его кто—то дернул: — Да… да… Конечно… конечно…

Агилар и Ферра обменялись взглядами и вопросительно уставились на Рамоса.

— А что, если гость, прибывающий в понедельник, будет среди туристов? — спросил он.

— Если в понедельник ожидается туристская группа, то это легко узнать, — ответил Агилар.

— Ну что же, узнавай, да побыстрее, — приказал Рамос. — Встретимся через час. Я расскажу вам о своем плане в отношении Роберто. А если в понедельник будут туристы, уточним детали их «горячего приема».

Два часа спустя Роберто сидел в кабинете Рамоса. Одежда на агенте была уже другая — брюки и рубашка из синей джинсовой ткани. Рядом с ним стояли два сотрудника — Ферра и Агилар.

За это время произошли события, которые грозили агенту разоблачением. Эксперты сообщили Рамосу, что часы арестованного оказались с «начинкой». На их циферблате были обнаружены остатки черного вещества, прилипшего к цифрам. Как установили, исчезновение этого вещества с поверхности циферблата произошло под воздействием какого—то источника тепла. Кроме того, неподалеку от отеля «Колони» купальщики случайно обнаружили снаряжение, зарытое Роберто после выхода на берег.

Необычность и сложность этого дела привлекли внимание начальника Рамоса, которого в управлении все называли Стариком. На этот раз он сам устроился за «занавесом», чтобы понаблюдать за агентом.

Приглашение на фестиваль самодеятельности, о котором сказал Рамос, на самом деле было сообщением Р–15, полученным из «почтового ящика». В нем говорилось о предстоящей важной акции противника и прибытии агента Ф–1 на Кубу. Рамос понимал, насколько все это осложняет и без того тяжелую обстановку.

О существовании Р–15 знали лишь Рамос и Старик, так как он начал свою работу еще до того, как поступили на службу в управление Агилар и Ферра. До сих пор от него не поступало никаких известий. За эти два часа удалось также узнать, что в предстоящий понедельник на самолете прибудет группа туристов.

— Как вы проникли на Кубу? — спросил Рамос.

— Я уже говорил, через остров Пинос, — раздраженно ответил Роберто.

Рамос открыл конверт, лежавший на столе, вынул из него зажигалку и пачку сигарет, принадлежавшие агенту. Через Агилара он передал их Роберто, дав понять, что тот может закурить.

— Спасибо, — сказал агент и стал прикуривать.

— Как вы добрались до острова?

— В авиетке.

— Где она приземлилась?

— Не приземлилась, а приводнилась…

— Откуда вы достали одежду?

— Она была со мной в непромокаемом мешке.

— Это ваши часы?

В руках у Рамоса были часы агента.

— Да.

— Вы уверены в этом?

— Да. Вполне.

По знаку Рамоса Ферра передал агенту часы. Тот осмотрел их и надел на руку.

— Когда они поменяли цвет?

Роберто посмотрел на офицера госбезопасности с удивлением:

— Я не понимаю вашего вопроса. — И он усиленно задымил сигаретой.

Рамос, улыбнувшись, спросил:

— Неужели вы запамятовали, что, когда появились здесь, циферблат ваших часов был черным, а когда уходили, он стал белым?

— Мне об этом ничего не известно, — ответил Роберто, стараясь сохранять спокойствие.

— Что вы делали, прибыв в Гавану?

— Прошелся по 26–й улице и съел мороженое в «Пуэнтсс—Грандес».

— Сколько вы за него заплатили?

Рамос знал, что иной раз совсем незначительные детали, например, стоимость билета, название кинофильма, правила входа и выхода из автобуса, вели к провалу самых опытных агентов. Однако на этот раз сидевший перед ним человек совершенно спокойно ответил:

— Каждый шарик стоит тридцать сентаво.

— Вы поехали в аэропорт для установления контакта?

— Нет. Я должен был появиться на вокзале.

— Вам удалось связаться с кем—нибудь?

— Нет.

— Тогда каким образом работающий с вами радист передал сообщение о вашем благополучном прибытии? Откуда он узнал об этом?

Роберто подался вперед, намереваясь встать, но ему на плечи опустились мощные руки, заставив вернуться в прежнее положение. Окинув презрительным взглядом Рамоса и его товарищей, агент медленно ответил:

— Мне ничего не известно о радисте. Я не знаю, кто и что передавал. Я не знаю агента, с которым должен был установить контакт, но это вовсе не означает, что он не знает меня, что он не мог узнать о моем появлении и моих передвижениях здесь. Перед выездом я получил инструкции, где четко оговаривался мой маршрут.

— Как это следует понимать?

— Я должен был передвигаться по строго заданному маршруту.

— Вы хотите сказать, что, пока вы ходили по улицам Гаваны, другой агент наблюдал за вами?

— Именно так.

В этот момент сигарета Роберто кончилась, и он жестом попросил разрешения загасить ее в пепельнице на столе Рамоса.

С момента своего появления в кабинете Роберто даже краем глаза не посмотрел туда, где оставил «пломбу». Сейчас, вставая, он вспомнил ключевой момент первого допроса, легким шагом подошел к столу и затушил окурок в пепельнице. На этот раз его левая рука не дотронулась до стола. Агент вернулся в кресло.

— А теперь последний вопрос, — сказал Рамос. — Какая связь между вами и Ф–1?

— Никакой.

— Ну что ж, закончим на этом. Уведите его.

Роберто уходил из кабинета внешне уверенный в себе и невозмутимый, хотя нервы его были напряжены до предела. «Они докопались до часов. Им известно о радисте и агенте. Неплохо работают. Майк был прав. Но главного они не знают», — успокаивал он себя.

Старик пригласил всех троих офицеров в свой кабинет.

— Ты действовал хорошо, Рамос. Твои вопросы были правильными. Нам уже кое—что стало известно, и это поможет в дальнейшем. — Махнув рукой в сторону киноаппаратуры, стоявшей в углу кабинета, он продолжал: — Я посмотрел фильм и выслушал ваши доклады. У меня есть кое—какие выводы, которые, надеюсь, подтвердятся фильмом о втором допросе. Ну а пока входить в твой кабинет категорически запрещаю.

— В мой?! — переспросил Рамос.

— Да, в твой. А сейчас посмотрим фильм.

По ходу просмотра Старик указывал офицерам на некоторые детали, а когда фильм кончился, повернулся к ним и, обращаясь главным образом к Рамосу, спросил:

— Теперь ясно?

— Да.

— Исходя из имеющихся данных можно утверждать, — продолжал Старик, — что это хорошо спланированная операция. Одна из целей ее уже ясна. Ясно и то, что они попытаются освободить Роберто, и мы им позволим это. Главная птица в данном деле — это «кто—то», о ком говорил агент. Если все пойдет хорошо, он сам и выведет нас на этого «кого—то». Что касается понедельника, я на всякий случай предупредил пограничников. Туристам, как и договорились, мы устроим прекрасную встречу. Теперь остается только «почистить» кабинет Рамоса.

Д–45 действует

Агенту Д–45 был шестьдесят один год, но он находился в отличной форме. Зубной врач и фармацевт, он имел небольшой кабинет на дому, где принимал пациентов, когда был материал. Когда же его не было, он жил за счет пенсии и денег, получаемых от ЦРУ.

На ЦРУ он стал работать с первых лет революции, собирая и передавая информацию о научной деятельности в стране. Информацию он направлял в письмах своим родственникам на Севере или с помощью «почтовых ящиков», имевшихся в распоряжении руководимой им группы. Если информация требовала срочной передачи, он пользовался радио. Пациентам и соседям он казался человеком внешне приятным и внимательным.

Д–45 знал о прибытии Роберто. С этого момента вся операция зависела от того, что прибывшему удастся сделать. Поэтому, когда паром подошел к причалу в Батабано и Роберто, сойдя по трапу, направился к автобусу, чтобы доехать до вокзала у зоопарка, Д–45 уже находился на причале и делал вид, будто читает газету. Он с первого взгляда узнал Роберто. Однако агент его не знал, и это облегчало дело.

Автобусы ушли, и Д–45 завел свой черный «форд». Ему надо было спешить, потому что Роберто, сойдя с автобуса, должен был сразу оповестить его о своем прибытии по телефону. Д–45 поднажал на акселератор, и автобусы остались позади. Через несколько минут, уже дома, он с нарочитым безразличием начал листать журнал «Боэмия». С террасы с помощью бинокля он мог наблюдать за прибытием автобусов. И вот через несколько минут зазвонил телефон. Д–45 медленно встал с кресла, в котором так удобно было сидеть, и поднял трубку:

— Что? Хорошо… А ребенок? До свидания.

Он быстро собрал радиоаппаратуру, которая должна была заработать через считанные минуты, и кубарем скатился по лестнице. «Форд» медленно двигался по 26–й улице, поднимаясь по крутому склону около зоопарка.

Роберто шел по тротуару, не обращая внимания на черный «форд», который медленно догонял его. Машина проехала мимо и продолжала двигаться к освещенному фонтану, затем обогнула его и вновь вернулась на 26–ю улицу. Загорелся красный свет, и машина остановилась. Д–45 видел, как Роберто перешел улицу и вошел в кафе—мороженое. Вот загорелся зеленый свет. Спустя несколько минут Д–45 был уже дома и сообщал в Центр о прибытии Роберто.

После убийства Хуанхо Альберто Родригес Монтеагудо изрядно поколесил по городу. Сменив несколько автобусов, он добрался до гаванской бухты и пересек ее один раз через Реглу и дважды через Касабланку. «Если пойдут с собаками, то собьются. И все из—за того, что я не захватил жидкость», — досадовал агент.

Наконец Ф–1 направился к дому Пабло. Он дошел до угла улицы. Оставалось пройти около сорока метров. Медленным шагом он подходил к дому номер 5607, взглядом обшаривая улицу вдоль и поперек. Ничто не вызывало тревоги. На узкой проезжей части, у обочины, стояла лишь одна машина. Возле нее разговаривали двое. Он поднял голову и посмотрел на номер дома: 5618. Нужно было переходить улицу. Он уже различал лица тех, кто разговаривал у машины. Руки мужчины покоились на плечах девушки. Проходя мимо парочки, Ф–1 на мгновение взглянул на блондинку. Мужчина в это время гладил ее волосы.

Зажигалка дважды щелкнула в руках девушки, и она поднесла пламя к сигарете, которую ее ухажер держал в зубах.

Агент продолжал идти к дому номер 5607. У двери он остановился, постучал и, подождав несколько минут, вошел в дом.

Он не слышал, как мужчина сказал блондинке:

— Теперь они оба в наших руках.

После телефонного звонка Ф–1 Пабло завалился спать на диване, положив под подушку пистолет. Стук в дверь разбудил его. Он быстро встал и схватил кольт, не зажигая света, подкрался к двери и, прижавшись к стене, прислушался. До его слуха донесся лишь шум мотора удалявшейся машины.

— Кто там?

— У вас есть зеленые лимоны?

Пабло открыл дверь и оказался лицом к лицу с Ф–1. Он хотел зажечь свет, но Ф–1 знаком показал ему, что этого делать не следует. Они сели на диван, и Ф–1 тихо заговорил:

— Я — Альберто Родригес Монтеагудо, но все меня зовут Монтес.

— Хорошо. А я — Пабло. Меня предупредили о твоем приходе. Я уже сообщил о том, что ты благополучно прибыл, и ждал тебя.

Монтес долго смотрел на Пабло и наконец сказал:

— Иногда случаются неожиданности…

— Что, бабу встретил?

Ф–1 улыбнулся:

— Помеху… Пришлось убрать…

Пабло вскочил как ужаленный и заметался из угла в угол.

— Ты что… испугался? — насмешливо спросил Монтес.

— Нет, парень, но это может осложнить дело. Чтобы понять это, не надо кончать университетов.

— Ясное дело, но другого выхода не было. Можешь спать спокойно. Прежде чем прийти сюда, я обежал чуть ли не всю Гавану. А поскольку отправил я его туда вот этим…

— Этим? — Пабло повертел в руках шариковую ручку.

— Это техника, дорогой мой. Техника!

Монтес явно хвастался. Он хотел показать себя крепким орешком. Пабло с интересом смотрел на него и думал: «Таких типов я уже видел в сороковом секторе».

— Сон что—то меня одолевает, — проговорил Монтес позевывая.

Пабло отвел его в спальню:

— Это твоя комната. Не выходи отсюда, пока я тебе не скажу.

— О'кэй, приятель. Я сразу завалюсь. До завтра. Пабло закрыл дверь и медленно побрел в гостиную.

Закурил, лег на диван. Через несколько минут он уже мирно храпел.

Недалеко от дома Пабло, на углу улицы, находилась небольшая военная гостиница, где размещались командированные в Гавану. Отсюда сотрудники управления госбезопасности начали вести наблюдение за всем, что происходило в доме под номером 5607.

Солнечный луч проник через жалюзи одного из окон гостиной, и Пабло проснулся. Он встал и быстро приготовил завтрак. Было уже десять часов, когда он разбудил Монтеса и сказал, что завтрак на столе.

Умываясь, Монтес с некоторым удивлением рассматривал кусок мыла «Накар» и тюбик зубной пасты «Перла». Он вспоминал, как ему говорили, что здесь нет пасты и люди чистят зубы стиральным порошком.

Насвистывая песенку, он вышел из ванной и сел к столу. Его глаза пробежали по чашкам, наполненным ароматным кофе с молоком, ломтям поджаренного хлеба, маслу «Гуарина» и творожной пасте «Нэла».

— Недурно, приятель, недурно, — проговорил он и начал поглощать все, что было на столе.

Пабло завтракал не спеша, внимательно наблюдая за напарником, у которого разыгрался аппетит. А тот, насытившись, откинулся в кресле и, похлопывая себя по животу, удовлетворенно произнес:

— Теперь только одного не хватает…

— Хорошей сигары, — подсказал Пабло. — Они на буфете.

Монтес направился к буфету и вскоре вернулся с дымящейся сигарой в зубах.

— Действительно, жаловаться не на что, — проговорил он и, вынув пакет из кармана, протянул его хозяину: — Вот, тебе посылают подарок, чтобы ты положил его в банк.

Вскрыв пакет, Пабло обнаружил там толстую пачку десятипесовых банкнотов:

— Если я пойду с этим в банк, то сразу же погорю. Станут спрашивать, откуда у меня такие деньги, что я отвечу? Лучше их спрятать.

Монтес посмотрел на него и глухо произнес:

— Трать побыстрее. Пользуйся моментом. Мы здесь пробудем недолго. Как только все закончим, сразу смоемся.

— Что «все»?

— Дело, которое нам поручено.

Монтес сел на диван и принялся читать «Хувентуд Ребельде», потом внезапно спросил:

— Мне никто не звонил?

— Нет… А что буду делать я? — поинтересовался Пабло. — До сих пор мое участие было очень ограниченным.

— Каждому овощу свое время. Мы выполнили половину плана. Остальное зависит от того, позвонят мне или нет.

Легкий стук в дверь прервал их беседу. Они обмелялись взглядами. Пабло пошел открывать, а Монтес устроился поглубже в кресле и надел темные очки.

За дверью Пабло увидел мужчину и женщину. Женщину он знал: это была председатель квартального комитета защиты революции.

— Здравствуйте, — сказала она.

— Здравствуйте.

— Со мной товарищ из министерства здравоохранения. Он проверяет, нет ли где застоявшейся воды. Если есть, он добавит в нее соответствующие средства, чтобы не заводились москиты. А я хочу спросить, нет ли у вас для комитета пустых бутылок или картонных ящиков.

— Проходите. Во дворе у меня стоит бочка с водой. Председатель комитета осталась в гостиной. Монтес по—прежнему спокойно читал газету, сидя спиной к вошедшим.

Зазвонил телефон. Монтес, сидевший рядом с аппаратом, не шелохнулся. Решив, что он заснул, Мария — так звали председателя комитета — подошла к столику и взяла трубку:

— Слушаю… Я вас слушаю… Хватит баловаться, отвечайте. Я же слышу, как работает ваше радио.

Ей никто не ответил. Продолжая держать в руках трубку, Мария посмотрела на мужчину, который с усмешкой наблюдал за ней.

— Вы ведь не здешний?

— Нет. Я работаю вместе с Пабло.

— Все в порядке, — проговорил представитель министерства здравоохранения, возвращаясь с Пабло.

Мария повернулась к хозяину квартиры:

— Не забудьте о бутылках и коробках.

— Не беспокойтесь, не забуду.

Мария закрыла дверь. Пабло и Монтес обменялись взглядами.

— Какая надоедливая публика, приятель! — заметил Монтес, снимая темные очки.

Представитель министерства здравоохранения попрощавшись с Марией, сел в джип. Проезжая мимо военной гостиницы неподалеку от дома Пабло, он дважды нажал на клаксон и проследовал дальше.

— Что это за птица такая? — спросил Монтес.

Пабло, задержавшись на секунду с ответом, объяснил:

— Это председатель комитета защиты революции.

— Комитета?

— Да, приятель, комитета защиты революции.

— Ах вот как! Тогда сейчас же проверь, побывали ли они в других квартирах или только у нас.

— Тебе уже призраки мерещатся, — недовольно пробурчал Пабло и отправился выполнять приказ Монтеса.

Д–45 следил за Роберто, пока тот не вошел в кафе—мороженое. Вернувшись домой, он поднялся в комнату на втором этаже, где у него находились радиоаппаратура и магнитофон, готовые прийти в действие, как только «пломба», установленная Роберто на крышке стола Рамоса, начнет посылать сигналы.

И вот прямая линия на экране осциллографа стала зигзагообразной. В комнате послышался шум, постепенно превратившийся в режущий звук. Д–45 бросил взгляд на магнитофон. Неподвижные до сих пор кассеты начали вращаться. Д–45 подвинул кресло поближе к осциллографу, подкрутил одну из ручек, и резкий свист стал исчезать. На экране осциллографа высветилась синусоидальная линия. Д–45 надел наушники, висевшие на антенне первого приемника. Теперь он слышал все, что происходило в кабинете Рамоса. Два часа не снимал он наушников. Блокнот, в котором он вел запись, был уже заполнен до 23–й страницы.

Магнитная запись закончилась. Д–45 вставил в магнитофон новую кассету, а то, что было на снятой, начал переписывать на компакт—кассету. Закончив эту операцию, он медленно спустился на первый этаж, взял из ящика стола красивую папку, вынул из нее несколько листов бумаги и стал писать:

«а) Допрос Роберто был снят на кинопленку.

б) Мое сообщение перехвачено и расшифровано.

в) Среди вас работает их агент Х–23. Он передал несколько информации с правильными данными о нашей операции.

г) Перехвачено и расшифровано сообщение, переданное Пабло.

д) Им известно о заброске агента Ф–1.

е) Сообщения, переданные Х–23: «К вам направляется агент Умный». «Умный прибудет в понедельник». «Терёшка».

«Петушок».

ж) Роберто выполнил оба этапа своего задания.

з) Им известно, что в операции принимают участие пять агентов.

и) Им известно, что Ф–1 ликвидировал ополченца, который узнал его.

к) Они докопались, что Роберто связывался с кем—то до того, как пришел к ним с повинной.

л) Они поняли, что Роберто выполняет какое—то задание.

м) Им известна структура группы: три агента и два радиста.

н) Они могут раскрыть секрет часов Роберто.

о) Они знают о том, что еще один агент прибудет в понедельник.

п) Занимаются этим делом офицеры управления госбезопасности Ферра, Рамос и Агилар».

Д–45 кончил писать, прикрыл перо наконечником и включил вентилятор. Затем он достал из ящика маленького столика сигару и медленно раскурил ее. Одним глотком допил оставшийся в стакане ром. Потом достал новую кипу бумаги и снова начал писать:

«1. Дело у них хорошо поставлено во всех областях (радиоперехват, дешифровка и т. д.). Это позволяет им перехватывать и довольно быстро расшифровывать наши передачи.

2. Они владеют современной техникой экспертизы и соответствующим оборудованием (киноаппаратура и лаборатория, баллистика, дерматология, трассология и т. д.).

3. Роберто показал себя прекрасным агентом, но его положение с каждым днем осложняется. Предлагаю ускорить осуществление третьего этапа операции, имеющего целью освобождение Роберто.

4. Ф–1 раскрыт. Кубинские органы госбезопасности уже, вероятно, имеют информацию о нем и начнут действовать против него. Это создает угрозу провала главной части задания.

5. Особое внимание следует уделить агенту кубинской госбезопасности Х–23, который находится среди вас.

6. Прибывающему в понедельник устроят специальный прием, хотя им и неизвестны его приметы».

Д–45 покинул удобное кресло и быстро прошел в спальню. Через несколько минут он вернулся с двумя настольными лампами. Открыв один из ящиков письменного стола, достал две лампочки по сто ватт, вставил их в лампы и зашторил окна. При ярком свете комната напоминала фотостудию. Д–45 открыл средний ящик стола и вынул черный футляр, в котором находились очки в позолоченной оправе с очень тонкими стеклами. Он не спеша надел их и разложил на столе те два листа бумаги, на которых написал свои выводы. Приблизил лампы к листам так, чтобы они оказались в фокусе световых пучков. Глядя на левый лист, он прикрыл правое стекло рукой и одновременно сжал левую дужку оправы другой рукой. Затем повторил операцию, прикрывая левое стекло и сжимая правую дужку. Покончив с этим, он положил очки в футляр и направился в гостиную. «Где их спрятать? Где? — спрашивал он себя. Окинув комнату взглядом, улыбнулся: — Кто—то правильно сказал: хочешь что—нибудь спрятать, положи на видное место». И Д–45 положил очки на журнальный столик. Потом подошел к телефону — ему нужно было во что бы то ни стало поговорить с Ф–1.

Дверь открылась, и вошел, весело посвистывая, Пабло. Увидев его, Монтес отложил в сторону «Хувентуд Ребельде»:

— Ну как, узнал?

— Они прошли по всему кварталу, так что все в порядке.

— Как ты узнал об этом?

— Зашел в продуктовую лавку, а там уже вовсю обсуждали посещение домов представителем министерства здравоохранения. Словом, этот визит никак не связан с твоим появлением.

Их разговор был прерван настойчивым телефонным звонком. Пабло хотел поднять трубку, но Монтес не позволил.

Телефон прозвенел четыре раза и смолк. Пабло, не спускавший глаз с Монтеса, спросил:

— В чем дело?

— Ничего. Так надо. Если я не ошибаюсь, то сейчас опять позвонят, и мы опять не ответим.

Телефон зазвонил снова, и снова Монтес и Пабло не шелохнулись. Монтес раскурил сигарету и уселся поглубже в кресло. Пабло, сидевший напротив, принялся читать «Гранму». Телефон зазвонил опять, и только теперь, после пятого звонка, Монтес поднял трубку:

— Слушаю, да… Одно удаление и две пломбы… Еще кариес? Хорошо. До свидания.

Пока Монтес говорил, Пабло внимательно смотрел на него, пытаясь понять смысл разговора.

— Какие—нибудь новости?

Пристально взглянув на Пабло, Монтес сделал две глубокие затяжки и медленно подошел к нему:

— Звонил шеф. Нам нужно съездить к нему. Так что готовься, через полчаса отправляемся.

Пабло встал и закурил сигарету.

— Это в Гаване?

— Да, по дороге я скажу тебе адрес.

— Нужно захватить что—нибудь? — спросил Пабло, прикрывая жалюзи на окнах.

— Да, возьми с собой комплект батарей и две стандартные магнитофонные кассеты.

— Мы надолго?

— Не знаю, но думаю, что нет. Я не хочу, чтобы у тебя создалось превратное представление обо мне, но в этой операции я почти в таком же положении, как и ты. Мы оба знаем очень мало. Только шеф знает, что делать. Но «там» меня предупредили, что его раздражают ненужные вопросы. Мне сказали, чтобы по прибытии я позвонил тебе, что ты будешь работать со мной и что нам надо ждать звонка шефа.

— Что же это — нам не доверяют? — недовольно спросил Пабло.

— Я не вижу здесь недоверия. Это мера предосторожности. Ни ты, ни я не можем снюхаться с коммунистами, мы слишком запачканы, так что между нами не может быть недоверия. «Там» мне сказали, что это задание очень важное и в интересах сохранения тайны каждый участник операции будет знать только свою часть работы.

— Ну, это другое дело.

Пабло закрыл все окна и стал складывать в чемоданчик батареи и кассеты.

— Можно считать, все готово.

— Нет, приятель. Так не пойдет. Мы едем не на экскурсию. Иной раз пустяковая деталь проваливает все дело. Я пойду один, а ты положишь чемодан в багажник и проверишь, нет ли за мной слежки. Если все в порядке, поедешь к остановке и посадишь меня в машину. Если заметишь что—нибудь подозрительное, проезжай мимо. Я найду тебя потом. Понятно?

— Понятно.

Как и было решено, Пабло посадил Монтеса в машину у автобусной остановки. Монтес сел рядом с ним, положил на колени маленькую записную книжку и, достав карандаш, сказал:

— Следуй по 41–й улице до 42–й. Потом поезжай по 23–й и не останавливайся до самого автовокзала.

Пабло кивнул и нажал на акселератор. Машина быстро помчалась по 41–й улице. Стрелка спидометра колебалась от 80 до 90 миль.

Монтес установил боковое зеркало заднего вида так, чтобы просматривалась любая машина, следовавшая сзади в 15–20 метрах. Такую же операцию он проделал с центральным зеркалом. Переводя взгляд с одного зеркала на другое, он стал что—то писать и чертить в книжке, лежавшей на коленях.

— Что ты делаешь?

— Посмотри.

Пабло взял книжку и, улыбнувшись, вернул ее. На листе Монтес записал сведения о каждой следовавшей сзади автомашине — цвет, номерной знак и время наблюдения.

Они прибыли на автовокзал и вышли из машины, не зная, что Д–45 наблюдает за ними с помощью бинокля. Пабло вынул из багажника чемоданчик, Монтес положил ему руку на плечо и сказал:

— Погоди, дай—ка чемоданчик мне, а сам побудь здесь. Я скоро вернусь за тобой. Нужно осмотреться. Это никогда нелишне. А ты наблюдай, нет ли за мной «хвоста».

Монтес взял чемоданчик в правую руку и быстрым шагом направился к веренице автобусов. Он вошел в один из них и расположился на сиденье рядом с задней дверью. Автобус заполнился пассажирами и тронулся с места.

— Пожалуйста, откройте заднюю дверь, — вдруг попросил водителя Монтес, — я забыл пакет на вокзале.

Он быстро выпрыгнул из автобуса, посмотрел ему вслед и зашагал прочь.

Пабло, наблюдавший за всем этим, подумал: «Да, подготовлен как надо».

Разыскав нужный адрес, Монтес поднялся на лифте на четвертый этаж. Там он постучал в дверь в конце коридора.

Дверь открылась, и на пороге показался мужчина:

— Вам кого?

— Мне нужен зубной врач. У меня выпала пломба.

Мужчина пригласил его войти. Монтес передал ему чемоданчик. Хозяин жестом показал гостю, где сесть.

— Слушайте меня внимательно, — сказал Д–45 (а это был он). — Вопросы потом. — И он стал рассказывать Монтесу о задании, выполненном Роберто, о том, что органам госбезопасности известно об убийстве ополченца.

По мере того как Д–45 говорил, лицо Монтеса меняло свой цвет — от пунцово—красного до мертвенно—бледного. Монтеса бил озноб.

— Вот что произошло за это время, — продолжал Д–45. — Как видите, кое—что удалось, а кое—что нет. Все, что я вам рассказал, важно, но еще важнее то, что скажу сейчас… — И Д–45 жестом пригласил Монтеса сесть рядом.

Агент выслушивал инструкции шефа в течение трех часов.

Пабло спал, когда Монтес вернулся к машине. Поправив оба зеркала, он приказал:

— Поехали.

— Я думал, ты возьмешь меня с собой, — проговорил Пабло, заводя машину.

— Не хватило времени. Дело швах. Приедем, все объясню. Пока скажу только, что со среды Пеке снял для нас коттедж в Сороа.

— Пеке?

— Да. Так мы зовем шефа, — с улыбкой объяснил Монтес.

Прибытие туристов

В кабинете Старика собрались Агилар, Ферра, Рамос и еще два сотрудника — специалисты по связи.

— Все говорит за то, что противнику удалось установить электронную записывающую аппаратуру в нашем помещении. Ваша задача состоит в том, чтобы обнаружить ее, и не только обнаружить, но и не повредить. Необходимо, чтобы она продолжала действовать: пусть противник верит всему, что услышит с ее помощью. Понятно?

— Понятно.

Все пятеро вышли из кабинета Старика и отправились к Рамосу. Войдя к себе, тот громко сказал:

— Давайте—ка приберемся немного. Сегодня день генеральной уборки помещений.

Эксперты вынули из чемодана разные приборы и аппараты и начали последовательно соединять их между собой. Вскоре все было опутано проводами. Один из экспертов сделал знак, и экран осциллографа засветился. На нем появилась прямая линия. Эксперты надели наушники, и один из них стал насвистывать песню. Прямая линия на осциллографе превратилась в ломаную. Сотрудник внимательно следил за показаниями экрана. Другой эксперт начал медленно вращать ручку своего аппарата, стоявшего на столе.

Продолжая насвистывать, первый сотрудник взял детектор и стал ходить по кабинету. Подойдя к столу, он резко схватился за ухо, на лице его появилась гримаса боли. На осциллографе в это время волнистая линия заполнила весь экран. Стало ясно, что искомое находилось в столе. Эксперты отключили аппаратуру и знаками дали понять это офицерам. Те со всей тщательностью с помощью лупы сантиметр за сантиметром обследовали стол. На нем находились пепельница, фотографии детей Рамоса, пресс для бумаги, телефон и селектор. Один из экспертов сделал знак Рамосу, чтобы тот вышел, и одновременно громко сказал своему товарищу:

— Отдохни, а я принесу немного воды. — В коридоре сотрудник спросил Рамоса: — Вы не помните, капитан, до какой части стола дотрагивался допрашиваемый?

— Помню. Он дотронулся лишь до его внешней части, когда клал окурок в пепельницу;

— Вы уверены?

— Да.

Несколько минут спустя оба вернулись в кабинет.

— Принес воды? — с улыбкой спросил сотрудник.

— Да, — ответил вошедший.

На столе оставалась лишь пепельница. Сотрудник очень осторожно перемешал пепел зубочисткой. Окурки он изъял пинцетом. Пепел вытряхнул на лист бумаги и тщательно осмотрел. Подняв голову, сотрудник показал жестом, что, кроме пепла, там ничего нет. С лупой в руке он принялся исследовать пепельницу. Осторожно поднял ее вверх, осмотрел дно — никакого результата.

Рамос взял указку, провел над столом линию, показывая на ту часть, до которой дотрагивался Роберто. Эксперт его понял и, встав на колени, с помощью лупы осмотрел указанный участок. И вдруг взгляд его задержался. Лупа оставалась неподвижной несколько секунд. Что—то виднелось на поверхности. Это «что—то», размером около двух миллиметров, имело странную форму и было светло—серого цвета. Сотрудник встал и написал на листе бумаги: «Кажется, это здесь». Немедленно началась проверка того, что пока было лишь предположением. Вновь подключили аппаратуру, и она показала, что микропередатчик найден.

— Ну что ж, на сегодня хватит. Вроде все чисто. Можно уходить, — громко сказал один из экспертов, не забыв крикнуть при этом своему товарищу, чтобы тот вынес ведерко с водой.

Ферра, Агилар и Рамос уже десять минут сидели у круглого стола и молчали. Все трое думали об одном: враг нанес удар, и довольно сильный. Через пять минут каждый из них должен доложить Старику все, что мог услышать враг за то время, пока действовал микропередатчик.

Рамос взглянул на часы и встал:

— Пошли.

Доклад офицеров начальнику продолжался три часа.

— Случай интересный и сложный. Им удалось узнать немало. Нужно немедленно предупредить Х–23 и дать указание осуществить вариант Х–2. Теперь хотелось бы услышать ваше мнение, — сказал Старик.

Агилар встал, открыл папку, лежавшую у него на коленях, вытащил блокнот и начал:

— Что касается туристов, у нас уже имеются фамилии и данные о них. Через «Кубатур» мы получили полную программу пребывания на каждый из шести дней.

— Сколько их?

— Шестнадцать. Семь мужчин и девять женщин. Основываясь на сообщении Х–23, полагаю, что надо сконцентрировать внимание на мужчинах. Среди туристов нет никого по имени Майк Спенсер.

— Это понятно, — буркнул Старик.

— Все туристы будут размещены в одном крыле отеля, чтобы максимально ограничить их контакты с остальными проживающими там. Во всех связанных с ними службах мы разместили наших людей. В конце коридора установлены скрытые телекамеры. Это позволит нам знать все, что будет там происходить. — Агилар протер стекла очков и продолжал: — Что касается семи туристов—мужчин, то мы договорились с оперативниками, что они ни на секунду не выпустят их из поля зрения. В аэропорту туристы будут сфотографированы. Среди администраторов отеля — наши сотрудники. С «Кубатуром» и эмиграционной службой мы договорились, что они объединят вновь прибывающую группу, когда та поедет на экскурсии, с другой, которая уже находится здесь. В этой группе тоже есть наши товарищи. Видите, понадобилось много сотрудников, но их число сразу сократится, как только мы выявим Умного. Тогда станет легче.

— Насколько я понял из вашего доклада, — заметил Старик, — у нас нет никаких доказательств, что Умный — это мужчина, а предлагаемый план полностью исключает возможность того, что агент — женщина.

В кабинете воцарилось молчание. И хотя окна были, закрыты, стал слышнее шум проезжавших по соседним улицам машин.

— Нет также никакой гарантии, — продолжал Старик, — что Умный прибудет один. Его ведь может кто—нибудь сопровождать. Вполне логично предположить, что это будет женщина, под видом жены или дочери. В таком случае женщина может быть еще одним агентом или просто использоваться в качестве связной или прикрытия.

— Все, что вы говорите, весьма убедительно, — ответил Агилар, — но только в одном из донесений Х–23 говорится: «К вам направляется агент Умный», а не «К вам направляются агенты Умные». В другом донесении говорится: «Умный прибудет в понедельник». Тоже в единственном числе.

— Однако, Агилар, это не исключает, что агент окажется женщиной или что он прибудет не один. — Старик встал и в приказном тоне добавил: — Принимаемые меры должны предусматривать все возможные варианты, хотя это и потребует дополнительного числа сотрудников и осложнит работу. Понятно?

