Вернёмся домой

Глава 25

Мы шли по грунтовой дороге, перед тем отогнав уставших лошадей на обочину – пусть там попасутся и отдохнут, а нам необходимо как можно скорей уйти с открытого места. Насколько мне помнится, отсюда до пещеры идти недалеко, по времени не более получаса. Конечно, нам можно было бы проехать на лошадях и дальше, остановиться недалеко от пещеры, только вот поступать так ни в коем случае не стоит, потому как подобное значительно сократит зону наших поисков.

Что касается лошадей, которых мы оставили неподалеку от маленькой деревушки... В здешних местах хорошая лошадь – это огромная ценность, которая не по карману подавляющей части здешнего населения, а потому увидеть на обочине мирно пасущихся оседланных лошадей, до которых, кажется, никому нет дела, потому как хозяев этих прекрасных животных рядом не наблюдается... Так поневоле и вспомнится поговорка – не клади плохо, не вводи вора во грех, и в нашем случае это выражение полностью оправдано. Конечно, мы слышали, что в здешних местах за воровство наказывают очень серьезно, но уж очень велик соблазн, так что очень скоро лошадей могут увести, а это именно то, что нам надо.

Несколько раз навстречу нам попадались люди, провожающие нас взглядом, и понятно, что они запомнили нашу троицу Досадно, конечно, но тут уж никуда не денешься – дорога общая, да и малолюдной ее никак не назовешь. Куда хуже другое: здешняя дорога состояла из песка с каменной крошкой, а эта смесь неплохо держит следы, и толковый стражник (или кого там отправят нам вдогонку) без особых сложностей проследит наш путь. Именно потому через какое-то время нам троим поневоле придется сойти с дороги на левую сторону, и далее идти по холмам. Передвигаться там, конечно, неудобно – каменистые холмы, поросшие кустарником и деревьями, немногим выше начинается невысокая скальная гряда... Есть надежда еще и на то, что когда мы будем передвигаться по склонам, то в густых зарослях кустарника сумеем спрятаться от чужих глаз.

– Кажется, скоро пойдет дождь... – произнес Кирилл. Это верно: утро было замечательным, но сейчас на небо стали наползать тяжелые тучи, скрывшие собой солнце, да еще и ветер поднялся – похоже, коротким дождиком дело не ограничится. Да уж, погода явно портится.

– Хорошо бы добраться до пещеры, пока нет дождя... – отозвался Глеб. – Похоже, будет настоящий ливень и мокнуть не хочется... Одно радует – часть наших следов будет смыта...

Как мне показалось, шли мы достаточно долго, или же все дело было в моем нетерпении – чем быстрее окажемся в пещере, тем у меня будет спокойнее на душе. Впрочем, несмотря на внешнюю невозмутимость Глеба, я понимала, что и он нервничает. Из своего дорожного мешка он извлек потрепанный бумажный лист, на котором когда-то отмечал место нахождения той самой пещеры, и я в очередной раз отдала должное предусмотрительности нашего спутника, потому как мне окружающий пейзаж казался невероятно одинаковым, и отыскать нужное место оказалось совсем непросто. Приказав нам сидеть в кустах (а заодно убедившись в том, что на дороге никого из людей нет), Глеб то и дело выходил на дорогу, и оттуда смотрел на холмы и невысокие скалы, а заодно и в бумажный лист. Не знаю, что он там видел, но каждый раз возвращался и коротко говорил:

– Идем дальше.

На землю упали первые крупные капли дождя, когда Глеб вновь велел нам остановиться, а сам чуть пошел вперед, что-то рассматривая на деревьях, растущих неподалеку от дороги, после чего махнул нам рукой:

– Идите сюда!

– Ну, что там?.. – спросил Кирилл, когда мы подошли к нашему спутнику, который даже не пытался скрыть радостную улыбку.

– Вот они, те насечки на деревьях, которые я поставил перед тем, как мы отсюда ушли... – произнес Глеб, показывая нам зигзагообразные зарубки на коре. – Теперь поднимаемся по склону наверх, и давайте сделаем это побыстрее, а то дождь начинается и вот-вот хлынет по-настоящему.

Поднялись по пологому холму, и еще какое-то время у нас ушло на то, чтоб найти вход в пещеру – правда, при свете дня он больше напоминал широкую трещину в скале, в которую мы и пробрались без особого труда.

– Дошли?.. – спросил Кирилл.

– Добрались... – отмахнулся Глеб. – Наконец-то!

– Глеб, извини, но ты уверен, что это именно та пещера?.. – спросила я. – В прошлый раз вход в нее показалась мне шире...

– А вот это мы сейчас и проверим... – Глеб включил фонарик. – Когда мы отсюда уходили, то в небольшую впадинку справа от входа я спрятал коробок спичек и огарок свечи. Надеюсь, они все еще там, где я их оставил...

После недолгих поисков отыскался и коробок, и свеча, так что у меня при виде этой картонной коробочки от сердца словно камень отвалился – мы, и верно, пришли именно туда, куда требовалось. Там, дальше, находится та невидимая дверь, через которую мы можем вернуться домой...

– Так, одно дело сделано... – Глеб бросил на землю свой дорожный мешок. – Я пойду дальше, доберусь до места, где находится переход в наш мир, дорогу еще раз посмотрю... А вы, мальчики и девочки, ждите меня здесь.

– Может, нам всем вместе пойти?.. – предложил Кирилл.

– Погодите немного... – покачал головой Глеб. – До полнолуния времени еще полно, вернее, куда больше, чем нужно, и если за нами послали погоню (а она, без сомнений, уже где-то неподалеку), то есть вероятность того, что те люди вычислят, где мы находимся. Так что оставайтесь здесь и следите за тем, что происходит снаружи. Да, и языками особо трепать не стоит – мало ли что...

Глеб ушел, и мы с Кириллом присели на большой округлый камень, стоящий неподалеку от входа. Только сейчас я почувствовала, насколько устала, тело болело от долгой скачки, не хотелось шевелиться и разговаривать, было одно желание – просто сидеть, слушая шелест дождя... Похоже, точно такие же чувства были и у Кирилла, который чуть заметно улыбался, чуть прикрыв глаза... А еще на душе было чувство невероятного облегчения оттого, что у нас все получилось! Еще немного, и мы будем дома! Скорей бы...

Время шло, снаружи шумел проливной дождь, который очень скоро превратился в настоящий ливень. Просто как стена из воды, стоящая снаружи. Разверзлись хляби небесные... Это хорошо, значит, смоет и наши следы на дороге... Заодно вспомнила и о том, что у нас в фляжках почти пусто, так что наполнили их дождевой водой.

– Наверняка те, кто отправились за нами в погоню, сейчас пережидают дождь в каком-нибудь укрытии... – произнес Кирилл, словно отвечая на мои мысли. Ох, не получается у нас полностью отключиться от происходящего, не дает забыться то чувство самосохранения, которое так спасало нас все минувшее время.

– Хотелось бы, чтоб этот дождь продлился как можно дольше... – вздохнула я.

– Согласен, только вот такой сильный дождь вряд ли продлиться долго... – подосадовал Кирилл.

Он оказался прав. Уже через полчаса ливень прекратился, и теперь за стенами пещеры накрапывал самый обычный небольшой дождик, небо чуть посветлело, хотя его по-прежнему затягивали тучи, пусть и не столь темные. Не похоже, что в ближайшее время морось прекратится, да и дождь может возобновиться. Зато вернулся Глеб, и первым делом поинтересовался:

– Ну, какие новости?

– К счастью, никаких, ни хороших, ни плохих... А у тебя что?

– Дошел до того места, где находится окно в наш мир... Все осталось, как и было, не похоже, что там вообще кто-то был кроме нас... В общем, ждем ночи.

