Глава 21

Был пасмурный сырой день. С холмов дул холодный ветер, заставлявший трепетать ветви деревьев.

Выйдя из портика, Деллия завернулась в покрывало из тёплой ткани и направилась к лектике*, которую держали рабы – все четверо, как на подбор, высокие и крепкие. Деллия была бледна, зато глаза её стали глубокими и тёмными; в линиях рта и носа застыло выражение злобы и решимости.

Она знаком приказала рабам двигаться и задёрнула занавески.

Храм Фурий, к которому Деллия держала путь, стоял у подножия Эсквилинского холма недалеко от кладбища городского плебса. Небольшое здание древней кладки выглядело ещё более мрачным на фоне могил, а карканье ворон в окружавшей его дубовой роще казалось зловещим.

Римляне звали богинь мести Фуриями, но каждая из них имела своё собственное имя. Мегера – Угрожающая, Тисифона – Мстящая, Алекто – Безудержная – имена остались греческими, так как культ богинь пришёл в Рим из Эллады. Эринии-Фурии изображались со змеями вместо волос, с мечом и факелом, который освещал дорогу в погоне за тем, кого нужно покарать.

Храм был пуст, только близ жертвенника стоял, опершись на колонну, худой старик. Судя по его одеянию, это был жрец. Деллия приблизилась к алтарю, кивком головы приветствовала служителя богинь и, перед тем как начать молиться, закрыла лицо покрывалом.

– Внемлите мне, богини справедливой мести! Как Юпитер, отец наш всемогущий, карает злодеяния людей на небесах, так и вы здесь, на земле, ниспошлите страшные муки тем, кто принёс мне боль и страдания! Да будут прокляты братья Блоссии, Марк и Деций, да будет проклято их семя, да будет проклят весь их род! Да будет так!

– А тебе не кажется, что ты ищешь помощь не в том месте? – услышала Деллия вкрадчивый голос и обернулась в надежде увидеть жреца.

Но на его месте теперь стоял незнакомый мужчина в тёмном плаще, какие обычно носят ремесленники или мелкие торговцы. У него были прямые чёрные волосы, длинный с горбинкой нос, широкий рот и глубоко посаженные пронзительные глаза. Эти глаза, как острия кинжалов, проникли в самое сердце Делии, когда она встретилась с ними взглядом.

– Пожалуй, ты прав: я ищу помощь там, где меньше всего надеюсь её найти, – не сразу, как будто колеблясь, отозвалась Деллия. – Только тебе какое до этого дело?

– Я слышал, как ты молилась богиням, и поверь, речи твои были для меня слаще музыки Орфея. Я мог бы помочь тебе. Зло должно быть наказано. Те, кто сделал несчастной твою жизнь, свою жизнь окончат в муках и раскаянии. – Незнакомец приблизил к ней своё лицо и прибавил зловещим шёпотом: – Вместе мы сможем сделать то, чего не сделал бы ни один из нас в одиночку...

– Полагаю, у нас разные заботы, – неожиданно резко прервала Деллия своего странного собеседника, который по какой-то неизвестной причине напрашивался ей в союзники.

– Ошибаешься, – ответил тот глухим голосом, – у нас одни заботы и цель у нас одна. Я обещал принести в жертву Фуриям-мстительницам голову Деция Блоссия.

Увидев горячечный блеск его глаз, Деллия осторожно отодвинулась от него. Удивительная перемена произошла в этом человеке после того, как он произнёс имя младшего из братьев: казалось, его посетил дух тех богинь, в храме которых они находились.

– О причине, побудившей тебя дать такое обещание, я догадываюсь, – с усмешкой вставила Деллия. – Вероятно, здесь замешана женщина...

– Ты удивительно прозорлива, – сквозь зубы проговорил незнакомец, мрачнея ещё больше.

Деллия отвернулась от него и, глядя на пляшущие языки пламени у алтаря, тихо сказала:

– Наверное, ты единственный в Риме мужчина, который готов на всё ради мести за поруганную честь любимой женщины. Многие оскорблённые мужья хотят смерти Деция, но ни один из них не отважится наказать его. Уверена, твои слова не разойдутся с делом... Я даже завидую твоей возлюбленной...

– Ты во всём права, красавица. Кроме одного: женщина, ради которой я готов пойти на любое преступление, не была моей возлюбленной.

– Вот как! – искренне удивилась Деллия, услышав признание незнакомца, и снова повернулась к нему лицом.

