Вернёмся домой

Глава 22

Мы уже несколько дней продолжали идти по маршруту, который нам указали эльфы. Первые два дня каждый из нас оглядывался едва ли не на любой шорох, но потом мы поняли, что никто не стремится нас схватить и съесть, а лес с его страшноватыми обитателями остался позади, так что можно перевести дух. Похоже, что хищные твари, живущие в тех лесах, по каким-то причинам не в состоянии их покинуть, и этот факт не может не радовать. А еще очень хочется надеяться, что никто из темных обитателей этого мира более не встретится на нашем пути.

К счастью, пока что те места, по которым мы сейчас идем, производят впечатление сравнительно безопасных – леса сменяются небольшими полями, пару раз пришлось преодолевать неширокие речки. В здешних лесах зверья хватает, в том числе и хищного – во всяком случае, несколько раз мы встречали зверей, вид которых (а особенно их зубы) ясно говорил о том, что к травоядным они не имеют никакого отношения. К счастью, нападать на нас они не стали – сейчас лето, в лесу хватает еды и без нас. Впрочем, у Глеба по этому поводу было несколько иное мнение – мол, похоже, что здешнее зверье имеет представление, что собой представляет человек и насколько он опасен, и это одна из причин того, почему хищники в этих местах на людей стараются не нападать... Ну, возможно, Глеб прав, хотя я никаких признаков присутствия человека в этих местах не заметила. Вон, даже те немногочисленные поля, что встречаются на нашем пути, покрыты высокой травой, которую никто не косит, уж не говоря о том, что и распаханной земли тут тоже не имеется.

– Интересно, сколько нам еще идти до места?.. – поинтересовалась я. Был уже третий день, как нам удалось унести ноги от вампиров и прочей пакости. Вечерело, и мы расположились на ночевку в лесу, подле нескольких валунов, покрытых слоем серого мха, и даже разложили костер в небольшой ямке – с ним все же спокойнее.

– Кто его знает, сколько... – пробурчал Глеб. – Хорошо хотя бы то, что до полнолуния у нас еще есть время в запасе.

– Главное – дойти, и, что крайне желательно, без проблем... – произнесла я.

– Знаете, меня иногда сомнения посещают... – вздохнул Кирилл. – А вдруг эльфы указали нам неверную дорогу, и мы идем не туда... Что-то у меня в последнее время появились сомнения в честности этого народа.

– Они нас не обманули, а просто деликатно не стали посвящать во все детали... – хмыкнул Глеб. – Расстроимся еще. А что касается твоих сомнений... Насколько я успел понять этот лесной народ, для них на одном из первых мест стоит ощущение совершенства и гармонии с окружающим миром. Против нас они ничего не имеют, и даже более того – мы им кое в чем помогли, а подобное предполагает благодарность, и эльфы, в принципе, с этим согласны. Тем не менее, они всерьез опасаются, как бы мы не проговорились кому-то из посторонних насчет их безголовых родственников-коротышек, а этого наши длинноухие друзья допустить никак не могут. Так сказать, налицо конфликт интересов. Я более чем уверен, что эльфы не стали нас обманывать, указали нам верную дорогу, а вот насчет всего остального решили гм... скромно умолчать. Думаю, тот же Кэйрийлайн рассуждал так: если мы сумеем (что крайне сомнительно) пройти все опасности, имеющиеся на этом пути – наше счастье, а если нет, то, увы, не повезло беднягам, бывает, сочувствуем и соболезнуем... Зато все тревоги эльфов, касаемо будущего своих пакостных козявок-родственников, решатся сами собой, то бишь мы никому о них не расскажем. Главное: напрямую эльфов не в чем упрекнуть – они же искренне хотели нам помочь! Что же касается всего остального (имеются в виду немалые трудности на этом пути, от которых мы улепетывали изо всех сил), то и тут душа эльфов спокойна, и для этого у них есть безотказная отмазка: возвышенные эльфы не имеют прямого отношения к чужим проблемам, и если с нами произойдет нечто... крайне неприятное, то в итоге мы виноваты сами – надо быть осторожнее.

– Так что идем по указанному маршруту?.. – уточнил Кирилл.

– Да. Как говорится – куда нам деться с подводной лодки? Главное, чтоб на очередные неприятности не нарваться. Очень, знаете ли, не хочется в очередной раз уносить ноги от новой напасти, вся эта суета стала мне надоедать. Вам, думаю, тоже.

– Помнится, эльфы говорили о том, что эти места совершенно безлюдны...

– Они вообще много чего говорили... – поморщился Глеб. – И не говорили тоже. Меня, например, удивляет то, что мы все еще не встречаем следов людей. Конечно, места тут отдаленные, да и слава у них должна быть соответствующая, но, тем не менее, мы уже достаточно удалились от тех опасных лесов, но не похоже, что сюда заглядывают люди. Вам так не кажется?

– Я как-то об этом не задумывался...

– И зря. Хотя, может, я напрасно нагнетаю, обжегшись на молоке, дую на воду. Да и человек я достаточно недоверчивый, и потому опасаюсь, что рановато мы с вами расслабились, хотя в чем-то нас можно понять.

– И что делать?

– Спать ложиться. Место для ночлега удобное, наш костер со стороны заметить непросто, валежник и дрова мы натаскали... Тем не менее дежурным зевать не стоит. Мало ли что...

Ночь прошла спокойно, но когда я утром встала на свое дежурство, то Кирилл сказал:

– Ты будь повнимательней. В мое дежурство ничего не произошло, все спокойно, но...

– Что такое?

