Вернёмся домой

Глава 3

Никак не скажешь, что первая ночь в этом мире прошла спокойно. Мало того, что за дощатыми стенами было шумно, так еще и посреди ночи кто-то вздумал колотиться в нашу дверь, причем делали это с большим азартом. Судя по голосам, доносившимся до нас, незваных гостей, желающих пообщаться, было не менее четырех человек. Не знаю, за какой такой надобностью эти люди захотели нас видеть (возможно, желали продолжить банкет, который недавно закатил Глеб), но у меня даже в мыслях не было намерений вступать в разговоры невесть с кем. К счастью, я заранее подперла дверь тяжелой скамьей, находящейся в комнате, и если бы не эта предусмотрительность, то хлипкая дверь могла бы и не удержаться под сильными ударами.

В любом случае крепкий сон был только у Глеба, а мы с Кириллом почти не сомкнули глаз этой ночью, особенно если принять во внимание что веселье в общем зале (которое то затухало, то вновь разгоралось) продолжалось почти до рассвета. Какой уж тут сон, голова бы с утра была ясной – уже хорошо. Тем не менее, под утро, когда за стенами стих шум, мне удалось уснуть, а проснулась оттого, что Глеб, сидя на своем мешке, набитом соломой, негромко постанывал, держась за голову.

– Сейчас умру, голова просто раскалывается... Такого сушняка у меня никогда не было... Как можно было такую гадость пить – не понимаю! Дайте кто-нибудь воды – у меня сил нет даже пошевелиться...

– Вот наглядное пособие того, что алкоголь вреден для организма... – я не удержалась от колкости, подавая Глебу его фляжку. – Пей, страдалец.

Парень двумя глотками опустошил фляжку и простонал:

– Еще воды...

– Бери... – протянула я свою фляжку, которая тоже опустела через мгновение.

– Еще бы глоточек... – выдохнул Глеб. – Учтите – я пострадал за общее дело, так что прошу проявить сочувствие.

– Моя фляжка где-то здесь была... – произнес Кирилл. – Лена, ты не могла бы...

– Могла... – подняла откатившуюся фляжку Кирилла и отдала ее Глебу. Надо же – Кирилл обратился ко мне с просьбой, да еще и Леной назвал... Чудеса, да и только!

– Все... – опустошив последнюю фляжку, Глеб упал на свой мешок. – Сейчас немного полежу, в себя приду... Кирилл, готов поспорить, ты никогда так не напивался – без сомнений, принадлежишь к числу тех, кто ведет здоровый образ жизни, и других за него агитирует. Просто чувствую, как от тебя по направлению ко мне идут отрицательные флюиды.

– Считай, что спор ты проиграл... – после паузы отозвался Кирилл. – Не спорю – я всегда старался поддерживать себя хм... на должном уровне, но однажды в жизни у меня все посыпалось... В общем, я тогда неделю пил без остановки – такого сам от себя не ожидал. Потом, правда, понял, что алкоголь ничего не решает и не помогает, во всяком случае, легче не становится. Только боль внутрь загоняешь.

Почему-то мне показалось, что Кирилл говорил о чем-то таком, что стряслось в его жизни еще до жуткой травмы, погубившей его глаза и внешность.

– Белка за это время, надеюсь, не успела к тебе в гости пожаловать?.. – поинтересовался Глеб.

– Нет... – чуть усмехнулся тот. – Но если б еще день-другой не просыхал, то ее визит был бы неизбежен.

– А вот я, когда узнал свой диагноз, то в запой ушел на десять дней. Вот там ко мне и белки заявились, и черти были, и прочая мерзость. Затем понял, что хватит дурить, ибо, как известно, спасение утопающих дело рук самих утопающих. Так что взял себя в руки и стал узнавать, кто может мне помочь э-э-э... методами нетрадиционной медицины. Так и вышел на Ивана Степановича... Что касается вчерашней попойки... Вы двое даже не представляете, какую гадость пьют эти люди, а уж о последствиях подобных излишеств для человеческого организма и говорить не стоит! Достаточно сказать, что последняя белка, которая еще оставалась со мной, не выдержав такого испытания, покинула мою несчастную голову, прихватив с собой тараканов – те слезно умоляли не оставлять их одних.

– Надо же, какие потери ты понес после вчерашнего кутежа!.. – рассмеялась я.

– Вот и я думаю о том, как отныне буду обходиться без них, родных, без белочки и тараканов...

– Об этом не беспокойся... – улыбнулась я. – Еще одна дегустация здешней хмельной бурды – и беглецы вернутся.

– Оставим в стороне горячительные напитки низкого качества, и поговорим о насущных делах... – Кирилл, в отличие от нас, был более серьезен.

– Можно и о насущном... – вздохнул Глеб. – Я вам уже вчера сказал, что нам крупно не повезло. Тут не так давно закончилась война – честно говоря, я так и не понял, что было причиной ее возникновения, и кто с кем столь шумным образом решил выяснить отношения. А может, кому-то своих земель стало не хватать, решил чужие оттяпать – на мой взгляд, последний вариант наиболее вероятен. Что касается противника, то для меня тут нет полной ясности, а уточнять я не решился – как бы впросак не попасть.

– И кто в итоге победил в войне?

– Я толком не разобрался, да и не понял многое из того, о чем мне говорили, но, похоже, чужаки все же сумели кое на что наложить свою лапу. Хотя, не исключаю, я не все понял, уж очень разные вещи говорили мои вчерашние собутыльники... Впрочем, небольшие стычки то тут, то там все еще случаются, ведь войны по мановению волшебной палочки не заканчиваются, тлеет еще долго. А может, стороны просто взяли временное перемирие, а сами потихоньку копят силы, подтягивают резервы и готовятся к реваншу... Как мне сказали, боевые действия шли такие, что никто никого не жалел, победители сносили все под корень. В общем, для войны дело обычное и удивляться не стоит. Погибло многое, в том числе сожгли и немало той самой апасы, ради которой мы сюда и пришли.

– Как сожгли?

– Я так понял, что тут постарались виверны – люди апасу поберегли бы, не стали б уничтожать. Оказывается, некоторые из этих двуногих летающих ящериц еще и огнедышащие, как драконы в сказках. При боевых действиях виверны – чуть ли не основная боевая мощь одной из враждующих сторон, от огня которых никуда не деться.

– И с чьей стороны они основная боевая мощь?

– У тех, кто напал на эту страну.

– То есть у их противников, то есть у здешних жителей, виверн нет?

– Во всяком случае, раннее их не было. Оказывается, кроме огнедышащих есть еще и такие виверны, которые то ли плюются некой разъедающей гадостью, то ли изливают ее из себя... Уточнять я не стал, но все те, кто был в обеденном зале и видел Кирилла – все уверены, что он еле сумел выжить после встречи с теми милыми ящерками. Естественно, возражать я не стал... Надо же, а ведь Иван Степанович о вивернах нам ничего не говорил.

– Может, просто не знал о них?

– Все возможно. Не просто же так он нам сказал, что по возвращении мы должны будем во всех подробностях описать ему все, что здесь видели и рассказать о здешней жизни со всеми деталями. Лично я считаю, что в этот мир с нашей Земли или уже давно никого не отправляли, или же никто из тех, кто сюда пришел, не вернулся назад. Похоже, у нашего колдуна сбор сведений об обитателях этого мира несколько затормозился, а может, он уже давно не знает ничего нового о здешней жизни, и, естественно, желает несколько расширить свои познания. Если, конечно, мы вернемся назад к всеобщей радости.

– Глеб, а обычные виверны там есть?.. – поинтересовалась я. – Ну, те, которые просто летают, никого не жгут и отравой не плюются...

– Надо же, какое сильное впечатление произвели на тебя эти милые ящерки!.. – хмыкнул Глеб. – Никак шкурку виверны хочешь раздобыть себе на новую сумочку? Ох уж эта мне непостижимая женская логика!.. Ладно, шучу. Нет, об обычных вивернах речи не шло, о них никто не говорил, да и я этим вопросом не интересовался.

