Ветры Запада. Книга 2

Глава 9

— Их гораздо больше, чем я ожидала, — задумчиво заметила Кира, глядя в окно, выходящее на парадный подъезд, куда один за одним подъезжали роскошные лимузины.

— Очень наглядная демонстрация того, как репутация превращается в деньги, — усмехнулся я. — А ты всегда этот момент недооценивала.

— Я уже поняла, что была неправа, — серьёзно кивнула Кира. — Я раньше просто не понимала, как это делается.

— А как это вообще будет происходить? — робко спросил Кальцит.

Я категорически потребовал, чтобы Кальцит приехал в Новгород на аукцион, который, собственно, и был презентацией нашего товарищества обществу. Кальцит неохотно подчинился, но чувствовал себя ужасно неловко. Я всё-таки не ожидал, что он сбежит, однако на всякий случай за ним приглядывал.

— Вы вообще знаете, что такое аукцион и как он проходит? — спросил я.

— Только теоретически, — признался Кальцит. — Все выкрикивают свою цену, а побеждает тот, кто даст больше всех.

— По сути верно, — подтвердил я. — Нюансы различаются, конечно. В нашем случае нюанс состоит в том, что для допуска к аукциону необходимо внести учтённый банком чек или безотзывный аккредитив — в общем, любое безотзывное обязательство на пятьдесят тысяч гривен. Участнику взамен выдаётся золотая табличка с номером, которая и является допуском к аукциону. В конце аукциона эти обязательства возвращаются всем, кроме победителя. Победитель вносит разницу до размера ставки и получает свой приз.

— А если не внесёт? — заинтересовался Кальцит.

— Тогда ему ничего не возвращается, а моя жена будет очень, очень счастлива. Она прямо запала на эту брошку и с радостью внесёт разницу сама.

— То есть мы получим как минимум пятьдесят тысяч?

— Как минимум, — подтвердил я.

— Это очень много, — глубокомысленно сказал Кальцит.

— Увы, не настолько уж много, почтенный. Наше товарищество уже затратило огромную сумму на оборудование лавки. И не забывайте о стоимости материалов — ту же слезу Пожирателя вам ведь не даром отдали. Ремесленники тоже взяли с нас немало. Наше семейство выдало товариществу беспроцентный кредит на текущие расходы, но эти деньги придётся вернуть. Как только мы вычтем из пятидесяти тысяч все расходы, сумма сразу же перестанет радовать глаз. Да, да, так обычно и бывает — вот госпожа Кира подтвердит. После этого нам надо будет оставить часть суммы на текущие расходы товарищества. Потом поделим остаток пополам — и от согревающей сердце суммы останутся крохи.

— Вы как-то совсем не стараетесь меня воодушевить, — помрачнел Кальцит.

— А у меня такой задачи и нет, — хмыкнул я. — Я предпочитаю, чтобы вы здраво оценивали перспективы. Впрочем, на самом деле всё обстоит не так уж плохо. Вы получите достаточно продуктов, чтобы нормально прожить до следующего поступления. У товарищества будет достаточно денег, чтобы оплачивать расходы, не прибегая к займам. И ещё у вас наверняка останется некая свободная сумма, пусть и небольшая. И мы всё же говорим о самом худшем случае. Я надеюсь, что мы выручим больше, чем пятьдесят тысяч.

— Выручим, конечно, — подтвердила Кира. — Какая-то торговля ведь обязательно будет. Вопрос только в том, насколько больше выручим.

— Вот скоро и узнаем, — пожал я плечами. — Пойдёмте в зал, пора уже и начинать.

— Алина! — обрадовался я. — Не передать словами, как я тебе благодарен! Спасибо, что откликнулась!

— Не стоит благодарности, — махнула рукой Алина. — Не так уж велика услуга.

— Может и невелика, зато оказана вовремя. Видишь, как у меня неудачно с дружиной получилось? Понадобилась как раз тогда, когда её нет.

— Не волнуйся, Кеннер, мои девочки никого не пропустят. Они полностью перекрыли все подходы. А вообще, ты уверен, что опасность действительно есть? Мне просто интересно — неужели кто-то рискнёт напасть ради этой брошки?

— Ради брошки? Нет, конечно, — отрицательно покачал я головой. — Эта брошка никому не нужна, её же не получится продать. Даже тот, кто не против покупки краденого, не станет покупать вещь, которую невозможно носить. Мы ведь сразу придём к нему с неприятными вопросами. Дело совсем в другом. Посмотри, сколько здесь людей, и прикинь, сколько нам принесли безотзывных обязательств на пятьдесят тысяч гривен каждое. Вот как раз из-за этих денег у многих может полностью отключиться чувство самосохранения.

— Действительно, — с удивлением сказала Алина. — Я как-то даже и не задумалась об этом.

