В объятьях льда

Глава 13

Джад не возвращался, пока не было уверенности, что Бренна заснула. Он вошёл в хижину и обнаружил, что она свернулась калачиком у камина на раскладушке, которую, по-видимому, вытащила из кладовки. Входная дверь закрылась с лёгким щелчком, Бренна издала неясный звук, и Джад замер в ожидании, что она проснётся. Но дыхание Бренны снова выровнялось.

Джад вздохнул с облегчением. Стараясь не шуметь, он снял куртку, стянул ботинки и носки. Затем пересёк комнату и опустился на корточки у огня. От сырости ломило даже кости черепа — Джад сознательно не стал использовать способности, чтобы укрыться от вьюги. Ему было необходимо восстановить контроль над собой. Но всё же он не смог уйти далеко от этой женщины, представлявшей для него опасность на глубинном уровне, оставить одну в темноте. Поэтому он охранял её, а ещё, в который раз, заделывал наиболее значительные из новых трещин в стене Безмолвия, окружавшей разум.

Джад не был глупцом. Он понимал, что Безмолвие устанавливалось извне и ни в коем случае не являлось чем-то естественным. Для большинства представителей его народа оно было нарушением их права на свободу выбора. Протокол I с его задачей внедриться непосредственно в мозг Пси ещё больше ограничит эту свободу. Однако Джад понимал и принимал, что незначительное меньшинство, даже если бы им дали возможность выбирать, всё равно предпочло бы Безмолвие.

И Джад был одним из них.

Для него Безмолвие было ответом на молитвы, даром, который позволял ему жить полной жизнью, а не сидеть за решёткой или влачить существование в круглой изоляции. Взгляд упал на неподвижную фигуру на кровати, и Джад подумал, что ошибается. Его жизнь нельзя назвать полной, если он не может пустить в неё Бренну. Но, по крайней мере, Безмолвие позволяет ему говорить с ней, защищать, бывать в её обществе пусть и недолгое время. Без этой стены он не доверял бы себе, находясь рядом с Бренной.

Не в состоянии сопротивляться шансу оказаться ещё ближе, Джад прошёл по ковру и, приблизившись, взглянул вниз на Бренну. Её глаза быстро двигались под закрытыми веками, свидетельствуя о том, что она глубоко спит, вероятно, даже видит сон. Впрочем, признаков страха ни на лице, ни в теле не было. Другими словами, Бренна была в абсолютном порядке, присматривать за ней не было необходимости. Джад убеждал себя отойти, говорил, что влечение, которое он чувствовал сейчас, и пытался вытравить из себя под снегопадом.

Вместо этого он сжал пальцы, борясь с искушением коснуться скулы, на которой лежали лёгкие тени ресниц. В это мгновение Бренна испуганно вскрикнула, её лицо сморщилось — что-то мучило её. Потом Бренну начала бить дрожь. Её знобило, несмотря на близость лаз-камина.

Джад знал, как поступил бы в данной ситуации мужчина-вер. То же подсказывал ему инстинкт, неважно что тем самым он угробит все положительные результаты прогулки по заснеженному лесу. Диссонанс запротестовал, глаза пронзило острой болью.

Тут Бренна всхлипнула, и все сомнения отпали. Джад забрался в постель, вытянулся рядом с ней, опершись на локоть. Другой рукой он нежно пригладил её волосы, осознавая с убийственной ясностью, что лежит в каком-то дюйме от Бренны.

— Ш-ш-ш. Спи. Я не дам тебя в обиду.

И он сделает всё, чтобы выполнить своё обещание.

Через пару секунд Бренна перестала дрожать и, преодолев несчастный оставшийся дюйм, прижалась к Джаду. Тепло её тела проникло сквозь футболку, одеяло и свитер Джада, обожгло кожу. Невероятно. Но это же Бренна, поэтому неудивительно. И когда, вытащив руку из-под одеяла, она уложила её между их телами, Джад с трудом удержался, чтобы не обнять Бренну.

Все сигнальные маячки в его голове горели красным, предупреждая, что более тесный контакт повлечёт неприятности для них обоих. Поэтому Джад держал дистанцию — разве что пальцы то и дело пробегали по коротким прядям — и хранил её сон.

Бренна знала, что спит. Она также знала: нельзя просыпаться — ей необходимо было что-то увидеть, понять.

