Ведьмина скрыня

Часть 3

Яся проснулась как от толчка.

Серый утренний свет слабо проникал в комнатушку, зависал в воздухе дымной пеленой. Тени шевелились в углах, расползались по деревянному полу, и она не сразу заметила затерявшегося среди них Ванечку.

Пупс сидел совсем рядом, повернув в её сторону лицо, на губах, подбородке и рубашонке темнели буроватые пятна.

Не в силах отвести взгляд от жуткой игрушки, Яся зашарила по одеялу рукой — искала Катьку. Но нащупала лишь сваленный горкой халат, из тех, что выдала вечером бабка Петруна.

Напряжение чуть отпустило. Всё ясно — Катька успела подняться пораньше и теперь шарит по дому, как и собиралась. И пупса водрузила здесь специально — такие шуточки были вполне в её духе.

Выпутавшись из одеяла, Яся присветила вокруг телефоном, но своей одежды не нашла. Подруга не удосужилась прихватить и её вещи тоже, как всегда, подумала только о себе.

Вздохнув, Яся одёрнула халат и зачем-то снова взглянула на пупса. Ей показалось, что его поза изменилась — Ванечка слегка приподнял голову, продолжая наблюдать за ней. Было в этом что-то неправильное, зловещее — он словно бы весь подобрался, готовясь к прыжку!

— Не будь дурой! — успокоил внутренний голос. — Это всего лишь игра света и тени. Старый кусок пластика ничего тебе не сделает. Он совершенно безвреден. Займись собой. Оденься, наконец. Вам пора сматываться отсюда.

Он был совершенно прав, и всё же Яся медлила, продолжая разглядывать игрушку.

Интересно, что это за пятна? Краска? А может — томатный сок?

Яся зачем-то наклонилась пониже, словно собиралась проверить своё предположение и вскрикнула от ужаса, когда губы Ванечки задрожали и из узкой щели между ними потянулся раздвоенный как у змеи язык!

Ждать, что последует дальше, Яся не стала — пулей выскочила из комнатушки, врезавшись в сидящую у сундука Катьку.

— Тихо ты! Весь дом перебудишь! — сердито шикнула подруга и показала на сундук. — Клёвый, да? Там внутри что-то ценное. Вот прям точно. Я чую! Помоги с крышкой, мне одной не поднять.

— Катя! Там… в комнате… Ванечка! — слова давались Ясе с трудом.

— Знаю, знаю. — отмахнулась Катька. — Его твоя карлица ночью кормила, тыкала в блюдце головой.

— Ты видела её??

— Вот как тебя сейчас. Такая страшила! Вошла — и сразу зырк на нас, я едва успела зажмуриться. Весь план мне спутала, не дала по дому пошариться. Пришлось дожидаться утра.

— Это она пупса на пол усадила?

— На пол? На пол… — запыхтев, Катька с усилием потянула крышку. — Помоги, Ясь! Она тяжеленная.

— Да брось ты её! — Ясю немного потряхивало, она мечтала лишь об одном — поскорее сбежать.

— Мы быстро, Ясёчек! — Катька упрямо тянула крышку. — Ну что ты смотришь? Подключайся!

— Что ты за человек! — не сдержалась Яся. — Не разбудила меня! Не принесла вещи! А теперь пристала с этим сундуком!

— Всё, занудила! — Катька подула на покрасневшие ладони. — Сама можешь взять, не ребёнок. Шмотки на кухне, возле печи. Шевелись, Ясёчек, и покончим с этим! — она в сердцах пнула сундук, и снова склонилась над крышкой.

— Хорошо… я быстро… — Яся помчалась на кухню.

Вещи лежали на табурете перед печью. После вчерашнего ненастья ощутимо похолодало, но хозяйки не озаботились тем, чтобы сохранить тепло. Огонь в топке погас. По счастью и футболка, и джинсы успели за ночь просохнуть, и Яся спешно принялась одеваться.

— Что ты копаешься, Ясь! — Катька заглянула в проём. — Нас в любой момент могут застукать!

— Вот и я о том же! — Яся запрыгала на одной ноге, пытаясь попасть в штанину. — Как потом станешь оправдываться?

— Придумаю что-нибудь. Мне не впервой. В такой работе по-всякому приходится.

— Ну ты безбашенная… — Яся покорно поплелась за подругой. При мысли, что их могут застукать на «тёпленьком» желудок свело противным спазмом.

— Не трясись, мы живенько. Ну же, взялись!

И Яся послушно «взялась».

После пары попыток им удалось справиться с крышкой.

Потревоженный непрошенным вмешательством, раздутый паук нырнул под лежащее на дне застиранное полотно. Обрывки паутины и высохшие тельца насекомых всколыхнулись от движения воздуха.