– Погоди... – остановила я Глеба. – Если речь идет о войне... Конечно, мы видели здесь далеко не все, но никаких разрушений или следов от пожаров я не заметила.

– Правильно... – кивнул головой Глеб. – Тут боевые действия не шли, воевали в ином месте. Скажу больше: к великой радости здешних жителей боевые действия до этих мест не докатились, хотя и приблизились на некое расстояние. Думаю, не стоит лишний раз говорить о том, что такие события задевают очень многое, во всяком случае, беженцев и раненых людей хватало и здесь.

– Но как же...

– Не перебивайте, а то с мысли собьюсь. Как нам и говорил Иван Степанович, апаса в этом мире считается самым настоящим сокровищем, и тот, у кого она растет, бережет ее как собственный кошелек, и их можно понять. Апаса – это золотое дно, только вот война молотит в пыль все подряд. Конечно, это самое растение апаса погибло не все, но его количество значительно уменьшилось, и цена на него, ранее и без того немалая, теперь взлетела просто до небес. Сами понимаете: и в хорошие времена болеющие или раненые люди готовы были отдать что угодно, лишь бы вновь стать здоровым, но и тогда позволить себе лечение апасой могли далеко не все. А уж сейчас, после войны, когда полно раненых и покалеченных, многие бы хотели вернуть себе прежний вид и здоровье... Скажем так: апаса в данный момент – товар повышенного спроса и заоблачной цены. Кстати, мои вчерашние собутыльники очень сочувствовали Кириллу – мол, сейчас позволить себе излечение апасой может только очень богатый человек, который может выложить за свое здоровье гору денег. В ином случае те, кто выращивает апасу, с тобой и разговаривать не станут.

– То есть в лесу или в каком-либо удаленном месте эту самую апасу не встретишь?

– Ну, может и есть где, но ее еще отыскать надо. Да и мы с вами не биологи, в здешней флоре не разбираемся.

– А кто выращивает апасу?

– Трудно сказать, на этот вопрос мои вчерашние приятели отвечали как-то уклончиво. Не спорю: некое предположение у меня появилось, но оно не радует. К тому же апаса – растение довольно капризное, может расти далеко не везде, да и уход за ней нужен соответствующий. Ранее, до войны, кое-где были фермы (или как их там правильно назвать), где выращивали апасу по всем правилам и со всеми предосторожностями. Теперь же этих мест стало куда меньше. Да, и чтоб вы знали: в том округе, где мы в данный момент находимся, апасу не взращивают.

– Почему?

– Не знаю. Как мне сказали – раньше в здешних местах теплее было, а сейчас климат немного поменялся. Так что это растение еще поискать надо, и не факт, что мы сумеем до него добраться.

– Невесело.

– Кто бы спорил! Короче, задача у нас непростая: надо не только отыскать это самое растение, но и умудриться каким-то образом заплатить за него. Тут призадумаешься, хотя сейчас мне в голову ничего толкового не приходит.

– Может, я и не прав в своих предположениях... – произнес Кирилл. – Однако когда существует некое удивительное растение, которое проливает на головы своих владельцев золотой дождь, то оно почти наверняка находится под зорким приглядом кого-то из сильных мира сего. Ну не могут эти люди отдать такой вкусный кусок абы кому, чтоб не они, а некто другой набивал свои карманы!

– Согласен... – кивнул головой Глеб.

– А как выглядит эта самая апаса?.. – я вмешалась в разговор.

– Представления не имею... – вздохнул Глеб. – Сами понимаете – расспрашивать об этом не станешь, чтоб не попасть впросак, и к тому же (я в этом почти уверен) далеко не все, кто вчера сидел за одним столом со мной, хоть раз воочию видели это растение, которое так охраняют от чужих глаз. К тому же, поговаривают, есть и черный рынок торговли апасой (как же без этого обойтись!), но связываться с теми торговцами – дело крайне рискованное: неизвестно, на кого нарвешься, и чем тот человек торгует. Велика вероятность, что тебя обманут, и дело тут не только в том, что в итоге можешь остаться без денег – это еще полбеды. Куда хуже, если окажется, что после ты окончательно угробил свое здоровье, а то и жизнь потерял...

– Не понял... – протянул Кирилл.

– Я тоже вначале не понял, потом меня просветили – люди под градусом, да еще в теплой компании, могут сказать то, о чем в любое другое время просто бы промолчали. Так вот, оказывается, есть еще одно растение, внешне очень сходное с апасой – почти один в один. Разница лишь в том, что одно растение лечит, а другое калечит, правда как именно – не знаю. Конечно, знающие люди никогда их не перепутают, но сторонний человек может легко вляпаться в большие неприятности, вернее, в очень большие. Проще говоря, отдашь все деньги, но вместо выздоровления помрешь.

– Не скажу, что услышанное вызывает во мне большой оптимизм... – невесело усмехнулся Кирилл.

– У меня тоже... – поморщился Глеб. – Но все, что я вчера выяснил – это на уровне слухов из серии «одна бабка сказала». Но для начала хоть что-то выяснили, а с остальным будем разбираться по ходу дела.

– А что еще ты узнал?.. – поинтересовалась я. – Ты ведь за тем столом просидел довольно долго, и тем для обсуждения у вас должно быть немало.

– Это верно... – согласился тот. – Только сейчас не стоит говорить об этом – как-то надо в голове уложить все услышанное, тем более что говорили много, и я понял далеко нем все. Позже расскажу, что узнал, хотя ничего особо хорошего там нет... Все, разговор окончен, нам надо собираться и идти...

– Куда?

– Туда, где, по слухам, есть места, где выращивают апасу. Правда, не факт, что она там, и верно, имеется, но надо с чего-то начинать. В ту сторону, где еще недавно шли боевые действия мы, естественно, не пойдем – там делать нечего... О, как вижу, вы дверь подперли? Весьма предусмотрительно с вашей стороны.

– К нам в комнату ночью гости очень хотели попасть... – пояснила я. – Кажется, твои новые приятели пожелали продолжить внезапно возникшую дружбу, и были разочарованы тем, что ты их покинул. Не удивлюсь, если причиной тому было вино, которым ты их потчевал сверх меры. Выпивохи не прочь продолжить дальнейшие приятельские отношения с обильными возлияниями.

– Верно, на халяву и уксус сладкий... – согласился Глеб, поднимаясь на ноги. – Так, у нас еще еда осталась?

– Один раз поесть хватит.

– Хорошо. Сейчас перекусим и будем собираться в дорогу.

Немногим позже выяснилось, что покинуть постоялый двор у нас так быстро не получится. Оказывается, счет, который хозяин этой потрепанной гостиницы предъявил Глебу за вчерашнюю гулянку, был значительно больше тех денег, что у нас имелись, так что Глебу вновь пришлось отправляться к ювелиру, чтоб продать еще несколько необработанных кусочков янтаря.

Правда, в этот раз наш спутник решил поступить по-иному: когда ювелир, посмотрев на камни, с недовольным выражением лица назвал сумму, за которую (уж так и быть) согласен их купить, то Глеб без разговоров забрал камни, и направился к выходу. Поняв, что выгодный товар уходит из-под носа, ювелир проявил немалую прыть, и враз предложил сумму, вдвое больше первоначальной, но Глеб резонно предположил, что это далеко не окончательная цена. Дело кончилось тем, что ювелир, вздыхая и страдая, заплатил за янтарь вчетверо больше того, что предполагал раньше.

– Судя по довольной роже этого гнома, он все одно не остался внакладе!.. – недовольно ворчал Глеб, когда мы, рассчитавшись с долгом и закупившись провизией, покинули постоялый двор. – Стыдно думать о том, как меня в первый раз обдурил этот недомерок! Ну да ладно, первый блин всегда комом.

