В постели с врагом

5

Черт! — снова и снова повторял Мартин. Было уже за полночь. Он был весьма мокрый, ссадины на руках кровоточили. — Была такая славная ночь, полная луна и все такое. — И он, и Джон охрипли от крика.

— Мы только зашли за буи, и тут луна скрылась,— объяснил Джон. Ноги у него дрожали, он подтянул к себе стул и сел.

Полицейский и регистратор тоже выглядели усталыми. — Надо будет все это записать, — сказал полицейский. — Бухта мелкая, поэтому волны высокие, а отлив очень сильный. Отметьте это.

— Они были там примерно час, — сказал полицейский из патрульной службы гавани. — Мы, конечно, можем отправиться и сейчас, только какие у нас есть шансы. — Он уставился на двух типов из Бостона. По виду обычные клерки.

— Мы ведь только хотели сходить под парусом в Банктон, — сказал Мартин. — Черт!

— Запиши, что у них на борту были фонари, — сказал полицейский регистратору.

— Она всегда немного боялась воды. — Мартин беспрерывно приглаживал волосы руками, как будто это могло помочь ему найти Сейру.

— Я буквально за момент до этого посмотрел на нее. Она была в полном порядке, — сказал Джон. — Ну, разве что, ей было немного не по себе. — Он не смотрел на Мартина. Он вспомнил длинные блестящие светлые волосы Сейры, какая она была худенькая и усталая.

— Вы раньше не встречали мистера и миссис Берни? — спросил полицейский Джона

— Луна скрылась, и стало ужасно темно. Вот тут-то как раз и накатило,— сказал Мартин,

— Нет, — ответил Джои — Мы впервые встретились сегодня утром.

— Иди-ка ты домой, Рой, — сказал полицейский человеку из патрульной службы. — Никто же не думает, что ты должен искать тело в океане.

Полицейский заметил, что Мартин пристально смотрит на него.

— Извините, — сказал он. — Мы обычно в таких случаях стараемся сделать все, что в наших силах. А уж потом нам остается сидеть и ждать, пока человека не найдут где-нибудь, а после этого попытаться опознать его.

— Она немного боялась воды, — плача, повторил Мартин — Она и купаться не ходила. Никогда. Мой босс однажды устроил пикник на пляже, так все, с кем я работаю, видели, что она и к воде-то близко не подошла. Босс тогда сильно разозлился. Но в лодке с ней было все в порядке.

— Она немного поплакала, только и всего, — сказал Джон. Он старался не смотреть на плачущего Мартина. — На разворот, конечно, ушло какое-то время, но мы и кричали, и прочесывали там все.

— Я думаю, она встала. Мы так ничего и не заметили, — всхлипывал Мартин.

— Я ничего не слышал. Она просто исчезла, — сказал Джон.

— Она сидела там, любовалась прекрасным видом, — Мартин глубоко вздохнул, пытаясь остановить слезы.

Регистратор кончил писать. Полицейский сидел с понимающим выражением лица, приличествующим слуге общества. Людям надо дать возможность выговориться.

— Тут Мартин прыгнул за ней, а я пытался вытащить его из воды. Мы звали ее и ходили кругами вокруг буя, — оправдывался Джон.

Полицейский сказал, что лодку они приведут к пристани Джона утром. Он отвез их обоих домой после того, как они подписали заявление, что Сейра Грей Берни вставала в лодке еще до их отплытия и что она, по-видимому, не понимала заключавшейся в этом опасности, что никто из чих не был рядом с Сейрой Грей Берни, когда она или выпрыгнула, или выпала из лодки, или была сбита развернувшимся гротом. Полицейский вместе с Мартином и Джо-пом осмотрел их дома, причалы и пляж. Они не обнаружили следов ни на песке, ни в доме. Из дома Мартина, по-видимому, ничего не пропало.

— Проверь ближайшие автобусные и железнодорожные станции, — сказал усталый сержант своему помощнику. — На всякий случай, если вдруг миссис Берни решила немного проучить своего мужа, ладно? Может, ей захотелось меховую шубку или прокатиться в Нью-Йорк. А может, она узнала, что он бегает за юбками на стороне, вот она и решила припугнуть его.