– Побыстрее бы!.. – вырвалось у меня.

– Сам жду не дождусь... – махнул рукой Глеб. – Что у нас из еды осталось?

– Почти ничего... – вздохнула я, доставая остатки сушеного мяса и почти высохших лепешек.

– Вот и хорошо, доедим то, что осталось, и не будем тащить в наш мир ничего из здешнего съестного, тем более что на вкус здешняя еда меня, мягко говоря, совсем не впечатлила.

Время тянулось медленно, можно было бы и уйти в глубь пещеры, но сидеть в темноте, среди каменных стен... Нет уж, лучше тут. К тому же из пещеры можно было рассмотреть небольшой отрезок дороги, хотя слышимость была не ахти, но все же расслышать кое-что было можно. Все, что мы могли делать в ожидании условленного часа – это смотреть на то, что происходит снаружи. Меж собой мы разговаривали негромко – так, на всякий случай, неизвестно, насколько далеко разносятся здесь звуки. Мы не опасались того, что нас заметят – около входа была довольно глубокая ниша, которая полностью скрывала стоящего в ней человека, так что место наблюдения было неплохим.

– Я вот что хочу сказать... – заговорил Кирилл. – Те гранаты демантоид, которые у нас есть...

– Сразу говорю – они мне не нужны... – отмахнулся Кирилл.

– Присоединяюсь... – согласилась я. – Мне они тоже без надобности, так что давай, твори из них какую-нибудь красоту, потом покажешь, что получилось... Меня сейчас другое интересует – что с теми лошадьми, которых мы оставили на обочине? Они же попали под ливень...

– Не беспокойся... – хмыкнул Глеб. – У меня есть большие сомнения в том, что эти бедняжки все еще находятся там. Крестьяне – народ ушлый, и явно обратили внимание на то, что какие-то олухи оставили неподалеку от их деревеньки столь дорогое бесхозное добро, а сами смотались невесть куда. Картина маслом: жители деревушки смотрят на пасущихся лошадок, которых бросили без присмотра, и молятся о том, чтоб мы не вернулись, или чтоб нам на головы свалилось что-нибудь потяжелей – в этом случае лошадки враз обретут новых хозяев. Ну, а когда начался дождь... Это мы с вами тут спрятались, а здешние мужички враз сообразили, что начинается ливень, который точно скроет все следы, и ради такого дела стоит помокнуть. Готов поспорить, что они увели лошадей куда-то подальше от дороги – должны же здесь быть места вроде отдаленных амбаров или нечто похожее. Так что сейчас и следов этих лошадок не отыскать. Хотя, при большом желании, найти можно.

– Лошади всего три, а мужчин в деревушке куда больше. На всех не хватит.

– Это верно: как говорится, кто успел, тот и съел, а кто не успел, тот опоздал... – согласился Глеб. – Еще можно сказать: кто первый встал, того и тапки, а потому я не хуже гадалки могу предсказать дальнейшее развитие событий: те, кому тапок (то бишь лошадей) не досталось, в самое ближайшее время из зависти заложат своих более удачливых соседей... Впрочем, это не наши проблемы, пусть разбираются между собой. Главное, чтоб преследователи на какое-то время потеряли наш след.

– Преследователи и сами должны были где-то отсиживаться под дождем.

– Верно, и теперь они с удвоенной силой бросятся на наши поиски.

Наверное, Глеб прав, но пока что на дороге особого движения нет. Прошло несколько крестьян, какой-то мужчина шел рядом с телегой, груженой корзинами и мешками, причем лошадь тянула телегу с трудом – колеса застревали в сыром песке... Не знаю, что думали мои спутники, а я все же надеялась на то, что нас искать не будут, все как-нибудь обойдется...

Увы, не обошлось. Через какое-то время на дороге стало несколько оживленней, причем там несколько раз мы заметили даже всадников, и на здешних крестьян эти люди никак не походили. Хорошо рассмотреть тех, кто сейчас то и дело шел по дороге, у нас не получалось, но, тем не менее... Разумеется, нельзя ничего утверждать наверняка, но можно предположить, что сейчас на этой грунтовке движение несколько активней, чем бывает обычно. Боюсь, что именно мы – причина подобного оживления. Так хочется, чтоб быстрее наступил вечер, но, как обычно бывает в подобных случаях, время тянется невероятно медленно.

Нишу у входа в пещеру занял Кирилл, и простоял там совсем немного, когда негромко произнес:

– Тихо! Слышите?

Подойдя поближе к входу, я и верно, услышала чьи-то голоса. Судя по всему, разговаривают двое мужчин, только вот о чем именно идет речь – разобрать сложно. Вернее, то, что говорил один – понять невозможно, похоже, он не повышает свой голос, зато второй не считает нужным скрывать обуревающие его эмоции, и даже отсюда можно расслышать то, что он говорит, вернее, почти кричит.

– Давно шумят?.. – спросил Глеб.

– И минуты не прошло – кажется, на дороге, едва ли не прямо напротив пещеры, остановилась то ли карета, то ли повозка... Нот не этот главное! Вы голос узнаете?

– Голос как голос... – пожал плечами Глеб, и я согласно кивнула головой. – А что такое?

– Помните, к нам в Каэте приходили два гнома?.. – продолжал Кирилл. – Они еще у нас янтарь купить хотели, и были недовольны итогами переговоров... Потом эти двое за нами отправили...

– Ну, было дело... – оборвал Кирилла Глеб. – И что с того?

– Тот, кто сейчас так раздраженно разговаривает – один из той парочки.

– Уверен?

– Да. У слепых обостряется слух, да и память тоже, и это утверждения я проверил на себе – теперь запоминаю многое из того, на что раньше не обратил бы внимания, а у тех гномов голоса и без того были, скажем так, достаточно своеобразные.

– Так говоришь – тот самый гном... – протянул, Глеб.

– Сам растерялся, когда услышал его голос минуту назад.

– Ничего себе встреча... – растерялась я. – Откуда он тут взялся?

– И о чем говорят?.. – Глеб, в отличие от меня, сразу перешел к делу.

– Я услышал не все, но если коротко... Гном недоволен отсутствием результата в поисках сбежавших, требует поторопиться. Можно утверждать почти со стопроцентной уверенностью, что речь идет о нас, грешных. Впрочем, вслушайтесь сами – голос у коротышки достаточно громкий, большую часть разговора можно разобрать.

Как назло, в этот момент голос замолк, и мы несколько минут напряженно вслушивались в звуки, доносящиеся извне, но было тихо. Так прошло несколько минут, и я уже хотела, было, что-то сказать, но тут до меня донеслось недовольное:

– Ну, чего скажешь?

Голос был слышен не очень хорошо – все же расстояние дает о себе знать, но вот насчет того, что он принадлежит гному – тут я полностью согласна с Кириллом. Помнится, у той парочки, что заявилась к нам в гостиницу, были именно такие голоса – раздраженные, недовольные, с гневными нотками, да к тому же создавалось впечатление, что при разговоре обладатель этого голоса с трудом выносит своего собеседника. Не знаю, что ответил гному тот человек, что говорил с ним, но коротышка от услышанного чуть ли не взвыл

– За что я деньги плачу, если вы ничего найти не можете? За свои услуги просите немало, и языком трепать горазды, только вот толку от вас никакого! И какое мне дело до того, что прошел дождь? Ищите, я сказал! Я вас что, нанял для того, чтоб вы со мной только разговоры вели? Для того, чтоб послушать сказки, я бы нашел кого-то другого...

Не знаю, что ему ответил собеседник, но в ответ гном разразился целой речью, причем и не подумал снижать тембр своего голоса, а наоборот – от возмущения недомерок кричал так, что его наверняка было слышно едва ли не в той деревеньке, неподалеку от которой мы оставили лошадей. Более того: разозленный гном разразился целой речью, и пусть мы поняли там далеко не все, но кое-что все же стало понятно.