— Понятно, — ответили офицеры. Старик опять сел в кресло и продолжал:

— О Роберто я думаю вот что. Нам известно его задание или одно из его заданий. Из пяти агентов, участвующих в операции, у нас имеется информация о четверых. Не хватает данных об одном, который, по—моему, является мозговым центром операции. Роберто, конечно, связывался с этим главным агентом. Он — их мозг. До него—то нам и надо добраться. Часы Роберто мы несколько «усовершенствовали», так что, пока они идут, мы будем знать, где он находится. Вот я и думаю: Роберто нужно устроить побег, чтобы он вывел нас на пятого. И о туристах. Мы не должны забывать, что проанализировали один из возможных вариантов. Есть и другой — нелегальная переброска. Сегодня воскресенье. Пограничники начеку. Что у нас есть об… — Старик порылся в бумагах на столе: — Об Альберто Родригесе Монтеагудо, то есть об Ф–1, что—нибудь есть?

Ферра открыл папку:

— О нем нам известно, что он живет в доме радиста Пабло Касаля Фернандеса. Они работают в паре. Когда Ф–1 шел к дому Пабло, два наших товарища сумели его сфотографировать. — Офицер передал обе фотографии Старику и продолжил: — Черты лица Ф–1 не изменил, только волосы покрасил в каштановый цвет. Это мы установили по досье, которое заведено у нас на него. Отпечатки пальцев, снятые с дверной ручки дома и обработанные в отделе дактилоскопии, совпадают с данными, имеющимися в досье. В военной гостинице, неподалеку от дома, где живет Ф–1, нами оборудован наблюдательный пункт. У Пабло есть автомобиль «додж» 1957 года выпуска, зеленого цвета. Вчера он выезжал с Ф–1 к автовокзалу у зоопарка. Там Ф–1 сумел оторваться от следившего за ним сотрудника, и мы не знаем, куда он направился потом.

— Номер машины известен? — спросил Старик.

— Да.

Старик с нажимом произнес:

— Ф–1 нельзя дать ускользнуть. Это, конечно, относится ко всем агентам, но Ф–1 еще и убийца.

— Мы пока не хотим арестовывать ни Ф–1, ни Пабло, — продолжал Ферра, — поскольку любой из них может привести нас к пятому, которого мы назвали Мозгом. Ясно и то, что один из них или оба должны установить контакт с Умным, прибывающим в понедельник.

— Обращаю ваше внимание на одну деталь, — сказал Старик. — Вы помните маршрут Роберто? По его словам, этот маршрут был разработан заранее. Так вот заметьте, два агента, участвующие в этой операции, шествуют снова по тому же маршруту, что и Роберто.

— 26–я улица и паромная переправа! — воскликнул Агилар.

— Да, — продолжал Старик. — Во время допроса Роберто сказал, что он ни с кем не устанавливал контакта. Однако это вовсе не значит, что «кто—то» не знал о его прибытии. Поскольку маршрут был определен заранее, это наводит на мысль, что, когда Роберто прибыл на автовокзал, Мозг находился в этом районе. Теперь мы стали свидетелями очень интересного факта: Ф–1 и Пабло оказываются на том же вокзале. Ф–1 пошел туда после того, как Роберто установил микропередатчик в кабинете у Рамоса. Пошел он туда в силу крайней необходимости, поскольку Мозгу стало известно, что мы знаем о Ф–1. Все вышесказанное позволяет сделать вывод, что Мозг обитает в этом районе: ему надо было предупредить Ф–1, а сделать этого на людях он не мог. Кроме того, очень вероятно, что им получены новые инструкции в связи с прибытием Умного.

Воцарилось молчание. Все думали об одном и том же. Нарушил тишину Старик, спросивший у Ферра:

— Никаких новых перехватов не было?

— Нет.

— А не могло случиться так, что передача была, а мы ее упустили?

— Мало вероятно.

— У Пабло есть телефон?

— Да.

— Он не звонил за границу?

— Нет. И ему не звонили.

— Завтра, — продолжал Старик, — с прибытием Умного операция еще больше осложнится. Ни Мозг, ни Пабло, ни Ф–1 не могли передать полученную с помощью микропередатчика информацию. Значит, они попытаются передать ее Умному, тот же в свою очередь, возможно, везет новые инструкции. — Он посмотрел на часы и добавил: — В этом деле нельзя исключать использование «почтовых ящиков». Нам надо думать не только об этой пятерке. Никто сегодня домой не пойдет. Устраивайтесь спать здесь. Завтра в семь утра нам надо быть в аэропорту, так как Мозг, скорее всего, поедет встречать Умного.

Рамос медленно шел по коридору. Ему понадобилось всего пять минут, чтобы добраться до комнаты, где спали четыре офицера. Он все время думал о Х–23 и Р–15: ни от одного из них вестей не было.

В шесть утра офицеры позавтракали и приготовились ехать в аэропорт. Они получили четкие указания: одеться в штатское и ничем не выделяться среди пассажиров аэрофлота, а самое главное, не показывать, что они знакомы друг с другом.

В шесть пятнадцать на красном «фиате» выехал Старик. Пять минут спустя на желтой «тоёте» отправился Ферра. Агилар, увидев из сквера, как удаляются машины, завел мотоцикл.

Рамос выезжал последним. Он все ждал, не поступит ли сообщение от Х–23 или Р–15. Стрелки часов показывали уже шесть тридцать утра, когда от стоянки отъехал «фиат» пепельно—серого цвета.

Четыре часа продолжался разговор Ф–1 с Пабло. Утром в понедельник, как только диктор национального радио объявил: «Шесть часов двадцать минут», Пабло завел свою машину и отправился в международный аэропорт имени Хосе Марти.

Ф–1 ехал на одном из передних сидений автобуса 60–го маршрута, наблюдая за просыпающимся городом. Его часы показывали шесть пятьдесят. Автобус остановился у светофора. Ф–1 заметил машину, притормозившую рядом. «Ишь как удобно этому, в «тоёте»! А какой красивый желтый цвет!» — подумал он. Загорелся зеленый свет, и «тоёта» устремилась вперед, обгоняя автобус.

В доме неподалеку от зоопарка только что кончил одеваться Д–45. Он тщательно причесался перед зеркалом, осмотрел свои белые, очень чистые ботинки, хорошо отутюженные брюки и накрахмаленный белый халат. На кармане халата можно было прочитать: «Д—р Хиральдо Гомес». Он надел часы и перешел в гостиную. Там он взял очки, лежавшие на столике, и отправился в аэропорт имени Хосе Марти.

Несмотря на ранний час, в аэропорту скопилось много народу. Одни встречали родственников или друзей, другие их провожали, а несколько сотрудников управления госбезопасности ждали прилета Умного. В диспетчерской башне сотрудники установили кинокамеру на треноге и прилаживали телеобъективы к фотоаппаратам. Служащим «Кубана де Авиасьон» они отрекомендовались работниками Кубинского института радио и телевидения (КИРТ), снимающими документальный фильм.

Во всех салонах аэропорта в нужных точках расположились сотрудники госбезопасности. У каждого из них имелись фотографии Ф–1 и Пабло. В их задачу входило проследить за ними, и все.

Автобус «Кубатура», приехавший за туристами, остановился в указанном месте. Автофургон Кубинского института радио и телевидения остановился так, чтобы его задняя часть находилась напротив дорожки, по которой пройдут туристы к автобусу.

Чтобы не привлекать внимания, ни у кого из сотрудников госбезопасности не было с собой радиотелефона, однако они договорились о сигнализации знаками, что позволяло им в любой момент знать о местонахождении агентов ЦРУ.

— Контроль вызывает СК.

Рамос на долю секунды отвел глаза от шоссе:

— СК слушает.

— Объект номер один едет на юг со скоростью шестьдесят миль в час. Объект номер два — в том же направлении, но своими средствами. Прием.

— Ясно. Каков максимум на спидометре у первого? Прием.

— Двести пятьдесят. Прием.

— Хорошо. Сообщите Двадцать шестому, Тридцать первому и Шестнадцатому. Прием.

— Слушаюсь.

Загорелся красный свет светофора, и Рамос мягко затормозил. «Итак, Ф–1 едет в автобусе 60–го маршрута, номер машины — двести пятьдесят. Пабло отправился на своей машине», — размышлял Рамос.

Зажегся зеленый свет. Машина тронулась. Позади осталась Высшая политехническая школа имени Хосе Антонио Эчеверрия, мелькнула больница Масорра, показался железнодорожный переезд. Машина быстро повернула с проспекта Ранчо Бойерос на улицу Ван Трои. У железнодорожного переезда она немного задержалась.

В будке стрелочника находились два сотрудника госбезопасности. Они записывали номера машин, въезжавших на территорию аэропорта или покидавших ее.

Д–45 поставил свою машину возле фургона КИРТ. Он заглушил мотор и в течение нескольких минут оставался в машине. Затем, взяв с заднего сиденья черный чемоданчик, вышел и медленным шагом направился в здание аэропорта.

Как только Ф–1 покинул дом Пабло, сотрудники госбезопасности сразу начали преследование. Они теперь знали, что это хорошо подготовленный агент, ведь однажды он уже сумел оторваться от наблюдения. В связи с этим в группу наблюдателей выделили шесть человек, которые должны были не спускать с агента глаз до самого аэропорта. Автобус в этот час обычно был битком набит пассажирами, и это упрощало дело. До сих пор все шло нормально, но было совсем нелегко все время держать Ф–1 в поле зрения.

Выйдя из дома, агент сел в такси на 41–й улице. Сотрудник госбезопасности, шедший за ним следом, едва успел дать знак двум товарищам, сидевшим в «фольксвагене», который стоял возле фруктовой лавки.

«Фольксваген» поехал на расстоянии ста метров за такси по 41–й улице в сторону кинотеатра «Ареналь». Неподалеку от моста через реку Альмендарес такси свернуло в сторону, а «фольксваген» проследовал дальше. Выскочив на мосту, сотрудники госбезопасности увидели остановившееся на 42–й улице такси, но пассажира в нем не оказалось. Один из сотрудников быстро подбежал к машине:

— Куда девался ваш пассажир?

— Вышел за квартал отсюда.

Сотрудник посмотрел в сторону, указанную таксистом, и увидел Ф–1, медленно подходившего к остановке автобуса. Такси поехало дальше, а сотрудник остался на стоянке.

Водитель «фольксвагена» заглушил мотор и, выйдя из кабины, сделал вид, будто исправляет что—то под капотом. Ф–1 заметил человека, который подбежал к такси, а теперь остался на стоянке и закуривал сигарету. «Этот тип либо хочет ехать с удобствами, либо спрашивает обо мне», — подумал агент и, подойдя к остановке, стал незаметно разглядывать заинтересовавшего его человека, а тот нетерпеливо посматривал на часы.

Показался автобус 69–го маршрута. Ф–1 сделал несколько шагов в его направлении, но в автобус не сел. Человек, за которым он наблюдал, с места не тронулся. Через пять минут появилось свободное такси. Человек, так беспокоивший Монтеса, сделал жест рукой, и такси остановилось. Человек сел в такси. Когда оно стало удаляться, на лице агента появилась довольная улыбка. Подошел автобус 179–го маршрута, и Ф–1 сел в него. В это время водитель «фольксвагена» ликвидировал «поломку» и стрелой помчался следом за автобусом.

Сотрудник, севший в такси, вышел на перекрестке 23–й и 26–й улиц и присел на скамейке у автобусной остановки. Он видел, что автобус 179–го маршрута повернул с 23–й улицы на 26–ю и что за автобусом мчался «фольксваген». Водитель «фольксвагена» выбросил за окно клочок бумаги. Подобрав его, сотрудник прочитал: «Он на 179–м, номер 2649. Сообщи на диспетчерский пункт». Сотрудник быстро направился к магазину «Эль—Данубио», но заметил, что «фольксваген» обогнал автобус, и, не теряя времени, побежал к телефону у небольшого бара «Ла—Куэвита».

А в нескольких километрах отсюда двое сотрудников госбезопасности бросились к мотоциклу и помчались в направлении «Светящегося фонтана».

Ф–1 из автобуса следил за «фольксвагеном». Присмотревшись внимательнее, он пришел к выводу, что это именно та машина, у которой случилась поломка на мосту. Правда, в машине находился только водитель. «Сейчас я выйду и поеду в обратном направлении. Так я оторвусь от него, если это «хвост», — решил он и уже привстал с сиденья, но в этот момент «фольксваген» обогнал автобус.

«Может, я ошибся?» — засомневался агент. Он вышел на остановке «Хирургическая больница» и посмотрел вслед удалявшемуся «фольксвагену». В это время возле кафе «Эль—Родео» затормозил мотоцикл с двумя сотрудниками госбезопасности. Они поставили машину и направились в разные стороны: один — к остановке напротив спортивного городка, другой — к остановке на противоположной стороне улицы, Ф–1 находился в данный момент как раз посередине.

Он пересек 26–ю улицу и успел сесть в автобус 60–го маршрута, который уже трогался. Человек, вошедший перед ним, был одним из тех, кто приехал на мотоцикле. Другой, убедившись, что все идет нормально, не спеша вернулся к мотоциклу. Взглянув на часы, он выехал на проспект Ранчо Бойерос. Первые пять минут он не видел автобуса, но на перекрестке с Кападевилья догнал и обошел автобус, в котором ехал Ф–1. Сотрудник, сидевший в автобусе, заметил мотоцикл и занял место возле задней двери, продолжая наблюдать за агентом.

Мотоцикл шел со скоростью восемьдесят миль в час. Вот и поворот на сахарный завод имени Мануэля Мартинеса Прието. Сотрудник посмотрел назад — времени было достаточно. Он оставил мотоцикл на стоянке у кафетерия напротив парка «Рио—Кристалл» и поспешил на автобусную остановку.

Минуты через три показался автобус. Сотрудники госбезопасности обменялись взглядами, что означало «получай его». Сотрудник, ехавший до этого в автобусе, вышел и отправился в сторону кафетерия. Когда же автобус скрылся из виду, он ловко скинул с себя рубашку и остался в белом пуловере. Достав из кармана отвертку, он быстро поменял номер мотоцикла, надел темные очки, завел мотор и помчался к аэропорту.

На остановке у аэропорта из автобуса вышли шесть человек. Одним из них был Ф–1. Он быстрым шагом направился внутрь здания. Мотоцикл, прибывший одновременно с автобусом, не привлек его внимания.

Рамос внимательно рассматривал сувениры, разложенные на прилавке. Со стороны можно было подумать, что маленькая фигурка, которую он вертел в руках, занимала все его внимание. Однако в поле зрения капитана находилось все, что происходило вокруг.

Он видел, как Старик протер очки, а потом уселся в одно из кресел зала ожидания рядом с лавкой сувениров. Поставив фигурку на прилавок, Рамос повернулся и заметил, как Ферра весело болтает с какой—то девицей. Заплатив за фигурку два песо, Рамос пошел вдоль центрального зала аэропорта. Он знал, что здесь собралось немало сотрудников госбезопасности, которые ничем не выдавали своего присутствия.

Он сел у остекленной стены и принялся смотреть на обширное поле аэродрома, где через несколько минут должен был приземлиться самолет с Умным.

— Внимание… «Кубана де Авиасьон» сообщает о прибытии рейса из Монреаля, Канада, — донеслось из репродуктора.

Прослушав объявление, Д–45 не торопясь сложил газету и спрятал ее в черный чемоданчик, покоившийся у него на коленях. Он кинул взгляд на Пабло, нервно посматривавшего на поле аэродрома, и прошел мимо него к дивану.

Послышался рокот, а затем и свист турбин приближавшегося самолета. Все, кто были в здании аэропорта, повернули головы в сторону летного поля.

Сотрудники госбезопасности, находившиеся на диспетчерской вышке, первыми увидели шедший на посадку самолет. Вот шасси коснулось бетонной дорожки, и самолет стал подруливать к зданию аэропорта. Быстро подкатили трап. В открытой двери самолета появилась стюардесса.

Туристы стали спускаться один за другим. Все они попали в объектив фотоаппарата сотрудника госбезопасности, находившегося на диспетчерской вышке. Сотрудник с киноаппаратом снимал все происходившее между трапом и входом в здание.

Майк Спенсер, по паспорту Майкл Бартон, выйдя из самолета, задержался на какое—то мгновение, делая вид, что залюбовался открывшейся перед ним панорамой. «Как—то все сложится теперь?» — пронеслось у него в мозгу. На нем был темно—синий костюм, белая рубашка с галстуком в голубую полоску, лакированные черные ботинки. На глазах — темные очки. Майк медленно сошел по трапу. Перед тем как войти в здание аэропорта, он сменил темные очки на позолоченные со светлыми стеклами.

Пройдя паспортный контроль, туристы вышли в коридор, который вел к месту стоянки автобусов.

Д–45 медленно направился в сторону этого коридора. Ф–1 обогнал Д–45, даже не взглянув на него. В конце коридора он остановился возле колонны, будто бы с любопытством рассматривая прибывших. Это насторожило сотрудников госбезопасности, наблюдавших за ним.

Пабло проверил, на месте ли шариковая ручка, которую ему дал Ф–1, и приблизился к двери, ведущей в коридор. Тут столпилась небольшая группа людей (среди них были и сотрудники госбезопасности), ожидавших, когда пройдут туристы.

Ф–1 сунул руку в карман брюк, достал сигарету и коробку спичек, но кто—то (это был Ферра) предупредительно щелкнул зажигалкой. Ничего не подозревавший Ф–1 прикурил от зажигалки и благодарно кивнул.

В конце коридора появился Майк Спенсер. Для большинства собравшихся это был просто человек в толпе. Лишь Д–45 знал, что он — «тот самый».

Майк прошел половину коридора, задержался для того, чтобы купить шляпу из пальмовой соломки, а потом продолжил свой путь. Вот его тень упала на группу людей возле двери. И вдруг Майк остановился, схватился за горло и стал оседать. Первыми, кто оказался рядом с распростертым на полу телом туриста, были Ф–1 и Ферра.

Кто—то закричал:

— Врача! Быстро врача!

Услышав призыв о медицинской помощи, Д–45 ускорил шаг:

— Позвольте! Позвольте!

Он быстро протискивался среди столпившихся. Люди, склонившиеся над упавшим, увидев белый халат, расступились.

Не прошло и минуты, как Майк упал в обморок, а Д–45 уже опустился возле него на колени и щупал пульс.

Ловкими, уверенными движениями, как и подобает настоящему врачу, он ослабил узел галстука пациента, снял с него очки и положил их около своего чемоданчика. Затем быстро поднес ему к носу ватку, смоченную пахучей жидкостью.

Турист приходил в себя. Д–45 снял свои очки, положил их на пол и помог ему подняться.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он пациента.

Тот, прежде чем ответить, поднял руки к вискам и повертел головой из стороны в сторону. Опустив руки, он окинул всех взглядом и направился к автобусу. Два туриста поддерживали его.

Д–45 нагнулся и, подобрав две пары одинаковых очков, лежавших на полу, бросился догонять туристов. Прежде чем дверь автобуса захлопнулась, он успел отдать очки пострадавшему, а потом вернулся в зал и сел в кресло. Через пять минут он вынул из кармана халата очки и стал читать газету.

После того как упавший в обморок турист поднялся, толпа постепенно рассеялась. Пабло вернулся на свое место в зале. Находясь в толпе, он держал наготове шариковую ручку, но теперь надобность в ней отпала. Справа от него развалился на диване Монтес.

Пабло с нетерпением ждал сигнала, чтобы убраться восвояси. Ему было приказано воспользоваться ручкой только в случае крайней необходимости. Более того, ему сказали: «Пустишь ее в ход, если придется спасать шефа». Но кто шеф? Тот, кто упал в обморок? Или врач? Или тот, кто дал прикурить Монтесу? Кто?

Старик, покинув удобное кресло в зале ожидания, медленно прошел по коридору к выходу из здания аэропорта, посмотрел, как туристы садились в современный прогулочный автобус «Пегасо», а потом вернулся в аэропорт.

Д–45, Монтес и Пабло каждый своим путем покинули аэропорт сразу же, как только уехали туристы. Сотрудники госбезопасности последовали за Монтесом и Пабло. Только Д–45 остался без их присмотра.

Прошел час, а Старик, Рамос, Агилар и Ферра все еще оставались в аэропорту. Каждого из них мучили одни и те же вопросы: состоялся ли контакт? участвовал ли во встрече Мозг?

Они перебирали в памяти все детали встречи, но не находили никакой зацепки, хотя шестое чувство подсказывало им: «Что—то все—таки произошло. Но что и с кем?»

Старик, сидевший в зале ожидания, закурил сигару. Это было сигналом. Рамос встал и медленно направился по центральному коридору аэропорта. Он прошел мимо зала, где, как он знал, находился Ферра, и, достав платок из заднего кармана брюк, принялся протирать стекла очков. Ферра, увидев его, слегка повернул голову и посмотрел на часы. Он знал, что через десять минут должен покинуть аэропорт. Платок у Рамоса был белым, что означало: «Едем домой».

Через десять минут Ферра повторил маневр Рамоса. На этот раз сигнал получил Агилар, в этот момент болтавший с молодой мамашей, которая кормила лежавшего у него на коленях ребенка. Вскоре Агилар попрощался с ней и покинул аэропорт.

Старик продолжал сидеть в заде ожидания, дымя сигарой. «Хорошая сигара», — отметил он, потом потянулся, встал и пошел к выходу на летное поле. В глаза резко ударили яркие лучи солнца. Он надел темные очки и только теперь мог смотреть не щурясь. Старик несколько минут любовался красивыми контурами самолета, на котором прилетел Умный, а затем вернулся в зал ожидания, снял очки, положил их в карман рубашки и не торопясь направился к машине.

Какая—то неясная мысль все время вертелась у него в голове. Он понимал: что—то произошло, но что именно — это оставалось загадкой.

В машине было не так жарко: она все время стояла в тени. Старик пересек железнодорожную линию, разрезавшую шоссе. Солнце вновь ударило в глаза. Машинально он надел темные очки и посильнее нажал на педаль акселератора. Когда он входил в кабинет, его внезапно осенила догадка. Это была всего лишь маленькая деталь, но…

Турист путешествует

Автобус подвез туристов к отелю. Майк Спенсер, «полностью пришедший в себя», уверенным шагом направился в вестибюль. Несколько минут он провел у окошечка администратора и получил ключ от номера на те шесть дней, которые ему предстояло провести на Кубе. Он посмотрел на небольшую карточку, которую ему при этом вручили, и увидел цифру 1325. «Тринадцать — несчастливое число», — невольно подумал он.

Переводчица на прекрасном английском языке пригласила всех пройти к лифтам.

Как только туристы покинули автобус, работа первой оперативной группы закончилась. Теперь в дело включалась вторая. Члены этой группы, находясь в разных местах вестибюля, наблюдали за туристами, которые расходились по отведенным им номерам.

Войдя в номер, Майк сразу же начал искать какой—нибудь сосуд из пластика. Заглянул в ванную, но не обнаружил там ничего подходящего. Скользнув взглядом по пластмассовой занавеске, он подумал: «Если отрезать от нее кусок и сложить вдвое, может пригодиться…»

Майк поискал в чемодане ножницы, но ему стало так жарко, что он прекратил поиски и вышел на балкон. Ветерок освежил его. Он сел в шезлонг и в течение нескольких минут качался в нем. Потом вернулся в комнату, быстро разделся и вошел в ванную. Встав перед занавеской, закрывавшей большую ванну, он долго рассматривал ее. Открыл один кран — полилась вода холодная, открыл другой — полилась теплая, приятная. Весело насвистывая, Майк забрался в ванну.

Пока он вытирался, его взгляд перебегал с раковины умывальника на биде. «Посмотрим, может, что и получится», — размышлял он. Не задерживаясь ни на секунду, он направился к столику у кровати и взял свои часы. Вернувшись в ванную, он закрыл сливное отверстие пробкой и открыл оба крана, а закрыв краны, некоторое время наблюдал за тем, как вода потихоньку выливалась в маленькую прорезь, сделанную для того, чтобы не допускать утечки.

Вода дошла до уровня прорези и остановилась. Майк внимательно посмотрел на часы и чертыхнулся. Потом оделся и направился к лифту.

Он обошел вестибюль, каждый раз задерживаясь возле прекрасных стенных росписей и картин. Он был третьим туристом, спустившимся раньше обеденного часа. Сотрудники госбезопасности, находившиеся в вестибюле, внимательно наблюдали за ними, делая вид, что просто убивают здесь время.

Майк без всякой видимой цели обследовал закоулки вестибюля. Когда он отошел от картины, которую рассматривал несколько минут, и хотел направиться к сувенирному киоску в конце коридора, его перехватила молодая красивая блондинка с голубыми глазами и пригласила на обед. Это была гид группы.

Плотно пообедав, Майк закурил сигарету и еще минут десять посидел за столом. Его мысли возвращались в аэропорт.

Туда должны были приехать Д–45 и Ф–1. Только Д–45 знал Майка в лицо, Майку же представили данные на всех участников группы, занятых в операции. Поэтому когда он вышел в коридор аэропорта, то сразу узнал человека, стоявшего с сигаретой в зубах у колонны. Это был Ф–1. И хотя Майк не видел Д–45, он был уверен, что тот где—то близко. Он немедленно приступил к выполнению заранее разработанного плана. Все прошло хорошо, и Д–45 передал ему информацию, но Майку негде было проявить пленку. Эксперимент, проведенный в ванной, показал, что, как бы ни затыкал он раковину, вода потихоньку уходит.

Майк загасил окурок в пепельнице и встал из—за стола. По пути он обратил внимание на людей, собравшихся в столовой.

За столиком в центре зала супружеская пара доедала десерт. В одном углу зала красавица блондинка, работавшая гидом, оживленно беседовала с метрдотелем, в другом — разместились трое мужчин, две женщины и четверо детей. Они только начинали обедать.

Майк достал из кармана рубашки программу пребывания и стал читать. Часы показывали двенадцать двадцать. Через сорок минут автобус должен был везти туристов в животноводческое хозяйство «Валье—де—Пикадура». «Посмотрим, действительно ли братья Кастро похожи друг на друга», — подумал Майк. Он спустился в вестибюль и сел в одно из кресел. Оттуда он видел, что киоск с сувенирами закрыт.

В двенадцать сорок пять туристы стали заполнять автобус. Майк был пятым по счету. Он сел в кресло у окна, сразу же за шофером. Ему хотелось быть рядом с гидом.

Он нажал кнопку в ручке кресла, и спинка откинулась назад. Устроившись в наклонном положении, он открыл футляр фотоаппарата, приготовил его к съемке и закрыл футляр.

Несколько фраз, произнесенных по—русски, заставили Майка посмотреть на вновь прибывших. Его взгляд ощупывал каждого входившего. Не только по языку, но и по чертам лица, одежде, манерам он узнавал советских туристов. Его обдало жаром. В памяти всплыли бесчисленные провалы операций против Советского Союза. Не раз советская разведка и контрразведка расстраивали самые хитроумные планы, разработанные в кабинетах Пентагона и ЦРУ. Майк знал, что Советский Союз оказывает помощь Кубе во всех сферах, и в этом крылась главная причина того, что многие антикубинские акции США не давали результата. Будучи ярым сторонником диверсионных действий против Советского Союза, он испытывал слепую ненависть ко всему, что так или иначе было связано с соотечественниками Ленина. Вот почему сам факт появления советских туристов в автобусе так взволновал Майка.

Автобус тронулся, и через четверть часа его колеса зашуршали вдоль парапета набережной. Фотоаппарат, который Майк тщательно уложил на соседнее кресло, заработал. На малогабаритной пленке стали запечатлеваться участки Гаванского порта.

Температура в автобусе была приятной. По расчетам Майка, не выше 21–22 градусов. Когда автобус задержался на несколько секунд на перекрестке, Майк посмотрел на регулировщика. У того лоб блестел от пота, воротник рубашки потемнел, а под рубашкой четко выделялась мокрая майка. Наружная температура, видимо, была выше 30 градусов. Автобус снова тронулся, и Майк откинулся в кресле. Мысленно он славил изобретение кондиционера. Потом задумался и задремал, а очнулся, когда автобус уже въезжал в хозяйство «Валье—де—Пикадура».

Майк одним из первых вышел из автобуса. Директора хозяйства Рамона Кастро он узнал сразу же — сходство с Фиделем было поразительным. Рамон был в форме ополченца, в руке его дымилась сигара. Майк внимательно посмотрел на директора. «Ну что же, по возвращении я предложу провести операцию «Пикадура», — решил он и, отделившись от группы, принялся фотографировать прекрасные пейзажи. Мало—помалу объектив его менял направление, и на последних четырнадцати кадрах он запечатлел самого директора.

В плане его поездки на Кубу не предусматривалось в этот день каких—либо действий, однако служба в ЦРУ обязывала Майка использовать любую возможность. Уже не раз там, в Центре, изучали планы операции против человека, похожего на того, который находился сейчас в трех метрах от Майка. С этого момента экскурсия в «Валье—де—Пикадура» приобрела для Майка совсем иной смысл, чем для других участников поездки: он приступил к сбору информации, необходимой для операции «Пикадура».

Два часа длился осмотр хозяйства. Майк начал испытывать легкую головную боль. Усталость от полета, совсем короткий отдых и осмотр хозяйства под лучами тропического солнца давали себя знать. Он решил вернуться в автобус. Микроклимат внутри его произвел на Майка тот же эффект, что на боксера струя холодной воды после утомительного раунда.

Немного придя в себя, он стал разыскивать свою шляпу, но там, где он ее оставил, несмотря на все старания, обнаружить не смог. «Сама она никуда не могла подеваться, ведь у шляп пока еще нет ног», — убеждал он себя. Как разъяренный тигр, Майк вскочил со своего места, ухватился руками за широкую хромированную багажную сетку над изголовьем последнего ряда кресел и попробовал найти шляпу там. Затем осмотрел сиденья — безрезультатно. Тогда он кинул взгляд на багажную сетку с правой стороны автобуса — опять ничего. Наконец, обследуя левую сетку, он увидел свою шляпу, но вместе с нею лежали еще две, точно такие же. Майк был уверен, что ни у кого в автобусе не может быть похожей шляпы. В аэропорту он был единственным, кто проявил интерес к ним. Остальные решили отложить покупку на день отъезда. Откуда же появились еще две?

Майк с раздражением стал примерять шляпы одну за другой. Только третья, как ему показалось, пришлась впору. Он взял ее и быстро вернулся на свое место. Головная боль, которую он надеялся унять, натянув шляпу на голову, усилилась. Майк вынул из кармана автоматическую ручку и на подкладке шляпы вывел буквы «М» и «С». Это было ошибкой, а в его профессии за ошибки, как у саперов, приходится платить дорого.

Когда Майк направился в автобус, сославшись на головную боль, другой турист тоже пожаловался на неважное самочувствие и постепенно отстал. Устроившись на небольшом возвышении, он в сильный бинокль начал любоваться окрестностями. Мимо его взора не прошли и действия Майка в автобусе…

Легкое сотрясение заставило Майка открыть глаза — это отправлялся автобус. Поерзав в кресле, он через несколько минут снова заснул. Однако этого никак не мог себе позволить человек, который с последнего сиденья автобуса наблюдал за ним.

Придя в номер, Майк прежде всего достал из чемодана пузырек, вытряхнул из него две таблетки и, запрокинув голову, разом проглотил их. Затем подошел к столику у кровати и выпил немного воды. Таблетки начали действовать, и головная боль постепенно исчезла. Майк даже закурил и принялся внимательно осматривать комнату. Все, казалось, стояло на прежних местах, но он все—таки решил проверить.

Майк удостоверился, что тоненький волосок, прилепленный к одному из боков чемодана, на месте. «Значит, не копались», — отметил он.

Майк уже более десяти лет работал в ЦРУ, свое дело знал и поэтому никогда не забывал об осторожности. Ему было известно, что кубинские органы госбезопасности работают четко, поэтому любую меру предосторожности он считал нелишней. Перед уходом он на сантиметр не задвинул второй ящичек ночного столика. Такие детали трудно заметить тому, кто приходит с тайным обыском. Не раз уже подобные трюки позволяли Майку обнаруживать действия противника. С помощью маленькой металлической линейки он убедился, что все в порядке, и удовлетворенно улыбнулся.

Майк сел на край кровати и скрестил ноги. В каблуке его левого ботинка был спрятан микрофильм. Стоило посильнее повернуть верхнюю часть каблука, как внутри обнаруживалась маленькая полость. Здесь Майк обычно хранил информацию, подготовленную к передаче. Таким образом, даже когда он выходил из комнаты, микрофильм находился при нем.

Он повернул каблук, удостоверился, что микрофильм на месте, и опять закрыл его. Потом снял ботинки и надел удобные тапочки. Развалившись на кровати, посмотрел на часы и убедился, что до ужина оставался целый час.

Повернувшись на бок, он вытянулся, насколько мог, чтобы достать карточку с программой, и стал читать, что запланировано на следующий день: поездка в Сороа в два часа тридцать минут дня. «До обеда надо решить вопрос с очками», — подумал он.

Телефонный звонок прервал его размышления. Его приглашали в столовую. За ужином мысли Майка были сосредоточены на предстоящей операции. Казалось, все шло как надо.

Тоненький луч солнца, пробившись через щель в занавеске, разбудил туриста из номера 1325. Майк открыл глаза, но тут же зажмурился от яркого света. Повернувшись на бок, он поискал взглядом будильник, стоявший на ночном столике. Было восемь двадцать утра. Поняв, что проспал, он вскочил с кровати и бросился в ванную. А час спустя он уже присматривался ко всем, кто находился в вестибюле. Сидя в удобном кресле, он обратил внимание на небольшую группу людей, любовавшихся картиной в конце коридора. Среди них выделялась русая шевелюра одного из советских туристов, принимавших участие во вчерашней экскурсии. Со своего места Майк хорошо видел его атлетическую фигуру. На нем были белая нейлоновая рубашка, коричневые брюки и того же цвета сандалии. Кремовые носки с изящным рисунком довершали его наряд. Человек, за которым наблюдал Майк, отошел от картины и, расположившись в кресле, углубился в чтение журнала.

Турист из номера 1325 закурил сигарету и, поднявшись, лениво направился к маленькому киоску в конце коридора. Теперь советский турист превратился в наблюдателя. Хотя со стороны казалось, что он погружен в чтение, однако из—под его контроля не ускользала ни одна деталь в поведении туриста из номера 1325.