Но на станциях блондинку никто не заметил.

— Ты как, сможешь остаться тут один? — спросил Джон. Он пил пиво в кухне Мартина, сидя за столом, заваленным грязной посудой.

— Думаю, да, — ответил Мартин, глядя на тарелку Сейры. Она съела только немного картошки. — Постараюсь заснуть.

Но сон не шел. Его преследовал запах духов Сейры. Он включил свет на кухне и сел, поглядывая то на ее тарелку, то на розы. Потом он долго сидел на постели, держа в руках ее одежду.

Плеск и шипение прибоя, накатывающегося на песок, были единственными звуками, нарушавшими тишину. Он сидел на лестнице, ведущей к пляжу, слезы текли по его лицу, а он вспоминал, как Сейра падала вниз по лестнице, ударяясь о ступени, и потом лежала, распростертая внизу на песке. Он тогда ударил ее изо всей силы, а теперь уже и не мог вспомнить, за что.

Он закрыл лицо руками. Слезы текли сквозь пальцы.

— У нее повреждена селезенка, это, я думаю, мы починим, и перелом запястья, — сказал доктор. — Видно, она здорово упала.

А вот почему за неделю до этого он увел ее с пикника, бил и пинал ногами? Да потому, что она задержалась с возвращением из университета.

Обессилев от слез, он поднял глаза и увидел светлеющее небо. Было уже утро. Та же лестница, тот же песок, та же вода И те же волны накатывались на берег.

Все было то же, кроме его жизни. И его родители, остановившиеся в мотеле недалеко от города на день-другой, нисколько не изменились. Отец по-прежнему советовал ему «не падать духом» и «не вешать носа». Мать обняла его и дала ему выплакаться, приговаривая, что Сейра была прекрасной женой, такой доброй и милой и такой хорошей хозяйкой, лучше снохи и не сыскать.

— Ужасная трагедия для тебя, мой мальчик, для всех нас, — сказала она, успокаивая его. Рано утром она приехала в домик, который они сняли, чтобы приготовить ему завтрак и подать в постель.

У Мартина не нашлось ни одного хорошего снимка Сейры, и газеты поместили их свадебную фотографию, где они широко улыбались под заголовком: «ЖЕНА УТОНУЛА, В ТО ВРЕМЯ КАК МУЖ ПЫТАЛСЯ СПАСТИ ЕЕ».

Патрульная служба начала поиски с утра, не рассчитывая особенно на успех, и ничего не нашла Тело пропало без следа.

Мартин ездил в Манхассет почти каждый день — надо было подписывать бумаги, уточнять детали. Тарелка Сейры с бифштексом и остатками гарнира все еще стояла в холодильнике. Ему казалось, что люди на улицах обращают на него внимание.

— Хотя он и крепкий малый, но выглядит ужасно, — сказала Брук, наблюдая за Мартином Берни из окна «Уголка красоты» с объявлением «НИЧЖУМ МЕАШАЛГИРП».

— Ему в тюрьме место, — сказала Кармен. Она сидела, сбросив туфли и положив ноги на кресло для клиентов. — Она сидела вот здесь и рассказывала, как она боится воды, — вот в этом самом кресле. Ей и тридцати не было, а помните, какая она была худая?

— Может, она покончила с собой, — предположила Брук. — А он помешался от горя. Бедный малый.

— Когда она сидела здесь, она рассказывала мне, как она боится всего. В тюрьме ему место.

— У него лицо, как у того ковбоя, что рекламирует сигареты, — заметила Брук. — А тела им все равно не найти. В отлив утонувших никогда не находили. Ты, по крайней мере, передала полиции все, что она тебе рассказывала?

— Конечно, — ответила Кармен. — Глядишь, мой портрет в газетах появится, как думаешь? — Газета с фотографией Мартина и Сейры Берни лежала на кресле. На снимке Сайра не выглядела такой худой.

— Этот малый, Флейшман, был с ними на лодке и все видел, так что муж ее убить не мог. — Брук вздохнула и посмотрела на невинно-голубые воды залива, видневшегося в разрыве между домами. Затем она еще раз взглянула вслед Мартину Берни и опустила жалюзи.

