Вернёмся домой

Глава 8

Ночь прошла сравнительно спокойно, хотя это еще как сказать – во всяком случае, ни один из нас глаз не сомкнул. Да какой уж тут может быть сон, если каждый чувствовал, что некто следит за каждым его движением. То, что мы находились под чьим-то постоянным присмотром – это даже не обсуждалось, ясно без слов. Иногда мы видели красноватые точки глаз (у этих существ глаза в темноте светились, словно тусклые огоньки), да несколько раз в пределах видимости мелькали белые пятна – кажется, маленьких красноглазых человечков вокруг было немало. Понятно, что в том случае, если они все разом навалятся на нас, то мы вряд ли сможет отбиться, но все обошлось. Тем не менее, ощущение опасности не отпускало нас ни на минуту. Хуже другое – это вторая ночь подряд, которую мы проводим без сна, так что каждый из нас чувствовал себя далеко не лучшим образом. Впрочем, если сказать честно, то спать нам и не хотелось – когда понимаешь, что некто не сводит с тебя глаз, и не знаешь, что тебя может ожидать в следующее мгновение, то тут не до сна. Разговаривать не хотелось – вместо этого сидели молча и прислушивались к окружающим звукам.

Мне казалось, что эта ночь никогда не закончится, зато запас топлива (то есть веток) что-то уж очень быстро уменьшался. К счастью, веток все же хватило до рассвета, и едва первые солнечные лучи осветили небо, как мы затоптали костер, взяли свои дорожные мешки и пустились в путь по левой тропинке, во всяком случае, Глеб умудрялся каким-то образом рассматривать в траве эту самую давно заросшую тропку. Нам стоит уйти как можно дальше от этих мест, чтоб почувствовать себя в относительной безопасности, так что хотя мы все чувствовали себя вконец измотанными, все же поторопились как можно быстрей покинуть это место.

Не знаю точно, когда я перестала ощущать на себе неприятный взгляд, но, кажется, это произошло вскоре после того, как мы покинули место ночевки. На душе стало легче, с нее будто свалился тяжелый камень, да и сил словно прибавилось. Мои спутники, кажется, тоже почувствовали себя лучше, во всяком случае, их лица уже не были столь хмурыми.

На отдых мы остановились только тогда, когда холмы остались позади, а это произошло нескоро. Увидев небольшую полянку, где трава росла вместе с зеленым мхом, мы только что не упали на этот мох, и лежали на нем какое-то время, приходя в себя и успокаивая прерывистое дыхание.

– Все живы?.. – через какое-то время спросила я, когда стала в состоянии нормально разговаривать.

– Если это можно назвать жизнью, то да... – отозвался Глеб. – Что касается всего остального... Винни-Пух вспомнился: «Я как бы тут, но меня как бы нет...».

– Присоединяюсь... – выдохнул Кирилл.

– Знали бы вы, как я рада, что вся эта пакость осталась позади, и нам больше не придется с ней столкнуться!.. – на моем лице была счастливая улыбка.

– Оптимистка ты у нас, как я погляжу... – чуть усмехнулся Кирилл.

– Просто пытаюсь быть таковой...

– Значит, так... – после паузы заговорил Глеб. – Сейчас передохнем несколько минут, и отправимся дальше. Конечно, не помешало бы здесь задержаться и чуть подольше, но, боюсь, в этом случае мы все уснем – все же у нас за плечами две бессонные ночи и нервное напряжение. Сейчас главное – дойти до следующего ориентира, то есть туда, где находится хижина. По словам эльфов, от родника до нее идти несколько часов.

– А мы уже сколько времени идем?.. – поинтересовалась я. – Вернее, шли от холмов...

– Трудно сказать... – вздохнул Глеб. – Главное – от родника отошли и больше нам никто в затылок не дышит. Надеюсь, что и до хижины как-нибудь дойдем, или хотя бы доплетемся. Эльфы утверждали, что в той хижине можно безбоязненно переночевать.

– Как это приятно слышать... – протянула я, понимая, что еще немного – и мои глаза закроются сами собой. Что ни говори, но мы устали... Это же понимали и мои спутники – недаром Глеб, бурча себе под нос что-то недовольное, неохотно поднялся на ноги.

– Что ж, леди и джентльмены, вставайте. Вряд ли нас ждут великие дела, но до той хижины, надеюсь, мы доберемся.

– Ох... – Кирилл поднялся, опираясь на мою руку. – Верните меня в прошлое! Тогда будущее рисовалось таким прекрасным...

– Не тебе одному... – Глеб оглядел нас. – Ну, пошли...

Дорога показалась мне бесконечной, мы плелись, можно сказать, нога за ногу, но, тем не менее, старались не спускать глаз с того, что нас окружает. Сейчас мы шли полями, покрытыми высокой густой травой, и частично заросшей мелким кустарником – надо признать, что здешняя трава была на редкость крепкой и жесткой, так что идти по ней было непросто. Чего здесь хватало, так это мелкой живности – мыши разных размеров, зверьки, внешне чем-то смахивающие на зайцев, толстые ящерицы... Главное – здесь не было тех шумных бегающих птиц, которые так надоели нам вчера. Зато имелись в наличии другие птицы, похожие на наших земных ястребов. Они кружили в небе и высматривали добычу на земле, а заметив предполагаемую жертву, стремглав падали вниз, в траву, после чего взмывали вверх, держа в когтях обвисшего зверька.

Судя по всему, люди здесь если и бывают, то крайне редко – такое впечатление, что эту высокую траву никто не приминал с того момента, когда она только показалась из земли. Впрочем, если принять во внимание далеко не лучшую славу здешних мест, вряд ли жители дальних деревень горят желанием посещать эти края.

До хижины мы добрались немногим позже полудня, причем к тому времени каждый из нас уже еле переставлял ноги. Кирилл то и дело спотыкался, и чтоб не упасть, держался за меня железной хваткой. Я сама к тому времени еле шла – болела спина, и беспрерывно ныл шов, а я старалась не думать о том, что мои силы были на исходе.

Надо сказать, что хижина находилась неподалеку от невысокой рощицы. Ну, хоть не на опушке – уже хорошо, а то еще неизвестно, кто может появиться из-за деревьев. Конечно, вполне может оказаться, что здесь сравнительно безопасно (во всяком случае, так нам говорили эльфы), но насмотревшись на здешних обитателей, я уже ни в чем не уверена.

Вообще-то назвать хижиной небольшой дом, сложенный из камней – это не совсем правильно, ну да нам сейчас было не до уточнений. Главное – есть место, где мы можем отдохнуть и хоть немного придти в себя. Дом вполне отвечал местной архитектуре – невысокий, ровная крыша, глухие стены, отсутствие окошек... Судя по нетронутой траве, растущей рядом с хижиной, рядом с этим местом уже давно никого не было – ну и хорошо, нам спокойней.

– Погодите... – Глеб скинул со спины свой дорожный мешок. – Сейчас посмотрю, что там внутри, не поселился ли там некто посторонний...

– Давай...– согласилась я, хотя и без того было понятно, что в доме никого нет. На дверях не видно никакого замка – вместо этого снаружи к двери кто-то прислонил большой камень, и отныне в дом можно попасть лишь после того, как сдвинешь его в сторону. Если же принять во внимание, что вьющиеся растения едва ли не сплошь оплели камень, то становится понятно, что его уже давно никто не трогал.

Так и оказалось: в хижине было пусто, но зато там находилось несколько грубо сколоченных лежанок – замечательно, хоть на земле спать не будем. В середине хижины было небольшое кострище – похоже, здесь любят жечь огонь внутри помещения, недаром вдоль одной из стен находилась небольшая поленница пересохших дров – спасибо тому человеку, который когда-то позаботился о дровах для костра, потому как сейчас вряд ли кто-то из нас в состоянии отправиться за дровами.

