Вернуть Боярство 2

Глава 18

Петр Семёнов, рядовой Имперской Стражи, проснулся ночью от сильнейшего, простите за подробности, зова природы. Заворочавшись, молодой четырнадцатилетний парень, сумевший попасть в Стражу благодаря небольшому подлогу, быстренько прикинул, есть ли возможность отложить малую нужду до утра или всё же придётся скидывать пусть и весьма грубое, но довольно тёплое одеяло, вставать и идти в холодную, снежную ночь.

Вздохнув, парень понял, что всё же придётся вставать. Мочевой пузырь настойчиво намекал, что проблема до утра не потерпит, так что осторожно встав, парень принялся одеваться. Тёплая шинель, сапоги и шапка-ушанка с двуглавым орлом на лбу — вот и весь наряд. Китель и штаны парень на ночь не снимал — всё же их печка-артефакт не могла в такую метель создать достаточно тепла, что бы спать в одной нательной рубахе.

Поколебавшись, парень взял с собой и верную винтовку. Его, пожалуй, единственный настоящий талант, за который его привечали и дома, и здесь — это невероятная для обычного деревенского паренька из семьи потомственных землепашцев меткость, что приличествовала бы скорее потомственному сибирскому охотнику из местных. Уже попав в ряды Стражей, парень осознал — это действительно важное преимущество, а потому на занятиях по стрельбе никогда не сачковал, буквально сросшись со своим оружием.

Выбравшись наружу, он чуть скривился — в лицо мело настоящими пригорошнями снега. Парень впервые был в Сибири, и эти огромные, в несколько раз превосходящие привычные ему снежинки до сих пор были весьма непривычны, но мочевой пузырь не оставлял времени на лишние задержки, а потому он двинулся сквозь ряды палаток вперёд, туда, где оканчивалась черта освещённого пространства.

— Стой! — раздался строгий голос откуда-то сбоку. — Куда?! Кто таков?!

— Семёнов, — растерянно замер парень, глядя на вскинувшего ружье часового. — Я это… В кустики бы…

— Какие ещё кустики?! — раздражённо гаркнул второй голос, с противоположной стороны. — Бросай ружьё и становись на колени, шельма! Не то я тебе новую дырку в заднице прострелю!

— Да я это… Ну, мужики… — замялся парень, выполняя приказ. — Вы чего?!

Некоторое время солдат с ружьём ещё стоял, выцеливая парня, но затем чуть прихрюкнул, не удержавшись, и рассмеялся.

— Да иди уж, чудо, — хохотнул с другой стороны его напарник. — Шуткуем мы, чудак-человек! Делай свои дела, только далеко не отходи — мы должны тебя видеть.

— Что, прям всё видеть? — уточнил, вставая, парень.

— Свой свисток можешь развернуть в сторону леса, он нам без надобности, — фыркнул опустивший ружьё караульный. — Главное, что б спину мы твою видели — не то не ровен час, схарчит тебя какая тварь, и пикнуть не успеешь.

— Хорошо, — вздохнул парень.

Петя зашагал к самому краешку освещённого пространства и, встал спиной к часовым. Почти целую минуту парень был выключен из реальности, а затем, заправившись, двинулся обратно. К моменту, когда он достиг края палаточного лагеря, воинов, его остановивших, видно уже не было, но на это Петя внимание не обратил. И зря…

Чуткий слух молодого парня уловил лёгкий, тишайший звук, пробившийся сквозь свист ветра. Вспыхнувшее в груди чувство опасности заставило его вскинуть винтовку и резко, как на учениях, повернуться к возможной угрозе.

Красивая обнажённая девушка жалобно глядела на парня. Высокая грудь, растрёпанные русые волосы, торчащие на холоде соски и тёмные карие глаза… У молодого парня, не знавшего ещё женщин, невольно прилила кровь к низу живота.

