Ветер Стихий 6

Глава 2

Эпичной битвы не вышло. Не с этим хранителем в неё ввязываться. Однако проблема решилась куда проще, чем я думал. Ди'Туун, используя пламя желаний, добавила привратникам такую необходимую им черту характера, как доверчивость. Я бы даже сказал — Излишняя доверчивость. Поэтому пришлось просить её не переусердствовать, иначе эти, прямо скажем, и так не самые выдающиеся «гиганты мысли», благодаря чему всё должно пройти как надо, а не как всегда, ко мне привяжутся и не захотят отвязываться. Мне такого двойного счастья не нужно.

Обернувшись синей птицей, Ди'Туун слетала к равнинным харум, как местные называли этих монстров, и ловко уворачиваясь от неуклюжих здоровяков, весело проведя время, сыграла с ними в игру — «поймай птичку». В процессе которой, дыхнула в морду каждому харум порцию своего волшебного тумана, после чего бесследно исчезла.

Чихнув, правый страж ворот лениво поковырялся толстым пальцем в носу. У него и до этого-то на лице не отображался глубокий мыслительный процесс, а теперь и подавно стал выглядеть как дебил. Достав из кольца владыки золотую цепочку с гербовым медальоном Тумара и водрузив на голову пышный тюрбан с пером, с уверенным видом направился к здоровякам.

Скрывая напряжение, встал перед ними, готовый в любой момент пуститься в бега.

— Именем владыки Тумара сына Гамаля приказываю открыть врата перед его посланником, -надменно повелел привратникам.

Если эти монстры умнее улитки, то у меня большие проблемы. Для того, чтобы обман сработал, пришлось войти в зону их досягаемости. Теперь только один большой шмяк отделял меня от общения с загробным работодателем. Конечно, проще было убить равнинных харум, я уже даже придумал десяток способов, как это сделать, однако, не придумал ни одного, как потом открыть гигантские врата. Пришлось пойти на хитрость.

Ни слова не говоря, мазнув по мне равнодушными, бессмысленными взглядами, монстры привычно закинули цепи себе на плечи и натужно потянули за них в разные стороны. С громким скрежетом толстенные створки медленно распахнулись. Искренне молясь, чтобы это не было хитрой ловушкой коварных тварей, прошёл внутрь.

«Старший, а почему ты не пошёл в другой проход? Который ведёт к чистому воздуху и солнцу», — поинтересовалась любопытная Ди'Туун из моего духовного пространства.

— Потому что, если здесь заперто что-то ценное, я не могу просто так пройти мимо, не взяв на память сувенира. Так не принято. Можно обидеть хороших дари. Я же хороший дари? А вдруг там лежит что-то очень нужное мне и ненужное им? — привёл убедительный довод.

Во всех произведениях, где беглый пленник видел чужую сокровищницу, он её грабил. Чем я хуже них?

— К тому же, иначе нам никто не поверит, если скажем, что мы здесь были.

Однако к большому удивлению и разочарованию, я увидел не горы золота и других сокровищ, а помесь темницы с зоопарком, предназначенной для содержания особо опасных и выдающихся существ, составляющих что-то вроде личной коллекции владыки. Упрятанной в самых надёжных глубинах его крепости. Которая ему так и не пригодилась. Ухаживали за заключёнными одинаковые, гуманоидные марионетки, собранные из плотно подогнанных, бронзовых лат, не оставляющих открытыми ни одного участка кожи. В шлемах с гребнями и лицевыми масками. Застывших ровными рядами и шеренгами вдоль стен в количестве десятков, если не сотен единиц. Зрелище одновременно пугающее и завораживающее.

На мой удивлённый вопрос, как это возможно, ведь слёзы Канаан здесь под запретом, спустя минуту Ди'Туун нашла ответ. Внутри этих марионеток находилась странная, чем-то испорченная, но всё ещё живая кровь. От такого объяснения меня аж оторопь взяла. Ничего себе сосуды. Это же сколько нужно крови, чтобы их наполнить? Зачем? Хотя, вспоминая Ильмими, вопрос снимается. Раз уж в этом безумном мире существует разумная слизь, так почему бы не найтись такой же крови?

Заключённые секретной тюрьмы были размещены не в клетки, а в большие, стеклянные вольеры, где им соорудили небольшие жилые комнатки. Не имеющие ни дверей, ни окон. Воздух туда поступал через маленькие дырочки. Кормили через сложную систему выдвижных лотков. Канализация внутри имелась. Ничего себе кому-то делать было нечего.

Из двенадцати вольеров два стояли пустыми, в трёх хранились уже давно высохшие мумии и только семь оказались занятыми. В них содержались трое мужчин и две женщины дари. Один махри и чудовище, похожее на ламию из древнегреческих мифов, представляющее собой змею с телом женщины. Все дари чем-то да выделялись, что указывало на необычную, очень сильную родословную.

Могучий, лысый мужик серого цвета, с каменной кожей, двух с лишним метров в высоту, с сапфировыми радужками глаз. Молодая, смуглая женщина с двухцветными, оранжево-красными глазами и волосами. Спереди волосы обладали насыщенно-красным цветом, а сзади, заплетённые в небольшую, тонкую косичку, оранжевым. В радужках её глаз оранжевый и красные цвета перемешивались пятнами, медленно перетекая друг в друга, меняя свою форму и размер. Завораживающее зрелище. Чуть не загипнотизировал себя, разглядывая их. За двухцветной женщиной, в следующем вольере содержалась ослепительная, высокая, статная красавица с длинными, пышными волосами голубого цвета, шевелящимися так, будто их всё время обдувал незримый игривый ветерок. В радужках её глаз то и дело мелькали коронные разряды молний. По соседству сидел невысокий, сутулый, щуплый мужчина, частично покрытый коричневой чешуёй, с глазами и длинным хвостом ящерицы. Сравнивая их, вспоминалась фраза — Красавица и чудовище. Последним был заперт мужчина с золотистой кожей, имеющей металлический блеск. Кастовых браслетов, как и у меня, ни у кого из них не имелось. Зато была удобная одежда, вызывающая зависть.

