Великий князь и я. Театр

1

— Маменька! — я летела как на крыльях, прижимая к груди заветное письмо. Этот день претендовал на звание самого лучшего в моей жизни! "Неужели чудеса случаются?" — крутилось в голове. Неужели у меня получилось?

Ввиду нашего сложного положения, свои шансы я оценивала скептически. Выиграть в таком конкурсе сельская дурочка не могла априори. "Наверняка у них уже готов победитель", — говорила я себе, — "какой-нибудь столичный франт при деньгах и славе".

Но мама настояла на участии. Она всегда верила в меня больше, чем я сама.

Сегодня пришёл ответ — мой сценарий понравился столичному жюри. Невероятно!..

— Маменька, ты где?! — сию новость было невозможно удержать в тайне. Как назло, маменька куда-то запропастилась. Учитывая небольшие размеры нашей усадьбы, это было по меньшей мере странным. Имение, крестьяне, дворовые — всё давным-давно ушло за долги. У нас осталась только горничная без роду и племени, работавшая за крышу над головой.

Я вдохнула и выдохнула, выставив письмо перед собой. Наш шанс покончить с долгами. В столице крутились капиталы, жили выгодные партии, в столице умели делать деньги на каждом шагу… но как раз денег на столицу у нас не было.

Горничная Аглая незаметно, как нечистая сила, выскользнула навстречу из тёмного коридора. Я едва не заверещала, но она вовремя зажала мой рот ладонью. Ум!.. Хоть бы руки, луком пахнущие, помыла!..

Бояться Аглаю мне и в голову не пришло.

— Простите, барыня, — шёпотом запричитала она, верно оценив мой недовольный взгляд. — Дядюшка ваш приехал, лютует!

Час от часу не легче!

Значит, он опять закрылся с матушкой в кабинете. Подобрав юбки, я бросилась туда. Аглая, хихикая, побежала за мной. Ну, ей-то удобно в мягких тапочках скользить по полу, а я извращалась на каблуках.

Впрочем, крики дяди заглушали любой цокот…

— Довольно, Лизабет, довольно! Я больше не желаю ничего слышать! — рычал он.

— Мы уже обсуждали это, Павел. Тысячу раз. У Сены есть сердечный друг, которого она обещала ждать, — голос мамы звучал непривычно жёстко. В жизни она была мягкой, спокойной и улыбчивой, даже несмотря на невзгоды, но дядя — мастер выводить из себя.

— Друг! Сердечный! — прорычал он. — Какой-то мелкий мастеровой из богом забытой лавки! Ушёл два года назад с рекрутским набором! Ты сама понимаешь, что это чушь! Где Сена и где мальчишка с улицы?!

Я прикусила губу. На самом деле, мы с Фёдором всегда были друзьями, и только перед отъездом он признался в чувствах. Я обещала его ждать, как подруга… а там посмотрим. Мама считала, что Фёдор неплохая партия — работящий, непьющий, без гонору и скандального характера. Я соглашалась с мамой, но замуж меня пока не тянуло.

— Где Сена?.. — с иронией произнесла мама. — Сена живёт в старой ветхой усадьбе, у неё одна горничная, шитые-перешитые платья и крестьянская каша на завтрак. Никто из дворян в глаза нас не видел, да и видеть не захочет! Давай не будем отрицать очевидное! Лучшее для неё сейчас — дождаться Фёдора…

— Какого, какого Фёдора?! Она графиня, аристократка крови! Дворянка! Уже и жених имеется — молодой, красивый князь, а ты упрямишься! Смотри, Лизабет, пойдёшь по миру со свой принципиальностью! Он золотом платит за невесту!

Молодой красивый князь для меня? Откуда, интересно, такой неприхотливый субъект взялся?.. Если речь не о…

— Язычник?! — вскричала матушка, совсем потеряв терпение. Положа руку на сердце, здесь и я вздрогнула. — Ты мою дочь нелюдям продать хочешь?!

— Уважаемые подданные империи…

— Знаю я этих подданных! Вон у нашего бывшего соседа по имению жёны каждый год менялись, и всё нищие дворянки, молодые да румяные! Семь девок в могилу свёл! Ты часом не ему Сенушку отдать хочешь, ирод?!