— П-помоги, — жалобно попросила красавица, обнимая себя за плечи и зябко ежась от холода. — П-пожалуйста… Мне очень х-холодно…

— Ты кто? — враз осипшим голосом спросил Семёнов.

— Машка, — шмыгнула носом девушка, сделав короткий, робкий шажок к парню. — Мне холодно…

— Откуда ты тут взялась?! — попытался взять ситуацию под контроль парень.

— На наши сани напали, — плачущим, дрожащим голоском поведала девушка, шаг за шагом приближаясь к парню. — Батьку с мамкой твари пожрали… И сестрёнок с братиками… Я одна сбежала… Помоги, воин…

Голос незнакомки был полон беспомощности и какой-то завораживающей робости. Парень честно, изо всех сил стремился глядеть ей в глаза, но взгляд невольно опускался ниже, туда, где призывно торчала пара тёмных, набухших от холода сосков. А затем и ниже…

Петя не заметил, как красавица оказалась рядом. Легко, плавно проскользнув под смотрящим на неё ружьем, она выпрямилась и тонким плечиком отвела оружие в сторону. По уставу, парень должен был поднять тревогу, заставить незнакомку остаться на месте, да выстрелить, на худой конец, но ничего из этого он сделать уже не мог. Незнакомка распахнула объятия и прижалась к парню, привстала на цыпочки и тихо, с придыханием прошептала ему на ушко:

— Теперь ты мой, воин…

Скосив взгляд, растерянный парень успел увидеть, как распахивается рот красавицы, превращая её в уродливого монстра — полная клыков зубастая пасть шириной в две трети лица и длинным, гибким языком уже собиралась сомкнуться на его шее…

Он не успевал сделать ничего. Ни потянуться к охотничьему ножу, что был у каждого рядового в этих краях, ни уж тем более попытаться воспользоваться ружьем, ни даже просто оттолкнуть тварь — нежные поначалу, тонкие девичьи ручки внезапно стиснули его прочти с медвежьей силой, заставляя кости трещать.

Страх удивительная вещь. Сигнализация об опасности и экстренный протокол, заставляющий живое существо всеми силами пытаться выжить — если уметь им правильно пользоваться, и губительнейший враг если не уметь. Опытные воины, да и не только воины, умеют его обуздать, преодолеть и направить себе на службу, новички же обычно из-за него гибнут даже там, где вполне могли бы выжить…

И сейчас липкий, противный ужас заставил парня напрячь все силы. Его жизнь висела на волоске, и он напряг все силы, что в нём были — но пока тщетно. Время замедлилось, а может, просто монстр решила насладиться охватившим человека ужасом, не позволяющим даже закричать и потому делал всё нарочито медленно… Он не знал, но внезапно голова взорвалась вспышкой короткой боли. А затем он ощутил, как по всему телу пошла короткая судорога — так, будто в нём стремительно прорастали новые вены, по которым вместо крови текла сама Сила. Воплощенная Мощь, от которой даже страх отступил назад — и несмотря на боль мощнейшей в жизни парня мигрени, вместе с тем он ощутил некую эйфорию.

Подсознание молодого человека решило, что пора брать дело в свои руки и властно отодвинуло в сторону разум, не успевающий обработать огромный поток информации, поступающий с огромной скоростью. Что толком делать с этой силой, оно тоже толком не знало, но вспомнило самое сильное, самое яркое впечатление в своей жизни — схватку трёхрогого чудовища с командиром их отделения, странным лейтенантом Аристархом Николаевичем, который с того дня стал для него самим воплощением могущества боевых магов. А чем пользовался их командир отделения?

Тоненькие синие молнии стали неожиданностью для обоих — и для увлёкшейся твари, и для её жертвы. Однако же они позволили парню сделать самое главное — одним движением стряхнуть с себя руки твари. А затем короткая, но яркая синяя вспышка отшвырнула в сторону тварь, и парень обессиленно рухнул на колени.