Махри выглядел под стать моему старому знакомому, чемпиону клана, Кагалу Красные кулаки. Только более уродливым. У него во всё лицо была нанесена чёрная татуировка в виде ладони, а также от левой брови до самого подбородка шёл глубокий шрам.

Моё появление для заключённых оказалось неожиданностью, вызвав среди них некоторое оживление.

— Кто ты? — спросила двухцветная женщина, когда я приблизился к её вольеру, стоявшему первым в ряду.

— Не видишь, проходимец и попрошайка. Прохожу себе мимо, смотрю, у кого что можно попросить.

Окинув внимательным взглядом мой жалкий внешний вид, ненадолго задержала его на ранах.

— Ты больше похож на недавно сбежавшего пленника, напялившего на себя дурацкий тюрбан, не по размеру, — нахмурившись, сообщила результаты своих выводов.

— Если знаешь ответ, зачем задаёшь вопрос? — осуждающе заметил, постучав медальоном по толстому стеклу, прислушиваясь к звуку.

— Это стекло невозможно разбить. Оно прочнее железа. Даже если бы у тебя был таран, скорее сломал бы его, чем эту преграду, — поведала печальным голосом, в котором на мгновение промелькнула быстро угасшая надежда на спасение.

— Я всегда считал, что ломать проще, чем строить, — усмехнулся. — Если стекло вдруг разобьётся, как поведут себя бронзовые марионетки? — покосился взглядом на неподвижные доспехи.

— Тут же нападут, — лаконично ответила, не веря, что способен на это. — Я вообще удивлена, как ты здесь оказался?

— И как тебя пропустили привратники? — присоединилась к разговору вторая, скучающая женщина, даже не потрудившись встать с плетёного кресла.

Разглядывая меня со смесью удивления, зависти и сожаления.

— Я их вежливо попросил, — загадочно улыбнулся, приложив ладонь к стеклу. — А как говорят, вежливость, лучшее оружие… попрошайки.

Мысленно спросил у Ди'Туун, может ли она усилить хрупкость этого материала или ослабить его прочность?

«Это зачарованное стекло. Сложно, но можно. Если у тебя хватит эфира. Правда, если ты хочешь освободить всех, тогда я не смогу защитить тебя от стражей», — забеспокоилась птица.

Остальные заключённые её не волновали. Только я.

— Если сможешь меня отсюда вытащить, одарю тебя несметными богатствами, — заговорщицки посулил золотокожий дари, согласный надеяться даже на мельчайшее чудо, лишь бы это помогло.

«Что он тогда здесь делает, если так богат? Да и вряд ли сюда упекают за мелкие правонарушения», — недоверчиво на него посмотрел.

Не обманываясь невинным внешним видом. Не собираясь повторять ошибку Тумара.

— А я помогу тебе сокрушить твоих врагов, если поможешь мне уничтожить моих, — глубоким басом пообещал здоровяк.

— А кто твои враги? — полюбопытствовал.

— Эти презренные шакалы, бахи Аман, — с ненавистью выплюнул это имя, сильно сжимая кулаки. — Чей род я вырву с корнем и залью оставшуюся лунку их кровью и своей мочой. Истребив всех, до последнего ублюдка, — пообещал мужчина, сверкнув сапфировыми глазами.

Этого из списка возможных союзников исключаем. Мне смерть всех Аман не нужна. Более того, не выгодна.

— А ты что предложишь, красавица? — с ласковой улыбкой обратился ко второй женщине.

— Поцеловать мою туфельку и… пожалуй, десять тысяч динаров, — усмехнувшись, назвала огромную сумму.

— И всё? — разочаровался.

— И быструю смерть, — пообещала, перестав улыбаться.

Судя по взгляду, ничуть не шутила. Посчитала, что я вознамерился покуситься на мясо лебедя, хотя достоин только лягушачьего. Вижу, режим королевы включён. Для неё я отброс, что пришёл лишь поглумиться.

— И что, много народу поубивала? — спросил, не показывая ни капли страха.

Дал ей шанс на срабатывание интуиции.

— Тебе даже не снилось. Я Вирум из рода шифу Кайрат. Повелительница бури. Гроза зараджи. Я сметала целые города и топила в крови большие, старые кланы, — пафосно заявило это оружие массового поражения.

Судя по дальнейшему монологу, её желания в чём-то совпадали с серым дари. Только она хотела не столько мести, неважно кому, сколько власти. И побольше, побольше. Ну-ну. Если бы была настолько сильна и умна, то здесь бы не оказалась. Хотя… с такими амбициями, в общем, не удивлён.

— А ты, чем можешь похвастаться? — посмотрел на ящероподобного мутанта.

— Своей вечной верностью и целебной слюной, мгновенно исцеляющей любые раны, — скромно сообщил полуящер, полудари. — Я из рода торговцев, господин. Больше мне предложить нечего.

Он подошёл к стеклу и поклонился.

— Долг жизни и чести, — коротко буркнул бесстрастный махри, продолжая сидеть в центре своей камеры, сложив руки на коленях.

Глядя прямо перед собой, в пустоту. Я думал, он так спит, с открытыми глазами.

— Мой клинок, ровно до тех пор, пока не выберемся из этого места. А дальше посмотрим, сможешь ли ты его удержать, — с лёгким весельем присоединилась к этому опросу двухцветная женщина. — Я из исчезнувшего рода дашун. Истреблённого в других землях, в давно отгремевшей войне. Как таковых глобальных целей у меня нет. Как и нет желания следовать за тобой. Уж извини. Бродяга.

Ламия на контакт не пошла, игнорируя всех. Рассматривая нас как ходячие, надоедливые куски говорящего мяса.

— Ты задаёшь такие вопросы, будто и в самом деле можешь разбить стеклянный барьер, — заинтересовался золотокожий дари. — А с кровавыми стражами справиться сможешь? — с опаской посмотрел на ровные ряды многочисленных бронзовых марионеток, выстроившихся вдоль стен. С оружием в руках. Первый ряд состоял из копейщиков, потом мечников и в конце, метателей дротиков. Всё как полагается.

— Я, нет. А вот вы, возможно. Два барьера. Я могу вежливо попросить разрушиться ровно два барьера, — уточнил, здраво оценив свои силы.