Правда, я не могла отделаться от впечатления, что каменные стены хижины сложены довольно неровно – как бы не рассыпались... Не удержалась, подошла и потрогала шершавые камни – кажется, уложены надежно.

– Надеюсь, эти стены не обрушатся на нас... – я высказала вслух свои опасения.

– Да что им будет?.. – пожал плечами Глеб. – Если всмотришься, то заметишь, что камни между собой скреплены каким-то раствором, который так сцепляет камни, что не сковырнешь. Двери надежные, на них имеется засов, причем весьма основательный. Земля под ногами плотная, утоптанная, и не похоже, чтоб ее хоть когда-то разрывали. В общем, снизу тоже не стоит ожидать опасности.

– Если я правильно поняла, то мы можем вздремнуть несколько часов?

– Выспаться нам не помешает... – согласился Глеб. – Тем более что в нашем нынешнем состоянии мы вряд ли куда-то сможем пойти. В общем, все забираемся в этот домик, запираем дверь на засов – и на боковую.

Естественно, против подобного предложения никто не возражал, хотя я все же решила спросить:

– А дежурство...

– Да какое сейчас дежурство, если мы спим на ходу... – отмахнулся Глеб.

Возразить было нечего, и каждый уснул едва ли не сразу же, как только лег на плохо оструганные доски лежанки.

Не знаю, сколько времени я спала, но проснулась оттого, что кто-то тряс меня за плечо:

– Вставай, соня, надо хоть немного поесть.

Я только что не подскочила на месте, не понимая, где нахожусь. Небольшое сумрачное помещение, открытая дверь, в которую светит заходящее солнце, Кирилл, который, судя по всему, тоже только что проснулся... В следующий миг сообразила, что мы проспали до вечера, и Глеб счел нужным нас разбудить.

– Сколько времени мы спали?.. – спросил Кирилл.

– Часов пять-шесть... – отозвался Глеб. – Вставайте, надо поужинать, а то проснетесь ночью голодные, начнете в темноте хвататься за свои дорожные мешки, разыскивая провиант...

А ведь и верно, есть очень хочется! Вчера, когда мы расположились на ночлег и увидели тех жутких человечков, то ни у кого из нас кусок в рот не полез, да и, говоря откровенно, ужинать мы просто не решились – неизвестно, как поведут себя эти существа, увидев еду в наших руках. Утром тем более было не до сидения за столом – еле дождались первых лучей восходящего солнца, чтоб покинуть то неприятное место. Ну, а в дороге у нас было одно желание – побыстрей добраться до хижины...

Лишний раз упоминать об ужине не пришлось, и уже через минуту, достав припасы из дорожных мешков, мы только что не накинулись на еду, как говорится, ни в чем себе не отказывая. Конечно, запасы надо бы поберечь, но сейчас нам было не до здравого смысла – у всех был просто-таки зверский аппетит, да и силы восстановить не помешает.

Оставшуюся после ужина еду разделили на три части и вновь разложили по мешкам. Вернее, это касается меня и Кирилла, а вот Глеб, вытряхнув на землю все содержимое своего дорожного мешка, стал аккуратно укладывать вещи назад. Его можно понять: тогда, в подвале, где обитали те непонятные создания со щупальцами на голове, Глеб без разбора сгребал в дорожный мешок свои рассыпанные вещи, и теперь ему не помешало бы навести порядок в немногочисленных пожитках.

– Кирилл, а почему ты бросил мой дорожный мешок в то страшилище?.. – поинтересовался Глеб. – Надо сказать – это очень неожиданный поступок, не ожидал...

– Сам от себя не ожидал... – неохотно произнес Кирилл. – В то время я еще не знал, как внешне выглядит то существо, что пришло к нам, но по той волне злости, которая исходила от него, было понятно, что нам сейчас придется плохо. Честно говоря, я всерьез струхнул. Вы оба молчите, звука не издаете, замерли на месте, а вдобавок дорожный мешок Глеба упал мне прямо под ноги... То, что я поднял его и швырнул его в то непонятное создание, что стояло напротив нас – это был, говоря откровенно, то ли страх, то ли желание защититься, то ли наивное желание отогнать в сторону эту тварь... Я уже намеревался, было, сдернуть и свой мешок со спины, чтоб швырнуть и его в то непонятное существо, которое стояло напротив нас, но просто не успел это сделать – в тот момент что-то изменилось, и я понял, что мы внезапно перестали интересовать то странное создание.

– Ты этим своим поступком всех нас спас... – сделал вывод Глеб. – Конечно, позже эти страшилища все одно бы нашли сверток с сухой травой, только вот, боюсь, нас к тому времени уже не было бы на свете.

– Что ж, я хоть на что-то сгодился... – невесело усмехнулся Кирилл.

– Надо же... – внезапно произнес Глеб. – А я-то думал, что больше этой дряни не увижу! Просто наглядная иллюстрация к нашему разговору...

Как оказалось, среди своих вещей Глеб заметил маленький листочек той сухой травы, которая произвела на тех чудищ столь удивительное впечатление. Видимо, этот листочек оторвался от большого пучка сухой травы и выскользнул из свертка жесткой кожи, в которую была завернута трава, после чего затерялся в одежде.

– Как ты его заметил, не понимаю... – удивилась я.

– Я его и не видел, просто запах уловил... – недовольно отозвался Глеб. – Понять не мог, откуда из моего дорожного мешка сейчас может так гм... ароматизировать? Как оказалось, вполне ощутимо тянет даже от такого листика, который величиной всего-то с треть ногтя... Выкинуть бы его куда подальше, чтоб больше не видеть и не дышать этой дрянью... Хотя нет, оставлю на всякий случай. Заверну во что-нибудь жесткое, чтоб этот листик не рассыпался в труху, и уберу куда подальше.

– Остальное все на месте?.. – поинтересовался Кирилл.

– Кажется, да... Кстати, Кирилл, забыл сказать тебе спасибо еще раз. Если бы ты тогда, в подвале, нас не растормошил, то, не исключаю, что мы бы остались там стоять, на радость тем уродам с шевелящимися головами. Ты единственный, на кого они не смогли воздействовать.

– Думаю, тут причина из тех, ответ на которую лежит на поверхности... – пожал плечами Кирилл. – Видимо, те создания воздействуют на других через зрительное восприятие, а я, увы, с некоторых пор ничего не вижу. Слеп, как крот... Когда понял, что вы стоите никакие, то надо было что-то срочно предпринять... В общем, Глеб, я вспомнил, как Лена облила тебя кипятком, чтоб ты пришел в себя... Ну, это когда мы останавливались в рыбацком домике...

– Да понял я... – пробурчал Глеб. – Забудешь такое, как же...

– Потому-то я и решил действовать в том же духе... – продолжал Кирилл. – Кипятка, конечно, у меня под руками не было, но зато имелась крепкая палка для ходьбы, которую я и использовал тем образом, который счел нужным. Возможно, немного перестарался... Лена, ты говорила, что я тебе, кажется, ребро сломал... Извини, не хотел.

– Обошлось... – отмахнулась я. – Синяком отделалась, а ушиб побаливает потихоньку, скоро совсем пройдет. Но Глеб...

– Со мной тоже все в порядке... – хмыкнул тот, завязывая свой дорожный мешок. – Конечно, когда тебе с размаха врезают тяжелой палкой по обожженной спине – тут ощущения, скажу вам, достаточно впечатляющие, но зато мозги враз мозги прочистились и на место встали. Главное – тараканы в голове не пострадали, тем более что они у меня там мало того, что упитанные, но еще и такие впечатлительные, что только держись.

