Великие Спящие. Эпилог – 1 (Безымянный раб – 9)

Глава третья

В посёлке Чевурлак Птоломей был впервые. Он вообще никогда раньше на землях древнего Некронда — или как его сейчас называли на новый манер Тлантоса — не появлялся. У орков был, к М’Ллеур заглядывал, а вот с визитом к вечно жаждущим «свободы» потомкам тёмных магов всё как-то не складывалось.

И вот теперь, правда не по своей воле, он данное упущение исправлял.

— Слушай, ну ведь дыра дырой, а! — простонал Гиркам, обозревая окрестности. — Дома из глины, грязь вместо дорог, про фонари вообще молчу… Такое ощущение, что не наша просвещённая эпоха на дворе, а времена сразу после падения Закатной империи. Это тогда повсюду разруха творилась, но сейчас-то, сейчас!!

— А что сейчас? Поверь, местные знать не знают ни о каких Закатных империях, мировой гегемонии и влиянии Совета Объединённых Колоний — да будут править вечно его члены — на повышение качества жизни их граждан, — ответил Птоломей, презрительно поджав губы. — Здешний люд мыслит простыми категориями. Рыбу поймали — хорошо, нет — плохо. Налетели ветра с мыса Ауров и разрушили посёлок — плохо, получилось быстро всё восстановить — хорошо… Чевурлакцы просто живут.

— Да, но в дерьме! — ввернул реплику Гиркам.

Птоломей поморщился.

— И что с того? Тем не менее это не мешает им наслаждаться жизнью и находить счастье там, где мы его можем упустить, — оседлал он своего любимого конька. — Счастье оно…

На глаза молодых магов, прогуливающихся по центральной улице Чевурлака, попался измождённый, с трудом передвигающийся дед, очевидно далёкий от наслаждения жизнью, и Птоломей осёкся.

— Как я понимаю, твой переезд в эту землю обетованную откладывается, да? — захихикал Гиркам, который хоть и выглядел болезненно худым, тем не менее был несравним с несчастным стариком.

Парировать было нечем, и Птоломей ответил неприличным жестом. Благо никого из старших коллег, способных приструнить распоясавшихся молодых чародеев, рядом не было. Будь оно иначе, и вести себя столь расслабленно у них точно бы не получилось. Великий Кии’л’дорег Дыхание Бездны был чрезвычайно щепетилен в вопросах поддержки благопристойного облика подчинённых ему магов, и не терпел, когда кто-то даже в малости отступал от установленных правил.

Но как же приятно подобные ограничения было нарушать…

Чародеи молча прошли улочку из конца в конец и развернулись обратно. Ни один из диагностических артефактов, которыми они были увешаны точно орочья невеста серебром, не показал никаких отклонений от нормы. Ожидаемая аномалия, собственно ради которой в эту забытую Небом дыру и согнали магов из резерва Совета Объединённых колоний с приданными им двумя ротами тяжёлой пехоты, не наблюдалась.

— Не знаешь, Ирэн… ну, светленькая из нового пополнения… она до конца операции здесь будет или её домой во время ротации отправят? — нарушил молчание Птоломей, едва стало понятно, что и в этот обход ничего плохого не ожидается. — Ты же вроде с девчонками из её группы общаешься, может слышал чего.

— А ты с какой целью интересуешься этой благородной дочерью славного рода Шаа’б’сутэх? Соблазнить, небось, хочешь, а? — моментально развеселился Гиркам, впрочем через мгновение он вновь посерьёзнел: — Ты, смотри, её отец в прошлом году в тренировочном бою против Дыхания Бездны почти тридцать вдохов продержался. Тебя он за вполовину меньшее время по земле ровным слоем размажет.

— Почему сразу соблазнить⁈ Просто увидел красивую девушку, но толком пообщаться не успел и вот теперь не хочу, чтобы уезжала, — принялся оправдываться Птоломей, самую чуточку покраснев.

