Ваше Сиятельство 7 (+иллюстрации)

Глава 24 Гости небесные

После довольно плодотворной первой половины дня дальше дела как-то не заладились. Началось с того, что я согласился отвезти маму и Майкла в «Кавказ» — большой салон, где выставляли на продажу новые модели эрмимобилей. Елена Викторовна и Майкл с выбором эрмимобиля определились вчера: решили взять «Елисей-8», но желаемого синего или золотистого цвета в салоне не оказалось и пришлось ехать в Хамовники, где якобы такие модели пока оставались. По пути туда мы застряли в пробке. Время убегало, а у меня имелась договоренность о встрече с Тороповым — я собирался представить ему Майкла и обсудить их совместную работу, пока я буду в Индийском Семицарствие. Их работа, разумеется, заключалась в том, чтобы вытянуть графа Бекера на нашу хитрую сделку с Ключом Кайрен Туам. Сам Майкл слишком наивен, чтобы такое провернуть даже если я распишу ему каждое действие по пунктам. И вообще в таком авантюрном вопросе зачастую все решает не детально проработанный план, а умелая импровизация. Я вовсе не хочу сказать, что Милтон в чем-то глуп — нет. Просто он ученый и его ум работает в другом направлении по своим шаблонам, а вот ум Торопова и его парней работает в другом, и они прекрасно друг друга дополнят.

В Хамовниках гуляя по салону, я уже начал откровенно злиться на медлительность Елены Викторовны. А потом, когда мама все-таки соблаговолила принять решение и начала оформлять документы на бронзово-красный «Елисей-8», оказалось, что данный эрмик имеет серьезный дефект с турбиной электрогенератора. У меня возник соблазн выматериться, но я со спокойной улыбкой сказал:

— Мам, дорогая, не судьба. Давай отложим это на завтра. Завтра с Майклом без спешки найдете то, что тебе по душе. А я очень спешу, — и добавил, глянув на часы: — Очень похоже, что мы с Майклом теперь опоздаем. Вопрос наш, между прочим, поважнее чем покупка какого-то эрмика.

— Какие вы все занятые! Ладно, поезжайте, я доберусь извозом, — обиженно сказала графиня, и вытащила из сумочки эйхос, чтобы вызвать эрмимобиль.

Я не стал спорить — пусть немного подуется. Женщинам это полезно.

— Идем, Майкл, — я потянул его за рукав, чтобы он не начал рассыпаться в получасовых извинениях. — Давай, давай, мы опаздываем!

И уже почти спустившись на первый этаж я почувствовал неладное: интуиция подала тревожный сигнал. Ощущение возникло такое, как в те неприятные моменты при нападении эриний. Я остановился, схватившись за поручень, не дойдя до конца лестницы несколько ступеней.

— Что случилось, ваше сиятельство? — Милтон озабоченно глянул на меня. — Вам плохо?

— Ничего, так надо, Майкл. Магические заморочки. Иди к эрмику, — я торопливо сунул в руку ему ключи, а сам поспешил в полутемный коридорчик, чтобы не быть на виду и не выглядеть слишком глупо перед проходящим здесь народом.

Свернув в служебный коридор и сделав несколько шагов, я понял, что мне не померещилось и на тонком плане именно эринии. При чем они уже вокруг меня. Эти твари всегда начинают атаку волнами страха. Обычный человек, не сталкивавшийся с ними прежде, как правило, начинает паниковать, некоторые даже падают замертво от инфаркта. Я же, обладая волей мага и многократно знакомый с этими сущностями, от подобного был застрахован. Но все равно, страх, похожий на темную и холодную субстанцию пытался просочиться в меня.