— А многие задумались, и ещё как. Антон Кельмин докладывал, что вся преступная братия возбудилась до предела. Им страшно даже подумать о таком, но сумма просто сводит их с ума. Я надеюсь, что они всё же не решатся, но кто их знает?

— Да, соблазн большой, — задумчиво покивала Алина. — Знаешь, я, пожалуй, схожу, предупрежу девочек, что опасность реальная, и чтобы они были повнимательнее.

Она направилась к выходу, а я двинулся дальше и практически сразу наткнулся на Нежану Чермную с бокалом в руке. Она радостно замахала мне, а официант тут же воспользовался случаем, чтобы от неё улизнуть. Не знаю, чем она его так достала, но учитывая её энергичность, бедняге явно пришлось несладко.

— Госпожа Нежана, — поклонился я.

— О, господин Кеннер, — защебетала она. — Я так рада вас видеть, так рада! Как ваши успехи?

— Вполне успешны, — уклончиво ответил я.

— Ха-ха, — засмеялась она. — Ну, я и не сомневалась. Случайно услышала, что вы тоже подались в горняки. Поздравляю!

Случайно услышала, как же. Я уже давно понял, что в их компании горняков Нежана выступает кем-то вроде делегата. И очень пробивного — с её неиссякаемой энергичностью она может прогнуть кого угодно. Во всяком случае, сопротивляться ей не так-то просто.

— Ну что вы, в какие ещё горняки? — возразил я. — Один жалкий золотой прииск ещё не делает меня горняком.

— К чему эта неуместная скромность, господин Кеннер? — с улыбкой пожурила она. — Не такой уж он и жалкий.

— Скажу вам совершенно честно, госпожа Нежана: горное дело — совсем не наш профиль. Прииск для нас скорее навязанная обуза, а вовсе не актив.

— Золото — весьма прибыльная тема, — заметила она.

— Прибыльная, — согласился я. — При наличии своего прииска, своего аффинажа, а главное — своих покупателей золота.

Чермная согласно кивнула. С проблемами золотодобывающей отрасли она явно неплохо знакома.

— Будете и дальше делать аффинаж у Орловских? — деловито поинтересовалась она.

Ключевой вопрос — если мы собираемся ставить свой аффинажный завод, значит, нам в любом случае придётся расширять добычу, чтобы обеспечить его сырьём. А значит, нам так или иначе придётся влезать в горное дело, отпихивая локтями других.

— Мы сейчас пытаемся понять, насколько рентабельно делать свой аффинаж для единственного прииска. Если это окажется нерентабельным, придётся работать с Марцином Орловским, деваться нам некуда. Серьёзный завод нам загрузить нечем.

— Вы же с карлами наладили контакты? Могли бы обогащать их сырьё.

— У них свои методы очистки — подозреваю, даже получше наших. Да и объёмы у них маловаты. А знаете, госпожа Нежана — вы сейчас подали мне неплохую идею. Возможно, карлы смогут обогащать наш шлих, и возможно, это окажется для нас достаточно выгодным. Большие объёмы они не потянут, так у нас больших объёмов и нет.

— То есть расширяться вы не собираетесь?

— Категорически не собираемся, госпожа Нежана, так и передайте всем заинтересованным лицам.

— Обязательно передам, — ослепительно улыбнулась она. — Ах, да что это я? Единолично заняла хозяина приёма — как невежливо с моей стороны! Не смею вас больше задерживать, господин Кеннер, и прошу простить меня за назойливость.

Я с улыбкой поклонился в ответ и двинулся дальше. Надеюсь, я смог её убедить, что не собираюсь никому наступать на ноги. Нам ещё не хватало интригующих против нас горняков. Собственно, серьёзных неприятностей они нам сделать не в силах, но на разнообразные мелкие пакости их возможностей вполне хватит.

— Бери, рад тебя видеть, — я тепло приветствовал Беримира Хомского. — Влада, дорогая, зачем тебе эта дорогостоящая побрякушка? Ты и так прекрасно выглядишь.

— Пригодится, — смущённо улыбнулась Влада.

— Дочь хочет, — развёл руками Беримир. — Погоди немного, Кеннер, вот появится у тебя дочь, и ты сам поймёшь, как сложно сказать ей «нет».

— У меня для этого жена есть, — засмеялся я, — пусть она и говорит. А если серьёзно, Влада — не хочется тебя огорчать, но на всякий случай не очень рассчитывай, что тебе удастся купить эту брошку.

Они оба вопросительно на меня посмотрели.

— Несколько номеров получили никому не известные личности, которые похожи скорее на поверенных.

— Анонимные покупатели! — сразу догадался Беримир. — Князья?

— Не знаю, но очень даже возможно. Один из князей, не буду называть имя, действительно проявлял интерес.