Гиркам радостно загыгыкал и ткнул приятеля кулаком в плечо. Мол, знаем мы такие «просто», после них потом ещё дети рождаются. Однако потом видимо что-то увидел в глазах приятеля и успокаивающе бросил:

— Остаётся она, остаётся! Ей вроде как для получения от Коллегии рекомендации на продвижение в ранге не хватает полевой практики, вот отец её сюда и направил. Так что если не будешь зевать, то времени «навести мосты» тебе вполне хватит.

— Вот так бы и сразу! А то начал тут всякими нехорошими обвинениями бросаться… — фыркнул Птоломей и оглянулся на странный треск за плетнём одного из домов.

Вдруг показалось, что там копошиться какое-то чудище, даже сердце ёкнуло, но признал в нём обычную свинью и облегчённо выдохнул. Прорыв, ради которого их всех сюда пригнали, то ли откладывался, то ли отменялся, а значит и дёргаться лишний раз тоже не стоило.

— Кстати, ты ведь вроде как был на последнем собрании Коллегии, верно? — спросил Птоломей, вдруг вспомнив кое-что интересное.

— На том, где старые пердуны, помнящие ещё как пачкал пелёнки великий Кии’л’дорег, выдвинули новую гипотезу о причинах исхода вартагов? — уточнил Гиркам.

— Угу, — кивнул Птоломей, снова оглядываясь на неугомонную свинью.

Кажется тварь решила, что ей тесной в грязной луже и теперь пыталась шатать плетень.

— Тогда был. И до сих пор помню, как все чуть со смеху не поумирали, когда старичьё начало рассказывать про «мир, выдавливающий за свои пределы всех слишком сильных и слишком для него опасных существ», — ухмыльнулся Гиркам.

— Но почему? Звучит всё вроде логично… — наоборот нахмурился Птоломей.

— Ага, только возникает вопрос, почему ни один из магов уровня нашего уважаемого Кии’л’дорега, каждый из которых способен трясти горами и поворачивать вспять реки, от чего-то не спешит перебираться в Междумирье, — теперь уже открыто насмехался Гиркам, обычно гораздо более сдержанный. — А это, напомню, предел развития мага!

— Ну или нам говорят, что это предел… — протянул Птоломей, и теперь время замолкать наступило уже для его приятеля.

Простая мысль, что далеко не всё из того, что до них доводят наставники, можно считать истиной в последней инстанции, почему-то в голову ему не приходила.

— Проклятье… — буркнул Гиркам, взъерошив короткие, прохожие на солому волосы. — Можешь ты, однако, озадачить!

— А ты думал! — фыркнул Птоломей, однако сам понял, что получилось у него это как-то невесело.

К понимаю того, что мир сложнее, чем им кажется, он тоже пришёл далеко не сразу. Первое время думал, будто всё ясно как день. Вот Объединённые колонии Заката — оплот цивилизации, острова культуры, науки и магии в бушующем море варварства. Вот могучие чародеи, восстанавливающие потерянное в катастрофах и войнах наследие Закатной империи, проводники ищущих света во мраке невежества. И, наконец, вот варвары всех рас, громящие всё и вся ради сиюминутной выгоды в ущерб вечным ценностям.

А на деле что выходит, если помотаться по миру да посмотреть на всё не зашоренными глазами?

Из Объединённых колоний светоч цивилизации как из веника копьё. Гораздо больше им подходит титул «царя горы» из детской игры, смысл которой часто даже не в том, чтобы залезть повыше самому, сколько помешать это сделать другим.

И каких-то абстрактных чародеев-бессребреников, живущих ради одного лишь искусства магии, тоже не существует. Зато есть члены старых, ещё имперских родов, в чьих жилах течёт кровь иномирян и которые за обладание действительно важными секретами и тайнами готовы залить кровью половину Торна.

Аналогично с окружающими миром. Да, грязи как в том же Чевурлаке, полно, однако есть и те, кто почти не уступает в плане общего развития Колониям. Гарташ, Джуга, Страна Хань — эти страны развиваются каждая по-своему, но ведь развиваются! А им уже дышат в затылок конкуренты. Пройдёт год, десять лет, сто, и если ничего не изменится, то нынешнего «царя» общими усилиями скинут с горы в грязь. В грязь, откуда уже не подняться!!

