Великие Спящие. Эпилог – 1 (Безымянный раб – 9)

Глава четвертая

Просыпался К’ирсан Кайфат тяжело. Разум, придавленный гнётом необычайно реалистичного сновидения, вместо того, чтобы вырваться к свету реальности, так и норовил ухнуть теперь уже во тьму беспамятства. И процесс пробуждения всё больше напоминал даже не восхождение на крутую гору, а подъём из глубин самого чёрного и вонючего болота.

Будь на месте императора Сардоура кто другой, то всё могло бы закончиться плохо — вечный сон не зря сравнивают со смертью. Однако дух К’ирсана был достаточно силён, чтобы выдержать давление морока, и он шаг за шагом, сначала на одних инстинктах, затем всё более и более осознанно, принялся освобождаться из плена иллюзий. Пока, наконец, последние липкие щупальца видений чужой жизни не покинули его тонкое тело.

— Когти Юрги, это что такое было? — одними губами прошептал Кайфат, разлепив глаза и убедившись, что он снова лежит в своей спальне, а рядом, разметав волосы по постели, тихо сопит его официальная любовница.

Вчера, разозлённый итогами встречи с главами городов, он полночи кувыркался с ней в постели и заснул лишь под утро. Однако сторожевые артефакты активировать всё равно не забыл, а контуры астральных барьеров — их у него в спальне имелось аж две штуки — проверил. Казалось бы, спи да спи, восстанавливайся после плодотворного дня, как внезапно пришло сновидение столь сверхреалистичное, что впору было сравнивать его с астральным путешествием…

— Вот только это было не астральное путешествие, — по-прежнему одними губами сказал К’ирсан, осторожно поднимаясь с кровати и подтягивая к себе магией протезы.

Девица — к слову дочь одного из Молниеносных, — не обладающая его выносливостью, даже не шелохнулась. Впрочем здесь и сейчас она Кайфата особо не волновала: сколько их у него было и сколько ещё будет! Пока же есть вещи поважней.

«Если не астральное путешествие, тогда что это было? — продолжил рассуждать он теперь уже мысленно. — Раньше всё казалось как-то понятнее.»

И действительно, странные сны были ему не в новинку. То ныне покойный Рошаг — да сгорит его мерзкая душонка в самом жарком котле адской геенны! — так и норовил заглянуть в гости, то уже сам К’ирсан наносил ответный визит, часто вопреки своей воле принимаясь шпионить за деятельностью марионетки Двуликого.

Но у того ведь была причина! Их с Рошагом души были скованы сразу аж тремя цепями — обрядом, кровью и пророчеством. Пошедший по неверному пути обряд влил в Кайфата ту Силу, что предназначалась дракону-логу, кровь он выпил по нелепой случайности, а в пророчество вляпался из-за уникальности своего появления на Торне. Для установления нужной связи хватило бы выполнения хотя бы одного условия, у него же в жизнь воплотились все три!

Однако в случае с сегодняшним сновидением К’ирсан ничего подобного не наблюдал. Более того, Кайфат ведь не за кем-то ныне живущим «подглядывал», он прикоснулся к гораздо глубокому прошлому. Да ещё какому! Увидеть эпизод из жизни легендарного Птоломея, причём глядя на происходящее его собственными глазами… Это дорогого стоит!

Положа руку на сердце, после подобного рода видений обычно можно смело подозревать у себя некоторые проблемы с герметичностью «крыши», особенно на фоне занятий определёнными практиками, но на сей раз диагноз портила внутренняя целостность «сюжета» сна и наличие неизвестных ранее деталей. Тот же Птоломей… К’ирсана сложно назвать знатоком его биографии, но по крайней мере про то, что тот родился в Тлантосе, он точно читал. Как вдруг такое разночтение.