У меня аж сердечко дрогнуло. В памяти вспыхнула картинка — седой господин с резким голосом, пожирающий красноватым взглядом маменьку. Слава Великому, он был в нашем доме всего один раз!..

Замуж за него?! А может, дядюшку в дальней комнате закрыть на пару месяцев, чтобы в себя пришёл?!..

— Окстись, Лизабет! Он уж помер, кажется! Я в столицу третьего числа ездил, к старому другу, и гость там один сетовал, что приличных невест в столице не найти. Я ему и рассказал про Ксению, показал карточку портретную! Как он на неё смотрел… на смотрины, говорит, жду!

Аглая руки к щекам приложила — дескать, какая удача-то, барыня! За столько лет я научилась понимать её без слов.

Князь — не князь, не хочу я замуж! Особенно за язычника!

Маменька была со мной солидарна:

— Хорошо ты сказки городишь, Павел! Они же нас за людей не считают, эти язычники! Сгноит девочку в темноте да одиночестве, ещё и для чар своих тёмных использует! Если он богатый такой, жену ровню найти не в силах?!

— А влюбился он, влюбился, клянусь тебе! — заблеял дядя, почуяв мамину слабину. — От портрета не отрывался! Мы в прогрессивный век живём! Все предрассудки давно пора оставить в прошлом! Всё! В конце концов, я глава семьи! Едем на смотрины в Руссу!..

— Родную племянницу готов продать за выкуп! — укорила мама под скрип старого стула — видимо, ноги её уже не держали. Дядя назвал такую сумму, что даже мы с Аглаей присвистнули! Для столицы, верно, не самые большие деньги, но и маме, и дяде долги бы погасить хватило!..

Внутри всё сжалось. Маменька обещала мне брак по любви — мол, наши дворянские корни умерли вместе с долгами. А теперь?..

Понимая, что спор закончился дядиной победой, я бросилась в сад. Нос невыносимо свербел, но сопли я распускать не стала. Глупые страдания и терзания не имели никакой пользы — надо собраться и подумать!

Увы, положение наше было безрадостным как не крути.

Папенька умер, когда мне исполнилось семь. То ли убили, то ли по глупости головой ударился — история умалчивает. Союз родителей отчасти был счастливым, книжным. Она простая горожанка, помощница аптекаря, он вполне себе молодой и пригожий граф. Романтика!

Как же.

Родители от папеньки отказались. Без высшего света и привычной жизни он, по рассказам мамы, стал быстро чахнуть. Дела шли посредственно, отец начал пить и играть, досаждать маменьке, обвинять и упрекать её в неудачах. Да простит меня Великий, не то, чтобы мы сильно печалились с его смерти. Мама называла его неплохим человеком, но слабым. Так или иначе, она никогда не держала на него зла.

Через месяц после смерти вскрылись отцовские долги. Он, не изменяя себе, брал ссуды в банке, занимал деньги у сомнительных личностей и заложил имение, которое в миг необъяснимой щедрости подарили ему родители. Матушке пришлось пойти на поклон к дяде Павлу — брату отца.

Тут и выяснилось, что пристрастие к картам и пустая голова — это наследственное. Мой почивший дедушка ухитрился промотать всё своё состояние. Павел оказался в схожей ситуации, но в отличие от нас, у него были связи в высшем обществе, столичный особняк и немного денег "на чёрный день". Он выручил маменьку — припугнул особо ярых наглецов и выкупил нам ветхую усадьбу за бесценок. Имение отошло банку, ценные вещи маменька с дядей отдали на погашение ссуды. Я знала, что дядя переодически даёт ей небольшие суммы — на эти деньги я училась в частной школе для девочек. Мама работала, не покладая рук, но до конца ссуды, которая съедала весь доход, было ещё далеко.

Моя свадьба с богатым князем действительно могла спасти ситуацию. Неудивительно, что дядя готов закрыть глаза на языческий дар. А ведь именно он пугал меня "распутными нелюдями, пьющими кровь мирных христиан"!..

Лицемер!