– Как же ты о них беспокоишься... – хохотнул Кирилл.

– Так с ними жить легче!.. – отозвался Глеб. – В случае чего всегда есть возможность сказать, что я тут не причем, это все они, окаянные, виноваты, а с тараканов какой может быть спрос?

Мы еще долго болтали о разной ерунде, вдобавок мужчины несколько раз насмешили меня едва ли не до слез. Шутил даже Кирилл, причем весьма остроумно, появилось ощущение безопасности, все наши беды и тяготы словно ненадолго исчезли, а мы просто сидели, разговаривали, а кое-когда просто слушали окружающую нас тишину. На какое-то мгновение даже показалось, что мы оказались на Земле, находимся где-то в глуши, среди сибирских лугов, солнце вот-вот скроется за горизонтом, и вокруг только вечернее тепло, безветрие и треск насекомых...

Увы, все хорошее имеет свойство заканчиваться, и когда солнце закатилось, на землю быстро спустилась тьма, так что нам поневоле пришлось уйти в хижину. Глеб задвинул засов на дверях, и мы вновь улеглись каждый на свою лежанку. Кажется, можно спать, тем более что было решено сегодняшней ночью не дежурить (дом крепкий и запор надежный), но мне все же хотелось спросить еще кое о чем.

– Глеб, те, кто отправил вслед за нами тех пятерых...

– Боишься, что могут послать еще кого-то?

– Вроде того.

– Это вряд ли. Думаю, в той пятерке были очень умелые люди, хорошо знающие свое дело (назовем это так), а это значит, что заказчики находятся в полной уверенности – все идет как надо. Ну, а то, что от ушедших нет ни слуху, ни духу... Скорей всего, вначале решат, что возвращение несколько затягивается по вполне объективным причинам, а когда осознают реальность, то, думаю, время будет уже упущено.

– Хорошо, если так... Знаете, ребята, что мне еще иногда приходит в голову? Мы поверили эльфам – им, похоже, и верно, очень нужен янтарь. Но то, что нам обещали эльфы в городе – это одно, а вот что нам скажут их сородичи в лесу... Если уж на то пошло, то лесным эльфам, к которым мы сейчас направляемся, не составит никакого труда забрать у нас янтарь, после чего они со спокойной совестью помашут нам рукой на прощание – спасибо, лично мы вам ничего не обещали, так что не взыщите. Тем не менее, благодарим за доставку товара до места, до глубины души тронуты вашим благородством, были рады знакомству – и до свидания, счастливого пути назад, все претензии предъявляйте нашим родственникам по возвращении на место...

– Такой вариант развития событий тоже не исключен... – согласился Глеб. – Не только тебе, но и мне нечто подобное в голову пришло, причем уже давненько, так что безоглядно доверять хоть кому-то не стоит. Вы просто не представляете, до чего испорчены некоторые представители рода человеческого!

– Представляю... – негромко отозвался Кирилл.

– Когда доберемся до эльфов, и я от души надеюсь, что мы сумеем это сделать... – продолжал Глеб. – В этом случае нам не стоит быть просителями, мы выдвинем свои условия. Как? Самым простым способом, но об этом – потом... Все, хватит разговоров, давайте спать, и будем надеяться, что ночью нас никто не потревожит. Завтра с утра опять в путь-дорогу, так что силы нужны всем.

Мужчины быстро уснули, а я еще какое-то время лежала, вслушиваясь в тишину за стенами этого домика, но через какое-то время сон сморил и меня.

Трудно казать, сколько времени мы спали, но проснулись от страшного крика. Я в прямом смысле этого слова скатилась со своей лежанки и не сразу поняла, что это кричит Кирилл. Зажегся фонарик Глеба, осветивший пространство хижины, и я поняла, что Кирилл заходится криком во сне, отбиваясь от кого-то невидимого. Что с ним? Или снится настолько жуткий сон? Я на мгновение растерялась, не зная, что делать, но Глеб, в отличие от меня, сразу оказался возле Кирилла и затряс его за плечи:

– Проснись!

К счастью, Кирилл проснулся почти сразу, только чтоб придти в себя, ему понадобилось время. Он сидел на лежанке, обхватив руками голову, и я заметила, что его бьет мелкая дрожь. Глеб присел рядом и легонько похлопал Кирилла по плечу – мол, все в жизни бывает, успокойся... Чуть поколебавшись, я тоже уселась рядом с Кириллом – пусть я сейчас ничем не могу ему помочь, но надеюсь, что хотя бы таим образом он почувствует поддержку.

– Извините, со мной иногда такое случается... – через какое-то время произнес Кирилл чуть дрогнувшим голосом. – Я напрасно надеялся, что все прошло...

– Давно у тебя появились ночные кошмары?.. – спросил Глеб.

– Не очень, но они выматывают крепко.

– То есть, если я правильно понял, у тебя это началось после полученной травмы...

– Травмы... – невесело усмехнулся Кирилл. – Ты так изящно называешь то, как меня изуродовали, но, по сути, в действительности так оно и есть. Вначале мне было совсем плохо, думал – с ума сойду, потом подлечили, стало полегче, кошмары почти не беспокоили... И вот опять...

– Сколько это продолжается? Года два?

– Немногим больше... – отозвался Кирилл, а потом повернулся к Глебу. – Погоди... Откуда...

– Не думай, Иван Степанович мне о тебе ничего не говорил, так же как и вам обо мне... – покачал головой Глеб. – Просто о таком несчастье, что произошло с тобой, наверняка должны были упомянуть в газетах, но там много чего пишут, так что сразу и определишься. А потом ты сказал, что твой отец когда-то преподавал в одном из университетов Швейцарии... Далеко не сразу, но я все же сопоставил эти факты, и постепенно вспомнил, о чем когда-то писала желтая пресса... Если не ошибаюсь, то твой отец – профессор археологии, верно?

Стоп! – подумала я. А ведь, и верно, несколько лет назад в газетах писали о том, что очень сильно облили кислотой какого-то молодого мужчину, причем в прессе была не одна, а несколько версий произошедшего. Я тогда еще училась то ли на последнем, то ли на предпоследнем курсе, и девчонки несколько раз упоминали об этой истории, но мне о таких бедах слышать крайне неприятно, а потому подробности случившегося я уточнять не стала, но пострадавшему искренне сочувствовала.

– Да, в газетах нас тогда прополоскали неплохо... – поморщился Кирилл. – Некоторые из журналистов изобразили произошедшее в таком виде, что и вспоминать не хочется. Что ж, их понять можно – жареные факты всегда хорошо продаются. Впрочем, не следует поголовно охаивать всех тружеников пера – некоторые из них довольно точно придерживались фактов, и верно излагали произошедшее. Позже, по моей просьбе, кое-какие статьи прочли вслух – я должен был знать, что обо мне пишут, и не могу сказать, что все опусы пишущей братии меня порадовали.

– Кирилл, я, конечно, все понимаю... – после паузы заговорил Глеб. – Ты человек молчаливый, лишний раз ничего не скажешь, все держишь в себе, но иногда надо выговориться. Может, тогда легче станет. Спорить готов, что с психологами ты общаться не хотел.

– Выгнал первого же, как только он пришел, и в самом начале сеанса включил легкую расслабляющую музыку со звуками природы – мол, готов к задушевным беседам о жизни и ваших проблемах... Со следующими вообще разговаривать не хотел.

– Оно и заметно... – сделал вывод Глеб. – Если тебе хотят помочь, то не стоит упираться рогом в землю.

