Вес не имеет значения

Глава 29

Уйти из города Вилмеру не удалось. Максимально банальная причина: из сменного автомобиля, припаркованного в неприметном месте, слили бензин. И заодно прокололи шины. При этом мотоцикл был с высочайшей вероятностью засвечен, а потому использовать его дальше казалось слишком рискованным.

Слава Создателю, хулиганье не полезло внутрь, поэтому спрятанный под сиденьем пакет с одеждой лежал на своем месте. Быстро сменив свой темный спортивный костюм на серые рубашку и джинсы, а также накинув сверху коричневую чуть запыленную ветровку, Александр вытащил еще и футляр с очками с простыми стеклами, мгновенно превратившись из «гопника-с-района» толи в работягу, толи в студента старших курсов одного из находящихся неподалеку университетов…

Спортивный костюм забрал с собой, не став его оставлять в машине. Надежд, что её будут долго искать Александр не питал. Опыт ему подсказывал, что по следу пойдут очень и очень быстро, и давать ищейкам понять, что он переоделся (по крайней мере, вот так сразу), не хотелось. Так что выкинуть одежду можно будет и попозже, где-нибудь по пути.

Ловить или пытаться угнать какой-то еще транспорт Вилмер не стал. До следующей точки с другим автомобилем — в северо-восточной части Медельина — было примерно 7 километров. Пешком, даже не сильно напрягаясь, дойдет часа за полтора. Там переоденется еще раз, и можно будет попробовать затаиться, благо лежка в городе у него была. Причем приобретенная давным-давно и с другими целями. Еще несколько лет назад он понимал, что рано или поздно работу придётся менять, и имелась немаленькая вероятность, что делать это придётся не самым чистым образом. Но а сейчас, видимо, момент истины настал — и даже вот такие, сделанные на черный день запасы надо будет использовать.

Вилмер прекрасно понимал, что с ним сделают медельинцы, если поймают. И понимал, что с ним сделают свои же, если он вернётся, не добившись успеха в устранении цели. Смерть нескольких местных бойцов в Кали не зачтут даже за минимальный успех. В том же 13-ом Эскобар не напрягаясь наберёт хоть сотню человек за пару дней, поэтому надо было закончить дело…вот только как?

Сейчас охрана точно будет увеличена. Эскобар и до этого отличался повышенным уровнем паранойи, а теперь будет ещё хуже и так подставляться больше не будет, наверняка. И, к тому же, вполне может свалить в собственное поместье, где его будет уже не достать.

Поэтому решать надо сейчас, пока «эль Патрон» в Медельине. Отлежаться пару-тройку дней, пока шум слегка не уляжется, и попробовать снова. Оружие есть, опыт есть… И надо тщательнее готовить отход. Потому что это будет точно его самое последнее дело. Если не удастся достать Эскобара и сейчас, пробовать третий раз он не будет.

Ему и так дико повезло — пулемет, бьющий по колокольне чудом его не достал. Несколько меньше удачи — и лежать ему там, в церкви святой Люсии мертвому…

— Сразу и отпели бы, — пошутил он себе под нос, проходя по мосту над Порсе — местной рекой.

Уже сворачивая с Пуэнтэ дель Мико вниз, к темным и узким переулкам, Вилмер услышал, как на мосту остановилось сразу две машины, из которых вылезло сразу 7 человек. Импровизированный блокпост, попадаться которому не хотелось вот ни капельки.

Наверняка подобные возникают на буквально всех более-менее крупных перекрестках Медельина, на мостах и на выездах. А где-то таких постов будет еще больше: добавятся полицейские.

Так что искать его будут с пристрастием. Другое дело, что сам Александр не очень переживал, что найдут, если, конечно, получится добраться до квартиры. Что оставалось не самой элементарной задачкой — хотя бы потому, что на улицах была целая толпа самых разных ищущих неприятности парней. Причем далеко не только люди Эскобара, но и «простые гопники Медельина», как организованные в банды, так и просто «ребята с района».

Оружие, конечно, при себе у Александра было. Компактный Smith Wesson, модель 60, под мощный патрон. 357-ой «магнум» легко отправлял на землю даже самых больших здоровяков с одного выстрела, так что на огневую мощь на ближних дистанциях жаловаться на приходилось. Вот только за отличную останавливающую способность следовала расплата в виде слишком громкого выстрела. И если придётся стрелять…в общем, сразу после этого придётся и побегать, с неизвестным результатом.

Поэтому шел Вилмер быстро. На бег, впрочем, не срывался, прекрасно понимая, что этим привлечет лишь дополнительное внимание. А так — молодой мужчина в темной одежде, уверенно идущий куда-то по своим делам…как бы и не домой.

— Эй, приятель, закурить не найдется? — окрик Вилмера врасплох не застал. Группу молодых ребят, тусующихся в одной из подворотен, он заприметил сильно заранее.

— Не курю, — буркнул он, не снижая темпа. Он знал главное правило — не останавливаться. Иди как идёшь. Если они не решили ещё напасть, то все шансы, что и далее не решат. А вот если притормозить «на поговорить» вероятность конфликта резко возрастает.