— Пробудился-а? — удивлённо зашипело то, что было симпатичной девушкой. — Так даже лучше… Будешь моим!

Трясущимися руками Петя попытался вскинуть ружьё, но ни поднять, ни тем более толком прицелиться не сумел. Короткая вспышка молний выпила все силы, и парень едва не пожалел о применённой магии — теперь, когда мана иссякла, процесс прорастания новых каналов не остановился, но стал куда болезненнее. Та сила, что он ощущал, сглаживала неприятные ощущения, топила в эйфории боль и слабость — но сейчас её не стало, и он оказался один на один со смертью…

Больше тянуть время монстр не собирался. Вновь приняв облик голой красавицы, существо стремительно метнулось к парню, но…

— Губу закатай, падаль, — раздался знакомый голос.

А затем из-за его спины вперёд прыгнула другая тень. Чуть сверкнувший синими разрядами кулак безжалостно впечатался прямо в нос девицы, отшвыривая её назад. Кувыркнувшись, та извернулась в воздухе и сумела приземлиться на ноги, злобно зашипев. Тёмная, почти чёрная кровь закапала из разбитого носа, руки же обернулись костяными клинками.

— Как ты нас заметил?! — зашипело существо. — Ты не должен был про…

Договорить существо не успело. Аристарх Николаевич, которого Петя без труда узнал, не вынимал клинка из ножен, но парень облегченно выдохнул. Радужки глаз лейтенанта горели знакомым ультрамариновым светом, но в остальном он словно был покрыт самой тенью, что была чернее ночного мрака. Кулак мага без труда сломал пополам костяное лезвие, вторая же рука молнией метнулась вперёд, сжимая мёртвой хваткой глотку монстра. Та пыталась завизжать от боли, но вместо крика из глотки вырвался лишь сдавленный хрип — Адепт без труда перекрыл доступ к воздуху лёгким монстра.

Из сломанной конечности тоненькой струйкой текла кровь, но вторая оставалась всё ещё более чем целой и боеспособной. Однако прежде, чем чем лезвие достигло мага, тот сжал кулак и резко дёрнул руку на себя — и оторванная голова существа упала в снег, а тело бессильно обмякло и рухнуло на землю.

— Минус первая… Ты вроде Семёнов, да? — перевёл на него взгляд пугающих глаз лейтенант. — Пётр, насколько я помню… Молодец, парень. Ты сумел выиграть для меня достаточно времени, что бы спасти весь остальной караул. Да и пробудится сумел, надо же… У меня сегодня хорошее настроение, так что давай так — скажи, чего ты хочешь, и если это будет в моих силах, я это сделаю.

— Обещаете? — уточнил, преодолевая чудовищную боль, парень, в мозгу которого внезапно родилась безумная, шальная идея.

— Конечно, — кивнул он. — Слово Пепла… То есть моё слово нерушимо.

— Научите меня магии, — улыбнулся он, чувствуя, как покидают его силы. — Станьте моим учителем…

Прежде, чем чародей успел хоть что-то ответить, юный рядовой Пётр Семёнов отправился в блаженный мрак забытья.

Прибить его, что ли? А потом скажу, что так и было… Ну, не уследил, не всех успел спасти мол… Нет, ну каков наглец, а! Правильно говорят, что наглость — второе счастье. Любой другой дворянин или тем паче боярин, обладающий школой родовой магии, послал бы парня в задницу. Ну, в крайнем случае, обучил бы паре-тройке общеизвестных трюков и на этом бы закончил. Да что там — я, пожалуй, знаю тех, кто и вовсе прибили бы за подобную просьбу, сочтя это оскорблением.

Да вот беда — никакой родовой магией Шуйских я не владею. Далась она мне, право слово… Владею лишь собственной, чего для меня хватает с преизлихом. И я действительно дал слово, так что деваться некуда — не нарушать же собственное обещание, верно?

