Ветры Запада. Книга 2

Глава 13

Магда Ясенева была настроена на удивление добродушно. Выглядело это настолько необычно, что я, по своей параноидальной привычке всегда ожидать какой-нибудь пакости, сразу непроизвольно насторожился.

— У нас с вами сегодня очень знаменательный день, студенты, — торжественно заявила Магда. — С сегодняшнего дня вы начинаете становиться настоящими Владеющими.

Интересно — а до сегодняшнего дня мы становились кем? Никакого разумного объяснения в голову не приходило, так что я решил, что гадать смысла нет, и настроился слушать очередную пафосную речь.

— Мы с вами, наконец, начинаем изучать атакующие конструкты. Как все вы знаете, изучать такие конструкты, ввиду их потенциальной опасности, было запрещено до момента вашего двадцатилетия, то есть до четвёртого курса. К чему это выражение лица, Арди? Вас что-то не устраивает?

Надо бы получше следить за мимикой, Ясенева моментально читает мысли по выражению лица. Я бы, пожалуй, не рискнул сесть с ней играть в покер, или что здесь есть вместо него.

— Меня всё устраивает, мáгистер, — почтительно отозвался я. — Мне просто пришла в голову мысль, что некоторые дети развиваются очень быстро, и кое-кто из студентов может оказаться моложе двадцати.

— Не понимаю, почему этот вопрос может вас волновать, Арди.

Всё-таки Магда очень меня не любит. Я подозреваю, что больше всего её бесит отсутствие малейшей возможности до меня хоть как-то докопаться. То есть закоренелый прогульщик в наличии, а сделать с ним ничего нельзя, и даже оценку не получается снизить.

— Меня он и не волнует, мáгистер, — пожал я плечами с равнодушным видом. — Я просто подумал об этом, вот и всё.

— Специально для вас поясню, Арди, раз уж вы подняли эту тему, — с недовольным видом заявила она. — Академиуму законодательно запрещено обучать несовершеннолетних. Ребёнок может быть гением и окончить школу в десять лет, но в этом случае он будет ждать семь лет, пока ему не исполнится семнадцать. Раньше мы его не примем.

— Благодарю вас за объяснение, мáгистер, — я вежливо наклонил голову.

Ясенева посверлила меня глазами, а затем потеряла ко мне интерес и обвела суровым взглядом остальных. Студенты преданно поедали её глазами, демонстрируя неослабное внимание. Магда удовлетворённо кивнула и продолжила свою речь:

— Итак, мы говорили про атакующие конструкты, пока Арди меня не прервал. Кто может рассказать нам что-нибудь про атакующие конструкты? Нет желающих? Арди, может, в таком случае вы и блеснёте познаниями?

Ну конечно, это же я её прервал. Впрочем, не стоит быть мелочным — прервал так прервал.

— Боюсь, что в этот раз не блесну, мáгистер, — решительно отказался я. — Мне ничего не известно про такие конструкты, и я не знаю, по каким признакам конструкты можно отнести к атакующим. Я даже в случае обычного оружия не понимаю разделения на наступательное и оборонительное. Например, в прошлом даже к заурядным пехотным щитам частенько приделывали шипы.

Магда внезапно зависла. Студенты хранили мёртвое молчание.

— Знаете, Арди, мне очень непривычно это говорить, но я, пожалуй, с вами соглашусь, — наконец заявила она. — Вероятно, из педагогических соображений мне не следовало бы с вами соглашаться, но программа обучения сейчас пересматривается, и разделение конструктов по категориям, по всей вероятности, останется в прошлом. В самом деле, это разделение изначально выглядело довольно странно. У нас есть список атакующих конструктов, но из каких соображений эти конструкты отнесли к атакующим, лично мне совершенно непонятно. Например, атакующим считается конструкт, создающий на отдалённом предмете область локального нагрева, но никто и никогда не пробовал атаковать этим конструктом. Кстати, Арди — можете сказать почему?

— Могу лишь предположить, что будет слишком сложно нагреть область достаточно сильно за достаточно короткое время.

— Совершенно верно, — одобрительно кивнула Ясенева. — Сильный, или, скорее, очень сильный Владеющий может проплавить дыру в бронепластине, если боевая машина постоит неподвижно хотя бы минуту, но, как вы понимаете, в бою сложно на это рассчитывать. Вероятно, Высшие сумели бы такое сделать, но им проще уничтожить бронеход множеством других способов.

