Ведьмина скрыня

Часть 4

Баба Гана подняла Игната еще до рассвета — плеснула в чашку травяного настоя, пододвинула поджаристые налистники.

Из плетённого короба под льняным покрывалом вытащила замотанный в чёрную суконку предмет. Это оказалось зеркало без рамы — помутневший от старости кругляш, прорезанный дорожками трещин. Прислонив его к стене, зачем-то подула в стекло, а после легонько стукнула пальцем.

— Ты что задумала? — не удержался от вопроса Игнат и потянулся за новым блинцом.

— Переговорить кое с кем нужно. — неохотно отозвалась бабка. — Ты только не встревай, Игнаш. Молчи и ешь. Не мешайся.

Она снова постучала в стекло и, будто отвечая на это, что-то загрохотало в подполе.

Крышка слегка приподнялась, и оттуда брызнули да покатились горошины. Маленькими высохшими мячиками замельтешили по комнатушке, запрыгали вокруг бабки, отстукивая ритмичную скороговорку.

— А ну, уймитесь, шешки! — прикрикнула на горошины бабка. — И покажитесь уже, здесь все свои.

На миг застыв, горошины рассыпались пылью. Из неё на глазах у Игната восстали мохнатые существа с хвостами. Росточком они были с ежа, а юркие будто мыши. Прихватив бабу Гану за платье, возбуждённо залопотали о чем-то, перекрикивая друг дружку и сбиваясь на совсем уже неразборчивый щебет.

— И много их? — бабка прекрасно поняла про что идёт речь.

Ответ Игнат снова не разобрал, увидел только как энергично закивали рогатые головёнки.

— Сей же час соберусь. Так и передайте. — Гана прищёлкнула пальцами, и существа порскнули по сторонам, горохом просыпались обратно в подпол.

— Малинка-а-а! — бабка похлопала себя по карманам, а вытащив крошечный ключик, протянула его подкатившейся дамасе. — Собери мне в суму всё для работы. Семян чарнакорня побольше, да отдельным мешочком корзиночки пижмы. Добавь бутыль с настоем горечавки. И свечей уложи, что в холстине за печью храню. Много не надо — штук пять-шесть.

Поход к таинственной Привратнице, по-видимому, откладывался, и Гана сама подтвердила это, попросив Игната подождать.

— Я в пущу, Игнаш. Там хуторок к пограничью прилепился. Хозяева помощи запросили — прындиков отогнать.

— Надолго это? — Игнат понимающе вздохнул.

— Как пойдёт, — перекинув через плечо суму, Гана топнула об пол ногой. Растрёпанная метла среагировала мгновенно — протанцевала от печки да зависла рядом с хозяйкой, предлагая присесть.

— Ты только к зеркалу не лезь! — спохватилась Гана напоследок и взмахнула рукой, трогая с места диковинный транспорт. Малинка едва успела приоткрыть дверь, выпуская вспорхнувшую лёгкой пушинкой метлу.

"Как это у нее получается?" — в который раз подивился Игнат. Подобные бабкины умения поражали его до сих пор, привыкнуть к такому было очень трудно.

Настроение сразу испортилось. Он настроился идти в лес, настроился получить помощь, ему не терпелось покончить, наконец, с проклятием, с навязанной их роду программой уничтожения. А тут эти мелкотравчатые не ко времени. Как их там — шешки?..

Поблагодарив Малинку за угощение, Игнат бесцельно послонялся по дому. Зеркало манило его как магнит, но он старался на него не смотреть — уважал просьбу бабы Ганы.

Внезапно от зеркала потянулся слабый свет, а затем изнутри постучали. Среагировав на звук, Игнат подался туда и успел заметить сквозь рябь промелькнувшее в стекле лицо. Рассмотреть его не получилось — помешала Малинка. С возмущенным ворчанием набросила на зеркало лежащую тут же суконку, и свет медленно померк.

— Понял. Понял. Больше не полезу! — примирительно пробормотал Игнат и спрятал руки поглубже в карманы, чтобы унять возникший в ладонях зуд.

Заглянуть под суконку хотелось невыносимо!

Нужно было срочно себя чем-то занять.

И Игнат сделал первое, что пришло на ум — зарылся в рюкзак, потянул со дна обёрнутый в старую майку кастет.