А ведь как всё хорошо начиналось! Я не нашёл никаких следов того, что моя молния хоть в кого-то угодила, но инстинктам я своим верил. А значит что? Значит, что враг успел увернуться от моей атаки. Нехорошо, но не смертельно — время скрыться за ту секунду, что я потратил на то, что бы обернуться и атаковать, у него было. Мало, но некоторым и этого достаточно…

О своих сомнениях я рассказал и Приходько, и капитану. А так же поделился тем, что ночью явно должно что-то произойти. И вот мы залегли в ожидании, договорившись, что я буду действовать снаружи лагеря, а они — внутри. Потому третья смена оказалась не во главе с Адептом, а с Учеником — и враги клюнули.

Мары. Мерзкие твари, полулюди-полумонстры, отлично умеющие маскироваться и наводить мороки, пришли ночью. И их оказалось больше, чем я полагал — две окучивали бедолагу Ученика, ещё три занялись караульными, а десяток их товарок проник внутрь лагеря. К их несчастью, мы были готовы — и я, укрывшись магией теней, обеспечившей мне вполне пристойную маскировку, перебил всех одну за другой.

Вот только вышедшего отлить посреди ночи Семёнова в плане не было. Черт возьми, им же всем сказали сделать свои дела заранее! В общем, к парню я едва не опоздал, успев в последний миг — но зато благодаря этому оказавшийся в смертельной опасности рядовой сумел пробудить в себе дар магии! И навязаться одному слишком болтливому боевому магу в ученики, будь оно всё проклято…

Однако рассиживаться было некогда. Мары слабоваты в прямом бою, но среди них оказалась тварь, отлично владеющая чарами маскировки — настолько, что почти полностью сумела укрыться от меня. И сейчас, встав спиной к лесу, я ждал. Ну, ещё направлял на проходящего довольно болезненную процедуру парня свои чары — фиолетовые молнии тончайшими щупами тянулись к нему, отсекая все лишнее. Тупиковые каналы маны, сгустки силы, что грозили в будущем ограничить его потенциал, застопорив и забив каналы навсегда… А так же медленно и аккуратно стимулировал процесс прорыва. К счастью, паренек истратил всю ману в той вспышке электричества, которая спасла ему жизнь. Хах, будто насмешка судьбы — первыми чарами будущего ученика Пепла стали молнии… Может, действительно судьба?

Впрочем, неважно. В лагере уже заканчивалась возня с марами, и у той, кто их послал, оставалось не так уж много времени. Против боевых магов в схватке лицом к лицу у этих созданий шансов фактически не было никаких, даже против Учеников. А уж про полдюжины Адептов и говорить не стоит — все твари без лишнего шума наверняка уже получили по зубам.

Я стоял, ожидая, когда тварь рискнет. Ну и рискнет ли вообще… Адепт, тем более такой сильный, как я, не мог её не привлекать — а я сейчас стоял, сбросив всякую маскировку и почти полностью сосредоточившись на парне. У неё оставалось лишь несколько десятков секунд, не более минуты — а такая вкусная добыча могла больше и не попасться… Ну же!!! Я же на твоих глазах жестоко прикончил одну из твоих товарок!

В какой-то миг меня словно пронзило острое чувство опасности. Наконец!

Прерывая поток фиолетовых разрядов, я крутанулся на мысках, уходя вниз и вбок. Костяная игла пронеслась над моей головой и улетела куда-то в сторону лагеря, разминувшись со мной на несколько сантиметров, я же успел засечь сливающуюся со снегом фигуру, что вновь восстанавливала свою маскировку. Лишь на краткий миг выйдя из незримости, она вновь стремилась провалиться в неё, но было поздно — я увидел всё, что хотел.

