Ведьма на госслужбе

То, что должно случиться

— Она не просыпается, — Циаран резко выдохнул, раздув ноздри.

— Если ты меня убьешь, она все равно не проснется, — равнодушно произнес Андре, нашаривая в карманах портсигар с самокрутками.

Он зажег черного цвета огонек у себя над пальцами и с облегчением затянулся, игнорируя полный ярости взгляд начальника.

— Ты. Вконец. Охренел, — процедил Циаран.

— У нее зеркальная инициация, — ответил Андре, выдыхая сизый вонючий дым. — Она запустила ее в особняке Андервиль.

— Я думал, она ее уже прошла.

Магия Циарана распахнула окна. Повеяло свежим, уже морозным воздухом начала ноября.

— Прекрати курить в спальне, — успокоившись, спокойно сказал он. — Можно помочь?

Андре посмотрел на него с укоризной во взгляде.

— Это ицициация, — тоном, как для идиота, произнес он. — И-ци-ци…

— Я понял. Иди курить на балкон.

Наблюдая, как подчиненный уходит, утопая грязными каблуками в светлом ворсе ковра, Циаран снова резко выдохнул, сжав челюсти. Бессильная ярость сжигала его, и успокоиться не получалось.

Он ненавидел бессилие. Всю свою жизнь выстроил так, чтобы больше никогда с ним не сталкиваться — и вот он снова здесь, смотрит на дорогую женщину, ничего не в состоянии сделать для нее.

— Она сильная, — услышал он негромкое с балкона. — У нее есть все шансы преуспеть.

— Ты пытаешься меня утешить?

— Что-то типа, полагаю. Она справилась с Дамой зеркал, хотя та отожралась знатно. Не говорила, кстати, как?

— Заклятие против нежити. Простейшее.

Андре хмыкнул, выкинул бычок на улицу, выдохнул последний оставшийся в легких дым и вернулся в комнату, распростряняя запах табака.

— Значит, та тварь в прошлом была ведьмой.

— Это имеет значение?

— Имеет. Она сумела правильно определить противника, разглядев за пологом истину. Сам знаешь, ни в какой Академии этой чуткости не научат.

— И?

Циаран раздраженно дернул губой.

— И у меня есть основания полагать, что в этот раз у нее тоже получится, — спокойно закончил свою мысль Андре. — Где тут поесть можно?

У Циарана дернулось веко.

— Внизу, — процедил он.

Андре, якобы не заметив признаки бешенства начальника, прошел к двери. Остановился у нее и обернулся:

— Ты не идешь?

— Ты издеваешься, — прорычал Циаран, теряя контроль.

— Ты мешаешь ей, — холодно парировал Андре. — Своим беспокойством, волнением и магией, стоя тут над ней и распространяя свои убийственные эманации. Если хочешь ей помочь, начни с того, чтобы перестать мешать.

Андре вышел. Циаран, выругавшись, пошел за ним, старательно не оглядываясь. Бледная Мелани с едва заметным дыханием и испариной на лбу осталась лежать неподвижно на кровати.

Этелина закончила приготовления. Иронично, что к этому виду магии не нужно было особенно готовиться — не требовались ни дорогие материалы, ни сложные руны, ни долгие предварительные ритуалы.

Требовались лишь застарелое, горькое отчание и безнадежность, полностью пропитавшие душу — а этого у Этелины было в достатке.

Она прикрыла глаза, вспоминая. Теплые воспоминания о детстве, проведенном с младшим братом, который звал ее Эт, сменились изнурительными уроками этикета, истории и колдовства.

Брат вырос, стал звать ее Этелина и кривить губы в ухмылке при ее виде. Отец и мать не скрывали разочарования, как и учителя. Вынужденный политический брак, свекровь, запершая ее в комфортабельной тюрьме, и муж, которому она не нужна.