– Глеб, так все же, куда мы пойдем?.. – спросила я.

– Явно не в ту сторону, где шли бои, а это запад и север. Значит, пойдем в южном направлении – как я понял из разговоров, там все еще довольно опасно, но сейчас в этом мире нигде нет спокойствия, и к тому же апаса растет там, где есть вода и тепло.

– И все же...

– Для начала направимся в городок под названием Каэта. Как я понял, там раньше выращивали апасу. Даже если этой самой апасы там сейчас нет, то можно хотя бы выяснить, где можно ее отыскать. Какая ни есть, но все же ниточка... Но для начала посетим еще раз здешние лавчонки – надо бы другую одежду прикупить. Та, которая сейчас на нас, все же отличается от местной, а особо выделяться не стоит.

В этом Глеб прав, так что нам пришлось отправиться по лавкам с одеждой, которых тут оказалось немало. Времени на подобный шопинг у нас ушло много, зато мы все же приобрели кое-какую одежду, и, главное, купили накидку с капюшоном для Кирилла – оказывается, именно в подобной одежде здесь ходят незрячие люди, а таких несчастных здесь, как оказалось, хватает.

Не знаю отчего, но сегодня мне было как-то не по себе находиться в городе, и я вздохнула с облегчением, когда городские стены остались позади, а мы втроем отправились по дороге неторопливым шагом. Не сказать, что место здесь было уж очень оживленное, но на пути то и дело встречались люди, попадались и повозки, но здесь хотя бы не было толпы, в которой я чувствовала себя чужой. Видимо, все еще не могу привыкнуть к здешнему миру.

А еще я поняла, что уже стала привыкать к тому, что на моем плече постоянно лежит мужская ладонь, и еще я больше смотрю под ноги, чем по сторонам, и стараюсь обходить небольшие ямки и рытвины, встречающиеся на дороге. Все верно: если Кирилл оступится, то может упасть, и я вместе с ним, то хорошо, если все обойдется синяками и шишками. Хуже будет, если дойдет до вывиха, или (даже страшно подумать) перелома... Так что лучше перебдеть, чем недобдеть.

– Давайте-ка передохнем... – вдруг предложил Глеб. Я обратила внимание, что он после того, как мы покинули город, он держится несколько настороже и помалкивает. – Тут и место подходящее имеется.

Верно: подле дороги, среди зарослей невысокого кустарника, находилась небольшая поляна, покрытая короткой травой, которая большей частью была утоптана – похоже, здесь нередко останавливались путники. Что ж, тут вполне можно сесть прямо на землю, тем более что почва здесь – почти один песок, одежду не испачкаем.

– Можно и отдохнуть, хотя мы еще не устали... – пожала я плечами. – Глеб, что-то случилось? Мне кажется, ты незаметно оглядываешься по сторонам...

– А ты ничего не чувствуешь?.. – поинтересовался у меня Глеб.

– Нет, все в порядке.

– А вот мне кажется, будто с нас кто-то не сводит глаз... – подал голос Кирилл. – Причем это чувство появилось у меня еще в городе.

– Согласен... – кивнул головой Глеб.

– Хотел сказать об этом, но боялся, что вы меня на смех поднимете... – продолжил Кирилл.

– В следующий раз если кому-то и что-то покажется, то надо не молчать, а говорить... – буркнул Глеб. – Все же не по парку променад совершаем. Так вот, господа хорошие, должен вам сказать, что за нами следят.

– Кто?

– В городе за нами следовали двое мужчин, и, судя по их лицам, они точно не относятся к числу здешней творческой интеллигенции. Одного их них я срисовал еще в городе, когда вышел от ювелира, второй присоединился немного позже, когда мы ходили по лавкам. Не ошибусь, если предположу, что тот жмот-ювелир, которому я продал янтарь, направил их по нашим следам. Что касается третьего, то он присоединился к нам возле городских ворот, и сейчас эта троица следует за нами на некоем расстоянии.

– И что им от нас надо? Янтарь?

– Ни на что другое я пока подумать не могу. Итак, сидим, отдыхаем, ни во что не вмешиваемся, голос не подаем. Все ясно?

– Да...

Долго ждать не пришлось – через несколько минут на поляне появились трое мужчин, судя по виду – городская беднота или немногим выше. Каждому лет около тридцати, и заметно, что силой они не обижены. Тот, что чуть постарше, со шрамом на скуле, шел первым, его дружки отставали на пару шагов. Ясно, кто тут главный, тем более что и одет он был чуть почище и побогаче, чем его приятели... Впрочем, судя по ухмылкам на их физиономиях, эти люди вовсе не собирались обсуждать с нами здешнюю погоду или виды на урожай. К тому же у двоих мужчин в руках оказались короткие ножи, которые они и не думали прятать.

Неторопливо подойдя к нам, троица остановилась. Без слов понятно, что для начала нас пытаются запугать. Эти мужчины явно чувствовали себя хозяевами положения: а то, как же, люди, к которым они подошли, сидят на земле, и, скорей всего, заметно струхнули, увидев оружие, так что у подошедших мужиков заметное преимущество. К тому же силы неравны: с одной стороны женщина, слепой и здоровяк с лысой головой, который вряд ли способен на серьезный отпор, а с другой стороны трое крепких парней, которые привыкли добывать средства на свое существование не совсем праведными делишками...

С минуту посмотрев на нас, мужчина со шрамом ловким движением руки вытащил откуда-то кинжал с узким клинком, после чего произнес:

– Милостивцы, не хотите ли помочь бедным людям? Нам много не надо...

– Бог подаст... – ответил Глеб.

– Он далеко, а вы рядом.

– Могу поделиться только добрым советом: шли бы вы, парни, своим путем, оставьте нас в покое, не доводите до греха.

– Чего, самый смелый, да?.. – начал, было, один из двоих, но мужчина со шрамом его остановил.

– Погоди, не суетись. Мы люди добрые, договоримся полюбовно... Так ведь? Ну, чего молчите? Языки от страха проглотили?

В этот момент мимо поляны, по дороге, со стороны города, шли несколько человек, идущих – похоже, крестьяне возвращаются к себе домой. При виде того, что происходит на поляне, люди отвели взгляд в сторону и убыстрили шаг: понятно, никому не хочется оказаться очевидцем неприятной истории, тем более что дело может закончиться смертоубийством, а идти свидетелем в таких делах – себе дороже.

Меж тем Глеб продолжал:

– Повторяю: парни, идите своей дорогой, а заодно и железки свои уберите, а то еще поцарапаетесь ненароком.

– Свои советы засунь себе в одно место, потому как Боги велели деньгами делиться, вот и исполняйте церковные заповеди... – довольно улыбнулся мужчина со шрамом. – Да нам много и не надо, мы парни добрые – возьмем, сколько сможем унести, не больше. Заметь: пока просим по-хорошему, хуже будет, если рассердимся. А вы уже хамите, и это мне не нравится. Мои товарищи, когда не в настроении, ножичками любят поиграть – развлечение у них такое: если что не понравится, так и лица кое-кому могут полосками расписать, исчиркают вдоль и поперек. Слепого вашего можем и не тронуть – на него и так смотреть тошно, а вот насчет тебя и бабы – тут мы от души расстараемся... Вот и подумайте, стоит ли держаться за свое добро? Оно того стоит? Как пришло – так и ушло... Ну, так как насчет дележки по-доброму? Ты, лысый, все одно свой дорожный мешок снял, а потому...

– А с чего ты взял, что у нас хоть что-то имеется?

– Слышь, мне с тобой болтать некогда. Развязывайте мешки, вытряхивайте все из карманов... Ну, бабу мы можем и отдельно обыскать, со всем нашим старанием.

– Последний раз говорю: парни, пошутили – и будет.

