Вернуть Боярство 20

Глава 7

Верхний город, город знати сдался. У меня был дикий соблазн устроить тут бойню, как делают это все наши враги. Опустить поднятый меч в поверженной столице врага, убить всех и каждого, смести город до основания, не жалея сил и Заклятий, пропахать землю и засыпать солью.

Ответить злом на зло. Око за око, зуб за зуб! Древнейший принцип людей, один из первых настоящих законов нашего вида, который потом старательно начали замещать, отменять, путать вереницами законов, убеждающих нас, что так делать нельзя…

Я оглянулся назад. Мой взор проникал сквозь камни стен, ему не были преградой остатки защитных чар, не могли отгородить от меня артефакты различной силы от первого до третьего ранга, что использовали люди.

Там, в пылающем городе, полном нежити, бродящих по нему мелких отрядов моих, боярских и дворянских гвардейцев. И я не могу сказать, что они вели себя в захваченном городе словно образец чести и благородства.

Сотни тысяч женщин, детей, стариков, мужчин — из числа тех, кто не был воином, простые жители и трудяги, даже не знать… Они не выбирали край, в котором родились. Не выбирали короля и министров, что мечтали о реванше. Да, рядовые солдаты и гвардейцы выходили из их рядов, но остальные…

Умирающие в пламени и завалах беспомощные люди, вся вина которых в том, что их знать развязала войну, в которой они волей-неволей, но оказались жертвами. Что мы творим? Чем мы будем отличаться от тех животных, что сжигают города дотла, убивая всех и каждого? Какое право мы будем кого-то в чем-то упрекать, если будем поступать также?

— Прекратить, — разнесся мой голос по городу.

Сила Души передавала мой приказ лучше любых заклятий акустики, разнося всюду.

Многие послушались. Многие, но не все…

— Я приказал остановиться, — сконцентрировался я на одном из бояр.

Чародей в ранге Мастера жег дом за домом в квартале рабочих. Пытающихся бежать людей накрывали волны пламени и ружейные выстрелы — гвардейцы бояр тащили, помимо меча и щита, ещё и винтовки.

— Ты мне не князь, не Император и даже не командующий войском, в котором я числюсь, — дерзко ответил чародей, когда я переместился к нему заклятием. — Не указывай мне что делать — у меня есть…

Я не стал спорить. Я напрягся, демонстрируя всё происходящее на всех бойцов. И Магу Заклятий Долгоруковых, из чьего Рода и происходил бунтарь, тоже показал.

— Я не буду приказывать тебе, брат мой, — покачал я головой, перебивая чародея. — Не буду кричать, требовать, топать ногами и принуждать силой. Я понимаю тебя. Я все понимаю — твоя жена погибла сегодня.

Сгорела заживо во время битвы за второй стеной, штурмуя один из особняков. Она была пилотом тяжелого голема, молодая ещё женщина тридцати лет, тоже Мастер — и на редкость талантливый пилот этой боевой машины. Своего рода гений, если хотите — в годы мира на многочисленных соревнованиях и турнирах для пилотируемых големов, где Рода-производители этих машин показывали себя и качество своих творений, она постоянно брала призовые места, будучи пилотом лёгкого голема. За годы войны, с достижением четвертого ранга, она добилась права пилотировать тяжелого голема. И сегодня был её первый бой…

Она погибла на глазах мужа, прикрывая его и гвардейцев — в особняке оказался Архимаг, и бойцам пришлось спешно отступать, ибо своими силами возможности победить не было. И именно она приняла бой, прикрывая их отход — лишь тяжелый голем мог выиграть им достаточно времени…

В результате оглушенный товарищами, дабы не бросился к своей Ире на помощь, Саша Долгорукий, оттаскиваемый на руках бойцов, видел, как багровая молния пробила-таки нагрудный слой брони и без того изрядно потрепанного предыдущими боями голема.

Слышал, как мучительно кричала, умирая его жена. И ничего не мог поделать… Сила Души была не только благословением — в такие моменты, когда связь с людьми становилась слишком глубокой, я проклинал эту способность. Ибо всю боль и горе, что сейчас чувствовал полный яростной, исступленной ненависти боярин я испытывал так, будто то были мои чувства.