Кастет был старинный, раритетный. Игнат нашел его ещё пацаном в обычной картонной коробке из-под обуви. Как оказалось, мать собрала в неё немногие вещи, что когда-то принадлежали деду. Помимо кастета там лежало несколько пулек да странная верёвочка — потемневшая и влажная наощупь. От неё противно пахло цвелью и тухлой водой. Пульки Игнату понравились, верёвочку же он собирался выбросить. Однако что-то удержало — ведь дед почему-то её хранил.

Кастет был особенный, из черненного серебра, с неразборчивой почти стёршейся гравировкой на остове. Игнат сразу залип на него, частенько заглядывал в коробку — просто так, чтобы полюбоваться на опасную игрушку. А повзрослев забрал оттуда и всюду таскал с собой. Использовать в деле это оружие ему до сих пор не довелось. Он просто считал кастет своим талисманом.

Перехватив внимательный взгляд хатника, Игнат быстро свернул майку и засунул её обратно в рюкзак. Мало ли что на уме у этих существ — запросто могут стащить кастет, а он даже не заметит.

Подмигнув растрёпанному старикашке, Игнат медленно направился к двери.

— Перекурить хочу. — отчитался перед ним зачем-то. — И воздуха глотнуть. Душновато здесь у вас.

Хатник не возражал, Малинка и вовсе не обратила внимания — возилась с чем-то у печи. И Игнат беспрепятственно покинул бабкин дом.

Во дворе было уютно и свежо. Пахло сыростью и скорым дождём.

Игнат немного посидел на ступенях, разглядывая заброшку напротив.

Ничто не указывало на присутствие в ней людей. Девчонки, наверное, давно убежали. Вряд ли они бы они рискнули провести там ночь. Хотя черноволосая, та, что пошустрее, вполне смогла бы остаться. За хрупкой изящной внешностью Игнат сразу почувствовал стальной характер. Его всегда тянуло к таким — решительным и склонным к авантюрам девушкам. И улыбка у черноволосой была очаровательная — хотелось смотреть и смотреть. Впервые за долгое время Игнат испытал что-то вроде волнения, а ведь думал, что больше не заинтересуется никем.

После аварии Игнат остался один. казавшиеся стабильными отношения рухнули в одночасье. Завести новые он даже не пытался — мешали болячки и сны. Ему хотелось только одного — разобраться в своих проблемах.

— Чё зыришь? В закидку наптурился? — сипловатый ломающийся басок прозвучал возле самого уха.

Скосив глаза, Игнат обнаружил на плече клубок грязноватой, крепко сбитой травы на тонких цыплячьих лапках. Из середины помигивали жёлтые глаза и торчали острые рожки, совсем махонькие, как иголки у шиповника.

— Ты кто? — изумился Игнат.

— Падарожнiк*. Шёл себе мимо, тебя увидал. Дай, думаю, потрещу с новым парнем.

— Ну, ну… — Игнат не нашёлся, что на это ответить. Он лишь легонько подтолкнул существо с плеча и снова глянул в сторону заброшенного дома.

— Брыль тебе в помощь. Из цихорной травы. — категорично заявило существо, поудобнее устраиваясь на Игнатовом плече. — Если сторгуемся — обязуюсь доставить.

— Это что за зверь? — не понял Игнат.

— Брыль-то? Шапка-скрывалка. Наденешь, и нет тебя. Слыхал про такие?

— Читал. Давно. В детстве. — Игнат усмехнулся. — Разве они существуют?

— Такие воструша плетёт. По надобности, по заказу.

— Воструша?

— Воструха. Что брамнiце** Христе приставлена. Для соблюдения хозяйства.

— К брамнiце? Христе? — от очередных непоняток Игнат начал раздражаться.

— Что вочы таращишь? Не прикидывайся простецом. Вы до Христи идти собирались. Воструша у ей на хозяйстве.

— Воструша? Та, что скрывалки плетёт? Которые на самом деле — шапки? — Игнат окончательно запутался.

— Плетёт. Из цихорной травы. — подтвердило существо. — Так сторгуемся или пока не созрел?

— Смотря что ты хочешь за шапку.

— Што, што… мелочёвку… удачу свою отдашь, и шлёпнем по рукам.

— А проклятье моё заодно не прихватишь? — Игнат сграбастал клубок в кулак. — Посиди-ка ты, дружочек, в кармане. А Гана вернётся — тогда и потолкуем.

— Ты это, сябрук***, не тогось… — существо испуганно забарахталось. — Бабку сюда не приплетай! Давай без её всё решим. Полюбовно!

— Тогда прекращай нести пургу. Удачи ему моей захотелось! — Игнат разжал руку, и клубок шустро скатился в траву.