Красавица с чуть раскосыми глазами, явно местная уроженка, выглядела старше остальных своих товарок — лет на тридцать. Такая же нагая, прекрасная зрелая женщина уже вновь слилась с окружением, но я ударил целым каскадом молний туда, где она находилась — довольно слабые, грубо сплетённые разряды фиолетового электричества не были призваны ранить, совсем нет — я хотел повредить её маскировку своей магией.

И мне это удалось. Чары маскировки — это тебе не боевая магия, они куда тоньше, сложнее и оттого хрупче, и нарушить их работу куда проще. Если знать, куда и как бить, разумеется — и мои фиолетовые молнии прекрасно справились со своей задачей. Чуть замерцавший силуэт в десятке метров от того места, где была секунду назад предводительница группы разумных тварей, замерцало, и я добавил ещё молний, но уже прицельно, окончательно разрушив её маскировку.

В ответ в меня полетела россыпь ледяных сосулек — но это уже было вторично. Мой клинок, выпорхнув птицей из ножен, описал широкую дугу рассыпая оранжевые огненные искры от жара и сбил все зачарованные снаряды. Магию огня я тоже знаю, да.

— Поосторожнее, красавица — там мой ученик лежит, — хмыкнул я, делая шаг вперёд.

Фиолетовые разряды окончательно разрушили её маскировку, и передо мной предстала обнаженная, прекрасная женщина. Даже жаль, что людоедка, право слово… Тем, кто работал в Кондратьевских борделях до этой представительницы прекрасного пола было очень, очень далеко.

— Отпусти меня, мальчик, и я отблагодарю тебя так, как ни одна смертная не сможет, — обольстительно улыбнулась она, проводя рукой по своему телу. — Поверь, ты не пожалеешь!

— Не в этот раз, красотка, — улыбнулся я, любуясь ею. — Со мной такие номера не работают. Сдавайся, так мы оба сэкономим силы.

— Ты жесток, — ласково упрекнула она меня, вставая на колени и поднимая руки над головой — так, что бы выгоднее подчеркнуть весьма немалую грудь.

Ну что за детский сад, право слово? Будто я сисек никогда не видел…

Ледяная Молния — заклятие, вполне тянущее на ранг Мастера по сложности, но доступное и умелому Адепту, она соткала на удивление быстро и чётко. Я ответил огненным куполом, который едва не оказался пробит — сил чертовка не пожалела. По хорошему, я вполне успевал уйти с линии удара, но моя противница была не дурой — Петя Семёнов всё ещё лежал позади меня, и уворачиваться было не вариант.

Когда пламя рассеялось, погасив импульс вражеского удара, я увидел лишь почти добравшуюся до леса девку. Разумно — из лагеря уже выходили боевые маги, что не оставляло ей никакой надежды на победу, так что она выбрала сбежать.

— Позаботьтесь о парне! — крикнул я, срываясь в погоню.

Она была быстра. Достаточно быстра, что бы мои соратники не имели шанса настигнуть её, тем более в ночном лесу — но я был намного быстрее. Окутанный синими разрядами, я мчался, взяв след как хороший охотничий пёс — ведь я оставил метку, когда бил её фиолетовыми молниями. П — предусмотрительность.

Там, где ей приходилось огибать препятствия, чуть замедляться и так далее, я пёр напролом, снося всё, что мне мешалось. Она пыталась петлять и сбивать меня со следа, хитрить и изворачиваться — но я мчался напрямик, ведь вели меня не какие-то там следы, которые я по её мнению читал, а метка, служащая идеальной целью. И в конце концов, через пять минут, я её настиг.

Вот только и она оказалась весьма непроста. Огромные серые туши Сталегривых Волков разом метнулись мне на встречу — стая в два десятка особей, каким-то чудом умудрившаяся уцелеть после недавних событий, вышла прямиком на меня.