Майк осмотрел сувениры в киоске, но ни один из них ему не понравился. Когда он уже было решил, что смотреть больше нечего, его взор задержался на одном из предметов, стоявших на полке. Майк жестами объяснил продавщице, что его интересует. Вложив покупку в пакет из синей атласной бумаги, продавщица получила деньги и с обворожительной улыбкой протянула его Майку.

Он улыбнулся ей в ответ и с пакетом под мышкой быстро отошел от киоска. Ждать главного лифта он не стал и свернул в боковой коридор. Через пять минут он уже был в номере. Проведя обычную проверку, вытащил покупку, а пакет бросил в корзину. Потом подошел к чемодану, вынул из него маленький футляр и вытащил отвертку.

Человек, которого Майк принял за советского туриста, на самом деле был лейтенантом Масагером из оперативного управления госбезопасности. Родился он на Кубе, но внешне был очень похож на европейца. Он несколько лет учился в Советском Союзе и поэтому прекрасно владел русским. Эти его качества, а также ум, смелость и отвага, не раз проявленные в подобных операциях, способствовали тому, что ему поручили под видом туриста выявить вражеского агента по кличке Умный.

Лейтенант Масагер, будучи человеком наблюдательным, заметил, что турист Бартон в отличие от других избегает контактов с остальными членами группы и ведет себя очень уж осмотрительно. Он или скрывал что—то, или боялся чего—то. Однако во время экскурсии в «Валье—де—Пикадура» Бартон заметно оживился. Это началось с момента встречи с директором хозяйства. Масагер увидел в глазах подозреваемого нечто такое, что заставило его забеспокоиться. Хотя у него не было никаких доказательств, лейтенант догадался, что Бартон что—то затевает. И опять его поведение явно отличалось от поведения других туристов. Сам он не задал ни одного вопроса, но с интересом выслушивал ответы гида на вопросы других участников экскурсии.

Наведя справки, Масагер установил, что подозрительный турист из Канады, что он является владельцем двух торговых предприятий в Мадриде.

Масагер слегка повернулся и стал рассматривать красивый кувшин, стоявший на маленьком столике. Однако он не упускал из поля зрения подопечного. От него не ускользнуло и то, что и сам он стал объектом пристального внимания со стороны Бартона.

Масагер направился к большому креслу, стоявшему справа, и, опустившись, буквально утонул в нем. Он протянул руку за журналом, лежавшим на столике, и погрузился в чтение. Это занятие не помешало ему заметить, как турист из номера 1325 направился к киоску, где продавались сувениры.

Со своего места лейтенант не мог видеть, что покупает Бартон. Он сгорал от желания встать и пойти посмотреть, но понимал, что это было бы ошибкой. Масагер терпеливо выждал минут десять, которые показались ему бесконечными. Потом, поднявшись с кресла, подошел к администратору и попросил ключ от своего номера. Этих секунд оказалось достаточно, чтобы заметить, как Бартон удаляется по одному из боковых коридоров с пакетом под мышкой. Так что же он купил?

Лейтенант не торопясь подошел к киоску и стал с любопытством рассматривать лежавшие там товары. В голове у него вертелась лишь одна мысль: «Что же купил Бартон?» Он вспомнил размеры пакета, унесенного туристом, и попытался сравнить с тем, что находилось перед глазами. Только две вещи более или менее соответствовали по своим размерам пакету Бартона. Но какая из них куплена? И вдруг лейтенанту пришла счастливая идея. Сделав вид, что он не говорит по—испански, Масагер обратился к продавщице:

— Сеньорита, я хочу такую же вещь, какую купил мой друг.

Продавщица с удивлением посмотрела на него, однако подошла к одной из полок и вернулась к прилавку с игрушечным пластмассовым самосвалом.

Лейтенант посмотрел на машину и согласно кивнул. Пока прекрасная брюнетка заворачивала покупку, Масагера мучил новый вопрос: «На кой черт ему этот самосвал?»

Из состояния задумчивости его вывел мелодичный голос продавщицы:

— Большое спасибо за покупку.

Лейтенант расплатился и быстро направился к себе в номер. Оттуда он по телефону доложил обо всем начальству.

Майк подошел к комоду и положил на него игрушечный самосвал. Взяв маленькую отвертку и плоскогубцы, он начал копаться в игрушке. Постепенно кузов самосвала стал поддаваться и наконец совсем отделился. Глядя на красный пластик, из которого был сделан опрокидывающийся кузов, Майк повеселел. Стрелки будильника показывали двенадцать часов сорок пять минут.

Майк торопливо достал из чемодана два листа бумаги, нервными движениями перегнул каждый из них пополам, снял с комода все, что могло помешать, и аккуратно разложил оба листа, проверив расстояние между ними. Оно равнялось десяти сантиметрам.

Майк очень волновался. Он положил на комод очки, полученные от Д–45, и с помощью миниатюрной отвертки стал вывинчивать крохотные винтики, соединявшие заушники с оправой.

Проверив еще раз положение каждого из листов бумаги, Майк поднес к ним очки таким образом, чтобы отверстия от винтиков оказались точно над листами. Через отверстия на листы посыпался очень мелкий порошок: на один лист — желтого цвета, на другой — розового.

Теперь у Майка было все необходимое, чтобы проявить пленку. Взяв красный кузов, он направился в ванную. До краев заполнив его водой, он принес листы бумаги и высыпал туда порошки, размешав содержимое с помощью ручки. Реакция должна была длиться пять минут, и он закурил.

Загасив окурок в пепельнице, Майк засек время и опустил стекла очков в кузов. На лбу у него выступили крупные капли пота. Его взгляд ни на секунду не отрывался от стекол очков. Он понимал, что проявляет пленку не в лучших условиях, однако необходимость знать содержание переданной ему информации подстегивала его.

Майк снова посмотрел на часы, на этот раз с еще большим нетерпением. Прошло три минуты. Он внимательно наблюдал за опущенными в жидкость стеклами… Пока ничего не появлялось. Майка стало охватывать беспокойство. Он шаг за шагом перебирал в уме весь процесс подготовки к проявлению, но ошибки не находил. Однако стекла очков лежали в жидкости уже четверть часа.

Капля пота, скатившаяся по лбу, попала Майку в глаз. Зажмурившись, он сильно замотал головой, а когда медленно открыл глаза, ощутил необычайную радость: на одном из стекол начал появляться маленький четырехугольник.

Постепенно четырехугольники на обоих стеклах стали более четкими. От переполнявшей его радости Майк даже запел модную американскую мелодию, но, спохватившись, замурлыкал более старую, всемирно известную песню.

Он поднес стекла к поверхности жидкости, и, хотя они находились еще под водой, уже можно было различить каждую букву. Прошло еще пять минут.

Волнуясь, Майк передвинул ночной столик к решетке кондиционера и на него положил стекла у выхода воздушной струи. Пока стекла сохли, он уселся в одно из кресел. В течение нескольких минут Майк раздумывал над тем, куда девать жидкость. Только новичок мог вылить ее в раковину.

Вдруг его осенило. Он пулей бросился в ванную, открыл аптечку и вернулся в комнату с небольшой коробкой в руках. Вставил иголку в шприц. Теперь все было готово для воплощения идеи в жизнь.

На столе стояла плетеная корзиночка с пятью апельсинами, принесенными вчера вечером. Набрав жидкость из кузова в шприц, Майк принялся мять все пять апельсинов и затем в один из них с силой воткнул иглу. Медленно нажимая на поршень, он опустошил шприц, потом осмотрел апельсин и осторожно помял его пальцами. Так были начинены все апельсины, пока не кончилась жидкость. Майк с удовлетворением посмотрел на красный пластик — на нем остались лишь следы влаги. С кузовом в руках он вышел на балкон. Бросив взгляд на гаванскую набережную, оставил кузов на балконе под горячими лучами солнца. «Солнце высушит все», — решил он и, отвесив шутливый поклон кузову, отправился читать информацию на стеклах.

Из футляра с инструментами Майк извлек маленькую лупу. Взяв лупу в одну руку, а стекла в другую, он принялся неторопливо разбирать появившиеся на них буквы. Чтение заняло у него тридцать пять минут. И по мере его он все больше убеждался, что операция идет далеко не гладко.

Повторное чтение длилось четверть часа. И радость, переполнявшая Майка еще час назад, улетучилась. Его прищуренные глаза метали искры. Теперь он думал о том, что все обстоит не столь благополучно, как казалось поначалу, я надо принимать срочные меры.

«Вне всякого сомнения, в план операции надо внести изменения… — думал Майк. — В Роберто я не ошибся. Это настоящий агент. Надо подумать, как вытащить его оттуда. Больше всего меня беспокоит положение Ф–1. По словам Д–45, он провалился. Значит, стал помехой, даже больше чем помехой… Он просто опасен. Но тогда почему Д–45 использовал его в аэропорту? Может, не все в порядке с Пабло? Если верно, что кубинские органы госбезопасности имеют все данные о Ф–1, и если предположить, что их сотрудники были в аэропорту, зная о прибытии агента ЦРУ в числе туристов, то почему они не арестовали там Ф–1? Наверняка они водят его на поводке. Судя по всему, им неизвестно о существовании группы или они не знают ее других членов. Тем не менее я видел Пабло в аэропорту, а Ф–1 живет в его доме. Значит, весьма вероятно, что и Пабло раскрыт.

Все трое были там. А были они там потому, что Д–45 должен был вызвать их. Но знает ли Пабло о существовании Д–45? Знаком ли он с ним? Если знаком, то Д–45 в опасности… Если же у кубинцев есть данные о Ф–1 и они знают, что он живет в доме Пабло, а последний установил контакт с Д–45, то очень возможно, что они знают и о Д–45.

Если все это верно, то им не хватает одного — моих примет. И именно поэтому они никого не арестовали. Тогда очень вероятно, что прием, который мне подготовили, имел целью установить мою личность. Они исходили из того, что кто—то из членов подпольной группы должен вступить в контакт со мной. И контакт состоялся!

Все это означает, что меня сейчас держат под наблюдением или, по крайней мере, мою группу туристов… Если Пабло не знаком с Д–45, то все не так уж плохо. Впрочем, если арестуют Ф–1, который знает Д–45, и он расколется, то… Правда, не известно, связывают ли органы госбезопасности задание Роберто с моим прибытием или с деятельностью остальной части подпольной группы… Но ведь они знали о моем приезде. Таким образом, следует считать, что им сообщили об этом из США. А ведь о моем задании было известно только Доктору…»

В преотвратительном настроении Майк встал, вышел на балкон и внимательно осмотрел выставленный на просушку кузов игрушки. А мысль по—прежнему работала в одном направлении: «Все это весьма любопытно… Следует считать поездку в Сороа разведкой боем».

Майк взял пластмассовый кузов и вернулся в комнату. Там он посмотрел на часы. Было два часа две минуты. «Надо торопиться, автобус уходит на экскурсию в Сороа в три часа», — подумал он.

За несколько минут Майк установил кузов на место, и игрушка обрела свой прежний вид. С некоторым презрением он сунул было ее в угол комнаты, но затем передумал, вынес на балкон и стал складывать инструменты. Выдернув волосок из головы, он с силой прилепил его к одному из боков только что закрытого им чемодана. Потом его внимание переключилось на стекла очков, все еще лежавших на ночном столике. Нужно было удалить прямоугольники, хорошо различимые на поверхности. Он закрыл глаза и повторил текст на память. Затем вынул из кармана куртки шариковую ручку, надавил на нее сверху, и на стекла полилась бесцветная жидкость. Обрывком туалетной бумаги он протер стекла и удостоверился, что они теперь ничем не отличаются от обычных. Поставив на место винтики, смонтировал очки и положил их в карман куртки.

Внимательно осмотрев комнату, Майк направился к двери. Было два часа семь минут. Времени на обед уже не оставалось. Он еще раз окинул взглядом комнату. На полу лежал клочок туалетной бумаги, которым он протирал стекла очков, и Майк быстро сжег его, сбросив пепел в унитаз. Снова посмотрел на часы. Было уже два часа десять минут. Торопливо покинув комнату, он направился в кафетерий.

В два часа двадцать семь минут, проглотив бутерброд с сыром и ветчиной, Майк Спенсер спокойно сидел в одном из кресел вестибюля, покуривая сигарету, и наблюдал за беспрестанным движением туристов. Они разговаривали, покупали журналы, фотографировали друг друга. Небольшая группа туристов столпилась вокруг красивой девушки—гида. Хотя Майка отделяло от них около десяти метров, он хорошо видел светлые волосы девушки, восхитительно контрастирующие с загорелым лицом и темными очками, прикрывавшими ее глаза.

Если бы Майк увидел эти голубые глаза, ему наверняка стало бы не по себе: красавица блондинка не спускала их с него. Правда, внешне это не было заметно: она не переставая говорила с туристами. Ни одно движение Майка не оставалось не зафиксированным ею. Майк, конечно, и не предполагал, что блондинка входит в оперативную группу госбезопасности в отеле. А Дульсе работала в паре с Масагером, которому должна была докладывать о любом подозрительном факте, каким бы незначительным он ни казался. Однако проникнуть за темные очки девушки—гида Майк Спенсер не мог.

Часы, висевшие на одной из стен обширного вестибюля, показывали ровно три. Со своего места Майк видел, как блондинка, переходя от одного туриста к другому, приглашала их занять места в автобусе. Ему пришла в голову мысль пококетничать с красивой девушкой. Он положил шляпу на стоявший рядом столик и сделал вид, будто спит.

Это не укрылось от девушки. «Что он теперь замышляет?» — подумала она. Не колеблясь, она направилась прямо к Майку и, встав рядом, пристально посмотрела на притворившегося спящим. Она не верила, что тот спит, ведь всего минуту назад он пристально наблюдал за другими. Не забыла она и его изучающего взгляда, брошенного в ее сторону.

Дульсе взяла шляпу, лежавшую на столике, и мягко, но решительно потрясла Бартона за плечо. Турист почувствовал ее теплую руку на своем плече, но глаза открыл не сразу. Вдохнув легкий аромат духов девушки, он улыбнулся, встал и хотел принести ей свои извинения, но Дульсе опередила его, пригласив в автобус. Протягивая ему шляпу, она заметила две крупные буквы, написанные на подкладке. Майк перехватил ее взгляд, и его лицо вдруг сделалось кирпично—красным. Он вежливо взял шляпу, протянутую девушкой, и пристально посмотрел ей в глаза. Однако она спокойно повторила приглашение занять место в автобусе.

Дульсе проводила туриста взглядом и задумалась: «Как же так, его зовут Майкл Бартон, а на шляпе написано «М» и «С»? Очень интересно…» И чтобы скрыть свое замешательство, она запела «Гуантанамеру».

Лейтенант Масагер, сидевший спиной, тем не менее хорошо видел только что разыгравшуюся сцену. В этом ему помогло одно из огромных стекол в углу вестибюля. Донеслась до него и мелодия, которую напевала Дульсе. Это был условный знак: она что—то заметила. Масагер встал и так рассчитал свой путь, чтобы через несколько секунд столкнуться с девушкой—гидом.

Три метра… два… один… Столкновение — маленькая сумочка падает на пол. Это произошло в двух метрах от автобуса, когда Бартон на глазах у всех поднимался в него. Масагер и девушка наклонились, чтобы поднять сумочку, и Дульсе, воспользовавшись моментом, передала лейтенанту информацию. Со стороны же казалось, будто мужчина приносил ей извинения.

Дульсе вошла в автобус, а лейтенант Масагер направился к администратору, сославшись на то, что забыл отдать ключ от своей комнаты. Возвращаясь к автобусу, он попытался закурить сигарету, но огонь не высекался. Тогда кто—то из стоявших в вестибюле, заметив его затруднения, дал ему прикурить. Масагер поблагодарил и пошел к автобусу. Хотя по нему этого и не было заметно, но внутренне он ликовал, так как успел передать информацию. «Посмотрим, кто окажется сильнее в этой схватке — трое из ЦРУ или трое из госбезопасности…» — думал он, продвигаясь к своему месту.

Монтес развалился в одном из кресел в гостиной. Пабло убивал время, сидя у телевизора. Уже прошли сутки с момента их возвращения из аэропорта, а они и словом не перемолвились. И вот Монтес сам начал разговор:

— Вся эта публика глупа, приятель.

Пабло, увлеченный передачей, не слышал, что сказал Монтес.

— Эй, ты! — крикнул ему Ф–1.

— А? Что?

— Ты не слышал, что я тебе сказал?

— Нет. Я смотрел передачу. Хорошая программа,

— Эта публика глупа, приятель.

— Ты о ком?

— О тех, кто работает у них в контрразведке. Ты помнишь, когда я оставил тебя в машине возле зоопарка и пошел переговорить с шефом?

— Да, помню. Ты ходил к Пеке.

— И в тот день Пеке сообщил мне новость: им известно, что я пришил ополченца в день приезда, и весьма возможно, у них есть данные на меня. Ты же знаешь, что они завели досье на всех, кто эмигрировал. Так вот, я несколько дней здесь, а со мной ничего не случилось.

— Значит, нас с тобой скоро заберут. Если они ищут тебя, то попадусь и я.

— Да не каркай ты! До ухода нам осталось всего четыре дня, а Пеке на этом деле собаку съел.

— Я очень сомневаюсь в том, о чем ты говоришь. Конечно, я не знаком с Пеке и ничего о нем не знаю…

— Пеке работает здесь уже несколько лет и ни разу не попался. Он руководит этой операцией на Кубе и, кроме того, координирует работу нескольких групп в Гаване.

— Он был в аэропорту?

— Конечно. Ты видел врача?

— Какого врача?

— Того, который возился с туристом.

— А—а–а, теперь припоминаю. Он еще оказал помощь упавшему в обморок туристу.

— Да, приятель, тот самый… Но тот тип вовсе не падал в обморок…

— Как не падал? Я сам видел, как он брякнулся на пол.

— А ты еще и глуп к тому же… Тот, что лежал в обмороке, — это наш человек.

— Наш человек?

— Да, приятель, это одна из шишек в управлении.

— Значит, это было представление?

— Конечно, приятель. Пеке нужно было передать ему что—то важное, и «обморок» был предусмотрен заранее.

— Ты говоришь, Пеке должен был проинформировать его. Но я там был и не слышал, чтобы он хоть слово произнес, пока приводил туриста в чувство.

— Ну и отсталая же ты личность, приятель! Разве для передачи информации обязательно нужно что—то говорить?

— Ну, тут уж я совсем ничего не понимаю.

— Все просто. У Пеке были очки с записанным на стеклах сообщением, такие же, как у того человека.

— Значит, пользуясь обмороком, они поменялись очками?

— Ну, наконец—то… — Монтес глубоко затянулся сигаретой и продолжил: — Именно поэтому, приятель, я и надеюсь, что все это кончится благополучно. Пеке — башковитый мужик. Обрати внимание, ты участвуешь в нашем деле, а практически ничего не знаешь. Мне и самому немногое известно. Только то, что мне нужно. В тот день он намекнул, что наше задание составляет часть очень большого дела…

— А я в тот день в аэропорту чуть было не допустил ошибку. Ты помнишь, как какой—то тип дал тебе прикурить, когда ты вынул сигарету?

— Да… да, сейчас припоминаю.

— А ты мне сказал, что в случае чего я должен пустить в ход шариковую ручку…

— Ты хочешь сказать…

— Вот именно… Я чуть было… Понимаешь, оружие такое у меня в руках впервые было. Я нервничал. Вспомни суматоху после обморока. За минуту до этого я увидел, как один тип, крутившийся возле тебя, сунул руку в карман. Я подумал, что в кармане у него пистолет, и вытащил ручку… Еще чуть—чуть — и я пустил бы ее в ход. Слава богу, вовремя заметил, что он вытащил не пистолет, а зажигалку.

— Ну и дерьмо же ты, приятель! Чуть было не вляпались.

— Я же тебе объяснил.

— Учись владеть собой: у тебя впереди большие дела.

— Какие дела?

— Завтра мы выезжаем в Сороа. Там будет тот самый, кто падал в обморок. У тебя будет довольно простое задание…

— Хорошо, хорошо. Пусть довольно простое, как ты говоришь. Но ты ничего толком не объясняешь. Скажи, что мне предстоит делать?

— Не торопись, не торопись. Дело вот какое. Когда увидишь, что я сел на борт бассейна и болтаю ногами в воде, сделаешь то же самое, но только на противоположной стороне. Понятно?

— Понятно. А что потом?

— Потом? Когда я сброшу полотенце с плеч и нырну в воду, ты сделаешь то же самое. Главное — как можно глубже нырнуть и плыть под водой. Если сможешь, коснись дна. Ясно?

— Конечно. И это все?

— Пока все.

Пабло закурил и снова стал смотреть передачу по телевизору, но она быстро кончилась. Пабло зевнул и направился к постели. Монтес остановил его.

— Послушай, ты читал это? — спросил он, протягивая ему газету.

— «Дело 3050»? Да, читал.

— Ну и как?

— Врач здорово засыпался.

— Именно об этом я и говорю. Каждый должен знать только то, что ему положено, и нечего лезть в бутылку, когда тебе сообщают лишь самое необходимое. Ведь если тебя арестуют и ты расколешься, то засыплются все.

— Послушай, Монтес. Во—первых, я постараюсь не попасться, а во—вторых, если меня и заметут, то я не из тех, кто раскалывается.

Монтес не спеша подошел к Пабло и, протянув ему руку, сказал:

— Ну что ж, спасибо, приятель.

Тот улыбнулся, пристально посмотрел на Монтеса и спросил:

— Ну а если заметут тебя?

— Меня?

— Да, тебя.

— Видишь эту заколку? — Монтес показал Пабло заколку в воротничке рубашки.

— Да. Ну и что?

— В ней капсула с цианистым калием… И уж если это случится, то в ящике стола для тебя лежат инструкции в запечатанном конверте.

Оба засмеялись, погасили свет и отправились спать.

В половине десятого утра, плотно позавтракав, они вышли из дома и направились к машине, стоявшей на противоположной стороне улицы.

Это заметил сотрудник, наблюдавший в бинокль за домом из гостиницы. Его товарищ с помощью телеобъектива снял эту сцену.

— «Орленок», говорит «Буря». Прием, — передал в эфир сотрудник с биноклем.

— «Буря», говорит «Орленок». Слушаю. Прием, — раздался голос в аппарате.

— Объекты один и два вышли из дома. Они сели в «додж», за которым ведется наблюдение.

Автомобиль медленно отъехал от обочины и уже через несколько минут мчался по 41–й улице. Затем пересек 58–ю улицу. В этот момент из—за фруктовой лавки на 41–ю улицу выехал синий «фольксваген». В машине послышался голос сотрудника госбезопасности:

— «Орленок», говорит «Искра». Прием.

— «Искра», говорит «Орленок». Докладывайте. Прием.

— Наблюдаемый «додж» с двумя мужчинами приближается к обелиску Съюдад Либертад. Жду указаний. Прием.

Ферра повернулся к карте, занимавшей всю стену, и, поразмыслив, сказал в микрофон:

— Следуйте за ним. Докладывайте по ходу. Что еще? Прием.

— Ничего.

— Агилар, — позвал Ферра, — посмотри на карте, где находятся «Молния» и «Ураган». Их нужно ввести в дело.

«Додж» проехал мимо военного госпиталя и, повернув на 130–ю улицу, на большой скорости промчался мимо Национального центра научных исследований. Монтес заволновался. У него сложилось впечатление, будто за ними следят. Правда, пока ничего конкретного он не обнаружил…

Повернув голову, Монтес в зеркале заднего вида заметил синий «фольксваген».

— Где мы?

— Сейчас повернем на восьмиполосную магистраль, — ответил Пабло.

Машина вынеслась на широкое шоссе.

— Теперь проверим.

— Что? — спросил Пабло.

— Мне кажется, что этот синий «фольксваген» висит у нас на «хвосте».

Пабло посмотрел в зеркало заднего вида:

— Я ничего не вижу, приятель.

— Он еще далеко. Вот он.

Пабло высунул голову в окошко и оглянулся;

— Да, это «фольксваген».

Их машина шла со скоростью восемьдесят миль в час.

— Сейчас проверим, «хвост» ли это. Уменьши скорость до сорока, — приказал Монтес.

Пабло сбавил газ. Оба наблюдали, что будет делать «фольксваген». Прошло минуты две, а дистанция не сокращалась.

— Поддай на сто! — крикнул Монтес.

Дистанция увеличилась, но через некоторое время «фольксваген» снова оказался на расстоянии ста метров.

— Видишь? Я же тебе говорил. Они идут за нами.

— Брось ерундить, приятель. Разве на магистрали…

— Смотри, смотри… — прервал его Монтес.

Пабло оглянулся и, улыбнувшись, сказал:

— Если это «хвост», то сейчас они будут нас брать. Вот они!

«Фольксваген» находился уже на расстоянии двух десятков метров. Мягким движением Монтес вытащил пистолет и, взведя спусковой крючок, положил на колени.

Сотрудник госбезопасности, сидевший за рулем «фольксвагена», не был новичком и быстро разобрался в обстановке.

— «Орленок», говорит «Искра». Прием.

— «Искра», говорит «Орленок». Докладывайте. Прием.

— Экипаж «доджа» проверяет меня. Иду на обгон. Прием.

— Правильно. Обходите и через километр прекращайте преследование. Поняли?

— Понял.

«Фольксваген» медленно приближался к «доджу». Монтес сжимал пистолет, наблюдая за «фольксвагеном», но у того вдруг начал мигать желтый указатель поворота. Агент слегка повернул голову и всмотрелся в водителя «фольксвагена».

«Додж» постепенно отставал, и Пабло заулыбался:

— Так, значит, «хвост», да?

— Вот уж действительно ты — пещерный человек по части слежки. «Хвост» не обязательно должен быть сзади.

Пабло усмехнулся:

— Наш Халиско всегда прав.

Оба увидели, как «фольксваген» свернул налево, на шоссе, ведущее в Бауту.

Пабло состроил Монтесу гримасу:

— Ну а теперь как?

— Ладно, приятель, твоя взяла, — ответил тот и спрятал пистолет.

За километр до этого места на широкое шоссе выехала вишневая «альфа».

— «Орленок», на связи «Молния». Прием.

— «Молния», говорит «Орленок». Докладывайте. Прием.

— Они приближаются. Жду указаний. Прием.

— Сделайте вид, будто у вас поломка, и следуйте за ними.

Водитель остановился у кювета и поднял капот. Он поставил ногу на буфер и стал ждать. Минуты через две промчался «додж».

На Центральном шоссе вишневая «альфа» свернула в сторону Гаваны. Теперь за «доджем» ехала черная «Волга», которая затем повернула в направлении Пинар—дель—Сороа. Наблюдение за «доджем» взяли на себя два сотрудника госбезопасности на мотоцикле с коляской.

— «Орленок», говорит «Ураган». Прием.

— «Ураган», говорит «Орленок». Докладывайте. Прием.

— Наблюдаемый «додж» с двумя мужчинами въезжает на территорию Сороа. Прием.

— Оставайтесь там до нашего приезда. Понятно?

— Понятно.

Ферра позвонил по телефону:

— Рамос?

— Да, это я.

— Объекты один и два в Сороа.

— Позвони в отделение Пинар—дель—Рио и скажи, чтобы у них были готовы патрули. А сам заходи ко мне.

— Ясно.

Дорожно—транспортное происшествие

Маленькая «альфа» остановилась у входа в здание, где содержался в заключении Роберто. Дверцы машины открылись, и три офицера госбезопасности в штатском быстро вошли в помещение и направились в кабинет дежурного офицера. Тот прочитал документ, врученный прибывшими, и позвонил по внутреннему телефону.

— Приведите арестованного! — приказал он.

— Это много времени займет? — спросил старший группы.

— Нет. Все документы уже готовы. Нас предупредили о вашем прибытии.

Десять минут спустя в сопровождении двух охранников в кабинете появился Роберто. Он и ожидавшие его обменялись взглядами.

Дежурный офицер вручил одному из прибывших сверток с вещами арестованного.

— Вот и все, — сказал он.

— Пошли! — приказал старший группы.

Впереди шли два офицера, за ними Роберто, а следом дежурный офицер и третий из прибывших офицеров госбезопасности. Когда они вышли из здания, водитель открыл заднюю дверцу машины. Один из офицеров обошел машину и устроился на заднем сиденье. Роберто усадили рядом с ним. Место по другую сторону от него занял еще один офицер. Дверцы машины были плотно закрыты, стекла подняты. Можно было ехать.

Офицеры пожали друг другу руки. Водитель завел мотор. Старший группы сел рядом с ним и закрыл дверцу. Внимательно посмотрев на Роберто и его соседей, он положил сверток с вещами арестованного на колени и сделал знак водителю. Машина стала удаляться от здания, в котором Роберто провел несколько дней. Пропетляв минут десять по гаванским улицам, она выехала на проспект Ранчо Бойерос.

Еще выходя из камеры, Роберто подумал о побеге, но сдержался, увидев двух бойцов охраны. Шел он не торопясь. По пути отметил, что все окна зарешечены, а в конце коридора стоит вооруженный часовой. «Нет. Здесь нет ни малейшего шанса», — решил он.

Теперь, в машине, Роберто вновь подумал о побеге. Он сверлил взглядом затылок сидевшего впереди офицера и думал: «Наверное, начальник…»

Роберто поглядел на водителя — по его толстой шее скатывались капли пота. «Здоровенный негр», — отметил он про себя и стал смотреть в окно, но мысль о побеге его не покидала. Взгляд остановился на ручке дверцы. Если повернуть ее внутрь, дверца откроется, но замок—то закрыт и стекла подняты, а по бокам люди. «Здесь тоже не удастся», — подумал он, вжался в сиденье, и в этот самый момент ему в голову пришла интересная мысль.

— Вы не могли бы дать мне сигарету? — попросил он.

Три офицера посмотрели на него. Сидевший впереди согласно кивнул, а тот, что ехал рядом с Роберто, достал из кармана пачку «Популярес». Другая его рука лежала на подлокотнике.

На Роберто не было наручников, и он взял сигарету.

Офицер, сидевший впереди, обернулся и дал ему прикурить от зажигалки.

— Спасибо, — поблагодарил арестованный.

Спустя некоторое время на конце его сигареты образовался пепел. Он протянул руку, чтобы стряхнуть его в маленькую пепельницу, вделанную в дверцу. Сидевший рядом офицер задержал руку Роберто.

— Я хочу стряхнуть пепел, — тихо проговорил тот. Офицер открыл крышку пепельницы. Роберто не спеша стряхнул пепел и занял прежнее положение.

Рассчитал он правильно: охранники дали ему закурить. Теперь предстояла психологическая подготовка. Он понимал, что каждое его движение привлекает внимание, но если это движение повторять несколько раз, наступит момент, когда бдительность конвоиров притупится. Вот тогда—то и можно будет попытаться совершить побег.

Роберто уже несколько раз прикидывал дистанцию, отделявшую его от водителя. «Лучше всего действовать, когда машина пойдет на максимальной скорости», — размышлял Роберто. В этот момент машина резко затормозила перед светофором. «Нужно прижечь ему окурком шею. Это место очень чувствительное», — продолжал он обдумывать свой план. Зажегся зеленый свет, и машина рванулась с места.

На конце сигареты Роберто вновь образовался пепел, и он опять протянул руку к пепельнице. На этот раз сидевший рядом офицер только посмотрел на него, но руки не задержал. «Все идет как надо. Прижгу водителю шею сразу после того, как стряхну пепел. Так больнее», — работала мысль Роберто.

Он выпрямился и посмотрел на сигарету. От нее осталась половина. После глубокой затяжки она еще больше укоротилась. Вновь образовался пепел. «От боли он сразу затормозит. Нас всех бросит вперед. Одной рукой я открою замок, а другой поверну ручку», — продолжал размышлять Роберто.

Машина повернула направо и помчалась по проспекту Сальвадора Альенде. Водитель ловко лавировал между машинами и, регулируя скорость, старался подъезжать к светофорам на зеленый свет.

Пепел на сигарете нарастал. Приближался момент, когда необходимо будет стряхнуть его. Роберто краем глаза посмотрел на сидевших рядом офицеров. И тут случилось непредвиденное. Офицер, сидевший слева, достал сигарету. Роберто протянул было руку к пепельнице, но в то же мгновение услышал:

— Не бросайте окурок: я хочу прикурить, у меня кончились спички.

Роберто в полной растерянности взглянул на человека, который перехватил его руку, чтобы прикурить. Величественно вручив ему окурок, арестованный плюхнулся обратно на сиденье. Офицер прикурил сигарету и бросил окурок в пепельницу.

Машина притормозила на мгновение и поехала дальше по улице Рейна, довольно оживленной в этот час. Через несколько минут она уже мчалась по улице Монсеррат. У светофора она задержалась на несколько секунд, но вот водитель снова нажал на акселератор. Пересекли улицу Обиспо. Водитель внимательно следил за обстановкой. Перед ним ехала машина. Он посигналил, и «альфа» пошла на обгон. Она шла в этот момент со скоростью пятьдесят миль в час. До грузовика, идущего впереди, оставалось около пяти метров.

Водитель «альфы» нажал на тормоз и еще раз дал сигнал. Водитель грузовика резко повернул руль, уходя от «альфы», и бетонные панели, стоявшие в кузове, начали угрожающе смещаться. В ту секунду, когда раздался визг шин по асфальту, водитель «альфы» увидел, как они надвигаются на него. Справа у обочины стояла вереница машин. Слева по тротуару стройными рядами шли пионеры. Водитель не колеблясь отвернул руль вправо. Поворот грузовика в левую сторону облегчил маневр, но одна из панелей все—таки обрушилась на «альфу».

Грузовик бампером задел «альфу» за левый борт, и на нее свалилась еще одна панель. Грузовик остановился. «Альфа» перевернулась раз, еще раз. Прохожие бросились к пострадавшей машине. Шестеро мужчин попытались вернуть ее в нормальное положение.

— Давайте быстрее, но осторожно — там люди! — крикнул один из мужчин.

Как только машина встала на колеса, дверцы быстро открыли. Первым вытащили водителя. По его лицу, изрезанному осколками стекла, текла кровь. Рука была явно сломана. Остальные находились без сознания. Пострадавших тут же уложили в одну из проходивших машин и отправили в ближайшую клинику.