— Все боки пообмял, — возмутился он, просеменив подальше от Игната. Огладив встопорщенные травинки, извлёк откуда-то крохотный молоточек и погрозил издали. — Не забижай! Так отхожу по лысине — что взвоешь!

— Ах ты, мошка на лапках! — Игнат внезапно рассмеялся. — Грозится ещё. Я щёлкну — от тебя мокрое место останется.

— Не прощёлкайся, сябрук. Я тебе нужный. И скрывалка тоже нужная. Без брыля то никуда не сунешься. Хорошая штука тот брыль! Соглашайся. Осталось только сторговаться за оплату.

— А этот здесь откуда?? — сердитый окрик бабы Ганы застал собеседников врасплох.

Приличных размеров сачок опустился на заметавшийся было клубок, и тот разом поник и испуганно сжался.

— Баб Ган! — вскинулся Игнат. — Ты чего подкрадываешься? Я так заикой останусь!

— Останешься — отшепчу, — бабка легонечко шлёпнула Игната по макушке. — Ты знаешь, кого пригрел?

— Сябрук он мой! — загундосило из сачка. — Я ему брыль обещал!

— Ну, малявка! Ну, хитрун! — поцокала бабка восхищённо. — То прындик, Игнаш. Я их семейку сейчас гоняла. А меньший, значит, сюда завернул!

— За шешками пролез. — затянул баском пленённый прындик. — Горошиной обратился да спрятался. Люблю новые места.

— Вот я тебе покажу горошиной! — Гана вытащила из сумы початую бутылку с настоем горечавки.

— Не трогай его! — Игнат решил заступиться за клубочек. — Он вроде бы мирный. Забавный даже. Симпатичный.

— Я такой! Я такой! — прындик истово замахал молоточком. — Отпусти ты меня. Не бери на душу греха.

— Кому бы грех поминать… — Гана махнула рукой. — Смотри, Игнаш, не пожалей. Он теперь при тебе будет торчать как привязанный. Нипочём не отстанет.

Игнат собрался ей возразить, как вдруг в заброшке распахнулась дверь, выпуская черноволосую красавицу. За ней скакал невероятный уродец — к тощему синюшному телу лепились ноги кузнечика, руки-клешни росли прямо из груди, вместо головы торчал бугристый нарост, осклизло-серый, в густую белую крапку. Оказавшись на улице, уродец почти настиг девушку, но баба Гана не дала этому случиться — стремительной птицей полетела наперерез и швырнула в крапчатого чёрным порошком. От головы-нароста повалил дым, закрутившись волчком, уродец ввинтился в землю, оставив после себя приличных размеров дыру.

— С-с-спасибо… — едва выдохнула Катька. — Я его не сразу заметила… кто это такой?

Она шагнула к калитке и, не удержавшись на ногах, опустилась прямо на землю.

— Спасибо, баб Ган! — Игнат бросился поддержать девушку. — Что это за тварь? Она опасна?

— Капелюшник? Та не особо. Пеплом от руты его присыпала, чтоб поскорее убрался. — бабка внимательно оглядела Катьку. — Опять ты? Вот настырная девка! Я тебя хорошо запомнила!

— Я… мне… — Катька никак не могла отдышаться. Говорить правду не хотелось, а придумывать что-то не было сил. Она не собиралась искать помощи и выручать Ясю. Напротив — настроилась побыстрее уехать, а ей так некстати помешали.

— Чего молчишь? — нахмурилась бабка. — Не покусала тебя тварына?

— Не покусала… — Катька слабо качнула головой. Бабкино любопытство было совсем некстати.

Спасибо, выручил татуированный — попросил бабку повременить с расспросами, приобняв за плечи, потянул её к дому.

— Пусть хоть отдышится, баб Ган. Дай девушке прийти в себя! Потом всё расскажет.

— Можно мне воды, — подыграла ему Катька. — Тяжело говорить… так запыхалась!..

Она покашляла для правдоподобности и быстро шмыгнула в дверь, что придержал для неё мужик.

— Эх, Игнаш, падкий ты на красу, — пробормотала Гана под нос. — . Отвела очи, заморочила разум. Смотри, не пожалей!

— Да что ты говоришь, баб Ган! — фальшиво рассмеялся Игнат. — О чём жалеть? Ты чего?

Катька же снова раскашлялась, изображая накативший приступ.

— Малинка! — кликнула бабка дамасю, — Налей-ка моей особой настоечки. Пускай гостья попьёт.

