Великие Спящие. Эпилог – 1 (Безымянный раб – 9)

Глава девятая

Положа руку на сердце, К’ирсан Кайфат никаких новых снов о легендарном Архимаге не ждал. Почему-то ему казалось, что та история с закрытием прорыва в Тлантосе, обидой Птоломея и коварным предложением эльфийского князя-мага останется без продолжения — как и положено случайному, навеянному то ли дикой магией, то ли вражескими кознями видению. И тем удивительного стало, когда он вновь соприкоснулся с прошлым величайшего чародея Торна. Словно кто-то задался целью познакомить его с жизнью Птоломея, и теперь последовательно воплощал задуманное в жизнь.

Нет, спору нет, знакомиться с подоплёкой великих событий К’ирсану было интересно и увлекательно, однако сразу же закономерно вставал вопрос правдивости навеянных снов. Хфург с ним, с тем кто их посылает — хоть Кайфат и не возражал бы от общения с этим неизвестным, — хотелось бы понять, где здесь ложь, где истина, а где проблема интерпретации. К’ирсан, знаете ли, привык в своих решениях опираться на собственные суждения, а не следовать в кильватере чужих заблуждений или манипуляций!

«Хотя из того, что увидел, картинка всё равно складывается прелюбопытнейшая… — мысленно протянул К’ирсан, сразу после удивительного сна проследовав на балкон и приняв из рук слуги чашку тонизирующего настоя. — То, что история вывернута чуть ли не наизнанку, понятно. Победители любят обелять себя и очернять всех прочих. Но вот подробности того, как будущие герои Войн Падения обрели могущество, это требует осмысления.»

Кайфат сделал глоток из чашки и устремил задумчивый взгляд вглубь дворцового парка.

«Куча обманок и всего пять истинных сокровищ. Три Великих артефакта и два символа знаний… Проклятье, и ведь если с Черепом Некронда, Скипетром Власти и Молотом Зелода всё достаточно прозрачно, то вот с книгами… с книгами надо разбираться,» — продолжил он, нехорошо прищурившись.

И привычно погрузился в глубокие размышления.

Из личного опыта К’ирсан был более чем хорошо осведомлён о методиках обучения старших рас и прежде всего рептохов. При всём необычном внешнем антураже в виде храма со статуей-артефактом, тренировочный процесс всё равно сводился к традиционному личному наставничеству. Да, всё приходило в некоем ментальном пространстве — что, наверняка, пожирало кучу ресурсов! — да, некоторые образовательные методики сильно смахивали на пытки, но суть-то от этого не менялась. К’ирсан — сайгал-ученик, Шипящий — злобный учитель. И никуда от этого не деться.

Именно рептох расширил и огранил то, что Кайфат получил через кровь и ритуал Рошага, а противостояние с ловушкой рептохорсов лишь довершило начатое. Нематериальное мучительство Шипящего — вот та база, которая стала основной его нынешнего могущества, семенем, из которого проросло дерево власти. И тем удивительнее, что вартаги, собирающиеся передать людям какое-то своё наследие, вместо правильного обучения предложили непонятные «книги».

Кого они с таким подходом получат? Не имеющих основ самоучек? Ну так подобные полуфабрикаты не то что троица Древних рас сожрёт, а и все те, кто пришёл значительно позже… Или «книги» не артефакты, а блоки знаний? Нечто такое, что напрямую окажется записано в разум «учеников»?

К’ирсан одним глотком допил настой и, поставив чашку на услужливо подставленный поднос, взял следующую.

Проклятье, а ведь скорее всего именно особым образом сформированные пакеты информации в сферах и хранятся. Причём предназначенные именно для людей и созданные с учётом устройства людской психики…

«Хитро!» — восхитился К’ирсан и, не удержавшись, отсалютовал чашкой неизвестному вартагу, который и придумал всю эту схему с прямой передачей знаний.

Потому как это была действительно прекрасная в своём коварстве задумка — помахать перед носом жадного до могущества мага морковкой древней магии и без особых на то усилий получить доступ к его разуму. И ведь всё будет максимально честно. Чародей действительно получит так необходимые ему знания, вот только вряд ли он догадывался, что к ним будет ещё и довесок в виде… Кстати, а чем бы нагрузил подобный блок сам К’ирсан?