Оказывается, коротышка находился в гостях у своих знакомых (а, на мой взгляд, речь шла о его должниках, которые должны были этому коротышке кучу денег), когда стало известно, что у сына этих самых знакомых, и у его приятелей некто угнал лошадей, что по здешним законам считается одним из самых тяжких преступлений. Услышав о приметах угонщиков, гном сообразил, что речь идет о нашей троице, и понял, что судьба дает ему шанс посчитаться со своими обидчиками. Быстро были наняты толковые люди, которые вместе с гномом отправились в погоню за сбежавшими конокрадами. Конечно, у беглецов была приличная фора во времени, но преследователи заверили своего нанимателя – не беспокойтесь, от нас не уйдут!.. Все бы ничего, но вмешалась непогода, и теперь нанятые гномом лиходеи прочесывают округу, разыскивая нас...

Через какое-то время недовольный голос гнома замолк – судя по всему, коротышке сообщили некие новости о том, как продвигаются поиски, но положительных эмоций у слушающего они не вызвали.

– Вы что, совсем безголовые?.. – вновь раздался не просто недовольный голос, а почти что крик гнома. – Ту деревушку они проехали, в следующей их не видели, значит, они должны находится где-то здесь! Да, здесь, где я сейчас нахожусь – тут как раз середина между этими двумя занюханными деревеньками, так что землю носом ройте, но далеко уйти они не могли! Чую – эта троица где-то неподалеку! Что значит – дождь скрыл все следы? Под таким дождем они не должны были уйти далеко, неужели это вам непонятно? Скорей всего, мерзавцы куда-то забились, и там дождь переждали, а раз так, тот найдите мне это место! Ну, чего тут топчетесь? Если этих... не отыщете, то не рассчитывайте, что я вам хоть монетку заплачу!

На какое-то время все умолкло, и тишина продолжалась минут десять, после чего мы вновь услышали раздраженный голос гнома:

– Мне нет никакого дела до того, что отыскали лошадей! Вы мне сбежавших найдите! Что значит – бросили лошадей и ушли? Вы жителям той захудалой деревушки по шее хорошенько врежьте – у них враз память прочистится! Ладно, сам их тряхну, ничего вам доверить нельзя!

Ненадолго голос смолк, а потом гном вновь зашумел:

– Умники нашлись! Ясно, что они могли и в лес уйти, только он редкий, так что в нем не спрячешься, хотя при желании можно затаиться и там, но почему вы там их еще не ищете? И вот еще что: скалы проверьте, там наверняка глубокие трещины имеются, в которых можно спрятаться. Начните проверку прямо от той паршивой деревушки... Что значит – людей мало и на все их не хватит? Это не мои заботы – я вам за результат деньги плачу, и мне плевать на то, что скоро наступит вечер, постарайтесь успеть до темноты...

Гном говорил еще что-то, но слов уже было не разобрать – похоже, наш недовольный приятель направился в сторону деревушки. Все вновь стихло, но мы какое-то время продолжали вслушиваться в звуки, доносящиеся извне.

– Надо же, какой злопамятный... – прервал молчание Кирилл.

– Ага, из серии: я не обиделась, я просто за топором пошла... – проворчал Глеб. – Хотя, на мой взгляд, тут дело не только в злопамятности. Мы знаем, что сорвали этим милым коротышкам некую весьма выгодную торговую операцию, ведь на наш янтарь они почти стазу же нашли покупателей, и даже договорились насчет нескольких сделок, только все закончилось обломом. В итоге пострадала их репутация, что в торговом мире допускать крайне нежелательно, и для сохранения своего реноме гномы готовы пойти на многое, даже на денежные убытки. Но главное – надо наказать обидчиков, чтоб другим неповадно было повторить подобное с уважаемыми представителями гномьего народа. Представляю, с какой радостью этот недомерок кинулся вслед за нами – наверное, уже представлял, как мы будем страдать, оказавшись в его руках. Ну, ну... Не с его счастьем, пусть не обольщается.

– Это понятно, но меня куда больше беспокоят слова коротышки о том, что стоит проверить трещины в этой скальной гряде...

– Пусть проверяют, во всяком случае, это будет неплохим изображением бурной деятельности у тех, кто нас ищет. По моим подсчетам, через пару-тройку часов наступит темнота, так что поиски поневоле придется приостановить. Надеюсь, наши преследователи учтут пожелания своего нанимателя, и начнут проверку трещин в скальных породах, начиная от той деревушки, где мы оставили лошадей.

– А если нет?

– Опасаешься, что до темноты доберутся до нас? Не страшно, мы находимся в куда более выигрышном положении. Вход в эту пещеру неширокий, пробираться сюда придется поодиночке, и таких храбрецов я сниму еще до того, как они здесь окажутся. Ну, а если даже кто-то из них сумеет сюда пробраться, то схватка в ограниченном пространстве – это такое дело, где победа в любом случае останется за мной. Конечно, нежелательно, чтоб дошло до подобного, но война – это дело такое, на ней убивают. Нам и продержаться надо будет сравнительно недолго – в темноте сюда вряд ли кто-то сунется, отложат до утра...

– Интересно, а что сказали родители тем представителям золотой молодежи, у которых мы из-под носа угнали лошадей?.. – произнесла я. – Пусть даже семейства парней достаточно состоятельны, но лошади хорошие, и стоят ой как немало, и их пропажа ощутима даже для здешних богачей...

– Ну, если принять во внимание, что гном гостил у родителей одного из этих парней... – протянул Глеб. – Склонен предположить, те люди перед недомерками в долгах по самые уши, и все их богатство – один пшик и пыль в глаза, только вот их великовозрастные крошки этого еще не осознают. К тому же все случившееся с молодыми людьми тянет на насмешки и подтрунивания, что, сами понимаете, никого не красит. А потому, выражаясь очень мягко и деликатно, родители, узнав о случившемся, должны были очень сильно журить опростоволосившихся деток, и ребята пообещали больше никогда так не делать... О, смотрите, кажется, опять дождь начинается!

А ведь и верно – нудная морось вновь сменилась дождем, пусть и не ливнем, который был совсем недавно, но вполне достаточным для того, чтоб у людей не было желания покидать укрытие над головой. Тут можно сказать только одно – прекрасная новость!

Не переставая, дождь шел до темноты, и не было никаких признаков того, что хоть кто-то из тех, кого отправили на наши поиски, намерен появиться здесь с проверкой. Ваше счастье, господа преследователи, во всяком случае, живы останетесь...

Время шло, и наконец-то Глеб произнес:

– Ну, вот и все. Каждому из нас уже полученных развлечений хватит надолго, а потому кина, цирка и прочих представлений больше не будет. Песенка спета, закрывайте занавес, и пошли в гардероб за вещами. Как поет Гагарина – спектакль окончен... Да, и под ноги смотрите, там кое-где камни лежат. Кирилл, а тебе придется голову пригибать – есть несколько мест, где свод низкий... В общем, я иду с фонариком, а вы зажгите свечку...

Вновь довольно долгий путь по узкому коридору, а вот и зал с низковатым сводом, в который мои спутники почти упирались головами... Большой красноватый камень, лежащий у основания стены, рядом с ним два похожих... Признаюсь честно: пока мы находились в этом мире, это место я несколько раз видела во сне, а сейчас, наконец-то, узрела воочию.

– Еще немного подождем... – Глеб огляделся по сторонам. – Кажется, в прошлый раз мы стояли вот на этом месте... Так, все помнят, о чем мы договаривались?

– Знаешь, есть вещи, которые не забываются...