– Значит, не понял... – вздохнул мужчина. – Что ж, я предупреждал, так что сами виноваты, на нас греха нет...

Видимо, эти слова были чем-то вроде приказания, и двое мужчин, стоящих за спиной славного, шагнули к нам. То, что затем произошло, заняло всего несколько секунд: Глеб, до того неподвижно сидящий на месте, вдруг, не вставая на ноги, кинулся вперед, и крутанулся на спине самым невероятным образом. Подсечка, несколько ударов, короткий вопль – и мужчины уже лежат на земле. А Глеб уже вскочил на ноги, еще несколько ударов – и мужчины застыли на земле. Подобное я не раз видела в кино, но узреть такое наяву, своими глазами – надо сказать, это производит должное впечатление. Как видно, Глеб хорошо владеет какими-то боевыми искусствами... Все бы ничего, но сейчас наш спутник меня даже немного испугал – передо мной на мгновение словно появился иной человек, опасный и жесткий.

– Глеб!.. – ахнула я. – Ну... У меня нет слов!

– И хорошо, что нет... – отрезал тот. – Сейчас не до болтовни.

– Ты их убил?

– Еще чего! Мне еще с ними поговорить надо...

Глядя на тот, как Глеб умело обшаривает неподвижно лежащих на земле мужчин, мне пришло в голову, что он делает подобное далеко не в первый раз. Впрочем, это меня почему-то не удивляет.

Надо сказать, что ничего особо ценного в карманах поверженной троицы не нашлось: немного монет, какие-то веревки, остро заточенные железки...

– Лена, что произошло?.. – негромко спросил Кирилл. Ах да, ему тоже не помешает знать о случившемся.

Мой рассказ занял немного времени, а меж тем мужчина со шрамом стал шевелиться – судя по всему, он пришел в себя раньше своих приятелей.

– Не советую дергаться... – Глеб присел на одно колено возле мужчины. – Ты нам оружием грозил, так что я имею право поступить с тобой так, как сочту нужным.

– Тебе чего надо?.. – мужчина кинул взгляд на своих подельников, лежащих неподалеку. Понятно, что в данный момент они ему не помощники.

– Для начала хочу, чтоб ты ответил мне на несколько вопросов.

– Да пошел ты...

Вместо ответа Глеб коротко ударил мужчину по ребрам и тот заорал:

– Ты чего?!

– Пока что я тебе дал понять, что шутить не собираюсь, а если и дальше будешь продолжать хамить, то начну ломать кости. Начну, пожалуй, с пальцев. Конечно, в будущем кости срастутся, только вот сломать можно так, что ты до конца своих дней даже ложку в руках удержать не сможешь. Желаешь проверить?

– И чего тебе надо?.. – чуть помолчав, пробурчал мужчина.

– Хочется знать, почему вы к нам прицепились.

– А то ты не понял...

Как оказалось, гном-ювелир еще вчера заинтересовался человеком, который продал ему янтарь по невероятно дешевой цене. Подумав, что у того недотепы есть еще такие же камни, он отправил своего помощника выяснить, где остановился тот человек. Город сравнительно небольшой, так что поиски надолго не затянулись. Помощник даже посидел за одним столом с Глебом, послушал разговоры... Правда, ночью забраться в его комнату на постоялом дворе не вышло, да и очевидцев хватало.

Утром Глеб снова пришел к ювелиру – было понятно, что вечернее угощение выпивох на постоялом дворе (а желающих присоединиться к бесплатной выпивке нашлось немало) должно было полностью опустошить его карман. И хотя сегодня купить янтарь очень дешево не получилось, ювелир все одно был уверен, что есть возможность неплохо разжиться на этом человеке – мол, явно не последнее продает, у него наверняка еще янтарь должен быть припасен... Можно, конечно, умело разрезать дорожный мешок мужчины, когда тот ходил по лавкам, только вот дорогие камни, если они у него есть, вряд ли кто-то станет таскать в мешке – такие ценности, как правило, носят на себе. Потому-то и было решено: все одно мужчина со своими спутниками собирается покинуть город, а потому надо их нагнать по дороге и в тихом месте забрать тот янтарь, что еще имеется...

– Могли бы и не рисковать понапрасну, у нас янтаря больше нет... – пожал плечами Глеб. – Вернее, остались четыре небольших камешка.

– А это что, не деньги?.. – только что не огрызнулся мужчина.

– Неужели ты, и верно, отдал бы янтарь ювелиру?.. – поинтересовался Глеб. – И себе бы ничего не оставил?

– Тебе-то что за дело?

– Вообще-то никакого... – согласился Глеб. – Просто удивляюсь, что честные люди на этом свете еще встречаются...

– Смеешься?.. – скрипнул зубами мужчина.

– Я другое понять не могу... – вздохнул Глеб. – Ты вроде парень толковый, и видишь, насколько крепко мой брат пострадал на войне. Обычно таких бедолаг не трогают, а ты у нас последнее требуешь.

– Это твоему брату не повезло, а на тебе бревна таскать можно!

– Ошибаешься... – подосадовал Глеб. – Я тоже воевал, и мне не повезло, только по-другому. Знаешь, как сильно мне по голове камнем попало? Думали, не выживу, но ничего, кое-как в себя пришел, только вот радости от этого мне немного. С той поры голова иногда так болит, что жить не хочется, многое забываю, в памяти провалы... Как думаешь, почему я вашему сквалыге так дешево первые камни продал? Хоть верь, хоть нет, но в тот момент я даже не помнил, сколько они стоят, а потому взял, сколько предложили.

– Хм... – кажется, собеседник не очень-то доверил услышанному.

– Да мне дела нет до того, веришь ты мне, или нет... – продолжал Глеб, причем в его голосе была самая настоящая тоска. – У меня с той поры, как меня об камень приложили, даже волосы на голове не растут – не знаю, по какой причине...

– У тебя вроде башка целая, без вмятин...

– Наш лекарь сказал – всякое бывает... Вот скажи, как это так: мы за вас кровь на войне проливали, а вы нам ножиком грозите... По всем законам я имею право из вас душу вытряхнуть, или прикончить вас всех на месте, и никто из стражников мне слова поперек не скажет – наверняка знают вас, как облупленных, и никто не удивится, когда узнает, что вы нарвались-таки на неприятности.

Судя по тому, что ответа не последовало, возразить было нечего. В этот момент я заметила, что двое приятелей мужчины со шрамом, которые все еще лежали на земле, уже пришли в себя. Хотела предупредить об этом Глеба, но вспомнила, что тот просил помалкивать. Впрочем, Глеб и сам заметил, что со стороны неподвижно лежащих тел произошло небольшое шевеление, и, не оглядываясь, произнес:

– Скажи своим друзьям, пусть не дергаются, и нашему разговору не мешают, а не то разозлюсь, пришибу кого ненароком.

– Парни, не вмешивайтесь... – повысил голос мужчина. – Слышь, а ты где так драться научился?

– В армии, где же еще. Только сейчас из меня уже боец никакой. После того камня...

– Это тебя викис так камнем достал?

– А то кто же еще!.. – искренне удивился Глеб.

– И куда ж вы сейчас идете?

– К родне. Наш дом сгорел – война прошла там, где мы раньше жили. Правда, боюсь, родне мы не очень-то нужны...

– В Каэту направляетесь?

– Дальше.

– Слышь, мужик, давай мирно разойдемся... – продолжил мужчина со шрамом. – Мало ли что в жизни случается...

– Я пока еще ничего не решил.

– Сам должен понимать – мы люди подневольные, а сейчас с деньгами у всех туго. Вот и приходится с этим недомерком-сквалыгой дело иметь – он хоть немного, но платит, ювелир хренов...

– Ты еще скажи: дети малые дома плачут, и жена поедом ест...

– Если отпустишь, я тебе подскажу, к кому, в случае чего, можно в Каэте обратиться. Мало ли чего может произойти, хорошему человеку можно и помочь...