Чересчур глубоко задумавшийся Птоломей с досадой покачал головой и едва слышно прошептал:

— А это старичьё только и делает, что плетёт друг против друга интриги, да мешает делать карьеру безродным…

— Прости, что ты сказал? — встрепенулся Гиркам, который в этот момент пытался разобраться с начавшим странно себя вести артефактом.

— Ничего, — отмахнулся Птоломей и, постаравшись отбросить меланхоличное настроение, спросил: — Чего там у тебя?

— Да что-то не пойму. Вроде ни пространственная, ни астральная аномалия не фиксируется, но есть непонятные пульсации стихиальной энергии смешанной природы. Чего быть не должно… — нахмурился Гиркам, щёлкая переключателями. Наконец, озлился и, вернув похожий на зеркало с несколькими ручками прибор на пояс, сотворил диагностическое заклинание.

Над его рукой возник светящийся золотом шар, и он тут же стал объектом внимания обоих магов. Потекли томительные мгновения.

— Да не, всё в порядке, — сказал Птоломей, вытирая вдруг вспотевший лоб.

От мысли, что прорыв Сил, который происходит на Торне раз в тысячелетие и который они все ждут вот уже несколько седмиц, произойдёт непосредственно рядом с ними, его бросило в жар.

— Это же не основное направление. Аналитики утверждали, что эпицентр будет верстах в двух севернее… — продолжил Птоломей, и в тот же миг, словно в насмешку, диагностический шар плавно приобрёл грушевидную форму, потом покраснел, а затем и вовсе с хлопком лопнул.

— Хфургово семя!!! — выдохнул Гиркам, снова схватившись за артефакты на поясе. Будто ничего важнее их и не было.

Птоломей же повёл себя гораздо более разумно. И вместо того, чтобы тратить драгоценные секунды на проверку результатов работы волшбы, взялся за заклинательный жезл и принялся торопливо оглядываться.

— Ну, чего там? — спросил он нервно, спустя минуту или две.

— Всё то же самое, только пульсации смешанной энергии сменилась ровным нарастающим потоком. Однако ни его источника, ни адресата зафиксировать не могу. Мы либо слишком далеко, либо… — горячо зашептал Гиркам, отбрасывая устройство и тоже берясь за боевой жезл.

— Либо слишком близко! — закончил за него Птоломей, бдительно вслушиваясь в движения Силы.

Увы, нужной чувствительностью его Дар пока ещё не обладал. Низкоранговые маги вроде него — Сжатый кулак, согласно таблице о рангах Некронда, или чародей-первоярусник, согласно классификации Закатной империи — в таких вопросах могли рассчитывать только на артефактные костыли или специализированные заклятья. Ну а когда те подводили… что ж, в конце концов хорошие мозги всегда считались сильнейшей из «Стихий».

Загадочная активность домашней хрюшки пришла Птоломею на ум практически мгновенно. В кажущемся практически вымершим посёлке подобного рода вещи теперь казались совершенно неуместными.

Птоломей стремительно развернулся и принялся водить из стороны в сторону жезлом, попутно наполняя Силой заготовку Воздушного Резонанса.

— Что⁈ — напрягся Гиркам.

— Свинья! — выдохнул Птоломей, нервно кусая губы. — Не вижу свинью! Только что ведь была в том доме, забор ломала, а теперь…

— Вон она!!! — азартно выкрикнул старый друг и разрядил по цели свой артефакт.

С навершия похожего на простую палку магического стержня сорвалась алая молния, и от последовавшего вслед за этим адского грохота заложило уши. В воздух над расположенным совсем рядом плетнём ударил фонтан из земли и окровавленной плоти.

— Лучше так, чтобы уж наверняка! — хвастливо сообщил Гиркам, опуская оружие.

Однако Птоломей взятый им тон не поддержал.