Впрочем с остальными персонажами также было немало странностей. Ирэн Шаа’б’сутэх — первая владелица Скипетра Стихий, супруга Птоломея и героиня Войн Падения, — тут оказалась аристократкой из Колоний Заката. Гиркам хоть и был похож на создателя одноимённого Залога, но, согласно книгам, родился почти на век раньше легендарного Архимага и никак не мог быть его приятелем.

Что до неоднократно поминаемого Кии’л’дорега…

Кайфат помянул Бездну и, прошлёпав как есть голым к письменному столу, тут же набросал для секретаря короткий список имён, по которым ему требовалась историческая справка. Раз уж в мир его снов вторглись картины прошлого, значит тому имелась своя причина, и его задача — как можно скорее её найти. Конечно неплохо было бы ещё понять сам механизм появления чужих видений и источник стоящей за ними воли, но тут Кайфат на быстрый прогресс уже не надеялся. Раз его колдовские бастионы остаются нетронутыми, нет ни дуновения враждебной магии и сон видится просто сном, то проблема значительно глубже его нынешних способностей и ему ничего не остаётся кроме как отложить её до лучших времён.

«И ведь главное как удачно всё накладывается на некоторые старые идеи и новые подозрения,» — усмехнулся К’ирсан, надевая халат.

Однако тут же спохватился и, вогнав сознание в неглубокий транс, тотчас принялся вычищать пространство своего разума от малейших признаков опасной мысли. В условиях той неопределённости, в которой Кайфат находился последние лет двадцать или двадцать пять, ментальная самодисциплина становилась не просто залогом успешного его развития как мага, но ещё и способом выживания.

Как ни прискорбно было это осознавать, время раскрывать карты ещё наступило…

— Кстати о времени! — спохватился К’ирсан и бросил взгляд на настенный гномий хронометр.

До начала тренировки, которую он ни разу не пропустил за последние двадцать лет, оставалась всего пара минут. И пусть не было ни единой живой души, у которой опоздание Кайфата могло вызвать недовольство, он всё равно ускорился и быстрым шагом направился в комнату для медитаций. Некоторые вещи требовали дисциплины сами по себе, а не потому что так было записано в принятых кем-то правилах или уложениях…

Последняя мысль была весьма здравая и глубокая, но порадоваться её появлению Кайфат не успел — всё внимание перетянул на себя новый, только-только подаренный гномами протез руки. Питающий проклятую железяку алхимический двигатель внезапно едва слышно загудел и принялся плеваться через щели в шарнирах суставов холодными искрами, так что К’ирсану пришлось спешно корректировать настройки его работы. Взбаламученная сном аура зацепила-таки самым краем уязвимый механизм, и теперь тот «капризничал».

— Когти Юрги, порой мне кажется, что от вас мороки больше, чем пользы! — не без раздражения пробормотал император, щёлкая переключателем.

Он и вправду иногда так думал. Колдовские пассы протезом не сделаешь, мечом не воспользуешься, в ритуалах высшей магии не задействуешь… Остаётся быт, но при наличии слуг проблема теряла свою остроту, а значит и надобность в раздражающей железке так же становилась сомнительной.

«Кстати, прекрасный довод! Надо будет озвучить его Яр’миру. Пусть пополняет копилку своих историй о капризах Императора. А там, глядишь, слух дойдёт до кого надо, и Владыку сочтут впавшим в детство стариком. Обра-адуются…» — мысленно усмехнулся Кайфат, завершая манипуляции с механической рукой.

Та больше не искрила и двигалась без каких-либо сложностей. Ну а раз так, то можно было смело переходить к «главному блюду» сегодняшнего утра — к медитации. И К’ирсан, уже выкинув из головы мысли о протезе, переступил порог наверное самой защищённой от внешних воздействий комнаты своего дворца…

Линии огромного плетения, встроенного в чёрные потолок, пол и стены помещения, зажглись светом, едва Кайфат уселся по-иссорски на предназначенную для этого платформу из белого нефрита и соединил внутренний источник Силы с рунными печатями — их когда-то давно он лично вырезал в камне вместе с паутиной энергоналов.