– По словам Глеба, ему показалось, будто за ним кто-то наблюдает со стороны. Продолжалось этот недолго, а затем это неприятное чувство исчезло. Впрочем, он и сам полностью не уверен, говорит, что всему виной могут быть нервы или просто накручиваю себя по пустякам – мол, пуганая ворона куста боится, и я, дескать, тому живой пример. Однако в мое дежурство ничего такого не было. Что касается слов Глеба... Возможно, неподалеку находился какой-то хищный зверь, и смотрел на нас, но подойти не решился – его мог отпугнуть огонь костра.

– Поняла... – кивнула я. – Ложись спать, и если я что подозрительное замечу, то не сомневайтесь, разбужу.

Кирилл прилег и почти сразу уснул, а я сидела и смотрела на небольшой костер, не забывая подкладывать в него ветки. Тишина, полное безветрие, лишь то и дело доносятся разные звуки, к которым я хотя и не привыкла, но уже стала считать чем-то вполне естественным. Дело в том, что когда в ночном лесу, с наступлением темноты стихает ветер, то до тебя доносится каждый голос зверя или птицы, слышен шорох от движения любого живого существа. Заскрипевшее дерево, пролетевшая птица, плеснувшая вода, пробежавшая мышь, потрескивание сухого валежника под чьими-то ногами – все это далеко разносится в темноте. Лично мне, как городскому жителю, слышать все эти звуки, поскрипывания и шорохи несколько жутковато, но успокаивает ощущение того, что я не одна, и рядом есть мужчины, на которых всегда можно положиться. Вот и сейчас ночное небо затянуто облаками, издали то и дело доносится чей-то вой, а у меня на душе нет тревоги, сами собой закрываются глаза, только вот я на дежурстве, и спать нельзя ни в коем случае...

Я смотрела на огонь, и вдруг мне показалось, будто я ощущаю на себе чей-то взгляд. Не скажу, злой был этот взгляд, или просто любопытный, но чувство, что рядом кто-то есть, было вполне реальным, словно кто-то находится неподалеку и смотрит на нас. Сразу же вспомнилось, что о чем-то похожем говорил Кирилл, и я огляделась по сторонам. Кажется, вокруг никого нет, но что можно рассмотреть в темноте? Впрочем, чувство, будто на тебя кто-то глядит со стороны – оно почти сразу же исчезло, но и сон у меня пропал, как будто его и не было. Как это понимать? Уверена, что никаких звуков, похожих на шаги, я не слышала. Неужели мне показалось? Нет, ощущение чужого взгляда было вполне реальным. Может, разбудить мужчин? Пожалуй, не стоит, мало ли что мне могло привидеться ночной порой. Решила так: если я вновь почувствую, будто рядом кто-то появился, вот тогда поневоле придется будить моих спутников, а пока что мне следует поддерживать огонь – все же какая ни есть, а защита от зверья, да и кое от кого тоже. Впрочем, о последнем лучше не думать, а то еще в голову полезет разная чушь...

До рассвета больше ничего не случилось, да и ощущение чужого присутствия больше не повторялось. Когда утром я разбудила мужчин, то, помимо всего прочего, рассказала и о своих ночных ощущениях. Ну, что тут скажешь? Когда двоим кажется одно и то же, то к подобному все же стоит относиться со всей серьезностью. Надеюсь, ничего страшного нет, но на всякий случай все оставшиеся у нас серебряные монеты разложили на три кучки – ранее Глеб все имеющееся у него серебро уже успел, так сказать, пустить в дело, отгоняя от нас нежеланных гостей. Конечно, сейчас серебряных монет у нас осталось куда меньше, чем было еще совсем недавно, но, главное, они есть, и это придает чувство уверенности. А еще мы очень рассчитываем на то, что нам не придется вновь применять серебро для своей защиты – хватит с нас неприятных встреч, не хотелось бы вновь столкнуться с чем-то подобным.

С утра на небе были тучи, пусть и не грозовые, но достаточно темные, и к тому же немного похолодало. Впрочем, для ходьбы по лесу это даже неплохо. Правда, какое-то время мы опасались, что пойдет дождь, но постепенно тучи стали светлеть, так что дождя можно не опасаться. Это радует, потому что идти по лесу в дождь довольно-таки некомфортно.

До полудня все было спокойно, а затем стало понятно, что Глеб недоволен. Он ничего нам не говорил, но по его нахмуренному лицу было понятно – что-то идет не так. Поглядывая на Глеба, Кирилл помалкивал, а вот я не выдержала.

– Глеб, мне кажется, ты чем-то расстроен, верно?

– Можно сказать и так... – недовольно отозвался тот. – Не могу отделаться от впечатления, что мы сбились с маршрута.

– С чего ты это взял?

– Помните, что нам говорили эльфы (чтоб их!)? Мы должны идти по лесу, а мне кажется, что мы будто спускаемся к болоту. Слышите?

– Что?

– Кажется, лягушки голос подают. Как это не удивительно, но здешние лягушки с нашими земными квакают почти одинаково. Да и под ногами у нас захлюпало.

– А ведь и верно! Надо же, а я раньше на это внимания не обращала...

– И я только сейчас ощутил, что повеяло запахом болота... – добавил Кирилл. – А до этого словно нос был заложен...

В этот момент неподалеку кто-то громко ухнул, а затем послышался плеск воды. Похоже, что впереди, и верно, находится какая-то водная преграда.

– Поворачиваем назад... – решил Глеб. – Отойдем отсюда, и там постараемся сориентироваться.

– Возвращаться – плохая примета... – постарался пошутить Кирилл. – Только вот это место мне совсем не нравится, так что будем считать возвращение благом.

– Да уж, забрели... – неохотно отозвался Глеб.

Делать нечего, пошли назад. Неизвестно почему, но мне отчего-то не по себе, навалилась усталость, каждый шаг стал даваться с трудом, дорожный мешок показался тяжелым до невозможности, хотелось лечь и поспать. Может, я и ошибаюсь, но я почему-то уверена, что мужчины чувствуют себя ничуть не лучше.