— Ты, никого не спрашивая, взял и позволил сдаться в плен этим мразям! — яростно заорал мне в лицо чародей. — Ты дал им своё слово и велел своим людям их сковать! Наверняка не допустишь попыток разыскать среди них убийцу Иры… Да что там Иры — мы потеряли тысячи друзей и товарищей, штурмуя город! Ты-то никого важного для себя не лишился — жена у тебя дома, в замке, друзья — через одного Архимаги да Маги Заклятий, в крайнем случае — Старшие Магистры, что им станется? Но ты, Шуйский, решил за всех — нас и наших братьев и сестер в империи пускают под нож, а ты будешь чистенький и благородный, никого не тронешь… Удобно, блядь, быть тобой, да, с-сука⁈ А у меня отца и старшего брата немчура убила, когда мы одни за сраную твою Империю сражались! Жену на моих глазах сожгли! А ты, сука, в благородство за счет моей мести тут играешь⁈

Он шагал ко мне, поглощенный яростью, и я молчал. Ухватив меня за край разбитого доспеха и потряс меня, как за грудки, зло глядя в глаза.

— Ну что ты, блядь, молчишь⁈ Ну давай, расскажи, что я не прав, что мы должны быть выше! Расскажи, что ты меня понимаешь, но так поступать неверно! Хрен ли ты умолк, а⁈

А я действительно не знал, впервые в жизни, что ответить. Ибо перед глазами проносились сотни примеров того, как я сам поступал также, как хотел этот парень. Я далеко не безгрешен… Да что уж там — я тот ещё монстр в худшем смысле этого слова. Был им — а потом бросил всё и ушел на хутор близ Диканьки…

Но было и другое. Было много горя. Настоящая память о том, каким был я-Пепел… Дерьмовая у меня была жизнь. Очень дерьмовая…

— Не думай, что ты один кого-то терял, — сухо ответил я. — Думаешь, я тебя не понимаю? Ошибаешься…

Вампир, перебивший мою семью. Схватка в городе, от которого остались лишь пыль и пепел по итогу. Потеря всей родни. Моя вторая жена, умирающая у меня на руках от могущественного проклятия. Война Родов дело такое — никаких средств не чураются… Правда, они не ожидали, что я, пропавший почти на два года, вернусь, став Высшим Магом… Большая сила по меркам моего прежнего мира. Не Великий Маг, конечно, но наличие Высшего Мага в Роду было тем же самым, как наличие пяти-семи Архимагов в этом.

Но у наших врагов было пятеро Архимаго и даже один Высший, их Глава… Были до того, как я пришел, объятый молниями, перед этим силой взяв власть в Роду и собрав все наличные силы. Тогда от него уже мало что оставалось, но при этом земель и ресурсов у нас ещё хватало — и соседям очень хотелось их прибрать к рукам. Развязывать открытый конфликт с теми, кто пострадал воюя с нечистью, было бы уроном для их репутации, за нас могли заступиться — и потому они действовали обходными путями…

Род Кошкиных, древний и славный Род, в котором привечали малефицизм и который вел с нами гибридную войну — не объявляя её прямо, мелкими нападками постепенно душа и ослабляя нас — вдруг оказался поставлен на колени. За один день Род лишился троих Архимагов и своего Главы, который был уже лет сорок как Высшим. А Высшие Маги в моем мире, как показывает память, могли жить до трех веков — как здешние Маги Заклятий…

Очень многое в моей памяти, что я считал нерушимой истиной, оказалось ложью и искажениями. Кроме одного — все события, связанные с Этель Нурингом, Темной Звездой, оставались прежними. Хотя, может быть, и это тоже было ложью и станет ясно позже? Может, Темная Звезда не был столь однозначно плох?..

Нет. Глубинная, звериная ярость, поднявшаяся при этой мысли, четко говорила — с ним всё было примерно так, как я помню.

— Гляди, — не стал я отвлекаться.

И я начал показывать. Не ему одному — я чувствовал злость и недовольство всех воинов, и потому пытался поделиться тем, что испытал я. А потом показал, как мстил — не только за жену. В моей жизни было очень много поводов для мести и тех, кому надо мстить…

И, кстати, я более менее успокоился лишь тогда, когда князь Долгорукий, Великий Маг Российской Империи моего прежнего мира, не одолел меня и запер в темнице. На три года, пока я окончательно не остыл, и после этого мы поговорили. После чего я стал его учеником… Незадолго до Великой Войны, до прихода Этель Нуринга.

Я показал, как терял близких. Как мстил, не разбирая правых и виноватых. И как за три года сидения в холодной темнице, когда меня усмирили, как бешеного пса, по приказу тогдашнего Императора — спасибо Юрию Михайловичу, что он обошелся хорошей трепкой и заключением, а не убийством, как велел Император. Дал время подумать, остыть. Беседовал. Показывал, что именно я натворил — погибшие дети, вдовы и прочее, что следовало за этим. Тех людей, что просто попали под раздачу, не будучи ни в чем передо мной виноватыми.