— А что насчёт пехоты? — заинтересованно спросила Дара. — Прошу прощения, мáгистер.

Магда не стала возмущаться насчёт прерывания, а лишь снисходительно махнула рукой, и я окончательно уверился, что она сегодня в превосходном расположении духа. Ко мне она докапывалась, вероятно, просто по привычке, чтобы не терять форму.

— Пехотинец не будет стоять на месте и ждать, когда вы его сожжёте, Селькова. Он немедленно отпрянет, просто инстинктивно, так что дело не зайдёт дальше лёгкого ожога. Обычная пуля будет намного эффективнее. Одним словом, в бою этот конструкт практически бесполезен, его основное применение — это аттестация Владеющих. На одном из этапов аттестации вы должны будете нагревать металлическую пластину, и по скорости нагревания будет определяться ваш ранг. Собственно, единственный метод непосредственной атаки, который используют Владеющие невысоких рангов — это бросание камней. Впрочем, Старшие этот способ тоже активно используют. Арди, вы можете сказать нам, почему именно камни?

— Ну, почему именно камни — это понятно. Камни практически всегда рядом. А почему бросание камней — вероятно, потому, что для бросания камня не нужно высвобождать энергию мгновенно. Камень можно разгонять постепенно в течение всего полёта.

— Правильно, Арди, — одобрительно кивнула Магда. — Несмотря на ваши спорные успехи в учёбе, не могу не признать, что голова у вас действительно работает. Вы совершенно правы — именно благодаря этому даже с небольшими силами можно добиться достаточно значительного воздействия.

Мои спорные успехи в учёбе? Ну-ну. Впрочем, я к таким заявлением уже давно стал относиться совершенно равнодушно. Нашу Ясеневу надо воспринимать как погоду — она есть, она такая, какая есть, и ничего с этим не поделать.

— А если камень сначала расплавить, мáгистер? — опять не вытерпела Дара.

Может, Дара тоже попаданка и те же книжки читала, что и я? Мне-то про фаерболы ещё в старшей школе всё объяснили, а вот она, похоже, ещё верит в волшебство. Хорошо хоть, про плазму ничего не ляпнула, а то Магда точно бы взбесилась.

— В принципе, такое возможно, — неожиданно согласилась Ясенева. — Разумеется, шар расплавленного камня не сможет прожечь, и уж тем более, проломить броню. Но если шар достаточно большой, то расплескавшись по броне, он выведет из строя приборы наблюдения и может вызвать пожар в машинном отделении. Возможно, даже детонацию боекомплекта. И что является огромным плюсом, его при этом не нужно разгонять до чудовищных скоростей. Однако давайте прикинем с цифрами — я полагаю, размер такого шара должен составлять как минимум одну двенадцатую кубической сажени. Если я правильно помню плотность гранита, это где-то в районе ста пудов. Владеющий, который способен за разумное время расплавить камень в сто пудов весом, затем бросить его на сотню саженей, сохраняя форму, и при этом попасть туда, куда надо — так вот, у такого Владеющего найдётся масса более простых способов уничтожить обычную бронемашину. Мне, кстати, на моём седьмом ранге такое не по силам, хотя с любой бронированной машиной я разделаюсь достаточно легко.

— Но можно ведь, например, бросить взрывчатку, мáгистер?

— Можно и взрывчатку, но зачем? — пожала плечами Ясенева. — Пушка справится с этой задачей гораздо лучше, она для этого и придумана. Хотя в истории зафиксирован случай, когда трое Владеющих добросили полсотни пудов взрывчатки к бетонной стене дота, а затем подорвали её. Но таких отчаянных безумцев вряд ли найдётся много — если бы противник вовремя заметил, что они делают, и подорвал эту взрывчатку раньше, от них даже мокрого места не осталось бы. В общем, резюме будет таким: вам — я имею в виду вообще Владеющих низких рангов, — реально доступен единственный способ атаки — бросание камней, и даже в этом вы не сможете конкурировать с орудийным расчётом.

— То есть Владеющие вообще ничего сделать не могут? — с ясно выраженным разочарованием спросил Иван.

— Если вы имеете в виду непосредственную атаку, Сельков, то да, практически ничего. Бессмысленно соревноваться с машиной, которая специально спроектирована для этой цели. Вы же не пытаетесь соревноваться в скорости бега с мотоциклом? Так почему вы считаете, что сможете стрелять лучше пушки?