Остановившись, прижавшись спиной к стене, я вышел на тонкий план. Огляделся, тут же превращая проекции обеих рук в астральные кинжалы и готовясь к отражению атаки. Эринии было три — три похожих на отрубленные головы чудовищ, с жуткими оскалившимися мордами и длинными космами темно-петельных волос. Возможно другие находились дальше сферы моего внимания. В этот раз они не атаковали с той безрассудностью как это случалось прежде в моей войне с Герой. Сейчас твари вели себя куда осторожнее, наверное, понимая, кто я и чем кончится для них эта недобрая игра.

Вдруг все поменялось, они заметались, перемещаясь очень быстро передо мной, но при этом держа безопасную дистанцию. Потом одна отделилась от двух других, стремительно облетела меня и попыталась атаковать сзади. Стена физического мира, к которой прижималась моя спина, не была для нее преградой. Но проекции моих рук, пальцы которых превратились в астральные клинки могли легко поражать тех, кто нападал сзади. Для этого мне не приходилось поворачиваться — проекции рук могли изгибаться и удлиняться точно щупальца осьминога.

Одновременно с атакой сзади, ко мне устремились те, что метались передо мной. Я был готов к таким фокусам, проекция левой руки рассекла пространство позади меня. Астральный клинок задел эринию по касательной срезая серую плоть и пучки волос справа. Однако, ловкая тварь успела ненадолго вцепиться в меня, надорвала энергетическую оболочку и отлетела от удара астрального клинка. Две других тут же с жутким писком отскочили, словно боль им передалась боль их подруги. Теперь они казались похожими повадками на крыс, только больших крыс.

И когда изготовился, активируя в левую руку «Гнев Небес», они будто почувствовали это — развернулись и полетели в разные стороны прочь от меня. Еще несколько минут я стоял, прижавшись спиной к стене, не выходя из тонкого плана и пытаясь понять, что это было. Снова Гера? С какой стати? Ведь между нами мир, который для нее очень невыгодно нарушать. И мне невыгодно. Величайшая осознала, что такими методами от меня ничего не добьется. Тогда кто? Эринии могли напасть сами, мстя за убитых сестер и их сожженные в пещере гнезда. Может Аполлон? Ревнуя ко мне сестру, да и саму Геру, начавшую проявлять ко мне в какой-то мере теплые чувства. По крайней мере вести себя так. А может сам Перун? О, нет, тот бы не действовал изподтишка. Как бы ни было, время на размышления не было. Я опаздывал к Торопову. И вечером меня ждала Артемида.

Быстрым шагом я направился к стоянке, надеясь, что Майкл догадался пустить генератор.

Талии очень хотелось, чтобы эта английская блядь пришла в чувство, открыла глаза и увидела перед собой ее и черное отвертите ствола остробоя. В последний миг жизни она должна была увидеть, как на ней надвигается смерть.

— Очнись, шалава! Сейчас ты сдохнешь! — со всей силы Евстафьева ударила Элизабет ладонью по лицу. Вышло звонко, даже пальцы обожгло.

— Не убивай ее, — хрипло простонал Родерик. — Мы же сами во всем виноваты! — от нестерпимой боли на глаза опускался багровый туман, каждое слово давалось с трудом, но он еще добавил: — Зачем было лезть в прошлое? Тем более чужое прошлое…

Родерик, подумал, что сейчас как никогда он хочет умереть, чтобы разом прервать эти мучения. Это тело… этот титул, дом, богатства — они не нужны ему. Для человека, познавшего смерть ни один раз, они не стоят ничего. Скрипнув зубами, он простонал и то ли от боли, то ли от пришедшей мысли: самые большие глупости, которые он совершал за последнее время, были те, что он делал по просьбе Принцессы Ночи. Да, он любил ее, но все это было уже через край. Своей уступчивостью он делал хуже прежде всего ей самой.

Талия схватила Элизабет за волосы, приподняла ее голову и со всей злости ударила об пол, надеясь, что хотя бы это вернет ее в чувство. Пристрелить англичанку в беспамятстве, было бы слишком слабым наказанием для нее. За то, что она едва не убила ее жениха, Талия была готова разорвать эту похотливую дрянь на кусочки.