И мои ужас и осознание того, что я натворил. Тогда-то я и решил посвятить себя тому, чтобы хоть как-то исправить то, что натворил. Ведь убил я отнюдь не только Кошкиных — их-то ладно, они Род, и за решения Рода несут ответственность все его члены.

Но вот когда я сжигал целые небольшие города в поисках отдельных членов их Рода…

Я показал многое. Многое открыл о себе. И держащий меня за ворот Долгорукий, пораженный открывшимися ему картинами, молча отпустил меня и, понурив голову отошел.

— Да пошло оно всё, — уже без огня, тусклым, бессильным голосом сказал он. — И ты пошел, господин реинкарнатор, и твоя память, и эти шведы… Пошло оно всё.

Мужчина сел на кусок разбитой стены, лежащий посреди дороги, снял шлем и бросил рядом с собой. Сложив руки на коленях, он прижал лоб к налокотникам и молча сидел, переваривая.

— Не повторяйте моих ошибок, — тихо произнес я, разнося свое послание Силой Души. — Нет чести в убийстве невинных. Нет чести в убийстве детей и стариков, тем более не пытающихся оказать сопротивление. Потеряешь себя, станешь такой же тварью, как они — и назад пути не будет.

— Но что нам тогда делать⁈ — зло спросила женщина сзади меня. — Являть всепрощение⁈ Вы же сами не щадили до этого дня врагов! Мы видели в вас нашего Героя, того, кто в отличии от высоколобых политиков и Глав со Старейшинами способен отнять око за око!

Младший Магистр, из Рода Морозовых. С ней рядом — Шуйская, Мастер, бояре Никитин, Судаков, Мальцев — бояре из более мелких Родов.

— Никакого всепрощения, — повернулся я к ним. — Никакой пощады — но не мирным, беспомощным и детям. Мы убьём всех и каждого в их армиях. Я лично вырву сердце из груди принца Рагнара. Мы сокрушим их войска, сожжем и захватим флоты, поставим на колени и устроим бойню — но это всё в отношении воинов. В отношении тех, кто с мечом и магией лично пришел на наши земли. Клянусь вам — я ни слова не скажу, если вы не будете брать в плен и убивать каждого врага, до которого мы дотянемся. Устроит ли вас такое, братья и сестры?

Молчание было мне ответом. Уже двинулись вперед полки мертвецов, коих вели Андрей и Алёна — Мертвый Генерал и Королева Мертвых. Активно вязали и опаивали зельями антимагии пленных многочисленных гвардейцы и маги из числа тех, кто был ближе к их районам. Но видели, слышали и ощущали нас все. Я сейчас был словно центром огромной, связывающей десятки тысяч человек паутины, и мы все разом ощущали друг друга — мне было тяжело и больно поддерживать настолько глубокую связь Силой Души, но я терпел. Терпел и ждал…

Я понял, каков ответ, ещё до того как Морозова его озвучила.

— Мы поверим тебе, Аристарх Николаевич. И сделаем, как ты говоришь.

Но если соврешь — то мы этого не забудем, читалось между строк. Но я не возмущался их недоверием — лишь уважительно наклонил голову и сказал единственное, что сейчас было уместно:

— Спасибо, братья и сестры. Я не подведу вас. А пока — разрушьте все фабрики, заводы и склады по производству оружия и артефактов. Обыщите всё и начните собирать и грузить на наши баржи добычу. Оружие, боеприпасы, доспехи — особенно всё магическое из перечисленного — нормальные артефакты от второго ранга… В общем, всё, что нам может понадобиться на войне. Только провианта людям оставить не забудьте, ладно?

— Как скажешь, господин Глава, — ответила за всех Морозова.

Я, прикусив губу, поглядел, как подошла к разбитому, опустошенному Долгорукову Шуйская. Мастер в свои двадцать пять, перспективная волшебница, которая точно станет Архимагом… И которая тоже потеряла мужа сегодня.

Женщины… Иногда они слабее нас, а иногда способны проявить такую силу, что ни один мужчина на подобное не способен. Вот сейчас — сама опустошенная и расстроенная, она, ощутив всю боль Долгорукого, идет утешать несчастного мужчину.