Вновь медленно потянулось время, а в голове у меня невесть отчего стали появляться мысли о том, не перепутали ли мы дату и время... Если так, то... Ой, нет, об этом и думать не хочется!

Я даже не заметила, как Глеб исчез, словно растаял в воздухе. Значит, мы не ошиблись! Держа Кирилла за руку, вместе с ним шагнула на то же самое место, где только что стоял Глеб. Вновь, как и в прошлый раз, меня словно накрыло чем-то плотным, я ослепла и оглохла, накатила тошнота, а затем раздался голос Глеба:

– С возвращением, господа хорошие!

Глеб стоял неподалеку, держа в руках фонарик, который освещал высокий свод и серые стены. Не успела я хоть что-то сказать, как Глеб скомандовал:

– Пойдемте отсюда поскорей, а то еще, не приведи Бог, отправимся назад, а мне второй серии не надо, одной за глаза хватило...

После таких слов я была готова опрометью кинуться отсюда, и такое намерение имелось не у меня одной. Мы едва ли не бегом покинули каменный зал, и по неширокому коридору устремились наружу. К счастью, далеко идти не пришлось, и очень скоро мы шагнули наружу. Ночь, темно, безветрие, тишина, почти ничего не видно, высоко в небе сияют звезды, светит луна, пахнет хвоей и неповторимым запахом земного леса... Мы дома! Сказать, что в этот миг мы ощутили настоящее счастье – значит, очень сильно преуменьшить действительность.

– Фу, отстрелялись... – выдохнул Глеб. – Наконец-то! Как там в песне группы «Агата Кристи»: «Окончен бой, зачах огонь, и не осталось ничего, а мы живем, и нам с тобою повезло назло...».

– Еще как повезло-то... – рассмеялся Кирилл. – Не знаю, как вы, а я просто счастлив...

Не в силах справиться с эмоциями, я бросилась на шею к Кириллу, а тот закружил меня:

– Все, мы вернулись!

Я готова была петь песни во все горло, прыгать на месте, или же смеяться, и, кажется, похожие чувства испытывал Кирилл, но Глеб, в отличие от нас, был более серьезен.

– Ребята, утихомирьтесь... – заговорил он. – Сам от радости готов едва ли не на ушах скакать и орать дурным голосом, был бы сейчас под рукой автомат – разрядил бы не один магазин, стреляя в воздух, но... Вспомните, о чем нам говорил Иван Степанович: когда вернетесь, не шумите, ведите себя тихо, держитесь вместе, и ни в коем случае не отходите друг от друга... Наверняка это было сказано им не для красного словца, так что давайте-ка сбавим души прекрасные порывы.

– Да что здесь может быть плохого?!

– Надеюсь, это мы никогда не узнаем.

– Кстати, а где Иван Степанович?.. – вдруг вспомнил Кирилл. – Если мне не изменяет память, он говорил, что встретит нас...

– Сказал, что сделает для этого все возможное... – поправил его Глеб. – Видимо, сегодня не смог здесь появиться. Возможно, приедет утром, так что будем ждать – нам все одно ничего больше не остается.

К этому моменту мне все же удалось немного справиться со своими эмоциями, и я стала ощущать, что в лесу достаточно прохладно. Все верно – по календарю сейчас уже вторая половина августа, и ночи в здешних местах часто бывают холодными, а нашу одежду очень теплой не назовешь.

– Костер бы развести... – поежилась я.

– Сам об этом подумал... – согласился Глеб. – А иначе к утру задубеем. Холодно... Где-то здесь должно быть кострище – мы перед тем, как уйти в чужой мир, у костра сидели...

Кострище на небольшой поляне мы отыскали быстро, и, что самое приятное, неподалеку от него была навалена довольно-таки большая куча веток и сучьев – кажется, Иван Степанович заранее позаботился о том, что нам, возможно, придется дожидаться его появления. Что ж, ему отдельное спасибо за такую заботу.

Когда заплясали язычки пламени, мы уселись как можно ближе к огню – да, сегодняшнюю ночь теплой трудно назвать, хорошо хотя бы то, что пар изо рта не идет. Настроение по-прежнему было приподнятым, и, глядя на огонь, я чувствовала себя счастливой.

– Какая луна яркая... – сказала я, глядя на небо. – Даже в ночном лесу светло...

– Верно... – согласился Кирилл. – Как там в песне? «И такой на небе месяц, хоть иголки подбирай...». Вот и сейчас что-то похожее...

– Просто сегодня полнолуние...

Казалось бы – все хорошо, но внезапно Глеб встал, немного отошел, и очень скоро вернулся, и не с пустыми руками – за собой он тащил только что срубленную ель, которая была высотой метра два. Веток на этой ели было немного, зато у нее имелся крепкий ствол.

– Это еще зачем?.. – не понял Кирилл.

– Да так... – пробурчал Глеб, обрубая ветки и бросая их в костер. – На всякий случай.

– А я думал, на дрова...

– Дополнительные дрова нам бы тоже не помешали... – Глеб отмахнул верхушку ели, и в его руках оказалось что-то вроде жерди. – Только вот ходить за ними, и верно, не стоит, надо постараться растянуть до рассвета то топливо, что у нас имеется.

– Что-то случилось?

– Можно сказать и так... – не стал отпираться Глеб. – Моя чуйка сработала, а я, как вы знаете, привык ей доверять.

– Не понял...

– Сам еще не понял... – отмахнулся Глеб. – Вначале думал – это оттого, в душе полный ералаш после возвращения, а сейчас понимаю, что тут все не так просто. Что-то не по себе, а из оружия у нас только несколько ножей, так что хорошая палка лишней точно не будет. А еще я вновь напоминаю вам слова Ивана Степановича о том, что дурная слава этих мест возникла не на пустом месте.

– А как там твои тараканы?

– Говорят, что сейчас куда больше хотели бы встретить белочку, чем песца – не любят они этого зверя.

Мы с Кириллом переглянулись – возможно, Глеб перестраховывается, но осуждать его за это не стоит. Ничего, наступит рассвет, и все страхи и опасения исчезнут вместе с темнотой. На всякий случай придвинулась ближе к Кириллу – так спокойнее. И вообще, это так хорошо – сидеть подле хорошего человека и смотреть на огонь...

Не знаю, в какой момент я почувствовала себя весьма неуютно, по спине словно холодом протянуло, причем это неприятное ощущение не исчезает. Огляделась по сторонам – тишина, покой, ничто вокруг не шелохнется, не пошевелится...

– Ты что головой вертишь?.. – спросил Глеб.

– Да так, показалось...

– Вот и мне невесть что кажется... – пробурчал Глеб. – Вы не обратили внимания, какая тишина стоит вокруг? Словно все вымерло... В обычном летнем лесу такого быть не должно. Не заметили? Вот и я сам, грешным делом, только недавно понял, что меня смущает. Теряю сноровку...

А ведь и верно – вокруг нас, и верно, странная тишина... Ничего не скажу насчет моих спутников, а лично я встревожилась: нам хватило неприятностей в другом мире, и я никак не рассчитывала, и на родной Земле встретимся с чем-то похожим.

– Боюсь показаться неоригинальным, но и я не могу отделаться от впечатления, будто на меня кто-то смотрит, и от этого взгляда мне не по себе... – признался Кирилл.

– Так, братцы кролики, что-то от происходящего я не в восторге... – сделал вывод Глеб. – Сидим на попе ровно, от костра не отходим, если кто-то заметит нечто странное – не молчим, сразу же говорим... Все ясно?

– Чего там не понять...

