Ведьмина скрыня

Глава 9

Яся бродила возле дома Христины, не представляя, как можно попасть внутрь. Постучать и войти она, конечное же, не пыталась — понимала, что для обычной древяницы вход в дом привратницы заказан.

Проситься к ней в услужение было бесполезно — Привратница не станет брать в помощницы первую встречную. Подружиться с вострухой или мешей — рискованно и вряд ли выполнимо, на это требовалось время, которого у Яси не было.

Если бы кто-то открыл окно, если бы нашлась хоть какая-нибудь лазейка, она непременно воспользовалась бы подвернувшейся возможностью. А без этого оставалось лишь слоняться вокруг дома и ждать.

Время шло, но придумать ничего не удавалось, и решимость Яси потихоньку таяла, а потом её неожиданно сильно потянуло в лес.

Яся не знала, что чем дольше она остаётся в обличье древяницы, тем меньше шансов у неё вернуться к себе прежней. И внутреннее обращение хоть и не будет таким стремительным как внешние перемены, всё же неотвратимо произойдёт. Вот и теперь, несмотря на стремление помочь Игнату, что-то настойчиво побуждало её уйти, забыть прошлое, раствориться в лесу, затеряться среди других древяниц. Играть с ними в кронах деревьев, качаться на ветвях, дразнить и бросаться шишками в неуклюжих лесных духов.

Словно почувствовав её желание, лохматая лесовица поманила издали — пойдём, пойдём. Невесомые призрачные воздуховицы лёгкой стайкой пронеслись мимо, замахали Ясе, позвали наперегонки. Воздушные девы казались счастливыми и беззаботными, и Ясе захотелось присоединиться к их веселью. Блукачие огни вспыхнули ярко-синим и рассыпались среди дальних деревьев, замигали фонариками — к нам, к нам, к нам! Ты теперь иная! Приди, останься с нами!

Яся почти поддалась на их зов. Катька, Игнат, платье из ведьминой скрыни — все события, случившиеся так недавно, разом потускнели, показались незначительными, пустыми. Она так бы и ушла, навсегда затерявшись в глубине чащи, если бы напоследок её не потянуло ещё раз посмотреть на Игната.

В этот раз ей не повезло — в двух первых окнах обзор перекрывали занавески. И Яся подбежала к самому дальнему, словно что-то направило её туда.

Катька была там — всё так же неподвижно лежала на кровати. Но теперь кое-что изменилось — по обеим сторонам от неё были расставлены свечи, самая большая из которых помещалась в изголовье. Рядом застыла Христина, наблюдая за тем, как неуклюжий прах по очереди поджигает каждую из них. И когда на последней затеплилось слабое пламя, протянула руку и резко сдёрнула маску, которую тут же почтительно принял прах.

Чтобы получше рассмотреть, Яся подалась вперёд, и лёгкий звон стекла привлёк внимание Привратницы. Поспешно присев, чтобы не выдать себя, Яся вжалась в стену под окном. Лицо без маски она увидела лишь мельком, но этого оказалось достаточно чтобы ужаснуться. Яся даже зажмурилась, замотала головой, чтобы отогнать от себя жуткое видение, но страшный лик продолжал стоять перед глазами.

Одна его половина была юна и свежа — нежно розовела щека, золотистые искорки сияли в зелёном глазу, уголок пухлого рта поднимался в предвкушающей улыбке. С другой же стороны кожа взялась глубокими складками, провисла словно старая тряпка, раздувшееся веко наплыло на глаз безобразным бугром, тонкие бесцветные губы затерялись среди морщин, на подбородке лепилась лиловая бородавка.

Яся даже забыла о собственном уродстве — настолько поразил её истинный облик Христины. Неужели она тоже попала под чьё-то колдовство? А может быть сама стала жертвой проклятья? И что она затевала теперь? Что собиралась сделать с бедной Катькой?

Яся немного подождала, но ничего не происходило — никто не отворил окно, не обнаружил её присутствия, не прогнал прочь. И она снова решилась взглянуть на происходящее в комнатушке, замирая от любопытства и страха, осторожно приникла к стеклу.