— Че, здоровье бережешь? — заржал кто-то из компании.

Вопрос — в текущей ситуации — содержал в себе вполне очевидный подвох. На ответ «да» последует «ну так чтобы оно не пострадало поделись наличностью». На молчание — «ты чего молчишь? Типа гордый что ли, с такими как я не разговариваешь?». Ну и, наконец, ответ «нет» мог вызвать сразу целую гроздь комментариев, смысл которых сводился всё к тому же: «гони всё, что есть, а не то…»

Внутренне чертыхнувшись, Вилмер ответил самым подходящим, на его взгляд, вариантом:

— Денег нету, вот и не курю.

Учитывая, что скорость он не снижал, то оторвался от группы он уже метров на пятнадцать.

Видимо, жажда прицепиться небогато одетому мужчине была не слишком велика, так что беседа продолжения не получила. И молодые — лет шестнадцати-восемнадцати — ребята остались живы. Потому что на пять патронов в барабане имелось только лишь четыре противника. С навыками Александра, и мощью выстрелов — чистый оверкилл.

Наконец, дойдя до очередного парка и потратив на свой путь больше двух часов — по дороге пришлось сделать немаленький крюк, обходя очередные блокпосты, Вилмер увидел свою машину.

Эта была в порядке — бензин на месте, шины не проколоты. Ветровка и рубашка полетели под сиденье, а на их месте возникла чистая белая футболка и джинсовый пиджак, вкупе с пикапом делающие Вилмера похожим на владельца какого-нибудь мелкого магазинчика…

От «студенческой» одежды он избавился в соседнем квартале, разбросав её по разным контейнерам с кучей мусора, после чего неторопливо отправился в южную часть города. Каким-то чудом на него совершенно никто не обращал особого внимания — один блокпост проехать все же пришлось, однако, бросив на него всего один взгляд, полицейский даже не сделал попытку приказать свернуть к обочине.

В результате, ещё минут через двадцать Александр зашел в квартиру и, закрыв дверь, буквально стёк по стене на пол. Такого напряжения он не испытывал довольно давно…да что там говорить — никогда не испытывал. Момент, когда он понял, что свернуть в переулок не удастся и надо будет проезжать мимо полиции…Футболку можно было бы выжимать.

Посидев в темноте пару минут, Вилмер усилием воли поднялся и направился в ванную. Ничего еще не закончилось: надо было перекрасить волосы, смыть тональный крем и тщательно побриться. Закончит он только через несколько часов — где, в основном, конечно, время уйдет на перекраску волос. А так, копеечные действия, которые — вместе с одеждой — не позволят его опознать.

О том, как доставать Эскобара, подумать можно и потом.

Пабло проводил взглядом машину, увозящую тело Мигеля в морг. Работа полицейских ещё не закончилась — опрос свидетелей будет продолжаться ещё долго — а вот врачи сворачивались. Раненных увезли, царапины обработали.

Самому Пабло зашили бровь — её рассекло щепкой от стула — а также наложили компресс и туго забинтовали грудь. Он даже и не заметил, как сильно ударился о крыльцо, когда прыгал в здание. Вполне возможно, что в каком-то из рёбер имелась трещина, но ехать на рентген он отказался. Не сейчас.

— Если увидеть пытаешься издали, не разглядишь меня…не разглядишь меня. Друг мой, прощай, — шепотом пропел себе Пабло.

«Ты погляди без отчаяния», — сильный мужчина, прошедший бесчисленное количество войн, смахнул выступившую слезу. Не такого он ожидал от этой попытки…нет, он понимал, что путь он выбрал непростой и как бы даже не сложнее предыдущего. Понимал риски. Но понимал головой, а не сердцем.

А теперь понимание пришло, обрушившись настоящим цунами на неготовое к этому сознание, которое сейчас разрывалось между двумя реакциями. Хотелось всё бросить и уехать, забить на весь мир и, забрав семью и деньги, уехать на какие-нибудь Багамы доживать свой век, с коктейлем в руках наблюдая как мир катиться в задницу. На его век хватит, а после…а после — хоть потоп.

А ещё хотелось ровно обратного: устроить войну. Поднять волну такого ультранасилия, чтобы любой, кто хотя бы подумал о том, чтобы напасть на Пабло или его людей, подумал даже не трижды, а сто раз. Подумал — и отказался.

Несколько месяцев как задавленная глубоко внутри тьма поднимала голову. Та самая тьма, что когда-то в той жизни была ответственна за, практически, гражданскую войну, развязанную в Колумбии. И шепот этой тьмы, с требованиями крови и мести, становился всё громче.

Именно она давила желание уйти. Разжигала ярость и жажду крови.

— Эль Патрон, — Хосе, как-то незаметно даже для себя, ставший вдруг кем-то вроде «амбассадора» окружения наркобарона, боявшегося трогать босса в такой момент, подошел и наклонил голову. — Парни тут взяли двоих непонятных…у них стволы при себе были, и они неместные.