— Пожалуйста, не убивай ее! — теряя силы выговорил Родерик. — Мы виноваты, а не она!

— Что ты несешь, Гена⁈ Я должна это сделать это ради тебя! За тебя! За твои раны и за все прошлое с ней! — Принцесса Ночи встала, с размаха пнула Элизабет в бок и навела остробой на ее грудь.

Она была уже готова нажать на спусковую скобу, когда возле стола слева вспыхнуло золотистое сияние. Его цвет в один сместился к оранжевому. Сияние обрело форму огромного миндального зерна, которое треснуло посредине и там проступила женская фигура, облаченная в сияющие одежды.

— Аид дери! Кто это еще⁈ — выругалась Талия, отступая ближе к раненому князю.

Через несколько мгновений фигура богини перестала быть прозрачной — она полностью обрела земное тело.

— Не знаешь, кто я? — стальным голосом и как-то недобро спросила вечная Евстафьеву.

— Наверное, богиня. Знакомая, Елецкого, да? — догадалась Талия, опуская оружие, и представилась с неуместным пафосом: — Я — Принцесса Ночи. Если что, лучшая подруга графа Елецкого.

— Его подруга и женщина, которая ему небезразлична сейчас лежит на полу. Ты ее едва не убила. И все, что здесь случилось, произошло по твоей вине! — глаза Геры пронзительно смотрели на баронессу Евстафьеву.

— Ты ошибаешься. Подруга Елецкого я, а это, — Талия глянула на Элизабет, — обычная шлюха из Лондона. Она хотела увести моего жениха и пришла в наш дом с непристойными желаниями.

— Заткнись, ничтожество! Смеешь спорить со мной⁈ Я тебя сожгу вместе с этим домом, который не может принадлежать ни тебе, ни смертному, заняышему это тело! — Гера бросила негодующий взгляд на князя, взмахнула рукой, и облако полное красных искры накрыло Талию.

Госпожа Евстафьева едва сдержалась, чтобы не заорать. Ее словно сдавило, объяло пламя, проникающее под кожу и прожигающее насквозь. Слезы покатились из глаз баронессы от боли и непонимания происходящего. Все-таки она не закричала, сжала кулаки и отступила, прикрывая собой князя. Талия подумала, что если богиня нашлет на него тот же жар, то князь не выдержит — умрет. Если еще не умер. Ведь он в последние минуты не подавал признаков жизни.

— Пожалуйста, — взмолилась Талия, — не трогай моего жениха!

— Возьми эйхос! Немедленно передай сообщение Елецкому! — повелела жена Громовержца. — Скажи ему пусть бросит все и едет сюда! Скажи, что Элизабет может умереть!

Талия подчинилась, схватила со стола эйхос и, набирая Елецкого, произнесла богине:

— Он никогда не слушает мои сообщения сразу!

— В этот раз послушает! Делай, дура, что я тебе сказала! — Гера повернулась к другому углу комнаты. — У тебя нет своего ума, хотя бы слушай, что тебе говорят другие.

В дальнем углу комнаты тоже зачалось свечение. Через несколько мгновений из него появился Асклепий.

— Что же так долго⁈ — возмутилась супруга Перуна. — Скорее займись ей! — она указала, на лежавшую на полу Элизабет.

— Ее исцелю, с ней ничего сложного. С этим дела похуже, — Асклепий наклонился над неподвижным телом князя Мышкина. — Раздроблен позвоночник, повреждены энергетические каналы. Не понимаю, как это вышло. Раны физические, но повреждены энергетические тела. Если им сейчас не заняться, его будет тяжело поставить на ноги. Возможно, он никогда не сможет никогда ходить.

Услышав это, Талия выронила из рук эйхос. Она уже отправила сообщение Елецкому, и прибор просто упал на пол.