Приберегая запас на последующий побег и возможную драку. Какой смысл спасать половину заключённых, чтобы потом погибнуть вместе с ними? К тому же, может, они настолько опасные преступники, что лучше им находится здесь, чем где-то ещё. Для других дари, понятное дело.

Проще всего было развернуться и уйти, раз уж медальон не давал стражам повода на меня напасть, однако, ничто человеческое мне не чуждо. Просидев на цепи, я просто не мог бросить этих узников на произвол судьбы. Испытывал к ним вполне объяснимое сочувствие. Судя по мумиям, они здесь застряли надолго, если не навсегда. Да, хочу сделать очередную глупость, но иначе не могу. Да и вместе нам будет проще выбираться. У меня есть способности, у них физическая сила. Кто знает, что меня ждёт в другой пещере? Выход или стража владыки.

Пока заключённые высказывались на этот счёт, называя меня лжецом, провоцируя доказать, что это не так, мысленно попросил Ди'Туун начать подготовку, после которой опять захочет кушать. Мистическая птица поглощала эфир, словно пылесос.

Как и думал, золотокожий опять принялся сулить богатства и разные блага, которые достанутся мне сразу и безо всяких усилий. Доверять ему нельзя. Да и уж больно его аура напоминает демоническую. Сапфировоглазый слишком кровожаден и опасен. Повелительница бури себе на уме. Высокомерна, переменчива и неуправляема, как та стихия, что отражена в её прозвище. Торговец лжив. Слабого, бесполезного дари из касты хайдар, обладающего только исцеляющей слюной, помешанные на силе Аман сюда ни за что не поместят. Ламия отказалась давать какие-либо обещания или гарантии. Даже не захотев с нами разговаривать. Двухцветная пообещала помочь только до выхода, а дальше, вполне может воткнуть клинок в спину. Ограбить, убить или пленить. Неизвестно, чего от неё ожидать. Оставался только махри. Вроде они своего слова не нарушали и придерживались кодекса чести. Но, хватит ли его сил, чтобы нам отсюда выбраться? Та ещё задачка с семью неизвестными, затягивать с решением которой не стоило. У меня нет на это времени. Аман наверняка почувствовали временную потерю своих способностей и ослабление родословной. Которые потом быстро восстановились, не без помощи Уар'Ди'Энатана, но вопросы-то у них остались.

В итоге выбрал махри и двухцветную, как наиболее понятных и условно безопасных для меня спутников. Приложив ладонь к передним стенкам их вольеров, громким и грозным голосом, величественно произнёс, — Во имя моё и во славу мою, да разрушатся эти стены по первому моему слову. Пожалуйста, — вежливо добавил в конце.

Чем вызвал усмешки и проклятья разочарованных заключённых, решивших, что я идиот. Что устраиваю всего лишь представление. Кроме молчаливых и сосредоточенных обитателей этих двух камер, заметивших, как с моей руки в стекло впитался синий туман, растворившись в нём без остатка.

— Ты что, из рода Аман? — серьёзно спросила женщина.

— А что, похоже, что я стреляю из глаз молниями? — шутливо ответил вопросом на вопрос, хитро прищурившись.

Сложно спутать синий огонь с белой молнией.

— Тогда, кто же ты? — вновь нахмурилась женщина, чьи эмоции менялись, как погода. — Расслабься Эран, — бросила в сторону мгновенно напрягшегося, сапфироглазого здоровяка. — Это не он. Другая родословная.

— То есть, он что-то всё-таки сделал? — заинтересовался золотокожий, прижимая лицо к стеклу, чтобы лучше меня видеть.

Его вольер располагался дальше в ряду, не давая нужного обзора.

— Когда скажу, со всей силы ударьте в стекло в том месте, которого я касался. После чего бегите в сторону выхода. Так быстро, как только можете. Ворота будут закрываться. Если успеете, считайте, вам повезло. Если нет, значит такова ваша судьба. Хотя бы умрёте, как воины. В бою, — прекратив дурачится, проинструктировал серьёзным тоном.

Выложил из пространственного кольца Тумара, возле ослабленных барьеров, подходящее им оружие. Не знаю, зачарованное или нет. Не моё же. Но это лучше, чем ничего. Потом быстрым шагом направился в сторону ворот. Не оборачиваясь и не обращая внимание на крики за спиной, раздающиеся из других камер. Спеша, пока заключённые не догадались, что стёкла уже хрупкие до безобразия. Рассыплются мелким крошевом от лёгкого удара, спровоцировав этим бронзовых марионеток.

Только после того, как пересёк порог этой тюрьмы, вздохнул с облегчением. А то от напряжения аж спина затекла. Повернувшись, отдав тупым харум приказ закрывать тюрьму, громко прокричал.

— Трах-тибидох-тибодох. Сейчас!!! — завопил во всю глотку.

С треском стёкла разлетелись фонтаном крохотных осколков, пробитые телами выпрыгнувших через них двухцветной женщиной и махри. Ловко подхватив с пола оружие, они стрелой устремились в сторону быстро сужающиеся полосы света. Под гул топота внезапно оживших марионеток, толпой бросившихся в погоню за беглецами. Выглядело это страшно. Как в фильмах ужасов.

«Успеют — не успеют. Успеют — не успеют. Успеют — не успеют», — повторял в тревожном ожидании, наблюдая за их побегом.

Видя, что не успевали, переживая за беглецов, обратился к мистической птице.

— Используй пламя желаний. Добавь полу за их спинами свойство скольжения. Скорее.

Большой ком ярко светящегося, синего, огненного тумана, пролетев мимо махри и двухцветной женщины, растёкся по полу, придавая ему зеркальный блеск. После чего все кровавые стражи, управляющие бронзовыми марионетками, которые пытались по нему пробежать, с грохотом падали на землю. Барахтаясь в попытках встать, они превратились в преграду для своих же союзников. Очень быстро на полу образовалась куча из сбившихся вместе, бестолковых марионеток, скользящих по камню, словно по льду. Правда, за счёт инерции, под напором задних марионеток передних вытолкнуло на жёсткую поверхность, однако время уже было упущено, как и беглецы. Каменные створки огромных ворот с грохотом захлопнулись, отсекая нас от преследователей.