— Дайте доллар, мистер, — попросил кто-то жалобно. Мартин обернулся. Чумазая молодая женщина с ребенком за спиной протягивала руку.

— Это зачем?— спросил Мартин.

— Чтобы вырастить молодое поколение А как вы думаете? — Теперь замарашка почти кричала. Ее ребенок начал издавать странные звуки, напоминающие кудахтанье Мартин решил, что это он плачет. — Господи, он еще спрашивает, зачем мне нужен этот долбаный доллар.

— Возьми, — сказал Мартин и сел в раскаленную на солнце машину.

Ему приходилось ездить в Манхассет и Банктон каждый день. Ему объяснили, что тело вряд ли найдется, но всегда остается какой-то шанс. Вот он и ездил каждое утро, чтобы навести справки, а потом сидел в своем доме и пил вино. Наконец отпуск кончился, и пришло время упаковывать вещи Сейры

В это последнее утро чемоданы стояли уже у двери — его и Сейры. Мартин открыл холодильник и, взглянув на высохший бифштекс, выбросил его в мусорное ведро. Вернувшись в Бостон, он снова приступил к работе в своей компьютерной фирме.

— Бедняга этот Мартин Берни. Просто не верится, — сказал Чак Дженнер во время обеденного перерыва. Он передал чашку кофе Аль Сурино, новичку в их компании. — Это его так потрясло. Отличная была пара, никаких проблем, никаких детишек, которые то болеют, то за них надо платить в колледж. Ее мать в приюте для престарелых в Небраске. Больше у нее никого нет. Ей, очевидно, уже сообщили.

— А он не верит, что она утонула? — спросил Аль Сурино. Как обычно, они перепили кофе, и Чак начал заигрывать с секретаршами, особенно с той, с большой грудью.

— Он в шоке. Снова и снова рассказывает все детали. Она была блондинка, ужасно костлявая. Держалась особняком, насколько я знаю. Может, застенчивая была. Из тех, для кого кроме дома ничего не существует. Когда мы собирались, всегда приносила всякую вкуснятину. Прирабатывала в библиотеке в Монтрозе. Бедный малый.

— Похоже, Макманус в свое время положил на нее глаз, — сказал Аль.

— У него шансы на повышение, — сказал Чак. — Готов спорить.

— Может, у нас у обоих теперь появится шанс, — предположил Аль. — А может, нас пошлют в Нью-Йорк или во Флориду?

Чак посмотрел на Мартина, сидевшего в выставочном зале.

— Несомненный шанс.

Мартин начал испытывать отвращение к своей работе — вечно сидеть с бумажками, как школьный учитель, вокруг люди в пиджаках и галстуках и все говорят, говорят, говорят.

Вещи Сейры он повесил в шкаф. Их было не очень много — в финансовых вопросах он держал ее в ежовых рукавицах. Теперь скопленные деньги лежали в банке, а ее не было. Одежда сохранила ее запах. Он помнил, как пахли ее волосы. Мартин терпеть не мог женщин в бигуди и всегда настаивал, чтобы она ходила в салон красоты. Та шелковая черная пижама — она так и утонула в ней и гниет где-то в черном шелке и кружевах, его последнем таком симпатичном подарке.

Широкие окна торговых залов Компании выходили на шоссе. Машины, которые ему приходилось продавать, занимали весь торговый зал от стены до стены. Целый день он говорил о «меню» и «битах», как будто и на самом деле имел какое-то представление о том, как они устроены. Машины снимали копии, печатали, складывали и скрепляли бумаги. Тем же занимался и он. Машины аккуратно стояли в квадратах солнечного света, врывавшегося в широкие окна.

Разбить их. Разнести все Разнести и Чака, и Аля, трепавшихся о нем в соседней комнате. Они думают, что он ни о чем не догадывается? Он встал и направился в соседнюю комнату, где хранились нужные ему бумаги.

Чак говорил:

— Жена хочет на две недели в Вегас. Это чей отпуск, спрашиваю я ее? Мы поедем в Мейн на рыбалку, как обычно. Вот так.

—Точно, — согласился Аль.

— Не то, что этот Дресслер, — сказал Чак. — Купил жене новый дом. Все потому, что она пригрозила, что уйдет от него, если он этого не сделает.