Надеюсь, искренне надеюсь, что она сможет. А ещё надеюсь, что это перерастет в нечто большее и они помогут друг другу исцелить их несчастные, травмированные войной и потерями души. Любовь иногда приходит в совершенно неожиданных обстоятельствах… Я вздохнул и встряхнул головой.

Соберись! Хочешь, чтобы у них и им подобных ещё появился шанс пожить? Так иди и поставь точку в сегодняшнем бою — поставь так, чтобы больше никто из наших не погиб. Не сегодня. Хватит смертей!

Я взмыл ввысь и, не теряя времени, направился к осаждающим замок короля войскам, обрывая связь Душ. Слишком много её ушло на то, чтобы пообщаться с воинами. Я тоже не из железа — моей собственной Душе требовалось хотя бы пятнадцать-двадцать минут отдыха. Как бегуну, пробежавшему на предельной скорости несколько километров и остановившемуся перевести дыхания, дабы восстановить силы для дальнейшего движения.

Пролетая над войсками нежити, я приказал Алёне подняться ко мне. Со мной, пристроившись позади, уже летели Ярослава, Темный, Светлая, Алтынай, Гриша, оставивший своих дружинников помогать разбираться с пленниками, и Петя. Ну и десятков шесть Старших Магистров в довесок. Взял бы ещё и Андрея, но тот вел мертвецов и должен был лично командовать — всё же мертвяки у нас были не лучшего качества, туповаты и диковаты, лучше за ними лишний раз приглядеть.

Воздушный флот к тому моменту уже прекратил активную фазу штурма и держался на приличном расстоянии. Мы поднялись и подлетели к флагману, «Небесной Звезде», линкору Бутурлиных. Приземлившись на палубу, мы огляделись, оценивая разрушения. Штурм самой надежной твердыни Стокгольма и, возможно, всего Севера, обошелся судну недешево.

Вмятины на бортах, как и на палубе. Одна из четырех здоровенных труб-дымоходов вырвана с корнем, больше половины палубных зенитных орудий уничтожены или вовсе отсутствуют, одна из четырех турелей смята и перекорежена, друга срезана чуть ниже середины… Флагману крепко досталось. Впрочем, Долгоруковы и вовсе линкор вон потеряли… Явно не лучший, трофейный немецкий, но все равно — линкор!

— Наконец вы здесь! — шагнул из полыхающего нестерпимым пламенем портала Федор Шуйский. — Долго ж ты бойцов в чувство приводил — надо было просто устроить взбучку решившему покачать права Долгорукому и пригрозить остальным, уйму времени бы сэкономил!

— Не всё и не всегда нужно насаждать через кулаки, — покачал я головой. — Впрочем, давай пофилософствуем о различиях в наших методиках поддержания дисциплины и боевого духа войск в другой раз. Лучше расскажи, что происходит и какой у вас план.

Из воздуха один за другим начали появляться и другие Маги Заклятий — вместе с Архимагами и Старшими Магистрами. Большинство телепортировались не сами — я ощущал такты пространственной магии, присущей нашей красавице-телепортатору.

— Пока ничего лучше, чем навалиться большим количеством высших магов, с огневой поддержкой флота, на замок, на ум не приходит, — признался Шуйский со вздохом. — Мы почти дожали Фолькунга, но свой козырь он в ход всё ещё не пустил. Боюсь, как бы не вышло так, что он этим весь ход битвы перевернет…

— Владыка Логус передает — некто, используя магию Небытия, раз за разом пытается открыть портал сюда. С каждой попыткой он берет всё большие расстояния от города, и на расстоянии в сотню километров вполне сможет его открыть, — передала нам телепатией Кристина.

— Рагнар, — сквозь зубы прошипел итак выглядящий сгорающим от бешенства Долгорукий. — Сейчас нам станет ещё веселее!

— Не станет, — усмехнулся я.

Замолчав, я закрыл глаза и, настроившись, обратился к наблюдающему за всем Логусу:

— Владыка Логус, под силу ли вам блокировать любые попытки перемещения со стороны одного конкретного чародея? — обратился я к могучему магическому существу мысленно.

— Ты ведь и сам знаешь, что могу, — сварливо ответил могучий Владыка Пространства. — Вопрос только в том, что ты за это можешь мне предложить, малыш Пепел.

— Раз ты не отказываешь сразу, великий, то я подозреваю, что цену для себя ты уже определил, — вздохнул я.

Придется принимать его условия не торгуясь — вся рать высших магов Швеции здесь и сейчас нам не нужна. Мы не готовы к битве такого масштаба текущими силами… Послушаем, что он затребует.