— Как тварь вообще там оказалась? Она же осталась саженях в тридцати позади… — сказал он, чувствуя как закручивается внутри пружина нервного напряжения. — И почему мы не заметили её перемещений⁈

Последнее он почти выкрикнул, после чего по наитию вскинул жезл и выпустил Резонанс навстречу метнувшейся к ним тени.

Раздался хлопок, и комок плоти закувыркался в грязи. Несмотря на нанесённые повреждения, было видно, что изначально тень представляла собой странно перекрученное безголовое четырёхногое создание, напрочь лишённое кожи, но обладающее десятком раскиданных по всему телу разновеликих глаз. Боевое заклинание очевидно размолотило в пыль костяк твари, однако добить не добило. Из рухнувшего в грязь «мясного мешка» поднялись струйки дыма, сложились вместе в огромную, размером в человека, пасть и уже та вновь попробовала продолжить атаку.

— Да сдохни ты! — выдохнул Гиркам, встречая бестелесного монстра струёй истинного пламени.

Тот попробовал увернуться, но близость к магу сыграла с ним злую шутку. Порождённый Стихией первородный огонь сразу же накрыл чудище пылающим покрывалом, вырваться из объятий которого было попросту невозможно.

Поле битвы осталось за подчинёнными Кии’л’дорега.

— Чтоб меня мархуз сожрал, это чего такое было⁈ Что-то я такой гнуси в бестиариях не припоминаю… — сказал Гиркам, вытирая со лба пот.

— Потому что это грёбаный Прорыв, дружище. Объявляй тревогу! — на правах старшего в их паре потребовал Птоломей, попутно накладывая на себя Радужный Щит и меняя заряд в жезле на заклинание Луча Холода.

— Не могу, связь пропала!!! — вскрикнул приятель через мгновение и, судя по подрагивающему голосу, его захлёстывал адреналин.

— Тогда дай ракету!!! — уже рявкнул Птоломей. — Очнись, Гиркам! Мы в заднице, и если будем тупить — сдохнем!!

Окрик подействовал. Гиркам хлопнул себя по лбу и тут выпустил в небо заряд алхимического фейерверка, выданного им «на всякий случай». В небе тотчас расцвёл красный цветок, и маги рванули вдоль улицы к выходу из посёлка. Защиту Гиркам накладывал на себя уже на бегу, предоставив Птоломею право следить за обстановкой и первым встречать угрозы.

И воспользоваться этим правом пришлось как-то слишком уж быстро!

Они уже почти выбрались из ставшего смертельно опасным Чевурлака — до выхода оставалось миновать домов пять или шесть, — когда на дорогу внезапно вышел так впечатливший их ранее старик. Доковылял шаркающей походкой до центра улицы, да так и замер, словно бы поджидая бегущих магов.

— Дед, убирайся отсюда!!! — заорал Птоломей на бегу, впрочем не забыв поудобнее перехватить жезл.

Как оказалось последнее он сделал не зря. Измученный жизнью старик вдруг болезненно замычал, раздулся, точно огромный пузырь, но не лопнул как можно было ожидать, а тошнотворным образом вывернулся наизнанку и принял вид уже виденной ранее безголовой, лишённой кожи и глазастой твари. Разве что раза в три более крупной и обладающей к тому же ещё огромной пастью в районе живота.

— Ум-м-мам-м!!! — загудел монстр, едва закончив трансформацию.

И волна порождённого магией воздуха едва не погасила их Щиты. Точнее, этим бы точно всё и закончилось, если бы Птоломей не успел среагировать и не отправил навстречу вертикальный полумесяц силового клинка. Удар в итоге оказался существенно слабее, а колдовские барьеры лишь уменьшили своё свечение.

— Получай!!! — азартно крикнул Гиркам, как и в прошлый раз выпуская из жезла алую молнию.

Вот только повторить прежний успех у него не вышло — «старик» снова доказал, что монстр из него получился как минимум классом выше «свиньи». Заклинание ещё в сажени от монстра увязло в сгустившемся облаке крови, так что до цели дошла хорошо если двадцатая часть изначального заряда. И никакого урона «дед» не понёс.