Иван потрясённо смотрел на неё, да и все прочие сидели с вытянувшимися лицами. Я поймал образ от Ленки — мальчик-гаврош с разинутым ртом озадаченно чешет затылок, глядя на лопнувшую резинку рогатки. Мы-то с ней давно уже заподозрили, что с этими самыми атакующими конструктами на четвёртом курсе непременно будет какая-то засада, а вот народ, похоже, верил, что они сразу же станут разрушителями миров и всё такое.

— Включите, наконец, мозг, Сельков, — с отвращением сказала Ясенева. — Вам не приходит в голову, что есть и другие способы расправиться с противником, чем тупо его чем-нибудь долбить? Бронемашину совершенно необязательно превращать в дымящиеся обломки. Её можно вывести из боя десятком простейших способов — перебить ей гусеницу, погнуть стволы, перевернуть её. Да хотя бы просто залепить грязью приборы наблюдения. Даже вы с вашими невеликими силами вполне способны эффективно бороться с бронетехникой. И заметим, кстати, что ни один из этих конструктов не относится к атакующим.

— А что насчёт бронеходов, мáгистер? — спросил я.

— С бронеходами, разумеется, сложнее, — признала она. — Они быстрее, манёвреннее, и практически мгновенно реагируют на угрозу. Низкоранговые Владеющие не особенно эффективны против бронеходов. Но вам нужно привыкнуть к мысли, что Владеющий никогда не действует индивидуально — он работает в тесном взаимодействии с другими подразделениями. С бронеходом справится пушка, предназначенная для борьбы с бронированными целями, а вы прикроете её от контрбатарейного огня и от Владеющих противника. В бою побеждает правильная тактика и хорошо отработанное взаимодействие. Привыкайте видеть себя не какими-то сокрушителями всего на свете, а всего лишь частью хорошо обученной дружины.

Кислые физиономии студентов выглядели ужасно смешно, но я, конечно же, сохранил серьёзное выражение лица, правда, с некоторым усилием.

— Разумеется, это всё относится только к начальным рангам Владения, — сжалилась над нами Магда. — Чем дальше вы идёте по этому пути, тем больше растут ваши возможности. В конце пятого курса вас свозят на поле Милославы Арди, чтобы вы лучше понимали, на что способны по-настоящему сильные Владеющие. Уверяю вас, после того как вы увидите это поле своими глазами, разные глупости насчёт шаров из лавы и прочего будут просто вызывать у вас смех. И кстати, Арди, давно собираюсь вас спросить — тот случай с дирижаблем, когда вас прозвали…

— Вот только давайте без этого, пожалуйста, мáгистер, — перебил я её, болезненно поморщившись.

— Хорошо, не будем о прозвищах, — согласилась Ясенева. — Хотя должна заметить, что некоторые основания для этого прозвища имелись — весь экипаж дирижабля был расчленён на небольшие куски, разбросанные на значительной площади. Собрать сумели не всех, так что точное количество пострадавших до сих пор неизвестно.

— Вот как? — искренне удивился я. — Не знал этого. Наверное, какой-то побочный эффект — я там всего лишь разрезал крепления гондолы.

Очевидно, там сдвинулась далеко не единственная плоскость. Я послал Ленке карикатурную картинку себя с вытаращенными в ужасе глазами, и от неё пришло ощущение согласия. Впрочем, она уже давно сказала, что полностью осознала опасность сдвигов.

— Но я, собственно, хотела спросить не об этом. Скажите — вы использовали при этом ту же самую технику, что и ваша жена на турнире?

— Да, ту же самую, — признался я. Какой смысл отрицать очевидное?

— Вы можете рассказать о ней подробно?

— Нет, мáгистер, я не буду этого делать. И мою жену тоже можете об этом не спрашивать.

— Вообще-то, по правилам вы обязаны всё рассказать, — с напором сказала Ясенева. — Если студент на занятиях использует конструкт или технику, полученную вне Академиума, Академиум имеет право потребовать полного раскрытия всех деталей использованной техники. Ваша жена использовала эту технику в турнире, который проходил в рамках учебного процесса.

Всё верно, вот только Магда не знает, что я всегда внимательно читаю правила, и эта привычка уже много раз меня выручала.