Свечи успели прогореть — чёрные нити дыма змеями поднимались от них, и Христина собирала каждую, сплетая в подобие призрачной верёвки. Склонившись над неподвижной Катькой, она перевязала ей руки и щиколотки ног, и по телу девушки медленно поползло тусклое свечение.

В комнате сделалось темно, и лишь Катькино тело всё больше и больше наливалось светом.

Зрелище было завораживающее и жуткое, и Ясе стало казаться, что Катька вот-вот исчезнет, полностью растворится в этом призрачном сиянии.

Однако всё получилось иначе — в какой-то момент святящаяся оболочка приподнялась над Катькиным телом и зависла в воздухе. Яся отчётливо видела её — лёгкую, невесомую, трепещущую!

Привратница притянула её к себе одним лишь взмахом руки, а потом нырнула в неё, словно та была платьем! В ту же секунду верный прах опустил маску на Катькино лицо, и комната погрузилась во мрак.

Почти сразу прах вынырнул из него расплывчатым силуэтом — распахнул окно, выпуская наружу запахи сладкого воска и гнили. Маленькие глазки злобно скользнули по отпрянувшей Ясе, и она поспешила сбежать.

Задыхаясь и торопясь, не в состоянии обдумать увиденное, Яся выскочила прямо к крыльцу, и запнулась, увидев сидящего на ступенях Игната.

Поглаживая по свалявшейся шерсти пристроившегося рядом мешу, Игнат расслабленно смотрел в сторону леса и улыбался. Дух вилял пушистым хвостом и тыкался головой Игнату под руку, словно расшалившийся пёс. Засмотревшись на них, Яся тоже невольно улыбнулась и, лишь перехватив взгляд Игната, вспомнила, насколько изменилась! Он, конечно же, не узнал её, и равнодушно отвернулся. А из приоткрывшейся двери вдруг позвал знакомый голос:

— Эй, древяница, пошла, пошла отсюда!

Сияющая Катька выступила из проёма и легонько замахнулась на Ясю. Игнат подскочил при её появлении, уставился как невиданную диковину, словно боясь поверить, что она настоящая, живая!

— Что смотришь? Или не узнал меня? — Катька выгнула изящно прорисованную бровь.

— Узнал… — хрипло ответил Игнат. — Тебя нельзя забыть!

Он потянулся потрогать нежную смуглую щёку, и Катька ужом скользнула к нему, спрятала лицо на груди.

— Катя! Катя! Моя… любимая… — Игнат вдыхал её запах, не в силах оторваться, и каждое новое слово болью отзывалось у Яси в голове.

— Не стой как чапля, отойди от них! — внезапно прочирикало возле уха. — Не видишь разве — обмороченный он!

Яся не сразу среагировала на странный голосок — всё смотрела и смотрела на обнимающуюся парочку. Увлечённые друг другом, Катька с Игнатом продолжали целоваться, не замечая никого вокруг.

— Иди прямо в лес, там и поговорим, — тем временем скомандовал голосок. — Живее иди. Время дорого. Спасать сябрука надо. Вызволять от этой!

— Кто вы? — встряхнувшись, Яся, наконец, обернулась на голос, но рядом никого не оказалось.

— Прындик я… — она отчётливо почувствовала прикосновение когтистых лапок к плечу. — Прындик. Игнатов сябрук. Ты головой не крути, просто кивни, если помнишь.

— Помню, — шепнула Яся едва слышно и медленно побрела к дальним деревьям. — На крыльце у бабы Ганы вы рассматривали спички…

— Было дело, Яся. — признал невидимый прындик, а потом зачастил-заторопился. — Пропадает Игнат! Брамница-ведьмачка паучихой присосалась! Оплела-охомутала сябрука!

Яся почти всё прослушала — так удивилась и обрадовалась тому, что прындик её узнал.

— Чего ж не узнать — когда ты при мне в яму сверзилась, прямиком в зыбочников след! Вода в нём опасную свойству имеет… От того и твоё превращение.