— Ум-мм! Ум-мм!!! — уже без вложенной магии загудел «старик», срываясь на бег.

Но тут уже наступил черёд Птоломея отражать атаку, и он не без удовлетворения выстрелил Лучом Холода. Тварь и на этот раз попыталась ответить уже выручившей её волшбой, однако против новых чар она не помогла. Облако осыпалось ворохом кровавых льдинок, и почти не потерявший в мощи Луч вонзился аккурат в центр раззявленой в крике пасти. Удар сердца, другой, и вот уже «старик» замирает замёрзшей статуей…

На то, чтобы разбить, её хватило одного Молота Силы Птоломея. Гиркам даже обиделся было, что тот ударил вне своей очереди, однако не увидев понимания в глазах приятеля, моментально осёкся.

— Что⁈ Сейчас дух наружу вырвется, добьём его и…

— Да погоди ты!! — рявкнул Птоломей, вертя головой.

В отличие от Гиркама он отчётливо слышал многоногое шарканье, скрип досок и тихое, но явно набирающее мощь гудение. И не откуда-то с одного направления, а отовсюду. Звук шёл от каждой лачуги, мимо которой они уже проходили и которую им ещё предстояло миновать. Кое-где даже из-под земли доносились вибрации, что уж совсем казалось странным.

— Мне кажется или дорогу впереди перегородила какая-то пелена? — спросил Гиркам, шмыгнув носом.

— Не кажется! — огрызнулся Птоломей, медленно вращаясь на одном месте.

Внезапно пробудившаяся интуиция в голос орала, что они в шаге от гибели, но в чём та заключалась, маг пока понять не мог. Единственное, что было совершенно ясно — связываться с упомянутой пеленой точно не стоило.

— Тысяча мархузов, я идиот!!! — зашипел он, едва не влепив себе ладонью в лоб. После чего припал на одно колено и принялся спешно выписывать прямо в грязи строчки колдовских рун.

— Парный Щит??? С ума сошёл? Мы же в двух шагах от выхода из посёлка… — удивился Гиркам, сдвинув брови.

— К Кали выход, помоги с контролем!!! — завопил Птоломей, снова поднимаясь.

Надписи под его ногами уже мигали разноцветными огнями, и теперь он, используя их в качестве якоря, менял стандартную конфигурацию своего Радужного Щита.

Надо сказать, Гиркам хоть и замешкался на пару ударов сердца, тем не менее решение приятеля принял без споров. Ослабил структуру своей защиты, а когда та вздулась пузырём, позволил слиться с контуром силовой оболочки вокруг Птоломея.

На всё про всё у них ушло хорошо если секунд десять, однако этого едва хватило, чтобы подготовиться к достойной встрече вражеской атаки. А она была и была весьма впечатляющей!

Тот самый гул вдруг стремительно набрал силу, на мгновение став подобным рёву урагана, после чего враг одним махом высвободил вложенную в него колдовскую мощь.

В тот момент обоим на секунду показалось, что весь посёлок взлетел на воздух. Полетели вперемешку обломки лачуг, плетней, земли и камней, но самое главное — на приятелей со всех сторон единым фронтом пошла волна магии. Не структурированной, примитивной, но от того не менее грозной.

Птоломею на мгновение показалось, что их с Гиркамом жизнь окончена. Слишком могуч был вражеский удар, чтобы его мог без потерь пережить кто-то вроде них. И пусть двойные Радужные Щиты, специально укреплённые Стихией Земли и наполненные совокупной Силой молодых чародеев, продержались первые самые страшные мгновения колдовской атаки, а личные амулеты ещё больше ослабили то, что прошло через Щиты, задействованная врагом мощь всё равно была слишком велика. А потому ради спасения в ход пошли средства, обычно приберегаемые на чёрный день.

«Хфурга мне в дышло! Сотня фарлонгов мархузу под хвост…» — отстранённо подумал Птоломей, усилием воли разрушая спрятанный в потайном кармане кристалл горного хрусталя.