Кайфат задумчиво посмотрел на замершего соляным столпом слугу, от чего тот вдруг сначала побледнел, а потом пошёл красными пятнами, и снова перевёл взгляд на деревья.

Мархузово семя, уж что-что, а напрямую корёжить мышление будущей марионетки он бы точно не стал. Кому нужен бестолковый болванчик? А вот раздуть непомерно эго, усилить жадность и преумножить ненависть к тем, кто выше, обязательно бы попытался.

«И что у нас тогда будет на выходе?» — прищурился К’ирсан, широкими мазками набрасывая в голове образы двух принявших подарки вартагов чародеев.

Как ни крути, но получалась пара редкостных ублюдков, которые мало того, что сожрут и стопчут всех стоящих на пути, но ещё и не смогут нормально сосуществовать друг с другом!

«Птоломей и Грасс, Грасс и Птоломей… А исторические хроники описывают вас немного другими, — одними губами произнёс Кайфат и неожиданно для себя усмехнулся. — Проклятье! Кажется следующее видение из вашей жизни я буду теперь не просто ждать, а ждать с нетерпением.»

Кайфат вернул чашку на поднос и направился обратно в спальню, где его уже ждали лакеи с дневным нарядом. Раньше он вполне обходился без их помощи, но в последнее время управляющий вдруг проявил инициативу и приставил к «Владыке, геройски пострадавшему в противостоянии со Злом» парочку слуг. Чрезвычайно услужливых, готовых обеспечить высокопоставленному калеке максимально возможный комфорт.

И вроде бы нет в этом ничего плохого — наоборот, каждый стремится к удобству, что уж говорить про безногого и безрукого инвалида! — но именно с таких мелочей и начинается падение в Бездну. Болезнь магов ведь не в теле, она в голове и сердце. Чародей, который рвётся к вершинам, покоряет высоты волшбы и топчет могучих соперников, он ведь остаётся таковым и в быту. Яростный, нетерпимый, своевольный, всегда находящийся настороже… И вдруг он с головой окунается в мир удобств. Вроде ерунда — всего лишь кто-то помогает одеться — но падение начинается именно с таких мелочей. И превращение сильного духом воина в зависимую от материальных благ и всеобщей поддержки развалину всегда проходит незаметно.

«Насколько понимаю это Яр’мир расстарался… — мысленно фыркнул К’ирсан, ожидая пока лакей справится с пуговицами на его сорочке. — Что ж, он нашёл хорошего советника, знающего!»

Тем не менее понимание чужих помыслов никакого желания им воспрепятствовать у Кайфата не вызвало. Не для того он столько мучается с изменением внешних слоёв своей личности, чтобы потом всё испортить одной эмоциональной вспышкой. Нет уж, лучше он пока «пострадает».

С темы чужих попыток «заразить» его болезнью магов мысль неожиданно снова перескочила на сегодняшний сон и на того, кто его наслал… Или не наслал, и ночное видение является лишь проявлением тех незримых связей, что возникли между ним и неизвестным источником проблем. Во всяком случае нечто подобное уже было между К’ирсаном и Руалом, К’ирсаном и Рошагом, К’ирсаном и… Тут Кайфат беззвучно рассмеялся. Однажды в эту компанию каким-то боком затесался некто третий, слишком расплывчатый для реально существующей личности, но в то же время чересчур самостоятельный для персонажа безумного сна. К’ирсан тогда вернулся в момент битвы с Двуликим — такое с ним раньше случалось весьма часто — и помимо привычных участников вдруг заметил присутствие кого-то постороннего. Лишённого узнаваемых черт, но зато вооружённого красками и мольбертом. И пока Кайфат вновь переживал главную драку своей жизни, воспринимаемый как часть обычной ткани сна художник увлечённо что-то творил.

Такой вот с ним получился казус… И тут не поймёшь, то ли это действительно кто-то заглядывал одним глазом в сновидения Владыки Сардуора, то ли это сам Кайфат чуточку рехнулся на фоне разговоров о своём величии!

Кстати насчёт последнего…

— Передайте в императорскую канцелярию, что все встречи на сегодня отменяются! — проронил Кайфат, оглядывая себя в зеркале со всех сторон. — У меня сегодня тренировочный день.

— Ваше императорское величество, но у вас же сегодня встреча с послом Нолда. Они три седмицы добивались этой аудиенции и… — подал голос до этого старающийся не отсвечивать секретарь.