Роберто по пути в клинику очнулся, но двигаться не смог. У него сильно болели голова и плечо. Спустя минуту он снова впал в забытье. Очнувшись в клинике, он увидел, как медсестра вводит ему что—то в вену. По всему телу разлилось приятное тепло. Он хотел поднять голову — и опять не смог, однако никакой боли при этом уже не почувствовал. Вскоре он спокойно заснул.

Проснулся Роберто час спустя. Ему стоило больших усилий сесть на койке. В ушах шумело. Он потрогал туго перевязанное плечо, осмотрел одежду. Брюки были разорваны, на рубашке расплылось кровавое пятно. «Прежде чем уходить отсюда, надо найти чистую одежду», — мелькнула у него мысль. В коридоре послышались шаги. Он вытянулся в постели и притворился спящим. Медсестра подошла, вероятно, хотела измерить пульс, но, увидев, что он спит, повернула обратно.

Как только она вышла, Роберто открыл глаза и встал, надел рубашку и сделал несколько шагов по палате. Поначалу у него закружилась голова, но чувствовал он себя уже лучше. Осторожно приоткрыв дверь в соседнюю комнату, он заметил в углу на вешалке белый халат. Не раздумывая, надел его и быстро вышел.

Открыв другую дверь, Роберто увидел сидевших в длинном коридоре людей. Поправив прическу, он решительно шагнул в коридор. По спине у него катил холодный пот. Он начал спускаться по лестнице на первый этаж. В обширном вестибюле было полно народу. Шум, доносившийся с улицы, подсказывал, что выход где—то рядом.

— Доктор, вы уже уходите? — неожиданно раздалось за его спиной.

Роберто остановился, оглянулся и увидел медсестру со смазливым личиком. Это она, сама того не желая, заставила его вздрогнуть.

— Да. На сегодня все.

— Вы ведь из тех, кто недавно прибыл?

— Да. — Роберто улыбнулся и, подойдя к медсестре поближе, тихо спросил: — Где здесь можно купить сигарет?

Медсестра тоже улыбнулась и, посмотрев на него, даже с некоторым кокетством ответила:

— Вон там, напротив, есть лавка.

— Спасибо, милочка.

Преодолев несколько метров, отделявших его от выхода, Роберто оказался на улице. Он пересек ее и вошел в лавку. Там сразу же обшарил взглядом все стены, но телефона—автомата нигде не заметил.

Он запустил руки в карманы брюк и ничего там не обнаружил. «У меня же ни гроша», — вспомнил он и медленно вышел из лавки на улицу.

Пройдя несколько метров, Роберто наконец увидел на противоположной стороне столь желанный телефон. Он быстро пересек улицу и дрожащими пальцами набрал шесть цифр, которые так много для него значили.[15] С нетерпением подождал гудка. Прошло две минуты, но никто трубку не брал. Он подождал еще минуту — и опять безрезультатно. Со злостью повесив трубку, он пошел вдоль улицы. Пройдя несколько кварталов, увидел еще один телефон. Когда его нетерпение достигло предела, на другом конце провода прозвучало:

— Слушаю.

— Пеке, это я, Роберто.

— Какой еще Роберто? Я не знаю никакого Роберто.

— Пеке, ради всего святого, это я — Роберто. У меня мало времени. Машина, на которой меня везли, попала в аварию, и мне удалось бежать. У меня ни сентаво. Нужны деньги, одежда. Пеке, ты меня слышишь?

— Слышу. Где ты сейчас?

— Напротив железнодорожного вокзала.

— Оставайся там. Я приеду.

В трубке послышался щелчок. Роберто повесил трубку, перешел улицу и сел на одну из скамеек в сквере. «Вот так дела: я же не знаю его, а он не знает меня, — вспомнил он и нервно оглянулся. — Из—за волнения я не объяснил ему, как меня узнать. Он сказал, что приедет сюда. Значит, его надо ждать минут через пятнадцать — двадцать, а может, и через полчаса. Все зависит от того, где он живет. Судя по телефонному индексу, где—то в районе Ведадо или Нуэво Ведадо. Этот же индекс и в районе зоопарка. Если, конечно, за время моего отсутствия индексы не поменяли».

Его внимание привлек полицейский, появившийся на углу. «Так вот какая у них теперь форма!» — отметил Роберто, внимательно разглядывая полицейского, пока тот не покинул сквер.

На соседнюю скамейку села привлекательная девушка и включила портативный радиоприемник. Заслушавшись музыкой, Роберто не сразу заметил, как около сквера остановился черный «форд».

Д–45 вышел из машины и побрел по скверу. Он скользнул взглядом по нескольким очередям, где в ожидании автобусов, идущих на пляжи, скопилось много людей. Затем стал неторопливо осматривать сквер и увидел Роберто. Заметив на соседней скамейке девушку, Д–45 подошел к ней и спросил:

— Вы позволите?

Девушка подняла радиоприемник и поставила его к себе на колени.

— Спасибо.

— Не за что.

Роберто увидел, как незнакомец садится рядом с девушкой, и ехидно улыбнулся. Девушка посмотрела по сторонам и, убедившись, что остальные скамейки пустуют, встала и ушла. Д–45 достал сигарету и начал похлопывать себя по карманам в поисках спичек. Затем с сигаретой в зубах подошел к Роберто:

— У вас не найдется спичек, товарищ?

— Нет, у меня нет спичек.

— Ну, тогда… ни Пеке, ни Роберто не смогут покурить…

Роберто прищурился и взглянул на соседа — с удивлением, любопытством и… недоверием. А Д–45 уже говорил:

— Выходи через эту улицу, идущую вниз. Моя машина — черный «форд». Я буду проезжать мимо тебя, тогда и сядешь. — И, повернувшись, он направился к лавке на углу.

Роберто исполнил указание и через несколько минут сидел в черном «форде».

Один из тех, кто ехал в «альфе», медленно открыл глаза и в течение нескольких минут лежал неподвижно — вспоминал детали аварии. Затем попытался встать с постели. Ему это удалось с большим трудом. Болели ноги. Когда он взглянул на руки, то увидел опухшие локти. Кое—как добрался до двери, открыл ее. Врач с удивлением посмотрел на него и, подхватив под мышки, подвел к стулу.

— Я…

— Да, мы уже знаем. Мы собрали ваши вещи…

— Мне нужно позвонить по телефону.

— Какой номер?

— Сорок…

Врач набрал номер и передал трубку. Ожидая связи, пострадавший спросил:

— Что с другими товарищами?

— Один находится этажом выше. Двое других отправлены в больницу имени Фахардо.

— Живы?

— Да, живы. У одного — перелом ноги, у другого — переломы рук. Меньше всего досталось вам и тому, кто наверху.

— Сколько времени я здесь?

Врач посмотрел на часы:

— Около…

— Алло, Рамос? Это я, Рамирес. Подожди минутку. — Офицер вопросительно взглянул на врача: — Каков из себя тот, кто наверху?

Врач подробно описал приметы второго пострадавшего. Сомнений не оставалось: речь шла о Роберто.

— Капитан, у нас случилась авария. Я нахожусь в… — снова вопросительно посмотрел он на врача, — в клинике на улице Корралес. Роберто тоже здесь. Остальных отправили в больницу. — Через несколько секунд Рамирес положил трубку и сказал: — Вам, доктор, нужно сходить наверх. Проверьте, в каком состоянии этот человек, и примите необходимые меры. За ним надо установить усиленное наблюдение. Возьмите нескольких человек и поместите этого субъекта здесь.

Врач поспешил выполнить указание. Прошло десять минут, которые показались Рамиресу вечностью. Наконец дверь резко распахнулась и в кабинет, запыхавшись, вошел доктор.

— Его нет, — проговорил он.

Лейтенант Рамирес побледнел:

— Как — нет?

— Нет его, лейтенант, нет. Медсестра говорит, что видела его в последний раз минут двадцать назад.

Дверь снова распахнулась, и в кабинет вошли трое. Это были Агилар и двое сотрудников госбезопасности.

— Как ты себя чувствуешь?

— Не беспокойтесь, капитан, хорошо.

— А остальные?

— У них переломы. Их отвезли в больницу имени Фахардо. — Рамирес пристально посмотрел на капитана: — У меня плохая новость.

— В чем дело?

— Арестованный сбежал.

— Что?!

— Сбежал примерно полчаса назад.

Взяв себя в руки, Агилар спросил:

— Телефон работает?

— Да, — ответил врач.

Агилар набрал нужный номер:

— Рамос, это я, Агилар. Роберто сбежал полчаса назад. Нет, больше я ничего не знаю. Хорошо, еду.

— Я с вами, капитан. Мне уже лучше.

Агилар посмотрел на врача, стоявшего в углу кабинета. Тот согласно кивнул.

Кто—то робко постучал в дверь. Вошли две медсестры. Увидев посторонних, они в нерешительности остановились.

— Что—нибудь случилось, Мария? — спросил врач.

— У нее важная информация для вас.

Другая медсестра, явно чем—то взволнованная, начала рассказывать:

— Примерно полчаса назад я увидела, как со второго этажа спускается человек. Судя по приметам, о которых сообщила мне Мария, это был тот, кого вы ищете. Я приняла его за одного из врачей, которые приехали сегодня, и даже перекинулась с ним несколькими словами.

Рамирес и Агилар переглянулись, потом вновь посмотрели на медсестру. Агилар попросил ее сесть и переспросил:

— Вы сказали, что приняли его за одного из врачей, которые приехали к вам сегодня?

— Да.

— Почему?

— Понимаете, капитан, я видела, как он вышел из консультационного отделения на втором этаже. Я видела его впервые, на нем был белый халат. Вот я и подумала, что это один из новых врачей, прибывших сегодня.

— Понятно.

Медсестра уже более спокойно продолжала:

— Он спросил, не знаю ли я, где можно купить сигарет, и пошел в лавку. Это все, что я хотела сообщить вам.

Агилар опустил голову и несколько секунд молчал, потом сказал:

— Все, что вы нам сообщили, очень важно. Только не думайте, пожалуйста, что вы несете ответственность за его побег. Спасибо, товарищ. — Он помог подняться лейтенанту Рамиресу, попрощался с врачом и, прежде чем закрыть за собой дверь, произнес:

— От нас он не уйдет.

Черный «форд» Пеке мчался по Портовому проспекту. На заднем сиденье валялся белый халат. Сам же Роберто сидел рядом с Пеке. Струя воздуха, врывавшаяся через ветровое стекло, освежала лицо. Роберто глубоко затянулся и, выпустив клубы дыма, громко закашлялся.

— Ты, я вижу, еще не привык к кубинским сигаретам, — с улыбкой заметил Пеке.

— Нет, пока еще не привык.

— О чем задумался? Ты не разговорчивее покойника.

Роберто улыбнулся и с некоторой долей иронии произнес:

— А все—таки я везучий…

— Что ты имеешь в виду? То, что тебе удалось улизнуть?

— Да. До сих пор трудно в это поверить.

— А ты поверь. Кто очень хочет, может добиться своего в самый неожиданный момент.

— Это правда. Хочу спросить тебя кое о чем…

Пеке улыбнулся и, смерив его долгим взглядом, спросил:

— Что же тебя так интригует?

— Как ты узнал меня?

Пеке прекрасно понял вопрос, но ответил не сразу:

— Для меня эта операция началась больше года назад. Я должен был подобрать агента здесь, на Кубе, а Майк — двоих там, у себя. Один из них — ты. Год назад ты еще проходил обучение, а я уже знал, что оттуда прибудут двое. Правда, тогда мне были неизвестны имена и фамилии. Но два месяца назад мне сообщили и это, и я заочно узнал каждого из вас. Данные на тебя и на Ф–1 я получил через «почтовые ящики». Сложность этой операции требует строгого распределения ролей, поэтому каждый знает только то, что относится к его части задания. Словом, еще задолго до твоего появления у меня имелось на тебя полное досье. Кроме того, предусматривалось специально подтвердить твое прибытие, поэтому я следил за тобой с того момента, как ты покинул паром, и до того, как ты направился в управление госбезопасности. О том, как ты действовал дальше, мне известно через «пломбу». Я сообщил об этом в Центр через «почтовый ящик» и заверяю, что тебя здорово отблагодарят…

Роберто с интересом посмотрел на бывший летний кинотеатр, расположенный на пляже Марьянао, но его мысли снова вернулись к только что услышанному. «Значит, мое досье прислали сюда заранее… Если бы не… Правду говорили, что этот тип стоит целого десятка…» — размышлял он.

Вынув сигарету из пачки, лежавшей на сиденье, Роберто закурил и, медленно выпустив дым, возобновил разговор:

— Есть ряд моментов, которые мне не ясны.

— Какие?

— Кто такой Ф–1? Какова его задача? В каком положении дело, начатое мной? И самое главное — что нас ждет впереди?

Д–45 сбавил скорость и, прищурившись, ответил:

— Ф–1 — это агент, который прибыл на той же неделе, что и ты. Поначалу его задача состояла в том, чтобы помочь тебе вернуться. Это второй агент, отобранный Майком. О тебе ему ничего не известно… Есть одна важная деталь, которую тебе следует знать: в день прибытия какой—то ополченец опознал Ф–1, и агенту пришлось ликвидировать его. Благодаря «пломбе» нам стало известно, что ополченец сообщил имя Ф–1. Не тебе объяснять, что это значит. Ф–1 живет в доме агента, отобранного мной. Этот агент меня не знает, в контакт со мной вступал лишь Ф–1…

Помолчав несколько секунд, Пеке продолжал:

— Так вот, в силу сложившейся обстановки я использую Ф–1 для дезинформации госбезопасности. Сейчас за ним наверняка бегают, как за курочкой, несущей золотые яйца. И если его до сих пор не взяли, то, скорее всего, это объясняется тем, что они водят его на поводке, чтобы взять нас всех. О тебе он ничего не узнает, а что касается меня, то я принял кое—какие меры. Я попросил Центр отменить вторую часть твоего задания и по «почтовому ящику» получил положительный ответ. Так что теперь тебе придется… отдыхать. Надеюсь, я ответил на твой последний вопрос?

— Но у меня появились новые вопросы.

— Говори, что тебя беспокоит?

— Речь идет не о беспокойстве, — сказал Роберто. — Дело…

Пеке резко прервал его:

— Так что же ты хочешь знать?

Роберто заколебался. От Майка он знал, что Пеке раздражали лишние вопросы, а он уже назадавал их предостаточно.

— Что с тобой? — спросил Пеке.

Наконец Роберто решился:

— Как работает «пломба»? Где я буду жить и как выберусь отсюда?

— «Пломба» работает хорошо. До сих пор ее не обнаружили, но в последнее время она передает информацию лишь о предотвращении и тушении пожаров. Видимо, там произошла смена кабинетов… Теперь о месте, где ты будешь жить. Есть пустой дом в Марьянао. Он принадлежал сестре Эстер, которая уехала с Кубы год назад. А ключ остался у Эстер. Я потому и задержался с приездом к тебе, что нужно было за ним заехать. Эстер — это мой «почтовый ящик». В багажнике машины лежит чемодан. Там ты найдешь одежду, несколько банок с соком, консервы, несколько пачек сигарет и спички. Я дам тебе пистолет с глушителем. Ты, конечно, понимаешь, что должен использовать его только в самом крайнем случае. Из дома без моего разрешения не выходи. Если возникнет что—то неожиданное, звони.

Да, совсем забыл. В чемодане лежат бритва и лезвия. Теперь слушай внимательно. Там же ты найдешь завернутую в полиэтилен пачку «Популярес» с двумя сигаретами. Сигареты начинены сильнейшим ядом. Одна затяжка — и человек на том свете. Это на случай какого—нибудь осложнения. Тебе нужно отпустить усы и бакенбарды. Подчеркиваю, из дома ты можешь выйти только с моего разрешения или в чрезвычайном случае… Выезд намечен на рассвете в субботу. Уходим в ночь с пятницы на субботу через Пуэрто—Эскондидо. В половине первого вызовешь по телефону такси. Номер записан на карточке, она лежит в чемодане.

— Такси?!

— Да, Роберто, такси. Разве такое придет кому—нибудь в голову? Так вот, ты приедешь в Пуэрто—Эскондидо на такси. Я буду ждать тебя на мосту.

Машина подъехала к ресторану «Лос—Сибонейес». Пеке заглушил мотор.

— Сейчас перекусим. Садись спиной к улице, вопросов больше не задавай. Ешь спокойно, не то рис с фасолью и свинина обидятся, и ты окочуришься от несварения.

Через полтора часа они снова сидели в машине и ехали в сторону пляжа Эль—Саладо.

— Как тебе поправилась жареная свиная вырезка? — спросил Пеке.

— Очень понравилась. Давненько я не ел ничего подобного.

— Ну, давай продолжим, — сказал Пеке. — Теперь спрашивать буду я. Знаешь, кто прибыл в прошлый понедельник?

Роберто, подумав несколько секунд, ответил:

— Не имею ни малейшего представления. Там, где я был, меня ни о чем не информировали.

Пеке улыбнулся:

— Возьмись за что—нибудь покрепче, не то упадешь. Вчера прибыл Майк.

— Майк?!

— Да—да, Майк собственной персоной.

У Роберто возник рой новых вопросов, но он сдержал себя.

Машина въехала в курортный поселок Эль—Саладо, и через несколько минут они уже смаковали ароматный кофе в кафетерии. Пройдя несколько метров, они уселись в креслах на песчаном пляже, закурили. Пеке возобновил разговор.

Два часа продолжалась их беседа на берегу моря. Потом они вернулись в «форд». Пеке заговорил вновь:

— Запомни следующее: Майк Спенсер занимает номер 1325 и записан под именем Майкла Бартона. Этот канал используешь только в случае крайней необходимости, если тебе не удастся связаться со мной. Говорить с Майком можно только по—английски. Он улетает в воскресенье, так что все мы встретимся там. Понятно?

— Да.

— Сейчас мы посмотрим фильм, потом я оставлю тебя в твоем новом доме.

Посмотрев фильм в кинотеатре под открытым небом, пассажиры «форда» подъехали к перекрестку в районе Марьянао.

— Видишь вон тот дом? — спросил Пеке, показывая рукой вперед.

— Да.

— Вот тебе ключ. Чемодан в багажнике. Счастливо. Они пожали друг другу руки, и Роберто направился

к своей новой резиденции.

Пеке оставался в машине до тех пор, пока Роберто не закрыл за собой дверь. Взглянул на часы. «Как—то все сложится в Сороа? А потом… пламенный привет», — подумал он.

Машина бесшумно тронулась, а через некоторое время она уже подъезжала к зоопарку.

Карты открываются

Рамос, Ферра, Агилар и Старик удобно расположились в проекционном зале. Они с нетерпением ждали, когда погаснет свет, чтобы посмотреть фильм, снятый в аэропорту. Интуиция им подсказывала, что врагу удалось установить контакт, и все четверо постоянно думали об этом.

Свет погас, и восемь зрачков впились в экран. На этот раз офицеры имели возможность посмотреть все сцены приезда туристов, поскольку ранее каждый из них видел лишь то, что происходило в том месте аэропорта, где находился он. Теперь они могли все сопоставить и дополнить.

Фильм закончился, зажегся свет.

— Ну как? — спросил Старик.

Трое офицеров уставились в свои записные книжки. Первым заговорил Рамос:

— Как мы и предполагали, они приехали на встречу. Ф–1 и Пабло были там. Очень возможно, что там же находился и Мозг. Приехали они наверняка для того, чтобы установить контакт. Далее, поскольку Мозг знает, что Ф–1 нам уже известен, последний менее всего подходил для этой цели. Он был просто «термометром».

— «Термометром»? — переспросил Агилар.

— Да, — продолжал Рамос, — Ф–1 использовали в качестве приманки. Если бы мы арестовали его в аэропорту, то контакт состоялся бы в другом месте и они были бы настороже. Кроме того, как я уже сказал, Ф–1 стал неподходящей фигурой для контакта. Остаются Пабло и Мозг.

— Пабло все время нервничал, — отметил Агилар. — Очевидно, он не привык к таким ситуациям. Когда же образовалась толпа, он присоединился к ней последним. В этот момент он казался особенно взволнованным. В руках у него была шариковая ручка, которую он вертел между пальцев. Поэтому Пабло я исключаю.

Выслушав Агилара, Рамос продолжал:

— Я полностью с тобой согласен. Контакт, конечно, имел место, в этом я уверен. Ф–1 встал в коридоре, чтобы начать операцию. Это был сигнал для Умного: все, мол, идет как задумано. Если отбросить Ф–1 и Пабло, остается только Мозг. Значит, он и осуществил контакт.

— Во всем этом есть один неясный момент, — вмешался Ферра. — Ты с уверенностью говоришь о контакте, но не уточняешь, через кого и как он был установлен.

Рамос положил на одно из кресел пачку «Популярес» и зажег сигарету. Не спеша подойдя к Ферра, сказал:

— Я убежден, что контакт состоялся, но пока не могу объяснить, кто, как и когда это сделал. Я понимаю, что для установления контакта нужно, чтобы кто—то подошел к туристам. А за все время их передвижения по аэропорту никто к ним не подходил.

— Одну минутку, Рамос, — прервал его Старик. — Агилар только что указал на ряд важных моментов, о которых никто из вас не говорил. Мне кажется, разгадка кроется в них.

Рамос и Ферра посмотрели сначала на Старика, потом на Агилара, вспоминая, что же он сказал. Правильно поняв их взгляды, Старик пришел на помощь:

— Агилар исключил Пабло на том основании, что тот слишком нервничал, вертел в руках шариковую авторучку и последним подошел к толпе, когда началась беготня. А вы помните, почему она началась?

— Один из туристов упал в обморок. Потом появился врач, и он—то… — Ферра повернулся и впился взглядом в Старика.

— Да, Ферра, ты правильно мыслишь, — кивнул тот. — Если рассуждать логично, напрашивается следующий вывод: контакт состоялся между врачом и упавшим в обморок туристом. Значит, этот врач и есть Мозг, а упавший и обморок турист — Умный. Ф–1, как заметил Рамос, начал заранее запланированную операцию, встав в коридоре. Умный, увидев его, симулировал обморок. В такой ситуации самое естественное — позвать врача. Вот тут—то и вступил в дело Мозг, сыграв роль врача.

— Но как он передал информацию? — спросил Рамос. — С помощью вот этого, — ответил Старик, показав на очки. — Очки у врача были точно такие же, как у туриста, упавшего в обморок. Если вы внимательно смотрели, как этот тип выходил из самолета, то, наверное, заметили, что из—за яркого солнца он надел темные очки.

Это было логично. Но затем, еще находясь на летном поле, задолго до входа в здание аэропорта, он вопреки всякой логике снял темные очки и надел другие, со светлыми стеклами. Почему он это сделал? Да потому, что в здание надо было войти именно в этих очках, чтобы облегчить их обмен, не привлекая внимания. Мозг должен был находиться в аэропорту в таких же очках. Вспомните, во время сцены обморока врач снял с пациента очки и положил их на пол. Затем он то же самое проделал со своими очками. Потом врач бросился бежать по коридору к автобусу, чтобы вернуть очки пострадавшему. Я убежден, что врач передал ему свои очки. На столе лежат фотографии, сделанные с диспетчерской вышки. На них вы можете увидеть все манипуляции с очками.

Если наши предположения правильны, Умному предстоит проявить текст информации, а это очень трудно сделать. Здесь, на столе, находятся все данные, которые нам удалось собрать о туристах, включая и этого типа. Поскольку достаточных доказательств тогда у нас не имелось, досмотр багажа тщательным не был. Поэтому нельзя исключать, что таблетки или порошок для проявления провезены в чемодане. Если это не так, Умный будет искать проявитель сам или кто—то его ему доставит. Что касается врача, который, по моему предположению, и является Мозгом, то это хитрый, опытный агент. Но, если все пойдет как надо, вскоре он будет сидеть здесь, перед нами.

Старик замолчал на минуту, отпил из стакана воды и продолжал:

— Вспомните, одна из предпринятых нами мер состояла в регистрации номеров всех транспортных средств, которые приезжали сегодня в аэропорт. Так вот, если Мозг был на своей машине, у нас есть хорошая ниточка. Кроме того, не забывайте, о чем мы говорили раньше. Я имею в виду маршрут движения Роберто и поездку Ф–1 на автостоянку у паромной переправы. Все это наводит на мысль, что Мозг либо живет в том районе, либо проводит там свои встречи.

Наш план будет таким. Агилар обратится в министерство транспорта и выяснит там все детали, связанные с машинами, побывавшими в аэропорту. По номерам машин можно определить фамилии и адреса владельцев. Далее, мы не знаем, является ли Мозг действительно врачом или только сыграл эту роль в аэропорту. Нужно проверить фамилии и адреса всех врачей, фельдшеров,

особенно тех, кто проживает в районе зоопарка. Этим займется Рамос. — Старик подошел к Рамосу: — Некоторые его приметы нам известны: белый, слегка полноватый, лет пятидесяти — шестидесяти. Тебе это поможет. Старик вернулся в свое кресло:

— Сейчас мы опять посмотрим фильм. Надо проанализировать, насколько соответствует наша гипотеза тому, что мы увидим. Агилар попросит сделать фотокопии тех сцен, где будет появляться Мозг. Потом составим фоторобот и разошлем его по адресам. Очень важно, чтобы каждый комитет защиты революции в городе получил эту фотографию с телефонами, по которым следует звонить, если будет обнаружен этот тип. Я еще раз изучу все материалы, связанные с Роберто, и буду координировать действия первой и второй групп, работающих с туристами. Теперь давайте смотреть фильм.

Два часа спустя Старик спросил:

— Ну, как наша гипотеза?

Офицеры одобрительно закивали.

— Хорошо, — сказал Старик. — Нас ждет довольно хлопотное утро. Нельзя терять ни минуты. Каждый знает, что ему делать. Приступайте сразу к работе. Завтра встретимся здесь в десять часов утра. Все.

Пока туристы готовились к поездке в Сороа, а маленькая «альфа» везла под охраной Роберто, в гаванском управлении госбезопасности четыре офицера анализировали работу, проделанную в течение ночи. Полтора часа спустя они отправились отдыхать.

Рамос и Агилар шли по коридору вместе. В этот момент они увидели секретаршу Рамоса, которая подавала им знак рукой. Оба ускорили шаг.

— Вас вызывают к телефону, капитан.

Рамос взглянул на Агилара и с недовольной миной на лице направился к телефону.

— Слушаю. Да, это я. Где ты? А остальные товарищи? А арестованный? Хорошо, не беспокойся.

Агилар, слушавший разговор, сразу сделал вывод, что произошло что—то важное, связанное с Роберто.

Положив трубку, Рамос не сказал ни слова. Его мысли были сосредоточены на одном: возможен ли побег Роберто?

— Что случилось? — спросил Агилар.

— Товарищи, перевозившие Роберто, попали в аварию. Мне звонил лейтенант Рамирес. Он и Роберто находятся в клинике на улице Корралес. Остальных отправили в больницу. К счастью, никто не погиб. Моя забота сейчас — Роберто. Самое логичное для него — попытаться бежать. Нужно поехать к Рамиресу. Возьми с собой нескольких человек и прими меры, чтобы Роберто не удрал. Я займусь теми, кого отправили в Фахардо. Встретимся здесь.

Агилар надел фуражку и, направляясь к двери, попросил:

— Вызови машины, пока я спущусь.

Рамос принялся звонить по телефону, а Агилар быстро спустился по лестнице и остановился возле входа. Ждать пришлось недолго. Через несколько минут из бокового проезда появились две патрульные машины.

Поездка заняла около часа. Возвратившись, Агилар и Рамирес доложили Рамосу обо всем, что произошло.

Выслушав их доклад, Рамос начал изучать висевший на стене план города. Никто не произнес ни слова, но все трое думали об одном.

— Капитан, — проговорил наконец Рамирес, — а что, если усилить патрулирование в этом районе и отдать приказ о задержашш Роберто?

Рамос перевел взгляд на лейтенанта. Он понял его вопрос, как понял и другое, нечто более важное: Рамирес чувствовал себя виноватым в том, что арестованный сбежал. И если бы ему позволили, он поднял бы на ноги всю Гавану, лишь бы схватить Роберто.

— Именно об этом я и думал. Но прошло слишком много времени. Скорее всего, он уже «лег на дно» в каком—нибудь месте, — сказал Рамос, а подойдя к лейтенанту, добавил: — Вы не должны чувствовать себя виноватым, это был несчастный случай. Вы сделали все, что могли. Теперь отправляйтесь отдыхать и ни о чем не беспокойтесь. Днем раньше или днем позже, но этот человек будет в наших руках.

Пожав руку Рамосу и Агилару, лейтенант Рамирес вышел из кабинета.

— Он — настоящий товарищ! — воскликнул Агилар, закрывая дверь.

— Я знаю его не один год, — поддержал его Рамос. — Он умный, смелый и простой. Словом, замечательный парень. Вот и сейчас: только оправился после аварии, а уже думает о работе. С такими людьми любое дело по плечу.

Агилар подошел к плану города и воткнул булавку с красной головкой на пересечении улиц Корралес и Монсеррат. Рамос последовал его примеру и обвел красным карандашом район Альтурас у зоопарка.

Потом они сели. Разговор возобновил Лгилар:

— Ты только что сказал, что, скорее всего, Роберто «залег» в каком—нибудь месте?

— Может, там, куда он должен был направиться по прибытии. Вероятно, это квартира Мозга. Вот почему я обвел на плане красным карандашом район Альтурас у зоопарка. — Рамос нажал одну из кнопок селектора: — Соедините меня с майором.

Через несколько секунд в аппарате послышался женский голос:

— Капитан, майора нет на месте.

— Он ничего не просил передать мне?

— Нет. Он сказал только, что будет дома. Позвонить ему?

— Спасибо, я сам позвоню. — Рамос убрал палец с кнопки селектора и стал звонить по телефону, но никто ему не ответил.

— Кажется, его нет.

— Может, Старик спит? — предположил Агилар, подавив зевок.

— Может быть. Тебе тоже неплохо бы вздремнуть пару часов. Но прежде нужно, чтобы помимо фотографии Мозга, которую мы уже заказали, изготовили фотографию Роберто. Ты сможешь заняться этим сейчас?

— Да, конечно. Давай фотографию.

Рамос открыл металлический сейф и протянул фотографию Роберто:

— Потом пойдешь немного поспишь. Позже я заеду за тобой.

Взяв у Рамоса фотографию, Агилар отправился выполнять задание.

В десять часов вечера, после того как Рамос заехал за ним, предварительно позвонив Ферра, все снова собрались в кабинете майора. Старик поставил на стол портативный магнитофон и сказал:

— Давайте послушаем доклад лейтенанта Масагера. Это наш «турист», которому поручено наблюдение за прибывшей группой иностранцев.

Он нажал кнопку, и в течение получаса все внимательно слушали запись.

Когда пленка кончилась, майор сказал:

— А теперь проанализируем ситуацию и сопоставим соображения, которые возникли у каждого из нас.

— Проживающий в номере 1325 и упавший в обморок турист — одно и то же лицо? — спросил Агилар.

— Да, — подтвердил Старик.

Ферра с силой загасил окурок в пепельнице.

— Масагеру известно об этом? — задал он вопрос. Старик ответил не сразу. Сначала он закурил сигарету и только потом сказал:

— Он не знает этого. Я хотел, чтобы информация группы, работающей в отеле, была совершенно объективной.

— Это позволяет нам теперь сделать очень важный вывод, — заметил Ферра. — По двум разным каналам мы пришли к одному и тому же человеку — Майклу Бартону.

— Я бы сказал иначе, — произнес Агилар. — Мы пришли к человеку, который называет себя Майклом Бартоном. Скорее всего, его зовут иначе.

— Ну, в этом нет сомнения, — сказал Старик. — Относительно гостя из номера 1325 у нас уже есть план. Реализацию его мы начнем, как только получим разрешение руководства. — Старик бросил окурок в пепельницу и продолжал: — Теперь подведем итоги. Фотографии Роберто и Мозга нам передадут завтра утром. К вечеру они будут во всех зональных комитетах защиты революции города, а в четверг — в каждом из квартальных комитетов. Завтра, в среду, их будут иметь все наши сотрудники и патрульные команды. Так?

— Так, — ответил Рамос.

— Завтра вечером, — продолжал Старик, — у нас будут все данные на владельцев машин, которые находились в аэропорту в понедельник. Завтра же обе фотографии будут на всех вокзалах страны. У нас многочисленная сеть такси, поэтому надо распространить фотографии и среди таксистов. Если кто из интересующих нас лиц воспользуется этим видом транспорта, водитель должен будет связаться с диспетчерской по радио, назвавшись Тридцать пятым.

Рамос открыл записную книжку:

— Завтра же у нас будут данные обо всех медиках, живущих в районе зоопарка.

На несколько минут в кабинете воцарилось молчание. Старик закурил новую сигарету и возобновил разговор:

— Давайте уделим несколько минут Роберто. Задание, с которым его заслали на Кубу, он выполнил. Сейчас он, видимо, затаился. Все принимаемые нами меры могут иметь эффект только в том случае, если Роберто начнет передвигаться. Мы не должны забывать, что имеем дело с хорошо подготовленной группой агентов ЦРУ, которые доказали, что умеют работать. Я говорю об этом потому, что самое логичное в сложившейся ситуации — держать Роберто взаперти. Это затрудняет наши действия и в значительной мере снижает эффективность предпринятых нами мер. Так что теперь следует выяснить, какое решение они примут: будут вывозить его из страны сейчас или станут ждать, пока все успокоится? Первый вариант означает, что им надо действовать в момент наивысшего напряжения наших сил. Второй вариант плох для них тем, что с каждым днем возрастает опасность быть раскрытыми. Нужно подумать над этим. Кроме того, нам неизвестно, намеревается ли Роберто уходить в одиночку или в составе всей группы. И об этом надо подумать. Дальше…

Стук в дверь прервал его.

— Войдите, — громко сказал он.

В кабинет вошел дежурный офицер с пакетом в руке:

— Получено десять минут назад.

— Хорошо. Спасибо.

Офицер вышел. Старик прочитал адрес на пакете:

— Это тебе, Рамос.

Тот взял пакет и, открыв его, стал читать вслух:

— «Дорогой товарищ Рамос! Посылаю это письмо в надежде, что у тебя, твоей семьи и друзей все благополучно. Мои дела идут хорошо. Я пишу, чтобы не потерять контакт с тобой, как мы и договаривались при моем отъезде. Здесь, в СССР, я встретился со многими товарищами, которых давно не видел. В общежитии живет много наших студентов с разных факультетов.

