Верный ход

2

Хмурое утро встретило их при въезде в Блейн, штат Вашингтон. Был первый день весны, но ландшафт, окутанный серым саваном, еще ничем не походил на весенний.

Когда они проехали под Аркой Мира, Крис Петри посмотрел в стекло заднего вида, пытаясь прочитать слова, выбитые на белом постаменте. Как же там было? «Мы общей матери дети»? Вспомнить он не мог, а через запотевшие стекла невозможно было разобрать надпись.

Уехав отсюда пятнадцать лет назад, он снова вернулся в этот город. С живым любопытством Кристофер сквозь стекло всматривался в окрестности, стараясь разглядеть знакомые очертания. Он с удовольствием бы прошелся по улицам, просто ради того, чтобы посмотреть, какие изменения произошли за время его отсутствия. Постукивая пальцами по рулю, он позволил детским воспоминаниям овладеть его душой.

Здесь, в Блейне, в комфортабельном доме, казавшемся ему, единственному ребенку, настоящим дворцом, он провел свои детские годы. Проезжая теперь по улицам, он вспомнил некоторые интересные моменты из своей детской жизни и внезапно рассмеялся.

Хрипловатый и мягкий мужской смех вывел Пэппу из сонного состояния. Сквозь густые ресницы она окинула спутника взглядом. Так, значит, и такой суровый мужчина умеет смеяться, поняла она. Усмешка поползла по ее губам. Что бы ни развеселило его, она благодарна ему за улыбку. В первый раз он выказал свои эмоции, а не неодобрение.

«Старый друг», — так сказал о нем Эскобар. Пэппа едва не рассмеялась вслух, вспомнив, какой образ она создала. Старый друг… мог бы быть ему ровней, да и вполне современным человеком, но этот мужчина, несомненно, не принадлежал к поколению Эскобара. Пэппа решила, что по виду ему не больше сорока. Она изучала его профиль, обратив внимание на волевой подбородок, бескомпромиссность решительной линии рта, прямой нос, высокие скулы. Волосы густые и темные. Но больше всего ей понравились глаза: большие, голубые и глубокие, под густыми бровями и с длинными пушистыми ресницами. Когда они не прожигали холодом, то очень ей нравились.

В этот момент он не напоминал ей никого из киногероев, но интуиция подсказывала ей, что он не менее опасен. Это подтверждалось уже тем фактом, что он сидел рядом и до него можно было дотронуться, но казался иногда совершенно недостижимым. Он как бы бросал ей вызов. А такой вызов чувственная женщина, какой и была она сама, не смогла бы проигнорировать.

Сильный и едкий запах стал наполнять салон, делая воздух неприятным и прерывая мысли Пэппы. Она сморщила нос и придвинулась ближе к стеклу, пытаясь высмотреть источник раздражения. По ее представлениям, это должен был быть либо кофейный, либо консервный завод. Но ничего такого она не заметила.

— Где мы?

Кристофер чуть улыбнулся.

— Въезжаем в Беллинхэм.

Совершенно непонятное чувство одиночества охватило его. Будучи взрослым человеком, он впервые почувствовал тоску по дому. Со вздохом отогнав непрошеные мысли, он чуть повернулся к Пэппе и объяснил ей, что всему виной бумажная фабрика.

— Бумагу делают, — повторил он.

Она опять потерла нос.

— Похоже на запах кофе.

Если это намек, то, надо признать, — резонный. Услышав о кофе, он вспомнил, что во рту у него крошки не было со вчерашнего вечера. Он улыбнулся.

— Я вижу, у вас есть настроение позавтракать?

Пэппа кивнула, и он весело сказал:

— Здесь есть несколько ресторанов, и выбор зависит от вашего настроения. — Окинув ее быстрым взглядом, он нахмурился.

Пэппа невесело скривила губы. Он с самого начала ясно дал ей понять, что она ему не нравится, а теперь — что не желает появляться с ней на людях.

Чисто инстинктивно она пожала плечами и подумала: «Это его проблемы, сам пусть и переживает. Нет, пожалуй, не только его… Черт, почему я должна переживать, что он обо мне думает?»

К своему отчаянию, она вынуждена была признать, что это ее волнует.

И, передернув плечами, чтобы отбросить ненужные думы, она попыталась воззвать к своему здравому смыслу. Не помогло.

— Выбирайте сами, — решила она.

