В мире исчезающих растений

Целебные яды растений

Пожалуй, наиболее яркое описание смертоносного действия растительного яда имеется у А. С. Пушкина в знаменитом стихотворении «Анчар». И даже ботаники не способны никого после Пушкина убедить, что анчар еле-еле ядовит и что он никогда не растет не только на почве «раскаленной», но даже и на просто «чахлой и скупой». И, разумеется, читатель, прочитавший «Анчар», не поверит и зоологам, которые будут его убеждать, что птицы преспокойно и безопасно вьют на его ветвях гнезда.

С упоением читают мальчишки бессмертные строки Майн Рида из «Изгнанников в лесу»: «…Индеец, не говоря ни слова, схватил свой сарбакан (духовое ружье) и прокрался кустарниками к дереву. Там он несколько минут оставался в неподвижности, затем, вложив стрелу в сарбакан, поднял это оружие, поднес его к губам, держа один конец близ самого рта, что требовало немалой сноровки, так как трубка была очень длинна. Затем, набрав побольше воздуха в легкие, он дунул в трубу… Бедное животное продолжало пастись, не подозревая об опасности. Вдруг оно вздрогнуло, прекратило есть, потом принялось рвать корни, но уже более вяло, затем еще раз остановилось, зашаталось и с громким плеском упало на дно. Кураре оказало свое действие: тапир был мертв».

Действие кураре на птицу, зверя и домашних животных было известно со времен Христофора Колумба, но яд был окружен ореолом таинственности, причем не только у европейцев, но и у индейцев, непосредственно приготовлявших его.

К приготовлению кураре допускались у индейцев наиболее старые женщины с самым скверным, по местным понятиям, характером. Во внушительных размеров котел заливалась вода, в которую засыпали корни, стебли и семена чилибухи (Strychnos toxifera и S. guineensis) и других ядовитых растений, после чего кипятили, сдабривая варево такими специями как змеиный яд, головы муравьев и термитов, хвостами скорпионов, а при отсутствии таковых просто слюной самых-пресамых «ядовитых» на язык женщин, если таковые, конечно, имелись у мужей племени. Яд признавался готовым к употреблению, если от вдыхания паров у женщин начинались обмороки; самую высокую оценку кураре получал в том случае, если хотя бы одна из «кухарок» во время изготовления яда «нечаянно» умирала. Но беда тем женщинам, которые вовремя не упали в обморок — такой кураре выливали, а изготовителей жестоко наказывали.

После внимательного изучения кураре европейцы убедились, что основным действующим веществом является все-таки не яд змей и даже не слюна женщин, а ядовитое начало растения чилибух (стрихнос) или хондодендрона. Было установлено, что действие кураре вызывает сначала паралич скелетных мышц, а чуть позднее и дыхательной мускулатуры. Животные, пораженные отравленными стрелами, задыхались.

Попытки расшифровать химическую структуру основного действующего начала кураре не приводили к каким-либо результатам в течение 70 лет, и только в 1935 году тайна кураре наконец была раскрыта при анализе так называемого трубочного бразильского кураре. Тогда же были получены первые кристаллы основного действующего вещества — тубокурарина. Вскоре медики нашли и применение тубокурарину. Выяснилось, например, что тубокурарин в определенных дозах не только расслабляет мышцы больного, но и усиливает действие наркотических средств. Это позволило при операциях в 2–3 раза уменьшить дозу эфира, далеко не безвредного для больного.

Что же из себя представляют чилибухи? Они принадлежат к семейству логаниевых, многие представители которого содержат алкалоиды, обладающие весьма ядовитым действием. Обычно это деревья или лазящие кустарники с супротивными листьями, с плодами-ягодами, покрытыми твердой кожурой. Род чилибух содержит более 150 видов и обитает лишь в тропиках.

Чилибуха, или рвотный орех (S. nux vomica L.), распространен в Индии, на островах Малайского архипелага и в Австралии. Это небольшое вечнозеленое деревце с ядовитыми листьями и зеленоватыми мелкими цветками. Все части растения сильно ядовиты благодаря содержанию двух алкалоидов: стрихнину и бруцину (2–4 процента).

Получаемый из растения стрихнин в терапевтических дозах используется в медицине как тонизирующее средство при быстрой утомляемости, гипотонической болезни, ослаблении сердечной деятельности на почве инфекций, при параличах и ослаблении деятельности желудка. Правда, он имеет и противопоказания. Его нельзя, например, использовать при гипертонии, атеросклерозе, стенокардии, нефрите, гепатите и базедовой болезни. А вот настойка чилибухи годится в умеренных дозах всем, кроме малышей. Ее применяют как общетонизирующее средство и в качестве горечи для возбуждения аппетита. Семена используют в текстильной промышленности для окрашивания хлопчатобумажных тканей в коричневый цвет.