Неплохо, но слабо. Ни одной твари, способной представлять для меня сколь либо значимую угрозу, здесь не имелось. Ударив раскрытой ладонью вперёд, я породил мощную звуковую волну, от которой вся стая жалобно взвыла, забившись в судорогах. Двадцать одна молния, по разряду в каждую, за четыре секунды — я работал на максимальной скорости и пределе выдержки своих энергоканалов, но всё это окупилось сторицей. Я оказался пусть и с третью резерва, но один на один со своей жертвой, что растерянно оглядывала мёртвую стаю.

— Хорошая пробежка — залог здоровья, — отпустил я сомнительную шутку, успокаивая дыхание. — Ну что, проветрила голову? Сдавайся по хорошему, курица. По плохому будет неприятно, обещаю.

Вместо ответа она резко выбросила руку вперёд и с неё с тихим щелчком отстрелился мизинец, обернувшийся на лету костяным шипом. Меч Простолюдина мелькнул, срубая его на лету, но мара и не рассчитывала победить именно этой атакой — гибкое, сильное тело метнулось вперёд подобно атакующей змее, ловя тот миг, когда мой клинок отражал угрозу.

Покрывшись молниями, я удивил противницу — не пытаясь ни увернуться, ни отступить, я встретил её мощным встречным ударом ноги, укрепив стопу и голень чарами стихии земли. Мощный и тяжелый удар пришелся на подставленный под него локоть — и хоть конечность мары выдержала удар, но саму её швырнуло назад. Не хочешь, значит, по хорошему…

Ледяная молния? Хрен, я не дам тебе свободных трёх секунд. Мои синие молнии ударили быстрее, впиваясь в обнаженное тело и заставляя её выгнуться дугой от боли, теряя концентрацию. Пытаться замаскироваться она и не пыталась, кстати — сообразительная, поняла, что этот трюк ей больше не поможет.

Я рванул к ней, опуская меч на голову твари — плашмя, разумеется. Сейчас она — дорогой товар плюс источник информации, так что убивать нельзя. Аристократы готовы платить за этих созданий немалые деньги… В целом, мне претит рабство — но твари, что питаются людьми, не в счет. Моя совесть в их отношении даже трепыхаться не пыталась — никакой пощады и снисхождения врагам.

Но в последнюю секунду она извернулась. Всё же мара — не человек, и точно рассчитать силу так, что бы её обездвижить, не нанося ущерба, было сложно. Костяное лезвие встретило удар моего меча — эта женщина была на порядок крепче своих подчинённых. Изящная, мускулистая ножка покрылась костяной бронёй и ударила меня в бок так, что затрещали даже укреплённые магией рёбра — и это не говоря о том, что как потомственный боярин с великолепной генетикой и всеми теми зельями, что я принимал с детства, я итак был в пару-тройку раз крепче обычного человека своей комплекции.

Вторая рука метнулась к моему солнечному сплетению, но тут я окончательно рассвирепел — и выхваченный секундой ранее револьвер выплюнул одну за другой три пули, заставляя мару взвыть от боли. Раны не смертельные, особенно для такого существа, но концентрацию на бое ей сбили окончательно — пули-то зачарованные, пусть и далеко не шедевры артефактторики.

А затем мой клинок всё же оборвал её мучения. Достала, честное слово…

Путь назад был дольше, чем хотелось бы — я рвался через лес подобно носорогу, оставляя за собой отчётливые следы, но даже так это заняло минут пятнадцать. Я устал, нёс на себе тело, что стоило хоть живым, хоть мёртвым весьма немало — внутренние органы таких сильных существ весьма ценились, а этот экземпляр был весьма силён — и к тому же не собирался выжимать из себя предельную скорость — так никаких сил не напасёшься.

Уже выйдя к лагерю, я увидел, что мои товарища окончательно со всем разобрались. Солдаты вновь отправились в палатки, Семёнова утащили куда-то вглубь лагеря, потерь среди караульных не было — я успел обезвредить всех мар до начала своей погони — в общем, полный успех.

— Что с ней? — поинтересовался Приходько. — Жива?