— Спасибо, — посчитав, что ее одежда не вполне соответствует очень приличным заведениям, он пришел к выводу, что их выбор весьма ограничен. — Я думаю, вам нравятся гамбургеры?

«Похоже, решил на меня не тратиться», — подумала Пэппа.

— Прекрасно, — проговорила она вежливо, стараясь вежливо же и улыбаться.

Почему он вносит в ее мысли такую сумятицу? Встретились они впервые всего несколько часов назад, а она уже пережила целую гамму противоречивых чувств. И все по его вине.

А если бы она переоделась в свою одежду, изменилось бы что-нибудь? Возможно. Надо испробовать все пути. Повернувшись к Кристоферу, она положила локоть на сиденье и прижала подбородок к запястью.

— Но сначала я бы заехала на станцию обслуживания. Вы не возражаете?

— Конечно, нет. — Он почувствовал вину. Сразу попытавшись отдалиться от нее и убраться подальше от той хижины на задворках Ванкувера, он вел себя как последний бесчувственный олух. — Прошу нас, в будущем никогда не стесняйтесь говорить мне, когда захотите остановиться.

Пэппа кивнула. Улыбаясь, довольная сама собой, потому что сделала первый шаг к налаживанию нормальных отношений, она расслабленно откинулась на кожаное сиденье.

Кристофер нашел станцию обслуживания. Не успел он еще остановить машину, как Пэппа открыла дверь и выскочила. Направляясь в дамскую комнату, она спиной ощущала, как он взглядом провожает ее. Ноги сразу одеревенели и перестали ее слушаться. Ругая себя за то, что мужчина оказывал на нее такое влияние, она наконец добрела до места.

Долг заставлял его неотрывно следить за ней, и его голубые глаза под нахмуренными бровями сопровождали ее до самых дверей. Чувственное покачивание ее округлых бедер было немного преувеличенным, отточенным и рассчитанным на то, чтобы привлекать его внимание и внимание всех мужчин в радиусе десяти миль. Проклиная судьбу, соединившую их, Крис открыл дверь и выбрался из машины.

Он заставлял себя не думать об этой женщине, каким-то непонятным образом уже запавшей ему в душу. Разминая затекшие после многочасовой езды мышцы шеи и плеч, он рассматривал окрестности. Его взгляд останавливался на широко известных названиях фирм и предприятий, распространенных по всей стране.

Вот и знакомая улица — Рейлроуд-авеню. Ностальгические воспоминания заполнили мысли. На губах заиграла улыбка, от глаз поползли морщинки. Он помнил, как мальчишки его поколения любили шататься по ней, изредка прокатываясь на машинах и цепляя девочек, приехавших из ближайших ферм в поисках невинных городских приключений.

Интересно было бы узнать, где теперь друзья его беззаботной юности и чем они занимаются. Он потерял связь с большинством из них уже через четыре-пять лет после того, как поступил на военную службу. А потом уже то по одной, то по другой причине не появлялся в городе даже во время отпусков.

Пэппа быстро переоделась в светло-коричневые слаксы и шелковую тунику, которую подпоясала ремешком. Затем с остервенением принялась отмывать лицо, пока кожа не приняла ее нормальный вид. После этого она нанесла тонкий слой крем-пудры и нахмурилась, заметив, что это не скрыло веснушек, разбросанных на носу.

«С этим ничего не поделаешь», — сказала она себе. Провела по губам неброской коралловой помадой, облизала их языком по привычке и, нахмурившись, посмотрелась в зеркало. Если она своим перевоплощением не смягчит сердца Кристофера Петри, то не добьется его вообще.

Расчесав волосы, она полюбовалась их блеском. Они красивыми волнами спадали на плечи. Повернувшись перед зеркалом в последний раз, Пэппа вышла из комнаты.

Пэппа старалась убедить себя, что делает все это для того, чтобы просто снизить накал неприятия с его стороны и позволить им проехать остаток пути в хорошем расположении духа. Но в глубине души она понимала, что готова сделать что угодно, лишь бы его лицо чаще озаряла улыбка и голубые глаза не источали неодобрения.

«А вот и он», — подумала Пэппа, тихо подкрадываясь сзади. Она уже было протянула руку, чтобы дотронуться до него, но передумала. Остановившись в полушаге, она несколько мгновений разглядывала его. Спина и плечи его были напряжены. Что-то его беспокоило.