Она улыбнулась и разрезала запястья, позволив крови свободно струиться по ладоням на землю. Подняв взгляд и прищурившись, она смотрела на рассвет очередного беспросветного дня, занимавшийся над городом и окрашивающий крыши в бледно-золотой.

— Я отдаю свою жизнь, чтобы мое отчаяние познали, — сказала она. — Я хочу, чтобы они лишились того, что ценят больше всего. Своей смертью я проклинаю королевский род Д`Обинье.

Ей показалось, что солнце сверкнуло особенно ярко — и Этелина упала на пол мертвой. Всеобщий отец принял ее жизнь и душу.

Аннабель Д`Обинье ощутила резкую боль в груди. Многолетняя выучка позволила ей даже не сбиться с шага, и ни один мускул не дрогнул на ее лице с легкой светской полуулыбкой, пока ощущение чего-то непоправимого нарастало.

Сердце билось тяжело, и Аннабель узнала это ощущение — ее магия и защиты только что проиграли вторжению чего-то враждебного, и на ее ауре скоро проступят следы. «Что бы это ни было, нельзя никому дать увидеть», — подумала она, просчитывая варианты.

Аннабель переступила порог своего кабинета и осмотрела лордов из союзнической фракции.

— Приветствую лордов, — благосклонно кивнула она в ответ на полупоклоны. — Ко мне только что поступила новая информация, а потому я прошу отложить нашу встречу на час.

Они скрыли недовольство, заверили королеву в собственных наилучших пожеланиях и покинули кабинет. С облегчением Аннабель закрыла дверь и сотворила фантом.

Пока ее аура выглядела нормально, но ощущение чего-то неправильного в ней уже присутствовало, хотя Аннабель не смогла бы четко сформулировать, что не так.

— Ваше Величество! — она удивленно обернулась на дверь.

— Ты… — начала она, увидев бледную и испуганную служанку.

— Его величество Этелина мертва, — выпалила та. — Самоубийство.

Аннабель лишь прикрыла веки.

— Вон, — сказала она.

Служанка послушно вымелась, и Аннабель отстраненно услышала хлопок закрывшейся двери. В груди родился нервный, горький смех.

— А истории действительно любят повторяться, верно? — почему-то вслух сказала она, подойдя к бару и наливая себе бокал вина.

Только что она сама рассказывала этой молодой и наглой ведьме о судьбе Виндзор, попавших под проклятье, искренне не заметив, что создала своими собственными руками полную копию той ситуации.

— Хорошо сыграно, Этелина, — вновь вслух сказала Аннабель, чуть приподняв бокал. — Покойся с миром.

Джейкоб появился в ее кабинете спустя несколько минут. Непривычно серьезный, он молча уставился на ее лицо в ожидании ответа.

— Моя невестка мертва, — обронила та, добив бокал одним глотком. — Готовься к войне. И к трону.

Джейкоб приподнял бровь.

— Она прокляла наш род своей смертью, — спокойно пояснила Аннабель. — Никаких шансов, что мы удержимся у власти. Я предпочту отдать корону тебе.

— Не передать словами мою благодарность, — с нескрываемым отвращением сказал Джейкоб. — И чем же я заслужил такой геморрой?

— Разве не ты говорил, что лучшие работники получают в награду больше работы? Дослужился. Поздравляю.

Аннабель коротко и сухо рассмеялась.

— Ты не в порядке.

— Естественно, я не в порядке. Я даже ни на кого ответственность скинуть не могу — сама просчиталась. И как просчиталась…

Джейкоб пожал плечами.

— Ты всегда была уверена в себе. Иногда это решающий плюс, а иногда — решающий минус.

— Спасибо за поддержку.

— Я не пытался тебя поддержать. Придержи новости о моем назначении и свое отречение, мне еще воевать. И сейчас менять правителя — гарантированно проиграть.

Аннабель кивнула, прикрыв ладонью глаза.

— Я понимаю.

— Вот и славно.