Немедленно стартовал процесс пробуждения. Сначала вспыхнул основной контур заклинания, потом дублирующий, пока, наконец, оба не наполнились магией и не создали вокруг К’ирсана огромный кристалл Алмазной Крепости. Лучшие защитные чары императора Сардуора опустошили все его запасы энергии, но на добрый час сделали центр комнаты недоступным для любого воздействия. При необходимости, конечно, можно было сломать и эту защиту, однако для этого пришлось бы задействовать волшбу таких порядков, что проще было дождаться окончания тренировки и добить Кайфата напрямую, чем лезть внутрь Крепости.

После установки колдовского барьера пришёл черёд иссорской чаши. Её в подарок Владыке привезла вернувшаяся из Султаната дипломатическая миссия. Похожая на медную супницу посудина так и пылилась в сокровищнице, пока К’ирсан не вычитал в книге о её уникальной способности издавать разрушительные для низших магических эманаций звуки. И в тот же день данный инструмент перекочевал в зал для медитаций — очищать пространство от ментальных влияний.

Хитрым образом прищёлкнув ногтем по краю чаши — та мгновенно отозвалась длинной, протяжной и ни с чем не сравнимой вибрацией, — Кайфат приступил к финальной части подготовки к тренировке. Положил на сложного вида подставку капсулу ханьского благовония, запалил её и пару мгновений понаблюдав за медленно стелющимся дымом, принялся устраиваться поудобнее. Ароматическая смесь, в отличие от наркотического гарлуна, не била по мозгам, не вызывала привыкания и не разрушала неподготовленное тело. Она даже магии в себе никакой не несла! И единственным её предназначением было ненавязчивое замещение любых посторонних запахов. Чтобы нос чуял только её и, привыкнув, не отвлекался ни на что другое.

Впрочем для Кайфата все эти действия были настолько привычны, что давно уже стали даже не элементами подготовки к тренировке, а её неотъемлемой частью. Тем, что помогало упорядочить мысли и плавно подвести к граням сат’тор, о которых он не задумывался ни когда изучал данную технику работы с сознанием у своего Учителя, ни когда использовал её самостоятельно.

И вот теперь вдруг такое неожиданное открытие!

К’ирсан ритмично, на счёт, задышал и погрузился в неглубокий транс. Однако вместо того, чтобы изучать состояние своего организма или манипулировать энергией, он перенёс внимание в глубины своего разума и принялся работать с ним напрямую. Не вмешиваясь в процесс мышления, но тщательно разгоняя тот ментальный туман, что мешал нащупать глубоко спрятанный источник силы Кайфат — его волю!

Чтобы понять что это такое и зачем нужно колдуну, К’ирсану понадобилось пятнадцать лет. Вроде бы долго, но если вспомнить, что чародеи Торна со всеми их Стихиями, Великими артефактами и некромантскими практиками, триединством Истинной магии и многими другими вещами напрочь игнорировали волю, то данное достижение уже вовсе не казалось каким-то постыдным.

Вообще с волей как-таковой Кайфат сталкивался почти постоянно. Преодоление человеческих физических пределов, способность подниматься на ноги даже после самых жутких эмоциональных падений, ментальные сражения с сильными противниками — всё это использовало ресурс воли. Однако воспринималось лишь как некое свойство характера, но не как инструмент воздействия на реальность сам по себе. К’ирсану понадобилось сразиться с лжебогами и стать свидетелем того, как «свойство характера» высшего существа разрушает магию, чтобы доселе неизвестный остальным чародеям путь внезапно приобрёл для него осмысленную форму.

