Вернуть Боярство 2

Глава 13

— Очнулся, герой? — раздался знакомый голос.

Деревянный потолок, тяжелое одеяло, приглушенный свет восковых свеч. Стойте, а ведь место знакомое! Точно, это же выделенная мне половина дома в Кондратьевке. Так и необжитая мною толком комната…

А на стуле неподалёку за небольшим столиком расположился Вадим Приходько собственной персоной. Ради разнообразия, в этот раз старший лейтенант в затасканном мундире ел яблоко, нарезая кусочки длинным охотничьим ножом.

— Впервые вижу тебя без бутылки в руке, — заметил я, садясь в кровати. — Решил завязать?

— Нет, шутник, такую дурость я и врагу не пожелаю, — хмыкнул он. — Как себя чувствуешь?

— Знаешь, на удивление неплохо, — ответил я. — Вот только почему я не в лазарете, и как мы выбрались? Я, признаться, думал что без меня вы нипочем не выберетесь.

— Ты слишком-то нос тоже не задирай, герой, — посоветовал он мне. — Когда ты отрубился, мы увидели, что в направлении города идёт большой бой. А чуть позже выяснилось, что он деблокирован, а орда тварей разбита и отброшена обратно в леса. К счастью, не в том направлении, в котором находились мы, так что взвод, вернее его остатки, почти без приключений вернулся обратно. Ну а кроме шуток… Мы все у тебя в долгу, так что… Спасибо, Аристарх.

Он встал и, подойдя вплотную, протянул мне руку. Не колеблясь, я пожал её — хватка у старлея оказалась довольно крепкой. Что ж, вот, пожалуй, и мой первый полноценный друг в этом мире. Пара недель на краю жизни и смерти сближают сильнее, чем годы общения в мирной обстановке, знаете ли. Теперь я точно знал — этому человеку можно доверить спину. Конечно, не на все сто процентов — мы всё же слишком мало знали друг друга, но процентов на семьдесят точно. Если доверие вообще можно мерить процентами, конечно.

— Ну, я пожалуй пойду, — заторопился он, сам, видимо, немного смущенный порывом. — Ты это, оправляйся, приходи в себя. Дел ещё немало.

— А почему не в госпитале-то? — всё же напомнил я.

— Да потому, что они забиты сейчас раненными, — ответил он. — Ты же… Я показал тебя знакомым целителям. Должен мне кое-что глава медбатальона… В общем, по его словам ты цел и невредим, лишь заработал серьёзное магическое истощение. Так что мы уложили тебя тут. Три с половиной дня проспал, медведь.

За окном действительно царила тьма. Приходько шумно утопал по лестнице, я же занялся анализом своей оболочки души, проверяя насколько сильны повреждения, нанесённые трёхрогим. Тут меня ждали приятные новости — там, на месте ранения, ныне находилась заплатка. Искрящиеся зелёные молнии постепенно залечивали эту рану, так что можно было вздохнуть спокойно — я действительно здоров. Единственное, о чем следовало помнить — нынче в этом месте моя душа уязвима, а потому до полного исцеления лучше не подставляться.

А ещё я солидно прибавил в развитии энергетических каналов. Неожиданный, но приятный бонус, равный примерно полугоду усиленных тренировок — прохождение огромных объемов силы в состоянии, когда каналы защищены чарами одного из Владык Крови, сказалось на них положительно. В ином случае они бы просто выгорели…

Жаль, к подобному не выйдет прибегать часто. В любой магии имеются свои ограничения, и в данном случае они были таковы, что в ближайшие минимум полгода я не сумею призвать Владыку Крови. Его подручных — да, но тогда и эффект будет меньше, и никаких бонусов за использование этих сил.

Чем же себя занять, раз уж проснулся? О, точно! Моя алхимическая лаборатория! Я как раз перед отправкой успел получить кое-что из того, что заказал для неё, да и привезённое с собой из учебного полка ещё было при мне. Пойду займусь, что ли…

Утром я отправился в казармы отряда. Приходько уже в доме не было — он отправился на полчаса раньше меня.

— Аристарх! — услышал я знакомый голос.

Ко мне бодро шагал Доронин с какой-то бандеролью в руке и, видимо, уже сдружившаяся парочка — Засульский и Селезнев. Вся троица выглядела вполне сносно, будто и не бывало тяжелейших боев за город… Впрочем, откуда мне знать, насколько они были тяжелы конкретно для гарнизона?