Джейкоб вышел из кабинета, и Аннабель была благодарна ему, что он не стал озвучивать вслух сакраментальное «Видишь, я был прав». То, в чем они с братом капитально не сходились, так это в вопросе Этелины.

И время показало, что был прав именно он.

Дар упорно не слушался. Мелани едва удержала инстинктивный порыв прижаться спиной к стене — во сне эта ненадежная опора могла превратиться в ловушку. Продолжая внимательно осматриваться, она выравнивала дыхание силой воли и ждала.

Ничего не происходило. От этого становилось только хуже, и ей пришлось сжать кулаки, чтобы удержаться от импульсивных и опрометчивых действий и вернуться к сбившемуся от злости и страха дыханию.

«Если это испытание, то испытание бездействием», — зло подумала она. — «И ведь правда сложное».

Время во сне всегда было предметом споров и дискуссий, но сейчас оно тянулось невыносимо медленно. Ни звуков, ни запахов, и даже само пространство казалось застывшим, что вгоняло в еще больший ужас.

Во снах так не бывало раньше. Все всегда менялось, находилось в движении, перестраивалось. Мелани прикрыла веки. Успокоиться не выходило. Дыхание на счет не помогало, погрузиться в медитацию прямо тут она бы ни рискнула. Значит, стоило начать двигаться самой.

Без магии она чувствовала себя ослепшей и оглохшей. Энергетическое зрение хоть как-то оставалось доступным, но даже простейшие знаки оставались просто выведенными в воздухе линиями, пока даже сами линии не пропали.

Мелани упрямо сжала губы и осторожно сделала шаг. В какой-то момент ей показалось, что по комнате расплылись едва заметные круги, как по воде от упавшего камня, но настолько мимолетно, что она осталась в неуверенности. Сделав еще несколько шагов, Мелани снова застыла, осматриваясь.

Ментальные паразиты так себя не вели. Духи тоже. Мелани не могла припомнить ни одного существа, чей паттерн охоты соответствовал бы увиденному.

Воздух казался плотным, и она чувствовала, как тяжелеют ноги с каждой проведенной в комнате секундой. Решившись, Мелани дошагала до двери и дернула за ручку — во снах двери могли вести куда угодно, но на этот раз в дверном проеме висела густая чернильная тьма, поглощающая любой свет.

Мелани сглотнула, чувствуя, что конечности продолжали тяжелеть, как будто она исчерпала временной лимит нахождения в этой комнате. Она обернулась в неуверенности. Комната все еще выглядела такой же, вновь ничего не изменилось.

«Возможно, я войду прямо в пасть какому-нибудь созданию, с которым никто раньше не пересекался, и стану его первой жертвой», — подумала Мелани и шагнула прямиком во тьму.

Циаран медленно жевал, не чувствуя вкуса, глядя на донесение одного из своих агентов в Нимерии.

— Что-то случилось? — расслабленно спросил Андре.

— Война, — лаконично ответил Циаран. — Нимерия уже официально объявила о ее начале.

— Это было вопросом времени, — Андре ничуть не изменился в настроении. — Здесь отлично готовят.

Циаран вдруг хмыкнул и явно развеселился. Андре чуть приподнял бровь.

— Я знаю, как могу помочь, — сказал Циаран, поднимаясь и вытирая губы салфеткой. — Я перенесусь в особняк Кромвели. Будь тут, следи за ее состоянием.

Андре едва сдержал несколько высокомерное одобрение, наблюдая, как начальник исчез в клубая ярко-алого дыма.

— Везет фейри, — сказал он, накалывая кусок рыбы на вилку. — Мгновенное перемещение отличная вещь.

Рыба, впрочем, тоже была весьма неплоха.

Циаран возник за пределами поднятой защиты особняка Кромвели. Земли виконта были неинтересны авангардным отрядам, поэтому в округе стояла тишина. Циаран дошагал до ворот и вежливо постучал.

Дворецкий рода возник за воротами, внимательно оглядел гостя и открыл двери.

— Добро пожаловать, — Тарин склонился. — Проходите.