— Вы совершенно верно процитировали правила, мáгистер, — вежливо ответил я, — но несколько неполно. Далее там сказано, что если студент отказывается это сделать, Академиум вправе обратиться к его личному наставнику, который либо обяжет студента раскрыть детали, либо подтвердит отказ. Таким образом, вы сейчас имеете право обратиться с запросом к сиятельной Алине Тириной, которая является наставником моей жены.

Ленка усмехнулась — легко представить, что ответит Алина на подобный запрос.

— С кем я спорю… — вздохнула Ясенева сдаваясь.

— Если вам станет от этого легче, госпожа Магда, — сочувственно сказал я, — эта техника для вас совершенно бесполезна. Даже если бы у меня получилось как-то её описать, вы не смогли бы её использовать.

— Вот как? — нахмурилась она. — Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду. Здесь, конечно, был бы уместен вопрос, каким образом вы оба умудрились получить Дары Силы, но и так ясно, что на него вы тем более не ответите. Ну что же, вернёмся всё-таки к теме нашего занятия. Насколько я понимаю, вам уже объяснили, что прямо атаковать Владеющих близкого к вам ранга — занятие бесполезное?

— Да, Максакова нам рассказывала, — охотно отозвалась Дарина.

Ясенева сегодня сама доброта, и Дара, похоже, расслабилась. Очень зря, особенно после того, как я так резко Магду обрубил.

— Не Максакова, а сиятельная Анна Максакова, — нахмурилась Ясенева. — Имейте уважение, Селькова, к тем, кто стоит бесконечно выше вас как по общественному положению, так и по личной силе.

Ну, вот и результат потери бдительности.

— Извините, мáгистер, — пискнула Дара.

— Извиняю, но в будущем не забывайте следить за своим языком, — величественно кивнула Ясенева. — Так вот, Владеющие разных рангов вполне ожидаемо используют разные тактики. Младшие ранги не тратят силы на бессмысленные попытки атаковать Владеющих противника. Их задача состоит в том, чтобы вовремя развеивать их конструкты и как-то защищать своих бойцов. С повышением ранга становится возможным и непосредственное участие в бою — разумеется, используя исключительно непрямые методы, которые вам будет преподавать сиятельная Анна. По мере освоения волевых воздействий ваши возможности ещё более расширятся, но от вчерашних выпускников никто, разумеется, не будет ждать многого. Ваша роль поначалу будет исключительно вспомогательной, и вам необходимо сосредоточиться на том, чтобы выполнять её хорошо. Однако я не зря сказала, что сегодня знаменательный для вас день, и что именно с сегодняшнего дня вы начинаете становиться настоящими Владеющими. Кто-нибудь может объяснить, что я имела в виду?

Магда обвела студентов глазами, но желающих высказать свои догадки не обнаружилось.

— Впрочем, я, наверное, слишком многого от вас жду, — снисходительно заметила она. — Так вот, ваша базовая подготовка успешно пройдена, и сейчас вы начинаете использовать полученные знания и навыки в комплексе, как и положено Владеющим. На моих занятиях вы будете изучать всё разнообразие конструктов, уже без каких-то малопонятных пропусков. Сиятельная Анна Максакова будет учить вас творческому их применению — поверьте, некоторые способы использования вы найдёте совершенно поразительными. А господин Генрих Менски позаботится о том, чтобы вы научились применять эти конструкты на инстинктивном уровне. Конструктов много, для них существует множество самых неожиданных применений, и я даже не упоминаю сейчас волевые воздействия, которые вообще невозможно классифицировать. В бою вы должны мгновенно определить источник опасности и выбрать правильный способ защиты. Моментально и не думая! Растеряетесь, задумаетесь, опоздаете с реакцией — всё, вы умерли. Вы станете полноценными боевиками лишь тогда, когда отработаете свои реакции на уровне рефлексов. Именно поэтому на боевой практике вас заставляют драться, чтобы вы научились атаковать и отражать атаки конструктов на рефлекторном уровне, не задумываясь и не отвлекаясь от боя с противником. Запомните раз и навсегда — ранг Владеющего очень важен, но гораздо важнее тренированные рефлексы. Ни в коем случае не расслабляйтесь, даже если вам случится сражаться с Владеющим ниже рангом — он может оказаться гораздо сильнее вас именно за счёт лучших рефлексов.