Затаив дыхание, она прикоснулась к его руке и увидела, как он сжал кулаки. Очевидно, ему не понравилось, что она подкралась сзади. Или ему было неприятно ее прикосновение?

— Прошу простить за то, что я задержалась, — мягко проговорила она, когда он обернулся. «И за то, что прикоснулась к вам», — добавила она про себя.

Кристофер громко выдохнул. Вот теперь она была такой, какой он видел ее на фотографии. Без грима ее лицо выглядело моложе и намного привлекательней. И глаза, которые так понравились ему, были совсем не карими, а янтарными.

Он обвел взглядом ее фигуру и, задержав на мгновение дыхание, одобрительно присвистнул.

Обрадованная его реакцией, Пэппа засмеялась.

— Я принимаю это за комплимент, — шутливо заметила она. — Спасибо вам. — Удобно устроившись на сиденье, она сказала: — Надеюсь, что в этом городе гамбургеры вполне съедобны. Я умираю с голоду.

— Честно признаться, я тоже, — добродушно улыбаясь, признался Кристофер. — И подумываю о чем-то более существенном, чем гамбургер. Я не отказался бы от хорошего стейка с гарниром и приправами.

Кристофер поначалу даже не осознал, что его неожиданная смена настроения послужила причиной тому, что прекрасное лицо попутчицы расцвело в улыбке. А улыбка эта произвела на него неизгладимое впечатление.

Предупредительные колокольчики зазвенели в его голове. Здесь таится опасность, та опасность, которая была ни ко времени, ни к месту и с которой он не имел желания играть. «Черт побери! Уж лучше бы она оставалась в своем прежнем облике», — подумал он, стараясь переключить внимание на другое.

Из прихоти он проехал по Рейлроуд-авеню, чтобы убедиться в своих подозрениях относительно того, как мало следов, напоминавших ему о прежней жизни, осталось там. Красно-кирпичный фон улицы был вытеснен серым, асфальтобетонным. Появился новый автобусный терминал…

Втиснув машину между двумя автобусами, он выключил двигатель и, повернувшись к Пэппе, положил руку на спинку ее сиденья, совершенно случайно прикоснувшись пальцами к ее плечу.

Если судить по быстро пульсирующей жилке на волевом подбородке, он собирался ей что-то сказать. Пэппа подозревала, что ей это может не понравиться, и приготовилась к худшему.

Кашлянув и покрутив шеей, словно ему что-то мешало, он серьезным тоном произнес:

— Поскольку подразумевается, что мы женаты… — и перевел взгляд на кольца, — вы должны называть меня Кристофер. Или Крис. Как вам угодно.

Пэппа замигала, потом согласно кивнула. Он выглядел довольным. Открыв дверь, он вышел из машины.

«Мы женаты…» — отдавалось эхом в ее голове. Фраза поразила ее. Она едва не разразилась ироническим смехом, но сдержалась и только фыркнула. Ему и в голову не приходило, что, будучи липовой вдовой короля мафии, она могла вполне здраво оценивать обстановку.

Выходя из машины, она предстала перед ним воплощением воспитанности и этикета.

— Зовите меня Пэппа, — не мигая, посмотрела она ему прямо в глаза. — Имя Гленда мне совсем не нравится.

Пэппа. Взгляд Криса задержался на ее рыжих локонах, спадавших с висков, и он подумал, не волосы ли послужили причиной такого странного имени. Слабая улыбка заиграла в уголках его рта. Но все же он склонялся к мнению, что это из-за ее темперамента.

— Бурный темперамент… — едва слышно произнес он, и она могла расслышать это, только сильно напрягая слух.

Правильно ли она его поняла? Или это просто ее воображение? Любопытно. Пэппа посмотрела на него, не понимая, что совершает большую ошибку.

Напряженность в его взгляде заставила ее дыхание сбиться и перейти на какой-то нечеткий ритм. Дрожь прокатилась по всему телу, зажигая в ней искру желания. «Прекрати!» — приказала она себе. Моргнув, она опустила глаза и снова сообразила, что совершила ошибку, только теперь уже другого рода. Глаза ее остановились как раз на уровне его рта, и в ней возникло непреодолимое желание исследовать его губы своими.