Её собеседник вдруг сник: низко наклонил голову, так что подбородок коснулся груди, плечи его опустились, спина сгорбилась. После недолгого молчания Деллия едва расслышала его изменившийся, ставший каким-то надломленным голос:

– Женщина, которую погубил Деций Блоссий, была моей сестрой...

– Уж не той ли девушки ты брат, которая свела счёты с жизнью, только бы не достаться Децию? – догадалась Деллия. Ухмыльнувшись, она небрежно прибавила: – Умереть девственницей – величайшая глупость смертной женщины, за которую даже боги...

Она не договорила: взгляд незнакомца, вскинувшего голову, был как удар пощёчины. Деллия заметила, каким усилием он сдерживает свою ярость, и решила впредь быть осторожней в своих высказываниях.

– Прости, я была слишком резкой, – сказала она в притворном раскаянии. – Но, кажется, я начинаю сходить с ума – от отчаяния и беспомощности...

– Довольно жалоб, благородная Деллия! – с неожиданной злостью вскричал незнакомец. – Пришла пора объединить наши усилия и начать действовать!

– Откуда ты знаешь, как меня зовут? Разве мы знакомы? – Деллия была возмущена тем, что её собеседник уже что-то знал о ней, тогда как она понятия не имела, кто он такой.

– Вряд ли в Риме найдётся человек, который не слышал бы имени известной обольстительницы мужчин, – уклончиво ответил он. – Но чтобы дальше говорить с тобой на равных, представлюсь: Луций Магий.

– Итак, Луций Магий, у нас с тобой одна цель. Отныне мы союзники. Но скажи, как ты нашёл меня? Или, может, ты за мной следил?

– Днями я простаивал в этом храме, – начал рассказывать Магий, медленно направляясь к выходу из храма, – прятался за колоннами и слушал мольбы прихожан в надежде услышать хотя бы одно из ненавистных имён. И наконец я услышал – не одно, а сразу два имени! Они сорвались с твоих уст – и отныне они известны Фуриям. Однако день триумфа ещё не наступил. Я знаю одно: моё сердце возрадуется лишь тогда, когда Деций Блоссий отправится в царство Плутона.

Тут Магий замедлил шаг и обратился к шедшей позади него Деллии:

– Ты ведь хочешь видеть братьев Блоссиев мёртвыми?

Не слишком задумываясь о последствиях своего ответа, Деллия прошептала:

– Да, хочу.

Магий одобрительно кивнул.

Они вышли во двор храма. В воздухе сеял мелкий дождь. Над мокрыми крышами домов и храмов нависало серое с едва уловимым розовым оттенком вечера небо.

– Сейчас мы с тобой расстанемся, – сказал Магий, угрюмо глядя на Деллию, – но хочу, чтобы ты знала: я буду следить за Блоссиями до тех пор, пока кто-нибудь из них не оступится. Уверен, они попадутся на том, что забавляет их больше всего на свете.

– Не думаю, что, вникая в подробности любовных похождений Блоссиев, мы сумеем серьёзно навредить им, – возразила Деллия, поправляя покрывало на голове.

– А я рассчитываю на закон Августа, карающий прелюбодеев. И я буду молиться, чтобы в следующий раз их ничто не могло спасти от справедливого наказания. Ах, если бы не вмешательство весталок, от одного из Блоссиев мы бы уже избавились! Кстати, о весталках... – тут Магий понизил голос, – но об этом я не стану говорить ни с одним человеком на свете, пока сам не проверю, насколько верны мои предположения.

– Что ты сказал? – Деллия бросила на него настороженный взгляд.

– Так, пустяки! – быстро ответил Магий и запахнул полы своего плаща.

Между тем Деллия с помощью своих рабов забралась в лектику и, перед тем как задёрнуть занавески, снова обратилась к Магию:

– Напоследок дам тебе совет: если хочешь выведать что-нибудь по-настоящему скандальное, в первую очередь следи за Марком Блоссием. Деций неразборчив в связях: в его постели может оказаться как куртизанка, так и почтенная матрона, что, впрочем, мало кого удивляет. Сейчас меня больше волнует Марк. Во время нашей последней встречи мне показалось, будто он старается скрыть какую-то тайную связь...

– Благодарю за полезный совет. – Магий склонил голову, и Деллия не заметила усмешки, промелькнувшей на его лице.

***

Лектика – носилки

Загрузка...