Трудно сказать, сколько времени мы так брели, но потом Глеб остановился и произнес фразу, которую ни в коем случае не стоит изрекать в присутствии чувствительных дам – для них это слишком шокирующее.

– Лена, извини... – через секунду произнес он. – Кажется, нервы подводят.

– Можно несколько подробнее пояснить, что именно тебя подвигло на столь образно-художественное выражение чувств?.. – хмыкнул Кирилл.

– Не знаю, как это могло получиться, но если я прав в своих предположениях, то мы идем не назад, а движемся вдоль края болота... – теперь в голосе Глеба звучала настоящая злость. – Такое впечатление, что мы немного отходим, а потом снова возвращаемся назад. Хотя может оказаться, что это не болото, а огромная лужа, которая тянется на несколько километров. В толк взять не могу, как мы здесь оказались! У меня никогда не было проблем с ориентированием, а тут такое!.. Словно кто-то ведет нас к болоту! Просто голова кругом идет!

– Не только у тебя... – вздохнул Кирилл. – Может, нам пора взять в руки серебро?

– Пожалуй, нам надо было сделать это с утра... – неохотно согласился Глеб. – Может и сюда бы не забрели...

Похоже, Глеб был прав, потому как после того, как мы зажали монеты в ладонях, стало чуть полегче. Тут без лишних слов понятно: надо побыстрей уйти отсюда, но серебро в любом случае из рук выпускать не стоит – похоже, и в этом лесу что-то не ладно...

Мы прошли совсем немного, когда неподалеку что-то промелькнуло – похоже, пробежал какой-то зверь. Лес здесь, у болота, не очень густой, зато кустарника хватает. Можно было бы не обращать внимания на очередного зверя (мало ли здешней живности мы уже видели!), но почти сразу он показался из куста, и Кирилл только что не присвистнул от удивления:

– Надо же!

Впрочем, я была готова сказать то же самое, и мое изумление можно понять – перед нами стояла самая настоящая свинья! Невысокая, довольно худая, грязно-серый цвет шкуры, пятачок на морде... Я в детстве как-то месяц провела в деревне, у знакомых мамы, да и позже туда несколько раз ездила на пару недель. Так вот, в немалом хозяйстве маминых знакомых, помимо прочей животины, имелась свинья с поросятами (с которыми мне очень нравилось возиться), так что я на тамошних хрюшек насмотрелась предостаточно, и перепутать их ни с кем иным не могла. Хотя, если всмотреться, то эта хавронья, которую сейчас мы видим, кое в чем отличается от своих земных сородичей – небольшие рожки около торчащих ушей, рот, полный острых зубов, довольно длинный лысый хвост, только не крючком, а прямой...

– Да уж, почти земной свин, только с рожками... – почесал Глеб в затылке. – Вот так встреча!

– Это свинья, или, говорила одна мамина знакомая, хавронья, причем домашняя... – поправила я. – В этом можете поверить мне на слово.

– Да мне без разницы, какого пола это создание... – буркнул Глеб. – Ловить я ее не собираюсь, да и нам сейчас не до того, чтоб устраивать привал с шашлыком.

– Непонятно, что она здесь делает?.. – сказал Кирилл.

– Ну, летом свинья в лесу всегда найдет, чем прокормиться... – отозвался Глеб. – Если она, конечно, раньше кому-то на зуб не попадется. Хотя по ее виду можно предположить, что вряд ли она ходит сытой – одна кожа да кости.

– Говорю же – она домашняя, не дикая! Может, неподалеку проживает некто из тех оригиналов, что предпочитает одиночество, и свинья просто сбежала из его дома?.. – предположила я. – Больше ей взяться неоткуда. Или же где-то рядом находится маленькая деревушка в несколько домов.

– А я говорю, что следов людей поблизости не видел... – отозвался Глеб. – Хотя может быть и такое, что некто, живущий в этих местах, просто не хочет идти в ту сторону, откуда мы пришли.

Мы отправились дальше, а свинья побежала рядом с нами, на небольшом отдалении. Впрочем, бежала она как-то странно, даже не бежала, а семенила, понемногу приближаясь к нам, и чем дольше я на нее смотрела, тем больше она мне не нравилась. Даже не знаю, как это объяснить, но что-то в ней было неприятное, неправильное. Да и не могут так свиньи ходить – в этом уж поверьте мне на слово.

Впрочем, это чувствовала не я одна, Глеб и Кирилл тоже то и дело поглядывали на эту невесть почему приставшую к нам животину, и даже покрикивали, пытаясь отогнать, но свинья и не думала убегать. Более того – она трусила на расстоянии пяти-шести шагов от нас, причем смотрела не вперед и не себе под ноги, а в нашу сторону – можно сказать, глаз с нас не сводит. Казалось бы – что такого?, только вот чем дольше свинья на нас смотрит, тем больше у меня (да и уверена, что и у моих спутников) становится тягостней на душе.

Первым не выдержал Кирилл. Подняв с земли камень, он бросил ее в свинью:

– Пошла вон! Уходи отсюда!

Хотя расстояние между нами и свиньей было совсем небольшим, но, тем не менее, Кирилл в нее не попал – хавронья как-то уж очень ловко уклонилась в сторону. Возможно, это странно, но у меня невесть отчего возникли ассоциации с той собакой, которую мы встретили в соседнем лесу несколько дней назад, и которая умело уклонялась от серебряных монет, которые бросал в нее Глеб. Больше того – свинья словно ухмыльнулась, приоткрыв рот, полный острых зубов, да еще и стала пялиться на нас с неподдельным интересом. Не должно так быть и есть в этом что-то нехорошее! Да и глаза у нее... Не объяснишь словами, но такое впечатление, что на нас смотрит не свинья, а некто иной, уверенный в своих силах. Не знаю, что подумали мужчины, а у меня в душе словно что-то засвербело...