– Рогом в землю, значит?.. – неприятно усмехнулся Кирилл. – В моем случае это очень точное определение. Раз мы оказались вместе, то, пожалуй, мне стоит рассказать вам, как я дошел до жизни такой, то есть имею то, что имею. Упаси Бог, опять по ночам кричать начну, пугать вас своими воплями. Хотя о многом вспоминать не хочется, потому что в некоторых ситуациях из прошлого я выгляжу далеко не лучшим образом.

– Если тебе это тяжело...

– Конечно, на душе паршиво, но то, что случилось – это все время со мной, от воспоминаний никуда не денешься. Хотя история, в результате которой я стал слепым и страшным – она, по сути, самая банальная. Подобных историй полно, только далеко не все заканчиваются так, как это произошло со мной. А началось все лет шесть назад, или немногим больше, и гордиться мне особо нечем...

– Что-то ты очень себя принижаешь.

– Говорю, как есть. Мне тогда было двадцать семь лет, и в моей жизни все складывалось как нельзя лучше – материальное благополучие, со здоровьем просто замечательно, любимая работа, чудесные родители... К тому времени мои работы не раз были отмечены на международных конкурсах, было полно заказов, и, казалось, что впереди меня ждет только хорошее. Некоторые люди очень боятся такой удачной и счастливой полосы в жизни – считается, что после нее следует ждать беды... А еще я собирался жениться – моя невеста Кира прекрасно знала китайский язык, работала переводчиком и всерьез увлекалась культурой той страны. Мы с ней знали друг друга с детства, нас еще в шутку называли женихом и невестой. Раньше это звучало забавно, а когда мы выросли, то я был уверен, что наша детская влюбленность переросла во что-то большее. Кира полностью разделяла это мнение, и мы собирались пожениться, к великой радости наших семей. Все бы ничего, да только у нас все не получалось подать заявление в ЗАГС – постоянно находились какие-то срочные дела, или еще что-то... А тут еще ей предстояла командировка в Китай более чем на месяц, и мы решили, что как только она вернется, то первое, что мы сделаем – так это отправимся подавать заявление.

– И что же пошло не так?

– Этим «не так» оказался мальчишник у моего старого друга... – продолжал Кирилл. – Через несколько дней он должен был жениться, и отмечал прощание с холостой жизнью. Мы дружной компанией отметили это дело в ресторане, после чего собрались ехать к нему на дачу – нас ожидало продолжение банкета с баней, шашлыками и прочими атрибутами. Все бы хорошо, но отдыхать без девчонок на природе – это не совсем то, что нам хотелось. Надо было срочно исправлять положение...

... – Может, вызовем по телефону?.. – предложил кто-то из захмелевших парней.

– Да ну, ждать их еще!.. – отмахнулся виновник торжества, взявшись за мобильник. – Тут неподалеку ПТУ находится, или, говоря современным языком – колледж. Там такие девчонки попадаются!.. Сейчас позову.

– А согласятся?

– Почти все, что там учатся – приезжие, мечтают за Москву зацепиться, за местных парней готовы уцепиться, так что ехать им с нами или нет – это дело добровольное. Думаю, не откажутся, а некоторый вообще едва ли не помчатся...

И верно – прошло всего четверть часа, как пришли несколько молоденьких девчонок. Кирилл придирчиво посмотрел на желающих развлечься девиц – не модели, конечно, но сойдет, хотя... Одна из девушек сразу привлекла его внимание – не красавица, но милая, невысокая, худенькая, с взглядом испуганного олененка... Возможно это странно, но Кирилл не мог отвести от нее взгляда, настолько ему понравилась эта девушка. Она казалась нежной и трогательной, совсем не похожей на своих шумных и немного развязных подруг. Отчего-то сразу захотелось оказаться подле милой и робкой гостьи, а потому, опережая остальных, Кирилл шагнул к девушке.

– Как вас звать, прекрасная незнакомка?

– Валя... – почти прошептала та, глядя на молодого человека большими голубыми глазами.

– А я – Кирилл. Дивное создание, надеюсь, разрешите мне стать вашим преданным поклонником? К тому же поездка за город обещает быть незабываемой.

– Как ты смешно говоришь... – рассмеялась девушка, и от ее звонкого смеха у Кирилла потеплело на сердце.

– Значит, я получил ваше милостивое соглашение ухаживать за вами, о свет души моей...

После возвращения с дачи Валя полностью завладела мыслями Кирилла. Казалось, она постоянно была рядом, смотрела на него своими большими глазами, только вот дотронуться до нее было невозможно, и Кирилл, промучившись пару дней, пришел к тому колледжу, где училась девушка.

– А я знала, что ты придешь... – сказала Валя, увидев молодого человека у дверей колледжа. – Я тоже без тебя скучала...

Теперь каждый день Кирилл забирал Валю после учебы, отвозил к себе домой, благо у него была большая квартира – подарок родителей. Правда, оставаться на ночь у кавалера девушка отказывалась наотрез – мол, утром у меня занятия, не хочу на них опаздывать (мне же надо приобрести профессию!), тем более что отсюда до общежития путь неблизкий. Подобное вызывало у Кирилла нечто вроде уважения – девушка ему не навязывается, а дает понять, что учебу считает очень важным делом.

О себе Валя рассказывала немного: родом из небольшого поселка, в их семье двое детей, есть старший брат, она младшая, отец умер... Работы в поселке немного, и потому молодежь вынуждена уезжать на заработки, а многие из уехавших вообще остаются в больших городах. Вот и Валя, окончив девять классов, отправилась на учебу в Москву. Правда, аттестат у нее был далеко не из лучших, так что единственное место, куда она смогла поступить – в колледж на получение профессии маляра. К тому же приезжим там давали общежитие, а именно это для Вали было едва ли не самым главным. А еще она, как и все девушки, мечтала встретить своего прекрасного принца, и это чудо произошло в действительности...

Сказать, что все это время Кирилл был счастлив – значит не сказать ничего, он чувствовал себя так, будто за его спиной выросли крылья. Как он говорил: теперь я знаю, что такое настоящая любовь, и понимаю, что означает выражение «голову снесло от любви». Кирилл заваливал девушку подарками, водил в дорогие рестораны, на выходные дни увозил на отдых – в общем, делал все, чтоб любимое создание улыбалось, и было счастливо. Про свою невесту Киру Кирилл если и вспоминал, то с чувством стыда и неловкости – что ни говори, но норм порядочности никто не отменял, и по отношению к Кире все происходящее выглядит более чем некрасиво... Однако при взгляде на Валю все мысли молодого человека о невесте уходили куда-то далеко и безвозвратно. А если говорить откровенно, то своей дальнейшей жизни без Вали Кирилл просто не представлял.

Кира часто звонила жениху, и Кирилл пытался разговаривать с невестой так, будто ничего не произошло, но та, кажется, что-то почувствовала, и молодому человеку пришлось придумать историю о том, что у него на работе есть некие сложности – мол, не беспокойся, я просто несколько раздосадован, все уладится, но на это требуется время... К тому же Кире, против ее желания, продлили командировку на месяц – дескать, мы извиняемся и все понимаем, но вас заменить некем... Думаю, излишне упоминать о том, что Кирилл был невероятно рад услышать эту новость.

Все хорошее когда-нибудь кончается, и когда срок командировки Киры подошел к концу, то Кирилл отправился в аэропорт, встречать невесту. Излишне говорить, что он это делал с тяжелым сердцем. Девушка, увидев жениха, просто светилась от счастья, так что тому пришлось приложить немало усилий, чтоб изобразить радость от долгожданной встречи. Пока ехали из аэропорта, Кира смеялась и шутила, рассказывала о том, как прошла ее командировка, передавала приветы от общих знакомых, и обещала больше никогда не уезжать так надолго. Кирилл слушал веселую болтовню Киры, и с трудом удерживался, чтоб не вспылить: невеста невероятно раздражала его разговорами, ненужной болтовней, а больше всего злила одним своим присутствием, ведь на ее месте он хотел бы видеть Валю.