Вообще-то, это всё чистая правда — я послал Ленке картинку Владеющего, которого мы смогли убить в Риме, и от неё немедленно пришло ощущения согласия. Он был полноценным Владеющим, а мы студентами младших курсов, но он совершенно бесславно умер просто потому, что боевые рефлексы у него отсутствовали. Знание конструктов ему никак не помогло.

— Ну что же, с введением покончено, открывайте ваши тетради и записывайте, — приказала Ясенева, окончательно переходя в привычный режим стервы. — Классификация атакующих конструктов разделяет их на следующие группы…

Я приветливо кивнул охранникам в проходной, но не прошёл дальше, как обычно делал последнее время, а небрежно заявил:

— Я хотел бы встретиться с сиятельной Стефой. Выясните, пожалуйста, возможно ли это.

Реакция оказалась совершенно удивительной, как будто я только что сделал какое-то совершенно невероятное заявление. Даже не представляю, что можно было бы сказать или сделать, чтобы вогнать всю смену охраны в такой ступор.

Наконец, охранники пришли в себя, захлопнули рты и начали переглядываться.

— Какие-то проблемы? — спросил я, с интересом наблюдая за этим цирком.

— Никаких проблем, господин Кеннер, — окончательно очнулся старший смены. — Я немедленно выясню, доступна ли сиятельная Стефа. Где вас найти, когда мы наведём справки?

У меня был позыв сказать, что подожду прямо здесь, но я всё же решил не издеваться над бедными охранниками. Они ни в чём передо мной не виноваты, пусть спокойно докладывают по команде и решают, что со мной таким красивым делать.

— Далеко идти не хочу, посижу на скамейке в скверике рядом.

— Хорошо, господин Кеннер, мы немедленно всё выясним и доложим вам, — заявил старший, при этом не торопясь никуда звонить и явно дожидаясь моего ухода.

Я кивнул и вышел из проходной. Крохотный скверик рядом с проходной сиял чистотой — если мне скажут, что дважды в день его подметают и моют с мылом скамейки, меня это совершенно не удивит.

Ждать пришлось минут десять — похоже, я переполошил всю верхушку Ренских. Наконец, из проходной выскочил старший охраны и торопливо двинулся ко мне. Я с любопытством ожидал, что он мне сообщит.

— Господин Кеннер, сейчас сюда подойдёт госпожа Ханна, которая решит все вопросы, — доложил он.

Госпожа Ханна? Если я её и встречал, то её мне точно не представляли. Ну что же, посмотрим, как она решит все вопросы.

— Благодарю вас, — я кивнул охраннику, и тот с ясно различимым чувством облегчения торопливо удалился. Наконец-то сумел меня сплавить на кого-то другого, бедняга.

Ещё через десять минут в дальнем конце аллеи показалась высокая женщина, которая решительно направилась ко мне. Похоже, это есть та самая загадочная Ханна.

— Госпожа Ханна? — спросил я вставая и кланяясь. — Меня зовут Кеннер Арди.

— Я знаю, кто вы, — кивнула она. — Пойдёмте, я провожу вас.

Куда она меня проводит, интересно? Спрашивать я не стал. Вместо этого я искоса посмотрел на неё, стараясь делать это незаметно. Черты лица резковаты, но что-то знакомое в ней всё же прослеживается.

— Скажите, госпожа Ханна, — решил полюбопытствовать я, — а мы с вами, случаем, не родственники?

— Не такие уж и дальние, — усмехнулась она. — Я двоюродная сестра Ольги и Стефы.

— По линии Кеннера?

— Да уж не по линии Арди, — саркастически хмыкнула она. — Я внучка Кеннера от Златы.

— А Эльма с Нельмой кем вам приходятся?

— Они мои внучки, — она посмотрела на меня. — Мне удивительно слышать, господин Кеннер, что вы настолько не знаете своих родственников. Совсем не интересуетесь?

— Почему же не интересуюсь? Интересуюсь. Но вы ведь наверняка знакомы с историей нашей семьи. После изгнания моя мать совершенно не желала разговаривать о Ренских, эта тема у нас никогда не поднималась. О том, что у меня есть бабка Ольга Ренская, я узнал довольно поздно, и по сути, совершенно случайно.

Ханна заметно смутилась. Да, такое вот неожиданное открытие, что, оказывается, здесь и сами Ренские немного виноваты.

— Но сейчас-то такого нет, — попыталась оправдаться она.