– Это мне кажется, или от болотных испарений началась галлюцинация... – заговорил Кирилл, глядя на свинью, но Глеб его перебил.

– Как говорил персонаж одного известного мультфильма – если бы мы с ума сошли, то не все сразу. С ума поодиночке сходят, это только гриппом вместе болеют... Так что с твоей нервной системой, друг мой, все в порядке.

– Но с этой животиной явно что-то не то!

– Иногда и коты ходят на задних лапах, но это не значит, что такое поведение нормально... – философски заметил Глеб. – И уж тем более в нашем случае.

– А еще она мне напоминает...

– Мне тоже... – поморщился Глеб. – Выходит, напрасно надеялись, что все закончено. Делать нечего, идем дальше, а эта гм... хавронья... В общем, поглядим.

Пошли дальше, сжимая в ладонях серебряные монеты. Свинья, как я того и боялась, даже не думала отставать от нас, продолжала бежать рядом. Все бы ничего, но вскоре она стала издавать неприятные звуки – то ли хлюпанье, то ли постанывание, а то и вовсе скрип, словно железом по стеклу. Звуки были негромкие, но же через минуту я готова была заткнуть уши, лишь бы их не слышать. А еще свинья смотрит на нас так, что меня начинает подташнивать в прямом смысле этого слова, да и в ее глазах время от времени словно проскакивают красные искры. Такое впечатление, будто она тебе в зрачки заглядывает, и отвести свой взгляд почти невозможно.

Кажется, больше всего хавронья злила Кирилла. Подхватив с земли тяжелую ветку, он попытался хлестнуть ею свинью, но ожидаемо потерпел неудачу – хавронья неуловимым движением отклонилась в сторону. Больше того – теперь в тех звуках, что она издает, отчетливо слышалось хихиканье, причем такое мерзкое, что у меня подкатил ком к горлу.

– Чтоб тебя!.. – вырвалось у Кирилла, а Глеб негромко произнес:

– Постарайся держать себя в руках. Нечто подобное мы уже проходили, причем совсем недавно.

– Да как же...

– А вот так. Сейчас нам всем не по себе. Ясно же, что эта хрюша (или кто там она на самом деле) добивается того, чтоб на нас накатила паника. Помните ту собаку, что гоняла нас по лесу? Здесь если не то же самое, то нечто похожее, так что ни в коем случае не следует терять самообладание.

– Может, серебром в нее бросить?.. – предложила я.

– Стоит только вспомнить, сколько я прошлый раз серебра перекидал в ту собаку, и каждый раз она умудрялась ускользнуть... Так что это не вариант.

– Так что же делать?

– Пока еще не критично, подождем.

– А если она нас набросится?

– Вот тогда и решим...

Пошли дальше под непрестанные звуки, издаваемые свиньей, только в этот раз в них отчетливо слышалось глумление. Правда, сейчас она держалась от нас немногим дальше, где-то шагах в десяти-пятнадцати, но уже одно только ощущение присутствия этой странной свиньи вызывало глухое раздражение. Вдобавок ко всему ощутимо заболела голова, да еще и жуть какая-то в голову полезла. Тут уж как себя не сдерживай, а нервы поневоле окажутся на взводе. Наверное, потому я не очень удивилась, когда услышала голос, явственно раздавшийся в моей голове:

– А ну, поворачивайте назад! К болоту идите, к болоту...

Лишь через несколько мгновений я поняла, что вслух никто ничего не произнес, это просто прошелестело в моей голове. Впрочем, если судить по реакции моих товарищей, они услышали то же самое. А голос, похоже, женский, но очень неприятный, да и та особа, что это произносит, должна быть в довольно-таки приличном возрасте.

Излишне говорить о том, что услышав подобное, мы остановились, а голос продолжал:

– Поворачивайте назад, я сказала! О вас же забочусь... Отдохнете, сил наберетесь... Там, у воды, хорошо и спокойно... Идите туда, идите, идите, идите...

– Это... Это что такое?.. – вырвалось у меня.

– А разве не ясно? Психологическая обработка или как там ее можно назвать... – неохотно произнес Глеб. – Если я правильно понял, эта тварь намерена загнать нас в болото, и явно не для того, чтоб мы приняли там лечебные ванны из тамошней воды. Так, нечего топтаться, на месте не стоим, пошли дальше.

Говоря откровенно, идти вслед за Глебом не хотелось от слова «совсем», и в то же самое время было понятно, что лучше убраться отсюда, пока мы еще в состоянии это сделать, только вот свинья не думала отставать от нас, стояла неподалеку, и, готова спорить, на ее морде была самая настоящая усмешка. Мы двинулись дальше, только вот ноги стали просто неподъемными, хотелось сбросить оттягивающий плечи дорожный мешок, и почему-то думалось о том, что вода в болоте сейчас теплая, там тихо и спокойно, а еще в том месте никто нас не отыщет... А голос в голове то ласково шепчет, то уговаривает, то пугает, что впереди нас ждет опасность, от которой лучше скрыться где-то посреди болота... Этот дурманящий шепот постепенно начинает затягивать, не хочется думать ни о чем ином, перед глазами все плывет, ноги сами собой поворачивают назад... В голове сумбур и мечтается лишь о том, что нам будет хорошо в той тихой болотной воде, где мы полежим среди мягкого мха, отдохнем, подремлем... Кажется, еще немного – и ты или умом тронешься, или закричишь, или, и верно, кинешься к болоту, лишь бы избавиться от этого шелестящее – скрипящего голоса в голове...

Трудно сказать, чем бы все кончилось, но внезапно раздался страшный визг (можно сказать, продирающий до костей), который словно выдернул нас из того непонятного состоянии, в котором мы находились. Я, конечно, в детстве несколько раз слышала визг свиньи, и тот звук, что сейчас донесся до нас, невероятно на него походил, только вот был сильнее и громче чуть ли не в десять раз. Я даже не представляла, что живое существо в состоянии издать подобные крики!

