В горячих сердцах сохраняя

Рассказать я хочу о простом милисьяно

по имени Феликс Фаустино Феррано.

Я поведать хочу, как холодной янйарской ночью,

от врагов защищая родную Отчизну

и глаз не смыкая в окопе Революции,

Феликс Феррано прочитал мне поэму

о винтовке своей под звучным номером 5767.

И сияла поэма, как солнце на небе,

и лилась, словно самая нежная музыка,

и искрилась сильнее всех поэм Революции!

И тяжелым и теплым голосом

кубинца—негра прочитал он поэму,

широко улыбаясь, — нигде не встречал я

такой белозубой и чистой улыбки.

И словами его говорила Отчизна,

словами простыми, как стальные цветы милисьяно.

Не смогу сейчас вспомнить начало поэмы —

встает в моей памяти голос лишь хриплый.

Вижу руку, что тверже алмаза,

вижу руку, сжимающую ствол винтовки,

и до самого сердца доходят слова той поэмы:

Антонио — ствол,

Вивиана — ствольная накладка,

Карука — затвор,

Филиберто — обойма,

Ирене — глушитель,

Лусия — спусковой крючок,

Фабиан — предохранитель,

а я — приклад.

В каждой части винтовки — ребенок,

в каждой части винтовки — его алая кровь

и море любви, с яростью защищаемой.

За них, за милых, я в бою сражаюсь.

Во имя жизни их стреляю из окопа,

за всех за них с врагом веду я бой,

во имя жизни тех, чьи имена сокрыты

в простых винтовках стойких милисьяно.

И снова слышу хрипловатый голос

кубинца—негра в форме милисьяно,

рабочего, прославившего Родину

в ту незабываемую ночь

девятнадцатого января,

стоя на страже

в окопах Революции,

где я читал стихи, написанные мною.

Кубинец—негр своей поэмой

мне сердце обнажил самой поэзии.