«Что со мной происходит?» — мучилась она, заставляя себя опускать глаза вниз. Кристоферу она даже не нравится, так зачем же позволять ему оказывать на нее такое воздействие? Нравилось ей это или нет, но Кристофер Петри разбудил в ней нечто похожее на могущественное ощущение собственной чувственности, что могло привести их совместное времяпровождение к чему-то более трудному, чем она могла себе представить.

Взяв себя в руки, Пэппа сказала:

— Ну что же, ведите меня в ресторан. Я проголодалась. — И улыбнулась.

«Я сильна и телом, и духом, я не выдам своих чувств. Все пойдет хорошо», — уговаривала она себя. Но, когда Крис элегантно предложил ей руку, она сделала вид, что не заметила этого.

Кристофер пожал плечами, как будто хотел сказать, что он-то заметил ее отказ, но не обратил на это внимания, и медленно зашагал к ресторану, стараясь не спешить, чтобы она имела возможность идти рядом.

Время от времени она ощущала на себе его взгляды. Опасаясь встретиться с его глазами и боясь, что глаза могут выдать ее чувства, она твердо решила не поднимать их. И в этом не было никакой грубости, даже если у нее были на то основания. Злясь на Кристофера, на себя, а особенно на окружного прокурора, она тяжело вздохнула. Можно же было узнать ее мнение?!

Методом проб и ошибок они наконец подыскали подходящий ресторан, под названием «Лорд Корнуэлл». Одетый в черный фрак метрдотель почтительно встретил их и провел к столику в дальнем конце зала. Только откинувшись на спинку стула, Пэппа почувствовала расслабление. Еще когда они шли по Рейлроуд-авеню, она приметила белую машину, сворачивавшую за угол. И, хотя она не была твердо уверена, что это тот самый «понтиак», который уже попадался ей на глаза, неприятный холодок прошел по спине.

Но после них в ресторан в течение нескольких минут никто не входил, и она решила, что это ее собственное воображение сыграло такую дурную шутку. Кротко сложив руки на коленях, она радовалась предстоящему завтраку в компании мужчины, на которого и здесь стали обращать внимание некоторые женщины, сидящие за соседними столиками.

Даже официантка выказала к Кристоферу неприкрытый интерес. Пэппа с интересом наблюдала, как эта брюнетка записывала заказ, даже не глядя в свой блокнот. Ее глаза были устремлены на Кристофера.

После ее ухода Кристофер положил локти на стол и голову опустил на кулаки.

— Так что конкретно прокурор сказал вам обо…

Пэппа прервала его:

— Он только сказал, что я должна вам безоговорочно верить и что вы самый подходящий человек для этого задания. — Она выжидательно посмотрела на Кристофера, надеясь вытянуть из него, за какие такие заслуги его сочли подходящим настолько, что Эскобар отказался от услуг замечательных парней. Но делать это она не посмела. Расстроенная тем, что все-таки приходится молчать, она сделала вид, что заинтересованно просматривает меню.

Кристофер же, в свою очередь, внимательно наблюдал за ней. За полуопущенными ресницами янтарные глаза ее светились особенным блеском. На мгновение лицо приняло непреклонное выражение. Сколько неприятных и даже опасных минут пережил он во время службы на флоте, чтобы вот так пасть жертвой торпедной атаки со стороны подружки гангстера.

Пока они ждали заказ, он посвящал ее во вторую часть плана путешествия. Шон дал ему подробные инструкции. Путешествовать они должны под видом туристов, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.

Пэппа слушала вполуха. Ее занимали несколько другие мысли. Когда Кристофер откинулся на спинку, куртка его расстегнулась, открыв голубую рубашку, плотно обтягивающую мощный торс и тонкую талию. Она ожидала увидеть подвесную кобуру, тщательно спрятанную под мышкой, но ее не было. И это Пэппу озадачило.

Она задумчиво нахмурила лоб. Как ей помнилось по рассказу Эскобара, Гленда утверждала, что люди, убившие ее мужа, не собирались и на шаг подпускать ее к Лос-Анджелесу. И хотя за те дни, что она провела в доме Гленды Корлис, с ней не случилось абсолютно ничего, Пэппа не забыла о своих страхах. Если эти парни решат убрать ее, они не остановятся ни перед чем.

«А вооружена только я». Опасения все больше и больше охватывали ее.

— Пэппа?

Задумавшись, она не услышала голос, позвавший ее, и вздрогнула от прикосновения Кристофера. Ее обеспокоенные глаза уставились на него, но сейчас они были затуманены неприятными размышлениями.