Мне понадобилось какое-то время, чтоб придти в себя и понять, что я сижу на земле, и Глеб с Кириллом расположились неподалеку. Чувствовала я себя куда лучше, хотя меня еще чуть потряхивало, а руки ощутимо дрожали. Впрочем, судя по всему, мои спутники выглядели немногим лучше. Но главное – не было навязчивого голоса в голове. Он исчез, и, надеюсь, навсегда...

– Что произошло?.. – спросил Кирилл, держась за голову. Кажется, он пришел в себя чуть раньше меня, но все еще выглядел далеко не лучшим образом.

– Я ее ранил... – отозвался Глеб, с трудом открывая фляжку. – Вот она и удрала.

– Но как...

– Пришлось, конечно, собрать всю свою волю в кулак...

По словам Глеба, он рассуждал так: эта тварь (кем бы она ни была) пугает нас со всем своим старанием, старается подчинить своей воле, но, тем не менее, на нас не бросается. Не исключено, что съесть нас она или не может, или не хочет, и пока что хрюшка не делает попыток наброситься. Возможно, как еда мы ее совсем не прельщаем, а если так, то у нее другая цель. Скорей всего, она всеми силами старается избавиться от нас, направив в болото. Для чего именно? Ответ ясен – явно не с благой целью, но об этом пока лучше не думать...

Почему Глеб все это время не применял серебро для того, чтоб отогнать надоедливую тварь? Что ни говори, но так называемая хавронья явно не относится к светлым созданиям этого мира, и должна опасаться серебра. Казалось бы: именно так и надо сделать – хоть разок, но постараться попасть серебром в это непонятное существо. Возможно, только вот Глебу, по его словам, не хотелось выкладывать свой главный козырь, то есть показывать, что у нас при себе есть серебро. Кроме того, еще были свежи воспоминания о том, как ловко уходила собака от бросаемых в нее монет, так что не стоит понапрасну разбрасываться добром, которого у нас осталось не так и много. Расчет Глеба был на то, что рано или поздно, но свинье надоест уговаривать нас, и она постарается форсировать события, а потому остро заточенный нож Глеб сумел спрятать в рукаве.

Так и произошло. Гипнозу (или как там правильно это назвать это одурманивание) мы поддавались не так быстро, как бы этого хотелось странной хрюшке, однако она сумела сообразить, кто главный в нашей тройке. Приблизившись к нам на расстояние нескольких шагов, хавронья поняла, что мы на нее почти не реагируем, а значит, можно перейти к более активным действиям. Проще говоря, она прыгнула с места на Глеба, метя ему зубами в горло. Тот не зевал, успел выхватить нож и полоснуть им хрюшку...

– В общем, она заорала, словно ее режут (хотя, по сути, так и было), и кинулась прочь... – закончил Глеб свой рассказ.

– Знать бы еще, что ей от нас было нужно... – просипела я. Увы, но в горле все еще стоял ком, не позволяющий нормально дышать. Не страшно – это нервное, скоро пройдет.

– А разве непонятно?.. – покосился на меня Глеб. – Это очаровательное создание намеревалось загнать нас в болото, а уж кто обитает в здешних топях – об этом мне даже думать не хочется. Ясно, что не трогательные рождественские зайчики.

– Сильно ты ее задел?.. – поинтересовался Кирилл.

– Так сразу и не скажу, но рана должна быть серьезной. Надеюсь, нашу встречу хрюша запомнит надолго.

– Хотелось бы...

– Не сомневайся, запомнит.

– Интересно, что это за тварь такая?.. – продолжал Кирилл. – Что-то мне не верится в то, что мы столкнулись с обычной обитательницей здешних мест. Не знаю, как вас, а меня она под себя едва ли не подмяла! Просто удивительно, как ты, Глеб, сумел с ней справиться!

– Просто действовал по принципу: не будите во мне зверя, если разбудили, то кыш с дороги... – усмехнулся тот. – Эта тварь меня настолько разозлила, что добрую половину ее уговоров я хоть и слышал, но не воспринимал, и потому смог продержаться... Ладно, это все лирика. Скажите, как чувствуете себя после общения с этой мерзопакостной свиньей?

– Сейчас полегче, но, кажется, меня сейчас вывернет... – поморщился Кирилл.

– А у меня все еще голова побаливает... – вздохнула я. – И звон в ушах стоит...

– Не буду скрывать – самому довольно хреново... – в голосе Глеба проскользнули нотки усталости. – Ничего, посидим, немного в себя придем, и отправимся дальше. Что-то это место мне не по душе, а уж про здешних обитателей я и не говорю...

Однако стоило нам после короткого отдыха пойти дальше, как Глеб остановился.

– Смотрите...

На коричневом мху и невысокой траве были видны красные капли, которые уже стали чуть подсыхать. Тут и без пояснений ясно – это кровь той самой свиньи, и цепочка красных капель уходила дальше...

– Так... – Глеб присел, рассматривая кровь. – С виду самая обычная кровь... Знаете, что? А пойдемте-ка мы с вами по этому следу.

– Зачем?.. – даже испугалась я.

– Недобитые враги очень опасны... – пожал плечами тот. – Нам еще по этому лесу идти и идти, и не хотелось бы получить удар в спину. Если эта тварь померла – наше счастье, а если нет, то надо хотя бы знать, с кем имеем дело.

– В этом есть логика... – неохотно отозвался Кирилл. – А если...

– А если я пойму, что нам лучше остановиться, то первым сделаю это... Пошли.

Признаюсь – меньше всего мне сейчас хотелось идти по следу этой непонятной свиньи, но спорить с Глебом не стала. Надеюсь, он знает, что делает.