– Обратиться, говоришь? Такие вещи бесплатно не делаются.

– Ты сказал, что у тебя четыре камешка осталось. Вот ты мне их дай, а я тебе пару имен хороших людей сообщу.

– Ну, ты нахал!.. – рассмеялся Глеб.

– Я деловой человек... – в голосе мужчины была обида. – Ты, вроде, тоже не из простаков, так что мы всегда можем столковаться друг с другом. Ну, пырнешь ты нас сейчас ножом, зубы выбьешь, пару ушей отчекрыжишь – тебе от этого лучше станет? А так адресок хорошего человека узнаешь...

– Хрен с вами, идите домой, не буду грех на душу брать... – махнул рукой Глеб. – Ты мне говоришь, к кому можно обратиться в Каэте, я тебе отдаю камни... Только ваше оружие вместе с железками я в кусты заброшу – мне так спокойнее, а вам по кустам поползать не помешает, чтоб знали на будущее, с кем связываться не стоит.

– Договорились!

Через несколько минут мы ушли с поляны и направились дальше, а мужчины полезли в кусты – искать свои ножи с железками. Пару минут мы шли молча, а потом я не выдержала:

– Глеб, а они за нами не пойдут?

– Вряд ли. Прежде всего, им среди кустарника еще свои ножи надо отыскать, а это дело непростое. Кроме того, кое-что после встречи с нами в их карман все же упало, так что лишний раз рисковать они не станут. Да и зачем? Выражаясь иносказательно – я им кость кинул, и для них этого достаточно.

– А когда ты успел четыре камешка в мешочек положить?

– Я вообще парнишка шустрый. Неужели до сей поры не заметила?

– А этот мужчина, с которым ты говорил... – спросил Кирилл. – Ему можно доверять?

– Таким вообще доверять не стоит... – буркнул Глеб. – Причем ни на грош. Эти люди притихли лишь после того, как я дал им понять, что они не на тех нарвались, а такие вещи они хорошо понимают, и знают, когда следует притихнуть. А вообще-то эта компашка из числа тех, кто тюкнет человека чем-нибудь тяжелым по голове, и с честными глазами заявит, что тот сам отошел от волнений земных. Что же касается тех, к кому мы можем обратиться в Каэте... Там вряд ли кто-то лучше тех парней, что недавно перед нами пропахали землю своим носом. Так, на всякий случай запомнил имя того человека в Каэте – вдруг пригодится...

– Ты еще говорил о каком-то викисе, который тебя будто бы камнем достал...

– Как я понял за вчерашним столом, викисы – это те, кто напали на эту страну. Кто они такие – насчет этого у меня пока полной ясности нет, одни предположения, но мои гм... собутыльники пару раз упомянули о камнях в руках викиса: дескать, там не только виверны огнем жгут, но и викисы хорошо камнями бросаются... Что-то у меня насчет этих викисов общая картина пока что не вырисовывается, понять не могу, что с ними не так... Ладно, разберусь. Пока же давайте договоримся так: все вопросы вечером, а сейчас нам надо идти – и без того времени потратили немало.

К счастью, дорога была ровная, и большей частью пролегала среди лугов, полей, редколесья и кустарника. Встречались деревеньки, большей частью небольшие – в десяток домов. То и дело мы видели людей, причем как работающих на полях, так и тех, кто шел дорогой по каким-то своим надобностям, причем одни здоровались, а другие просто провожали нас взглядами, и понятно, что первым делом их взгляд останавливался на изуродованном лице Кирилла. Впрочем, после войны раненых и искалеченных людей на дорогах встречалось немало, так что особого удивления наша троица не вызывала.

Все бы ничего, только вот я довольно быстро уставала, куда быстрей, чем мужчины, да и спина начинала болеть довольно ощутимо. Конечно, я старалась держаться так долго, как только могла, шла и не жаловалась, но Глеб и без слов все понимал по моему виду, да и Кирилл, который постоянно держался за мое плечо, чувствовал, когда у меня начинается учащенное сердцебиение, и я начинаю тяжело дышать. После этого Глеб в очередной раз останавливал нас для отдыха, после чего шли дальше.

К вечеру мы подошли к довольно большой деревне – там было около полусотни домов, что по здешним меркам считается едва ли не поселком. Мы уже знали, что крестьяне очень неохотно принимают к себе на ночь чужаков, и потому в некоторых деревнях для путников поставлено что-то вроде хлипких домишек, в которых можно переночевать. Естественно, не бесплатно.

Вот и сейчас Глеб для начала отыскал дом старосты, который за пару монет отвел нас в небольшой сарай без окон, стоящий на краю деревни.

– Вот... – кивнул он нам. – Там сено есть, так что на голой земле спать не будете. Да, главное: на ночь дверь изнутри подоприте жердями – вон, они у стены лежат. В последнее время у нас по ночам неспокойно.

– А в чем дело?.. – спросила я.

– Да где сейчас тихо, времена такие, всего остерегаться надо... – уклонился от ответа староста, а я почему-то подумала о том, что вечером в деревне что-то уж очень пусто. Конечно, в сельской местности частенько рано ложатся и рано встают, но сейчас еще вечер, не ночь. На Земле вечер считается временем для отдыха после трудового дня, а здесь, может, свои правила.

– Это верно... – согласился Глеб. – Нам бы воды раздобыть, только чистой...

– У меня во дворе колодец... – пожал плечами староста. – Вода хорошая, никто не жаловался.

– Тогда я сейчас к вам подойду.

– Ладно, жду...

Староста ушел, а мы зашли в сарай. Места внутри немного, но зато сена подле стены лежит несколько охапок, что уже неплохо. Окошек нет, в сарае уже достаточно темно.

– Значит, так... – скомандовал Глеб. – Давайте мне свои фляжки – схожу за водой, а вы ждите меня здесь.

– Да мы гулять по округе не собираемся – за день набродились по дорогам, сейчас хочется только лежать.

Когда Глеб ушел, Кирилл попросил:

– Мне бы выйти ненадолго.

– Но Глеб сказал...

– Мне что, надо пояснять, что означает слово «туалет»?

– Ой, извини, не дошло...

Я отвела Кирилла за стену сарая, и ушла, сопровождаемая словами:

– Вернусь сам.

Прошло минут семь-восемь, но Кирилл не возвращался. Выждав еще несколько минут, я не выдержала, вышла на улицу и позвала:

– Кирилл, ты где?

Ответа не было, и я решила заглянуть за угол, где оставила молодого человека. К моему удивлению, Кирилла там не увидела. Обошла сарай – никого. Растерявшись, заглянула даже внутрь, но, конечно же, там пусто. Где же Кирилл?

Взяв в руки его палку, прислоненную к стене, вышла из сарая. Так, в панику впадать не надо, постараюсь рассуждать логически. В деревню он пойти не мог – дорога туда просматривается, зарослей нет. Направо от сарая находится недавно скошенное поле, а это значит, что мне стоит пойти налево, тем более что там начинается небольшой склон, поросший кустарником. Плохо то, что начинаются сумерки, ну да как-нибудь сумею рассмотреть...

К счастью, далеко идти не пришлось. Когда я спустилась по склону холма, то увидела медленно бредущего Кирилла, причем за руку его держало странное существо. Судя по листьям и траве не одежде молодого человека, он оступился и скатился вниз по холму. Ну, раз идет, то, надеюсь, все обошлось без травм и переломов.

Однако меня куда больше заинтересовало существо, держащее Кирилла за руку – на первый взгляд оно напоминало обезьяну без шерсти. Кривые ножки, очень длинные руки, безволосая голова, бледная кожа покрыта серо-зелеными пятнами, как у питона, а рост этого создания не дотягивал и до метра... Впрочем, мне было не до того, чтоб особо рассматривать неведомую зверушку. Хуже другое – Кирилл движется, не оказывая сопротивления.