— Да-да. Я слушаю?

— Наш завтрак несут, — мягко проговорил он, указывая в сторону официантки.

— Я, должно быть, задумалась, — рассмеявшись, чтобы скрыть смущение, сказала Пэппа.

Он криво усмехнулся, словно догадавшись, о чем она думала. Пэппа замерла, и глаза ее поблекли от вполне понятного переживания. Она заколебалась, решая, стоит ли разузнать, как, собственно, он собирается защищать ее в случае чего, но затем переключила внимание на салат.

Завтрак проходил в тишине, но Пэппа чутьем ощущала, что его больше интересует она, чем стейк. Оттого, что он часто посматривал на нее, Пэппа потеряла всякое желание есть и, перестав прикидываться, оттолкнула тарелку.

— Вероятно, я не так уж сильно проголодалась, — объяснила она, поднимая на него глаза. И уловила теплоту в его взгляде.

Что-то странное происходило с его дыханием. Кристофер чувствовал себя как уставший марафонец, пытающийся вдохнуть как можно больше воздуха, чтобы наполнить легкие. Кровь приливала к голове, сердце с грохотом стучало. С трудом отставив тарелку, он опустил глаза, обрадованный, что не надо при разговоре смотреть на нее.

— Нам пора отправляться.

— Даже королевская команда не звучала бы так повелительно. — Пэппа посмотрела на него и вновь увидела в его глазах уже знакомое выражение неодобрения. Положив салфетку, она несколько секунд ожидала, что он подойдет к ней, чтобы помочь ей встать. И по тому, что он стоял неподвижно, сделала вывод, что никаких церемоний между ними не будет. Она приготовилась встать самостоятельно.

— Позвольте мне, — вдруг сказал Кристофер и в одно мгновение оказался рядом с ней. Взявшись руками за спинку стула, он отодвинул его назад. Потом улыбнулся и предложил Пэппе руку.

На этот раз Пэппа отказываться не стала, хотя понимала, что надо бы. Когда он взял ее за руку, неожиданное тепло разнеслось по всему телу так, что она едва не отдернула ее. Он находился совсем рядом, такой сильный и привлекательный, а она всегда ощущала стремление к сильным мужчинам такого типа. Желание, не испытанное дотоле, прожигало ее.

К счастью, Кристофер был настолько занят своими мыслями, что не заметил, как порозовели ее щеки. Первую ошибку он допустил, когда, глубоко вздохнув, впитал соблазнительный аромат ее духов. Без всякой причины он отпустил ее руку, тем самым прекратив трепетную дрожь, пронизывавшую ее с первого момента прикосновения. А с другой стороны — он уже не в первый раз уговаривал себя отказаться от необыкновенно сильного желания обладать этой женщиной.

Погруженный в свои мысли, он чисто механически порылся в кармане в поисках денег. Он был готов встретиться с ворами, мошенниками, саботажниками, дезертирами — с кем угодно, но почему-то только не с этой янтарноглазой колдуньей. Дрожь пробежала по телу, и про себя он выругался.

Только на улице, вдохнув полной грудью резкий городской воздух со всеми его запахами и привкусами, он избавился от ее соблазнительного аромата.

Идя рядом с ним, Пэппа внимательно осматривалась. И тут ужас охватил ее, когда она увидела двух мужчин, разговаривающих около магазина на другой стороне улицы. Выглядели они вполне безобидно, но в душу ее закралось подозрение.

Инстинктивно она прижалась к Кристоферу. Он же от неожиданности отшатнулся. Испуганная его резким движением, она остановилась и, моргая, посмотрела на него.

— Нам надо идти, — странным голосом подсказал он.

Она еще какую-то секунду смотрела на него, затем неопределенно пожала плечами и пошла дальше. Кристофер нагнал ее с грустным выражением на лице. Но Пэппу это не волновало. Она решила: раз она ему не нравится, то это его проблема и не стоит переживать из-за этого.

Когда она впервые увидела белый «понтиак», она ощутила покалывание в шее. То же самое было и сейчас. И ей очень хотелось оглянуться и проверить. Заставляя ноги двигаться в такт шагам попутчика, она старалась не выдавать своей тревоги.

Оказавшись рядом с машиной, она все же уступила любопытству и осмотрелась вокруг, уже готовая увидеть белый «понтиак» поблизости. Но его нигде не было видно, и она со вздохом облегчения села на свое место.