Какое-то время мы сидели у костра, то и дело подбрасывая ветки в огонь, и прислушиваясь к а затем раздался негромкий треск – такое впечатление, будто кто-то наступил на сухую ветку. В следующее мгновение Глеб был уже на ногах и стоял, опираясь на жердь. Пару минут ничего не происходило, а затем я увидела, что к нам неторопливо приближается какой-то человек, среднего роста, худощавый, в потрепанной одежде. Откуда он тут взялся?! Не доходя до нас несколько шагов, незнакомец остановился, и стал смотреть на нас. Его лицо я рассмотреть никак не могла, лишь со страхом увидела, что глаза незнакомца посверкивают красноватым светом.

– Ты кто такой?.. – спросил Глеб, но мужчина молчал. Не ответил он и на другие вопросы, но вдруг одним прыжком кинулся на нас, однако Глеб ударом жерди сбил его еще в полете. Тот упал на землю, откатился в сторону, вскочил на четвереньки, зарычал по-звериному, и я увидела, что его рот полон длинных острых зубов. Больше того – на пальцах незнакомца вместо ногтей стали расти самые настоящие когти, и это существо вновь бросилось на нас, но Глеб вновь сумел отогнать его в сторону, даже более того – умудрился так ударить нападавшего по спине жердью, что тот взвыл от боли. Беда в том, что жердь от такого сильного удара сломалась, но существо больше не стало бросаться на нас, а подвывая и прихрамывая, скрылось среди деревьев.

– И чо?.. – хмыкнул Глеб, слушая удаляющийся вой. – Не ндравится? Надеюсь, и твоим приятелям не пондравится, если они где-то здесь...

– Это... Это что такое было?.. – выдохнула я.

– Знал бы – сказал... – отмахнулся Глеб. – И откуда у нас на Земле взялось такое хм... добро? Впрочем, сейчас это не важно... Так, доставайте все ножи, какие только у вас есть. Эх, жаль, жердь сломалась, но зато хоть на дрова сгодится, тем более что их у нас не так много... Не зеваем, во все глаза смотрим по сторонам...

Эта ночь на родной земле тянулась бесконечно долго. Больше из леса к нам никто не подходил, и не пытался на нас напасть, хотя не единожды до нас доносился шорох и непонятные жутковатые звуки, только вот ощущение того, что с нас не сводят глаз, исчезло только с рассветом.

– Надеюсь, что это были ночные твари, и днем мы их не увидим... – высказала я свое искренне пожелание. К этому времени каждый из нас троих чувствовал себя измотанным, и хотелось хоть немного отдохнуть и поспать. – А вдруг они снова придут?

– Вот тогда и будем думать, что делать. Ох, поесть бы сейчас, только в наших дорожных мешках пусто, так что это приятное дело придется на какое-то время отложить. Ничего, поговеем, не впервой, дело полезное.

– Знаете, мне показалось, что тот человек, или существо... – я старалась подыскать подходящие слова. – Оно прежде всего хотело добраться до меня... Ну, чего такого смешного я сказала, что вы оба развеселились?

– Эк, девушка, какое у вас самомнение о себе... – хохотнул Глеб. – На мой взгляд, ему было все равно, в кого свои зубы запускать. Не волнуйся, мы бы тебя отбили: этот парень, что заявился к нам ночью – он явно не в твоем вкусе. А если бы все же... гм... Что ж, в этом случае я бы всплакнул.

– Ты еще скажи: баба с возу – кобыле легче... – я швырнула в Глеба сосновой шишкой.

– Свят, свят, как можно! Мне бы такое даже в голову не пришло, хотя, если вдуматься... – Глеб повернулся к Кириллу. – Слышь, ты у нас человек образованный, сформулируй эту поговорку как-нибудь более деликатно.

– Мой вариант такой: леди с экипажа – мустангу легче... – рассмеялся Кирилл.

– Не, мне больше нравится другое... – заявил Глеб. – Баба с возу – и волки сыты.

– Еще версия... – продолжил Кирилл. – Когда леди покидает дилижанс, лошади бегут быстрее...

– Хватит соревноваться в остроумии, остряки-самоучки... – рассердилась я. – Лучше скажите, что нам сейчас делать?

– Будем ждать Ивана Степановича... – Глеб пожал плечами. – И это не обсуждается. Если помните, он говорил, что самостоятельно нам отсюда не выбраться.

– А еще он упоминал о карте...

– Верно, как я мог забыть!.. – подосадовал Глеб. – Он ее в пещере должен был оставить, на всякий случай...

– Один туда ты не пойдешь!.. – твердо сказал Кирилл. – Здесь опасно. За картой отправимся все вместе.

– Ну, пошли, защитники... – усмехнулся Глеб.

Карту в пещере отыскали быстро, но когда вновь покинули ее, Кирилл указал на кусты вереска, которые росли неподалеку от пещеры.

– Посмотрите на кустарник... Около него лежит что-то белое – может, я ошибаюсь, но...

– Боюсь, не ошибаешься... – Глеб шагнул в сторону кустов. – Надо же, и как я его не заметил...

То, что вначале я приняла за округлый белый камень, оказалось человеческим черепом. Да уж, подобная находка в этом месте оптимизма не вызывает. Меж тем Глеб, рассмотрев череп, сделал вывод:

– Человек погиб совсем недавно, самое большее – недели две назад, но, скорей всего, не больше недели. Отчего – сказать не могу, видимых прижизненных повреждений нет, но сам череп вылизан до блеска, есть царапины от зубов и когтей... Если займемся дальнейшими розысками, то, думаю, сможем отыскать и кости. Думаю, вывод ясен.

Похоже, мы не первые, на кого охотился тот человек (или кто он там), который подходил ночью к нашему костру. Не знаю, кем при жизни был тот, чей череп сейчас лежал перед нами, но от одной лишь мысли о том, что нам придется провести здесь еще одну ночь, у меня от страха сжалось сердце. А мы-то радовались, что все неприятности для нас остались позади, в ином мире! Оказывается, и у нас на Земле есть такое, о чем мы ранее и подумать не могли...

... Иван Степанович появился перед нами часа через два, причем совершенно неожиданно. К тому времени мы все сидели, рассматривая карту, и Глеб прикидывал маршрут, по которому мы должны будем отправиться, если до завтрашнего утра наш проводник так и не появится. Думаю, излишне упоминать о том, что при виде Ивана Степановича нашей радости не было предела.

– Вижу, что ваше путешествие было не напрасным... – окинул он нас оценивающим взглядом. – Если коротко то, как все прошло?

– Ну, если в общих чертах... – Глеб вытер пот со лба. – Нескучно нам жилось, местами даже весело, иногда такой адреналин испытывали, что только держись!..

– Что ж, поверьте – я искренне рад. Прошу прощения за задержку, но у меня, как сейчас говорят, случился форс-мажор – вчера на квадроцикле подшипник полетел, а запасного у меня не было. Пока эту запчасть привезли, пока заменили... Отправляться в дорогу было уже поздно, так что я дождался утра – и сразу к вам. Судя по всему, ночь без происшествий не обошлась?

– Тут такое происходило!.. – вырвалось у меня. – К нам подходил то ли человек, то ли невесть кто...

– Если я правильно понял, то поле боя осталось за вами. Считайте, что вам повезло.

– А кто это был?

– Есть вещи, от которых вам знать не стоит, не в обиду будь сказано.

– И все же?.. – настаивал Глеб.

– Я вам уже говорил – это место считается плохим, и люди сюда не ходят. Впрочем, сюда так просто и не добраться. В тайге есть много чего странного и непонятного, а кое о чем посторонним вообще знать не стоит.

– Почему?

– «Дерсу Узала» читали? Так вот, господин Арсентьев, который ее написал, был исследователем Уссурийского края, что и описал в своей книге. Позже он говорил о том, что рассказал далеко не все, с чем ему пришлось столкнуться, и что он там увидел – просто боялся, что ему не поверят, да и не обо всем можно говорить. Вот и вам советую забыть о том, что видели.