В культуру растение введено в Камеруне, Индии и Пакистане. Из других видов чилибух в культуре есть игнация (Вьетнам), ценимая как тоническое средство; применяется также от астмы, ревматизма, холеры и геморроя.

На юге США возделывается для получения стрихнина чилибуха картофельная. Интересно применение этого вида в Индии. В районах с водой, малопригодной для питья, с помощью семян чилибухи осаждают в чанах грязь и взвеси, после чего воду можно употреблять для питья и приготовления пищи.

Надо сказать, что не все виды чилибухи ядовиты. В Западной Африке и на юге Флориды (США) в культуру введены неядовитая чилибуха колючая с плодами до 7 сантиметров в диаметре грушевидной формы и очень хорошим вкусом. Правда, используется она большей частью на выгонку спирта. В Сенегале листья идут на салат, а корни, незрелые плоды и сок считаются лекарственным средством. В диком состоянии последний вид можно встретить как в Африке, так и на Мадагаскаре и Сейшельских островах.

В древние века, в средневековье и даже в новое время яды растений чаще вызывали нездоровый интерес. В греческой поздней мифологии покровительницей отравителей считали богиню Гекату — существо в высшей степени загадочное и темное по своему происхождению. Это одно из древнейших восточных божеств, культ которого был перенесен в Грецию. Ее родителями греки признавали то титанов (Перса и Астерию), то Зевса и Геру, то Зевса и Деметру. Первоначально, согласно мифологии, Геката была вполне добродетельной богиней, заботящейся о воспитании детей, покровительствующей охоте, рыбной ловле и морякам. Но с годами (с V века до нашей эры) характер богини резко изменился и явно не в лучшую сторону. Она становится богиней злого волшебства, недобрых заклинаний, призраков, ночных кошмаров и отравителей.

В одной из од Гораций прославил искусство отравительниц и врачевательниц Фессалии. Приготовлением ядов (равно как и лекарств на их основе) здесь занимались фармакиды — волшебницы, постигшие тайны ядов и лекарств (отсюда и название науки фармакологии). Среди излюбленных ядов фармакид упоминаются яды мандрагоры, белены и дурмана. Слава этих растений в качестве источников то ядов, то лекарственных средств дошла и до наших дней.

Корень мандрагоры, а чаще подделки под него, давали немалый доход знахарям Средневековья. Чтобы обезопасить себя от конкурентов, знахари рассказывали о мандрагоре всевозможные небылицы. Они уверяли простодушных, что корень копать необходимо на могилах под виселицей, где он будто бы только и растет. Это поверие и использовано И. Буниным в стихотворении «Мандрагора».

К подкопанному корню необходимо привязать черную собаку, заткнуть себе уши смолой или воском (это, якобы, нужно для того, чтобы не услышать крика и стонов корня, несущих смерть, услышавшему их), после чего заставить собаку выдернуть мандрагору. Бедная собака, разумеется, после этого издыхала. В те времена люди считали, что корень мандрагоры приносит владельцу счастье и богатство, привораживает любимых и предохраняет скот от дурного глаза.

Впрочем, использовали тогда мандрагору и для иных целей. В VI веке прославленная отравительница Фредегонда, помогая своему царственному супругу, наряду с аконитом с успехом использовала мандрагору. Кроме всего прочего, отвар мандрагоры в древности применяли и для медицинских целей в качестве наркотика при сложных операциях.

Во всех описанных случаях знахари, ведуны и врачи употребляли мандрагору лекарственную (Mandragora officinarum) и мандрагору осеннюю (М. autumnale) — многолетние травянистые растения семейства пасленовых, произрастающие в Средиземноморье. Корни их сходны с редькой и при хорошо развитом воображении иногда могут напоминать фигуру человека. Крупные листья, подобные табачным, собраны в прикорневую розетку. Цветки единичные, белые, зеленовато-желтые или голубоватые. В настоящее время в медицине ряда стран мандрагора применяется как болеутоляющее средство при подагре и ревматизме.

В пределах Советского Союза, в Западном Копетдаге, в урочище Шевлан близ Кара-Кала (Туркмения), известен редчайший вид мандрагоры туркменской (М. turcomanica), занесенный в Красную книгу. Вид охраняется государством. Растение замечательно тем, что не ядовито и даже введено в культуру на Кара-Калинской станции Всесоюзного научно-исследовательского института растениеводства имени Н. И. Вавилова в качестве плодового растения. Гроздья оранжевых кисло-сладких плодов этой мандрагоры (до 100 на растении), похожие на томаты, созревают к весне и ароматом напоминают дыню. Плоды содержат около 80 мг% аскорбиновой кислоты и хорошо дозревают в лежке. В прежние времена население употребляло плоды также для лечения нарывов и ран.