Я не стала терять время даром, догнала странную пару и схватила Кирилла за руку:

– Стойте!

В ответ эта лысая обезьяна (или как там ее правильно назвать) повернула ко мне голову, и издала странный звук, нечто среднее между писком и шипением. Я на мгновение оторопела, глядя на светящиеся голубым светом глаза с узкими зрачками, вдавленный плоский нос, да и при взгляде на широкий рот с короткими острыми зубами становилось жутковато. Существо махнуло на меня рукой, словно отгоняя назойливую муху, и тут я заметила очень длинные когти на его пальцах... Кажется, мое появление, и то, что я и не думаю убегать, разозлило эту тварь, и она вновь зашипела, но этот раз громче и пронзительней.

– Кирилл, стой!.. – крикнула я, дернув молодого человека по направлению к себе, и в этот момент тварь шагнула ко мне, открыв рот и высунув длинный черный язык. Не знаю, что намеревалось сделать это существо, но у меня в руках все еще была палка Кирилла, и я с размаху опустила ее на лысое создание. Мне повезло – палка попала по голове твари, шипение которой перешло на визг, и она выпустила руку Кирилла, чтоб накинуться на меня. Впрочем, двигалось это создание не очень быстро, так что мне удалось дважды увернуться от длинных когтей, а еще я сумела каким-то образом вновь ударить палкой этот жуткое существо.

Трудно сказать, что творилось в голове этой твари, но постояв неподвижно какое-то время и пошипев на меня, существо вновь схватило за руку Кирилла (который все это время безучастно стоял на месте) и повело его за собой. В ответ я тоже схватила Кирилла за другую руку, и потянула его на себя, но толку от этого было немного. Тем не менее, мое вмешательство всерьез разозлило белесую тварь, и она, отцепившись от Кирилла, повернулась ко мне, вытянув вперед обе лапы – как видно, намеревалась располосовать меня своими длинными когтями. Естественно, сдаваться я не собиралась, и постаралась снова достать палкой лысую обезьяну, причем со второго раза это у меня получилось. В ответ существо оскалилось, заклацало челюстями, зашипело с еще большей силой, и, кажется, собралось прыгнуть на меня, но в этот миг откуда-то прилетел камень, ударивший обезьяну в плечо, и та, рыкнув, шарахнулась в сторону.

– Чего стоишь?.. – донесся до меня голос Глеба, и через пару мгновений он оказался подле меня. – Быстро уходите отсюда!

– А ты...

– А я следом за вами, только посмотрю тут кое-что.

Схватив Кирилла за руку, я потянула его за собой, но очень скоро поняла, что молодой человек почти не может идти – такое впечатление, что его ноги не слушаются, передвигает их с большим трудом, словно во сне. Мы прошли совсем небольшое расстояние, когда возле нас вновь оказался Глеб.

– Чего плететесь, как сонные мухи?

– Кирилл... Он почти не может идти... Боюсь, как бы на землю не рухнул!

Глебу хватило пары секунд, чтоб понять, насколько плохо обстоят дела, и он приказал:

– Давай я сам Кирилла поведу, а ты смотри по сторонам. В случае чего... Сообразишь, что делать.

– Конечно...

Перекинув руку Кирилла через свою шею, Глеб почти потащил парня на себе, а я шла следом, и, как оказалось, не напрасно. Существо находилось где-то рядом, оно продолжало шипеть и попискивать, иногда доходя до рыка, от которого по телу пробегали мурашки. Немногим позже существо стало подбегать поближе, но мне какое-то время удалось его отгонять палкой, однако это не могло продолжаться бесконечно, тем более что эта образина, поняв, что добыча уходит, она стала более агрессивной, и даже попыталась накинуться на нас. Сама не зная почему, я стала кричать на лысую обезьяну, а потом пронзительно завизжала. Это кажется невероятным, но звуки моего голоса, кажется, если не отпугнули, то остановили эту тварь, и вновь нападать она не рискнула.

Кое-как добравшись до сарая и уложив на сено Кирилла, мы первым делом закрыли двери, зажгли свечку и подперли дверь парой крепких жердин.

– Как ты нас нашел?.. – спросила я Глеба.

– Как, как... Пришел с водой, вас нет, двери открыты... Ясно, что сразу же на ваши поиски отправился, а потом твои крики услышал, на них побежал... Что произошло?

Я коротко рассказала Глебу о том, что стряслось, пока его не было. Тем временем Кирилл лежал, никак не реагируя на нас, и не отвечая ни на один вопрос. Похоже, та белая тварь сумела каким-то образом воздействовать на молодого человека, раз он все еще не может придти в себя.

Вдобавок ко всему рука Кирилла, за которую его держало то существо, оказалась в крови, и виной тому были глубокие порезы – да уж, стоит только вспомнить длинные когти лысой обезьяны, так сразу становится понятно, где получены такие ранения. Похоже, когда я тянула парня к себе, та тварь ухватилась в него. Самое неприятное в том, что раны уже распухли и воспалились, можно не сомневаться в том, что они достаточно болезненны.

– Промой ему раны... – Глеб поставил передо мной свою фляжку и протянул кусок чистой холстины. – Какой у тебя антибиотик с собой взят? Впрочем, занимайся делом, сам посмотрю...

Видимо, раны у Кирилла всерьез болели, потому что когда я промывала их водой, бедный парень несколько раз негромко простонал, да и опухоль вокруг ран быстро расползалась. Вот только заражения крови нам еще не хватало!

– Так... – Глеб посмотрел на распухшую руку Кирилла. – Тот антибиотик, что я прихватил с собой, посильнее будет, чем те, что у тебя в мешке.

– Да ты только посмотри на эту опухоль...

– Чего на нее смотреть, надо меры принимать, пока не поздно... – в руках у Глеба был пузырек из темного стекла. – Держи парня изо всех своих сил – сейчас ему будет очень больно. Но главное, его руку не выпускай, держи мертвой хваткой, чтоб он ее не отдернул.

Глеб отвинтил крышку у пузырька, и принялся лить тонкой струйкой мутноватую жидкость, которая, касаясь человеческой плоти, словно обжигала ее, превращая рану в нечто белое, словно обожженное огнем. Мне даже показалось, будто пахнуло чем-то горелым... Не имею представления, что это было за средство, но Кирилл изогнулся и закричал, а еще он попытался вырвать у меня свою руку, но я вцепилась намертво.

Когда же Глеб закончил лить белесую жидкость, а раны выглядели неприятными белыми полосками, то Кирилл стал приходить в себя – как видно, острая боль немного прояснила его задурманенную голову. Пока я бинтовала чистой холстиной его руку, Кирилл прошептал:

– Где я?

– В безопасности... – Глеб закрутил крышечку на пузырьке. – Ты как себя чувствуешь?

– Понять не могу, голова кругом...

– Тогда проглоти сейчас пару таблеток, и к завтрашнему дню будешь как новенький.

Через несколько минут Кирилл уже спал, а мы с Глебом сидели, прислушиваясь к его прерывистому дыханию. Надо же: провели всего пару дней в этом мире, и уже такие неприятности!

– Глеб, что за водицу ты лил на раны Кирилла?

– Эта, как ты ее назвала, водица, прекрасное обеззараживающее средство... – усмехнулся тот. – Припекает, правда, так, что мало не покажется – по сути, там выжигаются все ткани, как пораженные, так и больные. Правда, шрамы остаются, но Кирилла парой дополнительных рубцов не испугать.

– Я понять не могу: отчего эта тварь легко увела Кирилла, а со мной и с тобой ничего не смогла сделать.

– Могу предположить, что эта лысая обезьяна воздействует прежде всего на тех, кто находится в спокойном состоянии. Как видно, прихватила Кирилла в тот момент, когда он хм... был несколько расслаблен. Ну, а мы с тобой были взвинчены и злы, так что...