Он увидел входящего Мартина.

— Привет, Мартин, старина.

— Привет,— буркнул Мартин и прошел по своим делам. Сплетни, подсиживание, интриги за спиной друг друга, и так целыми днями, неделями, годами, до конца жизни. До сих пор он знал, что, возвращаясь домой, он найдет там Сейру, милую и приветливую, домашнюю и уютную.

Он продолжал продавать машины, которые снимали копии, печатали, считали и сортировали бумаги. А после рабочего дня — долгие мили дороги и пустой дом в конце. Он не имел ни малейшего представления, как Сейра убирала дом. Сам он, время от времени, вытирал пыль кухонным полотенцем. В доме появился нежилой запах.

Проголодавшись, Мартин покупал гамбургеры. Пил он, по большей части, свои любимые вина — портвейн и шерри. Частенько он доставал свой пистолет протирал его и клал обратно. Каждый раз он чувствовал слезы на глазах. На рукоятке пистолета был выгравирован орел с хищными когтями. Он приставлял ей пистолет к голове, угрожая убить и ее, и своего соперника, если она решится оставить его снова. И он бы сделал это. Черт. Она никогда не изменяла ему, и у нее никогда не было никого, кроме него. Иногда она просто не выдерживала побоев и убегала, но он находил ее.

Черт, все время одна и та же бумажная работа, постоянно одно и то же. Ему предстоит заниматься этим до конца жизни, с девяти до пяти каждый день, с двухнедельным отпуском раз в году. У его школьного руководителя было, по крайней мере, в распоряжении целое лето, ему приходилось принимать решения, даже если они сводились к проблеме денег на автобусную поездку для школьной команды, которые нужно было где-то достать, или каким образом уберечь ребят от курения травки в туалетах.

Думать целыми днями только о тем, как сохранить свое место — вот единственное, чем он занимался.

Сейра этого не понимала Она постоянно говорила ему, что его дела идут хорошо, что он быстро продвигается по службе — она помогала ему утверждаться.

Он ударился головой об стену. Он швырял Сейру на постель, насиловал ее, бил, а она не осмеливалась уйти от него. Если бы она развелась с ним, он бы все равно ее нашел. Она была его женой. Нельзя же им позволять вот так просто сказать до свидания и уйти… Потом он вдруг вспомнил — она ведь утонула.

Он внимательно просмотрел содержимое ящиков ее стола. Она исчезла без звука, не произнеся ни единого слова, совершенно так же, как в прошлый раз, когда она, хромая из-за сломанного пальца на ноге, села на автобус и отправилась в Небраску.

Какой-то смотритель принес вещи, оставленные Сейрой в библиотеке, и сказал, что как только они соберут все, что осталось в офисе, он это занесет. На дне коробки, под тетрадями, косметикой, плащом и зонтиком лежали две небольшие книги с замочками. На обложке каждой из них было вытеснено «Дневник». Он ходил из комнаты в комнату, пытаясь решить — должен ли он переслать их ее матери в Небраску. Но она была слепа и не могла даже сидеть.

В двери ванной остались щели. Однажды, когда он начал избивать ее, Сейра заперлась там, и он голыми руками вышиб дверь. Дверь потом пришлось чинить. Он зашел в ванную, закрыл дверь и попытался представить себе ощущение человека, сидящего тут, как в ловушке, в то время как кто-то снаружи ломает дверь, чтобы добраться до тебя. Черт. А в тот-то раз из-за чего все случилось?

Из-за того, что она хотела устроиться на полставки в библиотеку. Он посмотрел на две небольшие книжки, которые он держал в руке, и решительно сорвал замки. Это действительно был дневник. Записи сделаны аккуратным почерком Сейры всего за десять лет, по пять лет в каждом из дневников, по пять дней на каждой странице. Трудно представить себе мужчину, изо дня в день регулярно вмещающего свою жизнь в эти маленькие линованные странички. Он взглянул на дверь ванной.Женщины так отличаются от мужчин. Разрисовывают лица. Любят, чтобы ими командовали. Крутят задницами и грудями и не смотрят при этом тебе в глаза. Загадка.