Таящееся внутри заклинание Гранитного Купола тотчас вырвалось наружу, накрыло их с Гиркамом тяжёлым одеялом и встало непреодолимой преградой на пути враждебной магии.

Чтобы купить эту одноразовую «игрушку» Птоломею понадобилось копить три года. И теперь, буквально выкинув деньги на ветер, он испытывал крайне недобрые чувство к напавшим на них ублюдкам.

— Видел, кто это был? — спросил он, смахивая с лба неведомо откуда там взявшуюся липкую грязь.

Пока разрушался Купол, полностью поглотивший энергию атаки, у них была минута-другая, чтобы перекинуться парой слов.

— Кто-кто — жители Чевурлака, вот кто! — скривил не менее грязную рожу Гиркам. — Уверен, если бы мы с тобой не по улице шастали, а внутрь любого из домов заглянули, то наверняка застали бы момент завершения трансформации…

— Да какая уже сейчас разница! Выжить бы, — усмехнулся Птоломей и, обновив всё тот же Радужный Щит, вложил в правую ладонь заклинания Огненного Бича.

Как учил Кии’л’дорег: если нет возможности уничтожить врага дальнобойными чарами и не можешь сбежать — переходи в ближний бой! Жаль только потом он добавлял, что-то вроде «хотя бы умрёшь красиво», но здесь и сейчас данное замечание вспоминать совсем не хотелось.

Гиркам занимался примерно теми же самыми приготовлениями, так что когда Купол окончательно исчез, в драку оба вступили уже готовыми биться до последнего.

— Левый фланг мой! — рявкнул Птоломей, едва успев разглядеть бегущих к ни тварей — товарок двух убитых ранее.

Слова он тут же подкрепил делом: провёл справа налево жезлом с активированным Лучом Холода, убавляя прыти безголовым монстрам, и располовинил Бичом сразу пару непонятно откуда взявшихся бесплотных духов.

— Бич против них тоже работает! — крикнул он Гиркаму с некоторым даже задором.

В конце концов страшен не враг, страшно не иметь против него оружия. И раз последнее найдено, то и бояться больше не нужно.

— Понял… — начал было приятель, однако потом вдруг охнул, застонал и принялся заваливаться вперёд: Птоломей едва успел развернуться и подхватить его рукой с зажатым в ней жезлом.

Мархуз знает как, но его гораздо менее боевитый приятель прозевал нападение одной из призрачных пастей. Смертельную рану та нанести не успела — сработал Щит, — но серьёзный кусок ауры вырвала. Гиркам моментально сомлел, и теперь Птоломею предстояло отдуваться за двоих.

Ситуация, которую он ещё секунду назад оценивал как средней паршивости, снова стала поганой донельзя!

— Мать вашу Кали так и перетак!! Ну почему как дерьмо какое, так всегда со мной⁈ — взвыл Птоломей, попеременно работая то жезлом с Лучом, то Бичом, и с ужасом осознавая, что надолго его не хватит. И весь вопрос в том, что случится раньше: он ошибётся и подпустит к себе тварей или свалится от истощения…

О том, что они с Гиркамом успели подать сигнал, Птоломей уже успел забыть. Однако адресаты его получили, успели отреагировать и даже отправить людей на выручку. Так что пока старшие коллеги закрывали локализованную стараниями приятелей трещину в пространственном барьере, отряд боевых магов пробился через колдовской туман и пришёл-таки им на помощь.

Птоломей — без Щита, отбросив разрядившийся жезл и лишившись Бича — уже стоял над так и не пришедшим в сознание приятелем, пережигая Силу в истинное пламя и пытаясь отогнать напирающих бестелесных монстров, когда в скопление врага вдруг прилетела шаровая молния, а следом за заклинанием появились и вооружённые артефактами коллеги. В основном безродные чародеи вроде самого Птоломея, но были среди них и аристократы. Всех он не разглядел, но самого важного для себя человека увидел.

— Госпожа Ирэн? — расплылся в неверящей улыбке Птоломей, толком не понимая, то ли он действительно видит запавшую ему в сердце девушку, то ли таково предсмертное видение.