Только три марионетки успели проскочить в смыкающуюся щель в самый последний момент. Ещё двоих расплющило. Из стыка ворот буквально выдавило тёмно-бордовую пасту, зажав половину руки, успевшую высунуться наружу.

Дальше нам пришлось защищаться. Махри взял на себя одного кровавого стража, двухцветная второго, а я, спасаясь от третьего, бросился к ногам безучастного ко всему, равнинного харум.

— Схватить его, — завопил, отчаянно надеясь, что это сработает.

Покрытый каменными наростами, толстый гигант, без раздумий схватил рукой преследующую меня бронзовую марионетку. Когда та попыталась освободиться, пустив в ход оружие, причинив харуму боль, тот рефлекторно, злобно сжал пальцы, выдавливая содержимое из смятых, словно бумажных, доспехов, как пасту из тюбика. После чего вытер испачкавшуюся руку о грубую шкуру, размазывая по ней тёмную кровь. Даже после этого она попыталась собраться вместе. Из-за чего живую кровь пришлось размазывать ещё несколько раз, надолго заняв этим тупого харум, занимающегося втиранием в свою толстую кожу непокорной жижи.

Мне было не любования этим занятием, поскольку пришлось спасаться от второго кровавого стража, внезапно переключившегося на другую цель. Спрятался от него за спиной двухцветной женщины. Прекрасно владеющаяя тяжёлым клинком, чуть ли не летающим в её руках, на некоторое время избранная защитница сумела задержать бронзовую марионетку. Однако, несмотря на превосходство в навыках фехтования и подвижности, двухцветная женщина ничего не могла поделать с живучестью и выносливостью кровавого стража. Не могла ни разбить прочные, тяжёлые доспехи, ни ранить кровавого стража. Даже загнав клинок встык между латами, не добилась ничего. Там нечего было поражать, кроме вязкой жидкости, способной как вырастить, так и растворить мускульные волокна в любой части своего аморфного тела. Это словно пытаться разрубить лужу.

— Песчаный дьявол. Я с ним не справлюсь. Кровавый страж неуязвим для обычного оружия, — выругалась сильно обеспокоенная женщина, обзаведясь несколькими неопасными порезами.

В отличие от противника теряя кровь, которую тот ещё и поглощал, усиливаясь за её счёт. Поэтому сделала быструю рокировку, выставив меня впереди. Прикрывшись живым щитом, стараясь выиграть немного времени. Перевести дух. Придумать другой способ, как с ним справиться или же сбежать, пока кровавый страж осушает меня досуха, выпивая, словно бокал вина.

Растерявшись от столь внезапной перемены мест, едва не превратился в крупно нарубленное мясо, но выручила мистическая птица. Чужой клинок так и не смог меня коснуться. Ни разу. Что бронзовый меч, что перчатка, что латы не могли ко мне приблизиться ближе, чем на метр. Замирая в воздухе. Это было настолько невероятное зрелище, что я опешил ещё сильнее.

«Что происходит?» — в шоке спросил у Ди'Туун, наблюдая за тем, как противник хочет меня ударить, но не может.

«Я наложила на тебя сильный запрет на соприкосновение с бронзой, из которой сделаны эти марионетки и их оружие, — самодовольно заявила мистическая птица. — Сроком на один час».

Не меньше моего была поражена и двухцветная женщина.

— Что ты сделал? — изумилась.

— Нашла время об этом спрашивать, — огрызнулся, не сводя взгляда с противника.

Теперь уже она использовала меня как щит. Сложилась патовая ситуация. Ни мы не могли причинить вреда кровавому стражу, ни он нам. Однако, это продолжалось недолго. Со всех щелей доспеха, даже из пустых глазниц, в мою сторону потянулись тонкие, кровавые щупальца, с заострёнными концами. На них моя временная неуязвимость не распространялась, так что пришлось опять в темпе вальса уходить за спину рано расслабившейся женщины. Заставив её вновь оказаться на переднем крае и сражаться.

Не растерявшись, женщина принялась ловко отсекать кровавые щупальца, что у неё получалось весьма неплохо.

— Сделай что-нибудь, — не оборачиваясь, крикнула мне. — Я выдохнусь раньше, чем этот монстр. Он втягивает в себя отсечённые щупальца.

И вправду, похожие на кровавых змей, отрубленные щупальца целенаправленно подползали к доспеху и, поднимаясь по ноге, обвивая её, втягивались обратно в стыки между латами.

Идея пришла внезапно, как и всё гениальное.

«Ди'Туун используй пламя желаний. Придай этой крови свойство мгновенного свёртывания.»

Вновь меня окутало чувство зияющие пустоты, в которую засосало мою духовную силу, вызывая ещё большую слабость и голод. Бронзовая марионетка вспыхнула синим огнём и тут же погасла. Она быстро замедлилась, пока полностью не остановилась. Щупальца кровавого стража начали рассыпаться в пыль прямо на наших глазах, после чего доспехи рухнули на пол, распадаясь на составные части, наполненные бурым порошком.

— А чего сразу так не сделал? — тяжело дыша, удивилась женщина, зажимая самый большой порез.

Передав ей из пространственного кольца роскошный халат владыки, на тряпки, оправдался.

— Не умел. Но быстро научился.

К этому моменту махри тоже уже справился со своей марионеткой. Используя чудовищную силу, он просто оторвал бронзовому доспеху руки, ноги и голову. После чего бегал от преследующего его кровавого стража, обратившегося в лужу, раздумывая, как бы от неё избавиться? Благо та в таком состоянии передвигалась намного медленнее него. И этого кровавого стража я превратил в горстку пыли.

— Быстрее, уходим, — призвал спутников, чувствуя невероятную слабость. — Дальше ведёте вы. Я пуст. Эфира больше нет. Совсем. Совсем-совсем, — повторил для убедительности. — В бою не помощник. Нам направо, — кратко ввёл их в курс дела.

— Хорошо. Я первая, ты второй, Гарон замыкает, — тут же принялась командовать двухцветная женщина, светясь счастьем от охватившей её эйфории.

Осознавая, что смогла выскочить из пасти смерти, щёлкнувшей у самых пяток. Она уверенно повела группу к указанному проходу, бросая быстрые взгляды по сторонам, чтобы оценить обстановку.

