Вернуть Боярство 20

Глава 13

Здоровенная, закованная в костяную броню тварь метнулась вперед. В её руках сиял, излучая мрачную, чуждую миру огромный бердыш, созданный из желто-зеленой энергии. Взмах бердыша в руках демона заставил содрогнуться сам эфир и потоки маны, наполняющие все пространство мира живых — Фариде показалось, что защититься от такого лично ей не хватило бы сил. Стоящая перед ними тварь из Инферно давно освоилась в мире людей и теперь, с недавним словно бы переходом мира на следующую ступень, что начался совсем недавно, он мог проявить силу, недоступную Магам Заклятий…

Вот только Шуйскому, видимо, забыли сообщить о том, что с этим врагом ему не справиться. Вспыхнуло пламя у закованных в сталь ног Старейшина — от скорости его движения сам воздух вспыхивал и сыпал разрядами электричества пополам с пламенем.

Объятый белым пламенем меч столкнулся с бердышем, заставив всё вокруг содрогнуться от чудовищного выплеска маны. Костяная броня на руках демона треснула, обнажая пылающую внутреннюю суть, полуторник надавил сильнее, само лезвие начало не просто излучать пламя — оно обратилось в чистую плазму, окончательно отбросив в сторону к черту все законы физики.

Остальные демоны пришли в движение, завершая, наконец, свои чары — но Старейшина Шуйских успел раньше.

Левая, свободная ладонь чародея взметнулась вверх и, вспыхнув мощью, опустилась вниз, словно бы хлопая по незримому столу…

— Очищение Пламенем!

Поток ослепительного белого пламени диаметром около пяти километров не просто ослеплял — чувства рванувшей в ужасе прочь волшебницы кричали, что оставаться там верная смерть для любого существа, независимо от его природы.

Суровый, не один век проживший на белом свете боевой маг не заботился о последствиях.

Наплевал он и на возможные жертвы среди союзников, не рассуждал и о том чудовищном ущербе, что наносило его Заклятие — могучие чары огня, сплетенные и скрепленные по неведомым, непонятным и вызывающим подспудный страх правилам и законам были чем-то из самых тайных, секретных козырей древнейших и могущественнейших Родов мира. Частью добытых кровью, золотом, страхом и продажностью — своей и чужой, без оглядки на мораль — тайн и секретов родовой магии, сам факт которой любой Род постарается удержать в секрете до самого крайнего случая…

То, что использовал Шуйский, калечило и жгло отнюдь не только тела и энергетику — это било даже по самим душам. В первую очередь по душам… Против кого готовить такие чары? Ответ на этот вопрос Фарида старалась гнать от себя подальше… Великие Рода, истинно Великие, что столько веков копили силы и знания, вызывали опасения даже у её учителя и господина, что уж говорить о ней самой… Интересно, мелькнула у неё мысль в голове, когда чародейка, едва вырвавшись из зоны поражения вражеских чар и удерживающая своего некро-дракона в сотне метров от льющегося откуда-то из-за самых небес Пламени и Света, это его личные чары или использованные с опорой на артефакты?

Даже мёртвая тварь, не способная, казалось бы, на чувство страха, инстинктивно излучала ужас перед тем, что предстало перед ними. И слала настойчивые сигналы своей всаднице, что отсюда следует немедленно убираться, пока есть шанс.

Первый из демонов, тот, что был вооружен бердышем, сгинул под ударом чудовищной боевой магии. Отвлекшийся на том, чтобы сосредоточить всю свою силу на атаке, он просто не успел перестроиться на защиту, за что и поплатился своим существованием. В потоках льющегося света были отчетливо видны копья из сгущенного, сконцентрированного донельзя пламени, что обильным потоком низвергались вниз… Одно за другим несколько таких копий не просто пронзили, а спалили дотла могучую инфернальную тварь.

Из троицы тех, что остались на месте, ещё одна тварь получила тяжелые, практически смертельные раны, вынужденно прекратив попытки сражаться. Инфернальный вой, полный боли и страха, ударной волной разошелся во все стороны, а затем поток Света и Пламени утих.