Перемена климата поначалу вывела меня из строя: я заболел гриппом. Врач сказал, что через неделю я буду на ногах, потому что мое заболевание вызвано резкой сменой температуры. Представь себе, что здесь, в Москве, сейчас всего два градуса.

Это письмо и открытка свидетельствуют, что я не забываю, о чем мы с тобой говорили. Я прекрасно помню все, что ты мне сказал. Я понимаю, что я студент, а не турист. В мою первую сессию я получил хорошие отметки, пользуюсь уважением среди своих товарищей. Сейчас я очень много занимаюсь, потому что приближается следующая сессия, а я хочу получить хорошие отметки. Те, кто добьется лучшего балла, будут участвовать в одном важном для нас мероприятии. Здесь устраивается традиционная встреча кубинских студентов.

Теперь о спорте. Продолжаю заниматься дзюдо и плаванием. Дзюдо занимаюсь в самом институте. Плаванием — а это мой любимый вид спорта — занимаюсь в бассейне, расположенном поблизости от общежития. Вода, конечно, очень холодная. Это заставляет меня скучать по теплой воде наших бассейнов в Гаване.

Хотя учебный курс трудный, об отдыхе мы не забываем. Больше всего мне, конечно, нравятся экскурсии по различным историческим и достопримечательным местам Москвы. В таких поездках не только отдыхаешь, но и узнаешь много интересного.

В следующих письмах я напишу тебе обо всем более подробно. Это письмо придет незадолго до твоего дня рождения. Если память мне не изменяет, на этот раз тебе исполнится тридцать три. Поздравляю от всего сердца. С революционным приветом Антонио».

Рамос посмотрел на присутствующих. Он встретил один понимающий взгляд и два полных изумления. Улыбнувшись и держа письмо в левой руке, он начал что—то заносить в записную книжку. С каждой минутой его лицо все больше озарялось радостью. Он вручил записную книжку Старику, и тот, быстро прочитав написанное, встал:

— Хорошая работа! А письмо подлинное?

Рамос подошел к Старику:

— Без сомнения. Шифр совпадает точно. Если бы письмо было написано другим человеком или под угрозой, то не хватало бы одного элемента. — Рамос посмотрел на товарищей и пояснил: — Простите. Я так обрадовался, что совсем забыл сказать вам, от кого это письмо. Это от одного нашего товарища — Р–15. Уже много лет он работает в логове врага. «Почтовый ящик», использованный им на этот раз, свидетельствует о срочности и важности информации. В письме, которое я прочитал, содержится сообщение и для нас. Идите сюда.

Ферра и Агилар подошли к столу Старика, и тот прочитал вслух:

— «Контакт в аэропорту — врач и турист. Следующая встреча в бассейне Сороа в четверг. Выезд всей группы в субботу». — Он прикрыл папку, лежавшую на столе, и, взглянув на программу пребывания туристов, произнес: — Ясно совершенно ясно. Первая часть сообщения подтверждает наши предположения. О второй стоит поговорить. Полагаю, что в Сороа будет сделана еще одна попытка передать информацию. Бартон уезжает в конце недели, и по пустякам они не стали бы рисковать. В Сороа намечена последняя встреча. Третья часть сообщения немного проясняет наши сомнения. Мы теперь знаем, что в субботу они хотят уйти все. Начнем…

Телефонный звонок прервал его.

— Слушаю… Да, все четверо пока здесь… Нет, не беспокойтесь, нам осталось немного… Да. Через полчасика будем спать… У меня на завтра для вас есть кое—что интересное… Принят? Целиком? Хорошо. До свидания. — Старик положил трубку и сказал: — Звонил шеф. Беспокоится за нас. Знает, что мы уже две ночи не спим, и это его волнует… Вернемся к тому, на чем мы остановились. Имеющаяся информация позволяет нам предпринять ряд мер. Во—первых, мы сократим число сотрудников, работающих в отеле. Мы теперь знаем, что наша цель — Майкл Бартон. План, о котором я упоминал, принят. Учитывая поздний час, отложу объяснения на завтра.

Во—вторых, сейчас, как никогда, нужно держать под контролем Ф–1 и Пабло. Нет никаких сомнений, что они тоже будут в Сороа и сыграют свою роль в операции, намеченной на четверг. Ф–1 мы арестуем, но не сегодня и не завтра. Мы сделаем это в четверг утром, до того, как они начнут запланированную операцию. Все надо делать без шума. Необходимо помнить, что Сороа — туристский центр, где много отдыхающих. И все же следует так провести операцию, чтобы стало известно, что мы арестовали Ф–1. Очень важная деталь: Ф–1 надо взять на глазах у прохожих, но так, чтобы рядом с ним не было его сообщников. Операцией будет руководить Ферра. Тебе следует узнать через «Кубатур» фамилии всех, кто зарезервировал путевки в Сороа на эту неделю.

Захват Ф–1 в такой форме преследует ряд целей. Первая цель — затруднить операцию, намеченную ими на четверг. Поскольку мы его арестуем за несколько часов до нее, им придется изменить план действий. В этих условиях весьма возможно появление на поверхности и Мозга. Вторая цель — чисто психологическая. Узнав, что арестован Ф–1, они наделают ошибок. И одна из таких ошибок может вывести нас на Роберто.

Несколько минут длилось молчание. Потом заговорил Агилар:

— Я согласен со всем, что вы сказали, но есть один момент, который меня беспокоит. Если мы арестуем Ф–1 так, как вы говорите, нет ли риска, что Мозг скроется? Ведь Ф–1 знает его и ему известно, где он живет. Кроме того, нет ли риска, что они ускорят завершение задуманной операции?

Старик ответил не сразу:

— Что касается первого пункта, твои опасения обоснованны. Да, мы рискуем. Но, во—первых, мы арестуем Ф–1, когда он будет один. Это позволит нам продолжать слежку за Пабло. Через него, даже если Мозг ускользнет от нас в Сороа, мы опять сможем выйти на группу. Во—вторых, это произойдет в четверг, а сегодня лишь вторник. Завтра будет запущена в ход подготовленная нами машина, и, возможно, нам ничего не придется делать из того, о чем мы говорим. Не забывай также, что нам известно, как выглядит Мозг. Если мы увидим его в Сороа, то наверняка узнаем. Кстати, если Мозг будет там, мы не станем его брать до их отъезда. Это приказ шефа. И еще одно. Вполне вероятно, что Мозг изменит свою внешность для поездки в Сороа. Что касается их отъезда, то я не думаю, чтобы они могли его ускорить. Не все зависит от них. Вероятнее всего, за ними приедут. Если вопросов больше нет, идем спать. Завтра у нас напряженный день. Встретимся здесь в половине девятого.

На следующее утро Старик и Рамос встретились, как и было намечено. В ожидании остальных они с удовольствием пили кофе.

— Который час? — спросил Старик.

— Без двадцати девять.

— Где Ферра и Агилар?

— Я их только что видел.

Старик нажал одну из кнопок селектора:

— Ферра!

Вместо капитана ответил женский голос:

— Его нет.

— Он сказал, где его найти?

— Нет, но он в здании.

— Вы видели его одного?

— Нет. С ним был капитан Агилар.

— Хорошо, спасибо. Что—то случилось, и в этом «что—то» участвуют Ферра и Агилар, — сказал Старик, обращаясь к Рамосу.

В дверь тихо постучали. Старик разрешил войти. Дежурный офицер вручил ему маленький желтый конверт и вышел. Старик прочитал адрес на конверте и нахмурился. Он медленно вскрыл конверт и молча стал рассматривать красивую открытку.

Открытка поступила от связного агента Х–23. Розовый цвет лепестков означал, что контакт с агентом потерян.

Обуреваемые одними мыслями, Старик и Рамос молчали. Роберто частично удалось выполнить свое задание, и теперь Х–23 оказался в опасности. Как помочь ему? Размышления офицеров были прерваны резким телефонным звонком.

— …Да. Позвони в отделение Пинара. Пусть держат наготове патрули. Сам зайди сюда. — Рамос положил трубку и встретился взглядом со Стариком: — Это Ферра. Пабло и Ф–1 отправились в Сороа.

Старик опустился в кресло и в течение нескольких минут искал что—то в своей рабочей тетради.

— Поступило вовремя? — неожиданно спросил он.

— Что?

— Я имею в виду сообщение, которое мы направили Х–23.

— У нас есть подтверждение от связного, но неизвестно, когда он потерял контакт с Х–23 — до или после этого.

— Сколько времени потребуется на установление контакта со связным?

— Это можно сделать завтра, часам к четырем.

— А другого канала нет?

— Есть, но времени уйдет больше.

— Необходимо установить контакт со связным и уточнить положение Х–23.

Легкий стук в дверь прервал их разговор.

— Войдите.

Дверь открылась. Вошли Ферра и Агилар.

— Мы задержались, поскольку по дороге сюда нам сообщили, что Ф–1 и Пабло выехали из дома.

— Рамос мне об этом доложил. Только что получено сообщение от связного Х–23: он потерял с ним контакт. Но думать о худшем еще слишком рано. — Старик помолчал и затем спросил: — Как с фотографиями?

Ферра открыл свою рабочую тетрадь:

— Все наши патрули и таксисты уже имеют их, В настоящий момент фотографии доставляются в зональные комитеты защиты революции и на вокзалы страны.

— А как с владельцами машин?

— Они будут известны через час.

— Рамос, выясни то же самое о машинах, прибывших в Сороа, — приказал Старик. Он сделал несколько пометок в рабочей тетради и затем спросил: — О медицинских работниках, проживающих в районе зоопарка, что—нибудь узнали?

Ответил Рамос:

— В этом районе живут одиннадцать врачей, пять фельдшеров, три стоматолога, два фармацевта и двадцать три студента—медика. В настоящий момент наш сотрудник анализирует полученные данные, пользуясь фотороботом. Его сообщение должно поступить с минуты на минуту.

И будто в подтверждение его слов зазвонил телефон. Рамос поднял трубку:

— Слушаю. Да, это я. Что? Ты уверен? Хорошо, приезжай сюда.

— Что произошло? — поинтересовался Старик.

— Один стоматолог, практикующий на дому, по описаниям похож на фоторобот Д–45. Примерно через полчаса наш сотрудник будет здесь.

Старик закурил и посмотрел куда—то вдаль, затем спросил:

— А завтра утром у всех местных комитетов защиты революции будут фотографии?

— Да, у всех, — заверил его Рамос.

Старик открыл одну из папок, лежавших на столе:

— Сейчас я познакомлю вас с планом в отношении туриста из номера 1325…

Обсуждение действий, предусмотренных этим планом, продолжалось два часа. Потом Старик вызвал лейтенанта Санчеса и часа полтора беседовал с ним. Информация лейтенанта оказалась очень ценной. Судя по всему, кольцо вокруг Мозга сжималось.

— Ферра, отправляйся в Сороа и действуй в соответствии с намеченным планом, — приказал Старик.

Зазвонил телефон.

— Слушаю… Да… Хорошо… — Старик положил трубку, и на его лице появилась улыбка. — Это из отеля. На шляпе Майкла Бартона обнаружены инициалы «М» и «С», а ведь по логике вещей должны быть инициалы «М» и «Б». Значит, как уже отмечал Агилар, Бартон вовсе не тот, за кого себя выдает. Готовь, Рамос, шифровку для связного Х–23. Пусть проверят, не отсутствует ли кто из их сотрудников с инициалами «М» и «С». Агилар, ты свое задание знаешь. Выбери кого—нибудь в помощники и отправляйся.

Агилар выбрал лейтенанта Мехиаса. Этот офицер уже четыре года работал в управлении госбезопасности и отличался потрясающей наблюдательностью. Ему—то и поручили произвести обыск в номере 1325, причем сделать это так, чтобы не осталось следов.

Около трех часов дня лейтенант Мехиас со всеми принадлежностями слесаря—водопроводчика вошел в номер 1325. Окинув взглядом помещение, он надел резиновые перчатки, уселся на пол и стал внимательно разглядывать огромный комод, расположенный справа от него. Он заметил, что один из ящиков приоткрыт. Потом так же внимательно изучил платяной шкаф и другую мебель.

Его внимание привлек чемодан. Замки на нем были не заперты. «Стоит поднять крышку, и он открыт, — подумал Мехиас. — Слишком уж просто». Он тщательно осмотрел бока чемодана. Его взгляд задержался на язычке галстука, высунувшемся с одной стороны. «Это первая ловушка», — отметил он и продолжил осмотр. Вскоре он нашел и вторую ловушку — тонкий волосок, опечатавший чемодан.

Мехиас встал и направился к ящику с инструментами — неизменному спутнику каждого слесаря. В его правой руке появились три пластиковые коробочки, а в левой — отвертка, шпатель и плоскогубцы. Он вошел в санузел, снял сифон под раковиной и с помощью шпателя соскреб содержимое внутренней поверхности труб. Влажная масса оказалась в одной из коробочек. Затем он поставил сифон на место и повторил операцию со сливным отверстием ванны и со сливной решеткой на полу.

Очень долго осматривал Мехиас кресло, стоявшее в номере. Не найдя ничего подозрительного, он устроился в нем. С момента появления в комнате лейтенант все время помнил о том задании, которое ему пришлось выполнять несколько месяцев назад. Именно поэтому он и сел сначала на пол. В тот раз не замеченная им ловушка чуть не привела к провалу деликатного поручения.

Мехиас снова стал осматривать все вокруг. «Итак, он оставил приоткрытой дверцу шкафа, ящик комода и ящик ночного столика. Небрежность? Нет, не думаю… Судя по тому, что о нем говорили, это опытный агент. А кроме того…» Мелькнувшая мысль прервала цепь его рассуждений. Ему захотелось закурить, но он знал, что этого делать нельзя. Он спрятал пачку сигарет в карман и с помощью маленькой металлической линейки стал измерять, на какое расстояние приоткрыта дверца шкафа. Потом осторожно открыл ее. В шкафу висели на плечиках две рубашки. Одной рукой он прижал плечики, чтобы они не сдвинулись с места, а другой обшарил карманы — ничего. Его взгляд упал на три пары ботинок, стоявших внизу. В одной из них он узнал ботинки, в которых Майкл Бартон был в аэропорту в день прибытия на Кубу.

Запомнив положение ботинок, Мехиас взял один из них в руки. Заглянул внутрь. Сильно потряс. Потом, осмотрев резиновую подошву, поставил ботинок на место и взял другой. Он ничем не отличался от предыдущего. Мехиас сравнил их по весу. «Кажется, этот чуть полегче, — определил он и стал изучать его внимательнее. Взгляд Мехиаса задержался на каблуке. — Должно быть, здесь». Попытка повернуть каблук вправо ничего не дала. Тогда он повернул его влево — и половина каблука подалась. «Вот оно что! Значит, именно здесь он прятал информацию». Вернув каблук в прежнее положение, лейтенант поставил ботинки на место. Закрывая дверцу шкафа, он точно выверил размер щели, чтобы все было как раньше.

Лейтенант опять уселся в кресло и несколько минут раздумывал об увиденном, потом взглянул на часы, резко поднялся и отправился на балкон. Его следующей целью был пластмассовый самосвал.

Выйдя на балкон, Мехиас сразу заметил его в углу. Положив по спичке перед каждым из колес, он поднял игрушку и острым ножом поскреб кузов. Отделившуюся пыль собрал в коробочку и поставил самосвал на место.

Осмотр был закончен, и Мехиас вышел в коридор, где его появление сразу же было зафиксировано на экране телевизора в контрольном пункте, оборудованном сотрудниками госбезопасности в отеле. Он завел мотор маленького «пикапа» с эмблемой «Городское хозяйство» и уехал.

Члены квартального комитета защиты революции Бланка и Рауль дежурили этой ночью, патрулируя в том квартале, где в одном из домов укрывался Роберто.

— Рауль, как ты думаешь, где он может прятаться? — спросила Бланка.

— Мало ли где! Если у него есть сообщники, то весьма вероятно, что он укрылся в доме одного из них. А может, он спрятался где—нибудь в пещере, то есть его вовсе нет в Гаване. Значит, выслеживать его — это все равно что искать иголку в стоге сена. Но его ищут все, и ему не удастся скрыться.

Комитетчики остановились на перекрестке и посмотрели на пустынную в эти часы улицу.

— А по—твоему, где он может скрываться? — спросил Рауль.

Бланка немного помолчала:

— Я думаю так же, как и ты. Для нас главное — не пропустить появление незнакомца в квартале. Но пока я никого не встречала.

Комитетчики присели отдохнуть на низкий каменный заборчик у входа в один из домов. Они и не подозревали, что расположились всего в каких—нибудь двадцати метрах от того места, где укрывался Роберто. Внезапно Бланка насторожилась.

— Ты заметил? — прошептала она. — Мне показалось, что там, в доме напротив, что—то сверкнуло.

Рауль посмотрел на дом, указанный Бланкой:

— Я ничего не вижу.

— А я видела, как внутри дома что—то сверкнуло. Как будто кто—то зажег спичку…

— Послушай, Бланка. Сегодня утром я косил здесь газон, присел отдохнуть вот на этот заборчик и обратил внимание, что дверь дома опечатана. Я сходил во двор попить воды из крана и не заметил ничего подозрительного.

— И все же уверяю тебя: там только что что—то зажигали.

Не дожидаясь ответа своего товарища, Бланка направилась к дому. Не прошла она и пяти метров, как Рауль догнал ее. По тротуарчику, огибавшему дом, они подошли к задней двери. Она была заперта. Они приоткрыли деревянные жалюзи на окне гостиной, но в кромешной тьме, царившей внутри, ничего не рассмотрели. Заглянули в окно кухни. Там тоже было темно. Рауль чиркнул спичкой.

— Ты видел? — тихо спросила Бланка.

— Да.

Им удалось разглядеть на столе две банки сока и пакет с печеньем. Они сразу же вернулись на улицу.

— Веди себя так, будто ничего не заметила, — сказал Рауль. — Если внутри кто—то есть, он наверняка сейчас следит за нами. Давай опять сядем на заборчик. Я достану сигарету и громко попрошу тебя принести спички. Ты пойдешь домой и позвонишь в управление госбезопасности. И прошу тебя: ничего не преувеличивай. Скажи только, что в этом доме кто—то был или кто—то есть. Понятно?

— Понятно.

Через семь минут в управлении госбезопасности города зазвонил телефон.

Этой ночью Роберто не спалось, и он решил посидеть в гостиной послушать музыку. Ему захотелось курить, и он, чиркнув спичкой, затянулся последней сигаретой, остававшейся в пачке. Бросив спичку в угол, подошел к окну. И сразу увидел парочку, сидевшую на противоположной стороне улицы.

Не колеблясь ни секунды, Роберто потушил сигарету. Он видел, как парочка подошла к дому. Прижавшись к стене, Роберто приготовил пистолет. Дыхание у него перехватило. По спине поползли мурашки. Прошло несколько секунд, показавшихся ему вечностью. И вновь до него донесся шум шагов. Они приближались. Он сжал рукоятку пистолета, но шаги вскоре стали удаляться.

Роберто очень хотелось выглянуть в окно, однако он сдержал себя. Когда же через несколько минут он посмотрел в него, то увидел парочку на прежнем месте. Мужчина вытащил сигарету и попросил женщину принести из дома спички. «Кажется, пронесло», — улыбнулся Роберто.

«Фиат» сравнительно легко преодолел подъем и, проехав еще немного, затормозил. Несколько минут Агилар оставался за рулем. «Если все пойдет так, как задумано, кольцо вокруг Мозга замкнется через несколько минут», — подумал он и, выйдя из машины, направился к дому с вывеской «Комитет защиты революции». Его взгляд задержался на шестиэтажном здании в конце улицы.

Агилар вошел в подъезд и тихонько постучал:

— Мама дома?

Едва он задал этот вопрос маленькой девочке, которая открыла дверь, как послышался женский голос:

— Вам кого?

Агилар посмотрел на миловидное лицо хозяйки:

— Будьте добры, я хотел бы переговорить с председателем комитета.

— Проходите, садитесь. Она сейчас придет.

Агилар оказался в уютной комнате, сел в кресло. Прошло несколько минут. Из состояния задумчивости его вывел вопрос:

— Вы по какому делу, товарищ?

— Вы председатель комитета?

— Да.

Агилар достал удостоверение и предъявил его женщине. Посмотрев на документ, она сказала, садясь на стул:

— Слушаю вас.

— Вы получили эти фотографии сегодня утром? — спросил Агилар и протянул ей фотографии.

— Да.

— Кто—нибудь в вашем квартале походит на одного из этих людей?

Женщина встала и пошла к телевизору. На нем под яркой салфеткой лежали фотографии. Она взяла их, вернулась к столу.

— Этого я не видела никогда, — сказала она, указывая на фотографию Роберто.

— Вы уверены?

— Да, уверена.

— А другого?

— Как вам сказать… По—моему, он похож на одного доктора, но этот доктор не может быть тем человеком, кого вы ищете.

— Почему?

— Этот доктор давно изменил свои взгляды. Когда у него отобрали кабинет, он не покинул страну, хотя и получил на это разрешение.

Агилар внимательно посмотрел в глаза женщине и несколько секунд молчал, потом вытащил из рабочей тетради, лежавшей у него на коленях, карточку с фотографией и данными Мозга. Она все прочла и внимательно изучила фотографию.

— Это тот самый доктор, о котором вы говорили? — спросил Агилар.

— Да, тот самый.

— Что за люди к нему ходят?

— Сейчас мало, а раньше ходили многие. Он отличный мастер своего дела.

— Что значит «раньше»?

— Что—нибудь с год назад.

— А почему, по—вашему, визиты сократились?

— Думаю, это связано с нехваткой материалов.

— Каких материалов?

— Тех, которые используют стоматологи.

— Вы бывали у доктора?

— Да, дважды. Один раз он ставил мне пломбу, в другой раз — во время переписи.

— Расположение комнат в квартире помните?

— Да.

— Смогли бы нарисовать план?

— Понимаете, я не умею рисовать, но вместе, я думаю, у нас что—нибудь получится.

— Хорошо. Мы сделаем план вместе, но не сейчас. А какой марки машина у доктора?

— По—моему, у него «форд». Да, точно, черный «форд».

— Теперь перейдем к самому главному…

Целый час беседовал Агилар с председателем комитета защиты революции. Закончив разговор, он, довольный, вышел на улицу. Окинул взглядом дом, где жил доктор. За домом сразу же начинался спуск к автостоянке у паромной переправы. «Да, конечно, из окна его квартиры автостоянка видна. Но ничего, гулять на свободе ему осталось недолго», — думал Агилар, направляясь к машине. Полчаса спустя он уже был в управлении.

— Вас ждут, — сказала секретарша.

— Кто?

— Лейтенант Мехиас.

Агилар вошел в кабинет, поздоровался с лейтенантом и спросил:

— Нашел что—нибудь?

— Кое—что. — Мехиас достал из маленького чемоданчика образцы, собранные в обследованном им номере. Он выкладывал на стол одну коробочку за другой: — С голубой этикеткой — это из раковины, с зеленой — из ванны, с желтой — со сливного отверстия в ванной комнате, с красной — с игрушки.

— Хорошая работа.

— Есть еще кое—что.

— Выкладывай.

— Бартон — очень хитрый агент. Я говорю это на тот случай, если кому—нибудь из наших придется иметь с ним дело в Сороа. Комната полна ловушек. В Сороа будет то же самое. Кроме того, я осмотрел его обувь и обнаружил, что те ботинки, в которых он приехал, имеют тайник в каблуке.

— Словом, если с ним была информация, то прятал он ее там?

— Так точно, — подтвердил лейтенант.

Агилар нажал кнопку селектора:

— Дуани!

— Слушаю.

— Пришли ко мне эксперта.

— Прямо сейчас?

— Да, дело срочное.

— Хорошо. Высылаю.

Через несколько минут явился эксперт.

— А, это ты, Орестес! — обрадовался Агилар. — Проходи, садись. Взяв в руки образцы, он сказал: — Необходимо как можно скорее провести их анализ. Дело срочное.

Орестес быстро осмотрел образцы.

— Сколько времени тебе понадобится? — спросил Агилар.

— Если работать на всю катушку, то пару часов, — поразмыслив, ответил тот.

— Ну так давай на всю катушку, — улыбнулся капитан.

Эксперт ушел.

— А для тебя у меня есть другое задание, — сказал Агилар Мехиасу, доставая несколько фотографий из ящика своего стола. — Вот этот человек, которого ты видишь на снимке, убил ополченца, воспользовавшись неизвестным нам оружием. Его зовут Альберто Монтеагудо. Нет нужды говорить, что он очень опасен. Сейчас он находится в Сороа вместе с другими членами группы. Ты поедешь сейчас туда. Будь осторожен. Старайся не привлекать к себе внимания. Альберто будет арестован в Сороа. Тогда и наступит твоя очередь. Тебе следует повторить все, что ты сделал в отеле. Главное — найти оружие. Всем остальным займутся другие… И еще, в Сороа ты найдешь вот эту машину… — И Агилар передал лейтенанту маленькую карточку.

Тот прочитал написанное и вернул карточку капитану.

— Ты должен поставить микропередатчик на ее приборной панели. Ясно?

— Ясно…

— Все… Пока…

— А место в Сороа мне будет зарезервировано?

— Не беспокойся. Там все будет в порядке. Иди.

Когда Мехиас ушел, Агилар мысленно взвесил все еще раз. Затем, будто подброшенный пружиной, вскочил с кресла и вышел из кабинета. Через пятнадцать минут он стоял перед Стариком.

Выслушав доклад Агилара, майор подошел к окну. Потом вернулся к столу и спросил:

— Ты уверен, что это тот самый человек?

— Уверен.

— С машиной подтвердилось?

— Да. Она была в аэропорту в тот день.

— Ты видел его сам?

— Нет.

— Откуда тогда тебе известно, что именно он был в аэропорту?

— Об этом говорят полученные данные. Кроме того, я принял меры, чтобы он находился под строгим наблюдением. Вскоре у нас будет его фотография.

— Наблюдение — это хорошо, — задумчиво сказал Старик, потом спросил: — Для машины все подготовлено?

— Этим занимается Мехиас.

— После окончания операции надо будет его поощрить.

— Да, он хорошо поработал.

Старик посмотрел на часы:

— Позвони в лабораторию, пора.

Через пятнадцать минут доклад эксперта был готов.

— Твое мнение? — спросил Старик, когда они ознакомились с результатами экспертизы.

— Мы не ошиблись. Для того чтобы проявить пленку, он использовал игрушку.

— Есть несколько пока еще неясных вещей, — начал рассуждать Старик. — Например, куда он дел проявитель. Вылил? Это не подтверждается экспертизой. Выплеснул с балкона? Нет. Это заметили бы товарищи, наблюдавшие за отелем из ближайшего здания. Вынес в чем—нибудь в коридор? Это показала бы киносъемка. В общем, пока неясно.

Дальше. События так закрутились, что мы чуть было не упустили очень важное обстоятельство. Мы до сих пор не знаем, зачем пожаловал Майкл Бартон. Можно ли предполагать, что человек такого ранга, как Бартон, приехал лишь затем, чтобы проследить за ходом выполнения задания? Нет. У них ведь сколько угодно технических средств, которые позволяют без всякого риска быть в курсе событий. Нам неизвестна должность, занимаемая Бартоном, но, судя по сообщению Х–23, это руководящий работник ЦРУ.

Что можно сказать по этому поводу? Побег Роберто оказался случайностью. Они наверняка предусматривали такую ситуацию: Роберто арестован, Мозг, Ф–1 и Пабло ожидают Бартона. Мы не должны забывать, что задача Роберто состояла в том, чтобы внедрить подслушивающее устройство, а затем, видимо, предполагалось его освободить. Они попытались бы сделать это в любом случае — если бы Роберто сумел добиться нашего доверия или если бы он попал в какой—нибудь исправительный лагерь и имел бы большую свободу передвижения. Если это так, то зачем он совершил нападение на Рамоса?

Я сегодня просмотрел съемку допроса три раза. Если помнишь, Роберто ударил Рамоса по зубам. Может, он рассчитывал, что ему придется обратиться к зубному врачу? Тогда еще это как—то объяснимо. В таком: случае их исходный план предусматривал проникновение по двум линиям. Одна — это передатчик, установленный Роберто. Другая — с помощью Мозга, стоматолога. Эта ситуация, видимо, планировалась до прибытия Бартона, но потом все изменилось. Кроме того, Мозг с компанией хотят покинуть страну в конце этой недели. Следовательно, Бартон прибыл для совместной работы с ними. Поскольку Мозг и его группа должны уехать, то кто—то заменит их. Этому человеку согласно исходному плану предстояло возглавить всю работу в период, когда был бы известен каждый наш шаг. Изменение обстановки заставило ЦРУ реорганизовать работу и принять целый ряд срочных мер. Для этого и потребовался такой опытный работник, как Бартон. Поэтому он и приехал.

Далее. Мы убедились в существовании нескольких «почтовых ящиков». До сих пор все наши действия были направлены только против агентов. Нелогично, чтобы Роберто укрывался у агента. Убежище ему предоставил либо кто—то из «почтовых ящиков», либо кто—то из членов группы. Это еще один момент для размышлений.

Если агенты отбывают, а среди них и тот, кто работал здесь в течение нескольких лет, то им нужно оставить кого—то вместо него. Так мы подходим к главному. Этот «кто—то» должен быть представлен разным лицам, составляющим преобразованную группу. Новые задания, видимо, содержатся в информации, которую Бартон передаст завтра в Сороа. И тут есть тоже важный момент. Наше внимание все время привлекает Ф–1. Он служит «термометром», так сказать, подсадной уткой. Его арест стал бы сигналом к смене плана действий. Если мы завтра арестуем Ф–1, то осуществление их планов затруднится, но еще неизвестно, во что это выльется.

Ты, Агилар, уже упоминал об этом: Ф–1 знаком с Мозгом и Пабло. Он знает, где они живут. В случае его ареста Мозг и Пабло поспешили бы скрыться. Если же держать их под наблюдением, то, возможно, они выведут нас на остальных участников группы. А если арестовать Ф–1, то мы их только вспугнем. — Старик отхлебнул кофе и улыбнулся: — Я не даю тебе слова сказать, извини. Теперь мне хочется услышать твое мнение.

Агилар, подумав, ответил:

— Что касается проявителя, то его, вероятно, вынес кто—то другой, например уборщица. Это легко проверить. Все остальное логично.

— Значит, ты со мной согласен?

— Полностью.

Старик пристально взглянул на Агилара:

— Будем менять наши планы. Предупреди Ферра, Рамоса и Мехиаса. А я переговорю с товарищами из Пинара.

Мат

Доктор несколько минут рассматривал пепел и песок, рассыпанные на полу. То, что он увидел среди пепла, заставило его похолодеть. Это был миниатюрный предмет размером около трех миллиметров. Легким движением он поднялся с кресла и направился к столу. Через несколько минут подошел к кучке пепла с фотокамерой в одной руке и тонким металлическим прутом в другой. Ловко орудуя прутом, отделил песок от пепла. Камера щелкнула шесть раз.

«Непостижимо! Это же непостижимо!» — мысленно восклицал Доктор. Он положил фотоаппарат в стол и взял в руки лупу. Осмотр предмета через толстое увеличительное стекло не оставил никаких сомнений — это был микропередатчик.

Доктор плюхнулся в кресло и глубоко задумался: «Кто и когда мог этот микропередатчик поставить? Один ли он? Нужно немедленно принимать меры». Он быстро подошел к столу, взял телефонную трубку, но тут же положил ее на место. Отсюда звонить нельзя. Если установлен еще один микропередатчик, то его обязательно подслушают. Доктор с силой нажал на кнопку, установленную на краю стола.

Через несколько минут в комнату вошел Хасинто:

— Вы вызывали меня, сеньор?

— Да, собери песок и пепел с пола. Я жду еще гостей сегодня. Здесь должно быть чисто.

— Вы сказали «песок и пепел»?

Доктор рукой указал Хасинто туда, где были рассыпаны песок и пепел, и пояснил:

— Один из гостей задел пепельницу.

Хасинто вышел, а затем вернулся с совком и щеткой. Когда он покидал комнату, Доктор окинул его холодным взглядом. Обуреваемый сомнениями и подозрениями, он отправился в один из домов ЦРУ в Майами — Центр, откуда осуществлялось руководство операцией «Пента».

Это было двухэтажное строение, окруженное высоким забором. На первом этаже располагались хозяйственные помещения и комнаты для встреч с посетителями, на втором — кабинеты руководства Центра и радиостанция. Над домом протянулась длинная антенна. Сложная сигнальная система ограждала Центр от любого вторжения.

Доктор поднялся по лестнице и посмотрел на часового, стоявшего в конце ее:

— Добрый вечер.

— Добрый вечер, — ответил тот.

— Все в порядке?

— Все в порядке.

— Кто дежурит на радиостанции?

Часовой подошел к столу, открыл папку, лежавшую возле телефона:

— Уильямс.

— Спасибо. Передай, что я жду его. Направляясь к себе в кабинет, Доктор слышал, как

часовой, оставшийся за его спиной, выполнял приказ. Он проверил пломбу на двери и с облегчением отметил: «Цела». Сорвав пломбу, он вошел в кабинет, зажег свет и сел в кресло. Через несколько минут кто—то тихо постучал в дверь.

— Войдите.

Уильямс вошел в кабинет, закрыл за собой дверь и застыл в ожидании приказаний.

— Садитесь, — проговорил Доктор.

Уильямс пристроился в другом кресле и приготовил блокнот.

— На этот раз записей не делайте, — резко бросил Доктор.

Уильямс торопливо спрятал блокнот в карман пиджака и внимательно посмотрел на собеседника.

— Поручение, которое я сейчас вам дам, относится к разряду особо секретных. Ясно?

— Да.

— Вы должны выбрать лучшего из своих специалистов и дать ему вот это.

Уильямс взял из рук Доктора конверт и положил его на колени.

— Внутри конверта — маленькое устройство, которое, если я не ошибаюсь, является микропередатчиком. Задача специалиста — подтвердить или опровергнуть это. В случае подтверждения нужно уточнить его характеристики. Очень важно проверить, не из тех ли он, что используем мы сами. Сколько, по—вашему, потребуется на это времени.

— Можно вскрыть конверт?