Однако договорить ему К’ирсан не дал.

— Всё, что нужно, я уже сказал. Сегодня никаких встреч! — проронил он холодно и, отмахнувшись от пытающихся поправить несуществующие складки лакеев, покинул комнату.

Часа не пройдёт, как все и каждый во дворце будут знать об очередном сумасбродстве императора-калеки. Поползут сплетни, пересуды, вновь заговорят о его нежелании заниматься делами государства. Впрочем Кайфата это ни капли не волновало. Необычное сновидение с последующими размышлениями неожиданно помогли сформировать тот самый тонкий душевный настрой, что чрезвычайно подходящ для его колдовской практики, но в то же время не подчиняется привычным актам воли. Его именно что надо поймать, а сделав это, уже использовать для саморазвития.

Так неужели кто-то думает, что Кайфат решит растратить подобное состояние на препирательства с нолдским дипломатом? Что в период, когда занятия традиционной магией в силу увечий ему почти недоступны, а мощь духовных воздействий прирастает в год на пол волоса, он внешнее выберет в ущерб внутреннему⁈

Подобного рода мысли текли и текли рекой, однако К’ирсан уже вырвался из общего потока, внутреннее отстранился и не без усмешки оценил то, как влияют на объяснения собственных поступков изменения в характере. До принудительной трансформации он просто сказал бы, что Владыке нет дела до чужих пересудов, теперь же, в новом состоянии, зачем-то городил кучу объяснений и самооправданий.

И это было весьма странно. Вновь остро захотелось скинуть с плеч чужую шкуру, стать прежним, но как и раньше Кайфат удержался. И, ускорив шаг, направился к подвалу, где располагалась самая секретная из его лабораторий.

Столь желанное им состояние души и духа кажется весьма пагубно влияло на стабильность личности императора-калеки, а значит ему следовало как можно скорее убраться подальше от чужих глаз. Там, где он собирался сделать следующий шаг к возвращению прежнего могущества…

Вход в сокрытый ото всех тренировочный зал, где сам К’ирсан до этого был хорошо если раз десять, располагался в дальней части дворцовых катакомб. Там, куда даже не заглядывала стража и где никогда не появлялись слуги. Если верить архивным записям, то изначально они отводились под тюрьму для особо опасных преступников, но внезапное вырождение расположенной рядом земной силовой линии полностью перекроило данный замысел. С неработающей колдовской защитой подземелье оказалось пятым колесом в телеге: вроде и пользы от него никакой, но и «выбросить» тоже жалко. И потому его то использовали в качестве винных подвалов, то овощных складов, то запасного арсенала. Лишь с приходом К’ирсана эта чехарда закончилась и проход в «бесполезную» часть дворцовых подвалов перекрыли решёткой.

Миновав посты охраны, Кайфат воспользовался принадлежащим ему ключом и с активированным ночным зрением скользнул в темноту заброшенных на десятилетия коридоров. Проблем с передвижением у него не возникло: за несколько минут он проскочил центральный тоннель, затем спустился на пару ярусов вниз, до самого дна, и целеустремлённо направился к малозаметному типиковому ответвлению от основной галлереи. Туда, где находился одному ему известный вход в тайную камеру — когда-то секретное узилище для высокопоставленных врагов королей Западного Кайена, а теперь не менее секретное хранилище для одного весьма вредоносного артефакта.

Несмотря на прошедшие годы, скрытый рычаг Кайфат нашёл практически сразу. Рука словно сама собой легла в нужную нишу, потянула за скобу. Спрятанный в толще стен механизм тотчас отреагировал тихим гудением вращающихся шестерней и позвякиванием цепей, звуками переливающейся воды. И так продолжалось до тех пор, пока часть стены размером с обычную дверь не погрузилась в камень и со скрежетом не отъехала в сторону.

— Ну, задери меня проклятые, начнём! — выдохнул К’ирсан и решительно шагнул в каземат.

В отличие от прочих помещений здесь было пусть плохонькое, но освещение. Почти сорок лет назад К’ирсан собственноручно расставил по углам светильники, и большая их часть до сих пор всё ещё функционировала. Так что обстановка внутри была видна с порога даже без активированного ночного зрения.