— Мы знакомы? — удивилась Шаа’б’сутэх, кажется действительно впервые обратившая внимание на кого-то вроде Птоломея.

— Теперь да, — попытался учтиво кивнуть он, однако земля почему-то закрутилась вокруг оси и… дальше в памяти возник провал.

За награждением отличившихся в закрытии очередного Прорыва, проходившим на сцене большого тирского колизея, Птоломей наблюдал из ложи для почётных гостей.

— Немалая честь, — как сказал вестовой, доставивший пригласительный билет прямиком в госпиталь, где восстанавливался от тяжелейшего истощения молодой маг.

— Дешёвая подачка, — как заметил Гиркам, который получил гораздо меньшие травмы, чем можно было бы ожидать изначально.

— Командованию виднее, — попытался убедить сам себя Птоломей, но получилось плохо.

Не то, чтобы очень уж хотелось какой-то награды — он сначала просто выполнял свою работу, а потом спасал себя и приятеля, — но дело они и вправду сделали немалое. Как позже выяснилось, влезли в самый эпицентр Прорыва, оттянули на себя внимание порождений иномирных сил, не дали им продолжать трансформации, предупредили своих — вроде бы кругом одна польза, однако оценить её почему-то не оценили.

Одно хорошо, со всем этим спасением Птоломей смог, наконец, познакомиться с Ирэн и, судя по кое-каким знакам, имел неплохие шансы продолжить общение дома. А это в его глазах уже само по себе было немалым призом.

Вот только от чего сердце продолжают царапать мархузы обиды… Особенно после того, как на сцену стали выходить люди, вообще не появлявшиеся в окрестностях Чевурлака. Обладатели громких и не очень фамилий, представители купеческих родов, парочка Светорождённых, даже один гном затесался — наград оказались достойны все, кроме действительно заслуживших её молодых чародеев.

— Наплюй, будет и на нашей улице праздник! — попытался успокоить приятеля гораздо более терпимый к подобным вещам Гиркам. — Подумаешь: медальку дадут, да денег отсыплют… — Попробовал он подобрать максимально веский довод, но как назло ему в ту же секунду невольно возразил сам распорядитель церемонии.

Со сцены, под бурные овации и выкрики, чествующие героев, внезапно было объявлено, что все отличившиеся получат право на внеочередной ритуал усиления способностей, и… и этого, жаждущий могущества, Птоломей уже стерпеть не мог.

— Сучьи дети!! Чтоб им всем козлами-кастратами переродиться!!! Я… я должен был получить это право!! Я! А не вон тот жирдяй из рода Сии’льэфул, и уж точно не Длинноухие ублюдки, которым этот ритуал вообще ни хфурга не нужен!!! — зашипел он, едва сдерживаясь, чтобы не заорать в голос.

Обида требовала выхода, и Птоломей наверняка наделал бы глупостей — может быть устроил дебош, а может принялся по-очереди вызывать на дуэль всех «героев» на сцене, — если бы в тот день не произошло событие, благодаря которому он не просто смог обуздать свой буйный нрав, но и напрочь изменить весь дальнейший жизненный путь. В одной ложе с приятелями, странным образом ими незамеченный, находился ещё один гость. И именно момент вспышки гнева Птоломея, он счёл наиболее подходящим, чтобы сообщить о своём присутствии.

— Прошу прощения, что вы там про Длинноухих ублюдков сказали? — вмешался неизвестный, убирая отвод глаз.

И почти сразу же стал виден модный среди Светлых эльфов зелёный камзол, длинные светлые волосы, характерные заострённые кончики ушей и небольшая корона, почти не видная из-за сложной причёски.

Князь-маг! Эльфийский князь-маг!!!

Зрелище было настолько шокирующим, что молодые маги напрочь забыли про все свои обиды. Одно дело ругать кого-то просто так, не опасаясь за свою шкуру, и совсем другое, глядя в глаза чародея, способного тебя раздавить точно клопа.