Не знаю, сколько времени мы шли, высматривая красные капли на земле, во всяком случае, мне показалось, что наш путь был достаточно долгим. Больше того: в глубине души я даже стала надеяться, что вот-вот нам на пути встретится та самая свинья, только уже издохшая – уж очень длинной была та подсыхающая красная цепочка, и крови хавронья должна потерять ой как немало!

Увы, никакой свиньи, ни живой, ни мертвой, мы так и не нашли, но зато след из капель привел нас к небольшому домику, стоящему посреди лесной поляны, вернее, к довольно-таки неказистому строеньицу. Такие домишки я ранее видела у здешних крестьян, и, похоже, кто-то из них поселился здесь, вдали от людей. Рядом никакого огородика, неподалеку протекает ручеек, в тени под навесом сушатся травы, подле стены простенькая скамейка... Тишина, покой, доносятся голоса птиц, ветерок чуть шевелит верхушки деревьев... Все мило, мирно, немного пасторально, и даже вызывает симпатию, если не считать того, что красные капли ведут прямо к крылечку...

Мы стояли среди деревьев, окружающих поляну, и оттуда наблюдали за домиком, тем более что отсюда все было прекрасно видно – лес, пустое пространство меж краем поляны и домиком, ручеек... Понятно, что сразу к дому подходить не стоит, для начала стоит разведать обстановку.

– Интересно... – произнес Глеб. – Около этой халупы нет ни хлева, ни какого-либо строения для того, чтоб там обитала животина. Если же принять во внимание, что капли крови есть даже на крыльце у дверей... Эта свинья – она что, в доме живет, вместе с хозяевами?

– А ты говорил, что следов человека тут не замечено... – хмыкнул Кирилл.

– Похоже, ошибся... – протянул Глеб. – Странно это все...

– И раненая свинья голоса не подает... – отметила я. – А должна бы.

– Давайте подождем немного... – Глеб не сводил глаз с домика. – Осмотримся, а дальше начнем действовать по обстановке.

Долго ждать не пришлось. Не прошло и четверти часа, как дверь дома приоткрылась и оттуда вышла невысокая старушка, держа в руке что-то вроде небольшого ведерка. Тяжело опираясь на палку, она с трудом сошла с крыльца, и побрела к ручейку, зачерпнула в ведерко воду, и поплелась назад, то и дело останавливаясь, чтоб перевести дух. Кое-как поднявшись на крыльцо, она вошла в дом, и закрыла за собой дверь. Вновь наступила тишина, и лесной покой ничто не тревожило.

– Бабуля, судя по всему, раненую свинью лечить собралась... – сделала я вывод. – Оригиналка! Тоже мне, нашла себе домашнего питомца! Лучше бы кошку завела.

– Лечить, значит, собралась... – со странной интонацией протянул Глеб. – Домашнего питомца, говоришь...

– А в чем дело?..– не поняла я, но Глеб не ответил. Посмотрела на Кирилла, и тот, в свою очередь, выглядел удивленным. Не успела я спросить, что их так изумило, как Кирилл произнес, глядя на Глеба:

– Гоголь?

– Он, родной... – кивнул тот в ответ. – Прямо как по-писаному...

– Вы о чем?.. – не поняла я.

– Вот что значит великий писатель... – почесал в затылке Глеб. – «Вечера на хуторе близь Диканьки»... Как до меня сразу не дошло?!

– Все равно не понимаю, о чем идет речь... – растерялась я. – И причем тут Гоголь?

– Раньше говорил, и дальше буду утверждать, что ЕГЭ – это зло... – проворчал Глеб. – Причем великое. В результате такого обучения молодежь сплошь безголовая! Неучей выпускают, которые в лучшем случае только верхушек нахватались, о классике представления не имеют, и знаний у таких олухов – с гулькин нос... Ну да, оставим обсуждение системы образования на другое время, сейчас у нас другие заботы. Пошли.

– Куда?

– К этой бабуле. Очень мне с ней поговорить хочется. Прям сил нет, как желаю пообщаться.

– Погоди!.. – остановилась я. – Уж не хочешь ли ты сказать, что та свинья и эта бабуся... Там, у Гоголя, ведьма превращалась то ли в кошку, то ли в свинью... Так?

– Дошло?.. – хмыкнул Глеб. – Мыслишь в правильном направлении. Ладно, признаю, что ты у нас небезнадежна, и, несмотря на ЕГЭ, в твоей голове что-то отложилось.

– Но ведь ты же ее ранил, и серьезно, а она, то есть старушка, самостоятельно передвигается!

– Ну, передвигается – этот громко сказано. Как мы с вами успели заметить, бабуля еле ползает.

– Да о чем с ней можно разговаривать?!

– Очень меня интересует, с чего это она решила нашу троицу в болото спровадить. Знаете, как бы задал этот вопрос все тот же старый одессит, дед моего друга? Он сказал бы примерно следующее: шо вы, мадам, прицепились и уцепились до нас, как клещ до пионерки?.. Ладно, пошли, хватит время терять попусту.

Входная дверь открылась совершенно бесшумно – похоже, петли дверей были хорошо смазаны. Сени были совсем маленькими, и там едва ли не все свободное место было заставлено какими-то ведрами, корзинами, мешками... Я, если честно, боялась, как бы случайно не налететь на что-то, не опрокинуть или не уронить, ведь в этом случае мало ли как дело могло обернуться, потому как от такой бабуси не знаешь, что можно ожидать. К счастью, обошлось без шума, и мы шагнули в комнату.