— Молодец. Это было впечатляюще. Я до самого конца в тебе сомневалась. Но всё же, как ты можешь применять здесь родовую силу, не являясь Аман? — решила прояснить этот момент, чтобы не оставлять за спиной неясную угрозу.

— Я заклинатель духов. Мой хранитель, мистическая птица. На неё не действуют никакие запреты. Видовая особенность. Но эфир жрёт, как бегемот, а не птица, — пожаловался.

«Эй. Старший! Я не такая!» — возмутилась Ди'Туун, сожалея, что не может меня клюнуть в темечко.

— А…

Очередного вопроса не услышал. Слишком сильно и часто прибегал к помощи мистической птицы, даже не успев восстановиться после длительного голодания и отсечения от мирового эфира. Голова закружилась. Ноги подогнулись. Сам момент потери сознания совершенно не запомнил. Вот я ещё шёл, а тут уже сплошная темнота.

Перебирая пальцами, постучав ими по столу, раздражённая Латифа недовольно посмотрела на склонившегося перед ней в поклоне главу рода Фалих.

— Прошло уже несколько декад. Я считаю этого времени достаточно, чтобы получить хоть какие-то результаты. Где… мой… муж?! — печатая слова, угрожающе потребовала устраивающих её ответов.

— Простите, почтенная госпожа Амир. Пока мне нечем вас порадовать. Ищем. Господин всё ещё не выходил на связь. Владыка древних Шади, сиятельный Акрам сын Шадара ещё раз повторил, что в его городе вашего мужа нет. Кукольники перерыли весь оазис, сверху донизу. Куда он делся, никто не знает. Делегация шифу Ханай, скользких, словно угорь, к его большому сожалению, ускользнула прямо из-под носа, что владыку крайне опечалило. Что он посчитал личным оскорблением и попыткой избежать ответственности за исчезновение господина Амира. Просил передать вам свои искренние сожаления по этому поводу и слова поддержки. Заверив, что как только у него появится хоть какая-то информация о судьбе господина, он сразу же её сообщит.

— Что мне его слова, — разгневанная Латифа разочарованно поджала губы. — Если бы могла, уже давно бы вытрясла душу из этих подлых змеюк Ханай в поисках ответов. Однако, дом Амир для этого пока слишком слаб. Бишар прислал письмо с извинениями и объяснениями, которым я не верю ни на медный фельс. В котором выражает опасения в несправедливом расследовании и ложных обвинениях, а потому отказался выдать тех, кто был послан в Шаль-Шади. По-прежнему, отрицает их связь с исчезновением моего мужа. И ведь даже не проследишь за Ханай, в попытках уличить во лжи, — разочарованно вздохнула, жалея об отсутствии такой возможности. — Отец разводит руками. Заявил, что нет весомых доказательств, чтобы прижать их к земле. Дед заперся. Избегает меня. У всех нашлись проблемы поважнее. Я им это ещё припомню, — мстительно пообещала, сжав пальцы в кулак.

— Справедливости ради, — осторожно высказался Хамад, стараясь не вызвать ещё большей вспышки гнева, — у них у всех действительно есть более важные и срочные дела, чем искать вашего мужа. Что они тоже делают, по мере сил. На Ханай устроили охоту в восточной и северной областях. Они потеряли несколько караванов, с проводниками. Война постепенно разрастается по всему региону. Торговля сталкивается с большими трудностями. Взаимное доверие падает ещё быстрее. У Шади сейчас не лучшее положение в горном массиве Шалва, где они потерпели ряд военных поражений. Пусть пока только в мелких стычках, но тенденция настораживает. К тому же у кукольников возникли проблемы с союзниками, после потери принцессы клана Суримских волков. У Сихья…

— Я знаю это не хуже тебя, — перебила воина, не желая выслушивать о чужих бедах.

Своих проблем хватало. Несмотря на то, что положение дома Амир в Шаль-Сихья сохранялось устойчивым и благополучным, это только пока. Делить богатую шкуру мёртвого зверя придут все. В чём даже не сомневалась. Если только не переведёт всё имущество под управление рода Сихья, войдя в его состав на правах младшего, вассального дома. Тогда да, всё будет хорошо, но уже не так, как раньше. От чего ушла, к тому и вернётся. В худшем варианте. Не как Сихья, а как Амир, что является очень большой разницей. Родня ей все косточки перемелет своими длинными языками. А уж то, что она не успела родить наследника и вовсе сделает её положение крайне уязвимым. Второй брак будет ещё менее выгодным, чем первый.

Понимал это и Хамад.

— Госпожа, пока рано печалиться. Господин жив. Просто находится в таком месте, откуда ему затруднительно подать о себе весточку. Например, в горах Шалва, на что у меня есть все основания так считать. Там много залежей амарана, ниубия, энергокристаллов, аномалий и древних руин. Это загадочное место со множеством секретов. Там целая армия может бесследно пропасть на годы, а потом внезапно объявиться в самом неожиданном месте. Духовная связь с хранителем рода Амир, по-прежнему, крепкая, без сбоев. Демон, что сидит в подвалах вашего дворца, чувствует себя хорошо. Это значит, у господина тоже всё хорошо. У нас всё в порядке, помимо этого вопроса. Врагов у дома Амир нет. Знать настроена доброжелательно. Власти нас поддерживают. Торговцы без устали обивают пороги дворца, принося щедрые подарки. В среде кунан всё спокойно, — постарался её успокоить.

— И это как-то мешает мне волноваться? Переживать о муже? Выражать своё недовольство? — скептически поинтересовалась Латифа, приподняв правую бровь.

Требовательно посмотрев на главу дашун Фалих. Как ястреб на мышь.

— Нет, госпожа, не мешает, — подтвердил осторожный воин, имеющий трёх жён.

— То-то же. Сейчас я напишу несколько писем, а потом мы пойдём и устроим во дворце очередную проверку. А то совсем отбились от рук. Расслабились. Веселятся. Они у меня будут молиться за скорейшее возвращение господина даже больше, чем я. После обеда съезжу в храм. Сделаю пожертвование. Пусть тоже не бездельничают, мошенники, — поставила в известность о своих ближайших планах.

— Как пожелаете, госпожа, — склонился в низком поклоне воин со смиренным выражением лица.