— Доброе утро, капитан. Господа, — кивнул я всей троице. — Уверен, не в последнюю очередь благодаря вашим стараниям удалось отстоять город.

— Да бросьте, Аристарх! — заулыбался Селезнев. — Куда нам тягаться с вами! Мы наслышаны о подвигах вашего взвода в лесах. Тридцать семь рогатых, добытых отрядом из тридцати трёх человек — вот это я понимаю сходили в рейд!

— А ещё мы наслышаны, что вы лично сумели прикончить трёхрогого! — подхватил Доронин. — Даже мне, признаться, с трудом вериться, что Адепт сумел бы совершить такой подвиг, но голову изжаренного молниями рогача я видел своими глазами! Сейчас у нас имеются некоторые дела, но вечером приглашаю вас в Медвежью Берлогу — пожалуй, в одно из самых пристойное заведение в этих краях. Обмоем вашу удачу!

— Хорошо, — кивнул я. — Отчего бы и не выпить в хорошей компании? И по поводу рогатых — это усилия всего отряда, а не только мои лично.

— Тогда в пять встречаемся там, — кивнул Доронин. — Кстати, захватите с собой и этого медведя Приходько. Тяжелый человек, необщительный… Надеюсь, хоть когда вы будете вместе, я услышу больше подробностей!

Как… Дружелюбно, что ли? Впрочем, их интерес тоже можно понять.

Вся троица ушла дальше, в направлении штаба полка, я же отправился к своим бойцам. Коих застал сидящими в беседке, раскуривающих ароматные трубки с табаком.

— Бездельничаем, хлопцы? — присел я на свободное место. — Как дела?

— Дак увольнительные дали, господин лейтенант, — уважительно ответил мне один из бойцов. — Половина выживших — в лазарете, десять человек ещё до того сгинули… Вот, получили боевые за успешный рейд по тылам врага, а к десяти должны ещё и жалованье выплатить. Собираемся в город. Вы-то как, ваше благородие? Оправились ужо?

— Здоровее всех, — заверил я бойцов. — Что ж, раз у вас всё радужно, то не буду мешать. Один вопрос — где старший лейтенант Приходько?

— Да старшину трясет, наверное — пожал плечами другой солдат, выпуская струйку дыма вверх.

Что ж… У бойцов заслуженные увалы, так что сильно им надоедать не стал — пусть расслабляются. Думаю, сегодня в городском доме терпимости будет спущено немало рублей… Ну да они заслужили, особенно паренёк, прибивший двурогого.

Приходько обнаружился не в кабинете, вернее небольшой комнатке, именуемой этим громким словом. Помещение это было выделено ему как заместителю командира роты, однако сейчас бравый пожилой старлей обретался в каптёрке, где шумно выяснял отношения с кем-то. Вернее, устраивал ему разнос.

— Ты что, рукоблуд комнатный, решил что я ничего не замечу?! — бушевал мой командир. — Я тебя, сын крысы и зайца, в ведре помойном рожденный, спрашиваю — где башка?!

— Господин старший лейтенант, ну ей-ей — по приказу командира роты капитана Доронина башка трёхрогая передана в штаб полка! Что я мог сделать?!

— Падали ты кусок, ты ведь помнишь, что положено за незаконное присвоение боевых трофеев? Особенно офицерского состава?! Я ж тебя, паскуда, на губе сгною! Ты же, падаль, у меня в штрафные батальоны отправишься за воровство…

Губа… Иначе говоря — гауптвахта. Этот термин в обоих мирах совпадал, как ни странно. В тесном помещеньице за простым деревянным столом сидел невысокий, пухленький мужичок. К моему удивлению, не бездарный — первый ранг, Подмастерье. Объемное брюшко не позволяло толстяку полностью придвинуться к столу, а по гладко выбритому лицу с тонкими, щегольскими усиками, что ему совершенно не шли, текли капли пота, капая на едва ли не парадный мундир из хорошей ткани — признаться, даже у меня парадная форма была намного дешевле. Хотя чему удивляться — этот хорёк, что сегодня явно собирался куда-то в хорошее заведение, был старшиной роты — ответственным за материально-техническое оснащение персонажем. Ну и хранителем всех добытых в боях трофеев и многого другого…

— Здрасьте, — поздоровался я, глядя на потеющего прапорщика. И, переведя взгляд на своего прямого руководителя, поинтересовался — А чего, собственно, за проблемы? Ну отдали в штаб полка башку рогача, и бог с ней, пускай вешают на стенку да гордятся.