Циаран переступил порог, внимательно осматривая защитные рунные плетения. Светлые, разумеется, и с узнаваемым размашистым почерком.

— Их делала леди Эйрин, верно? — с любопытством в голосе спросил он.

— Верно, — не дрогнув, сказал Тарин, ведя гостя по дороже в дом. — Для нее это стало отличной практикой…

— А для ее отца отличной экономией, — хмыкнул Циаран. — Не так ли?

— Леди Эйрин любит практиковать магию, и виконт Кромвели пошел навстречу дочери, — не моргнув глазом, сказал Тарин, сохраняя вежливую улыбку на лице.

— А тебя-то как угораздило ему служить?

— Это честь для меня.

— Я понял, — Циаран остановился у двери, дав дворецкому соблюсти все принятые шаги приветствия высокостатусного гостя.

Тарин провел его в холл.

— Я доложу о вашем прибытии, — нейтрально сказал он, склонившись. — Понадобятся ли вам комнаты?

— О нет, я ненадолго. На обед тоже не ждите. Мне только поговорить с виконтом ненадолго.

Тарин склонил голову набок и поднялся по лестнице, напрявляясь в кабинет Брайона. Циаран проследил за ним взглядом и вальяжно уселся на диван, стоящий неподалеку.

Особняк пока цел исключительно потому, что никто и не напал на него. Но, если война перейдет в позиционное противостояние — а она перейдет, в этом Циаран не сомневался — то укрепленное место на самой границе станет лакомым кусочком. За домом высились скалы, в лесах высокий магический фон, который искажает руны и заклинания, и есть дорога, идущая в город. Идеально для логистического узла, безопасного с двух сторон, и для контроля границы.

— Виконт Брайон Кромвели ожидает вас, — услышав это, Циаран поднял голову и улыбнулся дворецкому.

— Вы же меня проводите, верно? — поинтересовался он, поднимаясь. — Не запомнил, где его кабинет.

— Разумеется.

Когда дворецкий невозмутимо сообщил о присутствии Циарана, виконт торопливо закрыл в ящике стола недописанное письмо, адресованное не кому-нибудь, а королю Нимерии. Едва до Брайона дошли вести о начале войны, он понял, что наступил долгожданный шанс на реабилитацию рода в глазах Виндзор и триумфального возвращения.

Визит известного фейри застал его врасплох. Гадая о его мотивах, Брайон постарался принять максимально безмятежное выражение лица, ожидая разговора.

Циаран дважды стукнул костяшками в дверь и вошел, не дожидаясь ответа.

— Как, уже успели отправить письмо? — уточнил он, приподняв бровь.

Брайон опешил.

— Вижу, еще нет. Прекрасно, значит, я успел.

— Не понимаю, о чем вы, — Брайон нахмурился, стараясь скрыть первоначальную реакцию. — Я растерялся.

— Виконт, вы удивительно предсказуемы. Впрочем, о чем я, ничего удивительного в этом нет — вами движет один-единственный мотив, и вы спустили в канализацию все остальное.

Циаран без разрешение и приглашение уселся на стул напротив.

— Вы чуть не довели свои земли до разорения, вы так и не сумели попасть ни на один столичный прием — причем в результате собственных действий — вы схоронили трех жен, не сумев о них позаботиться, и ваши дети едва терпят вас. Вы ужасный глава рода, и я настоятельно рекомендую вам отречься в пользу вашего сына, иначе письмо в вашем ящике попадет Джейкобу Перрингтону на стол. У меня есть руна его прямого вызова.

Брайон сжал и разжал кулаки, потерянно глядя на самоуверенного фейри. Крестообразные нелюдские зрачки, неестественная радужка, иногда переливающаяся, словно ртуть, но почему-то алого цвета, грация, которой вряд ли когда-либо добьется человек.

— Я… — Брайон постарался взять себя в руки. — Я все еще не понимаю, о чем вы.