Внизу, на несчастной земле, осталась проплавленная вглубь на добрых километр-полтора земля. Воздух даже здесь, вокруг Фариды, достиг ужасающих температур — в добрые три-четыре сотни градусов, не меньше. Могущественная волшебница и некро-дракон, конечно, от подобного особых неудобств не испытывали, хотя рассеянная в воздухе мощь элемента Света причиняла практически физическую боль нежити… Вообще-то неспособной её испытывать, но в случаях с Высшей Магией такое понятие, как правила и законы обычного мира вообще скверно работали…

Вооруженный мечом из пылающей плазмы Шуйский сорвался вперед, атакую оставшуюся в живых троицу. Боевой маг и не думал о таких вещах как защита или осторожность — только вперед, только неистовый, неостановимый натиск, не давая шанса растерянному противнику на то, чтобы оправиться и прийти в себя!

— Смертный!

Разгневанный, полный бешенства голос-мысль, аурным криком разошедшийся на десятки километров… Голос, в котором за яростью и презрением чародейки слышались затаённые, спрятанные глубоко-глубоко нотки неуверенности и даже страха. Хищник, пришедший пировать и лакомиться душами могущественных по местным меркам чародеев, внезапно начал осознавать, что перед ним не сардина, а самая настоящая акула — пусть и не самая большая, не самая зубастая или быстрая, но уж точно не безобидная… И вполне способная сожрать незадачливых охотников!

Гигантская тварь, похожая на облаченного в литую костяную броню воина, внезапно стала крупнее, достигнув добрых полутора десятков метров и раскинувшая в стороны целых шесть огромных конечностей, шагнула навстречу приближающемуся врагу. Будучи Магом Пространства Фарида поспевала за движениями сошедшихся в поединке противников… Но давалось это ей совсем не так просто, как хотелось бы.

Два длинных копья, два меча и два жезла — причем всё вразнабой, вот чем был вооружен демон. Копья ударили вперед — не разом, а с небольшой, тщательно отмеренной задержкой, дабы усложнить до предела возможность уклониться. Они не сияли никакими особыми излучениями, не оставляли за собой энергетических следов или чего-то ещё в том же духе — но даже так она ощущала, что даже царапина, оставленная этим оружием могла бы очень дорого обойтись любому глупцу, рискнувшему недооценить опасность этого оружия…

К её, да и, наверное, демона, удивлению Шуйский даже не стал пробовать уклоняться, признавая превосходство врага в скорости. Лишь чуть сдвигался в сторону, чтобы удар, попав в латный доспех, соскользнул в сторону, а не остановил его окончально. И зачарованный доспех, чуть сверкая при каждом ударе отсветами могучей и сложной магии, с честью выдержал оба столкновения, полностью защитив своего владельца.

Свистнувшие следом два клинка Шуйского смутили ещё меньше. Один, метивший в голову, он пропустил мимо, всё же чуть больше, чем прежде, дернувшись в сторону, а второй лишь вскользь задел его плечо, заставив чуть пошатнуться в сторону…

Из первого жезла, созданного из позвоночника какой-то неизвестной волшебнице твари и украшенной черепом кого-то гуманоидного (но явно не человека, ибо обладателей третьего, расположенного в середине лба глаза она как-то до сих пор не встречала) вырвался поток серебристого мерцания, рухнувшего вниз непреодолимой, несокрушимой завесой, отделяющей крохотного на фоне своего огромного визави русского боевого мага от цели…

Чары, что сходу использовал Федор Шуйский, Фарида идентифицировать так сходу не бралась. Какой-то амулет, могущественный артефакт, выплеснул из себя незримую, могучую волну чародейства, без труда сокрушив преграду на пути волшебника. Белый пламенный метеор ворвался на удобную для себя дистанцию — и багрово-черную молнию, исполненную могучей силой, ударившую из второго жезла, встретил яростно-горячий высверк клинка из чистой белой плазмы.