— Пожалуйста.

Уильямс внимательно осмотрел миниатюрное устройство:

— Это микропередатчик.

— Вы уверены?

Уильямс спрятал устройство в конверт и, взглянув на собеседника, ответил:

— Как специалист по связи, я заверяю вас, что это микропередатчик.

— В таком случае передайте его отобранному вами человеку. Это будет его основное задание.

Уильямс согласно кивнул.

— Отберите еще троих, — продолжал Доктор, — и осмотрите мой кабинет. Цель — найти другие передатчики. Это надо сделать сейчас же. Вот ключи. Я ночь проведу здесь. Если нет вопросов, на сегодня все.

Уильямс направился к выходу. Доктор взглянул на часы — было половина одиннадцатого. Неожиданно настойчиво зазвонил телефон.

— Слушаю. Да… Хорошо, я буду ждать… Пять минут спустя дежурный вручил ему пакет:

— Прибыл полчаса назад в «почтовый ящик» 51. Дежурный ушел. Доктор снова остался один. «Значит, 51», — отметил он, вскрыл пакет и стал читать находившийся в нем документ. Внешне это было обыкновенное письмо, однако на обороте каждой страницы можно было прочесть уже проявленную тайнопись.

Чтение заняло четверть часа. Положив листы на стол, Доктор задумался: «Итак, Х–23… К вам направляется агент Умный… Умный прибудет в понедельник… Терёшка… Петушок… Рамос… Судя по сообщению Д–45, надо подозревать человека, который детально знаком с операцией «Пента». Это сокращает круг подозреваемых. Два участника совещания, проходившего у меня, исключаются. Терёшка… Терёшка… Петушок… Я где—то слышал эти слова. Но где? От кого? Кому было известно об отъезде Майка в понедельник? Нет… Кто знал об отъезде агента в понедельник? Кажется, одно и то же, но это не так. Кто знал, что кто—то выезжает в понедельник, но не знал, что это Майк? Кто мог установить микропередатчик у меня в кабинете?»

Доктор подошел к металлическому сейфу и вернулся с папкой в руках. Он просмотрел план действий и припомнил каждую встречу, проходившую в его кабинете после начала операции «Пента». «Нет… Все, кто прошли через него, могут быть поделены на две группы: на тех, кто не знал, что на Кубу кто—то едет, и на тех, кто знал, что едет Майк. В шифровке же говорится «агент Умный». Это значит, что ее автор не знал имени засылаемого агента…»

В раздражении Доктор бросил шариковую ручку на стол и встал возле окна. Потом распахнул его, и свежий ночной ветер ударил ему в лицо. Уже было час тридцать ночи. Вновь в мозгу закрутилось: «Терёшка… Где же я слышал это?»

Телефонный звонок прервал его размышления. «Кто бы это мог быть в столь поздний час?» — подумал он и, бросив брезгливый взгляд на аппарат, снял трубку:

— Слушаю… Да, это я. В чем дело, Хасинто? Да, я им разрешил. Неважно, пусть переворачивают все. Хорошо.

Доктор положил трубку и сел в кресло. «Ну и перепугался же Хасинто, когда увидел, что люди Уильямса переворачивают все вверх дном, — подумал он улыбаясь и внезапно осознал, что цепь его размышлений вот—вот замкнется. — Хасинто… Хасинто… Это же от него я слышал во время игры в домино слово «терёшка»! Точно. Я в этом уверен. И от него же слышал слово «петушок»… Так он называл тройку и пятерку. В таком случае шифровки означают «три» и «пять»… Роберто… Майк… Д–45… Ф–1… Пабло… Хасинто… Ха—син—то… Это Хасинто! Что ж, вполне возможно… Он имеет доступ в мой кабинет, но… Две первые шифровки неточны… Откуда он мог узнать про Майка? — Доктор ударил кулаком по столу: — Вспомнил! Я сказал ему о роме «Канэй»… Вот когда это было… После этого он, конечно, получил приказ уточнить информацию и установил микропередатчик… Вот гад! Он мне за это заплатит… И дорого заплатит…»

С искаженным от злобы лицом Доктор снял телефонную трубку:

— Дежурный?

— Слушаю.

— Поднимите по тревоге оперативную группу номер два. Когда появится командир группы, пусть зайдет ко мне.

— Слушаюсь, — ответил дежурный.

Доктор бросил трубку и вновь ощутил прилив ярости. «Теперь мне понятна его страсть к радио… Ну, ты мне заплатишь, собака!..»

Опять зазвонил телефон.

— Слушаю… Пусть немедленно поднимется. Командир группы номер два через три минуты появился в кабинете.

— Группа в сборе?

— В сборе.

— Отправляйтесь ко мне домой. Арестуйте Хасинто и отвезите в «Рай». Затем обыщите комнату, которую он занимает, и все его вещи. Ясно?

— Да.

Командир группы повернулся кругом и покинул кабинет. Доктор изобразил дьявольскую улыбку на лице: «Этот сукин сын узнает, почем фунт лиха!» — и нажал одну из кнопок селектора.

— Слушаю, — ответили ему.

— Соедините меня с командиром спецгруппы.

— Один момент!

Через несколько минут, когда Доктор уже стал проявлять нетерпение, в селекторе послышался голос командира спецгруппы:

— Слушаю.

— Назначьте следователя. Возьмите оператора детектора лжи и втроем отправляйтесь в «Рай». Посмотрим, как поведет себя… Х–23…

Хасинто видел, как уехал Доктор, и опустился в кресло, стоявшее возле окна. Прошло пятнадцать минут с того момента, как он получил приказание убрать пепел и песок в его кабинете. Приказание он быстро выполнил и теперь пытался проанализировать создавшееся положение.

Выполняя порученную Доктором работу, Хасинто обнаружил, что исчез микропередатчик. И сейчас, сидя в кресле у окна, он старался рассуждать логично: «Микропередатчика нет… А до начала совещания он был на месте… Из этого следует, что его нашли во время или после окончания совещания. Доктор сказал, что один из гостей задел пепельницу. Наверное, это простая случайность».

Хасинто закурил, посмотрел на звездное небо и невольно улыбнулся: «Ночь прямо создана для влюбленных». Потом встал, заходил взад—вперед по просторной комнате и опять пустился в рассуждения: «У Доктора намечалась встреча, однако он уехал. Этот отъезд не был запланирован и наверняка связан с обнаружением микропередатчика… Значит, Доктор повез микропередатчик в Центр. Если это так, то скоро сюда нагрянут связисты…»

Хасинто бросил окурок в пепельницу и вошел в кабинет Доктора. Вынув из кармана тонкие черные перчатки, надел их и направился к столу. Сняв телефонную трубку, он быстро отвинтил одну из крышек, положил ее на стол, вытащил из кармана жилета маленький магнитный пинцет и стал медленно водить им внутри трубки. Пришлось потратить несколько минут, чтобы добиться цели. И вот на кончике пинцета появился миниатюрный предмет, такой же, как и обнаруженный Доктором. «Этот они уже не найдут», — с удовлетворением подумал Хасинто. Смонтировав крышку трубки, он вышел из кабинета.

Через три минуты он был в гараже. Забравшись в один из стоявших там автомобилей, с помощью отвертки приподнял крышку клаксона и в образовавшуюся щель бросил микропередатчик. Потом поставил крышку клаксона на место и вернулся в дом.

Пройдя в свою комнату, Хасинто лег на кровать и задумался: «Надо уходить… Паспорт у меня в порядке… но если я сделаю это, пропадет вся работа, проделанная для того, чтобы попасть сюда… Скорее всего, подозрения падут на меня… хотя у них нет доказательств… Три дня у меня не было связи… Надо как—то предупредить остальных товарищей».

Хасинто приподнялся и закурил. Сидя на кровати, он продолжал думать: «Позвонить отсюда я не могу… Надо бы выйти, но это вызовет подозрения… Что же делать?»

Он стал ходить по комнате из угла в угол, потом шагнул к окну. Выглянув наружу из—за шторы, он убедился, что времени у него уже не осталось…

У подъезда затормозили два автомобиля. Хасинто спустился по лестнице и медленно направился к двери. Звонок звонил вовсю. Он открыл. Перед ним стояли четверо.

— Доброй ночи, Хасинто, — сказал Уильямс.

— Доброй ночи, сеньор.

— Мы приехали по приказанию Доктора поработать здесь.

— Проходите.

Хасинто без всякого видимого интереса посмотрел на чемоданы, привезенные прибывшими, и понял, что это связисты. Закрыв дверь, он спросил:

— Чем могу быть полезен?

— Пока ничем, — ответил Уильямс. — Мы будем работать в кабинете.

— Если понадоблюсь, я в гостиной.

Четверо прибывших вошли в кабинет и закрыли за собой дверь.

В гостиной Хасинто делал вид, будто читает журнал, но в действительности напряженно думал: «Они работают быстро… Через несколько часов здесь появятся ищейки… а может, и через несколько минут… Надо предупредить товарищей… Но как?..»

Вдруг в его голове молнией мелькнула мысль. Он подошел к телефону и набрал номер кабинета Доктора в Центре:

— Сеньор? Сюда прибыли Уильямс и еще несколько человек… Они переворачивают все вверх дном… Я позвоню, чтобы забрали ковер в чистку…

Получив согласие, Хасинто слегка улыбнулся: «Надежда — это последнее, что можно потерять». Он быстро набрал нужный номер:

— Франк? Это я, Хасинто. Пришли кого—нибудь за ковром. Сейчас. Конечно, парень, я знаю, сколько сейчас времени. Тридцать минут? Хорошо. Договорились.

Хасинто посмотрел на часы: «Если за ковром приедут до ищеек, товарищи будут предупреждены».

Расположившись на диване в гостиной, он с невозмутимым видом стал читать журнал. Бой стенных часов напомнил, что прошло пятнадцать минут. Хотя Хасинто не видел, что делается в кабинете Доктора, он хорошо знал, что ищут прибывшие. Более того, он знал, что поиски окажутся напрасными.

Закурив сигарету, Хасинто подумал о Кармен: «Самое главное — успеть передать ей сигнал об опасности. Она займется остальными из их группы». Он бросил журнал на столик и встал возле окна: «Когда же наконец приедут из химчистки?» Он направился к дивану, и в этот момент до его слуха донесся шум приближающегося автомобиля. Сердце Хасинто забилось учащенно. Он подошел к окну и увидел, как фургончик химчистки остановился у входа.

Хасинто открыл дверь раньше, чем позвонили, и встретил приехавшего широкой улыбкой:

— Я уж думал, ты не приедешь.

— Раз я сказал, что буду, значит, буду.

— Я тебе очень благодарен. Проходи. — Хасинто закрыл дверь и показал на ковер: — Вот он.

Франк свернул ковер и взвалил себе на плечо. Хасинто отошел к маленькой стойке и вернулся с двумя рюмками виски:

— Выпей на дорогу.

Франк прислонил ковер к стенке и взял рюмку.

— Спасибо, — проговорил он и одним глотком осушил ее.

Хасинто поставил обе рюмки на стойку бара и сказал:

— Послушай, Франк, не окажешь мне услугу?

— Если смогу…

— Дело вот в чем: я хотел встретиться сегодня с девочкой, но все неожиданно изменилось. Позвонить ей я не могу, потому что у нас ремонтируют сеть, и выйти не могу — нельзя оставить дом. Позвони, пожалуйста, вот по этому телефону и скажи ей, что я уезжаю на двадцать три дня. Понял? — И Хасинто протянул Франку маленькую бумажку с номером телефона.

Франк, взглянув на него, спросил:

— Как зовут девочку?

— Я ее зову Карменситой.

— Ого, как романтично! — шутливо заметил Франк, и оба рассмеялись.

— Ты понял, что передать ей? — переспросил Хасинто.

— Конечно, приятель. Я звоню Карменсите и говорю, что Хасинто не сможет прийти, что он уезжает на двадцать три дня. Правильно?

— Точно. — Хасинто вложил пятидолларовую бумажку в карман рубашки Франка и с улыбкой пояснил: — Это за услугу. Позвони ей сразу же, как выйдешь отсюда.

Пять минут спустя Хасинто наблюдал, как фургон химчистки удалялся по шоссе. Затем он поднялся к себе в комнату, подошел к окну и, окинув взглядом мебель, подумал: «Здесь они ничего не найдут…» В это мгновение по комнате пробежал луч света. Хасинто выглянул в окно: две машины на большой скорости приближались по асфальтированной дорожке к дому. «Ну вот и ищейки, но… поздно», — с удовлетворением подумал он. Сняв ботинок, он разбил среднее стекло в окне — на случай, если подведет Франк. Надев ботинок, он медленно спустился по лестнице.

Зазвенел звонок, и Хасинто открыл дверь. Перед ним стояли трое.

— Доктор приказал тебе ехать с нами, — сказал старший группы и взял его за руку.

— В чем дело?

— Там узнаешь, — ответил тот, не выпуская его руки. Двое других встали по бокам Хасинто, чтобы пресечь любую попытку к бегству.

Хасинто спокойно сел на заднее сиденье машины. Трое прибывших последовали за ним. Машина быстро отъехала от дома. Хасинто слегка повернул голову и заметил, как из другой машины вышли еще трое и направились в дом. Подняв глаза, он увидел разбитое стекло в окне своей комнаты. «Франк… Франк…» — стучало у него в мозгу.

А в нескольких милях от места, по которому везли Хасинто, зазвонил телефон.

— Да. Это я, Кармен…

Из Центра Доктор отправился на машине в «Рай». Полчаса спустя он подъехал к дому, отведенному для «специальной работы».

Увидев его, со скамейки поднялся человек. Доктор, не задерживаясь, прошел в гостиную, а затем по узкому коридору к спуску в подвал. Там он остановился перед металлической дверью, нажал на кнопку, и дверь медленно открылась. В комнате за столом сидели трое. При появлении Доктора они вскочили. Тяжело опустившись на стул, он спросил:

— Его уже привезли?

— Полчаса назад, — ответил командир спецгруппы.

— Вопросник готов?

Следователь вручил ему блокнот.

— Хорошо. Все подготовлено? — повернулся в сторону оператора детектора лжи Доктор.

— Да, все в порядке.

— Где он?

— В третьей, — ответил командир спецгруппы.

— Начнем с допроса. Затем подвергнем его проверке на детекторе… Потом передай его своим ребятам, чтобы они его немного «обломали». Учтите — «обломали», а не ликвидировали.

— Ясно, — ответил командир спецгруппы.

— Теперь приведите его, — приказал Доктор.

Командир спецгруппы вышел из комнаты в узкий коридор, ведущий к камерам. Пройдя до конца, он задержался возле решетки и сделал знак одному из тех, кто находился по ту сторону.

— Приведи из третьей, — приказал он.

Охранник углубился в один из боковых ходов и через несколько минут вернулся с Хасинто, с циничной улыбкой окинув его полным ненависти взглядом.

— Пошли, — приказал командир спецгруппы, и Хасинто зашагал по узкому, ярко освещенному коридору, после сумрачной камеры щурясь от света.

Они дошли до конца коридора и остановились перед дверью. Командир спецгруппы легонько постучал. Им разрешили войти. Хасинто увидел в комнате троих. Одного из них он хорошо знал. Это был Доктор. Кто—то рванул Хасинто за руку и бросил на стул, одиноко стоявший посреди комнаты. Хасинто положил руки на колени и спокойно посмотрел на Доктора. Он был готов к любым испытаниям.

Загадочно улыбнувшись, Доктор спросил:

— И давно ты этим занимаешься? Хасинто удивленно поднял брови:

— Я не понимаю вашего вопроса.

— Не понимаешь вопроса? — Ироническая улыбка Доктора превратилась в гримасу. Он бросил на Хасинто разъяренный взгляд: — С какого времени ты ведешь эту работу?

— Какую работу?

Спокойствие покидало Доктора.

— Что тебе известно о деятельности Х–23?

То, чего ожидал Доктор, не произошло: ни один мускул не дрогнул на лице Хасинто.

— Я не знаю никакого Х–23, и о его деятельности мне ничего не известно.

Доктор слегка привстал и, облокотившись о стол, проговорил:

— Ты, конечно, ничего не знаешь ни о «терёшке», ни об Умном…

— Кто это?

— Послушай, Хасинто… Или, вернее, послушай, Х–23, ты играл и проиграл. У нас есть доказательства. Их вполне достаточно…

— У вас не может быть доказательств, — твердо ответил Хасинто.

Доктор покраснел от гнева. Он ожидал любого ответа, но только не такого. Что же касается Хасинто, то в его ответе скрывалась ловушка, в которую, он надеялся, Доктор попадется. «Значит, им известны шифровки», — догадался Хасинто.

— У нас не может быть доказательств? — вызывающе проговорил Доктор и со зловещей улыбкой посмотрел ему в глаза. — Пока я тебе скажу только одно: у нас есть доказательства. И у нас есть свои способы узнавать то, что нас интересует.

«Не попался, хитер», — подумал Хасинто. А Доктор продолжал:

— Почему ты так уверен?

— В чем?

— В том, что у нас нет доказательств.

— По той простой причине, что я не Х–23. Поэтому мне не о чем беспокоиться.

Доктор пристально посмотрел на Хасинто, а потом крикнул:

— Хватит фиглярничать! Твое поведение выдает тебя. Ты слишком спокоен, слишком уравновешен!

— Я спокоен, как человек, который ничего предосудительного не совершил.

— Это не так. Уведите его!

Командир спецгруппы надел на Хасинто наручники.

Его вывели в коридор. Они прошли уже половину коридора, как вдруг…

— Стойте! — приказал командир спецгруппы.

Перед Хасинто открылась дверь, и они вошли в комнату. «Я знал, что этого не миновать», — подумал арестованный. Он пристально смотрел на кресло, в которое ему предстояло сесть.

Наручники с него сняли. Хасинто окинул взглядом собравшихся и опустился в кресло. Толстые шины проходили по подлокотникам. Еще более толстая шина прижала Хасинто к спинке кресла. Медленно, но уверенно и ловко, как человек, хорошо знающий свое дело, оператор детектора пристраивал шины к ногам Хасинто.

«Надо держать себя в руках… Нервы не должны подвести меня сейчас… Нельзя потеть…» — внушал себе Хасинто, пока ему надевали на голову металлический шлем.

Оператор проверил положение каждой из шин и перешел к маленькому устройству, расположенному за спинкой кресла. Он вложил внутрь его рулон белой бумаги и стал налаживать лентопротяжный механизм. Кончик ленты высунулся на несколько сантиметров за пишущие иголки.

Оператор встал перед Хасинто и хрипловатым голосом сказал:

— Напишите на этом листе любое число от одного до десяти. На любой вопрос отвечайте «нет». Понятно?

— Понятно.

С некоторым трудом Хасинто написал цифру «3». Оператор перевернул лист, положил его на стол, потом отошел в угол комнаты и нажал несколько кнопок на контрольной панели.

— Готовы? — спросил он у Хасинто.

— Готов.

— Один.

— Нет.

— Пять.

— Нет.

— Три.

— Нет.

— Восемь.

— Нет.

— Девять.

— Нет.

— Четыре.

— Нет.

Ролик бумаги стал вращаться, и на нем вырисовывались различные линии.

— Два.

— Нет.

— Шесть.

— Нет.

— Семь.

— Нет.

Оператор оторвал кусок ленты, уже почти достигшей иола. Улыбнувшись, он заглянул в тетрадку, где были записаны заданные вопросы, и хихикнул:

— Ты написал тройку, приятель… — Он направился к столу, перевернул лист бумаги, и все увидели цифру «3», написанную Хасинто. Оператор вернулся к Хасинто: — Начнем.

— Минутку, — сказал вошедший Доктор. — Я даю тебе шанс, Х–23. Если ты сознаешься, мы сможем договориться. Это твоя последняя возможность. Потом будет поздно.

— Я работал только на вас, — ответил Хасинто. Доктор сел на банкетку и сделал знак оператору. Тот вытащил из кармана халата блокнот с вопросником, вручил его командиру спецгруппы, а сам направился к банкетке, стоявшей около записывающего устройства. Командир спецгруппы открыл блокнот. Все было готово.

— Вы агент Кастро?

— Нет.

— Вы коммунист?

— Нет.

— Вы работаете на кубинскую разведку?

— Нет.

— Вы имеете связь с Кубой?

— Нет.

— Вам известно об операции «Пента»?

— Нет.

— Вы посылали телеграмму со словом «Терёшка»?

— Нет.

— Вы говорите по—английски?

— Нет.

— Вы умеете пользоваться средствами связи?

— Нет.

— Вы посылали телеграмму со словом «Петушок»?

— Нет.

— Вы знаете Умного?

— Нет.

— Вы нелегально выехали с Кубы?

— Да.

— Вы поддерживаете контакты с посольствами?

— Нет.

— Вы против Кастро?

— Да.

— У вас есть связные?

— Нет.

— Вы владеете техникой шифровки?

— Нет.

— Вы кубинец?

— Да.

— У вас двое детей?

— Да.

— Вы разведены?

— Нет.

— Вы владеете техникой дешифровки?

— Нет.

— Вы отправляете сообщения на Кубу?

— Нет.

— У вас есть пути для возвращения на Кубу?

— Нет.

— Вы имеете контакты с ЦРУ?

— Да.

— Вы работаете на кубинскую разведку?

— Нет.

— Вы поддерживаете контакты с советской разведкой?

— Нет.

— Вы работаете на кубинскую контрразведку?

— Нет.

— Вы говорите по—русски?

— Нет.

— Вы работаете на иностранную державу?

— Нет.

На бумажной ленте, извивавшейся уже по полу, легко просматривались какие—то линии. Оператор с интересом наблюдал за ними.

— Вы из советской контрразведки?

— Нет.

— Вы были в рядах Повстанческой армии?

— Да.

— Вы боролись против Батисты?

— Да.

— Вы радист?

— Нет.

— Вы установили микропередатчик?

— Нет.

— Вы слушаете «Голос Кубы»?

— Да.

— Вы получаете через него информацию?

— Нет.

— Вы слушаете передачи «Радио прогресс»?

— Да.

— Вы получаете через него информацию?

— Нет.

— Информация приходит к вам через «почтовые ящики»?

— Нет.

— Вы отправляете ее через «почтовые ящики»?

— Нет.

— Вы используете дипломатическую почту?

— Нет.

— Вы фотограф?

— Нет.

— Вы умеете проявлять пленку?

— Нет.

— Вы умеете фотографировать?

— Да.

— Вы знакомы с микрофотографией?

— Нет.

— Вы пользуетесь микроточками?

— Нет.

— Вы прошли подготовку на Кубе?

— Нет.

— В Советском Союзе?

— Нет.

— Здесь коммунистическая страна?

— Нет.

— Вы прошли военные курсы?

— Нет.

Хасинто отвечал на вопросы, устремив взгляд в воображаемую точку пространства.

— Ваш начальник — Рамос?

— Нет.

— Вы знаете Ферра?

— Нет.

— С вами работает Агилар?

— Нет.

— Вы работаете на кубинскую контрразведку?

— Нет.

— Вы вели разведывательную работу?

— Нет.

— Вы агент?

— Нет.

— Вы работаете связным?

— Нет.

— Вы учились на радиста?

— Нет.

— Вы работали как диверсант?

— Нет.

— Как осведомитель?

— Нет.

— Вы агент ЦРУ?

— Нет.

Командир спецгруппы закрыл блокнот. Оператор выключил детектор, взял блокнот, который командир спецгруппы положил на банкетку, и ушел в глубь комнаты. Там он стал протягивать ленту между пальцами. Взгляд его перебегал со страниц блокнота на линии ленты. Спустя некоторое время он подошел к Хасинто и начал медленно снимать с него шины. Тот сидел спокойно, потирая затекшие руки.

— Он брешет, как собака, — проговорил оператор, обращаясь к Доктору.

На лице у того появилась зловещая улыбка.

— Вы играли… и проиграли. Уведите его! — с угрозой в голосе приказал Доктор.

Хасинто оставался невозмутим. Командир спецгруппы надел на него наручники и, схватив за шиворот, рывком поднял с кресла. Спотыкаясь, Хасинто вышел из комнаты, где выдержал столь суровый экзамен. Его толчками загнали в. камеру в конце коридора. Там уже издали двое. Один из них был в темных очках. Другой, с засученными до локтей рукавами, слегка постукивал по ладони хлыстом.

Хасинто толкнули в центр камеры. Свист хлыста — и он ощутил удар по лицу. Он упал на колени. Человек в очках пнул его в грудь. Перекатываясь на спину, Хасинто слышал, как палачи осыпали его ругательствами. Все поплыло у него перед глазами. Он уже не чувствовал, как по лицу текла кровь. Через несколько секунд сознание оставило его.

— Хватит, — сказал командир спецгруппы. — Помните, нам надо только «обломать» его.

В нескольких метрах от камеры, где жестоко избивали Хасинто, сидели Доктор и оператор детектора лжи. Последний протягивал между пальцами длинную бумажную ленту. С удивлением покачивая головой, он подошел к банкетке, на которой с сигаретой в зубах сидел Доктор.

— Этот человек не лгал.

Доктор побледнел, впился глазами в оператора и резко швырнул в пепельницу только что начатую сигарету.

— Вы убеждены в этом? — спросил он.

— Полностью. Смотрите! — Оператор показал соответствующие части ленты: — Видите, линии одинаковы.

— Верно, — подтвердил Доктор.

Оператор свернул бумажную ленту и, вложив ее в алюминиевый футляр, передал Доктору.

— Никому ни слова о результатах, — приказал тот. Явно расстроенный, он направился в маленький кабинет, расположенный в другом конце коридора.

Холодная вода привела Хасинто в чувство, но он по—прежнему недвижимо лежал на полу камеры. Он знал: стоит ему слегка пошевелиться, как его снова начнут бить. Сильная боль в груди затрудняла дыхание. Лоб жгло. Он чувствовал, как пульсирует кровь в висках. Вот послышались шаги и кто—то опять облил его водой. Потом пара сильных рук подхватила Хасинто под мышки и бросила в кресло. Он открыл глаза и тут же закрыл их: две мощные лампы, каждая по двести ватт, были направлены на него с расстояния не больше метра.

Хасинто вздрогнул от жгучей боли в шее и снова открыл глаза. Рядом с ним цинично улыбался человек в темных очках, держа в руке окурок сигареты. Хасинто наклонил голову, пытаясь укрыться от лучей мощных ламп, но его схватили за волосы и рывком дернули назад. — Ты у меня заговоришь, собака! — прокричал тот, кто был в темных очках.

Сильный удар по голове оглушил Хасинто.

— Если будешь так себя вести, долго не продержишься, — сказал другой, с засученными рукавами. — Но мы дадим тебе время подумать.

Они погасили лампы и вышли из камеры. Хасинто медленно поднял голову. Нестерпимо жгло шею. В ушах будто жужжали сотни пчел. Боль в груди перемежалась с болью в голове.

Хасинто пошевелился, стараясь занять более удобное положение, и попытался вспомнить, сколько времени находится в «Раю». «Успела ли Карменсита предупредить товарищей? Какие результаты дал детектор?» — думал он. Послышались шаги. Через несколько минут те двое, которые жестоко избивали его, опять оказались рядом. Краем глаза он посмотрел на них, но не нашел того, что искал: ни у кого из них не было часов.

Они сняли ремни, которыми он был пристегнут к креслу. Оставили только наручники.

— Пошли! — приказал ему тот, кто носил темные очки.

Хасинто поднялся с большим трудом. Ноги его не слушались.

— Погоди, — сказал другой, с засученными рукавами, — не поведем же мы его без рубашки.

Палач в темных очках ухмыльнулся и вытащил маленький ключик из кармана брюк. Щелчок — и руки Хасинто свободны. Тот, что в темных очках, бросил ему рубашку и, блестя белыми зубами, крикнул:

— Пошли, собака! У тебя должен быть товарный вид.

Доктор сидел в своем кабинете. В одной руке он держал ароматную сигару, в другой — высокий стакан с доброй порцией виски. Прошло два часа со времени ареста Хасинто, а они так ничего и не добились. И среди вещей Хасинто не нашли ничего заслуживающего внимания. Результат испытания детектором лжи был не тем, который ожидался.

Доктор поднес к губам стакан и отпил почти половину содержимого. Положив сигару в пепельницу, он направился к сейфу. На место вернулся с небольшой металлической коробочкой и тетрадью в руках. Допив виски, он сел в кресло, открыл коробочку и вытащил из нее рулончик бумажной ленты. В третий раз принялся он анализировать результаты допроса, проведенного с помощью детектора лжи. Между пальцами медленно продвигалась лента. Линии ее он уже изучил. И хотя вопросник лежал у него под рукой, он им не пользовался, так как без труда мог соотнести каждую черточку с соответствующим вопросом.

Доктор спрятал ленту в коробочку и вместе с вопросником положил в маленький чемодан. Пятнадцать минут спустя он уже ехал на большой скорости в «Рай», мысленно оттачивая детали испытания, которому хотел подвергнуть Хасинто. Чтобы добраться туда, ему потребовалось сорок пять минут. Час спустя он встретился с Хасинто. Увидев его, Доктор понял, что арестованного «обломали» основательно. Он подошел к Хасинто и внимательно посмотрел на него:

— Послушайте, Х–23…

— Я уже сказал, что я не Х–23, — прервал его арестованный.

Доктор саркастически улыбнулся и направился к столу. Вынув из коробочки длинную бумажную ленту и поглядывая на нее, он изрек:

— Это ваш приговор, Хасинто.

Тот только плечами пожал:

— Если это так, кончайте со мной сразу, но я продолжаю утверждать, что я не Х–23.

— Это мы еще посмотрим.

Хасинто охватила радость, которую он ничем не выдал. Сам того не подозревая, Доктор вселил в него надежду. Он сказал: «Это мы еще посмотрим». Значит, у него были сомнения… Или, по крайней мере, доказательств недостаточно…

Доктор вернулся к столу, вынул из ящика два листа бумаги и стал читать вслух:

— «Капитан Рамос! Вам пишет человек, у которого есть для вас немало интересного. По понятным причинам я не могу поговорить с вами лично. Хотел воспользоваться телефоном, но потом передумал и решил вам написать. В настоящий момент рядом со мной находится человек, очень уважаемый вами… и нами. Внешне он слегка подурнел: нам необходимо было поговорить с ним, а он немного упрямился. И у нас не оставалось другого выхода, кроме как укротить его темперамент. После ряда «заходов» и благодаря детектору лжи нам

удалось установить личность этого человека. Нет, капитан, нет, не торопитесь. Пока я не скажу, о ком идет речь. Сообщу только то, что он рассказал нам по доброй воле. Это тот самый человек, который информировал вас об отъезде Умного. Он же предупредил о его прибытии в понедельник. А кроме того, он придумал хитрый способ передачи информации. «Терёшка», «Петушок» — это яркие примеры изворотливости его ума…»

Доктор положил лист бумаги на стол и в течение нескольких секунд смотрел на Хасинто. На лице арестованного он не заметил ни страха, ни растерянности. Тогда он взял второй лист и продолжил чтение:

— «Теперь вам понятно, что я веду речь о Х–23. Он и все остальные в наших руках. Вы растете, растем и мы. Я пишу об этом, чтобы у вас не было неясности относительно судьбы вашего товарища, который сотрудничает с нами.

Что будет с ним? Не беспокойтесь. Он в хороших руках, и вскоре вы о нем услышите: телекамеры снимут его выступление для всего континента. На этот раз достаточно. До следующего письма».

Доктор бросил лист на стол и снова посмотрел на арестованного. Несколько секунд стояла мертвая тишина.

— Как вы думаете, Рамос ответит? — спросил Доктор.

Хасинто поднял голову и пожал плечами, изобразив на лице недоумение:

— Я не знаю, кто такой Рамос, и не понимаю, какая может быть связь между этим письмом и мной.

Вновь началась молчаливая дуэль. «Он совсем не волновался, когда я читал, — размышлял Доктор. — Или он очень хорошо подготовлен, или действительно не виновен…» А Хасинто мысленно отмечал: «Нет сомнений, он чрезвычайно хитер… Продолжает искать доказательства. Следовательно, либо их у него нет, либо их недостает…»

— Уведите его в четвертую, — приказал вдруг Доктор.

— В четвертую? — удивился командир спецгруппы.

— Да, в четвертую. Но сначала пусть его осмотрит врач.

Командир спецгруппы сделал Хасинто знак выйти из комнаты.

— А вы останьтесь, — сказал Доктор, обращаясь к командиру спецгруппы.

Арестованного отвели в четвертую камеру. Она была предназначена для тех, кого подвергали психологической обработке. Для Хасинто начиналось новое испытание.

Доктор жестом предложил командиру спецгруппы сесть, затем взял два листа, которые только что читал, и каждый из них вложил в обычный почтовый конверт. Один из конвертов он положил в красную папку, другой — в синюю.

— Нужно, — сказал он, — чтобы это дошло до капитана Рамоса как можно быстрее.

Командир спецгруппы взглянул на часы:

— Если я вылечу шестичасовым самолетом, то прибуду в «Венеру» к вечеру. Диппочта отправляется в три часа утра. Если поторопиться, то мы успеем.

— Рамос должен получить сначала этот конверт, — показал Доктор на красную папку, — а на следующий день — другой… — И он вручил командиру спецгруппы синюю папку. — Вот еще что, сделайте фотоснимок Х–23 в камере и пошлите его в первом конверте. Остальным займусь я сам. Это все.

Командир спецгруппы забрал папки и вышел из комнаты.

Кто ищет, тот всегда найдет

Мехиас и Агилар играли в шахматы рядом с бассейном в туристском центре. На другой стороне бассейна под ярким зонтиком расположился с портативным приемником и слушал музыкальную передачу Рамос. Все трое внимательно следили за тем, что делали Ф–1 и Пабло.

Ф–1 сидел на борту бассейна и болтал ногами в воде. У него на плечах лежало синее полотенце. На другом борту, как раз напротив, сидел Пабло и любовался пейзажем.

— Шах! — проговорил Мехиас. Агилар защитил короля слоном.

— Что—то я не вижу здесь Ферра, — сказал лейтенант.

— И не увидишь. В аэропорту он дал прикурить Ф–1, вот ему и приходится избегать новой встречи, — объяснил Агилар.

Мехиас сделал ход пешкой и, хотя угрозы королю не было, почему—то воскликнул:

— Шах!