Нет, будь К’ирсан как прежде здоров, то влияние воли мага на окружающую реальность наверняка так и осталось бы вне зоны его интересов. В конце концов есть нацеленное на практику искусство рептохов, есть головоломное наследие логов и загадочные астральные пути рептохорсов — простор для творчества огромный. Но раны сильно урезали возможности Кайфата в плане манипулировали высшей волшбой, Двойник из помощника как-то очень быстро переквалифицировался едва ли не в соперника, а классическая магия Стихий продемонстрировала своё бессилие перед колдовством Орриса. Ну а так как вариант поднять руки и сдаться император всерьёз не рассматривал, ему не оставалось ничего другого, кроме как пойти по новому пути к новой же цели — так натренировать свою волю, чтобы её мощь была сравнима с божественной и ни собственный Двойник, ни доселе неизвестные другие лжебоги больше не представляли для К’ирсана угрозы.

И начал он с простого, с обуздания своего собственного тела, тонкого и физического. То есть всего того, к чему легче всего получить доступ, с чем проще работать и что не требует в ходе манипуляций каких-то запредельных усилий. Реализуя принцип — от внутреннего к внешнему…

К’ирсан снова сменил ритм дыхания и, наконец, добравшись до тлеющих искр воли в своём разуме, принялся «раздувать» их до состояния небольшого костра. Вроде бы немного, но ведь раньше, до того как он начал тренировки, речь могла разве что о пламени свечи идти!

Так продолжалось достаточно долго, чтобы усталость навалилась даже на не имеющее материального воплощения тонкое тело. И только тогда, только находясь на пике активности своей воли, К’ирсан позволил себе применить её для запуска обратной трансформации своего внутреннего мира. От того, кем он был в глазах других, к тому, кем он являлся в реальности. От уставшего, страдающего от ран и одиночества калеки к себе прежнему, к тому, кто идёт наперекор Судьбе и бросает вызов богам.

— Ф-фух!! Как же хорошо-то!! — с облегчением простонал К’ирсан, прерывая тренировку и наслаждаясь теми ощущениями, что давало совершённое им преобразование.

По первости, когда он только-только обуздал свою внутреннюю природу, Кайфат находился в таком изменённом состоянии седмицами. Пока в какой-то миг вдруг не осознал, что надетая маска исподволь, шаг за шагом подменяет изначальную личность, и для возврата требуются экстренные меры. Теперь он «откатывал» внутренние настройки ежедневно, не доводя себя до крайности… И это было, поимей вас хфург, прекрасно!

Вообще если подумать, то изначально для превращения из Ярослава Клыкова в К’ирсана Кайфата ему потребовалось пройти через весьма длительный эмоциональный процесс. В него входило пусть временное, но всё же мысленное принятие рабства, побег, прохождение через эльфийскую магическую пытку — удивительно долгий и выматывающий процесс! Теперь же на всё про всё хватало одной лишь сжатой до предела силы воли.

— Ну не чудеса ли⁈ — медленно и с расстановкой произнёс К’ирсан, с удовлетворением вслушиваясь в то, как в его собственной речи появляются прежние «живые» интонации.

У него не имелось особых претензий к личности Ярослава — это был нормальный парень с достойными взглядами на мир. Но он не прошёл бы через то, через что прошёл Кайфат. Поэтому и о случившемся в том давнем преображении он тоже не горевал… Чего нельзя было сказать об уже сознательном перевоплощении в свою остепенившуюся и потерявшую задор «взрослую» версию. Таким К’ирсан быть уж точно не хотел, и потому всякий раз так наслаждался обратным превращением…

Как уже бывало не раз, одно потянуло за собой другое, и вот уже мелькнула постыдная мысль прекратить эксперимент. В конце концов максимум возможного из данной тренировки Кайфат уже выжал, в голове сложилось представление о дальнейшем пути, а мучительные смены личности больше не приносили нужного эффекта — так почему бы не отказаться от ныне бесполезной практики? Однако К’ирсан в который уже раз задушил постыдную слабость в зародыше. Потому как он не просто маг, открывший новую дорожку к власти, и не только ищущий исцеления калека, он ещё и император. И последний своим фокусом со сменой характера неожиданно вскрыл у себя в ближнем круге такую проблему, о которой раньше не мог и помыслить.