Крохотная, казалось бы, фигурка на миг словно выросла, разрослась до немыслимых размеров, ничтоже сумняшеся в очередной раз отбросившая всякие рамки здравого смысла, заставив изумленную троицу демонов глядеть на врага-человека с изумлением и уже нескрываемым страхом…

Белый огненный меч, враз оказавшийся из крохотного огонька огромным, прожигающим саму реальность пламенем, рухнул сверху вниз. Шестирукий демон, оказавшийся в этот миг карликом на фоне богатыря, дернулся в сторону, искажая, сминая само Пространство и Время, стремясь уйти, уберечься от страшной опасности…

Вот только Федор Шуйский и его пламенеющий клинок имели своё собственное мнение на этот счет. И это их мнение было категорически несогласно с такой постановкой вопроса о происходящем…

Падающий в доброй полутора сотне слева от демона клинок каким-то образом всё равно оказался в нужной точке Времени и Пространства. Слитная воля… Нет, не так — Воля волшебника, его странного оружия и даже какого-то третьего артефакта, дополнительно усиливающего эту парочку, навязала реальности своё, решительное и бескомпромиссное мнение по вопросу того, увернулся их враг или всё же нет.

И эта триединая Воля оказалась куда могущественнее, чем мнилось демону. Пылающий белым пламенем клинок наискось рассек демоническое тело и остановился, лишь уперевшись в черный, непроницаемый ни для света, ни для тепла или даже воздуха и звука барьер, окутавший двух других демонов, державшихся за спиной своего более решительного коллеги. Подранок и демон-чародей, по разным причинам не рискнувшие увеличивать свои тела до истинных габаритов, не прогадали — изрядную долю могучей магии, вложенной в этот удар, Федор растратил на то, чтобы рассечь крупнейшего из демонов. Ибо несмотря на кажущуюся легкость и скорость убийства инфернального инфернального генерала, Фарида явственно ощущала, сколь прочна была та природная костяная броня твари… Да и само по себе деяние, способное убить даже не защищающегося активно демона подобного уровня (а тот ещё как сопротивлялся, до самого конца, всем своим естеством, цепляясь за жизнь всеми доступными способами разом заставляя тратить огромные усилия на преодоления каждого миллиметра своего тела. А уж способов и возможностей у существ подобного могущества по определению не могло быть мало!) требовало колоссальных затрат силы…

И потому отрицающий саму структуру здешней реальности сферический барьер, выстроенный на магических принципах самого Инферно и огромном потоке маны всё же пережил столкновение с мечом Шуйского. Вот только не без труда — Фарида отчетливо видела и, что самое главное, ощутила его внутреннее, глубинное содрогание.

Вновь вернувшийся к оригинальным габаритам Шуйский и не подумал останавливаться. Фарида уже устала удивляться, пугаться и ещё как-либо реагировать на происходящее — за последние четыре с половиной секунды она испытала больше больше эмоциональных потрясений, чем иной раз испытывала лет за пять, а потому за происходящим дальше наблюдала уже даже не с отстраненным равнодушием, а скорее со смиренным принятием того, что многие казавшиеся ей незыблимыми истины одна за другой сгорают в неистовом пламени чародея из древнейшего боярского Рода. И что самое обидное — к чему-то такому от заточенного внизу в огромном каменном узилище она ещё хоть как-то была готова, реинкарнатор, как никак… Но её, черт возьми, до мокрых трусиков пугал сейчас совсем не тот, мать их обоих за ногу, Шуйский!

Из барьера ударило полупрозрачное, тонкое, словно шило, острие магической энергии. Федор решил не изменять своему стилю боя и принял на нагрудную пластину этот магический удар, шагнув вперед с занесенным для колющего удара клинком.

И оказался отброшен, отшвырнут назад, ибо недооценил угрозу от демонического удара. Готовивший с самого начала этого нелепого, странного боя свой удар демон показал, что недооценивать порождений Инферно чревато весьма неприятными последствиями — незримое шило пробило грудь Мага Заклятий навылет, пронзив ослабленные предыдущими ударами доспехи насквозь и едва не опрокинув боевого мага.

Будь в этом бешеном бою привычный интервал между пропущенными атаками, составляющий хотя бы пять-семь секунд между каждой и магические доспехи боярина, уже неоднократно наглядно продемонстрировавшего, почему потомственное боярство до сих крепко держит в Империи свои позиции, скорее всего если и не выдержали бы подобное попадание, так по крайней мере свели бы на нет большую часть ущерба от демонических чар.