Капитан не пошевельнулся. В темных стеклах очков Мехиаса он увидел группу туристов, среди которых находился Бартов. Туристы приближались к бассейну. До слуха Агилара донесся мелодичный голос девушки—гида, которая шла впереди. Он пожал руку Мехиасу, и они стали укладывать фигуры в шахматную доску.

Рамос заметил приближающуюся группу раньше Агилара и Мехиаса, поэтому и улыбнулся, когда они начали пожимать друг другу руки — это был условный сигнал. Он выключил приемник и осмотрелся. Агилар и Мехиас нырнули в бассейн и поплыли, удаляясь от Ф–1 и Пабло. Многие из туристов тоже решили искупаться. Бартон сел в одно из деревянных кресел, расставленных вокруг бассейна.

По самым разным причинам многие устремили свой взгляд вслед за девушкой—гидом, которая нырнула в бассейн. Одни восхищались ее красотой, другие — тем, как хорошо она плавала, а еще трое с нетерпением ждали, когда она снимет белую шапочку.

Подошедший к бассейну Д–45 пробежался взглядом по всем, кто находился возле бассейна, и уселся в одно из кресел, докуривая сигарету. Потом он подошел к краю бассейна, заглянул в воду и снял вьетнамки. С другой стороны к бассейну подошел Бартон и тоже стряхнул с ног вьетнамки.

Девушка—гид сняла шапочку. Притаившиеся в трех разных точках сотрудники госбезопасности взялись за фотокамеры. С противоположных сторон бассейна Бартон и Д–45 бросились в воду. Пока они плыли вдоль бассейна, Ф–1 скинул с себя полотенце, выжидая, когда пловцы доберутся до середины. Им оставалось проплыть метра три, и тогда Ф–1 нырнул в воду. Секундой позже то же самое проделал Пабло. Четыре человека плыли у самого дна и должны были встретиться в центре бассейна. Агилар бросился в воду сразу после Бартона и плыл по другой дорожке, метрах в двух за Мозгом.

Ф–1 и Пабло пересекли бассейн по его короткой стороне и первыми вылезли из воды. Оба уселись на борт бассейна и стали наблюдать за теми, кто еще находился в воде, но главным образом — за гидом.

Д–45 проплыл последние пять метров кролем, ухватился за борт и, шумно дыша, начал вылезать из воды. Обернувшись, он успел заметить, как Майк удаляется в сторону бара. Д–45 надел оставленные Майком вьетнамки и несколько минут спустя сидел в своем автомобиле, направляясь в Гавану.

Агилар с сигаретой в зубах подошел к Рамосу и попросил прикурить. Тот достал коробок и протянул его подчиненному.

— Под водой ничего не передавалось, — доложил Агилар.

— Информацию передали, но не в воде, — ответил Рамос.

Агилар прикурил сигарету, вернул Рамосу спички и не спеша пошел к коттеджам. «Если все четверо находились в воде, то как они могли передать информацию вне ее?» — ломал он голову.

Рамос посмотрел, как Дульсе сушит волосы, и улыбнулся. Потом, выключив приемник, направился к коттеджу. «Действительно, хитрецы. Применили хороший метод. Чуть было не провели нас», — думал он.

Дежурный офицер снял трубку:

— Слушаю. Где? Хорошо, мы едем к вам. Не уходите.

Через четверть часа две машины заглушили моторы и тихо остановились метрах в ста от комитетчиков.

— Кажется, приехали, — сказала Бланка.

— Доброй ночи, — проговорил подошедший.

— Здравствуйте.

— Где это?

Бланка хотела было показать рукой.

— Не надо жестов, — попросил сотрудник госбезопасности.

— Дом номер 4305. Он покрашен в зеленый цвет.

— У вас есть ключи от дома?

— Нет.

— А теперь не уходите отсюда, пока вам не разрешат.

Сотрудник отошел подальше и, убедившись, что его уже не видно из окон дома, поманил к себе остальных товарищей, сидевших в машинах. Двое направились к тому, кто их звал, а двое остались стоять на углу.

— Скажите Мигелю, чтобы он объехал квартал и пробрался во двор дома, покрашенного в зеленый цвет.

Роберто захотелось спать, и он выключил радио. Встав, он через щели в жалюзи посмотрел на улицу и увидел, как трое направились к подъезду его дома. «Проклятие, меня накрыли!» — мелькнуло в голове. Сон как рукой сняло. Одним прыжком он очутился возле чемодана и выхватил оттуда пачку денег. Потом нашел пачку с начиненными ядом сигаретами и сунул ее в карман. Быстро, но бесшумно приблизился к выходу во двор. Привинтил глушитель к пистолету и взвел курок. Потихоньку открыл засов на двери и приник к стене.

Дверь стала медленно отворяться. Вот она ударилась о стену, и Роберто увидел руку человека, открывавшего ее. Удостоверившись, что за его спиной никого нет, Роберто поднял пистолет. И когда человек вошел в дом, на его голову обрушился сильнейший удар. Агент подхватил падающее тело, а когда поднял голову, то увидел в столовой свет ручного фонарика. Одним прыжком он очутился во дворе, перепрыгнул через небольшой забор и оказался на узкой тропинке. До него донесся голос кого—то из преследователей:

— Быстро, иначе уйдет! Займитесь Мигелем, он ранен.

В ближайших домах загорелся свет. Роберто, притаившийся за баллоном с газом, понял, что медлить нельзя. Пройдя по тропинке, он вышел на тротуар и прибавил шагу. У перекрестка, примерно в ста метрах, заметил машину. Он пересек улицу, и в этот момент его ослепил свет фар рванувшейся с места машины. Не долго думая, агент со всех ног бросился бежать, зажав в руке пистолет. По визгу тормозов определил, что машина настигает его. Он выбежал на угол 41–й улицы, пересек ее и спрятался за забором. Из своего укрытия он видел, как машина резко затормозила. А через несколько секунд она помчалась дальше и повернула в направлении 31–й улицы.

Роберто спрятал пистолет в карман и, выйдя из—за забора, направился в сторону 60–й улицы. Вдали он различил остановку автобуса. До нее оставалось метров двести. Посмотрев по сторонам и не заметив ничего подозрительного, агент зашагал быстрее.

Внезапно из боковой улицы выскочила преследовавшая его машина. Роберто перепрыгнул через забор и оказался в каком—то дворе. Прошла минута, другая. Агент высунул голову из—за забора — машины видно не было. На остановке собралось несколько человек. «Остановка недалеко… Подойдет автобус, я успею добежать… Здесь безопаснее, чем на улице», — думал Роберто.

Преследовавшая его машина снова проехала в нескольких метрах от того места, где он прятался. Агент инстинктивно прижался к забору. Машина промчалась мимо. Выглянув снова, он увидел приближавшийся автобус. Это была машина 22–го маршрута. Роберто ринулся к остановке, стремясь войти в автобус первым. Однако, к его удивлению, никто из ожидавших автобуса с места не сдвинулся. Мгновение спустя ему все стало ясно: автобус 22–го маршрута на этой остановке не останавливался, на указателе четко были выведены цифры «28» и «3». «Ну и сглупил же я!» — подосадовал Роберто.

Мимо на большой скорости промчались две патрульные машины. По всему телу Роберто прошла дрожь.

— Что—то случилось, — проговорил один из ожидавших автобуса.

Роберто взглянул на часы — два часа двадцать минут.

«Еще один—день, и я уберусь из этой проклятой страны», — думал он. И вдруг его словно обдало холодом: на улице опять показалась преследовавшая его машина.

«Уйти не успею!» — пронеслось в мозгу. Он посмотрел на 64–ю улицу, и в душе затеплилась надежда на спасение: там стояло такси.

— Куда едете? — спросил Роберто водителя.

— На стоянку, — ответил тот.

— Захватите меня. Уже больше часа нет ни одного автобуса.

— Хорошо, садитесь, — согласился водитель, а сам подумал: «Где же я видел этого человека?»

Роберто, хлопнув дверцей, вскочил в такси. Он заметил, как преследовавшая его машина затормозила у остановки. Два сотрудника внимательно рассматривали ожидавших автобуса пассажиров.

Водитель такси открыл ящик у приборной панели, вытащил картонную карточку и стал делать в ней какие—то записи. И тут ему на глаза попалась фотография Роберто. Так вот где он его видел! Водитель быстро повернул рычаг счетчика — фонарь на крышке погас. Такси тронулось и помчалось по 41–й улице.

Водитель включил радиотелефон:

— Говорит Тридцать пятый.

Из аппарата донесся женский голос:

— Тридцать пятый, вас слушают.

— У меня барахлит руль. После этой поездки отправлюсь в мастерскую.

— Хорошо…

Диспетчер набрала номер телефона.

— Слушаю.

— Товарищ, это из диспетчерской такси говорят. Только что передали пароль.

— Какая машина и где она находится?

— Минуточку. — Диспетчер посмотрела в картотеке и спросила: — Вы меня слушаете?

— Да.

— Это красный «шевроле», номер 02НЕ27.

— Где он находится?

— Минуточку. — Диспетчер опять взяла микрофон: — Тридцать пятый, Тридцать пятый, где вы находитесь?

Водитель такси тут же ответил:

— Еду по 23–й улице.

— Спасибо.

Диспетчер снова взяла телефонную трубку, лежавшую на столе:

— Товарищ!

— Да, слушаю.

— Они на 23–й улице.

— Спасибо. Больше не обращайтесь к водителю. Понятно?

— Понятно.

Три минуты спустя по радио было передано:

— Всем патрулям! Всем патрулям! Замкните внешнее кольцо. Объект номер один едет в такси по 23–й улице. Красный «шевроле», номер 02НЕ27. Он вооружен. Приступить к задержанию!..

Когда водитель такси затеял разговор с диспетчерской, у Роберто сразу возникли подозрения, но он тут же их отбросил. «Просто я нервничаю», — решил он. Когда же раздался вызов, подозрения усилились. «Он говорил, что барахлит руль, а машина слушается его хорошо… Потом сообщил, где находится. Кажется, они что—то затевают…»

Такси на несколько секунд задержалось на перекрестке 23–й и 12–й улиц. Роберто поднял руку к карману рубашки и потрогал помятую пачку с двумя отравленными сигаретами. «Если он не курит… убрать его будет труднее», — мелькнула мысль.

Роберто вынул две сигареты и одну из них предложил водителю. Он видел, как тот сунул ее в рот. Чтобы не вызвать подозрений, агент притворился, будто хотел сделать то же самое, но замешкался, доставая зажигалку. Он поднес зажигалку к сигарете водителя и убедился, что тот глубоко затянулся. Мгновение спустя его тело безжизненно повалилось на руль. Не теряя времени, Роберто оттолкнул его и уселся на место водителя. Такси рванулось вперед.

Не доезжая до улицы Пасео, агент заметил, что на перекресток выехали две патрульные машины, перекрывая движение по 23–й улице. Из машины выскакивали бойцы с карабинами. Нажав сильнее на акселератор, Роберто резко вильнул и проскочил в нескольких сантиметрах от одной из патрульных машин. Вслед ему прозвучали выстрелы.

Следующий перекресток был перекрыт тремя патрульными машинами. «Нет, здесь не прорваться», — сообразил агент и, сбросив скорость, круто повернул в боковую улицу. По заднему стеклу забарабанили пули. Инстинктивно пригнув голову, Роберто оглянулся и увидел: в нескольких метрах от него идет патрульная машина. Он несколько раз выстрелил и устремился дальше. Преследовавшая его машина резко затормозила, и он понял, что не промазал…

Раненный в руку, водитель нажал на педаль тормоза.

— Куда попало? — спросил у него один из патрульных.

— В руку, — скривившись от боли, ответил тот.

Машина остановилась. Полицейский, выскочив на асфальт, прижал приклад карабина к плечу и начал стрелять. В преследование включилась новая патрульная машина, и полицейский вернулся, чтобы оказать помощь водителю.

Одним выстрелом патрульный ранил Роберто в шею, но тот продолжал вести машину. Вот он промчался мимо больницы имени Фахардо. Заметив, как две новые машины включились в преследование, он опять попытался свернуть в боковую улочку, но помешал автобус. Разбитое пулями ветровое стекло затрудняло обзор.

Выезд на проспект Ранчо Бойерос блокировала цепочка патрульных машин. Роберто резко затормозил, выскочил из машины и побежал между соснами по парку Юности. Он видел, как из машины выскакивали бойцы с карабинами и бежали вслед за ним.

— Сдавайтесь! Вы окружены! Уходить некуда! — крикнул один из бойцов.

Роберто дважды выстрелил в сторону кричавшего. В ответ громыхнула очередь. Неподалеку агент заметил небольшой павильон. «Если доберусь до него, то мы еще посмотрим…» — подумал он и рванулся вперед.

— Стой! — раздался окрик справа.

Не останавливаясь, Роберто дважды выстрелил в ту сторону. Автоматная очередь, раздавшаяся слева, прошила ему ногу. Он упал, схватившись рукой за раненое место. Лицо его исказила гримаса боли. Он несколько раз нажал на спусковой крючок, но выстрелов не последовало.

Вставив новый магазин в пистолет, агент пополз. Заметив, что кто—то ползет справа от него, он открыл огонь. Ответным выстрелом из карабина его ранило в левую руку.

— Сдавайтесь! — снова прозвучало из темноты.

Уже плохо соображая, Роберто продолжал стрелять наугад… Вот какая—то тень бросилась к нему и… Это было последнее, что он видел.

Рамос, Ферра, Агилар и Старик поставили кофейные чашечки на поднос и закурили. Старик пустил струю дыма и, улыбнувшись, обратился к Рамосу:

— Значит, во вьетнамках…

Рамос положил окурок в пепельницу и проговорил:

— Да, майор, во вьетнамках. Нужно было видеть лицо Агилара, когда я ему сказал, что информацию передали не в воде.

— Мое удивление было вполне естественным, — возразил Агилар. — Все наталкивало на мысль, что передача состоится именно в воде. Кто мог предположить, что они воспользуются вьетнамками… Просто и в то же время хитро.

— Нам очень помогла работа, проделанная Мехиасом, — сказал Старик.

— Кстати, о Мехиасе, — заметил Рамос. — Ему удалось установить микропередатчик в машине Мозга. Это позволит нам держать его под контролем.

Несколько мгновений царило молчание. И опять заговорил Старик:

— Я все думаю о Роберто. Мы еще раз убедились в эффективности работы комитетов защиты революции. Это ведь их работникам удалось обнаружить, где скрывался агент. — Старик помолчал. Лицо его стало печальным. — Уже две семьи пострадали… — с горечью сказал он. — Сначала — Хуанхо, теперь — водитель такси… — Постепенно лицо его смягчилось, он успокоился. — В связи с захватом Роберто нам нужно кое—что продумать. Обыск дома, где он укрывался, показал, что ни одна дверь не была взломана. Значит, кто—то помогал ему там прятаться. Семья, которая проживала в этом доме, покинула страну год назад. А ключ, видимо, находился у Мозга или же у кого—то другого. Возьмем первый вариант — ключ находился у Мозга. Но кто его дал ему и с какой целью?

— Это мог сделать, — предположил Ферра, — его друг или пациент, чтобы Мозг забрал какие—нибудь вещи из дома. А может, хотя это мало вероятно, просто создавались условия для предстоящей операции? Я сказал «мало вероятно», потому что они ведь не могли знать, сколько простоит дом незанятым.

— Последнее обстоятельство, — заметил Старик, — по—моему, исключает этот вариант. Скорее следует считать, что ключ находился у другого лица. Но у кого?

— А не замешан ли здесь какой—нибудь родственник? — высказал догадку Агилар.

— Родственник? — переспросил Старик.

— Да, родственник хозяев дома. Этот родственник, возможно, является осведомителем или «почтовым ящиком» Мозга. Не думаю, чтобы кто—то передал Мозгу ключ от дома, не поинтересовавшись, для чего это нужно. Если исходить из того, что ключ находился первоначально у родственника хозяев дома, а Роберто оказался в нем сразу же после побега, то можно сделать вывод, что он позвонил Мозгу, а тот взял ключ и поместил агента в доме. Очень легко установить, кто из родственников выехавшего хозяина остался на Кубе.

— А если этот ключ попал к Мозгу по другому каналу — от какого—нибудь пациента или приятеля? Могло ведь так случиться, что после побега Роберто позвонил Мозгу, а тот сразу вспомнил о пустующем доме, — вступил в разговор Рамос.

— Давайте вернемся к тому, о чем только что говорили, — сказал Агилар. — Кто и зачем отдал ключ Мозгу? Мог ли он знать, что дом будет пустовать целый год? Конечно, Мозг мог вспомнить об этом пустующем доме сразу же после побега Роберто и начать действовать, то есть наводить справки о нем. Это вполне вероятно.

Воцарилось молчание.

— Рамос, расследуйте все, что касается родственников хозяев дома, — приказал Старик. — А теперь давайте займемся Мозгом. Сегодня пятница. Завтра они уходят. Точнее, завтра они попытаются уйти. Но прежде чем говорить о дне завтрашнем, поговорим о сегодняшнем. Сегодня, если все пойдет так, как мы предполагаем, Мозг начнет соединять все звенья цепи. Иными словами, получив инструкции, он будет передавать их другим агентам, остающимся в стране. Мне бы хотелось знать: какие приняты меры?

Ферра поднял голову и серьезно посмотрел на Старика:

— Мехиас установил микропередатчик в его машине. Его квартира находится под неослабным контролем. Со вчерашнего дня в состоянии готовности две оперативные группы. Уже скоординированы действия с пограничниками и вооруженными силами. Командный пункт организован здесь.

— Что с Умным? — спросил Старик.

— За ним неусыпно наблюдают Дульсе и Масагер, — ответил Рамос.

— А как чувствуют себя Пабло и Ф–1?

— Тоже находятся под наблюдением, — ответил Агилар.

Настойчиво зазвонил телефон. Старик взял трубку:

— Слушаю… Да… Сейчас будем… — Он встал и коротко приказал: — Пошли!

Вскоре четыре офицера прибыли на командный пункт. Весь его персонал уже сутки находился в состоянии готовности. Три оператора сидели у мощной аппаратуры в ожидании выхода в эфир подпольной радиостанции. Дешифровщики тоже были на местах. Специалист по вычислительной технике проверял ленту счетно—решающего устройства. Один из сотрудников, надев наушники, осторожно манипулировал ручками стоявшего перед ним аппарата. Стараясь удержать в центре экрана маленькую светящуюся точку, он внимательно следил за движением радиовектора.

Связистам предстояло обеспечивать связь с подразделениями вооруженных сил, принимавшими участие в операции, а также с пограничниками и четырнадцатью контрольными пунктами, созданными в различных районах Гаваны.

Часть стены помещения занимало электротабло с планом Гаваны. На нем отмечалось передвижение Мозга и участников его поимки.

Четверо офицеров подошли к дежурному.

— Как дела? — спросил Старик.

— Объект номер один переместился на четыреста метров.

— Есть какая—нибудь информация в этой связи? — задал новый вопрос Старик.

— Да. Объект направился на заправочную станцию, наполнил бак и оставил машину на стоянке, а сам пошел домой пешком.

— Вы сказали «пешком»? — спросил Ферра.

— Да, капитан.

У всех сразу мелькнула мысль о том, что Мозг обнаружил микропередатчик.

— Пошли! — сказал Старик. — Ферра и Агилар, можете остаться, если нужно. Потом придете к Рамосу.

Через четверть часа Старик и Рамос продолжили разговор в кабинете капитана. Неожиданно в дверь постучали.

— Войдите! — крикнул Старик.

В дверях показался сотрудник и доложил:

— Майор, час назад позвонили по телефону и указали место, где можно взять конверт на имя капитана Рамоса. Узнав, что вы здесь, я принес его сюда.

Старик мельком взглянул на конверт и пристально посмотрел в глаза сотруднику:

— Тот, кто звонил, конечно, не назвал себя?

— Вы правы. Он отказался это сделать.

— Мужчина или женщина?

— Мужчина.

Старик помолчал немного, затем сказал:

— Хорошо, спасибо.

Попросив разрешения, сотрудник удалился.

— Конверт на твое имя, ты и вскрывай, — обратился Старик к капитану.

Рамос вскрыл конверт и стал вслух читать письмо:

— «Капитан Рамос! Вам пишет человек, у которого есть для вас немало интересного. По понятным причинам я не могу поговорить с вами лично. Хотел воспользоваться телефоном, но потом передумал и решил вам написать. В настоящий момент рядом со мной находится человек, очень уважаемый вами… и нами. Внешне он слегка подурнел: нам необходимо было поговорить с ним, а он немного упрямился. И у нас не оставалось другого выхода, кроме как укротить его темперамент.

После ряда «заходов» и благодаря детектору лжи нам удалось установить личность этого человека. Нет, капитан, нет, не торопитесь. Пока я не скажу, о ком идет речь. Сообщу только то, что он рассказал нам по доброй воле. Это тот самый человек, который информировал вас об отъезде Умного. Он же предупредил о его прибытии в понедельник. А кроме того, он придумал хитрый способ передачи информации. «Терёшка», «Петушок» — это яркие примеры изворотливости его ума…»

Рамос перевернул лист, но на обороте ничего не было. Он заглянул внутрь конверта и достал… фотографию Хасинто. Передав все это майору, глубоко задумался.

Взглянув на фотографию, Старик обомлел. Потом встал и молча подошел к окну. Ничего не видящим взглядом он смотрел в окно и думал о письме. Вернувшись на свое место, обронил только:

— Сволочи…

Рамос поднял голову и нахмурил брови:

— Письмо подтверждает наши предположения. Их больше пяти. Информация достоверная, но неполная. Ее источник — передатчик, установленный Роберто. Хасинто, вне всякого сомнения, схвачен. Безусловно, его пытали. Фотография достаточно красноречива. — Помолчав несколько секунд, он продолжал: — Что бы они ни написали, я уверен: Хасинто не заговорил и не заговорит. В этом я ни капельки не сомневаюсь. Письмо лишний раз демонстрирует тщеславие, высокомерие и цинизм его авторов… Старик мельком взглянул на Рамоса и кивнул:

— Я полностью с тобой согласен, но здесь не все ясно.

Рамос вопросительно посмотрел на него.

— Во—первых, почему нам послали письмо. Во—вторых, оно как—то странно заканчивается. Впечатление такое, будто мысль оборвана…

Рамос взял письмо и прочитал его еще раз.

— Да, — подтвердил он, — все сказанное вами верно.

Старик пригладил волосы руками:

— Я думаю… надо как—то вытащить Хасинто оттуда.

Рамос остолбенел и смог лишь выдавить из себя:

— Как?!

— Все зависит от времени. Самое мое большое желание, чтобы поскорее кончилась эта ночь. У меня есть план… Если Хасинто не убьют, через трое суток мы попытаемся его вызволить.

Рамос недоверчиво посмотрел на Старика:

— Не понимаю, каким образом…

Старик не дал ему докончить фразу:

— Ты забыл о Р–15?

— Нет, не забыл. Но Р–15 здесь, а Хасинто там.

— Р–15 действительно здесь. Но кто ему помешает оказаться через несколько дней там?

— Значит, Р–15 будет выручать Хасинто?

— Да, — коротко ответил Старик.

— А если Р–15 удастся спасти Хасинто…

— Рамос, — прервал его Старик, если Хасинто будет жив ко времени появления Р–15, то весьма вероятно, что они увидятся. Остальное будет зависеть от ловкости Р–15. Если все пойдет хорошо, он спасет Хасинто и займет его место там.

Рамос долго молчал:

— Это трудно… очень трудно…

— Да, это очень трудно, но возможно, — возразил Старик.

На несколько минут снова воцарилось молчание. Потом майор щелкнул пальцами и, посмотрев на Рамоса, описал дугу в воздухе указательным пальцем левой руки:

— Давай готовить сообщение для печати и радио о задержании Роберто. Только не надо упоминать о том, что он убит. Так мы поможем Х–23. Пусть думают, что это ответ на их письмо. Бери бумагу и карандаш. Начнем так…

Д–45 оставил машину на стоянке возле заправочной станции и отправился домой пешком. Шел он медленно, напевая песенку. Поднявшись по крутой горке, задержался на несколько секунд, вытирая платком лоб. Он думал о том, что еще предстояло сделать: «В Сороа все прошло гладко. У Майка не было неприятностей, у Роберто тоже. Пабло и Монтес знают, как действовать дальше. Сейчас надо позвонить Юйе и сказать, чтобы она поступала как договорились. Все готово…»

Добравшись до перекрестка и посмотрев по сторонам, Д–45 пересек улицу. Впереди еще один квартал. «Надо передать Манолину инструкции и объяснить ему, какие задачи встают перед ним как перед новым руководителем группы. Потом нужно будет встретиться с Баринго и передать адрес Юйи, чтобы он забрал радиоаппаратуру. Кроме того, я должен познакомить Манолина с двумя «почтовыми ящиками» — Реглой и Эстер. Ну а потом надо ждать, когда за нами приедут…»

Он подошел к подъезду и осмотрелся. Не заметив ничего подозрительного, поднялся по лестнице. Через пятнадцать минут он вышел с черным кожаным чемоданом в левой руке и быстрым шагом направился к стоянке.

Из брезентовой палатки, поставленной посередине улицы и огороженной металлическими барьерами с надписью: «Городская водопроводная служба», два сотрудника госбезопасности наблюдали за Мозгом.

— Внимание! — тихо сказал один из них своему товарищу. — Он выходит.

Тот отложил в сторону фотокамеру и взял в руки радиотелефон:

— ПК вызывает «Контроль». Прием.

— Говорит «Контроль». Докладывайте, — прозвучал металлический голос в аппарате.

— Объект номер один только что вышел из дома. Несет черный чемодан. Направляется к автостоянке. Прием…

— Хорошо. Будьте на связи.

— Хорошо. Будьте на связи, — сказал Ферра и отошел от рации.

Агилар тем временем изучал светящийся план города.

— До этого места, — указал он точку на плане, — ему надо пройти через пункты три, четыре и пять. Посмотрим, в какую сторону он направится. Если сюда, — провел он рукой по плану, — то его увидят в пунктах шесть, семь, восемь, десять и тринадцать…

— Знаешь, что меня беспокоит? — спросил Ферра.

— Что?

— А то, что молчит Р–15.

— Может, у него возникли какие—нибудь затруднения. А может, ждет подходящего момента.

— Капитан, — прервал его дежурный офицер, — вас вызывает «Леопард–9».

— «Контроль», говорит «Леопард–9». Прием.

— «Леопард–9», говорит «Контроль». Докладывайте. Прием.

— Объект номер один только что проехал в черном «форде».

— Следуйте за ним, — прозвучало приказание Ферра в радиотелефоне машины.

Луис положил радиотелефон под приборную доску. Минуту спустя его желтый грузовик с эмблемой «Трест молочной промышленности» мчался по 26–й улице вслед за машиной Мозга. Довольно трудно было предположить, что вместо молочных продуктов он вез троих сотрудников госбезопасности.

Черный «форд» ехал по проспекту Пуэнтес—Грандес. Д–45 наблюдал за обстановкой через зеркало заднего вида. В его поле зрения находились три легковые автомашины и молоковоз. Он мягко добавил газ и преодолел крутой подъем. Далее его машина проследовала по 51–й улице и остановилась у заправочной станции напротив спортивного клуба имени Хесуса Менендеса.

Молоковоз свернул с проспекта на 94–ю улицу, проехал метров двадцать и остановился. Луис взял радиотелефон:

— «Контроль», говорит «Леопард–9». Прием.

— «Леопард–9», говорит «Контроль». Докладывайте. Прием.

— Объект номер один вышел из черного «форда». Машина остановилась у заправочной станции на углу 51–й и 94–й улиц. По пути принимал меры предосторожности. Прием.

— Что он делает сейчас? Прием.

— Переходит улицу. Направляется к телефону—автомату. Прием.

— Оставьте груз для другого транспорта. Сами уезжайте. Это все. Прием.

— Есть!

Луис положил радиотелефон и трижды стукнул по кузову грузовика. Из него выпрыгнули трое.

— В чем дело? — спросил один из них.

— Я уезжаю, а вы ждите здесь. Он сейчас разговаривает по телефону.

Несколько минут спустя грузовик уехал. Один из оставшихся сделал знак, и все разошлись в разных направлениях: один сел на скамейку напротив мастерской по ремонту надувных матрасов, другой вошел в продуктовую лавку, третий остался около автобусной остановки. Все трое наблюдали за говорившим по телефону. Закончив разговор, Д–45 вернулся к машине, завел мотор и поехал по 41–й улице.

Сотрудник, сидевший на скамейке, встал и пошел к телефону. Он сделал вид, будто звонит, а сам внимательно осмотрел аппарат. «Нет. Здесь ничего не оставлено», — констатировал он.

Возле перекрестка остановился красный «фиат» и трижды просигналил. Немного погодя четыре сотрудника госбезопасности уже ехали по 51–й улице.

Водитель взял в руку радиотелефон:

— «Контроль», говорит «Леопард–7». Прием.

— «Леопард–7», говорит «Контроль». Прием.

— Я забрал груз. Еду по 51–й улице в направлении Серро. Прием.

Через несколько минут красный «фиат» остановился около школы имени Марианы Грохалес в Марьянао.

Получив вызов «Леопарда–9», Ферра не отрываясь стал смотреть на план города. сршяя светящаяся точка двигалась почти в самом центре. Ферра подошел к микрофону:

— «Леопард–5», говорит «Контроль». Прием.

— Говорит «Леопард–5». Слушаю. Прием.

— Объект номер один направляется в вашу сторону. Следуйте за ним. Прием.

— Есть!

Грузовик с эмблемой «Морское транспортное агентство», выехав на 100–ю улицу, следовал в пятидесяти метрах впереди черного «форда». Около кинотеатра «Лидо» легковая машина обогнала грузовик. «Форд» свернул с 41–й улицы и остановился возле парка «Тропикана». Грузовик въехал на территорию парка.

Увидев, как синяя светящаяся точка остановилась, Ферра окинул взглядом план и отобрал три ближайшие красные точки.

— «Леопард–7», «Леопард–3» и «Леопард–1», говорит «Контроль». Объект номер один находится рядом с «Тропиканой». Действуйте в соответствии с инструкциями. Прием.

— Есть!

Красный «фиат» с четырьмя сотрудниками госбезопасности выехал из третьего пункта.

Исабель завела серый «пежо» и, посмотрев на двух своих пассажирок — Мирославу и Марию Хулио, сказала: — Теперь наша очередь.

Д–45 вышел из машины и расположился на одной из скамеек парка. В парке было много детей. Он проводил взглядом красный «фиат», въезжавший в парк. Когда он доставал сигарету, его рука дотронулась до кассеты, лежавшей в кармане. Закурив, он пристально посмотрел на человека, который безуспешно пытался завести мотоцикл. Потом его внимание отвлекли беспрестанно снующие дети, и он не заметил, как у входа в парк остановился «пежо», в котором спрятались Мирослава и Мария Хулио.

Исабель положила на колени фотокамеру с телеобъективом и стала ждать. Д–45 жадно курил и время от времени смотрел по сторонам. Прошло десять минут, и он начал нервничать. Наконец он увидел того, кого ждал. В его сторону медленно шла по парку Юйя. Д–45 вынул из кармана пачку сигарет вместе с кассетой и оба предмета положил рядом с собой. Он, конечно, не мог слышать, как щелкнула фотокамера в руках Исабель.

Юйя села на скамейку в нескольких метрах от Д–45 и принялась читать журнал. Д–45 прикурил новую сигарету и, пряча зажигалку, как бы случайно столкнул на газон пачку сигарет и кассету. Наклонившись, он подобрал сигареты, посмотрел на Юйю, целиком погруженную в чтение журнала, и, сделав пару затяжек, выбросил окурок. Затем быстро встал и направился к «форду». На командном пункте вновь задвигались светящиеся точки.

Из различных пунктов сотрудники госбезопасности, прибывшие в красном «фиате», так же, как Исабель, делали снимки, запечатлевая Юйю.

Через пять минут после ухода Д–45 она положила журнал на колени и осмотрелась. Взяв его снова в руки, она направилась к скамейке, на которой только что сидел Д–45. Когда она садилась, ее сумочка, будто нечаянно, упала на газон. Юйя наклонилась и вместе с сумочкой подняла кассету. Спрятав ее, она быстро ушла.

Исабель, неотрывно наблюдавшая за Юйей с момента ее появления в парке, взяла радиотелефон:

— «Контроль», говорит «Леопард–1». Прием.

— Говорит «Контроль». Докладывайте, «Леопард–1». Прием.

— Неизвестная женщина подобрала предмет, оставленный объектом номер один. Прием.

— Вы можете уточнить, что это за предмет? Прием.

— Расстояние, на котором я нахожусь, не позволяет этого. Прием.

— Хорошо. Не теряйте женщину из виду и информируйте. Прием.

— Есть!

Исабель положила трубку радиотелефона на место и увидела, что Юйя идет к остановке автобуса. Исабель сделала знак Марии Хулио. Вслед за Юйей шли несколько сотрудников госбезопасности. Преследование продолжалось до парка имени Ленина.

Автобус 113–го маршрута свернул с 100–й улицы и затормозил у остановки. Юйя вышла и, осмотревшись, направилась по дорожке в сторону манежа.

Услышав шум приближавшегося автомобиля, она сошла с асфальта на узенькую тропинку, шедшую вдоль дороги. Мимо нее на большой скорости пронесся красный «фиат». Юйя не видела, как в это время на 100–й улице женщина остановила серый «пежо» и подняла капот. Не могла она знать и того, что из этой машины за нею вела наблюдение с помощью бинокля Мирослава.

Юйя повернула к заброшенной уборной и вошла в нее. Удостоверившись, что вокруг никого нет, она вышла наружу и достала из кустов клеенчатый чемодан. Вернувшись в уборную, она поставила чемодан в угол, подошла к окошку и стала укреплять антенну. Открыв чемодан, несколько мгновений созерцала мощный передатчик американского производства. Затем, вставив в нужное гнездо штекер антенны, вынула из сумочки кассету и вставила ее в рацию. Она готовила передатчик к работе. И вдруг замерла: легкий шум испугал ее. Выхватив из сумочки пистолет, она выглянула в окошко. Мария Хулио прижалась к земле и терпеливо переносила укусы рассерженных муравьев. «Это мышь… или нервы», — подумала Юйя и, вернувшись к передатчику, нажала кнопку вызова. Мария Хулио подошла к стене и, стараясь, чтобы ее тень не падала внутрь, заглянула в окошко. Увидев, что женщина ведет радиопередачу, стала тихо отходить. Удалившись на достаточное расстояние, она бросилась бежать к шоссе.