— Тем не менее ни в какие архивы меня по-прежнему не пускают, и вообще никакой информации не дают. Прямо не отказывают, просто мои вопросы всегда оказываются немного не вовремя. Я не смог даже добиться, чтобы мне показали портреты моих предков. Как выглядели мои прапрадед и прапрабабка я узнал только тогда, когда вы поставили их статуи у входа.

Она смущённо молчала, и я решил её добить окончательно:

— Скорее всего, дело в том, что изгнание отсекает все родственные связи. Формально мы вообще не родственники, и я полагаю, что Ренские до сих пор не могут решить, кем же мы вам в конечном итоге приходимся. Предположу, что вы остановились на том, что мы просто дружественная семья, а чужих людей, пусть и из дружественной семьи, в семейные архивы не пускают.

— Вы даже не представляете, насколько неправы, — со вздохом сказала она. — Вы сейчас сами убедитесь, что вы для нас не чужой человек. Но то, что вы сейчас рассказали, это просто вопиющее безобразие, и я обещаю, что разберусь с этим вопросом. И кстати, должна поблагодарить вас за внучку. Эльма очень тяжело переживала ту историю, но после разговора с вами стала совершенно по-другому на это смотреть и поехала туда с энтузиазмом.

Я не сразу понял, про какую историю она говорит, а потом вспомнил — Стефа говорила, что была какая-то безобразная драка, после которой Эльму в наказание сослали в Рифейск на место Анны, которая вернулась в Новгород.

— Ваши старшие просто не сразу поняли, что благодаря контактам с карлами Рифейск вдруг стал очень перспективным направлением, а вовсе не ссылкой, — пояснил я. — А потом стало поздно что-то менять, так что Эльма, можно сказать, случайно вытянула счастливый билет. Если сама не оплошает, то сможет добиться многого. Но моей заслуги в этом никакой нет — она бы и без меня очень быстро осознала перспективы. Кстати, как у неё дела на новом месте?

— Всё так, — кивнула Ханна. — Однако наша семья тем не менее вам благодарна. Про дела у неё говорить пока рановато, но первые признаки действительно обнадёживают.

Дальше мы шли молча. Вошли в главное здание, где располагался кабинет Ольги, но не стали подниматься по главной лестнице, а свернули в боковой коридор, где сразу за следующим поворотом обнаружился пост охраны за мощной решёткой, перегораживающей коридор. И пост совсем не декоративный — охранники внимательно рассмотрели наши лица, прежде чем открыть решётку и пропустить нас. Затем последовал длинный коридор с несколькими поворотами. и я заметил в стенах несколько щелей, не очень успешно замаскированных лепниной и подозрительно похожих на амбразуры. Я сразу же догадался, куда мы идём, а после того как мы прошли ещё один пост охраны и вышли к лифту, догадка превратилась в уверенность.

Лифт пошёл, конечно же, вниз — кому, как не Ренским, устраивать себе подземную норку? Да и норка у них наверняка не одна — я даже не удивлюсь, если мне скажут, что у них есть подземный ход до самого поместья, и они ездят в дальнее подземелье по какой-нибудь подземной узкоколейке.

Спускаясь в закрытом лифте, невозможно оценить глубину, но ехали мы достаточно долго, так что можно уверенно сказать, что подземелье расположено очень глубоко. Думаю, достаточно взорвать лифтовую шахту, и оно станет совершенно неприступным. У старших Ренских, очевидно, безопасность стоит на первом месте — детская травма войны родов так просто не прошла.

Наконец, лифт остановился, и перед нами открылся большой зал с дверями в каждой стене. Если не считать отсутствия окон, помещение было похоже на гостиную в богатом доме — хорошая мебель, неплохие картины на стенах, большой пушистый ковёр на полу. Мы двинулись направо — за ореховой дверью находился широкий коридор с несколькими дверями. Я думал, что наш путь закончится за какой-то из них, но Ханна двинулась дальше. Шли мы достаточно долго, и я с удивлением осознал, что подземный комплекс гораздо больше, чем я представлял и, скорее всего, в самом деле выходит за пределы имения Ренских.

У большой двустворчатой двери Ханна остановилась.

— Вам сюда, господин Кеннер, — сказала она, показывая рукой на дверь, а затем развернулась и двинулась обратно. Я проводил её взглядом, задумчиво хмыкнул и повернул ручку двери. Я ожидал увидеть там либо Ольгу, либо Стефу, но обнаружил обеих.