Хотя и не обязан был этого делать. Он желал возвращения господина не меньше неё. Понимая, что с каждым днём Латифа будет всё более требовательной и суровой хозяйкой. Боясь не удержать в руках наследие уже своего дома.

Очнувшись, с большим удивлением оглядел тесную, душную и вонючую палатку, в которой я лежал на груде старой, выброшенной одежды. Сквозь прорехи в это чудо инженерной мысли, собранного из трёх палок и большого одеяла, проникал солнечный свет. Опустив взгляд ниже увидел, что ожоги почти зажили. Похоже, Ди'Туун всё же смогла выделить и значительно усилить регенерацию моего организма. Уже хорошая новость.

Собравшись с силами, выполз из этого убежища бомжей, оказавшись в тесном переулке, застроенном самодельными палатками, неказистыми домиками, простенькими навесами, корзинами, тачками, среди нищих и каких-то тощих, грязных проходимцев в старом тряпье. По большей части состоящих из детей, калек и стариков. Многие из которых ночевали на открытом воздухе, устроив себе постели прямо на голой земле.

Озадаченно почесав голову, тюрбан бесследно исчез, задал напрашивающийся вопрос — Где я?

— Нижние улицы нищих Шаль-Аман, — раздался из-за спины низкий, тихий голос одноглазого великана махри, с чёрным отпечатком ладони на лице.

Он в одних штанах, без обуви и оружия, прислонившись к стене, сидел возле охапки тонких прутиков, используемых для розжига костра.

— Не советую тут кричать и задавать вопросы. Либо сдадут страже, либо прирежут, чтобы избежать проблем. А проблемами тут считают всё, что непонятно и тебе не принадлежит, — невозмутимо посоветовал.

Оглянувшись по сторонам, подсел к здоровяку, делая вид, будто я такой же местный, как и все остальные. Родился прямо тут и тут же помру. С минуты на минуту. Изобразив на лице вселенскую печаль и скуку. Заработав одобрительную улыбку махри, что на его уродливой морде смотрелась довольно устрашающим зрелищем.

— Я так понимаю, побег прошёл удачно? — уточнил.

— Да. Хотя и пришлось немного повозиться, поискать транспорт. Здесь относительно безопасно. Если смотреть в оба глаза, — пошутил серьёзный собеседник, — и быть готовым в любой момент отнять чужую жизнь. Я охранял твой сон и эту вязанку дров, за которую нам обещали выдать по миске жидкой каши.

— В огненную бездну эту дрова. Где моё кольцо? Тогда я куплю нам столько каши, что мы по ней сможем плавать на лодке, — озаботился его пропажей.

— Пакура пошла продавать его скупщикам краденого. Обещала выручить не меньше трёх серебряных дирхамов. Нам нужны деньги, чтобы легализоваться. Хоть кому-то из нас. И это нужно сделать быстро. Пока даже отсюда не выгнали, — объяснил всё тем же бесстрастным, ровным тоном.

— Зачем? — невольно повысив голос, испуганно завопил.

— Без кастовых браслетов ходят только нечестивые грешники — амад. Праведным дари запрещено с ними чем-либо делиться. Помогать. Общаться. Им нигде не рады. По поверьям, амад приносят только беды и неудачи. А то и ересь распространяют, за которую полагается сожжение на костре. У нас тоже есть такие гонимые отовсюду безумцы и изгои.

— В бездну и их! Зачем она решила продать зачарованное кольцо? В нём же полно золота, — не мог поверить в такую вселенскую глупость.

У меня от потрясения даже челюсть отвисла. И веко правого глаза едва не задёргалось.

Махри бросил быстрый взгляд по сторонам, проверяя, не привлёк ли мой неосторожный возглас чьё-то внимание? Это же запретное слово для крысиных трущёб. Оно вызывает такое эхо, что и в горах не сыщешь.

— Откуда? Простенькая, обычная безделушка, зачарованная на прочность. Никаких дополнительных свойств мы не нашли. На рынке такие гроздьями продают. В нём и чистого серебра-то почти нет. Какой-то дешёвый сплав. Драгоценного камня тоже нет, — крайне невысоко оценил мой труд.

Только сейчас пришло в голову, что эти ребята в глаза никогда не видели пространственных колец, поэтому не осознают их истинной ценности. Сколько они провели в тюрьме? Год? Два? Десять? Да меня тогда ещё в этом мире не было.

— Поверь мне, заклинателю духа, — яростно зашипел, приблизившись к нему вплотную, — это кольцо стоит дороже, чем весь этот квартал, со всеми его жителями, крысами и кладами. В нём спрятан пространственный карман с уймой вещей. Среди которых есть золото. И который вы, два полужопия, собираетесь поменять на три серебряные монеты. Отведи меня к Пакуре, дочери глупости. Быстро!

Соображал здоровенный махри быстро. И считать, надо думать, умел. До этого они с Пакурой списали появление оружия в тюрьме на мои загадочные способности, а не на действие артефакта. Поднявшись на ноги, он ледоколом устремился по узкому проходу, снося всё и всех на своём пути. Едва за ним поспевал. Связываться с таким противником местные обитатели боялись, так что дорогу нам уступали.

Дважды становился свидетелем, как, поймав каких-то нищих бродяг с медными браслетами -презренных шади, схватив их за горло и отрывая от земли, держа на вытянутой руке, махри «вежливо спрашивал», как найти Свистящего Али? Ага, равнодушным, глухим, низким голосом. Утверждая, что тот задолжал ему денег и не отдаёт. А так поступать нехорошо. Они же с этим тоже согласны? Вопрос был риторическим.

Наши поиски наделали определённого шума, вызвав интерес со стороны местных смотрителей за порядком, тоже из касты нищих. Слухи на нижних улицах, тем более в этой среде, распространялись со скоростью пожара, а взаимовыручка в подобных случаях у нищих вызывала уважение. Неудивительно, что в одном из тесных, мрачных переулков, среди грязи и антисанитарии, за сушившимся бельём нас поджидали два мужика, старик и калека. В шрамах и тряпье, с медными браслетами на жилистых руках. Вооружённых дубиной, утыканной ржавыми гвоздями, дрянным кинжалом, посохом, пращей и браслетом одарённого бронзового ранга. Если не ошибаюсь и красная капля на браслете — камень дохи, а не грязное пятно. По местным меркам, внушительная сила. Тут и медные ранги видящих в цене, не то что постигающих. Видимо, на нищих мой спутник произвёл действительно большое впечатление. Вот только они идиоты. Или самоубийцы, что одно и то же. С таким арсеналом они могут только почесать Гарону спинку, а заклинатель и вовсе, разве что сплясать и спеть. Даже мой остановившийся спутник, в недоумении разглядывающий эту компанию, не знал, как на это реагировать.