— Боги! Пожалуйста, пощадите его! Пожалуйста! — она было вцепилась в золоченую одежду Асклепия, но тут же ее словно электричеством ударило. Пришлось отпустить. — Пожалуйста, бог, исцели! — запричитала Талия. — Он мой жених! Он очень нужен мне!

Асклепий вопросительной глянул на Геру.

— Занимайся женщиной Астерия! Здесь только она имеет значение! — решительно сказала Величайшая. — Фальшивого князя пусть лечит счастливый случай и слезы этой дуры. Я так решила!

Из короткого, сбивчивого сообщения Талии я мало понял, что произошло. Каким образом там оказалась Элиз? Неужели ее понесло сводить счеты с Мышкиным? Конечно, она не могла знать, что в теле князя теперь совсем другой человек. Я оставил Майкла у Торопова и побежал к «Гепарду».

Пока набирал ход генератор, я скинул сообщение Талии и в службу спасения, указав адрес Мышкина.

Хотя уже вечерело, дороги были загружены. До Коломенских прудов я добирался почти час. Торопился как мог, понимая, что в это время я должен был ехать в совсем в другое место — к храму Артемиды на Гончарной, ведь ждет меня возлюбленная богиня.

Знает ли она о произошедшем? Наверное, да. Если знает, то поймет, почему я не явился в назначенное время. Но, с другой стороны, понять-то поймет, но то, что я еду не к ней, а к Элизабет, которую Артемида, мягко говоря, недолюбливает, вряд ли ее обрадует. И даже тот факт, что с Элиз произошла большая беда, перед Небесной Охотницей станет так себе оправданием, при ее огромной ревнивости ко всем, включая земных женщин. Но как бы ни было, я обязан быть сейчас с Элизабет. И я гнал «Гепард» так быстро, как позволяли загруженные столичные улицы. Лишь за Елисеевским дорога стала свободнее, и стрелка указателя скорости поползла в красную зону.

По пути вертелась мысль: не связано ли нападение эриний с произошедшим сейчас в доме Мышкина? Талия упомянула Геру… Как-то так вскользь, упомянула. Я толком ничего не понял из сообщения баронессы. Отстегнув эйхос от пояса, я нажал боковую пластину и второй раз услышал возбужденный голос Талии Евклидовны:

«Елецкий! Тут пиздец что вышло! Приезжай скорее! Твоя Гера требует! Англичанка Элизабет лежит на полу! Я не знал, что она твоя подруга. Ее чуть не убила за Гену! Но она идиотка сама виновата. Какого хуя было стрелять⁈ Гена ранен, может умереть! Жесть, что творится! Поторопись! Спасай нас! Скорее!».

Когда я подъехал и забежал во двор, с лужайки поднималась «Эльза-А4» службы спасения. Талия стояла на ступенях у входа в дом и плакала. Завидев меня, она бросилась навстречу, прижалась, всхлипывая и пуская слезы.

— Гена может умереть! Боги, суки, не хотят спасать! Гера, блядь, шалава! — вздрагивая, выкрикивала она. — Все из-за нее! Этот какой-то тоже бог согласился, а она, говорит — нет!

— Где Элиз? Ее забрали спасатели? — я повернул голову к уходящей в вечернее небо вимане.

— Нет. Там лежит. На столе. Этот, который тоже бог, Асклепий, кажется, сказал, что с ней нормально все. Должна поспать, сама проснется. Я не знала, что ты с ней вообще знаком. Ты понимаешь⁈ Я бы ни за что ее не тронула, если бы только знала, что ты с ней в друзьях. Тем более если ты ее трахаешь. Блядь, как же все хуево вышло! — она снова заплакала, вздрагивая добавила: — Из-за этой суки Геры!

— Так, стоп! — я оторвал ее от себя, встряхнул. — Расскажи все по порядку! С самого начала. Как сюда попала Элиз? И веди меня к ней. Где она там лежит? На каком столе?

— Там, — баронесса направилась в дом. — Не знаю, надо ли тебе это говорить, все-таки Гера назвала ее твоей женщиной, но… Дай сигарету, — она увидела, что я достал «Никольские».