Маменька нашла меня на качелях за старой яблоней — в том единственном уголке сада, который мы привели в порядок. Остальная земля вокруг усадьбы зарастала буйным цветом, делая наш дом похожим на страшную декорацию. Нет ничего странного в том, что я любила писать про ночи, призраков и заброшенные дворцы — в такой-то обстановке.

— Мама! — воскликнула я, нащупав в потайном кармане позабытое письмо. — Меня же пригласили в Руссу!

Сначала маменька растерялась, потом — нахмурилась и упёрла руки в бока:

— Это что же, Павел до тебя добрался?! Как он только обогнать меня успел, шельмец?!.. Небось соловьём разливался о красивой столичной жизни?..

— Нет-нет, маменька, — успокоила я пыхтящую родительницу, — я говорю про конкурс. Мой сценарий взяли в Юлианский императорский театр. Представляешь, всю постановку одобрили! Мы едем в столицу! И не надо никакого князя!

Мама аж на скамейку упала. Что и сказать, я сама не ожидала такого подарка от судьбы.

— Боже, поздравляю! — она схватила меня за руки. — Какая ты молодец! Вот видишь, я говорила, что ты очень способная девочка! Однако… — маменька вдруг замерла и сощурилась: — Я так понимаю, нашу беседу с Павлом ты слышала. О, не красней, он кричал как дурная чайка!.. Дорогая, прошу тебя, не отказывайся от смотрин.

— Но мама, я не хочу за языческого князя! — возмущённо подскочила я. Маменька одним строгим взглядом вернула меня на скамейку.

— Сена! Я тоже не рада этой поездке, но что если князь действительно влюбился?.. Влюблённый мужчина, он же как воск податливый, щедрый, готовый твоим прихотям потакать! Получишь себе и титул, и деньги, и власть! Не захочешь — вернёмся в Ладанью. Уж поверь, я с Павлом справлюсь.

— Но я-то в языческого князя точно не влюблюсь! — заспорила. — Ты ведь знаешь, как они с жёнами обходятся! У них порядки совершенно дикие!

Незавидная судьба языческой невесты давно стала притчей. Об этом писали и в романах, и газетах с дурной репутацией, которые не чурались ворошить чужое грязное бельё. В наш прогрессивный век язычники держали жён дома, на отдельной половине, редко выводили в свет и полностью распоряжались их деньгами и наследством (если такое было). Те ужасы, которые я прочитала в газете, просто не хочется вспоминать!.. А между прочим, язычник, истязавший жену, ещё и в суд на газету подал — дескать, у них вмешательство в личную жизнь карается плетью!

Именно по этой причине молодые и богатые княжны не желали выходить за язычников, особенно из семей с традиционными устоями. Зато бедные графья да бароны легко отдавали своих дочек — покорных, бессловесных. Язычники не отвергали даже браков с верующими, главное, чтобы у невесты был титул.

Я никогда не думала о том, что окажусь в статусе языческой невесты!

Но мама почему-то твердила другое:

— Сена, это столица, — она снисходительно улыбнулась, — вот посмотришь, в столице люди другие. Наш император, да хранит его Великий, уж много лет против закрытых языческий семей выступает. Вы, молодёжь, более современные, чем мы в своё время. Не отказывайся сразу. Раз Павел платит, отчего ж сезон в столице не погулять?..

Определённый резон в её словах был — тем более, что до Руссы нужно добраться, а денег у нас кот наплакал. На этом месте я спохватилась:

— Но как же театр, мама?! Если князь прознает про театр, я мигом от ворот поворот получу!

Маменька размышляла недолго — и на её лице вновь засияла плутоватая улыбка:

— А мы ничего не скажем Павлу. Пойдёшь в театр под псевдонимом! Платья тебе купим на пару размеров больше, шляпку или парик! И всё! Будешь у нас обычной горожанкой, а перед князем раскрасавицей графиней предстанешь. Ведь как удачно складывается, Сенушка! Пока ты тянешь со смотринами, в свой театр побегаешь!

А маменька у меня, оказывается, та ещё авантюристка! Но тут она была безоговорочно права. Сезон в столице за счёт дяди решал наши бытовые проблемы. Упырь подери, это в самом деле небывалое везенье!..