— Кали?

— Да кто их знает, — старший близнец пожал плечами. — Они особо не говорят…но мы, так-то, и не то, чтобы расспрашивали.

— Отвезите их в Котельную, — понятное дело, что под таковой Эскобар имел ввиду не тепловой пункт. Точнее, таковой там тоже был — но он был не главной частью здания. А вот скрытые, отлично изолированные подвальные помещения под ним… — Они нужны мне способными говорить. А вопросы я задам им сам.

Хосе кивнул и отошел, торопясь передать приказ босса.

К залитому кровью Эскобару приблизился начальник полиции, старательно не замечающий небольшую армию, у которой было в том числе и тяжелое вооружение. Одни только гранатометы (американский станковый Mk.19 и советский СПГ-9) чего стоили.

— Эль Патрон, мы развернули людей на всех выездах из города. Проверяем массово. Сейчас и внутри города начинаем.

— Хорошо, — хрипло ответил Пабло, вдруг осознав, как сильно он хочет пить. И выпить. И покурить. — Надеюсь, это все небесполезно.

— Мы сделаем всё возможное, сеньор. Я не…

— Спасибо, — вдруг прервал его Эскобар. — Но я очень устал и хочу домой.

Следующий свой вопрос полицейский задавал уже уходящему наркобарону в спину:

— Патрон…вы знаете, кто эти люди? Кто за всем этим стоит?

Остановившись, Пабло медленно повернулся и посмотрел начальнику полиции прямо в глаза.

Он, конечно, знал. «Джентльмены» нанесли удар, и вопрос стоял, стоило ли их сдавать или разобраться самому? Тьма шептала, чтобы он оставил их себе. Чтобы он сделал с ними всё, что только можно.

А разумный человек внутри говорил, что процесс не имеет значения. И значение имеет только цель. И что сейчас самое время повернуть всё против конкурентов. Поставить их на то место, где в той жизни был он сам — место врагов правительства.

— Знаю, — проговорил Пабло. — Это те, кто не хочет, чтобы я рассказал народу Колумбии об их взятках и преступлениях. Те, кто угрожал мне и требовал молчания.

Последнего, естественно, не было. Но компромата на полсотни чиновников у него было достаточно, чтобы их закопать, а затем поставить на место своих людей. А уж данных на конкурентов из Кали у него и без того собралось более чем прилично.

— Но я молчать не буду, — Пабло оскалился. — Я расскажу всё, что знаю. И следствию, и журналистам. И каждому, кто спросит. Они своего не добьются. Тем более, теперь.

После чего он вышел на улицу — глотнуть свежего воздуха.

Журналистов было удивительно немного: собственно, на место пустили только людей из газет самого Эскобара. Здесь же был и фотограф из его личной пиар-службы.

Именно он сфотографировал замотанного в бинты Пабло, старательно выбирая ракурс, понятия не имея, что одна из сделанных им сегодня фотографий станет не менее каноничной, чем известное изображение Че Гевары.

Привалившийся к стене со следами от пуль, в окровавленной одежде и бинтах, в жилетке собственного охранника и с его, охранника, пистолетом, растрепанный Пабло Эскобар выглядел героем боевиков, сошедшим с афиши очередного блокбастера.

За пределами кольца из полицейских машин начали появляться простые люди — местные жители. С каждой минутой их становилось всё больше, и, при всей своей усталости, Пабло не мог упустить такого момента.

С усилием оттолкнувшись от стены, он сделал несколько шагов, а затем буквально забежал на собственный «Носорог» и повернулся к заволновавшейся толпе, подавшейся поближе к зданию.

Стоило Эскобару поднять руку, как шум стих.

— Сегодня пострадали люди, — Пабло говорил громко и уверенно. — Пострадали от бандитов и негодяев. Я пока не знаю всей картины, но обещаю, что не оставлю вас. Я помогу каждому — каждому! — из пострадавших. И сделаю со своей стороны всё, чтобы тех, кто стоит за этим преступлением, покарали.

Я восстановлю нашу церковь, оплачу медицинские расходы и ремонт домов. А если у кого-то жильё пострадало слишком серьезно, то помогу с новым: построить или купить. Семьям погибших тоже помогу, хотя, конечно же, понимаю, что значит потерять близкого человека. Эту боль мне не забрать, но я помолюсь за каждого и постараюсь облегчить ношу. Я вас не оставлю до самой своей смерти, потому что вы все, каждый из вас — мой народ!

Стоящий на разбитой пулями машине Эскобар замолчал. И секундой спустя кто-то закричал:

— Мы любим тебя, Патрон!

— Эль Па — трон! Эль Па — трон! Эль Па — трон!

— Эль Патрон! — отдельные выкрики сливались в один, и уже полминуты спустя полтысячи человек в каком-то истеричном состоянии скандировали именно это.

Если бы Александр Вилмер не удрал на другой конец города, то сейчас мог бы спокойно стрелять в Пабло Эскобара — кроме как на него, никто никуда не смотрел.