Впрочем, Валя сама ему позвонила и попросила о встрече. Голос у нее был расстроенный, так что Кирилл, бросив все дела, помчался к ней. Валя уже ждала его, и вместо приветствия протянула ему узкую бумажку с двумя полосками.

– Вот... – глаза девушки были наполнены слезами. – Я не знаю, что делать...

– Валя!.. – Кирилл сгреб девушку в охапку и закружил ее. – Какое счастье! Валя, выходи за меня замуж!

– Правда? Ты не шутишь?

– Такими вещами не шутят!

– Я согласна, согласна, согласна!..

Вечером Кириллу позвонила мама.

– У тебя случилось что-то серьезное?.. – спросила она, даже не поздоровавшись.

– Ты о чем?

– Мне звонила Кира и интересовалась, не произошло ли в нашей семье нечто в ее отсутствие. По словам Киры, в аэропорту ее словно встретил чужой человек. Хорошо, что хоть до дома довез, и вещи помог донести до квартиры, после чего сбежал со вздохом облегчения, и даже не пытался это скрыть... Я и сама замечаю, что в последнее время ты нам с отцом вообще не звонишь, говоришь, что некогда... Что стряслось? Говори прямо, я жду честного ответа.

Мать Кирилла была очень проницательным человеком, от нее полуправдой не отделаешься, а потому скрывать что-то смысла не было.

– Я полюбил другую девушку, а Кира... Понимаю, как непорядочно это выглядит со стороны, но сердцу не прикажешь. Понимаю – Кира дочь твоей лучшей подруги, но...

– Ты с ума сошел!.. – ахнула мать. – Кира – чудесный добрый человек, и по-настоящему любит тебя, а что касается той девушки, о которой ты мне только что сказал...

– Она самая лучшая на свете!.. – оборвал мать Кирилл. – И я не желаю слышать о ней ничего плохого. Я вас познакомлю, и ты поймешь, как была неправа.

– А как же Кира?.. – снова спросила мать. – А ваша свадьба? Неужели все напрасно?

– Лучше заранее расстаться, чем жить в браке без любви. Кира – детское увлечение, которое прошло, а сейчас я встретил настоящую любовь. Надеюсь, и Кира найдет свое счастье с кем-либо иным...

Знакомство родителей с Валей произошло не самым лучшим образом. Девушка просто растерялась при виде огромной квартиры, заставленной дорогой мебелью, стеллажами с книгами и антиквариатом. Что касается родителей Кирилла, то они держались с аристократической холодностью, и не спешили раскрывать свои объятия новоявленной невесте.

– Мама, вы с отцом вели себя недостойно!.. – вспылил Кирилл в телефонном разговоре с матерью после того, как визит был закончен. – Неужели так трудно было проявить если не деликатность, то хотя бы самую элементарную вежливость? Или ты рассчитываешь, что после такого холодного приема Валя решит со мной расстаться? На это не надейтесь.

– У тебя что, глаз нет?.. – вот теперь и мать повысила голос. – Или ты сейчас думаешь не головой, а несколько иным местом? Похоже, так и есть... Ясно, что звезд с неба она не хватает, но куда хуже то, что разговоры и суждения выдают в ней недалекость и некую душевную недоразвитость.

– Бедная девочка не виновата в том, что настолько необразованна! Да и не это главное...

– Кто бы спорил! Что касается твоих слов о расставании с так называемой невестой, то можешь не беспокоиться – эта девица теперь от тебя ни за что не отстанет, присосалась, как пиявка, не отдерешь.

– Я запрещаю тебе говорить о ней в подобном тоне!

– Это твое право, но то, что эта девица тебя не любит, мне стало понятно едва ли не через несколько минут после общения с ней. Она может сколько угодно смотреть на тебя умильно-влюбленным взглядом и наивно хлопать ресницами, но стоит ей отвести взгляд в сторону, как он становится холодным и расчетливым. Сменять Киру на эту особу... У меня подобное в голове не укладывается! Я, конечно, могу понять – у тебя любовь с первого взгляда и все такое прочее... Знаешь, я бы приняла подобное, если бы эта любовь была взаимной, но искренние чувства тут только с твоей стороны. Ты совершаешь огромную ошибку, и я молю всех Богов, какие только были в истории, чтоб это увлечение не закончилось для тебя непоправимыми последствиями.

– Тут ты ошибаешься – я встретил девушку, которую буду любить всю жизнь, и у нас с ней все будет просто замечательно... Позже ты и сама это поймешь.

– Знаешь, сын, что я тебе скажу на это? Шапку надо выбирать по своей «сеньке», причем хорошо раскинув мозгами, но сейчас говорить об этом с тобой не имеет смысла – у тебя напрочь отсутствует трезвый взгляд на происходящее.

Свадьба была очень скромной, вернее, ее почти не было, молодые просто расписались в ЗАГСЕ, и скромно отпраздновали в ресторане это событие. Кирилл ожидал, что Валя захочет пышную свадьбу, но от этого она отказалась наотрез – мол, не люблю шума, пусть все будет тихо.

Надо сказать, что многие из знакомых с недоумением восприняли этот брак, уж слишком несхожи были эти двое – молодой человек из семьи профессора и скромная девочка из провинции. Тем не менее, несмотря на некоторую холодность окружающих, молодые жили неплохо, менее чем через год у них родился Петя, а еще через год – Павлик. Кирилл делал все, чтоб его семья ни в чем не нуждалась, так что материальных проблем в семье не было, а молодая жена могла позволить себе довольно значительные траты. Правда, с родителями Кирилла наладить хорошие отношения ей так и не удалось, но те не показывали невестке своего истинного отношения, были вежливы и давали понять, что уважают выбор сына, хотя к внукам (непонятно отчего) относились несколько отчужденно.

А вот взаимопонимания с матерью невесты у родителей Кирилла не получилось от слова «совсем»: хабалистая тетка неопределенного возраста (она же мать Валентины) приехала знакомиться с новой родней в сопровождении своего старшего сына, от которого просто-таки разило застарелым перегаром, и который мечтал только об одном – опохмелиться. Разговор не сложился, что неудивительно, ведь для того, чтоб общаться с такими людьми, нужно или опуститься до их уровня, или же подтянуть их до своего. Ни то, ни другое оказалось невозможным, и вновь видеться с новоявленной родней более ни у кого желания не возникло.

Тем не менее, Кирилл был уверен, что у него прекрасная семья, он безумно любил своих мальчишек. Что же касается отношений с родней, то у него не было сомнений – рано или поздно, но все недоразумения утрясутся.

Когда в отношениях Кирилла с женой появились первые трещины? Трудно сказать, наверное, все копилось по мелочам – пустые бутылки из-под вина, которые Валя не успевала выкинуть до прихода мужа, хмельной запашок, то и дело исходящий от супруги, непонятные траты, звонки, на которые жена отвечала, закрывшись в ванной, часто прорывающаяся раздражительность в разговоре с мужем, нежелание близости... Подобное Кирилл списывал на усталость супруги – а то как же, она целыми днями одна с двумя детьми, устает, да и гормоны наверняка еще пошаливают... Хуже другое: несколько раз она называла Кирилла Гришей, и хотя потом смеялась и извинялась – мол, ой, извини, задумалась!, в это верилось плохо. Все эти странности выводили из себя, вызывали неприятные подозрения, но Кириллу не хотелось сомневаться в порядочности супруги, однако неспокойные мысли не давали покоя.