Хотя с другой стороны, на что там смотреть? Грубые, плохо обработанные каменные стены, нависающий потолок, неровный пол — если видел хоть одну камеру, считай видел их все. Некоторым нововведением были разве что вырезанный на потолке рунный круг, да шкатулка из зелёного нефрита, находящаяся аккурат под центром колдовского узора, но и тут смотреть было особо не на что. В конце концов именно К’ирсан и создал данную конструкцию, а потому знал про неё абсолютно всё.

Однако реальность смогла его удивить.

Кайфат не успел переступить порог, как в глаза сразу же бросилось, что крышка шкатулки сдвинута, а рядом лежит мумифицированное тело какого-то несчастного — без головы и словно бы со взорванным изнутри позвоночником, но зато с находящейся внутри коробки рукой.

— Сюрприз! — безжалостно усмехнулся К’ирсан, делая ещё один шаг и всей кожей ощущая нарастающее давление хранящейся в шкатулке «вещи». — Кажется кто-то узнал о моей маленькой «сокровищнице» и решил запустить в неё лапу… Смело, очень смело. — На этих словах он вошёл внутрь колдовского узора и, поравнявшись с мертвецом, без всякого уважения ногой отшвырнул его прочь. — А ещё чрезвычайно глупо!

Мумифицированное тело покатилось по полу, сухо застучав костями. Одна из конечностей зацепила шкатулку, вот только с места та всё равно не сдвинулась, словно бы став единым целым с камнем под ногами. Влияние артефакта, спрятанного внутри коробки, было столь велико, что без осознанных и весьма серьёзных усилий даже простое его перемещение в пространстве было невозможно.

За спиной заскрипела вернувшаяся на своё место дверь, но К’ирсан этого даже не услышал. Всё его внимание было сосредоточено на том, как реагирует его тело на воздействие спрятанной в каземате Силы, так что всё неважное, внешнее, разум попросту отсекал.

— А ты изменилась, стала более концентрированной. По крайней мере раньше, чтобы ощутить давление твоей мощи требовалось значительно больше времени… — пробормотал Кайфат, не открывая глаз.

Одновременно с этим он проводил обратную трансформацию собственного духа, возвращая на полагающееся ей место свою истинную личность. Под давлением артефакта это было, конечно, тяжеловато, однако каких-то сложностей всё равно не вызывало. Или, правильнее сказать, больше не вызывало. В те времена, когда данная вещь только-только появилась у К’ирсана, любой физический контакт с ней требовал недюжинного усилия воли, что уж говорить про гораздо более тонкие взаимодействия.

— Вот только и я уже не тот, что раньше, — продолжил Кайфат и, протянув протез, достал из нефритовой коробки столь смертоносный для некоторых предмет.

Предмет, некогда бывший частью его самого!

В этой дальней камере, в тайне ото всех, К’ирсан хранил собственную руку. Ту самую, что он потерял практически сразу после возвращения в тело в день финальной битвы с Двуликим Оррисом. Тогда мерзкий лжебог смог его удивить — вопреки всем предосторожностям его духовная мощь смогла травмировать не только тонкое тело, но и ударила по плоти. Это была точно не физическая атака и даже не магия, это было нечто новое. По сути проявление воли, которая перекраивала под себя реальность и ранила сильнее самых могучих заклинаний.

И Кайфат едва устоял.

Ему понадобились годы, чтобы стабилизировать дух, и десятилетия, чтобы укрепить собственную волю, а ставшая вместилищем для крохотного кусочка чужой мощи конечность всё так же корёжила реальность и норовила отправить к праотцам всех попавших под её влияние смертных. Ни капли ослабления, наоборот, чужая сила словно бы настоялась и стала выдержанной как вино.

— Ну что, посоревнуемся? — процедил К’ирсан, с брезгливой усмешкой рассматривая превратившуюся в чёрный камень руку.

Почувствовал, как постепенно теряется контроль над протезом, и тут же навалился на осколок чужого могущества теперь уже собственной мощью. В ход пошла не магия, но воля, то неощутимое и неизмеримое, что не изучают ни в одной известной ему школе волшбы и что с такой эффективностью применил против него лжебог.