Это точно был сон. Он дробился, распадался на отдельные фрагменты. Но самое странное, он был чёрно-белым. Ей никогда раньше не снились сны в монохромных тонах, наоборот, её сновидения наполняли цвета, запахи. Но это место было холодным… как металл.

И сила!

У неё было столько силы. Она виртуозно ей управляла. Одна мысль — и сердце жертвы перестало биться. Человек умер до того, как его тело упало на землю. Она убивала и раньше. В этот раз было уж как-то слишком легко.

Ради людей.

Она делала это ради своего народа.

Холодная вода хлестала кожу, но ей надо было смыть кровь. Кровь, которую никто, кроме неё, не видел. Потому что она лишила жизни невиновного. Они…

Чёрные и белые тени, глушащие обрывки звуков. Ледяные пальцы с острыми когтями — порождение её собственного разума. Чувство приближающейся опасности.

Но страха нет. И ярости. И злости.

Тут Бренна догадалась: это не её сон.

Она открыла глаза. Сердце забилось так, что, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. До того как она проснулась, оно поддерживало совершенно спокойный ритм. Пугающе контролируемый. Бренна моргнула несколько раз, чтобы отогнать картины сна, продолжавшие кружиться перед глазами. Сознание постепенно прояснялось, сосредотачиваясь на отблесках лаз-огня в камине… и том факте, что в постели она была не одна.

Джад. Знакомый запах не дал удариться в панику. Приподнявшись на локте, Бренна разглядела, что он спит поверх одеяла. Одна рука вытянута вдоль края её подушки, другая прижата ко лбу. Ни единого движения. Ни звука.

Бренна не могла уловить даже, дышит он или нет.

Она испугалась.

— Проснись.

Бренна коснулась пальцами щеки Джада. Первый раз она видела его небритым.

— Тебе снится кошмар.

Он схватил её за запястье так быстро, что она вскрикнула от неожиданности. Джад тут же её выпустил.

— Извини.

Бренне показалось, что он хочет встать, и она положила руку ему на плечо.

— Останься.

Мгновение, заполненное только её дыханием, она думала, что Джад не уступит, но потом тот кивнул.

Бренна не убрала руку с его плеча. Теперь она ясно представляла, какая сила таится под чёрным свитером.

— Хочешь поговорить?

— О чём?

Его голос не дрогнул. Ничего, что намекнуло бы на сон, который, если бы на самом деле приснился ей, ужаснул бы Бренну до глубины души.

— О кошмаре.

Бренна точно знала, что она видела, даже если не представляла, как такое оказалось возможным.

— Я говорил тебе, Пси не видят снов.

Вздохнув, она прижалась к нему ещё теснее — волчица с её жаждой телесного контакта. Джад не попытался отодвинуться, хотя, вероятно, ему было очень некомфортно.

— Врунишка.

Джад почувствовал, как его мозг зацепился за это ласковое слово. Распознал звучащую в нём симпатию. Джад достаточно долго жил среди Веров, чтобы понять смысл этих безобидных подначек. Однако ему никогда и в голову не приходило, что однажды он может стать участником чувственной игры. И уж точно не после того, как эта женщина всего несколько часов назад безумно злилась на него.

— Опасное обвинение.

Так и было бы в Сети: ни одному Пси не понравится, если у него найдут какой-нибудь изъян.

Бренна хмыкнула и подтянула к себе его руку, чтобы уложить на неё голову. Ему было не тяжело, но и без того Джад знал, что не сдвинется с места раньше неё.

— Обещаю, я никому не скажу, — поддразнила Бренна, щекоча дыханием его шею. — Твой имидж крепкого орешка не пострадает по моей вине.

Джаду было трудно сосредоточиться, когда женственные формы Бренны тесно прижимались к нему. Он призвал всё своё умение и навыки солдата Стрел, чтобы обуздать инстинкты. Только так он мог позволить себе продолжать запрещённый контакт тел.

— Откуда ты знаешь, что мне снился сон?

Настроение изменилось. И хотя Джад не смотрел в лицо Бренны, по тому, как напряглись её мышцы, понял, что она нервничает.

— Бренна?

— Я видела его.

Ответ поразил его как пуля, выпущенная с близкого расстояния. Он помнил, что ему снилось. Он всегда запоминал свои сны.

— Что ты видела?

— Ты убил кого-то, — выдавила она срывающимся шёпотом. — А потом узнал, что он не заслуживал смерти.