Однажды, когда Кирилл вернулся домой в полдень – забыл кое-какие документы. К своему великому удивлению, обнаружил нам незнакомую женщину, которая сидела с Петей и Павликом. По словам недовольной женщины, она – приходящая няня, и уже давненько приходит сюда по вызову, когда хозяйке надо куда-то отлучится, а это бывает несколько раз в неделю. Сколько времени хозяйка отсутствует каждый раз? Часов пять-шесть... Да, и хозяйка до сих пор не заплатила няне за последний месяц, и если сейчас муж хозяйки не оплатит задолженность, то больше на ее услуги можно не рассчитывать!..

Кирилл рассчитался с женщиной, но попросил ее не говорить об этом его жене, а заодно и не упоминать о его приходе – мол, это наши проблемы, сам разберусь. Когда же через несколько часов Кирилл вернулся домой, то Валентина была уже на месте, жалуясь, что очень устала с детьми, за весь день у нее не было ни минуты покоя. Кирилл ничего не стал говорить жене – ясно, что ничего толкового из этого разговора не выйдет, Валя будет все отрицать, обвинит мужа в необоснованных подозрениях и дело закончится слезами с истерикой.

Такое положение дел становилось нетерпимым, неопределенность изматывала, необходимо было внести ясность в происходящее, и Кирилл, стыдясь, обратился к одному из своих знакомых, у которого было небольшое детективное агентство – дескать, надо проследить за женой. Через неделю Кирилл получил отчет о наблюдении, где было сказано, что его жена посещает некий дом на Кутузовском проспекте, и там даже был указан номер квартиры. Более того – были сделаны снимки, на которых Валентина шла по улицам под ручку с неким красивым молодым мужчиной (просто молодой Ален Делон!), и более того – покупала ему одежду в одном из дорогих бутиков. Затем эти двое пообедали в ресторане, причем вели себя, словно влюбленные...

Кирилл растерянно слушал отчет, пытаясь осознать, что же происходит. Он прекрасно знал адрес, куда ездила Валя – эту квартиру Кирилл получил еще пять лет тому назад по завещанию от умершей тети. С той поры там никто не жил, но сейчас в той квартире обитала мать Валентины. Жена уговорила Кирилла пустить ее мать временно пожить в квартире, пока та проходит курс лечения в больнице. Все бы ничего, только вот лечение тянулось уже полтора года, конца и края ему не было, теща и не думала уезжать домой, а Валя каждую неделю возила матери продукты – мол, в столице все дорого, а пенсия у матери крохотная, надо помочь... Естественно, Кирилл не возражал, только всеми силами уклонялся от визитов к теще, которую в глубине души крепко недолюбливал.

Что ж, если поездки Вали к матери можно понять, то кто этот красавец и почему жена тратит на него немалые деньги? Родственник? Вряд ли, да и Валентина никогда о нем не упоминала, но судя по отчету, красавец тоже проживает в квартире на Кутузовском. То, что ранее Кирилл никогда не видел мужчину на фото – в этом он уверен, но что-то во внешности этого человека казалось знакомым. Знать бы еще, что именно...

На следующий день Кирилл, сидя в своей машине, которая находилась на соседней улице, ждал, что будет делать жена. Еще вчера он предупредил Валентину, что уезжает на весь день и вернется очень поздно – дескать, меня вызывают на срочную консультацию. Жена лишь пожала плечами, не выказывая никаких эмоций: дескать, надо – так надо!, но такая спокойна реакция еще ни о чем не говорит.

Долго ждать не пришлось: очень скоро Кирилл увидел все ту же няню, направляющуюся к их дому, а через несколько минут из подъезда вышла Валентина, села за руль красного «Ниссана» (который Кирилл подарил ей после рождения Пети), и выехала со двора. Как и следовало ожидать, машина направилась на Кутузовский проспект. Припарковав машину, Валентина пошла в магазин, после чего, держа в руках два больших пакета с продуктами, направилась в знакомую квартиру.

Кирилл какое-то время сидел в своей машине, не решаясь отправиться вслед за женой, словно пытаясь оттянуть неприятный момент, однако надо было что-то решать... Что ж, если он ошибается, будет долго извиняться перед Валей.

Открыв дверь в квартиру своим ключом, Кирилл только что не столкнулся с тещей, которая растерянно смотрела на него.

– З... Зятек... – почти что прошептала она. – Ты что тут делаешь?

Странный вопрос – что он делает в своей квартире... Впрочем, сейчас было не до разговоров, потому что звуки, доносящиеся из спальни, говорили сами за себя. Стряхнув с себя руку тещи, которая пыталась уцепиться за зятя, Кирилл распахнул дверь спальни – парочка была там, и явно не ожидала вторжения...

Затем все было, как в тумане – на Кирилла накатила ярость, и он яростно бил незнакомца, а Валентина просто-таки повисла на супруге, спасая ухажера от кулаков мужа.

– Гриша, Гришенька... – причитала теща, бегая вокруг сцепившихся мужчин. – Да что же он с тобой делает, ирод!

– Не трогай его!.. – Валентина прикрыла собой кавалера.

– А, так значит это и есть тот Гриша, что звонит тебе по вечерам!.. – выдохнул Кирилл, отправляя противника на пол сильным ударом в челюсть.

– А хоть бы и так!.. – взвизгнула Валентина. Кажется, она снова была под хмельком. – Да как ты смел на него руку поднять?

– Ну, ты и...

– Я его всю жизнь любила, еще со школы! И сейчас люблю! Думаешь, ты мне был очень нужен? Да я еле тебя терпела все это время, и то ради Гриши!..

– Что?! – такого Кирилл точно не ожидал.

И тут Валентина не сдержалась – она словно открыла заслонки того, что давно копилось у нее в душе, и наружу хлынула грязная вода. Или же виной тому была почти пустая бутылка крепкого вина на столе... Женщина кричала, что ей уже давно надоело играть роль любящей жены, своего мужа она давно не выносит, да и не любила его никогда, а в брак вступила лишь для того, чтоб вырваться из своего захолустья. Для того и приехала в Москву, чтоб богатого человека найти, надоело копейки считать!.. Все эти годы рядом с ней был любимый Гришенька, ради которого она согласна пойти на что угодно, в том числе и на ненавистный брак, и если б не короткие встречи с возлюбленным, то ее жизнь с чванливой семейкой муженька была бы невыносимой... Да, Гриша жил здесь, в этой квартире, и что с того? В вашей семейке денег до хрена, не обеднеете...

– Пошла вон!.. – отчеканил Кирилл, не дослушав излияния жены. – И ты, дорогая теща, тоже отправляйся вслед за доченькой.

– Неужто выгонишь на улицу старого больного человека?.. – ахнула теща. – Ну, ты и бессовестный! Куда я жить-то пойду? В поселок, что ли, возвращаться? А вот хрен тебе!

– Валентина, я подаю на развод... – Кирилл даже не повернул голову в сторону тещи, кипящей от возмущения, и, похоже, не видящий ничего абсурдного во всей этой дикой ситуации. – И не надейся, что дети останутся с тобой. Гулящая мать им не нужна!

– Да кто тебе их отдаст-то?.. – ухмыльнулся красавчик, все еще лежа на полу – кажется, он чувствовал себя хозяином положения. – У них другой папаша имеется, родной. То есть я.

– Что?.. – не понял Кирилл.

– А то!.. – заорала Валентина. – Думаешь, я стала бы от тебя рожать? Как же, нашел дуру! Петя и Павлик – они оба от Гришеньки, от любимого человека, и скоро мы будем жить одной семьей – Гриша, я и дети, а ты нам алименты платить будешь! Дети-то на тебя записаны! Я докажу, что ты с самого начала знал, что дети не твои, но согласился их записать на себя, а теперь решил отказаться! Моя мама свидетелем пойдет! Суд ей поверит, не тебе!