— Кто вы такие и почему учиняете беспорядок на наших улицах? — грозно спросил мужик с дубиной, выйдя вперёд.

Гарон не отличался повышенной эмоциональностью, разговорчивостью, и уж тем более миролюбием. Он спокойно прошёл сквозь их строй, как носорог через камыши, даже не заметив сопротивления. Нанеся всего четыре коротких, резких удара. Оставив после себя четыре трупа. Жалости и сочувствия к ближним он не испытывал вовсе. Я освободил крайне опасного и умелого типа, по поводу чего теперь испытывал некоторые сомнения.

Спустя некоторое время, нам всё же удалось найти в одном из домов, глинобитной, квадратной коробке, лавку старьёвщика и лудильщика Свистящего Али. Перед дверью из рассохшихся досок на табуретке сидел крепкий, плечистый головорез со шрамом на голове, в кожаной жилетке на голое тело. Прислонив к стене здоровенный тесак. Уважительно посмотрев на Гарона, с опаской, он не стал препятствовать нашему проходу. Принял махри за моего телохранителя.

В лавке обнаружилась двухцветная женщина, переодетая в одежду бродяги, которая с радостной улыбкой подкидывала на руке три серебряные монеты. Мужик за стойкой, на фоне полок, заставленных разной металлической посудой и столовыми приборами, тоже с довольной улыбкой рассматривал моё кольцо, надетое на свой палец. Похоже, мы опоздали. Вряд ли хитрый торгаш из касты хайдар, у которого на лице написано, что он тот ещё проныра, захочет обменять его обратно. Сразу же догадавшись, что вещь намного ценнее, чем думал ранее.

В тот момент, когда я вошёл в лавку и перехватил его взгляд, направленный на кольцо, как раз заметил отразившееся в его глазах недоверие, шок и выражение несказанной радости. Похоже, он опознал кольцо. Доступа к пространственному хранилищу у него, как и у Пакуры, не имелось, пока я жив, оно закрыто моим ментальным отпечатком, но даже запечатанное кольцо хранения можно продать намного дороже, чем за какие-то жалкие три дирхема. А уж когда оно попадётся на глаза кому-нибудь из Аман, что весьма вероятно произойдёт в ближайшем будущем, его тут же опознают, как вещь убитого владыки. Ведь тот наверняка уже успел похвастаться обновкой.

— Пакура, забери кольцо! — не раздумывая, отдал приказ с той же повелительной, властной интонацией, какой отдавал команды Фалих.

Торговец крадеными вещами с первого взгляда на ворвавшихся в лавку «гостей» понял, что сокровище у него попытаются отнять. Что договориться с нами не получится. Поэтому действовал решительно и молниеносно. Дёрнул за верёвочку, спрятанную под стойкой. Спрятанный в одном из чайников артефакт земляных шипов тут же начал стрелять в нас каменными сосульками. Сразу по всем. Разрывая чайник в клочья. Кроме того, тонкая, голубая завеса призрачного света отсекла нас от стойки торговца. Это сработал второй артефакт, воздушного щита.

Действуя, как учили на тренировках с Фалих, при работе в связке с телохранителем, не раздумывая спрятался за широкую спину Гарона, который отбил каменные шипы голыми руками, продемонстрировав невероятную реакцию, силу и выдержку. Последний шип и вовсе перехватил в воздухе. Со всё тем же непрошибаемым выражением лица, подкинув его на ладони, сменил хват, после чего одним движением, направленным назад, воткнул эту псевдососульку в горло вбежавшему в помещение охраннику, что до этого сидел на крыльце. Пакура же уклонилась на одних рефлексах, не став отбивать метательные снаряды. Показав отличную пластику движений, явно ускоренную за счёт эфира и неких модификаций тела. Чуть ли не размываясь в воздухе тенью, легко ускользающей от каменных шипов.

— Какого.., — ошеломлённая женщина краем глаза заметила, как торговец бросился бежать в сторону задней двери магазина.

Выхватив из-за пояса метательный нож, одним метким броском вогнала его в затылок Свистящего Али. Проделав в завесе воздушного щита зияющую прореху. Со второй половины дома, отгороженной занавеской, в зал выскочил ещё один охранник, вооружённый короткоствольным, крупнокалиберным ружьём. Так называемой картечницей. Он с ходу выпалил из него в Пакуру.

От грохота у меня аж в ушах заложило. В помещении резко запахло какой-то алхимической гадостью. Испугаться за двухцветную женщину не успел. Она оказалась намного шустрее стрелка. Распластавшись на полу, лишь чудом пропустила заряд картечи у себя над головой. Перезаряжаться было долго, так что стрелок, развернувшись, попытался сразу же убежать. Да только взбешённая Пакура вновь оказалась быстрее. Догнала и без усилий шею свернула неудачливому стрелку.

Не обращая внимание на спутников, добежав до торговца, банально обойдя далеко не сплошную, от стены до стены, завесу щита, быстро снял с него кольцо.

— Всё, уходим. Пока на шум выстрела не прибежали соседи или стража, — бросился к выходу.

— Какая ещё стража на улицах нищих? Кого ей тут охранять или ловить? — успокоила меня удивившаяся женщина, отряхивая одежду. — Лучше скажи, что это было? Не мог расстаться с семейной реликвией?

— Эта реликвия стоит, как целый воздушный корабль. Какого корнегрыза ты взяла его без спроса? — разозлился. — С ним мы уже богаты. Незачем было устраивать этот беспорядок.

— Откуда же я знала? — без тени раскаяния пожала плечами. — Может, перед уходом посмотрим, что здесь есть из ценного? — предложила ограбить лавку, раз уж так сложилось.