В мозгу Джада автоматически включился регламент безопасности, выдавая пункт за пунктом. Красной нитью в них шло отрицание.

Никогда не попадать в ситуации, когда твой статус может быть раскрыт.

Если всё-таки попал в подобную ситуацию, ни в чём не признаваться.

В случае силового воздействия контролировать физические реакции, все обвинения отрицать. Отрицание — ключ к защите отряда.

Отрицай всё.

Это одно из первых правил, которому его научили после того, как забрали из семьи и отправили в тренировочный центр. Но Джад уже давно перестал бегать от правды.

— Это был не сон. Воспоминание.

Он приготовился к ответной реакции: ужас, отвращение, неприязнь.

Бренна положила руку ему на грудь.

— Почему именно этот человек?

Он расскажет ей правду, не станет обелять себя притворством и ложью.

— Его имя было в списке, который мне дал Минг ЛеБон.

— Консул ЛеБон? Стрелы служат Совету?

— Нет. — Не с этой целью создали Стрел. — Отряд сейчас находится под командой ЛеБона, потому что он сам является старшим по рангу бойцом Стрел. К его титулу консула это не имеет отношения. Отряд Стрел не подчиняется ни политикам, ни бизнесу. Тот человек, которого, как ты видела, я убил, представлял угрозу лично для Минга, больше ни для кого. Ему не посчастливилось перейти дорогу консулу в деловых предприятиях.

— Ты же не знал. Просто доверял своему командиру. — Бренна погладила Джада по груди. — Так поступают все солдаты.

— Я был киллером, Бренна, — сказал он, категорически отвергая её попытку найти ему оправдание. — Мне давали цель, указывали предпочтительный вариант убийства и устанавливали крайний срок. Я не задавал вопросов, кто они и что натворили.

— Тогда как ты узнал правду о том парне из сна?

— После года работы в отряде, — поздно, слишком поздно, — я, наконец, начал задавать эти вопросы. Ответы, которые я получал, звучали не особо правдоподобно, и я стал наводить справки.

То, что Джад выяснил, изменило его самосознание: от лояльного солдата к хладнокровному убийце. Это был второй раз, когда у него украли личность. И Джад поклялся, что третьего раза не будет.

— Часть обитателей ПсиНет прозвали Стрел отрядом смерти, но мы считали себя первой линией обороты, защитниками нашего народа, которые действуют ещё до того, как остальные сообразят, что вообще были в опасности. Минг изменил это, сделал из нас орудия смерти.

— Тогда тебе не нужно винить себя, — в тихом голосе Бренны звучало понимание. — Вы лишь…

— Выполняли приказы? — перебил Джад. — Да, это оправдание. Я перестал заслуживать его в тот день, когда понял, во что мы превратились на самом деле.

Рука на его груди потяжелела — Бренна приподнялась, в её глазах плескался гнев.

— Вместо этого ты собираешься есть себя поедом до конца жизни?

— Я Пси, у меня отсутствует чувство вины.

В ответ Бренна чрезвычайно неженственно фыркнула.

— А эти кошмары тогда как называются?

— Ты не понимаешь, о чём я толкую, — сказал Джад, вглядываясь в её удивительные глаза. — Я был ручным убийцей у консула. В этом не может быть ничего хорошего, ничего приемлемого. Зло — единственное подходящее слово, — Джад помедлил. — Из всей этой ситуации мне ясно одно.

— Что? — спросила Бренна, не считая, что разговор окончен.

— Тебе не стоит беспокоиться, что Энрике оставил тебе какую-то часть себя.

— Конечно, оставил, иначе бы я не увидела твой сон.

— Нет, Бренна. Ты боялась, что превращаешься в монстра. Но разве сегодня ты испытывала те же эмоции, что и тогда, когда у тебя были видения о смерти Тима?

Бренна округлила глаза.

— О! — Положив голову обратно ему на руку, она сделала несколько глубоких вздохов. — Так я видела его сон: того, кто убил Тимоти. Ощутила его настроение в тот момент, когда он решал, что собирается сделать.

— Всё указывает на эту версию.

Волной накатило облегчение.

— Я… — Бренна содрогнулась.

— Знаю.

Холодный, безэмоциональный тон. Ещё больше Бренну беспокоило то, что, хотя Джад и пришёл к ней ночью, но не стал обнимать, как сделал бы мужчина-вер в подобной ситуации. А ей так нужно было, чтобы её обняли.

Но Джад не Вер. И никогда не будет.