Кто-то из верных соратников, кто-то — а может быть вообще все⁈ — с кем будущий Владыка прошёл через огонь и воду, его предал. Кто-то хотел его смерти, работал над её приближением и готов был ради достижения этой цели ждать годами. И, наконец, этот самый кто-то при виде слабого, угнетённого императора в какой-то миг обязан потерять осторожность и начать делать ошибки.

«Во всяком случае на это очень хочется надеяться!» — мысленно констатировал К’ирсан и, со вздохом, принялся последовательно возвращать внутренний мир к «взрослому» состоянию. Следующий шаг в развитии могущества воли он, пожалуй, сделает завтра…

Когда через полчаса император покинул зал для медитаций, то он снова был хмур, мрачен и казалось нёс на плечах всю тяжесть мира. То есть стал именно таким, каким его привыкли видеть окружающие и каким он страшно — по крайней мере на словах! — не нравился сыну.

Снова сверив время по хронометру, а заодно убедившись, что любовница покинула спальню, К’ирсан самостоятельно переоделся и двинул в сторону Бежевой столовой. Именно там он предпочитал завтракать и там знакомился с подготовленными за ночь обзорами основных событий империи. Нельзя сказать, что это всегда было так уж интересно и увлекательно — те же занятия фехтование приносили Кайфату значительно больше удовольствия, — однако таков путь правителя государства, который вынужден делать то, что надо, а не то, что хочется. Таким образом К’ирсан смотрел на вещи в свою бытность филистером, и такие же взгляды он сохранил, став могущественным монархом…

До столовой было идти порядка пятнадцати минут. Миновать лабиринт коридоров западного крыла дворца, пройти в центральный корпус, спуститься на пару этажей по центральной лестнице и уже оттуда по недавно пристроенной галерее перейти в любимый зал. Кому другому такие блуждания могли показаться весьма раздражающими — тот же Гхол вечно ныл, что легче умереть от голода, чем добраться до столовой, — однако К’ирсан упорно придерживался ранее принятого решения. Просто потому, что его всё устраивало, и он мог в ходе этой вынужденной прогулки хорошенько пораскинуть мозгами и настроиться на работу.

Вот и на сей раз к означенной галерее он приближался будучи погружённым в размышления о мерах по укреплению северной границы. Отделка коридоров, картины, статуи и гобелены, стоящие на каждом углу охранники из Ордена Владыки — всё сливалось для Кайфата в единый фон. Существовал только он и требующие решения задачи, а весь остальной мир отодвигался на какие-то иные планы бытия.

Такой подход к делу серьёзно повышал результативность работы, однако имел и один серьёзный минус — в эти моменты К’ирсан становился чрезвычайно уязвим к внешним угрозам… Во всяком случае император-маг очень надеялся, что подобного рода мысли появятся у посторонних наблюдателей, а появившись, подтолкнут их к самым решительным действиям.

И раз неизвестный враг всё-таки подготовил очередное на него покушение, выбранная тактика очевидно делом доказала свою эффективность!

Причём началось всё с довольно безобидного происшествия. Просто один из стражей, патрулирующих галерею, внезапно издал мучительный хрип и, прижав к груди ладонь, медленно сполз по стене на пол. Чистой воды сердечный приступ, причём случившийся в непосредственной близости от Кайфата и рассчитанный на его желание помочь пострадавшему.

И надо сказать император-маг данный расчёт полностью оправдал. К’ирсан сразу же кинулся не помощь упавшему бойцы, и тем самым оказался не просто там, где это требовалось злоумышленникам, но ещё и в нужный им момент. Он ещё только наклонялся над уже синеющим стражем, как внутри сиреной завыло чутьё на опасность и следом, почти сразу, взорвались заложенные на галерее алхимические заряды. На первый взгляд не особо мощные, но всё же вполне достаточные для того, чтобы разрушить полуактивный стационарный барьер и повредить персональный защитный амулет самого К’ирсана.