Небольшое помещение с двумя окошками, затянутыми чем-то полупрозрачным, стол, лавка, печка, пара табуреток, полки, на которых стояло бесчисленное количество банок, коробок, бутылок, лежали потрепанные свитки, стены увешаны пучками высохших трав... В дальнем углу стояла кровать, на которой лежала старая женщина. Она повернулась к нам и вдруг скатилась с кровати на пол, встала на четвереньки. Вокруг нее словно задрожал раскаленный воздух, сгустилась темнота, на какую-то долю мгновения мне показалось, что я вновь вижу все ту же свинью, которая пыталась загнать нас в болото... Однако я даже испугаться не успела, потому как в следующее мгновение в воздухе что-то сверкнуло, и перед нашими глазами вновь предстала старуха, упавшая на пол.

– Ты, дорогуша, такими штуками не увлекайся, а то и дальше серебром закидывать буду... – посоветовал Глеб. – Как я понимаю, от этого металла ты бы предпочла держаться подальше.

– Нечего языком попусту трепать... – прохрипела старуха. – Болтать все горазды, вместо этого лучше бы помогли старому человеку подняться! Не видите разве, что я еле держусь!

– Нет уж, бабуся, давай-ка ты сама, все сама...– усмехнулся Глеб. – Таким, как ты, руки протягивать опасно. Да и сил самостоятельно забраться на кровать у тебя хватит.

– Что за народ пошел... – проворчала бабка, с трудом поднимаясь с пола и вновь укладываясь на кровать. – Только о себе думают, никакого уважения к старым людям...

Я смотрела на женщину – внешне вроде обычная старушка, седые волосы, морщинистое лицо, мясистый нос, во рту всего несколько зубов... Только вот тот тяжелый взгляд, который она бросает на нас, так и хочется назвать волчьим, да и скрывать злобу бабка не считает нужным.

– Ну, чего вам надо?.. – спросила она. – Разве не видите – мне сейчас не до гостей, чуть живая лежу, помереть боюсь, а все из-за вас!

– Вот теперь тебя и штырит, сердешную... – хмыкнул Глеб.

– Чего-чего?.. – не поняла старуха.

– Да это я так, о своем... Мы, вообще-то, сюда знакомиться пришли, а ты, кажется, и не рада. Обидно, знаешь ли! А ведь еще недавно нам проходу не давала, чуть ли не под ноги лезла, никак расставаться не хотела...

– Так и знала, что заявитесь... – проскрипела старуха. – Я крови много потеряла, и вы по следам сюда пришли... Радуйся, что у меня сил почти не осталось, а то бы ты от меня живым не ушел!

– Скажу, как в мультике: «Ну и нудная же ты, бабуся!»... – покачал головой Глеб.

– Не понимаю, о чем ты говоришь... – бабка еще больше разозлилась. – Да и я хороша – не сразу поняла, что вы чужаки, причем настоящие чужаки, невесть из какого далека!

– Потому что сразу совладать с нами не могла?

– Да в том-то все и дело! Любые другие давно бы уж в болоте сидели по самую маковку, тамошнюю живность от пуза кормили, а тут... Я не сразу сообразила, что до вас мои слова хоть и доходят, но что-то вы им плохо поддаетесь, а раз так, то тут все не так просто!

– А другие, значит, быстро поддавались?

– Я мастер не из последних, так что обломов у меня никогда не было... – заявила ведьма.

– Похоже, такое понятие, как муки совести, у тебя начисто отсутствует... – сделал вывод Глеб. – Уверенность в себе – это хорошо, но края тоже видеть надо.

– Люди – они ж в умелых руках словно тряпочные куклы... – скривилась ведьма. – А вот вы – другие. Я старалась, как только могла, уговаривала вас к болоту провернуть, а вы все идете и идете... Злиться стала, а это плохо, потому как в нашем деле всегда надо себя в руках держать, а я, каюсь, не выдержала, и на тебя, мужик, кинулась! Кто ж знал, что у тебя, паразита, уже нож был припасен! И ведь ударил так умело, я едва увернуться смогла, но ты меня все одно хорошо достал! Я ж потом до дома еле добежала...

– Но добежала же.

– Ага, и вас за собой привела! Как видно, старею... Расслабилась я что-то в последнее время, вот и получила... Знал и бы вы, сколько времени мне теперь эту рану залечивать придется! А сейчас самое время травы собирать, отвары с вытяжками готовить... Вы хоть знаете, чего меня лишили?!

– Извини, посочувствовать не могу.

– Дождешься от вас сочувствия, как же... – проскрипела ведьма. – А если я помру из-за вас? Знали бы вы, как мне плохо...

– Такие, как ты, быстро не помирают... – отрезал Глеб.

– Тогда, может, расскажете, кто вы такие, откуда пришли и зачем...

– Перебьешься... – отмахнулся Глеб. – Во многих знаниях многие печали. А вот ты мне сейчас ответишь на кое-какие вопросы, а иначе...

– А иначе что, спалишь дом вместе со мной?

– Думаешь, не смогу?

– Твои приятели не смогут, а вот ты, пожалуй, сможешь, потому как стервец еще тот, и при необходимости любую голову смахнешь, не глядя... – протянула ведьма. Помолчав, она продолжила. – Давай договоримся так. Я чую, что у вашей красавицы в мешке хлеб имеется...

Тут она права: эльфы дали нам с собой в дорогу хлеб, который уже много дней не черствел и все еще оставался мягким. Почти весь хлеб мы уже съели, но в моем мешке еще оставался длинный хлебец.

– Так вот... – продолжала ведьма. – Если хочешь, чтоб у нас с тобой откровенный разговор был, то отдайте хлеб – я уже давно его не ела. А еще натаскайте мне воды в бочку, а то я до ручья вряд ли дойду... Сделаете – честно отвечу на все ваши вопросы. Договорились?

– Хм... – Глеб был озадачен покладистостью ведьмы. – С чего такая доброта?

– Это не доброта, а вынужденная необходимость больного человека. Все одно мне, кроме вас, больше никто не поможет.

– Ну, если без обмана...

– Могу поклясться, что никакого обмана нет.

– Поверю тебе на слово...