— А сто тысяч рублей за эту башку тоже прикажешь штабным оставить? — повернулся ко мне Приходько. — Из которых тридцать — положены подразделению, которое участвовало в устранении урода и семьдесят — тому, кто это сделал, если таковой имеется? А в твоём случае, учитывая что башку добыл ты единолично, тебе вся сотня положена! Тоже хуйня и неважно?

— Не, ну если вопрос так стоит! — поднял я брови. Сто штук, из которых семьдесят мои! — Ты чего, хорёк потный, совсем местами поохуевать решил? Где моя башка, падаль?!

— Г-господа, я же говорю — мне приказали, я выдал. Я же не дурак, такие трофеи воровать! — запаниковал прапорщик, когда в моей руке вспыхнула шаровая молния. — Но в данном случае капитан приказал передать её в штаб. Я даже уточнял, уверен ли он в подобном решении — он сказал, что бы я заткнулся и отдал её!

— Признаться, не ожидал такой подставы от Доронина, — вздохнул я. — Хотя… А откуда мне знать, что ты не врёшь?! — втрое увеличил я молнию.

— Господин лейтенант, прошу вас вспомнить о том, что за умышленное нанесение вреда военнослужащему Имперской Стражи карается… — быстро-быстро заверещал бедолага, ещё сильнее потея.

— А нам похрен, — ласково заявил старлей, тем не менее устанавливая довольно мощный полупрозрачный щит между нами. — Знаешь, ведь если мой друг решит бить тоненьким потоком молний из этого шара, то мы вполне сможем всё списать на какой-нибудь инфаркт.

— Или инсульт, — заметил я.

— Да, или так, — легко согласился Приходько. — В общем, насрать на что. Тебе уже точно будет всё равно, уродец… Жаль, Герасимов погиб — вот он был толковым мужиком, не то, что ты. И свою выгоду соблюдал, и нас не обижал… Не то что ты, Кондратьев. Так не поведаешь ли ты мне, с какого хера лично Доронин явился за нашим трофеем, что бы отнести его в штаб полка, учитывая, что и начальник штаба, и командир полка — оба тоже Кондратьевы? Только в отличии от тебя — нормальные, числящиеся потомственными дворянами.

— Да не знаю! Не знаю, мыть вашу за ногу! — заорал окончательно потерявший хладнокровие пухляш. — Ну да, ну да, я слабосилок! И меня устроили на хорошую должность, сместив предыдущего вашего старшину! Но я не крал ничего! Сраный капитан реально пришёл потребовал сраную голову!!! Не верите — идите до него доебитесь, чего вы ко мне пристали?!

— Знаете, господин лейтенант, мне кажется, что наш хорек не врёт, — задумчиво заметил старлей. — Думаю, стоит этого сраного хорька отпустить. Пусть живет пока… Но на всякий случай — этот лейтенант из такого Рода, что твой Глава сам тебя распнет на кресте, если узнает, что у вас конфликт.

— Это из какого? — поинтересовался прапорщик Кондратьев, вмиг напрягшись.

— Из доухя сильного, — резко ответил старлей. — Всё, сиди обтекай.

Я вышел за старлеем. Тот, не останавливаясь, проследовал в курилку, где сейчас сидели наши солдаты. Мрачно оглядев шестнадцать бойцов, тот коротко бросил:

— Товарищи солдаты — съебитесь пожалуйста. На с лейтехой пообщаться нужно.

Естественно, никто дополнительных вопросов задавать нее стал. Бойцы с сержантами молча ретировались, оставив нас вдвоём. Старлей достал из нагрудного кармана портсигар и вытащил одну папиросу. Вторую протянул мне, но я отказался.