Вроде бы ничего страшного — сам-то Кайфат не пострадал, — однако вслед за первым шагом сразу же последовал второй. В непосредственной близости от Кайфата перед выбитым окном закрутилась чёрная воронка одностороннего портала, а уже оттуда сплошным потоком хлынули искрящиеся серебряным светом Стальные вороны. Сильные, стремительные, устойчивые к простейшим видам магии. После появления данного вида летающих монстров на измученном катастрофами Грольде по их вине обезлюдело немало деревень, и вот теперь стараниями неизвестного они нацелились на императора Сардуора…

Силовой кокон возник вокруг К’ирсана словно бы сам собой, на это ему хватило одного мысленного усилия подкреплённого жестами левой руки. Ещё немного времени плюс капелька стараний ушло на то, чтобы добавить к защите десяток-другой шипов. И лишь когда Кайфат захотел укрепить колдовские острия некоторыми знаками Истинного алфавита, лишь тогда возникла определённая заминка — не до конца восстановившаяся аура при использовании в качестве проводника принялась столь болезненно и мерзко вибрировать, что это не могло не сказаться на скорости создания волшбы.

— Хфурговы дети, сдохните! — прорычал К’ирсан игнорируя накатившую слабость и нанизывая на шипы кинувшихся к нему воронов.

Те тут же разразились в ответ отвратительными криками, однако вместо того, чтобы попытаться избежать смертельной угрозы, лишь ещё больше усилили напор. Умирали десятками, но продолжали напирать, словно по ту сторону всё ещё активного портала их были даже не тысячи, а миллионы.

— Спасти императора!!! — дружно заорали появившиеся охранники, чтобы спустя мгновение врубиться в хаос мечущихся по галерее монстров.

Кто-то работал одними мечами, кто-то применял артефакты, а кто-то хлестал врага рукотворными молниями. Все такие разные, и в то же время имеющие кое-что общее — все они исступлённо выкрикивали слова утверждённых жрецами священных молитв и словно бы даже не знали о существовании такой вещи как смерть.

Вот только как они ни старались, однако прорваться к императору-магу у них не получалось. Стальные вороны, полностью оправдывая своё имя, были почти неуязвимы для клинков и весьма устойчивы к имеющимся в распоряжении стражей чарам. Воздух наполнился криками раненых и умирающих бойцов.

Будь К’ирсан в прежней форме, он бы точно знал к действовать. Сначала закрыть портал, сдвинув пласты реальности и ограничив приток тварей. Затем сотворить что-нибудь вроде облегчённой версии Танца Зелёного льда, который либо хорошенько проредит вражеские порядки, либо охладит их напор. Ну и, наконец, на закуску он выпустил бы с десяток шаровых молний и с наслаждением понаблюдал бы затем, как уцелевшие вороны гибнут под их ударами.

Однако, увы, в прежней своей манере он больше колдовать не мог. Да и нынешняя его личность предпочитала несколько иной подход к битве, лишённый былого «превозмогания».

Так что вместо серии мощных последовательных ударов, ужасающих своей мощью, К’ирсан предпочёл ограничиться созданием волны пространственных искажений. Не чего-то такого, что корёжит саму реальность, пожирая Силу и требуя задействования всех ресурсов тонкого и физических тел мага, а подобия мелкой ряби, для вызова которой Кайфату достаточно было лишь обратиться с соответствующей грани своего Дара. Да, им это тоже воспринималось весьма болезненно, однако полученный результат всё равно не шёл ни в какое сравнение с использованием «серьёзной» волшбы.

К’ирсан изобразил хлопок левой ладонью по незримой доске и не без удовлетворения принялся наблюдать за тем, как расходящиеся от него, точно круги на воде, вибрации сначала лишают воронов ориентации в пространстве — из-за чего «бедные птицы» тотчас стали набрасываться друг на друга, — а затем сбивают настройки портала и тем самым перекрывают кажущийся непрерывным поток крылатых монстров.