– Поверь, милок, поверь...

Через полчаса мы уходили прочь от лесной избушки. Перед уходом Глеб воткнул несколько серебряных монет в порог, а заодно и в створы окон – теперь ведьма, если даже захочет выйти из дома, сделать это не сможет – переступить через серебро таким, как она, не дано. Ну, а нам пока оставалось обдумывать то, о чем рассказала ведьма.

Оказывается, сравнительно недалеко от этих мест работали старатели – добывали драгоценные камни зеленого цвета. Что касается ведьмы, то между ней и артельщиками уже не первый год был заключен некий договор, который обе стороны строго соблюдали: артельщики платили ведьме за то, что она отслеживала всех посторонних, кто оказывался в этом лесу и избавлялась от них. Ясно, что конкуренты по добыче драгоценных камней никому не нужны. Каким образом ведьма отделывалась от незваных гостей? Отправляла всех в здешнее болото, о котором давно ходила дурная слава.

По лесу ведьма предпочитала ходить в измененном виде, то есть в обличие свиньи, вот потому-то Глеб и был уверен, что людей здесь нет. Вчера, во время очередной ночной прогулки, ведьма встретила нас, а уж если говорить откровенно, то еще вечером карты подсказали старухе, что в лес пришли люди, и ведьма нас целенаправленно искала. Утром же бабуся стала действовать по давно отработанной схеме: сбила нас с пути, привела к болоту и постаралась отправить в трясину... Увы, но к огромному разочарованию ведьмы все пошло не так, а остальное нам уже известно...

... В этот раз на отдых мы остановись часа через два, когда стало понятно, что сумели отойти от домика ведьмы на достаточно большое расстояние. Присели у небольшого ручейка, стали доставать из дорожных мешков оставшиеся припасы...

– А это что такое?.. – не поняла я.

– Ты о чем?.. – повернулся ко мне Кирилл.

– Смотрите... – я вынула из своего дорожного мешка маленький кожаный мешочек. – Откуда он тут взялся?

– Ну-ка, ну-ка... – Кирилл забрал у меня мешочек, потянул за кожаный шнурок, и вытряхнул на свою ладонь десятка два мелких зеленых камешков. – Ничего себе!

– Я не понял... – Глеб посмотрел на меня. – Ты что, случайно его забрала?

– Еще чего!.. – возмутилась я. – Как тебе такое в голову могло придти?! Я в доме у этой ведьмы всего один раз дорожный мешок развязывала – чтоб хлеб достать, и на стол его положить.

– Где в это время мешок был?

– На полу.

– От кровати ведьмы до мешка какое расстояние было?

– Два-три шага, не больше...

– Когда хлеб на стол уложила, ты в этот момент на мешок смотрела?

– Нет. Но положить хлеб на стол – это заняло всего пару секунд, не больше!

– Хм... – нахмурился Глеб и повернулся к Кириллу, который рассматривал камни, лежащие на его ладони. – Что это такое? Надеюсь, не кристаллы яда?

– Да ты что!.. – Кирилл осторожно взял один из зеленых камешков. – Знаете, что это такое? Перед нами гранат демантоид!

Лично мне это не говорило ничего, как, впрочем, и Глебу, но Кирилл, похоже, был впечатлен.

– Этот самый демантоид... – поинтересовался Глеб. – Он что, какой-то особенный?

– Конечно! Он является разновидностью минерала андрадита, входящего в группу граната. Чтоб вы знали – это очень редкая и самая дорогая разновидность граната! Я, конечно, могу ошибаться, но эти камни невероятно похожи на наш уральский демантоид, а он ценится больше остальных!

– А чем эти уральские камни отличаются от других?

– Характерной особенностью уральских кристаллов является включение в них биссолита в виде так называемого «конского хвоста» и...

– Стоп!.. – поднял руку Глеб. – В данный момент эти подробности не так и важны. Мне понятно главное. Ах, она зараза старая...

– Ты про ведьму?

– А то про кого же еще! Сейчас бабуся из-за ранения гм... несколько ограничена в отмщении, но спускать на тормозах свое ранение не собирается. А еще ей хочется нам отплатить, поэтому решила действовать чужими руками. Смотрите: артельщики платят ей добытыми камнями, и она хранит их, как и принято, в мешочках. Для нас она изобразила из себя страдалицу, мы немного расслабились, и когда Лена отвлеклась на несколько секунд, что положить хлеб на стол, бабка закинула мешочек с камнями в ее дорожный мешок. А может, просто на несколько секунд отвела Лене глаза – на это умения у бабуси хватит...

– Но для чего ей все это нужно?

– Все проще некуда. Она же упоминала о том, что частенько к ней заглядывают артельщики – помимо того, чтоб узнать, не заглядывали ли в лес посторонние, у людей есть другие проблемы – у одного зуб болит, у другого прострел или еще что... Как я понял, бабуся их лечит за дополнительную отплату. А теперь представьте: приходит к ней очередной болящий, и она, не в силах подняться с кровати, рассказывает ему жуткую историю о том, что на нее напали какие-то бандиты. С частью из них она расправилась, но остальные ее тяжело ранили, отобрали камни и ушли, но из их разговоров бабуля поняла, что они знают о руднике и об артели, а значит, расскажут об этом другим... Теперь она умоляет догнать тех разбойников и расправиться с ними, а украденные камни артельщики пусть заберут себе как награду и оплату за то, что она сама не сумела справиться с лиходеями.

– Ловко... – согласился Кирилл.

– Как сказала старуха Шапокляк: кто людям помогает, тот тратит время зря... – невесело усмехнулся Глеб. – Старушка знала жизнь.

– То есть за нами может пойти погоня?.. – решила я уточнить.

– Увы... – развел руками Глеб. – В этом у меня практически нет сомнений.

Кто бы мне ответил на вопрос о том, когда же это все закончится?..