— Здравствуйте, дамы, — приветливо заявил я. — Рад вас видеть.

— Здравствуй, Кеннер, — недовольно отозвалась Ольга. — Ну и зачем ты нас так срочно требовал?

— Срочно требовал? — удивился я. — Это ты про меня?

— Не требовал? — в свою очередь, удивилась Ольга.

— Я всего лишь сказал, что хотел бы встретиться со Стефой и попросил выяснить, возможно ли это. Это дословная цитата. Если бы мне сказали, что встреча невозможна, я бы просто развернулся и поехал по своим делам.

Ольга переглянулась со Стефой, и обе тяжело вздохнули.

— А чего вы ожидали? — спросил я, без спросу усаживаясь в самое удобное с виду кресло. — Так ведь всегда и бывает, когда фраза проходит через нескольких людей. Каждый перескажет в меру своего понимания, да ещё и добавит немного драмы.

— Понятно, — кивнула Ольга. — То есть у тебя нет никакого срочного дела?

— Совершенно никакого, — отказался я. — Просто у меня сегодня по расписанию занятия с личным наставником, вот я и решил выяснить, здесь ли Стефа, и если здесь, то готова ли со мной позаниматься.

— Позанимаемся, конечно, Кеннер, — отозвалась Стефа. — Но про то, что мы здесь, никому не говори, пожалуйста.

— Я что — похож на идиота? — оскорбился я. — Это прежде всего в моих интересах, это ведь моя дружина в Трире сидит. И кстати, я вам очень за это благодарен. И Бернар тоже — он сказал, что его семья не забудет помощь новгородских родственников в трудный для них час. Надо бы вам при случае, наконец, познакомиться лично.

— Надо бы, — согласилась Стефа, и Ольга тоже кивнула. — Как там дела, кстати?

— Пока тихо. Войска герцога расположились недалеко, но никакого желания штурмовать Трир пока не проявляют.

— А проявляли? — поинтересовалась Ольга.

— Вот знаешь, Ольга — почему-то и раньше не особо проявляли. Продемонстрировали намерение и на этом успокоились. Не знаю, что там у них творится, и какие у них планы. Но пока они не знают точно, что вас в Трире нет, то, скорее всего, штурмовать и не станут, даже если собирались.

— А как у тебя вообще дела? Как наши девочки справляются с твоим хранилищем? Там что-то дело не очень быстро идёт — точно никаких проблем нет?

— Проблемы если и есть, то на нашей стороне. С первыми двумя уровнями уже более или менее понятно, а вот на третьем есть выходы в сеть естественных пещер, и мы пока не знаем, что с ними делать. Проектировщики сейчас разбираются, как их можно приспособить для чего-то полезного. А вообще, Эрик вашими девочками очень доволен — работают быстро, без капризов и задержек, делают хорошо. Там просто очень большой объём работ, Стефа вот знает, какое оно огромное, это подземелье. Главное, что они первый уровень в основном уже укрепили, и мы теперь можем приступать к нулевому циклу на поверхности.

— Так что ты собираешься там хранить?

— Ну не старые же ботинки. Документы, ценности — что там ещё можно придумать?

— В таком огромном хранилище?

— Ольга, ты так это говоришь, что можно подумать, будто это я его таким огромным построил, — недовольно сказал я. — Мне это подземелье практически тайком всунули. Я на этом участке хотел всего лишь построить детский центр и лечебницу. Подземелье мне там и даром не сдалось, туда же ни детей, ни больных не засунешь. Вот и приходится делать с ним что-то, на что воображения хватило.

— Ну, мы можем только гадать, на что у тебя воображения хватило, — развеселилась Стефа. — Будем с интересом наблюдать. Мы с Олей уже поспорили — она говорит, что ты не сможешь из этого подземелья что-то выжать, а вот я уверена, что мы ещё локти кусать будем, что сами его не отхватили. Я в тебя верю, Кеннер.

— Спасибо, бабушка, — кисло сказал я. — Хотел бы я знать, кто из вас выиграет. Ладно, что мы о грустном. Познакомился сейчас с Ханной, даже не знаю, кем она мне приходится…

— Троюродной бабкой, — пояснила Ольга с усмешкой.

— Да неважно. В общем, она сказала, что у вас что-то вроде получается с карлами.