– Погоди... – подняла я руку. – Прошло совсем немного времени между нашим появлением у этого сарая и тем моментом, когда Кирилл оказался один. Получается, что это существо уже сидело где-то недалеко отсюда, в укромном месте, поджидая возможную добычу. Как видно, тварь приползла с наступлением сумерек. Пока нас было трое, уродина никого не трогала, однако стоило нам разделиться, а Кирилл отошел в сторону, как она сразу взяла его под свой контроль.

– Думаю, так оно и было. Кстати, хорошо палкой махаешь. Что, спортивное прошлое дает о себе знать?

– Со спортом я никогда особо не дружила, уроки физкультуры в счет не идут. А палка... Это у меня получилось с испуга, не иначе... Ой, что это?

Снаружи снова донесся непонятный звук, то ли писк, то ли шипение. Похоже, та лысая обезьяна, расстроенная тем, что у нее из-под носа увели добычу, никак не желает отставать от нас.

– Это то, о чем я думаю?

– Не ты одна.

– Интересно, что это за тварь такая?.. – я прислушивалась к звукам, доносившимся из-за стены.

– Ясно, что не добрый самаритянин, желающий проводить усталого путника до своего дома, чтоб предоставить ему отдых и приют. Я, кстати, прошел немного в том направлении, куда эта обезьяна вела Кирилла. Там метров через двадцать из земли поднимается небольшой каменный холм, у основания которого, за поломанными кустами, виднеется то ли нора, то ли нечто похожее. Как понимаешь, уточнять я не стал, и заглядывать внутрь тоже не решился. А еще неподалеку лежали обглоданные кости какого-то животного... Кстати, ты отпугнула эту белесую скотину своим криком и визгом. Склонен считать, что эта тварь проживает в темноте и тишине, и твои вопли ее если не напугали, то удержали от нападения на нас.

– Нора, говоришь... Выходит, эта тварь не пришлая, а обитает здесь?

– Естественно... – хмыкнул Глеб. – Как думаешь, почему в здешней деревне с заходом солнца так пусто и жители закрывают все двери? Да и на окнах почти наверняка есть ставни, только эти ставни закрываются с внутренней стороны.

– И староста об этом знал, но нас не предупредил... Непорядочно.

– Люди, знаешь ли, вообще потенциальные лгуны... – пожал плечами Глеб. – Причем это утверждение справедливо как для нашего мира, так и для этого. Так что в поведении старосты я не нахожу ничего необычного.

– Непонятно другое: почему здешние жители терпят подле себя это существо, и не пытаются от него избавиться?

– Ну, для подобного поведения может быть немало причин, но я сегодня слишком устал, чтоб задумываться еще и об этом. В общем, давай-ка поедим, да ты отправишься спать, а я подежурю. Через несколько часов разбужу тебя, так сказать, на смену караула. Свечку я, естественно, гасить не стану, а когда эта прогорит, зажгу новую, так что в полной темноте сидеть не будешь.

– Хорошо.

Несмотря на усталость, быстро уснуть не смогла, уж очень меня нервировали неприятные звуки, по-прежнему то и дело доносящиеся снаружи. Если я правильно поняла, белесая тварь все еще не могла успокоиться, ходила вдоль сарая, даже на крышу забралась, пыталась расцарапать доски, сопровождая свои старания шипением и визгом.

Чтоб ты себе все когти обломала, зараза такая!.. – искренне пожелала я неведомой твари. Что говори, но такими когтями при большом желании можно даже древесину процарапать... К счастью, сарай был сделан на совесть, так что все попытки лысой обезьяны добраться до нас закончились ничем.

Глеб разбудил меня посреди ночи.

– Вставай, красавица, проснись, отрой сомкнуты негой взоры... Твое время дежурить.

– Как дела?.. – потрясла я головой, прогоняя остатки сна.

– Даже не знаю, что и сказать... – в голосе Глеба проскальзывали нотки озабоченности. – Кирилл бредит, и не столько спит, сколько мечется во сне. Я, грешным делом, рискнул, и ему еще раз антибиотик дал – доза просто убойная, должно помочь.

– А эта...

– Уже час как умолкла... – отмахнулся Глеб. – Пустяк, а приятно. Надеюсь, больше не услышать этот милый голосок, от которого у меня уже только что зубы не сводит... Все, я пошел спать, если что – буди.

– Конечно.

Не прошло и минуты, как до меня донеслось легкое похрапывание – Глеб уснул почти сразу. Я же присела возле Кирилла, который, и верно, спал достаточно беспокойно, то и дело произносил бессвязные слова. Дала молодому человеку напиться, вытерла пот с его лба... Температура, конечно, есть, но, кажется, не очень высокая. Надеюсь, выше не поднимется.

За последние дни я уже привыкла к внешности Кирилла, и она уже не казалась мне настолько страшной. По-сути, он обычный человек, только очень изуродованный.

Я уже хотела было, встать, как вдруг Кирилл заговорил:

– Уйди от меня, я сказал, уйди!..

– Что?.. – растерялась я.

– Видеть тебя уже не могу... – продолжал бормотать Кирилл. – И в душе у меня ничего нет, все перегорело, одна пустота...

А, так он говорит не со мной, Глеб меня уже предупреждал о том, что у Кирилла бред. Не знаю, с кем сейчас говорит наш больной, но того человека он, скорей всего, ненавидит в прямом смысле этого слова.

– Успокойся... – я стала вытирать пот с лица Кирилла. – Успокойся, все хорошо...

– Оставь меня... – метался тот. – Оставь...

К счастью, скоро Кирилл успокоился. Мне же только и оставалось, что гладить его по руке и шептать ласковые слова. Не знаю, что было тому причиной, но вскоре после этого Кирилл заснул, держа в своей ладони мою. Я же сидела рядом, боясь пошевелиться, и прислушивалась к его дыханию – кажется, оно спокойное. За стенами сарая тоже было тихо, что не могло не радовать.

Когда взошло солнце и лучи восходящего солнца стали пробиваться сквозь щели между досками, я не стала будить мужчин – пусть поспят подольше, вчера был непростой день.

Впрочем, мои спутники такой заботы не оценили: когда Глеб проснулся и понял, что утро наступило уже достаточно давно, то первым делом недовольно поинтересовался:

– Ну, чего сидим, кого ждем и на что надеемся? Утро, кажется, давно наступило, а мы все еще дремлем...

– Я просто думала...

– Думала она! Хотя процесс, конечно, полезный... Ладно, замнем для ясности. Как Кирилл?

– Боюсь сглазить...

– Твой ответ внушает оптимизм.

Меж тем проснулся и Кирилл, и (вот чудо!) у него не было жара, да и выглядел он здоровым человеком (если, конечно, насчет него можно было так выразиться). Да и чувствовал он себя, по его словам, неплохо. После этих слов у меня словно камень с сердца упал. А еще бедный парень не помнил ничего из того, что произошло вчерашним вечером, и очень удивился, поняв, что его рука забинтована. Услышав наш рассказ о случившемся, он искренне удивился.

– Поверьте мне, у меня в памяти ничто не отложилось! Помню, стоял с той стороны сарая и... Дальше пустота... Еще сон дурной меня всю ночь мучил... Такое снилось – вспоминать не хочется!

– Рука сильно болит?

– Терпимо.

– Идти сможешь?

– Конечно!

– Вот что, господа хорошие... – заговорил Глеб. – Будем считать, что случившееся – наука на будущее для вас обоих. Если вам говорят делать то-то и то-то, следует это исполнять от и до, без всяких отступлений. Велено было сидеть в сарае и на улицу поодиночке не ходить – вот и должны были сидеть, или хотя бы дождались моего возвращения, чтоб прогуляться до ветру. А вы что сделали?

– Понимаешь... – начал, было, Кирилл, но Глеб его перебил.