— Фу… Развели зоосад, — двумя пальцами Катька отогнула краешек тряпки и тихо чертыхнулась. — Вот же засада! И здесь барахло! Как будто кто-то нашептал мне на неудачу!

На самом дне среди пыли лежало лишь несколько вещей — что-то похожее на простую рубаху, ржавый согнутый гвоздь и потрёпанный кусочек картона.

— Стоило ли затеваться… — Катька покрутила гвоздь и зачем-то сунула Ясе. Точно так же она поступила и с картонкой. Последней вытащила рубаху и чуть встряхнула, держа на вытянутых руках.

— Да это платье! Точно, платье, Ясь. Смотри, тут и вышивка сохранилась.

Платье показалось Ясе очень старым. На подоле и по краям бледно выделялись частицы былой красоты — листья, цветы, фигурки животных и непонятные символы. От времени нитки успели выцвести, лишь кое-где можно было различить зеленоватые и голубые тона.

— Хоть что-то выгадала! Сплавлю ребятам. У меня как раз за славянщину интересовались. Запашок от него, конечно, тот ещё. Но это легко устранимо.

Катька не успела договорить — крышка сундука с грохотом захлопнулась, и из-за двери, где устроила их на ночь бабка Петруна, послышались шаркающие шаги.

— Бежим! — Катька первой рванулась к выходу.

Испуганная Яся бросилась следом и едва не упала, споткнувшись о какую-то деревяшку. Навстречу сунулся кто-то тонконогий, смахивающий на гигантского кузнечика, и она швырнула в него курткой, плохо понимая, что делает.

Сбежать им не удалось.

Растрёпанная карлица заступила проход, рассерженной гусыней зашипела на подруг:

— Пш-ш-шли, пш-ш-шли обратно!

В перемотанной грязной тряпицей руке болталось детское ведёрко. На дне клубком переплелись черви — крупные, розовые, гладкие.

— Ванечке собрала! — похвалилась карлица. — Он любит колбасу. Хотите — и вас угощу. На всех хватит.

— С-с-спасибо… мы на диете… — не придумав ничего лучшего, Яся попыталась её обойти. — Спасибо, что приютили. Нам пора ехать.

— Уже приехали! — прогундосила карлица и зашлась смехом. Потянув со дна ведёрка червяка, сунула его Ясе в лицо. — На вот, колбаски. Вкусно!

— Уберите эту гадость! — Катька легонько толкнула карлицу, и та выронила ведро, рассыпав добычу перед дверью. Птицелапые уродцы — совсем крошечные, размером не больше цыплёнка — шустро пролезли сквозь щели в полу и устроили потасовку из-за червей. Уже знакомый Ясе тонконогий кузнечик сунулся откуда-то сбоку и, прихватив одного червяка, скрылся с ним в тёмном углу.

— Попалися, дурочки! — проскрипело позади. — Открыли скрыню! Я уж не чаяла! Не ждала!

— Мы не хотели! Случайно получилось, — потрясённая происходящим, Яся попыталась оправдаться. — Извините нас, пожалуйста. Кать, верни им платье.

— Да пусть забирают. Кому нужно это старьё! — Катька швырнула платье бабке под ноги. — Надеюсь, теперь вы довольны? А нам пора. Всего наилучшего!

— Довольны! Уж так довольны! — Петруна потирала морщинистые ладони. — Понравилося вам платьишко? Не хотитя примерить?

— Видеть не желаю ваше платье! Немедленно выпустите нас!

— Нельзя! Нельзя! — захрюкала карлица. — Судьба вас выбрала! Судьбу не перебьёшь!

Катька замахнулась на кривляющуюся уродицу, но распищавшиеся птицелапые скопом повисли на ней и поволокли в глубину дома.

— Яська! Да помоги же! — Катька отчаянно брыкалась посреди копошащегося клубка, но существа держали крепко — не вывернуться.

— А ты чего же медлишь? — прищурилась на Ясю Петруна. — Сама пойдёшь или помочь?

— Сама… — Ясе очень не хотелось возвращаться, но выбора ей не оставили.

— И платье подними. А то разбрасалися добром!

— Я его сложу и уберу в сундук, — Яся изо всех сил старалась говорить спокойно, старалась не показать, как ей страшно. И если ненормальность хозяек хоть как-то можно было понять, то существование уродцев не поддавалось никакому логическому объяснению.

— Присмотри за ней, крыкса, — Петруна заковыляла в сторону коридорчика.

— Присмотрю, чай за этим поставлена. — карлица-крыкса выжидательно уставилась на Ясю. — Чего застыла? Шагай до скрыни.

И Ясе пришлось покориться. Словно в дурном сне она брела за Петруной и не верила, не могла поверить в творящуюся жуть.

— Дождались, дождались! — шелестело вокруг неё. — Попались! Попались!