Тотчас возникло такое чувство, словно Кайфат упирается в стену. Твёрдую как камень и жгучую как огонь. Раньше, перед тем как он решил спрятать вместилище воли Орриса в бывшей тюрьме, К’ирсан бы уже сдался — просто не выдержал бы ответного давления на свой дух. Однако теперь всё было иначе, и под его напором отступали уже остатки чужой сущности. Пусть крайне медленно, почти незаметно, но отступали же! Впрочем даже не это было самым важным. Потому как чем заметнее был успех, тем сильнее становился сам Кайфат, а значит и надежда вновь вернуть себя лавры сильнейшего мага больше не была для него чем-то несбыточным…

Закончил К’ирсан тренировку, когда достиг предела выносливости тонкого тела. Едва возникло ощущение, что в сознание запустил когти мархуз, как он тут же разорвал с Рукой контакт и спешно вернул её обратно в шкатулку. Кайфат и без того перевыполнил свой план на сегодня, так что нет ничего плохого в том, чтобы вернуться к укреплению воли несколько позже, когда это вновь станет безопасно. Благо уж чего-чего, а терпения ему было не занимать!

Единственное, чего К’ирсану действительно не хотелось, так это снова натягивать на себя «кожу» потерявшего вкус к жизни Владыки, но именно здесь он пока, увы, изменить ничего не мог. С некоторыми вещами оставалось только мириться. Так что тайный каземат покидал не Владыка К’ирсан Кайфат, чья воля соперничает с волей двуликого лжебога, а потухший калека-маг, устало переставляющий ноги во тьме подземных коридоров. Однако даже в подобном состоянии какие-то отголоски недавних практик видимо всё же нашли своё отражение в ауре, раз первых же встреченных Кайфату стражей швырнуло на колени прежде, чем они осознали его присутствие. И он ничего не успел даже предпринять!

Случись такое наверху, и по дворцу неизбежно поползли бы слухи о внезапном выздоровлении императора. Но отголоски истинной воли Владыки обрушились на охранников именно здесь, внизу, где служили только фанатики из Ордена, а значит и о сохранении секретности можно было не заботиться. Среди последователей Руорка регулярно вспыхивали самые разные слухи и сплетни об их Владыке, так что ещё одной, причём далеко не самой фантастичной, никто бы не удивился.

Впрочем злоупотреблять подобными расчётами К’ирсан тоже не хотел, и, миновав ошеломлённых случившимся стражей, за первым же поворотом коридора остановился и привёл ауру в соответствие со своей новой личностью. Калека должен оставаться таковым не только телесно, но и духовно, а все его попытки вернуть былое могущество должны заканчиваться крахом, и никак иначе!

Такую линию поведения выбрал Кайфат и такое мнение должно сохраняться у до сих пор неуловимого недруга впредь.

Вспомнив про загадочного врага, К’ирсан почти сразу вернулся к удивительно достоверным снам, перескочил на взаимоотношения с Яр’миром, задумался о вероятных предателях в своём окружении и… сам не заметил, как покинул подземелья, проследовал во дворец и, наконец, поднялся в свой рабочий кабинет. Тайны тайнами, секретные тренировки секретными тренировками, а общественную жизнь императора всё равно никто не отменял. И это уже настолько въелось в его плоть и кровь, что даже находясь в сумрачном состоянии сознания Кайфат всё равно действовал именно так, как должно, а не так как ему возможно хотелось бы.

Хотя может быть тут заслуга не какой-то его особой дисциплинированности, а свойство новой личности? Мысль показалась ему интересной, однако додумать её до конца он не успел: в кабинет вопреки этикету и попыткам секретаря его задержать ворвался Гхол.

— Хозяин!!! В твой новый храм проник злоумышленник!!! — с порога прошипел гоблин, разве что не плюясь в бегущего за ним чиновника.

К’ирсан кивком отпустил расстроенного рыцаря пера и чернильницы и перевёл взгляд на зеленокожего урга.

— Откуда знаешь? Тассот сообщил?

— Тассот⁈ Этот тупоумный, трижды обгаженный Юргой, слуга Двойника⁈ — презрительно фыркнул Верховный шаман, забираясь в специально для него подготовленное миниатюрное кресло. — Да он свою башку не всегда сразу находит, чего уж говорить про следы вора.

В своём отношении к главе культа Владыки и господин, и его бывший раб были едины.

— Тогда как? Духа поставил следить? — дёрнул уголком рта К’ирсан.

Ург беспокойно заёрзал в кресле. Разрешения следить за залом Двойника он не получал.