— Приношу свои извинения, уважаемый! Во мне говорили глупые эмоции, и я не знал о вашем присутствии, — склонил голову Птоломей, проклиная свой длинный язык и мысленно уже готовясь к неприятностям. — Разумеется я так же не желал ничего плохого нашим Светлым союзникам!

— Уверены? Вы были весьма убедительны, — промурлыкал князь-маг, самую малость выпуская наружу давление своей ауры. Ровно столько, чтобы одновременно и наказать «наглецов», и не привлечь внимание всех прочих.

— Более чем, — прохрипел Птоломей, слыша как за спиной тяжело дышит приятель. — Просто меня несколько… огорчил выбор лиц, достойных награды, офицерами штаба великого Кии’л’дорега. И я немного потерял связь с реальностью.

Как же Птоломей себя в тот момент ненавидел! Свою слабость, свою неспособность дать достойный отпор и вообще необходимость извиняться. Ненавидел, и ничего не мог поделать. Потому как есть силы и Силы, и безымянный князь-маг был как раз из последних. Решит их убить — и они сдохнут, даже мяукнуть не успеют, решит отпустить — и они продолжат жить.

Впрочем эльф смог их удивить.

— О, понимаю! — тонко улыбнулся Длинноухий, внезапно убирая давление. — Вот только, — тут он подался вперёд и заговорщицким шёпотом продолжил, — вот только кто вам сказал, что список награждений таков из-за происков неких загадочных офицеров штаба Дыхания Бездны? Вовсе нет. Кии’л’дорег составлял их лично! Уж я-то знаю — сам просил вписать туда парочку племянников!

Князь-маг сделал драматическую паузу, видимо ожидая реакции если не от окаменевшего Птоломея, то хотя бы от Гиркама, но просчитался. Оба приятеля молчали, точно набрав в рот воды. Вступать в диспут с кем-то столь могучим они очевидно опасались.

— Не верите? Зря. Наш драгоценный великий маг собственно и стал тем, кем сейчас является, только потому, что заводил отношения с теми, с кем было выгодно их иметь, и игнорировал тех, кого выгодно было игнорировать! — продолжил шептать эльф, и тут уже Птоломей не выдержал.

— Хотите сказать, что нас ему выгодно игнорировать? — спросил он напряжённым голосом.

— Разумеется, мой юный друг, разумеется! — мелодично рассмеялся эльф. — Как и многие Кии’л’дорег терпеть не может безродных выскочек. Ты можешь быть хоть десять тысяч раз героем, но если ты по происхождению не выходец из Закатной империи, то выше определённого уровня тебе подняться не дадут. И шансы вырасти в силе постараются ограничить. Понимаете?

— И что же тогда делать? — вдруг подал голос Гиркам, которого кажется задели слова Длинноухого даже больше, чем Птолемея.

— Ну откуда ж я знаю? — в очередной раз рассмеялся эльф, которого очевидно забавляло смятение, в которое были ввергнуты умы парочки молодых магов. — В конце концов я очередной «Длинноухий ублюдок», которого вы бы с радостью убили на дуэли… — Тут он сделал очередную паузу и с холодным смешком припечатал: — Если бы смогли.

На этих словах князь-маг поднялся и, не прощаясь, с грацией прирождённого убийцы выскользнул из ложи. Вот только если в случае Гиркама странная и пугающая беседа на том и закончилась, в случае Птоломея она имела некоторое продолжение.

«Ищите возможности для роста, мой юный друг, — буравчиком ввинтилась в его сознание чужая мыслеречь, — ищите возможности и опирайтесь на друзей. Иного пути победить несправедливость не существует!»

Невинное, в общем-то, пожелание, нечто подобное мог сказать кто угодно, если бы не пара вещей: выделенное Длинноухим «друзей» — что едва ли не открытым текстом говорило о каких друзьях идёт речь, и деревянная пластина, внезапно появившаяся во внутреннем кармане Птоломея. Пластина, от которой за версту несло большими неприятностями и ещё большими возможностями.

Как и когда Птоломей сжал её в кулаке, он не понял и сам.