Ведь магическая броня высшего уровня помимо своей крепости, зачарованных на прочность и магическое сопротивление пластин металла, имело ещё и другой весьма значимые аспект — активное магическое сопротивление посредством магических барьеров, возникающих на металле изнутри и снаружи при вражеском ударе и кратно повышающих в моменте их прочность. Вот только даже самой идеальной броне после трёх-четырех подряд ударов магии и оружия, выходящих за рамки даже восьмого ранга, требовалось некоторое время на то, чтобы «остудить» магические структуры, по которым текла мана для активации чар. Требовалось заново перезагрузить практически только что использованные структуры, да банально зачерпнуть маны из накопителей… И все это броне Шуйского просто не позволил тот бешеный темп боя, который он взвинтил и навязал своим инфернальным противникам.

И тем не менее даже этот удар, который, несмотря на внешнюю безобидность — да Магам Заклятий можно головы отрубать или хоть всё тело уничтожить, пока ауре и энергетике не причинен критический ущерб они способны хоть всё тело отрастить, дай только время! — аура Шуйского оказалась чудовищно повреждена…

Фарида честно признавалась себе — в подобной ситуации она бы плюнула на всё и удрала бы, ибо в первую очередь следовало заботиться о собственном выживании.

Любые последствия сколь угодно разгромно проигранной битвы можно пережить, перетерпеть любые неприятности и последствия — ведь если сохранить жизнь, то шанс отыграться когда-нибудь позже обязательно представится. Особенно с учетом долгой, рассчитанной на тысячелетия жизни, которая была доступна всем прямым ученикам Императора…

А вот мертвец уже ничего не исправит — и потому рисковать своей жизнью сверх необходимого она была абсолютно не готова. Так её учил их великий Наставник, и в этом с философией учителя она была полностью согласна. Правда, он же нередко повторял, что бывают такие ситуации, когда можно отбросить себя и свою жизнь ради победы, ибо бой идет за нечто большее, чем просто жизнь… Но подобная кошке в своих повадках женщина эту часть его наставлений предпочитала пропускать мимо ушей, в отличии от твердолобых упрямцев вроде Титова, Дружинина или Князева…

В ауре же могучего боярина отчетливо была видна ужасная травма. Энергетику же словно выжгло и перекрутило — учитывая показанный уровень боевого могущества, Шуйский, отступив сейчас, имел все шансы со временем залечить даже такие раны. А уж в том, что у мага такого уровня имелся способ сбежать даже сейчас, несмотря на всё происходящее, сомневаться уж точно не приходилось. Хотя…

Если подобный враг — а это, вне всяких сомнений, враг для неё и её господина, просто временно превратившийся в союзника, в силу стечения роковых обстоятельств — сгинет сегодня и здесь, то всем будет только лучше. Уж лучше полные печали некрологи по павшему герою, чем его выживание и проблемы в будущем, которые он потенциально может создать.

Ведь в отличии от просто и прямого, как древко его копья Аристарха Николаева-Шуйского, Федор вполне успешно скрывал свою истинную природу и притворялся рядовым, по сути, Магом Заклятий так долго… Решив сбросить эту идеальную маскировку лишь для того, чтобы спасти своего родича из другого ныне Великого Рода. И если подобный умный, хитрый, целеустремленный и прагматичный человек вдруг окажется не ситуативным, а полноценным союзником и соратником второго реинкарнатора Российский Империи, то это может потенциально вылиться для них в огромные проблемы. Федор Шуйский оказался опаснее и хитрее даже переоцененного и ныне ослабленного войнами и потрясениями Второго Императора, сколько бы тот не хорохорился и не надувал щеки в попытках доказать обратное… И кучка скороспелых недоучек восьмого ранга, внезапно оказавшаяся в обойме его высших магов, ситуации не меняла. Александровская губерния изрядно надорвалась за последние годы, а на фоне наконец сделавшего свой ход Императора Николая Павел Романов смотрелся бледно со своей неспособностью даже прийти своему ближайшему союзнику и деду своей дочери на помощь…