В этот момент Кирилл понял, почему внешность мужчины показалась ему чем-то знакомой. Как это не удивительно, но Петя и Павлик внешне невероятно похожи на этого красавчика, тут даже никакой генетической экспертизы можно не проводить – одно лицо...

– Пошли вон отсюда!.. – повторил Кирилл. – Все пошли! Иначе я сейчас позвоню в полицию, и скажу, что в моем доме незаконно находятся посторонние. А ты, женушка, сегодня забери свои вещи из моей квартиры. Если отыщется хоть что-то из твоего барахла, то это что-то окажется на помойке!

– Нет, это ты у меня окажешься за решеткой в самое ближайшее время... – нагло заявил красавчик. – Готовься. А заодно денежки отслюнявь, и побольше – может, прощу.

В тот же день Кирилл подал заявление на развод, а к вечеру в его квартиру постучали полицейские – как оказалось, красавчик, и верно, подал заявление в полицию, где написал, что его абсолютно ни за что зверски избил родственник его школьной знакомой, а Валентина и теща были свидетелями этой ужасной сцены и полностью поддерживают обвинение. Ночь Кирилл провел в полиции, а утром семейный адвокат добился, чтоб его выпустили под подписку о невыезде.

– Дело обстоит так... – пояснил адвокат. – В заявлении такое понаписано, что вас сразу можно закатать лет на пять, к тому же показания свидетельниц усугубляют дело. Кирилл, вы меня извините, этим двум дамам иного определения, чем беспринципные особы, я дать не могу. Заявитель согласен забрать из полиции свое заявление, но не бесплатно.

– Сколько он хочет получить?

– Много, я бы даже сказал – очень много, но есть возможность скинуть...

– Соглашайтесь. И не спорьте... – поднял руку Кирилл. – После этого займитесь моим разводом – чем быстрее это произойдет, тем лучше. Да, и вот еще – я бы хотел, чтоб дети при разводе остались со мной, что бы там ни говорила Валентина.

– При наличии такого заявления, какое сейчас лежит в полиции, оставить с вами детей будет непросто... – вздохнул адвокат. – Да и ваша супруга не намерена остаться без денег, ведь почти все имущество, находящееся в вашей семье, было приобретено вами до брака, а это значит, что ей не положено практически ничего, за исключением машины, которую вы ей подарили. Алименты – это то, на что она всерьез рассчитывает, потому как иного источника поступления денежных средств у нее нет...

После этого Кирилл впервые в жизни напился вдрызг – надеялся хоть ненадолго забыться от той боли, которая терзала его душу. Вернее, он беспробудно пил три дня, после чего приехала мать, привезла с собой врача, который через какое-то время привел парня в себя, а заодно выкинула все спиртное, что нашлось в доме. Мать ни словом не упрекнула сына за совершенную им ошибку – в жизни всякое бывает, а ты молодой, еще встретишь свое счастье, лишь бы вновь не наступил на те же грабли... А еще она призналась, что втихую сделала генетическую экспертизу внуков, которая показала, что дети не имеют никакого отношения к ее сыну. Почему раньше об этом не сказала? Ты бы мне не только не поверил, но и слушать об этом бы не стал, да еще и не простил бы никогда...

Говорят, случается такое, что самая горячая любовь мгновенно перерастает если не в ненависть, то в неприязнь, а потом и в полное безразличие. Именно это и произошло с Кириллом – та безобразная сцена в квартире на Кутузовском словно раз и навсегда погасила его пылкие чувства к жене, и теперь у него осталось только одно желание – более никогда не видеть эту женщину и ничего не знать о ней. Да уж, получить удар в спину от самых близких – такого никому не пожелаешь.

Развод был скандальным, его подробности просочились в желтую прессу, где Кирилл был изображен человеком с садистскими замашками. К счастью, эти публикации не привлекли к себе особого внимания – мало ли что происходит в семьях непубличных людей, это интересно лишь небольшому кругу родных и знакомых... Валентина увезла детей в родной поселок, и за возможность видеться с детьми Кирилл должен был платить. Он и платил, потому что искренне любил мальчишек, а его адвокат собирал документы для обращения в суд об изменении места жительства детей – для них будет куда лучше проживать с отцом, а не с матерью.

Трагедия произошла через несколько месяцев. Дорога была мокрой после дождя, а «Ниссан», которым управляла Валентина, гнал на слишком высокой скорости, и с управлением женщина не справилась. В результате она попала в больницу с многочисленными травмами, у красавчика оказались переломаны ноги, а вот дети находились на заднем сиденье без детских кресел, и итог такой безалаберности оказался скорбным...

Через несколько дней Кирилл стоял под дождем на небольшом сельском кладбище, и понимал, что вместе с мальчиками тут закопана часть его сердца. При одной мысли о Валентине его кулаки сжимались сами собой, и в бессильной ярости хотелось кричать в голос, но этим ничего не исправить. Оплатив поминки для небольшого количества родственников и знакомых семьи, проживающих в поселке, Кирилл уехал, не обращая внимания на бывшую тещу, которая пыталась хватать его за руки, заглядывала в глаза и что-то беспрестанно говорила...

Понимая, что душевные травмы лечат время и расстояние, Кирилл выпросил у начальства длительную командировку, и ему пошли навстречу. Когда же через три месяца он вернулся домой, то боль в душе уже не была такой сильной, и казалось, что прошлая страница его жизни перевернута навсегда.

К этому времени Кириллу уже было известно, что Валентину давно выписали из больницы, а вот ее ухажер, еще в находясь больнице, познакомился с весьма состоятельной дамой: а то как же, такой красавец, но одинокий, несчастный и с переломанными ногами – тут у многих женщин сердце дрогнет! Вот и у дамы, увидевшей тоскующего страдальца, взыграли чувства, и к ней пришла вторая молодость. Правда, влюбленная особа находилась в довольно преклонных годах, но какое это имеет значение для пылкой любви и пламенной страсти?! В итоге дама вместе с предметом своего обожания уехала за границу, где у влюбленной особы был свой дом на побережье, а Валентине пришлось вернуться в родной поселок, где она, по слухам, стала часто заглядывать в бутылку, заливая горе...

Уже через несколько дней после возвращения, у своего дома Кирилл встретил бывшую тещу – как видно, узнав каким-то образом о приезде бывшего зятя, она решила с ним встретиться.

– Зятек!.. – при виде Кирилла теща изобразила радость, но тот прошел мимо, словно вдоль пустого места – разговаривать с этой женщиной у него не было желания. Однако та и не думала отставать, догнала бывшего зятя и затараторила:

– Зятек, что ж ты Валей не интересуешься? Жизнь-то у нее сейчас ой какая непростая! Простил бы ты ее, а? Помирились бы... Ведь хорошо же вы раньше жили!..

Кирилл, не отвечая, ушел, но понимал, что это только начало. Так и оказалось: на следующий день, когда Кирилл выходил с работы, его встретила Валентина. Выглядела она далеко не лучшим образом – бледная, подурневшая, с мешками под глазами, да и одежда не самая чистая... Судя по виду, эта женщина, и верно, пьет.

– Кирюша!.. – Валентина намеревалась, было, кинуться на шею бывшему мужу, но тот вытянул вперед руку.

– Что тебе надо?.. – холодно поинтересовался он.

– Ты что, не рад меня видеть?

– Нет. Это все?

– Кирюш, прости меня! Это было какое-то помешательство, не иначе! Давай забудем обо всем, а?

– Забыть обо всем можно только при полной амнезии.