Чёрные тени сновали мимо, кто-то невидимый подул Ясе в лицо и радостно захихикал, когда она отшатнулась.

За стенами дома шла обычная жизнь — люди спешили по делам, ссорились, мирились, выполняли привычную работу. И не помышляли о том, что происходит совсем рядом!

А тот татуированный… из дома напротив… Знает ли он про них? Видел ли Петруну и карлицу? Разговаривал с ними?

Вот бы его позвать! Он бы точно не отказал и помог — почему-то Яся была в этом твёрдо уверена.

Несмотря на присутствие иных существ, возле скрыни обнаружилась одна лишь Катька — растрёпанная и растерянная, она не походила на себя всегдашнюю. На лице застыли отчаяние и страх.

— Вот и славненько, вот и складненько, — забормотала Петруна и, затоптавшись на месте, завела, загундосила протяжно. — Сами к нам пришли-сами скрыню открыли-сами платье нашли! Сами-сами-сами!..

— Кто мерить станет? Будете жребий кидать? — карлица-крыкса по очереди оглядела подруг.

— Что значит жребий? — голос Катьки чуть дрогнул.

— То и значить. — подмигнула ей бабка. — Платье одно, а вас двое. Двоим его не носить.

— Не нужно жребий. Ясёчек примерит. — Катька махнула в сторону Яси.

— Что? — передернулась Яся. — Почему я?

— Ну, не мне же это делать, Ясёк! — улыбка у Катьки получилась кривой. — Мне размерчик велик. И длина не моя. Надевай его, заканчивай выделываться, Яська.

— А ты? Что станешь делать ты? — Ясю поразило коварство подруги.

— А она Ванечке пойдёть. На сла-а-аденькое. — покивала Петруна.

— На сладенькое! На сладенькое! — карлица-крыкса потрясла перемотанной рукой. — Моя-то кровушка не та. Человечья повкуснее будет.

— Какому Ванечке? Какая кровушка? — закричала Катька и дико взглянула на Ясю. — Да примерь ты это треклятое платье! Трудно тебе, что ли?

Она вдруг прыгнула вперёд, приобняла Ясю, зашептала почти не разжимая губ:

— Отвлеки их. А я помощь приведу. Молись, чтобы татуированный был дома.

— А ну, хорош шептаться. Ишь какие! — Петруна вырвала платье у Яси из рук. — Давай, надевай! А станешь ломаться — мы тебе подмогнём!

— Не хочу, не буду! — Яся перехватила умоляющий Катькин взгляд, и в эту минуту карлица подпрыгнула и вцепилась ей в волосы. Намотав хвост на кулак, потянула её книзу.

— Держи крепко, не отпускай! — Петруна ловко набросила платье Ясе на голову и быстро продёрнула вдоль тела.

— А хороша же! — поцокала она, разглядывая изваянием застывшую Ясю. — Как на тебя справлялося! Как для тебя береглося!

Платье оказалось ледяным и влажным. Яся почувствовала это даже сквозь футболку и джинсы. Оно льнуло к ней, пыталось просочиться под одежду, чтобы добраться до кожи и слиться с ней навсегда!

— Снимите его! Пожалуйста! — Яся попыталась сдернуть ненавистную вещь, но платье не поддалось.

— Поздно, красавица! — проворковала бабка умильно. — Теперь оно — твоё! Твоё-ё-ё!

И поднялся визг и вой. Птицелапые уродцы плясом понеслись вокруг Яси. Что-то кричала карлица-крыкса, поминала пластикового Ванечку. Петруна оправляла складки на платье, приглаживала растрепавшие нити от вышивки. Воспользовавшись шумом и суматохой, Катька выскользнула из коридорчика. То ли правда пошла за помощью, то ли просто сбежала.

Ясе вдруг всё сделалось безразлично. Словно сквозь толщу воды смотрела она на суетящихся существ, и те отдалялись, постепенно превращаясь в чёрные точки. Завоняло тиной и стоячей водой, а потом Ясю дёрнули в бок да быстро потащили куда-то.

Птицелапые заверещали возмущённо. Перебивая друг дружку закричали Петруна и карлица-крыкса.

И наступила тишина.

Глаза жгло, в них будто набили песка. Яся никак не могла проморгаться. Всё расплывалось, двоилось от слёз, она словно ослепла и оглохла одновременно.

— На-ка вот, утрись, — в лицо девушки сунули что-то влажное и мягкое. — Положи на вочи.

Яся послушалась, прижала тряпицу к глазам. От неё пахло незнакомой травой и, неожиданно, чем-то смолистым, терпковатым.

Приятная прохлада обволокла кожу, жжение под веками заметно уменьшилось.

— Промыть трэба. А ну, глянь сюды! — скомандовал всё тот же голосок, и Яся с трудом разлепила глаза, увидела близко-близко уродливое востроносое лицо, покрытое то ли перьями, то ли пухом.