А вот Федор Шуйский… Кто знает, какие ещё тайны и глубинные силы скрывает этот мерзкий старый боярин⁈ Пусть Император и не велел ей хоть как-то пытаться вредить Аристарху и его союзникам, но ситуация оказалась экстренная… Да ктому же она тихонько, аккуратно, так, что никто потом и не заметит…

Могущественные, огромной силы и сложности заклятия, которые она, вообще-то, держала наготове дабы помешать шведскому королю удрать, если бой вдруг повернется в пользу русских аристократов, легли на тот участок пространства, где сошлись в смертной схватки демоны и яростный, беспощадный и к себе, и к врагу русский пиромант.

Который, кстати, и не помышлял о бегстве — несмотря на рану, несмотря на явно чудовищную, невообразимую боль, саму по себе способную прикончить какого-нибудь рядового Архимага, он стабилизировал свой полет и не дрогнувшей рукой сделал выпад вперед.

Лезвие уже иного, синего пламени, длиной добрых три сотни метров и около тридцати шириной метнулось вперед, метя вперед. Фарида лишь удивленно моргнула на подобную жестокость к самому себе и наплевательское отношение к самому ценному, на её взгляд, для любого смертного — к собственной жизни.

Очевидно, Федор Шуйский действительно был из другого теста, чем почти все, кого она знала. Из того теста, которое Бог достает из своих закромов, когда решает слепить героя или злодея — причем не обычного, рядового и мелочного, а того, которого можно с полным на то основанием назвать Великим. И если тот факт, что реинкарнаторы все были слеплены из него, она была готова понять и принять, столько лет наблюдая за учителем, да и остальными представителями этого редчайшего вида… А ещё потому, что слишком многие хроники и летописи, описывающие этих людей, сходились в одном — что-то были люди явно необычные, пугающе целеустремленные и сильные духом.

Но вот от обычного, рожденного в этом мире и, как и она, проживающего первую и скорее всего единственную жизнь мага подобного она не ожидала.

Молча терпящий ужасающую боль чародей достиг цели своим ударом — защитная сфера лопнула, вызвав мощнейшее содрогание потоков магии. Однако не выдержал столкновения и выпад волшебника…

Всё зависло в кратком, зыбком мгновении неустойчивого равновесия, вызвавшего буквальный зуд в ладонях женщины. Надо добить! Добить всех троих, пока есть шанс!

Однако она не успела вмешаться. Демон, не успевающий сплести никаких новых хитрых и разрушительных чар, лишил действовать иначе и наверняка. Одна из лап инфернального генерала метнулась к его израненному, прячущемуся позади сородичу и пробило его грудь. Жутко взревел демон, не ожидавший подобного хода от своего сородича — а в следующий миг аура твари Инферно налилась мощью и силой, поглотив жизненную и магическую энергию своего соратника, забившегося в предсмертных конвульсиях.

Что ж… Никто ведь не говорил, что демоны предают только смертных, верно? В чем-то Фарида даже мысленно одобрила поступок твари — она, вполне возможно, поступила бы на месте порождения Инферно точно также…

Изо рта Шуйского вниз хлынула кровь — добрые пол литра, а то и целый литр. За спиной боярина, как у самого настоящего архангела, вспыхнули мощью шесть сотканных из чистого синего пламени крыльев, над головой появилась пламенеющая корона, огонь объял целиком всю фигуру чародея, и тот спокойно шагнул вперед.

И пока он делал этот шаг посреди застывшего от безумной мощи, хлынувшей от закованного в доспех воина времени его фигура вновь увеличилась. Второй, третий шаг — и вот уже небеса попирает гигант в добрые три сотни метров.

И это был не Доспех Стихии. Даже не просто Заклятье, усиливающее до предела эту способность, чем баловались многие Маги Заклятий, доросшие до своего ранга скорее вопреки и не обладающие знаниями, позволяющими сформировать более надежные и могущественные Заклятия.