– Чего ты злой-то такой стал? Ну, мало ли что я когда-то наговорила под горячую руку... Ты же все еще любишь меня!

– Валя, ну как объяснить, что я не испытываю ни любви, ни ревности, ни ненависти по отношению к тебе?! У меня остались лишь неприязнь и равнодушие, так что давай на этом закончим.

– Начнем все заново, а? Клянусь, у нас все будет хорошо!

– Предлагаешь склеить давно треснувший горшок?.. – неприятно усмехнулся Кирилл. – Все равно получится уже бракованная посудина. Конечно, разбитое склеить можно, но вид у такого сосуда жалкий, и воду пропускает, и держать такое в доме не к добру. Об этом мне еще бабушка говорила, а она точно знала, что к чему. Нет уж, на этом все.

– Мне так тяжело жить в последнее время! Денег ни на что не хватает, и я так тоскую по прежним временам...

– Работать не пробовала? Говорят, от нее деньги появляются.

– Кирилл, я тебя люблю!.. – выложила Валентина свой главный козырь.

– Хватит... – поморщился Кирилл. – Царь Соломон когда-то сказал: «Не стучите в дверь, за которой вас не ждут». Делай вывод сама. Надеюсь, больше мы с тобой не увидимся. Не приходи больше – я просто не хочу тебя видеть.

К сожалению, с того дня жизнь Кирилла превратилась если не в кошмар, то в нечто похожее. Бывшая жена едва ли не ежедневно дежурила возле его дома, а иногда к ней присоединялась и ее мамаша. Зачем? Обе желали восстановления семьи и прежней безбедной жизни. Увы, но частенько Валентина приходила уже после того, как хорошо откушала хмельного, и тогда ее поведение становилось совершенно недопустимым. Крики под окнами, ругань, истерики... Похоже, Валентина твердо решила вернуть себе обеспеченную жизнь, и надеялась, что рано или поздно, но бывший муж смягчится, увидев такое настойчивое желание восстановить семью. Однако результат вышел совершенно противоположный – впрочем, в этом случае невозможно было ожидать чего-то иного. Несколько раз особо разбуянившихся женщин забирали в полицию, после чего несколько дней было тихо, а затем все начиналось снова...

Однажды Валентина увидела, что Кирилл посадил свою машину красивую молодую девушку – это была новая сотрудница, и молодой человек вызвался подвезти ее до дома. Ярость Валентины при виде этой картины была просто неописуемой. На следующий день первое, что она спросила, увидев Кирилла:

– Что, новую бабу себе завел?

– Моя личная жизнь тебя не касается.

– А как же я?

– Повторяю в сотый раз – ты давно осталась в прошлом. Живи своей жизнью, и забудь обо мне.

– Может, ты на ней еще и жениться собрался?

– Может быть.

– А вот хрен тебе!.. – заорала Валентина. – Кроме меня у тебя ни одной бабы не будет!

Кирилл лишь махнул рукой – бывшая жена никак успокоиться не может. Впору за голову хвататься, не зная, что можно предпринять, чтоб больше никогда не видеть и не слышать эту женщину.

Вечером, когда Кирилл поставил на место свою машину и пошел к своему подъезду, ему навстречу шагнула Валентина. Было понятно, что она опять хорошо под хмельком, только в этот раз что-то прятала за спиной.

– Ну, так что... – заявила женщина, чуть покачиваясь. – Мне все надоело. Или мы снова будем вместе, или пеняй на себя...

– Убирайся вон... – поморщился Кирилл, и в этот момент Валентина плеснула ему в лицо из большой стеклянной банки что-то обжигающее. Такое впечатление, будто хлестнуло кипящей водой... В следующий миг пришла страшная, разъедающее – жгучая боль, которая становилась все сильные и сильнее... Наверное, наступил шок, и Кирилл попытался бежать, но споткнулся, упал на землю, и на него плеснула новая волна обжигающей боли – похоже, женщина выливала на лежащего мужчину все, что еще оставалось в банке... А еще он услышал крик Валентины:

– Теперь ты никому будешь не нужен, кроме меня! Теперь только я буду за тобой ухаживать...

Потом была больница, ожоговый центр, реанимация, переливание крови, постоянное обезболивание, забытье... Диагноз: химический ожог четвертой степени, самый опасный, при котором происходит разъедание тканей и шансов выжить практически нет. Однако врачи все же сумели совершить самое настоящее чудо...

Много позже, в больнице, Кирилл узнал, что это была страшная, 92% серная кислота, от которой ничто не может защитить. Откуда ее взяла Валентина? Оказывается, она успела познакомиться с местными пьяницами, и один из них, в прошлом имеющий диплом химика, рассказал ей, как в свое время вынес с предприятия, где работал, эту жуткую кислоту. Зачем? На нее был покупатель, который отчего-то не пришел за своим заказом, и с тех пор кислота стояла в гараже химика, вернее, в темном углу, в самой обычной стеклянной банке. Трудно сказать, как в хмельном мозгу женщины родилась мысль изуродовать бывшего мужа, чтоб он отныне всегда был в ее власти, но этот план она осуществила, и вылила на Кирилла всю кислоту, что находилась в банке...

Немного придя в себя, Кирилл спрашивал у всех, как он сейчас выглядит (глаза молодого человека оказались выжжены), но на этот вопрос ему никто не ответил. Зато однажды Кирилл случайно услышал разговор двух медсестер, из которого ему стало понятно, насколько его нынешняя внешность внушает людям если не отвращение, то нечто похожее. С того времени он старался прятать свое лицо от глаз женщин.

Родители Кирилла употребили все свои связи, чтоб помочь сыну, но травмы были слишком глубокие. Когда же отец сказал сыну, что необходимо сделать ряд косметических операций, чтоб хоть немного скрыть последствия ожога, Кирилл ответил отказом – в этом нет смысла, вряд ли врачи могут хоть что-то сделать. Депрессия, нежелание жить, ночные кошмары, антидепрессанты... Вот тогда-то отец Кирилла и обратился к Ивану Степановичу – так сказать, схватился за последнюю соломинку...

...– Вот вкратце и все, что со мной произошло... – закончил свое повествование Кирилл.

– Не знаю, что думает Лена, а я не услышал ничего из того, что следует стыдиться... – сделал вывод Глеб.

– Если бы я был более жесток своих требованиях, то дети остались бы живы... Никогда себе этого не прощу!

– А что дальше случилось с твоей женой?.. – спросила я.

– Судебно-медицинская экспертиза признала, что смерть детей явилась для нее огромной душевной травмой и все такое прочее... – поморщился Кирилл. – Отправили на принудительное лечение. Кстати, внешне она тоже пострадала – кислота попала и на нее. Хотя глаза у нее и целы, но серьезные ожоги были и у нее, так что она тоже поплатилась за свою глупость... Впрочем, об этой женщине я больше ничего не хочу знать.

– Газеты писали разное... – заметил Глеб.

– Еще бы, если принять во внимание, что моя бывшая теща, давая бесконечные интервью журналистам, постаралась изобразить меня виновником всего, что произошло... – невесело усмехнулся Кирилл. – Ну, а те, в свою очередь, раскопали все, что могли...

– Вот что... – сказала я. – Главное – ты остался живым, а мы все и оказались здесь ради того, чтоб вновь стать здоровыми. И я хочу надеяться, что все так и произойдет.

Утром мы покинули хижину, вновь подкатив камень к входной двери, и уже привычно закинув за плечи дорожные мешки.

– Ну, пойдем... – Глеб огляделся вокруг. – Для начала пройдем рощицу – если мне не изменяет память, то эльфы утверждали, что здесь спокойные места...

Мне бы очень хотелось в это верить...