Юйя нажала другую кнопку, и сообщение ушло в Центр — в Майами. Спрятав антенну в сумочку, а передатчик в кусты, она направилась к выходу из парка.

Мирослава свистнула. Исабель, слегка повернувшись, заглянула внутрь машины и, по знакам, которые ей подавала Мирослава, поняв, в чем дело, опустила капот. Потом быстро села в машину и завела мотор. Заметив бегущую Марию Хулио, Мирослава вынула пистолет.

— Спрячь оружие и оставайся здесь. За Марией Хулио никто не гонится, — сказала Исабель.

— Но…

— Никаких «но»! — резко оборвала ее та. — Я попрошу разрешения заняться этой девой. Если разрешат, то, возвращаясь, я зажгу фары. Вы попросите меня подвезти вас, а заодно пригласите и ее. Понятно?

— Понятно, — ответила Мирослава и вышла из машины.

Исабель резко тронулась с места. Мария Хулио находилась уже в нескольких метрах от шоссе. Сзади, метрах в двухстах, медленно ехал по дороге красный «фиат». Исабель улыбнулась: «Ну, дева, ты в полной безопасности». Развернувшись около «Эль—Родео», она снизила скорость.

— «Контроль», говорит «Леопард–1».

— Говорит «Контроль». Прием.

— MX проследовала за неизвестной до заброшенной уборной. Сейчас возвращается. Прошу разрешения действовать. Прием.

Ферра, помолчав немного, ответил:

— Хорошо, действуйте.

Исабель видела, как Мария Хулио и Мирослава подошли к остановке. Заметив приближавшийся красный «фиат», она остановилась, вышла из машины и подняла капот. Через несколько секунд послышался голос водителя «фиата»:

— Что—нибудь случилось, товарищ?

Не отрывая взгляда от мотора, Исабель ответила:

— Перекройте движение 113–го в сторону Марьянао.

Она наблюдала за удалявшимся «фиатом», пока он не исчез за поворотом. Потом, облокотившись о крыло машины, стала ждать.

Ожидание было недолгим. Через двадцать минут она увидела, как на шоссе вышла женщина и направилась к остановке автобуса.

— Идет, — проговорила Мирослава.

Мария Хулио повернулась спиной к подходившей женщине. «Так она не заметит моей запачканной одежды», — решила девушка.

Юйя увидела на остановке двух женщин и спросила:

— Кто из вас последняя?

— Кроме нас, никого нет, — ответила Мирослава. Юйя посмотрела в сторону уборной и улыбнулась. «Хорошо смеется тот, кто смеется последним», — подумала Мирослава.

— Давно не было автобуса? — спросила Юйя.

— Порядочно. И в ту сторону ни один не прошел, — посетовала Мирослава, показывая в сторону «Лас—Руинас».

— Хоть бы кто из знакомых проехал… — проговорила Мария Хулио недовольным тоном.

В этот момент Мирослава увидела «пежо», который дважды зажег фары. Машина медленно приближалась, и Мирослава подняла руку. Машина остановилась. Мирослава подбежала к передней дверце:

— Вы в Марьянао?

— Да, — ответила Исабель улыбаясь.

— Эй, поехали, она в Марьянао! — прокричала Мирослава.

Юйя не тронулась с места. Мария Хулио пошла к машине неторопливо, опустив руку в карман испачканных брюк.

— Товарищ, вы тоже? Поехали! — крикнула Мирослава женщине, оставшейся на остановке.

Поколебавшись, Юйя направилась к машине. Вскоре четыре женщины уже ехали по 100–й улице.

Юйя сначала осмотрела попутчиц, а затем салон машины. Ее взгляд задержался на радиотелефоне. Мирослава, сидевшая на переднем сиденье, незаметно вытащила пистолет и положила его рядом с собой.

— Высадите меня на этом перекрестке, — внезапно попросила Юйя.

— У нас не работают тормоза, — заявила Исабель, прибавляя скорость.

— Машина не остановится, пока мы не доедем до управления, — сказала Мирослава.

Юйя потихоньку запустила руку в сумочку и спросила:

— В какое управление?

— Вот в это, — ответила Мария Хулио, показывая ей удостоверение.

— И лучше вам не шевелиться, — произнесла Мирослава, направив пистолет на застигнутую врасплох женщину. Другой рукой она нажала на кнопку и подняла стекло. — Дайте—ка вашу сумочку на всякий случай, — сказала она, обращаясь к Юйе.

Та опустила голову и протянула сумочку.

Исабель взяла радиотелефон:

— «Контроль», говорит «Леопард–1». Прием.

— Говорит «Контроль». Докладывайте.

— Все в порядке. Сообщите «Леопарду–7», что можно пустить 113–й.

Ферра и Агилар не отрывали глаз от плана города. Они вместе следили за перемещением двух светящихся точек.

Вдруг Ферра нахмурился и, не переставая смотреть на план, подошел к микрофону:

— «Леопард–2», говорит «Контроль». Прием.

— «Контроль», говорит «Леопард–2». Слушаю. Прием.

— Объект номер один идет к вам. Следуйте за ним.

Ферра увидел, как начала двигаться еще одна светящаяся точка, и снова взял в руки микрофон:

— «Леопард–3», говорит «Контроль».

— «Контроль», говорит «Леопард–3».

— Уходите. Это все. Прием.

— Есть!

Ферра увидел вопросительный взгляд Агилара и объяснил:

— Я заметил, что он принимает меры против наблюдения. «Леопард–3» уже долгое время висит у него на «хвосте», а мотоцикл бросается в глаза.

Агилар понимающе кивнул.

Неожиданно в помещении командного пункта раздался резкий свист. Бумажная лента, покоившаяся сбоку от счетно—решающего устройства, пришла в движение. К Ферра подошел оператор:

— Капитан, только что была проведена радиопередача.

— Передайте ленту для немедленной расшифровки. Когда он вновь посмотрел на план города, то увидел, что обе точки остановились.

Ждать разъяснений долго не пришлось.

— «Контроль», говорит «Леонард–2». Прием.

— «Леопард–2», говорит «Контроль». Слушаю. Прием.

— Объект номер один входит в ресторан «Эль—Потин». Прием.

— Возвращайтесь в четвертый пункт.

— Есть!

Пристально вглядываясь в план города, Ферра произнес:

— «Леопард–4», говорит «Контроль». Прием.

— «Контроль», говорит «Леопард–4». Слушаю. Прием.

— Объект номер один находится в ресторане «Эль—Потин». Действуйте, как условились.

Старый «опель» тронулся с места, и через десять минут три сотрудника госбезопасности уже рассаживались за одним из столиков ресторана «Эль—Потин».

Ожидая официанта, Д–45 посматривал по сторонам. Его взгляд на несколько секунд задержался на очереди, стоявшей у входа в кинотеатр «Трианон». Прочитав название фильма, он улыбнулся, потом посмотрел на остановку на противоположной стороне улицы, где в ожидании автобуса собралась большая толпа.

Его внимание привлекла машина, резко затормозившая на улице Пасео. «Сразу видно, что не собственная», — подумал он. Придержав белую салфетку, которую чуть было не сбросил ветер со стола, он закурил сигарету.

Музыка, доносившаяся из портативного радиоприемника, вызвала у него улыбку: пели «Я уезжаю в Гавану». В это время владелец приемника перестроился на «Радио Релох», и Д–45 услышал:

— «…Сводка новостей закончилась… Национальное время девять часов сорок две минуты».

Он посмотрел на свои часы и удостоверился, что они идут точно. Решил продолжить наблюдение за залом, но голос диктора опять привлек его внимание:

— «…Арестован агент ЦРУ. Силы управления государственной безопасности арестовали сегодня кубинского контрреволюционера и агента ЦРУ Роберто Гонсалеса Фернандеса. Агент ЦРУ сбежал из тюрьмы и прятался в одном из пустующих домов. Благодаря бдительности членов комитета защиты революции квартала, где он скрывался, агента удалось обнаружить и задержать… По всей стране нарастает энтузиазм в связи…»

Д–45 показалось, будто он оглох. Впечатление от услышанной новости было столь сильным, что он не заметил официанта, появившегося возле него.

— Добрый вечер. Что желаете заказать? — спросил тот.

Клиент не отреагировал — так глубоко был погружен, видно, в свои мысли, — и официант спросил еще раз:

— Что вам принести, товарищ?

Д–45 поднял голову и медленно, не глядя на стоявшего рядом с ним официанта, ответил:

— Сандвич с сыром, томатный сок и два пива.

Официант быстро удалился, чтобы выполнить заказ, а Д–45 лихорадочно соображал: «Его взяли… Если он заговорит, мы пропали».

Увидев, как в ресторан вошел Баринго, Д–45 высыпал на стол из коробка спички, сложил из них номер телефона Юйи и откинулся на спинку стула. Баринго прошел около него, незаметно посмотрев на номер, и занял соседний столик.

При приближении официанта с подносом Д–45 спрятал спички. Удовлетворив свой аппетит и оплатив счет, он спустился по короткой лесенке ресторана.

Три сотрудника госбезопасности остались за столиком. Один из них положил на белую скатерть маленький портативный передатчик и тихо проговорил:

— «Контроль», говорит «Леопард–4». Прием.

— Говорит «Контроль». Докладывайте. Прием.

— Объект номер один выходит. Прием.

— С кем был контакт? Прием.

— К столику подходил только официант. Прием.

— Хорошо. Уходите.

Черный «форд» быстро проехал по улице Линеа и повернул на проспект Пресидентес. Водитель белого «фольксвагена», стоявшего возле кафетерия, опустил капот и завел мотор. Через несколько секунд он увидел проезжавший мимо черный «форд» и последовал за ним.

— «Контроль», говорит «Леопард–6». Прием.

— «Леопард–6», говорит «Контроль». Докладывайте.

— Объект номер один посадил к себе неизвестного и останавливается на углу 17–й улицы.

— Уезжайте.

Ферра посмотрел на Агилара:

— Если они останутся в машине, будет намного легче.

Не выпуская из поля зрения план города, он подошел к магнитофону, стоявшему на маленьком столике. Бобины начали автоматически вращаться. Ферра бросил удовлетворенный взгляд: через несколько секунд можно будет услышать разговор внутри автомобиля.

— Доброй ночи, — сказал севший в машину.

— Не слишком—то она добрая, — сухо ответил Д–45.

— Что случилось?

— Ты не слушал радио? Взяли одного из тех, кто должен был уйти сегодня с нами.

Манолин ошалело посмотрел на Д–45:

— Расколется?

— Думаю, что нет… Не беспокойся, он ничего не знает о тебе.

— Но… он знает место, через которое вы будете уходить через полтора часа.

— Я тебе уже сказал, что доверяю ему. Теперь давай займемся нашими делами. В этом чемодане лежит конверт с инструкциями. Там же найдешь деньги на первое время. Потом будешь получать их через «почтовые ящики». Я оставил Баринго телефон Юйи, чтобы он забрал у нее рацию… В маленьком конверте — адреса «почтовых ящиков». Выучи их наизусть, а бумагу сожги. Там же три комплекта паролей. Хотел оставить тебе часть своей аппаратуры, но теперь, как ты понимаешь, я не могу возвращаться домой. Из Центра тебе пришлют все необходимое. Обрати внимание на две очень важные вещи. Во—первых, каждый должен знать только свою часть дела. Во—вторых, инструкции остальным членам группы передавай через Баринго. Все они должны думать, что он и есть главный. Понятно?

— Понятно.

— Хорошо. Это все. Через восемьдесят минут я покину эту страну. Успеха тебе. — Тебе того же.

Ферра опять подошел к микрофону:

— «Леопард–6» и «Леопард–8», говорит «Контроль». В районе перекрестка 17–й и 4–й улиц идет человек с черным кожаным чемоданом. Если он сядет в автобус, действуйте по варианту Н, если же в какой—либо другой транспорт — по варианту X.

— Понятно.

Манолин, покинув черный «форд», зашагал по 17–й улице. Увидев приближавшееся такси, он поднял руку, но такси не остановилось. Тогда он дошел до 23–й улицы, купил в аптеке пачку аспирина и направился к остановке автобуса у ресторана «Коппелия». Ему захотелось купить газету, но киоск оказался закрыт. К остановке подошел автобус 10–го маршрута, и Манолин сел в него. На следующей остановке в него вошли Глисерио и Фело. Им предстояло осуществить вариант Н.

Глисерио прижался к задней дверце автобуса и встал около Манолина. Фело остался рядом с водителем.

— Эй, водитель, остановись и не открывай двери: у меня стащили бумажник! — закричал вдруг Глисерио.

По автобусу пронесся ропот возмущенных голосов.

— Водитель, двигай к отделению полиции! Пусть каждый смотрит за соседями, чтобы не бросили бумажник на пол или не положили в чужой карман! — продолжал кричать Глисерио.

Водитель попытался было возразить, но по приказу Фело повел автобус к отделению полиции.

Манолин вертел головой из стороны в сторону, не зная, куда деть чемодан. Когда они прибыли к отделению полиции, он вышел из автобуса последним.

Появились двое полицейских.

— Проходите по одному. Мужчины — в одну сторону, женщины — в другую. Будет произведен обыск, — сказал один из них.

Манолин в ожидании своей очереди поставил чемодан на пол. Полицейский сделал ему знак, и Манолин, повинуясь, пошел было вперед, но за спиной у него прогремел голос Фело:

— Послушайте, вы забыли чемодан!

Манолин вошел в помещение отделения полиции и снова поставил чемодан на пол. По лбу у него катились крупные капли пота. Легкое дрожание нижней губы выдавало его нервное состояние.

Двое полицейских встали у него за спиной.

— Положите чемодан на стол, — приказал дежурный офицер.

Манолин выполнил приказ и тяжело опустился на стул.

— Скажите, чтобы остальных отпустили, — последовал приказ офицера.

Манолин резко вскинул голову.

— Да, Манолин, именно так… Бумажник был лишь предлогом, чтобы без лишних осложнений доставить тебя сюда. Причина? Ты ее знаешь… Мы — тоже.

Десять минут спустя Манолин был доставлен в управление госбезопасности.

На командный пункт вошел Старик и сел рядом с Ферра и Агиларом.

— Расшифровали перехват? — спросил он.

— Пока нет. Работают. Обещали принести расшифровку сразу же, как только будет готова, — ответил Ферра.

Старик взглянул на часы — было без двух минут час ночи.

— Майор… — обратился к нему Агилар.

— Слушаю.

— Здесь есть кое—что интересное для вас.

Агилар нажал кнопку портативного магнитофона, и Старик прослушал беседу Д–45 и Манолина в автомобиле.

— Они не назвали места, через которое будут уходить, — сказал Старик.

— И это несколько затрудняет операцию, — вздохнул Агилар.

На контрольном пункте зажглась маленькая красная лампочка. Ферра нажал одну из кнопок, и в громкоговорителе раздался голос дежурного офицера:

— В ноль двадцать в двадцати милях севернее бухты Матансас появилось судно, которое затем удалилось курсом на север. В ноль двадцать одну другое судно было обнаружено в пятнадцати милях севернее мыса Качон. Оно тоже удалилось курсом на север. Третье судно показалось в ноль двадцать три в двенадцати милях к югу от Батабано и продолжает оставаться там.

— Пытаются сбить нас с толку, — сказал Старик.

— «Контроль», говорит М–11. Прием.

— Говорит «Контроль». Докладывайте.

— Объекты номер два и три вышли из дома и садятся в зеленый «додж». Прием.

— Хорошо. Будьте на связи, — приказал Ферра и объяснил: — Пабло и Ф–1 уже выехали.

Старик видел, как на плане города синяя точка перемещалась по Виа—Бланка и приближалась к Гуанабо.

— Где пограничники? — спросил он.

— Один взвод находится в Кайоуэло, другой — на смотровой площадке Басинайагуа. Имеются группы резерва в Гуанабо и в Матансасе, — ответил Ферра.

— К этому надо добавить десять наших сотрудников во главе с Рамосом. Если бы мы знали точное место, было бы намного легче, — сказал Старик. Он посмотрел на план и увидел, как синяя точка проходит Кайоуэло.

Снова послышался голос дежурного офицера:

— По сообщению пограничников, только что в пятнадцати милях появилось судно с погашенными огнями.

— Хорошо.

Три офицера не отрывали глаз от плана. Синяя точка остановилась у поселка Хибакоа.

— «Контроль», говорит «Леопард–6». Прием.

— Говорит «Контроль». Докладывайте.

— Объект номер один симулирует поломку машины на въезде в Хибакоа. Прием.

— Ждите. Все.

Три офицера обменялись взглядами.

— Он поджидает Пабло и Ф–1. Если дальше они поедут в машине Мозга, все будет проще, — сказал Старик.

Прошло несколько минут.

— «Контроль», говорит «Леопард–6». Прием.

— Говорит, «Контроль». Докладывайте. Прием.

— Зеленый «додж» с тремя агентами выезжает на шоссе к Пуэрто—Эскондидо.

— Хорошо. Уезжайте.

Не отрывая глаз от плана, Ферра взял микрофон:

— «Пересмешник», говорит «Колибри». Займи свой пост в порту.

— Есть!

Взвод пограничников покинул Басинайагуа и направился к Пуэрто—Эскондидо.

— «Летучая мышь», говорит «Колибри». Займи свой пост в порту.

— Есть!

Старик взял радиотелефон:

— «Молния», говорит «Искра».

Отозвался Рамос:

— «Молния» слушает.

— Займи свой пост в порту.

— Есть!

Рамос положил радиотелефон на место и сказал водителю:

— Давай быстро в Пуэртр—Эскондидо.

Между тем на командном пункте вновь раздался голос дежурного офицера:

— Быстроходный катер приближается к берегу у Пуэрто—Эскондидо. Надводные силы ждут указаний.

— Пусть повременят, — приказал Ферра. Зазвонил телефон.

— Слушаю. Пусть повременят. — Ферра положил трубку и посмотрел на Старика: — Два самолета «миг» готовы к вылету.

Старик подошел к Ферра:

— Ты хорошо поработал. Отдохни немного. Давай я возьму на себя руководство операцией.

Ферра хотел было возразить, но потом сказал:

— Хорошо. Но я прилягу здесь, на диване. Мне хочется дождаться финала.

— Добро! — улыбнулся Старик.

Грузовики, перевозившие пограничников, прибыли в Пуэрто—Эскондидо. Они остановились неподалеку от берега. Бойцы стали спрыгивать на землю.

Д–45, Пабло и Ф–1 спрятались на небольшом пригорке, поросшем кустами и невысокими деревьями. Между ними и водой оставалась узкая песчаная полоса.

— Все здесь? — спросил Ф–1.

Д–45 внимательно посмотрел на него:

— Недостает одного, но он не придет: его недавно взяли, — пояснил он.

Разговор вдруг оборвался.

— Посмотрите! — сказал Пабло, вытягивая руку в сторону моря.

Все увидели, как, мягко качаясь на воде, к берегу подходил катер. На катере стали сигналить фонарем. Д–45 зажег и погасил фонарь, который держал в правой руке.

— Восемь! — крикнули с катера, заметив сигналы.

— Четыре! — ответил Д–45.

Д–45, Ф–1 и Пабло вылезли из зарослей и направились к берегу. До воды оставалось полсотни метров, как вдруг темноту разорвала ракета и стало светло как днем. Град пуль обрушился на прибрежный песок. Ф–1 начал стрелять в ту сторону, где взметнулись маленькие язычки огня.

Пабло и Д–45 бросились к катеру. Пабло видел, как его экипаж открыл огонь. Вот уже позади полоса песка. Вокруг свистели пули. Вода обдала Пабло холодом. Заметив, что катер начал разворачиваться, Пабло удвоил усилия. Вода доходила до колен. Он протянул руку, чтобы ухватиться за борт катера, но промахнулся.

Повернув голову, Пабло в нескольких метрах от себя увидел Пеке и снова попытался ухватиться за борт катера. На этот раз ему это удалось.

Кто—то помог ему взобраться на катер, уже двигавшийся в сторону моря. Пабло посмотрел туда, где остались Д–45 и Ф–1. Монтес лежал на песке у самого уреза воды, а Д–45 барахтался в десятке метров от катера и что—то кричал. Катер набирал скорость. Его экипаж непрерывно вел огонь по берегу. Подобрав автомат одного из раненых членов экипажа, Пабло открыл яростную стрельбу.

На берегу, у самого уреза воды, появились сотрудники госбезопасности.

— Капитан, они уходят! — крикнул один из них.

Рамос улыбнулся:

— Не беспокойтесь, это только начало.

Старик наблюдал за движением катера «U–20» на экране радиолокатора.

— Три воздушных объекта, двигающихся от Флориды, пересекают первую линию, — доложил дежурный офицер.

Старик перевел взгляд и увидел на другом экране траекторию полета этих объектов.

— Воздушная поддержка, — сказал он тихо, внимательно наблюдая за тем, как катер подошел к большому кораблю, ожидавшему его севернее Гаваны.

— Самолетам «миг» и пограничным катерам немедленно выйти наперехват! — приказал он.

Прошло полчаса. Когда в одном из секторов экрана сосредоточились несколько точек, Старик подошел к микрофону:

— Дежурный офицер, прикажите всем возвращаться на базы.

Через четверть часа Старик, Ферра и Агилар покинули командный пункт. Уходя, Старик тихо сказал:

— Не подведи… Ты не можешь подвести…

— Вы что—то сказали? — спросил Ферра.

— Нет, ничего. Просто размышляю вслух, — ответил Старик.

Замена

Старик стоял у окна и наблюдал за движением транспорта по прилегающей улице. Затем он подошел к столу и сел в кресло.

— Первая часть операции завершена успешно, — сказал он.

— Теперь надо ждать вестей от Р–15, — поддержал его Рамос.

— Сегодня улетает Умный.

— Неужели мы дадим ему уйти? У нас достаточно доказательств его шпионской деятельности.

— Да, это так, но пусть лучше уйдет. Главное сейчас — спасти Хасинто. А Умный, сам того не подозревая, может нам помочь.

Легкий стук в дверь прервал их разговор.

— Войдите.

— Для капитана Рамоса, — сказал сотрудник и положил конверт на стол.

— Тем же путем, что и предыдущее? — спросил Старик.

— Тем же.

Рамос подошел к столу, вскрыл конверт и тут же стал читать:

— «Теперь вам понятно, что я веду речь о Х–23. Он и все остальные в наших руках. Вы растете, растем и мы. Я пишу об этом, чтобы у вас не было неясности относительно судьбы вашего товарища, который сотрудничает с нами.

Что будет с ним? Не беспокойтесь. Он в хороших руках, и вскоре вы о нем услышите: телекамеры снимут его выступление для всего континента. На этот раз достаточно. До следующего письма».

Рамос передал письмо Старику, и тот прочитал его еще раз. Положив лист на стол, он спросил:

— Состоялся контакт со связным?

— Да. Автор письма лжет, что группа захвачена, — ответил Рамос.

— В письме есть и другая ложь. — Старик подошел к сейфу и вернулся с первым письмом. Он просмотрел оба листа и положил их на стол. — Интересно, почему понадобилось посылать два листа одного письма раздельно? Не понимаю, — проговорил он.

— Второй лист поступил всего через, день, и в нем есть кое—что интересное. В первой части не уточняется личность задержанного. Похоже, их интересовала наша реакция, — высказал предположение Рамос.

— Это правильно. И все же я никак не могу понять, в чем дело.

Старик положил оба листа в папку и отнес ее в сейф. Потом подошел к столу.

— Что удалось выяснить относительно ключа? — спросил он.

— Здесь осталась сестра бывшей хозяйки дома. Представительница квартального комитета вспомнила, что у Эстер был ключ, — сказал Рамос.

— Эстер?

— Так зовут сестру хозяйки.

— Что предпринято в отношении ее?

— В документах, изъятых у Манолина, Эстер значится в списке «почтовых ящиков». Сейчас она находится под наблюдением. Сегодня в восемь часов вечера при проведении общей операции по задержанию членов группы она будет арестована.

— Что с задержанными?

— Они в изоляторах. Юйя и Манолин пишут признания. Врач пока отказывается давать показания. Он, естественно, не знает об аресте остальных и об уликах, которые у нас имеются против него.

— Что известно о последней передаче?

— Юйя призналась, что это она провела ее, и сообщила текст передачи.

Старик взглянул на часы. «Умный уже должен быть в воздухе», — подумал он.

В международном аэропорту имени Хосе Марти Ферра наблюдал за тем, как взлетал пассажирский самолет.

По прибытии в Палм—Бич Пабло разместили в одном из домов, принадлежавших ЦРУ. Через два дня его препроводили в штаб—квартиру ЦРУ в Майами, которую все называли Центром. С ним трижды долго беседовал Доктор. Представленный им доклад произвел хорошее впечатление.

Когда Пабло находился в кабинете Доктора, дверь открылась и он увидел четырех человек. Троих из них он не знал. Четвертым был Хасинто.

— Этот человек и есть тот самый знаменитый Х–23, — сказал Доктор, обращаясь к Пабло и жестом показывая на Хасинто.

Пабло окинул Хасинто презрительным взглядом и, подойдя к нему, несколько раз сильно ударил по лицу.

— Хватит! — скомандовал Доктор.

— Из—за этого подлеца меня чуть не убили, — заметно волнуясь, проговорил Пабло.

— Увезите его в «Рай», — приказал Доктор.

Пабло посмотрел вслед уходящему, а потом повернулся к Доктору.

— У меня к вам есть дело, — произнес тот.

— Я весь внимание.

— Майк рассказывал мне о вашей работе на Кубе и посоветовал подумать о том, чтобы вы заменили Хасинто и вошли в состав специальной группы.

— Не знаю, справлюсь ли, — засомневался Пабло.

Доктор улыбнулся:

— А мне было показалось, что вам не по душе мое предложение. Вы не должны беспокоиться: вам помогут.

— В таком случае я согласен, — сказал Пабло.

— Хорошо. Завтра же и приступите.

Пабло понял, что разговор подходит к концу, и встал.

— Что будет с коммунистом? — спросил он.

Доктор внимательно посмотрел на Пабло и опустил голову:

— Этой ночью произойдет «несчастный случай».

— Мне хотелось бы попросить разрешения внести свою лепту…

— Хорошо. Передайте командиру спецгруппы, что вы вместе с ним будете участвовать в операции.

Пабло повернулся и пошел к двери.

Пабло сидел рядом с Хасинто на заднем сиденье автомобиля. Командир спецгруппы гнал машину на предельной скорости. Пабло взглянул на часы — два часа ночи. Он посмотрел на спокойно сидевшего Хасинто.

Машина остановилась. Из нее вышли трое и двинулись вперед по песчаному пляжу: впереди — Хасинто в наручниках, за ним — Пабло и командир спецгруппы. Последний сделал Пабло знак, и тот подошел к Хасинто. После секундной заминки шествие возобновилось. Теперь руки у Хасинто были свободны, а сопровождающие держали пистолеты наготове.

Хасинто смотрел на воду. Когда он взглядом дотянулся до линии горизонта, то прикрыл глаза. «Вот и конец. Марсия и Норма уже спят… Когда—нибудь они узнают, как умер их отец… Мне нечего стыдиться. Моя совесть чиста, — думал он. — Через несколько часов они проснутся, наденут форму с бело—голубым галстуком и пойдут в школу. А может, они сейчас учатся во вторую смену? Они пионерки и станут коммунистками… Мои товарищи помогут им. Революция их воспитает… Мне не о чем беспокоиться…»

— Эй, к смерти в гости не торопятся! — крикнул командир спецгруппы.

Хасинто замедлил шаг и углубился в заросли кустарника. Задул сильный холодный ветер. Не останавливаясь, Хасинто застегнул пуговицу плаща и почувствовал, как воротник сдавил ему шею. Услышав за спиной характерный щелчок, он опять подумал о детях. В этот момент Пабло закурил сигарету, а другую дал своему напарнику. Он видел, как тот зажег ее, сделал две глубокие затяжки и начал поднимать пистолет. Пабло сделал то же самое…

Через несколько секунд Пабло, глядя на труп человека, упавшего в кустах, сказал:

— Иди сюда. Помоги мне отнести его…

На следующее утро он направился к Доктору доложить о выполненном задании.

Доклад был кратким. Доктор молча выслушал его и спросил:

— Что вы делали после выполнения задания?

— Командир подвез меня домой и сказал, что у него назначено свидание с какой—то блондинкой.

— Который был час?

— Около трех ночи.

— Его машина свалилась со скал. Труп пока не найден.

Пабло удивленно смотрел на Доктора.

— Придется кое—что изменить в том, о чем мы говорили вчера, — продолжал тот. — Вы должны сейчас же начать специальную подготовку, чтобы возглавить группу.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы справиться с работой, — заверил его Пабло.

Эпилог

Рамос и Старик сидели в госпитале возле кровати Хасинто.

— …Вот и все, что произошло здесь, — кончил рассказывать Старик.

— Теперь твоя очередь, — заметил Рамос.

Хасинто приподнялся и сел в кровати:

— Я догадывался, что в последние дни они что—то обнаружили, так как был усилен контроль, и постарался сделать все от меня зависящее, чтобы не провалить группу. Прежде всего я прервал еженедельные контакты с Карменситой. По этой причине и была отправлена открытка с розовыми лепестками. Затем я стал ждать дальнейшего развития событий. Когда они приехали за мной, это уже не было для меня неожиданностью. Меня пытали, но я все отрицал. Они устроили испытание детектором лжи. Я боялся, что нервы подведут, но обошлось… Из вопросов, которые они мне задавали потом, я понял, что сыграл свою роль хорошо. Пытки продолжались. Вот эти два пятна, — он поднял руки к шее, — следы от сигарет. Это же дикари… А потом появился Р–15 и спас меня… По правде говоря, у него тяжелая рука…

— Что ты имеешь в виду? — улыбаясь, спросил Старик.

— Он надавал мне таких оплеух, что до сих пор горят щеки.

Все трое весело рассмеялись.

— Скажи, Хасинто, — спросил Рамос, — когда было тяжелее всего?

Хасинто прищурил глаза и уставился в белую стену. Несколько минут он молчал.

— Во—первых, когда меня пытали. Человек может говорить, что он готов ко всему, но есть вещи, приготовиться к которым нельзя… Когда меня стали бить по ушам, так что лопались барабанные перепонки, — это было ужасно. У меня ни разу не возникала мысль заговорить, но я очень хотел, чтобы меня поскорее прикончили. — Немного помолчав, он продолжал: — Во—вторых, когда меня познакомили с этим письмом… Это была искусная ловушка, которая могла сорвать все. Ведь в письме говорилось, будто я переметнулся, понимаете… Тяжело было думать, что твои товарищи могут поверить, будто ты стал предателем и…

— Нам такое и в голову не приходило! — запротестовал Старик. — Мы верили в тебя. Мы знали, что ты в тяжелом положении, что помочь тебе трудно, но были уверены, что ты не подведешь… Да, это письмо, состоявшее из двух листов, оказалось настоящей головоломкой. Как потом выяснилось, отправляя его, они надеялись ликвидировать те улики, которыми мы располагали. Каждый из листов был пропитан химическим составом, который сам по себе безобиден, но если сложить листы и подержать их вместе при температуре двадцать пять — тридцать градусов, они воспламеняются. Листы пришли с разрывом в один день. Конечно, мы сложили их вместе, вложили в папку и поместили в сейф. Это письмо из двух частей не выходило у меня из головы, пока я не нашел разгадку в конспекте учебной лекции. Нечего говорить, что я поспешил к сейфу, который уже начал чадить. Хорошо, что нам удалось спасти документы. — Он улыбнулся: — Я тебя прервал, извини.

Хасинто продолжал:

— Самый тяжелый момент был под конец, когда я шел по пляжу. Я смотрел на море и вспоминал родину, Я думал о детях и страдал, ведь я считал, что уже никогда не увижу своих девочек. Я, конечно, знал, что революция не забудет о них. И все же было очень тяжело… — Его глаза, глаза человека, стойко выдержавшего самые тяжкие испытания, увлажнились. Он попросил сигарету и, затянувшись; выпустил струю дыма. Потом спросил: — Как мои девочки?

— У них все хорошо, — ответил Рамос. — Вчера я был у тебя дома. Марсия готовится к соревнованиям по гимнастике. В школе учится хорошо. Нормита пошла в этом году в первый класс и быстро освоилась. Да, я совсем забыл: Марсия — командир пионерского отряда.

Глаза Хасинто посветлели.

— Ты можешь гордиться своими детьми, — закончил Рамос.

— Мои знают, что я здесь? — спросил Хасинто.

— Нет, пока не знают, — ответил Старик. — Мы готовим им сюрприз. Завтра утром тебя выпишут… А пока нам надо поговорить об одном важном деле… И еще я хочу тебе напомнить, что для всех или, точнее, почти для всех ты умер. В этом большое преимущество для дальнейшей работы…

Хасинто улыбнулся:

— Вы что, и отпуска мне не дадите?

— Ну, отпуск—то ты получишь. Ты его вполне заслужил… — ответил Старик.

Старик сидел за столом в своем кабинете и о чем—то сосредоточенно думал.

— Разрешите? — спросил вошедший Рамос, но майор не поднял головы и ничего не ответил. — Разрешите? — повторил вопрос капитан.

— Да—да, конечно. Я думал обо всем, что пришлось пережить Хасинто… Хорошо сказал Главнокомандующий на торжественном собрании по случаю пятнадцатой годовщины нашей организации: «…Есть в жизни такое, от чего мы никогда не откажемся. Это — наша мораль. Прежде всего она помогает революционным борцам в борьбе с врагом. Именно об нее разбивается всякое сопротивление. Наш боец силен своей идейной убежденностью. Пятнадцатилетний опыт революционной борьбы доказал, что безыдейные люди теряют волю, сталкиваясь с бойцами революции. И поэтому победа всегда остается за нами».

— Немалую роль в этом играет наша кровная связь с народом. Нам очень помогли комитеты защиты революции, — добавил Рамос.

В кабинет вошел Ферра:

— Майор, пришло новое сообщение от Р–15: «Начинается операция «Пикадура». Однако вот что настораживает — использован канал Х–23.

— Садись, сейчас мы тебе все объясним, — сказал Старик. — Но сначала я скажу тебе главное: между нами и ЦРУ мира не будет. Понятно? Борьба продолжается…