Нет, то было полное слияние с двумя Элементалями разом. Ибо теперь меч Шуйского пылал не белым пламенем, а чистейшим золотым сиянием. Огромный клинок взметнулся к небесам, и набравшая чудовищную мощь тварь, призвавшая себе на помощь Тьму и Огонь самого Инферно, почувствовала на своей шкуре всю безумную мощь русского боевого мага. И порождению запредельного ужаса и смерти, адепту самых разрушительных сил во вселенной откликнулся его повелитель — некто по ту сторону Бытия, некто, стоящий неизмеримо выше смертных и даже Богов…

Некто, что не склоняя головы был способен биться даже против Серафимов, вторых по могущество воинов Эдема после самих Архангелов. Один из Князей Инферно, высшей знати этого Плана Бытия, выше которых стояли лишь несколько Королей и Император Инферно. Сущность, ровней которой во всем громадном мироздании могли считаться менее сотни существ — на все бесчисленные миллионы миров…

Он шагнул, вызывая на бой само Мрак и Пламя. Саму квинтэссенцию чудовищных, запредельных сил, призванных прыгнувшим выше головы и использовавшим разом столько сил, что уже одно это почти убило демона, Шуйский встретил с великолепным презрением. Поле боя на миг от горизонта до горизонта накрыло покрывалом самого темного, предрассветного часа, Время застыло, не в силах двигаться в этом пространстве, в очередной раз потревоженное и испуганное отбросившими всякие рамки монстрами от магии…

Пламень Инферно, ещё более черный, чем сами Мрак и Тьма, бросились на гигантскую фигуру, стремясь сковать, поглотить, растворить в себе и заставить угаснуть. Ужасающей мощи чары, перед которыми блекли даже Сверхчары, заставили Фариду закрыть себя и несчастного некро-дракона своим Заклятьем — сильнейшие защитные чары в её арсенале отгородили, отсекли Пространство в котором она и её своеобразный «конь» находились от остального мира. Сейчас никто и ничто не могло достать её — пусть в течении не слишком продолжительного времени, но зато эту защиту можно было считать практически абсолютной…

В непроглядном Мраке, легшем на землю, вспыхнуло далекое зарево, спустя мгновение засиявшее новым Солнцем. Она словно вдруг оказалась вышвырнута на поверхность дневного светила, без всякой возможности бежать или спрятаться…

Её особое пространство выдержало напор, пусть и не без труда. Но вот всё вокруг на добрых полтора десятка километров — нет. На километры вглубь море вскипело и обратилось паром, земля, леса, луга и болота обратились в тлеющий прах, по поверхности несчастной планеты простерлись десятки глубокие, наполненные кипящей магмой трещины, простирающиеся во все стороны…

И опускающийся вертикально вниз сияющий золотом клинок, от которого расходилась громадная мощь.

— Ибо сказано — Аз Воздам! — пророкотал чудовищный Глас, заставляя всех вольных и не очень свидетелей содрогаться от ужаса.

А затем незваного гостя, Князя Инферно, вышвырнуло из этого мира, как нашкодившего котенка. От его Генерала не осталось и следа — тварь не просто лишилась смертной оболочки и части сил, нет. Её уничтожило, обнулило до самого ядра души, навсегда стерев всю накопленную силу, личность и достижения…

А затем сильно уменьшившийся в размерах Шуйский, сохранивший лишь трёхметровые габариты, заставил её содрогнуться вновь. Ибо, во первых, его аура и энергетика были вновь исцелены, а во вторых…

А во вторых злые, ничего не упустившие и не намеренные прощать глаза боярина заглянули в самую душу чародейки. После чего могучий клинок из золотого света смел казавшуюся ей несокрушимой защиту.

Чародейка начала бегство ещё в тот миг, как огненная фигура направилась к ней. Вот только сбежать ей не удавалось, как бы она ни старалась! Что-то сбивало настройку и плетения естественных, заученных до автоматизма вдоха и выдоха её излюбленных чар — Пространственного Побега!

— Тварь! — взревела она, увидев за спиной Алену Николаеву-Шуйскую.

Мерзкую, богопротивную нежить, чья магия прямо через её некро-дракона и помешала Фариде удрать. А затем стало поздно — не настроенный шутить чародей, окончательно рассеявший Пламя и Свет, ударил клинком, сшибая с дракона прямиком в Водоворот Тьмы…