– Легко сказать!.. – буркнула я. – Тут черепа валяются, а вы говорите – забыть.

– Где именно валяются?.. – поинтересовался Иван Степанович.

– Вон там, неподалеку от пещеры, возле кустарника...

Мужчина направился к указанному месту, всего лишь глянул на лежащий череп и пошел к нам. Конечно, я могу ошибаться, но, на мой взгляд, на лице Ивана Степановича мелькнула улыбка, и доброй ее никак не назвать.

– Вы знаете, кто именно там погиб?.. – вырвалось у меня.

– Все может быть. Довольно разговоров, не стоит тут больше задерживаться, пошли назад... – отмахнулся тот. – Обо всем поговорим позже.

Против подобного никто не возражал, да и оставаться здесь не было ни малейшего желания. Чем раньше покинем это место, тем лучше. Путь по лесу до места, где Иван Степанович оставил квадроцикл, занял у нас немало времени, а весь оставшийся путь мы просто спали, причем мы с Кириллом при этом еще и тесно прижались друг к другу. Сидящий рядом Глеб, изредка открывая глаза, лишь одобрительно хмыкал, поглядывая на нас.

Позже, уже смыв с себя грязь чужого мира и посидев за накрытым столом, у нас состоялся долгий разговор с Иваном Степановичем. Прежде всего, его интересовало все, что произошло с нами, а уж потом со своими расспросами приступили мы.

– Голубушка... – усмехнулся Иван Степанович, посмотрев на меня. – Должен сказать, что из-за тебя в последнее время тут кое-что произошло.

– Неужели моя мама снова к вам приезжала?.. – ахнула я. – Меня разыскивала?

– Нет, причина связана с твоим бывшим женихом. История долгая, и началась она с того, что у него стала отказывать новая почка...

– Но как же так... – удивилась я. – Говорили же, что все прекрасно...

– Было прекрасно, но у парня ума как не было, так и нет, и именно с этого все началось...

Оказывается (об этом я узнала с немалым удивлением), Борис уже давненько любил побаловаться наркотиками, хотя, глядя на него, мне бы подобное и в голову не пришло – он выглядел обычным человеком. Ну, наркотики и здоровый организм могут разрушить в два счета, а уж те, у кого с рождения есть проблемы со здоровьем (например, всего одна почка, причем уже с рождения функционирующая не лучшим образом) – эти люди и вовсе должны относиться с великой опаской к подобным препаратам. Все так, но Борис с детства знал, что ему все дозволено, мама все исправит, всегда поможет, и потому позволял себе то, что запрещено, в том числе и наркотики. Несколько раз он попадал в серьезные передряги (имеется в виду его здоровье), но любящая мать каждый раз умудрялась едва ли не вытаскивать сына с того света, вновь и вновь тратя на его выздоровление огромные деньги. Правда, несмотря на лечение, почка работала все хуже, что вполне объяснимо разрушительным действием запрещенных препаратов. Дело кончилось тем, что в один далеко не прекрасный момент Борису и его матери сказали прямо – без пересадки почки ваш сын долго не протянет, и подавляющую роль в этом сыграло увлечение молодого человека наркотиками. Тут даже Борис понял – надо что-то делать, а иначе печальный итог обеспечен. Парень всерьез струхнул, и готов был пойти на все, лишь бы остаться в живых...

... В итоге все получилось так, как им того и хотелось, и молодого человека ожидала свадьба, слияние двух солидных фирм, новые перспективы... Будущее выглядело прекрасным, и, казалось, нет ничего плохого в том, что разок-другой можно позволить себе кое-что из того, что категорически запрещено. Кто ж знал, что некое гм... вещество окажется далеко не лучшего качества, после чего два закадычных друга Бориса отправились на тот свет. Сам он кое-как выкарабкался, но зато у него началось отторжение новой почки... Все, что врачи могли сказать безутешной мамаше – разумеется, можно попытаться сделать новую операцию по пересадке, только вот найти новую почку за такой короткий срок очень сложно, практически невозможно.

Вот тут-то мать Бориса вспомнила про меня, вернее, сообразила, где можно взять еще почку для пересадки – конечно, рискованно, но иного выхода нет, да и сроки подпирают. Для начала требовалось меня отыскать, только вот дозвониться до обладательницы нужной почки нет никакой возможности – телефон молчал, а время, меж тем, неумолимо идет... Делать нечего – пришлось к моим поискам подключать кое-кого из тех, с кем ранее эта дама не желала иметь никакого дела. Проще говоря, за большие деньги был нанят человек, который должен отыскать меня, и незаметно увезти в какое-либо укромное место, где трансплантолог (которому тоже пришлось заплатить немало) вырезал бы мою почку, которую затем поместил бы в специальный контейнер, после чего исполнители сразу же должны были мчаться к нанимательнице. Что касается моего бренного тела, то закопать его в лесочке не составило бы труда...

– А откуда вам об этом стало известно?.. – растерялась я.

– Этот человек мне сам обо всем рассказал... – неприятно усмехнулся Иван Степанович. – Он приехал в твой город, узнал, что твоя мать подала в розыск – мол, дочь пропала, уехала неизвестно куда... Естественно, подобное объяснение его не устроило. Версию, что ты уехала по святым местам, этот человек решил проверить позже, но для начала требовалось выяснить, куда именно ты ранее отлучалась из города, и в результате каким-то образом узнал, что ты приезжала ко мне.

– И что было дальше?

– Он заявился сюда в мое отсутствие – в тот день я ненадолго отъехал по делам, а когда вернулся, то увидел, что мою жену привязали скотчем к креслу, и некий наглый хлыщ обещает изрезать ей лицо ножом, если я не скажу, где ты находишься. Второй, с испитым лицом, стоял рядом... То, что я испытал в тот момент, словами не описать! Они посмели угрожать не только мне, но и моей жене! Только за одно это их убить мало!.. – в голосе Ивана Степановича прозвучало нечто такое, отчего у меня едва не перехватило горло. – Как видно они сочли меня шарлатаном, с которым можно не считаться. Если б только эта парочка знала, что их может ожидать за подобное, то предпочли бы покопаться в куче радиоактивных отходов – в этом случае у них все же был шанс остаться в живых...

– И как вы поступили?

– Лишил их способности двигаться, освободил свою жену – она, бедняжка, так перепугалась!.. Я такие вещи не прощаю, и прощать не намерен. Успокоил жену, потом подчинил эту парочку своей воле, посадил их на квадроцикл и отвез... Ну, вы поняли куда. Затем отвел к пещере и оставил их там. Уйти оттуда эти двое не могли, они даже пошевелиться были не в состоянии, и об их дальнейшей судьбе вы, думаю, догадались.

Да что там непонятного! Теперь, хотя бы, выяснилось, чей череп мы видели у кустов вереска...

– Вы что, считаете, что я поступил излишне жестоко?.. – поинтересовался Иван Степанович.

– С этим вопросом вы обращаетесь несколько не по адресу... – Глеб и бровью не повел. – Я вообще придерживаюсь принципа: Богу-богово, кесарю-кесарево, а ушлепку – ушлепково. От слова шлепнуть. Почему я так считаю? Дело в том, что если человек дурак – то это надолго, а если сволочь – то это навсегда.

– Рад, что вы меня понимаете. Кстати, Кирилл, пару раз звонил твой отец. Ну, я ему ничего сказать не мог, а вот он попросил меня передать тебе кое-что, если увидимся.

– И о чем речь?

– О твоей бывшей жене...

– Меня это не интересует!