— Надо говорить все. Всю правду. Все без утайки, — я вытянул две сигареты, сворачивая в коридор, освещенный крупными туэрлиновыми кристаллами.

— В общем, она была любовницей Мышкина. Того, прежнего. Трахалась с ним. При чем не просто так, а в творческой комнате… — остановившись, баронесса прикурила.

Я знал, о пристрастиях Мышкина от Элизабет и для меня рассказанное Талией не стало неожиданностью. Мы вошли в ту самую «творческую комнату» и я увидел Элиз, лежавшую почему-то на столе. Она в самом деле спала. Спала очень крепким сном, который называют «сном Асклепия», считая его лечебным. Я взял ее на руки и перенес на диван, а Евстафьева все продолжала рассказывать то, как они с Родериком выманили Элиз и все, что за этим последовало.

— Саш, но я не хотела ничего этого! Думала ее просто привязать здесь, — она указала на деревянную конструкцию с правой стороны комнаты, — раздеть ее отхлестать плетью по жопе и пизде, чтобы Гену не совращала. Я же не знала, что так выйдет. А она вдруг выхватывает остробой и начинает стрелять. Права я тоже немного виновата, ударила ее кнутом, после этого все началось.

— Ясно, в общем полная жесть с пиздецом, — заключил я, присев на край дивана рядом с Элизабет.

— Саш, спаси Родерика. Пожалуйста… — Талия опять пустила слезы. — Только ты можешь! Ты же понимаешь, я не могу без него.

Никогда я не видел ее такой расстроенной, если не считать того жуткого случая в Шалашах, когда ее изнасиловали. Хотя нет — тогда она была не расстроенной, а очень злой, ненавидящей весь мир. И слезы на ее лице были совсем другими слезами.

— Я же не целитель. Его забрали в Дом Асклепия, надеюсь, там поставят на ноги, — сказал я, взяв руку Элизабет: она была теплой, пульс слабым, но ровным.

— Саш, все из-за Геры! Из-за нее суки! Меня чуть не убила, наверное, ожоги остались. Она запретила лечить Родерика, — Талия глянула на лужицу крови на полу, потекли чаще. — Она хочет этим наказать меня. Сказала, мол князя пусть лечит счастливый случай и мои слезы. И вообще сказала, что это не наш дом и Мышкин — князь не настоящий. Ты же можешь поговорить с ней. В клинике не смогут вылечить — поможет только Асклепий. Она так и сказала.

Я вытащил еще одну сигарету. Похоже, мне деваться некуда и придется пообщаться с Герой. К ней появилось несколько вопросов. И я заподозрил, что она оставила Родерика в подвешенном состоянии намеренно, чтобы я обратился к ней с просьбой. Почему тогда Родерика? Если бы так Гера распорядилась сделать с Элизабет, то рычаг влияния на меня был бы куда сильнее. Или она решила не переходить ту опасную грань, за которой наши добрые отношения могут дать большую трещину? Вопросов к Величайшей не так много, но все они серьезные.

Я прикурил. Думая о том, что меня, наверное, еще ждет Артемида. И как это ни прискорбно, я не поеду к храму на Гончарной, пока не придет в чувства Элизабет и я не буду уверен, что с ней все в порядке. Тем более не оставлю же я Элиз здесь с Талией, иначе безумная сцена может получить продолжение.

Меня ждала очень непростая ночь. А потом непростой день. Ведь завтра последний экзамен, затем загадочная встреча с Ленской — она должна открыть мне тайну, мчавшую меня несколько дней.

Элизабет шевельнула рукой. Вдруг с силой сжала мою ладонь и приподняла голову, испуганно глядя на меня.

Конец седьмой книги

О сроках выхода новой книге и продах читайте в комментариях — напишу там, чуть позже.

А Гера, не взирая на возраст, еще очень хороша. Хотя какой там может быть возраст у богини)))