— Да, Кеннер, хорошую ты нам свинью подложил с этими карлами, — грустно сказала Ольга. — Жирную такую.

— Не понял, — удивился я. — Что я такого сделал?

— На самом деле ты ни в чём не виноват, конечно, — сказала Стефа с усмешкой. — Просто момент получился очень уж неудачный. Оля послала Эльму в Рифейск, как у нас обычно со штрафниками принято делать, а в результате сейчас многие возмущаются. Получается, что вместо того, чтобы Эльму наказать, ей выдали перспективное дело, которое роду не каждое столетие выпадает.

— А обратно уже не отыграть, — понимающе кивнул я.

— Обратно отыграть ещё хуже будет. Получится, что как только она начала реабилитироваться, подняв целое новое направление, у неё это сразу же отобрали и отдали какому-то любимчику. Здесь уже возмутятся даже те, кто Эльме не сочувствовал.

— Ну я же не знал, — развёл я руками. — Да от меня на самом деле ничего и не зависело — карлы и так к вам бы пришли, просто потому, что больше не к кому. И Эльма не такая дура, чтобы не увидеть здесь интересную возможность.

— Да это понятно, Кеннер, не бери в голову, — махнула рукой Стефа. — Оля просто ворчит. В самом деле, достали уже недовольные. Сами они почему-то в Рифейск не рвались. Мы бы любого желающего туда послали, Анну всё равно надо было замещать. Но никто ведь туда ехать не желал, зато, как только выяснились перспективы, сразу всем захотелось в Рифейск. И главное, все понимают, что сами виноваты, но всё равно гундёж идёт по углам.

— Всегда обидно, когда что-то хорошее достаётся не тебе, — глубокомысленно заметил я, а сёстры дружно фыркнули, видимо, истолковав мои слова не совсем правильно. — Я в общем говорю, не про себя. А когда что-то хорошее достаётся штрафнику вместо наказания, то понятно, что всем будет особенно обидно. Но отбирать действительно нельзя — кому бы вы ни отдали, все остальные возмутятся, что отдали не им.

— Так и есть, — подтвердила Стефа. — Так что пусть Эльма этим занимается. Но мы ей сказали, что наказание на ней по-прежнему висит, только отложенное. И только от неё зависит, спишется оно или нет. Но она неплохо начала, так что, скорее всего, спишем. Кстати, Кеннер, ты же у нас машиностроитель, должен интересоваться перспективными сплавами.

— Я же управленец, а не прямо вот машиностроитель, — виновато сказал я. — А что, у карл есть что-то действительно интересное?

— У них не просто интересные, у них потрясающие сплавы. Они умеют делать их молекулярной диффузией, то есть превращать в сплав материал готового изделия.

— Ту блестяшку, что мы продали, тоже молекулярной диффузией делали, — припомнил я.

— Ты мне про свою блестяшку, не напоминай, пожалуйста, — попросила Ольга. — А то я, как про неё вспоминаю, так у меня сразу появляется ощущение, что кто-то сошёл с ума, и это, скорее всего, я.

— Не буду, — послушно согласился я. — Да у меня и самого подобное чувство возникает.

— У вас там просто сплав металлов, — продолжала Стефа. — Впечатляет, но всё же как-то привычно. Но карлы могут делать соединения металлов с любыми материалами, даже со сложными органическими молекулами. Они прислали кое-какие образцы, наши специалисты просто с ума сходят.

— Давайте мы пришлём к вам наших инженеров, — предложил я. — Они прикинут, где можно использовать новые сплавы. Может, даже получится придумать что-нибудь совершенно новое. Тогда можно будет поговорить уже конкретно по объёмам и ценам.

— Присылайте, подумаем вместе, — согласилась Стефа. — Если появятся перспективы нового продукта, то мы бы поучаствовали в совместной разработке. Ладно, что у тебя с учёбой?

— У нас новая важная веха, мы начинаем становиться настоящими Владеющими, — процитировал я Магду. — Во всяком случае, Ясенева утверждает именно это. Будем изучать так называемые атакующие конструкты, которыми ни один нормальный человек никого атаковать не станет. Анна Максакова начала нас учить, как использовать наши знания и умения максимально подлым образом. В общем, педагогическая рутина, всё как обычно.

— Понятно, — засмеялась Стефа. — Ну, пойдём, позанимаемся, не будем мешать Оле работать.