– Зря. Тебе не помешает знать, что ее больше нет. Когда нее выпустили из клиники, она вновь вернулась к твоему дому – надеялась, что ты ее простишь. Откуда-то узнала, что ты уехал на лечение и ждала того счастливого момента, когда ты вернешься, и заключишь в объятия – ничего иного она не ожидала. Правда, от дома ее отгоняли, люди шарахались, так что дама обитала на противоположной стороне улицы. Естественно, пила, причем безбожно. И так произошло, что один из твоих соседей сломал ногу, и из больницы к дому его привезли в кресле-каталке. Твоя бывшая супруга отчего-то решила, что это ты вернулся, и кинулась к дому, не оглядываясь по сторонам, выскочила на дорогу, а там было интенсивное движение. Ее сбила машина, и при падении она ударилась виском о бордюр. Смерть была мгновенной...

– Понял... – после паузы отозвался Кирилл, и в его голосе слышалось облегчение.

– А что же с невестой Бориса?.. – поинтересовалась я, пытаясь перевести разговор на иное.

– Абсолютно ничего... – пожал плечами Иван Степанович. – Любовь, как таковая, в той паре отсутствовала в принципе – просто родители молодых людей договорились о слиянии двух компаний в общее семейное дело, а чувства к этому имеют достаточно условное отношение. Как говорится – бизнес прежде всего. Кстати, забери назад свое кольцо – оно помогло мне кое-что прояснить в том семействе, а заодно и дать толчок к иному развитию событий. Оказывается, девушка давно симпатизировала некому молодому человеку, но ее отец был категорически против их отношений. Теперь же, когда выяснилось, что жених не только тяжело болен, но еще и неравнодушен к наркотикам... Нет, уж лучше отказаться от такого брака, несмотря на то, что придется пересмотреть кое-какие планы по развитию бизнеса. Причина проста: дочка у него одна, так что ее будущим рисковать не стоит. К тому же не все упирается в деньги, а из этого брака, судя по всему, ничего путного не получится.

– Это кольцо мне не нужно... – не хотелось даже брать в руки этот футляр.

– Тогда в церковь его отнеси... – посоветовал Иван Степанович. – Ему там самое место, пусть пойдет на благое дело, тем более что носить это кольцо ты не собираешься. И вот что я еще хочу сказать: Лена, знаю, тебе хочется увидеть мать, или хотя бы поговорить с ней, но пока что делать этого не стоит. Да, она беспокоится, тревожится, не зная, где ты сейчас и что с тобой, и ее можно понять, однако тут все не так просто. Дело в том, что Борис еще жив, хотя и находится в тяжелом состоянии. Чего уж там скрывать – жить ему осталось немного, пару недель, не больше, и это в лучшем случае. Называя вещи своими именами – он обречен.

– А его мамаша...

– Я посмотрел ее будущее. Скорей всего, после смерти сына ей уже станет все безразлично, начнет ездить по монастырям, отмаливать грехи, которых у нее превеликое множество. Пока же эта женщина предпринимает все возможное и невозможное, чтоб спасти сына, и готова идти даже на самые крайние меры, а потому в данный момент очень опасна. Сразу говорю: нужную почку она не найдет, и потому я далеко не уверен, что она еще кого-то не пошлет на твои поиски, потому как те двое, которых она уже отправила за тобой, куда-то бесследно исчезли. Так что уезжай, минуя свой город, и пока что не давай о себе знать. Просто не стоит даже теоретически подвергать опасности твою маму.

– Это я могу устроить... – пообещал Глеб. – И Лену, и Кирилла я возьму с собой в Санкт-Петербург. У меня там дело неотложное, и в одиночку, боюсь, не справлюсь.

– Сам виноват... – покосился на него Иван Степанович. – Накосячил, вот и исправляй.

– Исправлю!..

... Санкт-Петербург, Черная речка, девятиэтажный дом, Глеб, с большим букетом роз... Поднявшись на третий этаж, Глеб вздохнул, обернувшись к нам:

– Ребята, вы мне обещали...

– Не волнуйся, когда тебя начнут бить этим колючим веником, который ты держишь в руках... – начал Кирилл.

– Типун тебе на язык!.. – оборвал его Глеб. – Как видно, поддержки от вас не дождешься!

– Смелость города берет... – хмыкнул Кирилл.

– Ты не тяни понапрасну время, не поможет... – посоветовала я. – Вот дверь, вот звонок... Чего стоим, кого ждем?

– Да ну вас... – Глеб нажал на кнопку звонка. – А еще друзьями себя называют...

Дверь распахнулась, и я увидела симпатичную молодую женщину, которая, увидев Глеба, растерянно произнесла:

– Ты?

– Люба, я... – начал, было, Глеб, но женщина попыталась закрыть дверь, однако это у нее не получилось, потому как Глеб поставил ногу за порог.

– Уходи отсюда! И ногу убери!..

– Люба...

– Зачем пришел? Видеть тебя не могу и не хочу!

– Послушай меня...

– В свое время хватило ума наслушаться и больше слушать не желаю!

– Я просто...

– Уйдешь ты отсюда или нет?.. – в этот момент женщина согнулась, держа руки у живота, и на ее лице промелькнула гримаса боли.

– Люба, что случилось?

– Ничего! Убирайся отсюда, и никогда больше не приходи... – женщина все еще не могла разогнуться, но, кажется, именно то, что она мучается, придало Глебу уверенности. Сунув букет мне в руки, он без слов подхватил женщину на руки и понес в комнату. Переглянувшись, мы с Кириллом тоже вошли в квартиру и закрыли за собой дверь.

Тем временем в комнате Глеб, уложив женщину на диван, спрашивал:

– Где болит?

– Не твое дело!

– Давай без детских капризов!

– Ты чего раскомандовался? Твоего мнения тут никто не спрашивает! И не шуми – Ариша спит... Ой!.. – и женщина вновь согнулась в приступе боли.

– Кирилл, Лена... – Глеб повернулся к нам. – Скорую вызывайте!

– Никакой скорой!.. – отозвалась женщина. – Поболит немного и пройдет...

– Ага, я вижу, как пройдет! Скорую вызывайте, я сказал!

Скорая приехала минут через сорок. К тому времени проснулась маленькая дочка, очаровательная малышка со светлыми кудряшками, и, что самое удивительное, она почти сразу ухватилась за Глеба:

– Папа...

– Ариша, иди сюда... – Люба отобрала девочку из рук Глеба. – Нашла папу, чтоб его...

– Ну, Люба...

– Ничего от тебя слышать не хочу! Не могу я в больницу отправляться – мне Аришу оставить не с кем! И мамы, как назло, в городе нет – у нее отпуск, и она уже шесть дней, как уехала.

– Далеко?.. – судя по голосу, Глеб мечтал, чтоб предполагаемая теща задержалась в отпуске, как минимум, на год-другой.

– К несчастью, да. Мама давно хотела на Камчатке побывать, и вот... Кто ж мог подумать, что все так обернется?!

– Но я...

– Ты последний человек, которому я могу доверять – было уже, развесила уши... Правильно меня мама предупреждала насчет тебя, перекати-поле!

– Да, я всегда знал, что теща меня страстно любит, аж до обожания...

Врач скорой, пожилая уставшая женщина, осмотрев больную, вынесла вердикт:

– Все симптомы острого аппендицита. Собирайся в больницу.

– Я ребенка одного не оставлю!

– А папаша на что?.. – буркнула врач. – Ничего, посидит с ребенком, мужикам полезно.

– Да какой он ей отец!.. – всхлипнула Люба.

– Тогда я звоню в опеку.

– Не надо! Но и с ним девочку не оставлю!

– Вот что, молодые люди, избавьте меня от ваших семейных разборок!.. – повысила голос врач. – Другого времени для выяснения отношений не нашли? Да еще и при ребенке! Оба родителя безголовые, примите это как подтвержденный диагноз... Мамаша, собирайтесь в больницу, если не хотите, чтоб дочка без матери осталась.