Из других растений семейства пасленовых, почитаемых ведунами и знахарями, выделяется род дурманов.

В Южной Америке у шаманов особым спросом пользуется дурман индийский (Datura innoxia), почему-то называемый ботаниками также безвредным. Из ядовитого, обладающего также наркотическим действием, сока шуарские шаманы получают напиток майкоа. После его приема шаман впадает в оцепенение (а иногда в буйство) и начинает грезить.

У нас этот вид дурмана культивируется в Южном Казахстане, но отнюдь не для шаманов. На его основе медицинская промышленность получает препараты, применяемые как успокаивающее, обезболивающее, снотворное и противорвотное средства, а алкалоид дурмана скополамин в комбинации с омнопоном или морфином используется в акушерской практике при тяжелых родах.

Более известный нам дурман обыкновенный (D. stramonium), также иногда культивируемый, применяют в медицине для лечения бронхиальной астмы, психических и нервных заболеваний, хронического ревматизма, невралгии и некоторых заболеваний дыхательных путей (за рубежом также при лечении проказы).

Не очень далекий родич дурманов белладонна (Atropa belladonna), в прошлом распространенная повсеместно в Евразии, у римлянок в Древнем Риме пользовалась большим успехом как средство для расширения зрачков, усиления блеска глаз и эффектно учащенного и глубокого дыхания. Недаром в переводе слово белладонна означает красивая дама, а в русском языке имеется и другое наименование растения — красавка. Однако неосторожная «передозировка» препарата красоты приводила к буйству даже самых скромных и тихих женщин, а иногда и к смерти из-за паралича дыхания (ведь красавка содержит такие сильнодействующие алкалоиды, как атропин, гиосциамин и скополамин). Недаром атропин назван в честь богини Атропы, следящей за течением жизни человека и перерезающей со временем ее нить.

Как лекарственное средство белладонна возделывается ныне почти во всех странах Европы, в Пакистане, США и Южной Америке. Вырабатываемые из растения препараты используют в качестве спазмолитических и болеутоляющих средств при язве, почечных коликах, спазмах и в глазной практике. Ввиду постепенного исчезновения белладонна внесена в Красную книгу. В полной охране нуждается также туркестанский вид белладонны (красавки) Комарова, встречающейся в Западном Копетдаге.

Атропин содержится и в белене (Hyoscyamus niger), ставшей орудием убийства отца Гамлета, о чем и поведал Призрак, явившийся сыну:

В настоящее время белену выращивают на специальных плантациях. Атропин, являясь ядом, одновременно служит и противоядием, которое используют, например, при отравлении морфином. Скополамин, содержащийся в белене, обладает успокаивающим действием и находит применение в психиатрии и хирургии.

Источником скополамина и атропина может служить также скополия карниолийская (Scopolia carniolica) — редкий вид юга европейской части СССР и Кавказа, занесенный у нас в Красную книгу.

В истории человеческого общества громкую печальную известность получило в древности еще одно замечательное во многих отношениях растение, или, вернее, целый ботанический род, — аконит (Aconitum), называемый также борцом (в свое время его именовали «ядом Цербера»).

Ядовитым началом аконита является аконитин, содержащийся в клубнях растений. Этот универсальный «нервный» яд вызывал мгновенный паралич и остановку дыхания.

Но аконит также и лекарственное растение. В недалеком прошлом его препараты применяли в отечественной медицине при невралгии, ревматизме, от чирьев и болячек. Ныне производство лекарств из аконита прекращено главным образом из-за исключительно ядовитых свойств растения. В СССР в Красную книгу занесены такие виды аконита (борца), как каракольский, Жакена, джунгарский, таласский и тангутский.

Пожалуй, о ядовитых и одновременно лекарственных растениях можно рассказать очень много. На Земле известно около 10 тысяч ядовитых растений, но пока точно не ясно, сколько из них можно уже сейчас или в будущем использовать в медицине. Большая часть ядовитых растений планеты произрастает в тропиках, реже субтропиках. Таковы, например, прославившиеся вначале в качестве источника ядов растения строфант и сумах. Ныне с помощью строфантина нормализуют сердечную деятельность, а ядовитым соком сумаха лечат параличи, ревматизм и другие заболевания.