— Да, но это… это не важно! Главное, что в храм проник неизвестный!! — продолжил шаман, глянув с опаской на императора.

Впрочем Владыка Сардуора не гневался и сохранялся всё тот же спокойный тон.

— Он сделал что-то плохое? Сломал механизм храма, нарушил стабильность Двойника или быть может поместил внутрь что-то нехорошее? — спросил Кайфат, с интересом изучая взволнованное лицо гоблина.

— Нет… ну или просто я ничего подобного не заметил!.. — немного растерянно сказал Гхол, однако тут же вернул себе прежний возмущённый тон. — Но ведь важен сам факт! Сам факт того, что кто-то осмелился…

— Гхол, вот скажи, у меня мало врагов? — перебил Верховного шамана К’ирсан, усевшись за стол и подперев щёку кулаком.

— Разумеется нет. У тебя их… — Ург задумался и принялся беззвучно шевелить губами, видимо подбирая слова. Очевидно безуспешно. — У тебя их очень много!

— Вот! — кивнул К’ирсан с удовлетворением. — Так почему же из-за подобной малости ты такой тарарам устроил?

Гхол аж растерялся.

— Но храм…

— Храм — вотчина Двойника. И уж поверь, моё астральное отражение, с таким трудом остановленное в шаге от становления личностью, вполне способно за себя постоять и без нашей с тобой поддержки. Я скорее удивлён, что твой соглядатай не нашёл труп воришки, чем самому факту его появления.

К’ирсан был уверен, что этими своими словами полностью закроет тему, однако Гхол неожиданно наоборот испытал прилив эмоций.

— Вот! Значит всё-таки что-то не так!! Значит появился кто-то такой, чья личная мощь или мастерство слуг таковы, что он способен выжить даже в столкновении с Двойником! Разве это не повод для беспокойства? — завопил зеленокожий, аж подпрыгивая на своём месте. Словно он не убелённый сединами шаман, вышедший за отмеренные для его расы жизненные пределы, а снова молодой сопливый гоблин.

И было в этой его реакции столько чувств, что не оставалось никаких сомнений — ург играл и играл специально для Кайфата. Не столько стараясь донести до него грозную весть, сколько… взволновать? расшевелить? разбудить?

Может под влиянием успехов в практике воли, а может в силу общей усталости от выбранного пути калеки-мага, К’ирсан внезапно решил сделать шаг навстречу. Попробовать приподнять бронезаслонку одиночки и посмотреть, что будет.

Впрочем начать он решил всё же издалека.

— Гхол, как ты думаешь, почему у культа Владыки столько последователей? Не тех, кто принял новую религию ради карьеры или безопасности, а искренних верующих, осознанно выкладывающих душу в каждое воззвание к Двойнику, в каждое молитвенное упражнение? — спросил К’ирсан, откинувшись на спинку стула и задумчиво уставившись в потолок.

Гоблин, ждавший немного другого, непонимающе вскинул брови.

— Э-эээ… Может быть потому что молитва на алтаре Владыки потихоньку укрепляет сат’ир даже у тех, кто далёк воинских и магических практик? — наконец выдал он. — Но причём здесь это?

— Вот! — как ни чём ни бывало продолжил Кайфат, проигнорировав недоумение зеленокожего шамана. И при этом мысленно посетовав, что он сам не может помолиться самому себе, чтобы ускорить развитие воли. — То есть созданная в том числе и при твоём участии религия уже выбивается за те рамки, в которых существуют ложные культы и жадные до денег секты, верно?

— Ну да… — пожал плечами Гхол, всё ещё не понимая куда клонит Кайфат.

— Тогда почему тебя удивляет, что враги нашего детища тоже выходят за границы привычного? — вскинул брови К’ирсан, иронично изогнув уголок рта.

Гоблин нахмурился.

— Хозяин, ты меня извини, но это всё… как там, пожри её Бездна?.. а, софистистика! — наконец блеснул он познаниями. — Нолд, бывший Объединённый Протекторат, эльфы — это всё недруги привычные, с понятными целями и известными способами их достижения, а теперь вдруг появился кто-то такой, кто начинает действовать вне известных схем… И это опасно!

— Кто спорит, конечно опасно, но такова жизнь Владыки, — улыбнулся К’ирсан. — Вот скажи, после визита этого гостя кристалл на мастабе разве не изменился?