— В общем, дела таковы, что нас нехило так кинули, — начал он, прикуривая от собственного пальца. Адепту не составило труда сотворить крохотный огонёк пламени. — Признаться, тут я отчасти сам виноват — когда мы дотащились до города, и я, и бойцы были в таком состоянии, что и соображать не могли. Переход вышел тяжелее, чем хотелось бы… Но Потапов, как ни странно, выжил, однако для его нормального исцеления требуются деньги. А большая часть трофеев принадлежит тебе… Солдаты уже скинулись, чем имели, на лечение наших раненных. Твой вот стрелок, например, который двурогого зашиб, продал свои трофеи, что бы оплатить курс лечения у Мастера всех тех раненных, у которых магические следы поражения имелись. Да и остальные чем могли, да скинулись — оружие чужаков царские интенданты скупают за неплохую цену… Вот только твои доспехи, мечи и жезлы пока продавать не стали — ждали твоего пробуждения.

— И зря ждали, — пожал плечами я. — Деньги дело такое, с хорошей командой нажить всегда несложно. Тем более я уверен, что ты точно сумеешь мою долю добычи пристроить куда выгоднее, чем если бы это делал я сам. Но что с головой? Она действительно стоит сотню тысяч?

— Выше трёхрогих лишь четырёхрогие, — ответил, сделав глубокую затяжку, Вадим Приходько. — И за каждую голову была назначена немалая цена. Однорогий — тысяча, двурогий — десять тысяч, трёхрогий — сто, четырёхрогий — миллион. Правда, обладателей четырёх рогов, насколько я слышал, ещё ни разу не убивали, но то мне и не интересно — подобной добычи нам не видать. Вот только большая часть трофеев твоя, и без тебя я их распределять не рисковал. Ведь там в общей сложности почти на двести тысяч денег… Думал вот череп трёхрогого толкнуть и вырученные тридцать тысяч в пользу отряда направить на то, что бы заплатить командиру медбата — у них такие раны и травмы, что требуется дорогущее лечение. Сам бы тебе эти деньги позже отдал, просто наличка здесь и сейчас требуется…

Он хороший командир, надо заметить. На что угодно готов ради того, что бы сберечь людей, даже сам оказаться в долгах. Как жаль, что таких мрачнорожих, вечно поддатых, но радеющих за общее благо упрямцев, как он, готовых рискнуть даже своей репутацией упрямцев, как он, столь мало. Всегда и везде — очень мало.

— Я так понимаю, остальные трофеи вы уже пустили на лечение бойцов? — поинтересовался я.

— Часть удалось впарить, часть ещё лежит на складах, но основная надежда у меня была на эту трёхрогую башку, — признался он. — Добытые с него артефакты — только твои, мы на долю в них не имеем права, но тот рогач… Основные раны наши ребята получили от его сиреневого света. И по словам нашего медкомбата для их излечения требуется дорогая, очень дорогая алхимия. А на неё нужны деньги… Вот только этот уебок комрот утащил башку в штаб. Видимо, решил присвоить заслуги по её получению себе. Я бы на дуэль уёбка вызвал за такое, да вот только он — Мастер, а у меня трое детей, которые в училищах учатся, так что рисковать не могу… Итак в этой дыре приходиться каждую копейку из добычи экономить, что бы на их обучение хватало. С-сука, и за что одним — всё на блюдечке с голубой каёмочкой, а другим хуй да нихуя?! Бог не справедлив…

— Ты всегда такой пессимист, старший лейтенант? — поинтересовался я. — Бог не справедлив, кому-то больше досталось, я обделен… Я сам пойду в штаб и потребую ту башку назад. И не гляди на меня так — по роже твоей хитрой вижу, что ты надеешься на силу мою. Мол, случись чего, я весь такой умелый и могучий, одолевший трёхрогого, и комрота нашего забодаю в дуэли, ведь тот всего-то Мастер… Но драться я с Дорониным не буду. Во первых, он действительно неплохой маг, а то, что ты видел было разовой акцией. Во вторых, я с ним немного знаком и уверен — он не из крыс, которые могли бы обворовать товарищей. Тут разбираться надо… Не сходишь со мной до штаба полка?

В общем, отправились мы туда, разумеется, вместе. Двухэтажное приземистое здание, в котором располагалось руководство нашего полка, было в десяти минутах спокойно ходьбы от казармы.

Поднявшись по деревянному крыльцу, мы шагнули к обитой металлом двери, но тут в спину раздался знакомый голос:

— Здравствуй, Аристарх!

Позади меня стояла Мария Бестужева собственной персоной. И, надо сказать, для меня это было изрядной неожиданностью.