— Если таков ваш выбор, — кивнул Циаран и поднялся.

— Стоять! — рявкнул Брайон, осознав, что тот собирается сделать. — Меня же казнят!

— Не просто казнят, — Циаран хищно и предвкущающе улыбнулся. — Я давно знаю Джейкоба, поверьте мне, он расстарается для предателей в военное время. Но, если таков ваш выбор, кто я такой, чтобы судить?

— Я понял, — Брайон выдохнул. — Тарин!

Дворекций возник спустя секунд двадцать, вызвав очередной заинтересованный взгляд Циарана.

— Напитки? Закуски? — на лице Тарина не дрогнул ни один мускул.

— Найди Фина, скажи ему, чтобы готовил родовой зал для ритуалов, — Брайон старался звучать небрежно, но слишком высокий голос сдавал его.

— Что-нибудь еще передать наследнику?

— Что я буду ждать его у входа, — Брайон потер лоб и спохватился. — Мы будем ждать его там.

— Слушаюсь, — Тарин прикрыл дверь.

Повисла тишина, прерываемая тяжелыми вздохами Брайона, который потел и нервничал. Циаран же изучал его. Широко посаженные серые глаза со знакомым разрезом, с уголками, поднимающимся вверх — у Мелани они смотрились шикарно, у ее отца оказались погребены под тяжелыми складками век. Небольшой магический дар уже исчерпал его лимиты поддержания молодости, поэтому у Брайона повисли брюли, деформировав овал лица, неприятно набрякли щеки, неухоженно выглядели волосы.

Впрочем, последнее могло быть оттого, что Циаран питал к нему небывалую неприязнь. Во многом потому, что тот смел быть похожим на дочь.

Конечно, дела обстояли наоборот, это Мелани была на него похожа, но Циаран не заморачивался с такими тривиальными вещами. Подавив вспышку раздражения, заметив схожесть в строении кистей рук, он отвернулся от греха подальше.

— Мы идем? — нарушил он тишину, желая, чтобы это неприятное дело окончилось как можно скорее.

Брайон отмер и судорожно кивнул, поднимаясь со стула. Они вышли из кабинета — Циаран вежливо посторонился, пропуская пока-что-хозяина вперед. Брайон же шел, словно на казнь. Они спустились по основной лестнице, миновали холл и прошли через неприметную дверь, ведущую в подвал.

У входа в родовой ритуальный зал стоял нахмурившийся Фин. Когда он заметил Циарана, складки на его лбу моментально разгладились. Он мельком глянул на лицо отца и прикрыл веки.

— Поздравляю, — улыбаясь, сказал ему Циаран.

— Пока не с чем, — сухо ответил Фин. — Отец, проходи.

Брайон, сцепив челюсти и бросив злой взгляд на Циарана, вошел в зал первым. Фин ощутил раздражение, заметив невероятно довольное выражение лица фейри.

— На чем ты его подловил? — придержав тяжелую дверь, уточнил он.

— Он пытался связаться с Нимерией, — Циаран улыбнулся широко, не скрывая злорадства. — Предложение о сотрудничестве.

Фин сбледнул с лица.

— Да-да, он чуть не подвел вас всех под плаху. В живых осталась бы только Мелани, так как она больше не часть вашего рода.

— Спасибо, — Фин склонился в низком поклоне.

Циаран удивленно приподнял бровь.

— Пожалуйста, — с паузой произнес он.

— За мной долг жизни, — Фин выпрямился, и разрез его глаз, такой же, как у отца, не вызвал у Циарана раздражения.

— Иди, — тот кивнул. — Давно пора.

Фин криво усмехнулся и шагнул внутрь. Циаран скучающе обвел взглядом каменные стены, местами поросшие мхом, плиты под ногами, впитавшие в себя кровь и магию рода Кромвели, ощутил эманации начавшегося ритуала и поднялся в холл, намереваясь покинуть особняк.

Больше ему здесь делать было нечего.