– А как же Ариша...

– За нее не беспокойтесь... – я постаралась успокоить Любу. – Мы с ней посидим, все будет в порядке...

Через четыре дня мы собрались посетить Любу в больнице. Все эти дни Глеб ездил туда, и, как мы поняли, делал все, чтоб помириться со своей девушкой. Судя по его довольному виду, дело шло на лад. А еще сегодня курьер привез небольшую посылку из Москвы – ее послали родители Кирилла. Теперь он по нескольку раз в день звонил им, говорил, что с ним все в порядке, и представляю, какую радость эти слова доставляли его родителям. Помимо всего прочего сообщил, что немного задерживается в Санкт-Петербурге по неотложному делу, но вскоре вернется домой, и не один... А еще попросил родителей прислать сюда кое-что...

Кое-что оказалось кольцом потрясающей красоты, от которого было просто не оторвать взгляд. Да, оно, и верно, могло занять первое место на конкурсе ювелирных изделий. Надеюсь, что Люба, и верно, согласится принять это украшение как согласие на предложение выйти замуж...

– Что здесь происходит?.. – внезапно раздался женский голос. В дверях стояла немолодая женщина, и смотрела на Глеба таким взглядом, от которого впору было съежиться.

– Здравствуйте, Элеонора Львовна... – сахарным голосом произнес Глеб. – Рад вас видеть...

– Зато я тебя нисколько!.. – женщина оглянулась. – Где Ариша?

– Сейчас спит, но когда проснется, мы собираемся к Любе...

– Я уже знаю, что она в больнице – доложили добрые люди. Просто чувствовала: стоит мне уехать, и будут неприятности... – ого, а голос-то у женщины какой жесткий. – Так и есть – они в наличии. Ты зачем приехал?

– Элеонора Львовна, я...

– Можешь не продолжать! Когда моя наивная дочь стала лепетать мне по телефону что-то вроде того, что Арише нужен папа и необходимо прощать тех, кто ошибается и раскаивается – вот тогда я сразу поняла, что ты вновь появился в нашей жизни. Помнишь наш прошлый разговор?

– Такое забудешь...

– А это кто?.. – женщина перевела взгляд на нас с Кириллом.

– Мои друзья.

– Попроси своих приятелей убраться на кухню – мне с тобой надо поговорить.

Нас дважды просить не пришлось, но даже сквозь закрытую дверь мы хорошо слышали то, что произносила эта интеллигентная женщина, педагог по призванию и преподаватель в университете, читавшей Канта и Шекспира на языке оригинала. То, что она сейчас говорила, было никак не похоже на аристократическую речь – все сказанное трансформировалось в несколько иные выражения, и выражало крайнюю степень возмущения, и точное указание маршрута, по которому должен был следовать Глеб. Надо сказать, что западные классики таких словосочетаний никогда не слышали, они понятны только русскоговорящим гражданам... Глеб в ответ не произносил ни слова.

– Какое богатство выражений!.. – мы с Кириллом только что не давились от смеха. – И это специалист по Канту!

– Надо парня спасать... – предложила я.

– Согласен... – кивнул головой Кирилл. – А то, боюсь, вскоре дело до рукоприкладства дойдет, причем побьют именно Глеба.

Когда мы вошли в комнату, я увидела, что Глеб смотрит на женщину глазами кота из Шрека, а на его лице написано все раскаяние мира. В свою очередь женщина добавила еще парочку маршрутов в путевой лист нашего друга, и глянула на нас так, что мне захотелось заползти под стол и сделать вид, что меня тут вообще никогда не было.

– Я, кажется, вас сюда не приглашала!.. – рявкнула она. – Так что и не задерживаю. Выход там же, где вход.

– Прошу прощения за вмешательство... – обезоруживающе развел руками Кирилл. – Я просто хотел передать вам привет и наилучшие пожелания от моего отца...

– Не думаю, что мы с ним знакомы.

– Тут вы не совсем правы. Мой отец – профессор Малинин, и вы пару раз пересекались с ним на конференциях...

– Профессор Малинин?.. – женщина немало удивилась. – И что вы, его сын, можете иметь что-то общее с этим клиническим идиотом, который набивается мне в зятья? Хотя погодите... Как вы можете быть сыном...

– Я понял, что вы имеете в виду... – печально улыбнулся Кирилл. – Я очень долго лечился в некой закрытой клинике – именно там я и познакомился с Глебом и моей девушкой. Все это время мы поддерживали друг друга, как могли, и потому...

– А что в той клинике делал тот паршивец, что сидит напротив меня?

– Лечился... – обезоруживающе развел руками Кирилл. – Но об этом пусть он расскажет сам.

– Мне во все эти сказки плохо верится. Сын профессора Малинина получил страшные травмы...

– Если вы подойдете ко мне поближе, то увидите множество белых шрамов. Они тонкие, почти незаметные, но, тем не менее... Кроме того, отец говорил, что он вам давал номер своего телефона, который вы включили в список ваших абонентов... Позвоните ему.

Женщина несколько секунд полчала, а потом, взяв в руки свою сумочку, пошла на кухню, плотно прикрыв за собой дверь. Глеб же, вытерев пот со лба, выдохнул:

– Спасибо, спасли... Надеюсь, обойдется... Кирилл, не в службу, а в дружбу, выручай! У тебя еще одного колечка в загашнике не найдется, пусть и похуже... Ты же знаешь, что я в этих побрякушках ничего не понимаю!

– Ну, насчет похуже – это не ко мне. Что, будущую тещу желаешь расположить к себе?

– Мне без этого никак! Сам видишь... Найдешь что-то подходящее?

– Без проблем, сегодня же отцу позвоню... – хохотнул Кирилл. – Завтра же украшение доставят...

– А сегодня никак?

– Постараюсь.

– Благодетель ты мой! Век не забуду!

Разговор Элеоноры Львовны с родителями Кирилла затянулся надолго, и когда она, наконец, пришла, то села за стол и устало произнесла:

– Кто бы мне пояснил, почему в этой жизни все идет наперекосяк? Ведь хорошо же все у нас с дочкой было, и вот ты опять заявился, выскочил, как черт перед священником... Ладно, с тобой я потом разберусь, без свидетелей, у нас разговор не окончен, тем более что Люба, кажется, настроена на прощение. Да и Аришке отец нужен, хотя будь на то моя воля, я бы тебя к малышке и близко не подпустила. Ну да что уж теперь поделать... Кстати, молодой человек, ваш отец просил передать вам, чтоб вы поторопились домой, и чтоб девушку свою привезли, о которой ему рассказали...

– Прошу прощения за бестактность... – кашлянул Кирилл. – Но до меня донеслись обрывки вашего разговора с нашим другом...

– Вас поразил мой лексикон? Напрасно. Когда постоянно общаешься со студентами, у большинства из которых в головах ничего нет, кроме пустоты, то поневоле нахватаешься... Ой, кажется Аришка проснулась.

Элеонора Львовна ушла в соседнюю комнату, и Глеб счастливо улыбнулся.

– Гроза пронеслась, все в порядке, а остальное утрясем. Вновь вспоминаю деда своего товарища, старого одессита, вернее, один из его анекдотов «Яша, ты счастлив? – А куда девацца...». Ребята, а вы?

Мы с Кириллом переглянулись. Любви, как таковой, меж нами еще нет, но есть привязанность, уважение и понимание того, что в любой сложной ситуации, как и в беде, мы не бросим друг друга. А любовь... Кажется, мы уже на пути к ней.

Кирилл протянул мне руку, и я подала ему свою... А почему бы нам, и верно, не стать счастливыми? У нас для этого есть все...