— Сколько? Один или два? — существо пошевелило грязным пальцем. Ноготь был загнутый, длинный, на потемневшей поморщенной коже рядком лепились буроватые бородавки.

— Один, — пролепетала Яся и раскашлялась. Горло перехватило от спазма, слёзы полились с новой силой.

— Ну будэ, будэ. — существо шмыгнуло куда-то за Ясю и тут же вернулось с кружкой без ручки. — На-ка вот кисяля. Очень хорош!

Яся послушно приняла липковатую кружку, осторожно пригубила кисловатый, с лёгкой сладинкой, напиток.

— Чарничный, на меду, — существо облизнулось и вздохнуло. — Тебе пользительно.

Кисель неожиданно успокоил Ясю, и она прониклась благодарностью к невероятной своей спасительнице. Та больше не казалась безобразной — только слегка чудной.

Яся украдкой поглядывала на соломенные, торчащие из-под серого платка волосы, на серый же, в красную крапку сарафан, подпоясанный плетёной травяной верёвкой и не могла понять — кто перед ней.

— Вот вляпалася, ты, дзеўка*! — выпуклые блестящие глаза старушонки выразительно закатились. — Зачем полезла в ведьмину скрыню? Зачем примерила поганое платье?

— Я не хотела… — Яся вдруг осознала, что платья на ней больше нет.

— Вона валяется, — старушонка словно прочитала её мысли. — Стащила по-быстрому, иначе бы тебя унесло.

— Спасибо! — горячо поблагодарила её Яся. — Мне было очень плохо!

— Вторая то сбёгла, — старушонка покивала сама себе. — Не пошла кормушкой стрыгою.

— Стрыгою? — Яся догадалась, что речь идёт про Ванечку. — Кто это такой?

— Упыр. Ваўкалак.

— Эта игрушка — упырь??

— Он. Он. Эх, дзеўка, не в добрый час вы приехали!

Яся хотела спросить ещё, да от подобных откровений разбежались мысли. Она вспомнила перемазанные бурым губы пупса, перебинтованную руку карлицы-крыксы… Реальность оказалась пострашнее дурного сна. Как теперь с этим жить?

— Да ночи тут перебудешь… — старушонка обвела руками узенький закуток. — А там проглядим.

— Это тайная комната?

— Моя камора. При доме я посажена, тут и живу.

— А вы… кто? — отважилась поинтересоваться Яся. И зачем-то добавила, — извините.

— Мора. Запечная. У пячурника в своячках.

— У кого в своячках? — переспросила Яся.

— Да у пячурника ж. Сродство у нас, с одной деревяшки вышли.

Яся плохо поняла, про что толкует мора. Говорок у неё был особенный, сразу не разобрать. Переспрашивать было неудобно и боязно. Да и не хотелось ей разговаривать. Она чувствовала себя одинокой и никому не нужной. Катька бросила её в беде, а сама сбежала. Стараясь быть честной с собой, Яся не ждала её обратно, понимала, что подруга вряд ли вернётся назад. Да и татуированный ей точно не поверит.

Удивительно, но Яся почти не помнила его лицо. Только глаза — серые как сталь, с рассыпанными по радужке золотистыми точками. И еще голос — сильный, глубокий.

Яся вздохнула и зажмурилась — так легче было думать о незнакомце.

Незаметно для себя она задремала. Поэтому не сразу расслышала тихий разговор.

— Як ты её отбила у этих? — удивлялся глуховатый басок.

— Золой с трёх печей. — поскрипывала в ответ мора. — В очи сыпанула. Едва успела перехватить.

— Откуль добыла сокровище?

— Ты сам от Ганы принёс. Или забыл?

— Вы мне золу в глаза насыпали? — переспросила Яся, выныривая из дрёмы.

— Золу. — подтвердила мора, виновато мигнув.

— Всё так быстро прошло! И ничего не болит. — Яся потёрла глаза, а потом для верности поморгала. — У меня даже на пыль раздражение. А тут — зола!

— Кисель помог, — хохотнула запечная. И сидевший рядом человечек с головой кота тоже захрюкал, оценив шутку знакомицы.

— И что теперь? — Ясю немного покоробило чужое веселье. — Как мне отсюда сбежать?

— Эх, дзеўка… Платье просто так от себя не отпустит.

— Но я же его сняла! То есть вы сняли…

— Сняла. А заклятка осталась. Держать тебя здесь станет. Она как магнит.

— Заклятка?

— Ну. Ведьмина метка.

— И что мне делать? Как её снять? — Ясе не удалось сдержать слёзы. — Вы мне поможете?

— Мы — нет. На то другая персона имеется. — человечек-кот выразительно шевельнул ушами. — К бабе Гане тебе надо. Она всё объяснит.