– Не понимаю, и понимать не хочу. Нефиг умничать, ибо чревато. В этот раз нам просто повезло, но в следующий раз может и не прокатить, дело кончится тем, что домой можем и не вернуться. Взрослые люди, а ведете себя как... Надеюсь, больше подобных недоразумений у нас не будет.

– Мы сделаем для этого все возможное.

– Такое обещание не может не радовать... – хмыкнул Глеб. – Ну, сейчас давайте перекусим, и в путь-дорогу. Только вот воды надо будет взять у старосты, а то у нас две фляжки почти пустые...

Когда мы вышли из сарая (признаюсь – в глубине души я опасалась, как бы эта тварь не спряталась где-нибудь рядом), то увидели солнечный день, и все вчерашние страхи куда-то отступили. Будь на то моя воля, то я бы сию же минуту покинула эту деревню, но следовало запастись водой, и мы отправились к дому старосты.

В отличие от вчерашнего вечера, сегодня мы встретили немало людей, которые провожали нас заинтересованными взглядами. Деревня знает все, так что не сомневаюсь, что наши крики и шипение белесой твари было слышно, по меньшей мере, на окраине деревни, а с рассветом об этом узнали и остальные жители. Недаром многие сейчас провожают нас взглядами, но близко никто не подходит – как я успела заметить, в здешних деревеньках к посторонним достаточно настороженное отношение, и просто так вступать в разговор станет не каждый.

Подойдя к крепкому дому за невысоким забором, Глеб застучал кулаком в ворота:

– Хозяин! Хозяин, открой!

– Чего вам?.. – оказывается, староста был в пристройке, что-то делал по хозяйству.

– Нам бы воды с собой набрать...

– Сейчас подойду.

Староста молча взял наши фляжки и наполнил их водой из колодца, который находился у него на дворе. Забирая их у мужчины, Глеб поинтересовался.

– Слышь, мужик, почему ты нам не сказал о том, что у вас под боком такая тварь обитает? Чтоб ты знал: у нас чуть до беды дело не дошло.

– Я вас предупреждал, чтоб были осторожнее... – пробурчал тот. – Да и сами должны понимать, что не стоит ночью по деревне расхаживать. А если что и произошло, то кроме себя винить некого – нечего в темноте шастать.

– Мог бы и прямо сказать, в чем дело.

– Ты, вроде, мужик взрослый, так что знать должен, что не обо всем можно вслух говорить... – сердито ответил тот.

– Никак боитесь, что если вслух об этой твари упомянете, то она к вам ночью заявится?.. – хмыкнул Глеб.

– Вот что, мил человек, шел бы ты своей дорогой... – судя испугу в голосе старосты, дело обстоит именно так.

– Я все понимаю, мне только одно неясно – почему вы все это терпите?.. – продолжал Глеб.

– Да мы когда-то солдат нанимали, они там пошуровали... – неохотно произнес мужчина. – Много лет тихо было, а сейчас опять... Наверное, война выгнала хм... со старого места, вот и заявилась в наши края, и с той поры у нас покоя нет. Кого сейчас наймешь? Солдатам не до нас, у них свои заботы. Мы намекали тут одним, но они столько за работу просят, что мы всей деревней не потянем. Вот и маемся...

– А вы сами что, без рук?.. – поинтересовался Глеб. – Собрались бы вместе, попытались бы изловить этого... Да для начала не помешало бы камнями вход в нору завалить, или хоть ловушки какие могли бы поставить...

– Вот что, милостивцы, некогда мне с вами языком трепать... – произнес староста, меняясь в лице. – Работы полно, так что счастливой вам дороги.

Мужчина повернулся и пошел, да и нам тут больше делать нечего – не то место, где стоит надолго задерживаться. Когда мы покинули деревню и шли по дороге, Кирилл не выдержал:

– Наверное, я что-то не понял, но почему эти люди ведут себя так пассивно? Надо же что-то предпринять, а вместо этого вся деревня находится в страхе и не делает ровным счетом ничего, чтоб это изменить!

– Похоже, что мы имеем дело с (говоря по-умному) особенностями местного менталитета... – отозвался Глеб. – Я еще вчера вечером, когда возвращался с водой, обратил внимании на то, что тут все словно пронизано страхом. Если не ошибаюсь, то эти люди считают ту белую тварь чем-то вроде мистического существа, с которым не справиться обычному человеку, и которое может объявиться там, где о нем хотя бы упоминают в разговоре. Ну, а если объявится, то берегись, добра от его появления ждать не стоит. Вот люди и трясутся, боятся, но ничего не делают, хотя если покопаться в костях, которые лежат возле той норы, и заглянуть в саму нору... Спорить готов, что там не только кости животных отыщутся, но и человеческие. Наверняка эта тварь ночью ползает по деревушке, добывая себе пропитание, и, судя по всему, к сопротивлению она не привыкла. Нет, ну надо же: каждую ночь люди трясутся, боятся, спят вполглаза, и радуются, что к рассвету остались живы, но сами ничего не делают, чтоб вернуть покой! Мне такого не понять. Остается надеяться лишь на то, что жители этой деревушки все же сумеют нанять кого-то из крепких парней, которые сумеют избавить людей от этой твари.

Снова перед нами дорога, и о том, что произошло в деревне, не хочется даже вспоминать. Хотелось быстрее уйти отсюда, а потому на первый отдых мы остановились только часа через два, не раньше. К этому времени и я, и Кирилл – оба так устали, что еле шли. Кстати, днем эта дорога довольно оживленная, и ходить по ней не боятся.

– Интересно, мы сегодня до Каэты дойдем?.. – спросила я.

– Вряд ли... – отозвался Глеб. – По моим прикидкам до нее еще пару дней идти, не меньше.

– А потом?

– Я так далеко не заглядываю. Нам надо найти то волшебное растение – из этого и будем исходить. Кстати, Кирилл. Как ты себя чувствуешь? По-моему, в дороге ты задыхаешься.

– Есть немного... – не стал отпираться тот. – Я последние полтора года к комнате сидел, боясь высунуться на улицу, чтоб людей своим видом не распугать – вот и стал полностью растренированным человеком. Знаете, раньше я старался дважды в неделю посещать тренажерный зал, по выходным обязательно бассейн и плавание по дорожкам на скорость – в общем, поддерживал себя в тонусе. А потом произошло это... Вновь быстро в норму не придешь, да и дыхалка что-то плохо работает. Вот сейчас изо всех сил стараюсь пыхтеть не очень громко.

– Кирилл, а кто ты по профессии?.. – не выдержала я. Помню, что Кирилл ранее не стал отвечать на этот вопрос, наверное, и сейчас отмахнется. Однако тот, поколебавшись, произнес:

– Геммолог.

– Врач?.. – не поняла я. – Это что-то связанное с лечением крови?

– Еще одно подтверждение того, что ЕГЭ – это зло... – пробурчал Глеб. – Ничего не знают, обалдуи.

– Скажем так: геммолог – это специалист по камням... – чуть улыбнулся Кирилл.

– По каким камням?

– В основном по драгоценным – это даже я знаю... – хмыкнул Глеб. – Верно?

– Да... – кивнул головой Кирилл. – А еще я ювелир, во всяком случае, пытаюсь считать себя таковым...

– Если не секрет, то где ты учился?.. – поинтересовался Глеб.

– В Швейцарии... – после паузы ответил тот. – У меня в свое время отца пригласили преподавать в университет, вот мы всей семьей туда и отправились. Мама там материалы для диссертации собирала, да и, по сути, там же ее написала. Я, кстати, в Швейцарии и школу окончил, и дальше учиться стал... Впрочем, сейчас это все уже неважно.

Надо же... – подумалось мне. Что же с тобой, Кирилл, такое стряслось, что мальчик из хорошей семьи оказался в столь ужасном положении? А впрочем, мы тут все из числа тех, кому не повезло.

Хотя почему – не повезло? Живы – уже неплохо...