Ург на секунду замолк, внимательно изучая лицо императора, потом медленно кивнул.

— Изменился. Теперь горит зелёным огнём, а в центре такая вертикальная прорезь возникла, что камень чем дальше, тем всё больше на огромный глаз смахивает…

— То есть наш воришка запустил цепочку действий, которая завершила привязку Двойника к храму. И теперь созданный мною божок смотрит на мир уже не посредством астрального зрения, а вполне материальным оком… — не без гордости сказал К’ирсан, ещё на этапе разработки защитной схемы главного алтаря своего культа называвший кристалл Оком Саурона. — Получается испугавший тебя злодей сработал нам на пользу, верно?

— Да, но это не отменяет того факта, что данный злодей существует, активно пытается нам вредить и мы никак этому не препятствуем! — парировал Гхол, сурово сдвинув брови.

Принять игривый тон императора он отказался.

— Хм, и кто же тебе это сказал? Ну про отсутствие препятствий. Или ты думаешь, что если чего-то не видишь, значит этого и нет? — вкрадчиво спросил Кайфат, чуть подавшись навстречу гоблину.

По мнению К’ирсана после таких слов у гоблина было два варианта действий. Либо принять реальность, в которой император действует в тайне от близких и попробовать приоткрыть завесу секретности, либо… либо пойти до конца и раскрыть причины своего беспокойства.

И к удовлетворению К’ирсана ург выбрал второе.

— А может всё дело в том, что… — начал было Гхол после секундной заминки, а потом с видом идущего на эшафот смертника бухнул: — Владыка, может быть всё дело в том, что тяжесть полученных ран мешает тебе принимать жёсткие решения⁈

Было хорошо видно, насколько тяжело далась ему последняя фраза. Однако сказав её, он словно бы скинул с плеч неподъёмный груз и теперь испытывал ни с чем не сравнимое облегчение.

Что ж, такая открытость требовала награды.

— Да говори уж прямо, боишься, что твой император подхватил болезнь магов и теперь видит реальность чуточку не так, как положено активному и жадному до жизни чародею? — сообщил К’ирсан насмешливо, одновременно позволяя проявить себя изначальной своей личности.

Всё-таки, положа руку на сердце, новый Кайфат ничего подобного бы не сказал и отрицал бы существующую проблему до последнего.

— То есть ты знаешь… — выдохнул гоблин, откидываясь на спинку кресла.

— О гуляющих по дворцу слухах? О том, на что надеются нолдцы и о чём молят древних хозяев Торна все прочие? Разумеется! — тихонько засмеялся К’ирсан, не сводя глаз с урга.

Тот ответил возмущённым сопением.

— Но почему тогда, Владыка, ты ведёшь себя так, словно… они все правы⁈ — всё-таки не выдержал он.

И вот тут Кайфат задумался. С одной стороны ему пока совершенно не хотелось объяснять, что он давно уже ощущает себя зверем, на чей след встал охотник. Хитрый, опытный охотник. Чья личность неизвестна, но в чьём существовании К’ирсан ни капли не сомневается. А с другой… с другой может быть зеленокожему кое-что как раз и имеет смысл рассказать?

— Гхол, ну что ты как маленький. Или забыл, что у всего есть причина? — сообщил Кайфат максимально нейтральным тоном.

Впрочем гоблин на это не купился, сразу же вычленив главное.

— Хозяин, то есть ты… ты подставляешься. Специально. Не знаешь, кто враг и потому просто сидишь и ждёшь удара. А как только он случается, то корректируешь планы и снова ждёшь, — прошептал зеленокожий потрясённо. Задумчиво пожевал губами, после чего продолжил: — Погоди, но что если этого таинственного врага всё-таки нет, а есть лишь действия старых недругов, которые ты принимаешь за новую угрозу⁈

— Что снова возвращает нас к подозрению в болезни магов, да? Мол, совсем император из ума выжил… — засмеялся К’ирсан, мигом уловив куда клонит гоблин. Тот попытался возразить, но договорить ему Кайфат не дал. — Так вот, по моему мнению вражина всё же существует. Не явная, прячущаяся в тени, предпочитающая действовать чужими руками. Некто более хитрый, чем эльфы времён Маллореана, и более могучий, чем Нолд периода расцвета. Кукловод, который веками шёл к своей цели, и теперь планирует использовать небезызвестного тебе императора в качестве последней ступеньки на пути к вершине…

— Как-то не верится, — в очередной раз нахмурился гоблин.