Малинка прошлёпала к старенькому буфету, загремела небрежно стаканами — выражала недовольство новой гостьей.

— Как обращаться к тебе?

— Катерина. Можно Катя.

— Пригожее имя. Тебе подходит. — Гана, наконец, отвела взгляд, и кивнула на подкатившуюся Малинку. — Возьми вот у неё. Попей.

— Спасибо, — вежливо поблагодарив, Катька приняла прохладный, чуть запотевший стакан.

— А вторую как зовут? Твою подругу? — Игнату неожиданно вспомнилась бледная и длинная девица с причёской-хвостом.

— Вы обе в закидку полезли? Где вторая сейчас? Отвечай! — уперев руки в бока, Гана нависла над Катькой.

— Подругу зовут Яся. Она… там… — вопрос про Ясю застал Катьку врасплох. Неопределенно махнув рукой, она поспешно пригубила поднесённого настоя.

— Ты пей, пей. Чтобы до донца! — Гана внимательно следила за ней, когда из-под чёрной суконки на коробе у стены снова полился слабый свет, а потом оттуда постучали.

— Христина! — бабка подхватила накрытое зеркало и унесла в соседнюю комнату, плотно притворив дверь.

— С ней всё в порядке? — Катька выразительно кивнула вслед. — Странновато себя ведёт.

— Всё окей. Просто у Ганы… особая связь со знакомыми. — пробормотал Игнат и потянулся снять пушинку с Катькиных волос. — Ты мне расскажешь, что произошло? Что ты делала в том доме?

Удивительно, но даже теперь — перепуганная и запыхавшаяся, она продолжала оставаться привлекательной. Игнат открыто любовался ею, и Катька расслабилась, заулыбалась.

— Расскажу. Но только тебе. Хорошо? — отставив стакан с горьковатым настоем, она будто невзначай приблизилась к Игнату, взглянула искоса из-под ресниц, попросила тоненьким голоском. — Давай выйдем на улицу. Здесь так трудно дышится!

Домовые не препятствовали им, и Катька первая выскользнула из двери, увлекая Игната за собой.

Убедившись, что за ними никто не последовал, она снова улыбнулась и зашептала жалобно:

— Какое ужасное место! Здесь всё такое… перевернутое!

— В смысле? — не понял Игнат.

— Ну… эта сущность… и дом… вроде заброшка, а на деле там живут!

— Живут?

— Ну да! Противная старуха и карлица!

— Но баба Гана говорила… — начал было Игнат, да Катька перебила. — Представляешь — всё из-за Яськи! Она затащила меня сюда и бросила!

— Как — бросила? Яся не в доме?

— Н-н-нет… Уже нет! — Катька всхлипнула и отвернулась.

И Игнату немедленно захотелось обнять её, защитить ото всех возможных чудовищ и напастей.

— Яся… моя лучшая подруга… затащила и бросила! Предала! — Катька первой прильнула к нему, уткнувшись лицом в грудь.

— Только не плачь! Ну же, хватит. — Игнат погладил девушку по волосам. — Баба Гана обязательно тебе поможет!

— А ты? — прекрасные затуманенные влагой глаза оказались совсем близко. — Ты поможешь мне?

— Я… конечно помогу! — Игнат внезапно охрип, и невольно потянулся губами к нежной щеке.

Словно не заметив того, Катька отпрянула — заходила взад-вперёд по двору, заговорила быстро-быстро:

— Мы с Яськой давно дружим! Мы как сёстры, понимаешь? А она убежала! Бросила меня!

— Расскажи по порядку. Не торопись! — Игнат снова приобнял девушку и силой усадил на ступени.

— Да… хорошо… — покивала Катька, а потом снова вскинулась, ломая руки. — Если бы ты знал, как это больно ранит! Если бы ты только знал!

— Я знаю, знаю… — Игнат прижал Катьку к себе. — Постарайся успокоиться. Зачем вы вообще полезли в эту заброшку?

— Яся любит всякое старьё, — всхлипывая, начала рассказывать Катька. — У неё небольшой круг покупателей… в основном реконструкторы… ну, и коллекционеры… Она по барахолкам шмот собирает. Что-то заказывает на специальных сайтах, что-то находит в путешествиях. По городкам мотается, по деревням. Вот и в этот раз сюда меня зазвала… И бросила! Специально!

— Да зачем ей это? — перебил Катьку Игнат, ему хотелось быстрее докопаться до сути.