Всё, враг лишён части имеющихся у него преимуществ, ослаблен и уже вполовину не так опасен! Теперь его могут добить даже простые смертные…

«А ведь надо было всего лишь изучить отчёты разведки и запомнить уязвимое место!» — не без удовлетворения отметил Кайфат, то полосуя воздух вокруг своего защитного кокона бичом Нергала, то делая выпады резко удлинившимися шипами.

Да, выглядело это всё не так уж чтобы и зрелищно, но ведь эффективно!

Однако присутствующие здесь смертные имели на всё своё собственное мнение, и там, где К’ирсан радовался своему мастерству, они жаждали чего-то гораздо более яркого и эмоционального.

— Яви свою ярость, Владыка! Излей свой гнев!!! — затянули общий мотив ещё держащиеся на ногах охранники и в этот момент стало страшно заглядывать в их глаза. От плещущегося там запредельного фанатизма пополам со свирепым безумием мороз бежал по коже, ведь им не нужны были полумеры — они хотели быть свидетелями могущества своего бога.

И ведь в чём-то они были правы. Кайфат действительно мог сотворить что-нибудь этакое, достаточно было обратиться к Двойнику, чтобы потоки чудовищной мощи раздавили тварей как клопов.

Вот только как раз чего-то подобного К’ирсан и хотел избежать. Причём по двум причинам. Во-первых, потому что не с его пока ещё слабо развитой волей было тягаться с изрядно окрепшим искусственным богом. И во-вторых, потому как именно к этому К’ирсана и подталкивал тот неизвестный ублюдок, что так ловко натравил на него Стальных воронов.

В общем разум требовал осторожности, но как это сочетать с желанием «масс», Кайфат не понимал. И хфург его знает, чем бы всё в итоге закончилось, если бы на подмогу к своему императору не прибыла «кавалерия» — десяток магов во главе с Верховным шаманом. И уж эти точно не стеснялись в средствах. Гоблин тот сходу призвал какую-то полупрозрачную, незнакомую даже К’ирсану, страховидлу, которая тотчас принялась доламывать портал. Маги же сосредоточились на манипулировании разного рода боевыми плетениями, которые с ювелирной точностью принялись добивать всё ещё пытающихся трепыхаться воронов.

И через считанные минуты всё было закончено…

— Рырга, ты цел⁈ — возопил гоблин, подлетая к К’ирсану и осматривая его цепким взглядом опытного лекаря.

«Слишком быстро и слишком внимательно!» — на мгновение подумалось Кайфату, но он отогнал её прочь.

Для его текущей личности слишком сильно поддаваться напору паранойи было категорически противопоказано. Так что какие бы идеи на счёт незримого врага ему в голову ни приходили, о том, что перед ним всё-таки стоит старый друг, он не забывал.

— Обижаешь! — протянул Кайфат немного недовольно и почти не играя, благо такая реакция полностью соответствовала его нынешнему «взрослому» состоянию.

И видимо всё сделал правильно, раз Гхол сперва ответил радостной улыбкой, но стоило К’ирсану чуть отвернуться, тут же погрустнел и принялся смотреть в его сторону с теперь уже искренним сочувствием.

«Или всё-таки не он?» — задался молчаливым вопросом К’ирсан, развеивая большую часть своих чар… И едва не поддался напору вдруг возникшего желания поговорить с гоблинов по душам.

Играть в контрразведчика было не менее утомительно, чем удерживать внутренний мир в новом изменённом состоянии. Однако К’ирсан держался и держался неплохо. Хотя бы просто потому, что какие бы сейчас трудности он ни испытывал, ценность стоящего на кону приза был слишком велика. Слишком!

И К’ирсан, сцепив зубы, вновь позволил «взрослой» маске полностью перехватить контроль над телом…

«Проклятье, надо терпеть! Надо терпеть и ждать!! До конца, до победы!!!»