— А ты сам подумай. С чего началось разрушение прошлого мира, замечу вполне себе стабильного и сбалансированного? — подначил Кайфат.

— С Рошага и его ритуала, с пробуждения Орриса, — пожал плечами Гхол, потом поймал насмешливый взгляд К’ирсана и торопливо поправился: — С пророчеств, с Фиорских пророчеств, которые вдруг начали исполняться и последовательно ввергли мир в хаос! Они корень всего!

— Именно! С пророчеств, которые, напомню, были нацелены безымянным великим кормчим против вартагов и которые никак не смогли поколебать их власть, — кивнул К’ирсан довольно. — Созданный могучим пророком механизм Рока обломал зубья о броню хозяев Торн и канул в безвестности, пока…

— Пока кто-то не вытащил полузабытые тексты на свет и не наполнил Силой русло сотворённой ими ложной Судьбы, — моментально подхватил гоблин. — Привычный мир рухнул, все старые игроки сошли в великой битве богов и престол правителей Торна опустел… Красивая гипотеза! Но, хозяин, ты забываешь, что главную выгоду ото всего случившегося получил не какой-то таинственный кукловод, а некто К’ирсан Кайфат! — Тут Гхол не выдержал и засмеялся. — Может ты и есть тот, кто всё это устроил?

— Если бы, мой зеленокожий друг, если бы. Потому что ты упускаешь один момент. Ключевая идея пророчества — это смена не просто мирской власти, но власти божественной. Речь идёт ни много ни мало о небесном троне! И если кукловод всё-таки есть, то моя победа не финал истории, а лишь контрольная точка на финишной прямой. Точка, после которой рано или поздно к Владыке придёт истинный создатель хаоса и попросит освободить незаконно занятое место, — изложил своё видение происходящего К’ирсан, всё же умолчав и про сны, и про некоторые странные по его мнению телодвижения мировых игроков, и про вот уже сорок лет никак не желающее успокаиваться чутьё на опасность.

Впрочем хватило и того, что он уже сказал.

— Хозяин, то есть ты всё же не уверен? — спросил гоблин задумчиво, тем не менее было видно, что слова Кайфата его действительно обеспокоили.

К’ирсан развёл руками, и Гхол, нахмурившись, продолжил:

— А раз не уверен, то именно поэтому и ведёшь себя так, как ведёшь… Погоди, тогда недавно заявленная экспедиция в страну Хань, тоже не просто так, а из-за кукловода⁈

Последнюю фразу Гхол вопреки обыкновению не выкрикнул, а прошептал.

— Может ещё скажешь, почему она так важна? — вскинул брови К’ирсан, несколько удивлённый проницательности зеленокожего.

Честно говоря, он был уверен, что его последняя инициатива с организацией поездки учёных и магов на задворки Торна будет воспринята окружающими лишь как нелепая блажь жаждущего мира калеки, как вдруг гоблин соединил концы с концами и сделал неожиданно верный вывод.

— Наверное, потому что страна Хань — это едва ли не единственное место, где никак не проявляли себя силы Бездны и которое вообще не было затронуто фиорским пророчеством? — с внезапно вспыхнувшим азартом спросил гоблин, хищно раздувая ноздри.

Однако это был тот самый вопрос, на который Кайфат пока не хотел отвечать. Они оба замолчали. К’ирсан пытался оценить, насколько верным было решение довериться гоблину, Гхол же… Гхол кажется просто пытался переварить услышанное.

— Хозяин, ты столько лет оставался наедине со своими подозрениями. Почему ты вдруг решил мне открыться? Почему поверил мне? — спросил он вдруг тихо.

У К’ирсана тут же возникло желание сказать что-нибудь в духе: «потому что мы знакомы столько лет, сколько я не знаком ни с кем другим» или «потому что я помню ещё те дни, когда учился ургскому и вместо имени Гхол называл тебя то Гхорр, то Гхоул, то ещё Бездна знает как», но вместо этого засмеялся и честно сообщил:

— А кто сказал, что я тебе доверяю? Если кукловод действительно существует, если он не плод моих фантазий, то его марионеткой может оказаться кто угодно. В том числе… — Тут он воровато оглянулся и заговорщицки продолжил: — в том числе и я сам!