— Ты видел, как я провалилась и не помог?! Не остановил Игната с Ганой! — одним движением Яся сгребла с плеча невидимый пуховый комок и сжала в кулаке.

— Пусти, дурничка! Удушишь ведь! — прындик забарахтался, пытаясь выбраться. — Вот я молоточком тебя!..

— Попробуй только — раздавлю как козявку!

— Шучу я! Шучу! — поспешно заверил её нечистик. — Только отпусти!

— Почему не помог мне? Признавайся! — Яся снова потрясла пленника.

— Не люба ты сябруку, вот и смолчал. — загундосил бедняга. — Да и поздно было — ты уже попала в след.

Не люба! — слова больно резанули Ясю. Настолько не люба, что Игнату было всё равно — где она, что с нею станет. Она и сама понимала, чувствовала это, но принять так и не смогла.

Тёплый комочек снова завозился в руке, и Яся разжала пальцы, позволила ему выбраться.

Когда милующуюся на крыльце пару скрыли деревья, прындик остановил Ясю, заявив, что не может далеко уйти от сябрука.

— Я при Игнате и в доме был, видал, как Христя его охмуряла! Только помочь другу не смог, кто я против ведьмачки… — всхлипнул тоненьким голоском.

— Игнат влюблён в мою подругу… бывшую подругу… — поправилась Яся. — Они были там, на крыльце…

— Ты что же — совсем тупая? — изумился голосок. — Христина украла её личину! Провела обряд замещения!

— А как же Катька? — Яся запнулась. Значит, то была вовсе не Катька! И Игнат признался в любви Привратнице! Христине! Но зачем было проводить такой сложный обряд? Не проще ли наслать на него морочь?

— Не проще! — прындик словно считал её мысли. — Морочь побудет и схлынет. А с обрядом может получиться навсегда!

— Что — навсегда?

— То! Навсегда Катькой твоей останется! Соображаешь?

— А как же настоящая Катя?

— Далась она тебе! — рассердился прындик. — Почём мне знать?

— Я видела, как помощник Христины надел на Катю маску…

— Значит, ходить ей в брамницах до поры. — хмыкнул голосок. — Будет вроде куклы при Крысте. Делать, что велит, говорить, что подскажет. Пока та не прогонит.

— Но зачем Христине этот обман?

— А то ты не смекаешь? — удивился прындик. — Сябрук ей нужен. Мой сябрук!

— Настолько нужен, что она решилась на подмену?

— Про то не скажу. Неведомо мне. Одно знаю — если на полной луне станут они мужем и женой, пропадёт мой сябрук. Не выберется из её паутины!

Ясе нечего было ответить существу. Поначалу она очень хотела помочь Игнату, но теперь её желание заметно ослабло. Что было тому причиной она не понимала. Возможно жаркие объятия на крыльце дома Привратницы, а возможно и что-то иное. Вздохнув, она присела на пень, и прындик тут же прыгнул ей на колени.

— Жёсткая ты! — пожаловался он почти сразу. — Спешить нам нужно. Пока совсем не обратилась.

— Что значит совсем? — вяло поинтересовалась Яся. Она лениво следила, как солнце исчезает за деревьями, окрашивая их верхушки багрянцем.

— То и значит… Пока совсем древяницей не стала и в лес не сбегла!

— А я могу? — Ясе разом сделалось жарко. — Могу навсегда остаться древяницей??

— О том и толкую, дурничка! Осталось мало времени.

— Я не хочу! Это несправедливо! — Ясе хотелось заплакать, но в глаза будто набился песок. — Может, есть какое-то средство всё вернуть? Всё исправить?

— Ты сказки читала? — прындик завозился на коленях.

— Читала…

— Чего тогда спрашиваешь?

— Ты намекаешь на поцелуй принца? — невесело усмехнулась Яся.

— Что поцелуй — фитюлька! Был и нету. Эх, дзейка, всё может изменить лишь каханне*!