— Когда пошёл дождь… вчера… ты помнишь? Яся специально потащила меня в тот дом! Хотела пошарить там, пока никто не видит. — Катька придумывала историю на ходу. — И нас застукали! Старуха и карлица. Совершенно чокнутые! Маньячки! Ты бы видел!

— Откуда они там? Вроде дом нежилой. — вновь удивился Игнат. — Сейчас у бабы Ганы про них спросим, она точно должна знать.

— Ещё какой жилой! — Катька передёрнула плечиками. — И Яська, моя Яська с ними была заодно!

— Не понял?

— Да что понимать! Она специально привезла меня к ним — как подарок для упыря! И ночью, пока я спала, смылась! Бросила меня здесь!

— Для какого упыря? Того, что за тобой гнался?

— Да нет, упырь — пупс из пластика! Ванечка. Ему нужна кровь. Карлица его своей подкармливает, а нужна человечья! — Катька осеклась и закашлялась, из глаз брызнули слёзы. — Почему мне так не везёт! Почему я вечно во всё влипаю?

Игнат обнял её покрепче, зашептал что-то утешительное, а в ответ она приподняла заплаканное лицо, подставив полураскрытые губы.

В голове помутилось, дыхание сбилось как у мальчишки. Губы Катьки были такими мягкими, такими сладкими и податливыми…

Неизвестно, сколько бы продлился поцелуй, да только шрам выстрелил болью — словно крошечный молоточек с силой прошёлся по нему. А следом шикнуло в ухо знакомым уже баском:

— Проснися, дурень! Глядеть гадко!

Не ожидавший этого Игнат отпрянул от Катьки и с силой потёр лицо. Свежий ветерок охладил загоревшиеся щёки, да и невидимый прындик постарался, пригасил его пыл.

— Ты чего? Неужели, совсем не понравилось? — обиженно протянула девушка.

— Слишком понравилось, думал — растаю, — попытался отшутиться Игнат и поспешно спросил. — Как же тебе удалось сбежать?

— Мне чудом повезло! — Катька не сразу сообразила, что ему ответить. — Они отвлеклись… там платье какое-то было, в сундуке. А я воспользовалась этим.

— Что за платье?

— Да так. Старьё. Его Яська откопала, ещё ночью. Хотела меня заставить, чтобы примерила, прикинь! Но не сработало, с чего мне надевать такую рухлядь!

— Так. Я что-то совсем запутался. Давай ты всё повторишь бабе Гане.

— Я не хочу ей рассказывать! Пожалуйста, не надо! — Катька перехватила руки Игната, прижала к своей груди. — Слышишь, сердце стучит? Мне очень плохо! Мне нужно побыстрее отсюда уехать!

— Обязательно уедешь. Я отвезу куда скажешь. Только чуть позже, как решу свои дела. — Игнат нехотя отнял руки. — А сейчас пошли, вдруг твои ведьмы за нами наблюдают.

Игнат сказал это специально, чтобы Катька вернулась в дом. Он совершенно запутался в её бессвязном рассказе и хотел, чтобы дальше во всём разбиралась сама знатка.

— Нет! Не хочу! Я боюсь! Она так недобро смотрела! Вдруг, твоя Гана заодно с теми ведьмами?

— Что за глупости! Гана добрая! Ей можно довериться! Пойдём. — Игнат встал и потянул Катьку за собой. — Не бойся, малыш. Всё будет хорошо, обещаю!

— Вот дурань! Нашёл заботушку! — снова пробормотало у уха, и Игнат помотал головой, отгоняя настырного духа.

Катька упиралась, не хотела идти. Игнат потянулся было опять её поцеловать, да девушка отпрянула и попросила недовольно:

— Ты приведи бабку сюда, хорошо? Я не могу разговаривать в доме. Там душно! И противные существа!

— Хорошо, — покладисто согласился Игнат. — Ты посиди здесь. Мы скоро.

Как только дверь за ним закрылась, Катька сорвалась с места и, оказавшись за калиткой, побежала в сторону оставленной на въезде машины.

Сейчас, сейчас она уедет из этого задрипанного городишки и забудет про всё как про страшный сон!

— А Яся? — сама себя спросила она. — Ты не пожалеешь, что бросила её?

И сама же ответила:

— Не пожалею. Она большая девочка. Пускай справляется сама!

Падарожнiк* — путешественник (белорус.)

Брамнiца** — привратница (белорус.)

Сябрук*** — дружок (белорус.)