— Женщина, не зли меня. Либо ты слушаешься и ведёшь себя паинькой, либо мы расходимся прямо сейчас. Тебя здоровяк это тоже касается. Я спас вас — вы спасли меня. Все долги закрыты. Долг жизни тоже, — специально уточнил для махри.

Этот вопрос нужно уладить одним из первых. Либо они со мной, либо сами по себе.

— Логично. Если у тебя найдётся кошель золота, то я отчаливаю прямо сейчас, — объявила бесстыжая Пакура.

— У меня тоже остались незаконченные дела, — объявил махри.

Ожидаемо. У каждого из нас своя жизнь и свои цели. Доверием между нами и не пахнет.

— Тогда минуту. Как там было..., — сделал вид, будто задумался, — Трах-тибидох-тибодох.

Поводив свободной рукой над кольцом, достал из него два увесистых кошеля с золотом. Передал их бывшим заключённым владыки Шаль-Амана. Нужно уметь быть благодарным.

В глазах Пакуры мелькнул опасный блеск, при взгляде на кольцо, но и от Гарона тут же потянуло ощутимой угрозой, направленной на женщину, вынуждая её отказаться от искушений. На этом мы разошлись. В вечной верности и любви друг к другу не клялись, поэтому сделали это без сожалений, с лёгким сердцем. Опасался, что двухцветная женщина решит проследить за мной, с недобрыми целями, не вняв предостережению махри, однако она оказалась не так плоха, как я подумал. Пакура реально пошла своей дорогой, не оборачиваясь.

Не успел я как следует удалиться от лавки скупщика краденым, как наткнулся на одиннадцатилетнего пацана, что без страха вышел из щели, между двумя высокими, глинобитными домами, не имеющих ни заборов, при придомовых участков земли, ни даже нормального крыльца. Ограничившись только дверью в стене, ведущей сразу на улицу.

— Господин, не нуждаетесь ли вы в услугах опытного проводника? Который знает нижние улицы, как свою ладонь и может достать всё что угодно, измеряемое в деньгах, — сделали мне предложение, от которого нельзя отказаться.

— Почему ты спросил об этом меня? — удивился, оглядывая свой, мягко скажем, небогатый внешний вид.

— Потому что вы произнесли заветное слово, срабатывающее не хуже заклинания призыва духов. Золото, — парень произнёс шёпотом, с хитрой улыбкой. — У меня хороший слух, господин. А ещё, я хорошо знаю эти улицы, умею быстро бегать и предугадывать, какой дорогой нужно идти, чтобы поймать за хвост птицу счастья.

— Ты знаком с Ди'Туун? — наигранно ахнул. — Откуда он тебя знает? — обратился к мистической птице, которая возмущённо принялась убеждать, что видит этого оборванца впервые в жизни.

И вообще, она ему не то что за хвост, за тень подержаться не даст. Больно много о себе возомнил. Сейчас в наглую, двуногую обезьяну как плюнет огнём, у него сразу ослиные уши вырастут. Пусть за них подержится. Фантазёр. Не для того великолепная Ди'Туун пришла в этот мир, осчастливив его своим появлением, чтобы к ней всякие необразованные грязнули руки тянули. Словом, гордая птица негодовала и исходила синим паром. Заливаясь сердитым соловьём.

— Мне незнакомо это имя, — признал мальчишка, чья самоуверенная улыбка несколько померкла.

— Ну и хорошо. Для тебя. Иронично, но проводник проводнику друг, брат и путеводная звезда. Веди меня туда, юноша, где можно хорошо поесть, помыться, постричься, приодеться, не вызывая подозрений. И где можно разжиться поддельным браслетом. А то меня, видишь ли, какая досада, ловят за преступление, которое я таки совершил. Так что хотя претензий к ловцам ветра и не имею, но встречаться с ними желанием не горю.

Сразу предупредил, что я в розыске и у него могут возникнуть неприятности. В том числе и со мной, если заподозрю, что пытается заманить в ловушку.

— Господин, не волнуйтесь. Тут почти каждый второй от кого-то прячется или чего-то пытается избежать. Жизнь такая, — философски пожал плечами. — Впрочем, кто не рискует, тот остаётся голодным, — легко принял этот факт.

Для него подобные встречи были нормой.

— Замечательно. Веди.

— Как мне обращаться к вам, господин? И скажу сразу, что хочу получить в качестве вознаграждения десятую часть того, что вы потратите с моей помощью. Взамен позабочусь, чтобы вас никто не поймал и предупрежу об обмане или опасности. Помимо того, что отведу туда, куда скажете, — попытался обосновать свои запросы.

— А имя Амир часто встречается в этом городе? — полюбопытствовал.

— Да, господин, — непонимающе на меня посмотрел.

— Тогда зови меня Амиром из Шаль-Аллмара. Если будут спрашивать, говори, что я беженец, сирота, из далёкого, сожжённого ифритами города, где-то на юге Закатных пустынь, — попросил с улыбкой, испытывая странное чувство дежавю. — Прибыл в Шаль-Аман в поисках лучшей жизни и крайне остро реагирую на вопрос об источнике моих богатств.

— Это хорошая легенда, господин. Тогда никто не догадается, кто вы, — одобрительно высказался проводник из касты нищих.

— Я тоже так думаю, — рассмеялся.

— А браслет какой касты вы хотите купить? Учтите, если служители храмов или стража проверят его подлинность и обнаружат подделку, то вам отрубят руку. С этим у нас строго, — со всей серьёзностью предупредил мальчишка.

— Мне нужен браслет касты шифу.

Мальчишка отшатнулся от ужаса. У него аж лицо перекосило. Он то думал, что я потребую один из браслетов низших каст.

— Шутите? Тогда вас не просто казнят, а жестоко запытают до смерти, на главной площади Шаль-Аман.

— Ничего страшного. Откуплюсь, — легкомысленно отмахнулся от предупреждений. — Не впервой. Жрецы любят деньги не меньше торгашей. Уж я-то это хорошо знаю. Да и в случае чего, есть у меня в храме Канаан пару знакомых. Они меня простят. Не переживай на этот счёт. Хочешь, поклянусь в том священным крылатым огненным древом? — привёл неопровержимое доказательство.