Каханне… Какое красиво слово… Яся повторяла его про себя, а сама представляла Игната — вот он подходит к ней, берёт за руку, нежно касается губами кожи, а потом вдруг отталкивает её от себя, словно прозрев… Интересно, что бы он сделал — узнай, кого на самом деле целовал возле дома?.. Смог бы тогда освободиться от влияния Привратницы?

А Катька, настоящая Катька, что сейчас чувствует она? Понимает ли, в какую ловушку угодила?

Понимает ли, что маска, которую надел на неё прах — тоже останется навсегда? И её теперь не снять?

Яся вдруг выпрямилась и застыла. Ну конечно же! Нужно попробовать освободить Катьку от маски! Вдруг тогда изменится расклад сил? И Христина не сможет больше притворяться ею??

Последние слова Яся повторила вслух, и прындик восхищённо присвистнул.

— Ото дело! Ну, дзейка, ну, удивила! Как выйдет месяц — проведу тебя в дом. Я знаю одну лазейку!

— Может, ты сам? — Ясе не хотелось возвращаться. — Ты невидимка, у тебя получится лучше.

— Не можно мне, — заныл прындик. — Воструха сразу увидит свой брыль! В прошлом разе чудом от неё спасся, спрятался за сябруком.

— Какой ещё брыль? — не поняла Яся.

— Да шапку-плетёнку. Из цихорной травы! Я скрал одну, теперь и ношу. Надел — и нет меня, просекаешь?

— У тебя есть шапка-невидимка??

— Дошло наконец. Их воструха плетёт под заказы. А касны разносят. У них одну и стянул.

— Но это же круто! Отдашь её мне. В шапке будет не так страшно.

— Не можно же! Чем только слушала меня? Воструха сразу её разглядит, а как сдернет — тебя и поймают.

Пока они пререкались — успело стемнеть. Месяц выкатился на небо, рассыпал вокруг золотистые звезды. В глубине леса жалобно и печально прокричала сова, и со стороны болота ей глухо откликнулась выпь. Тёмной тенью в небе пронёсся хапун. Жухлая трава зашуршала под чьими-то крадущимися шагами. Ночь полнилась вздохами и шепотками. Они звали, манили Ясю к себе.

— К нам, к нам… — шептали настойчиво. — Приди, сестрица. Мы ждём!..

Яся пришла в себя от боли — казалось, что по голове долбят молотком.

— Очнулась? Полегче тебе? — перед глазами завис спутанный комок травы, тонкие птичьи лапки сжимали крошечный молоточек, на затылке торчала стожком вязанная шапка вострухи.

— Полегче нельзя было? — Яся потянулась за шапкой, но прындик успел отскочить и снова сделался невидимым.

— Но, но, не балуй! Едва удержал тебя! Ещё бы чуток, и прощевайте!

— Я слышу голоса…

— Ещё бы не слышать. Свои зовут. Не отстанут. Пошли к дому, дзейка, пока ты еще можешь.

Ясе не хотелось уходить, но она пересилила себя, послушно побрела обратно. Прындик жужжал над ухом, не давая прислушаться к посторонним шепоткам.

Они миновали крыльцо, прошли мимо темнеющих окон и, завернув за угол, упёрлись в дверь чёрного входа. Она была сделана совсем недавно и сохранила запах свежей древесины. Эту дверь Яся видела раньше и не понимала, зачем прындик привёл сюда.

Чуть помедлив, она толкнула дверь, но та даже не дрогнула. Она была заперта.

— И что теперь? — Яся начала раздражаться.

— Зачем спрашиваешь? Древяница ты или кто?

— Или кто! — Яся собралась возмутиться, но руки сами потянулись к гладко обструганным доскам.

Что я делаю? — мелькнула удивлённая мысль, а потом Яся с лёгкостью раздвинула доски и шагнула внутрь темноты.

Позади довольно хихикнул прындик. Голосок его прозвучал глухо и далеко.

— Прындик! — шепнула обеспокоенная Яся. — Ты со мной? Ты здесь?

Но ответом ей была тишина.

*Каханне — любовь (бел.)