На Владу было жалко смотреть.

— Извини за плохую новость, Влада, — сказал я сочувственно, — но лучше уж узнать сразу. Лена тоже эту блестяшку хочет, и у неё тоже вряд ли получится.

— Может, следующую можно будет как-нибудь зарезервировать? — с надеждой спросила она.

— Не уверен, — покачал я головой. — Даже если у нас получится опять достать нужные ингредиенты, я не знаю, как можно убедить компаньона продать такую вещь помимо аукциона. А на аукционе сама видишь что творится.

Влада грустно посмотрела на немаленькую толпу самых богатых людей княжества и вздохнула:

— Ничего не выйдет, да, пап?

— Рано отчаиваться, дочь, — приободрил её Беримир. — Мы рассчитывали на семьдесят тысяч, — сказал он мне. — Но я, пожалуй, смогу поднять до восьмидесяти. Хватит, как ты думаешь?

— Не знаю, честно, — пожал я плечами. — Лену вы точно обойдёте — не думаю, что она дойдёт хотя бы до семидесяти. А вот насчёт остальных у меня даже мыслей никаких нет. Не расстраивайся, Влада — тебе ведь действительно не очень-то и нужно. А если что, наша мама наверняка не откажется тебе помочь. Ну ладно, мне пора уже начинать, не грустите.

Я взобрался на подиум и встал рядом с конторкой аукциониста. Никто этого, конечно же, не заметил, разговоры продолжались, и я похлопал в ладоши, чтобы привлечь внимание. Как это обычно и бывает, кто-то подумал, что сейчас положено хлопать, и захлопал тоже, а прочие решили, что раз вокруг хлопают, то им тоже надо. Совершенно неожиданно получив аплодисменты, я не выдержал и засмеялся.

— Благодарю, но аплодисментов я пока не заслужил, — я с улыбкой поднял руки вверх и дождался, пока не установилась полная тишина. — Дамы и господа, я рад всех вас видеть в нашей скромной лавке. Для тех, кто меня не знает: моё имя Кеннер Арди, и я глава семейства Арди. Интересы нашего семейства лежат в разных областях, но изначально мы артефакторы. Я думаю, что наши мобилки знают даже те, кто никогда не слышал об Арди.

Лёгкий шум голосов прокатился по комнате. С мобилками все определённо были знакомы.

— Совсем недавно мы установили связь с народом рифов, которые живут под Рифейскими горами и создают потрясающие вещи из металла и камней. Уверен, что все уже оценили уровень мастера, создавшего эту брошь… позвольте мне представить его. Почтенный Кальцит, прошу вас подняться ко мне.

Кальцит неловко залез на подиум и застенчиво поклонился. Его смущение ощущалось буквально на физическом уровне.

— С самого первого момента нашего знакомства я не устаю восхищаться его работами. Кстати, я заметил, что многие дамы обратили внимание на гарнитур моей жены — эти серьги и кулон тоже работа почтенного Кальцита.

На несчастном Кальците скрестились сразу много задумчивых взглядов, и он слегка поёжился. По сравнению с Ленкиным гарнитуром украшения большинства дам выглядели купленными на распродаже, и женщины это остро чувствовали. Думаю, сразу же после аукциона ему необходимо уезжать в свои Рифеи и прятаться там от заказчиков. Здесь ему покоя точно не дадут.

— Мы с почтенным Кальцитом подумали и решили: рифы — ювелиры, Арди — артефакторы, так почему бы нам не объединить наши усилия? Мы создали товарищество «Сад камней», и вот перед вами, дамы и господа, первый результат наших совместных трудов: брошь «Рифейская роза»!

Я взмахнул рукой, и в витрине включилась дополнительная подсветка. Подставка с брошью поднялась вверх и начала медленно вращаться, а на самой броши скрестились лучи. Рубиновый бутон отбрасывал алые отблески, а мелкие бриллианты, изображающие капельки росы, ослепительно сверкали в ярком свете. Дамы, да и не только дамы, не смогли сдержать восхищённые ахи.

— Позвольте мне, дамы и господа, немного подробнее рассказать о том, что вы видите перед собой. Бутон розы выточен из цельного рубина — только представьте себе эту работу! Превратить цельный камень в бутон из тончайших лепестков — это, безусловно, потрясает воображение!

— С тем резцом, что подарили мне вы, это было не так уж сложно, — смущённо сказал Кальцит.

— Не пытайтесь преуменьшить свои заслуги, почтенный, — укоризненно заметил я. — Инструмент очень важен, но гораздо важней рука, которая его держит. Идём дальше, дамы и господа: рубиновый бутон держится на платиновом стебле. Сам стебель, листочки и шипы — это всё платина. Кто-то мог бы подумать, что поверхности каким-то образом придали зелёный оттенок, и ошибся бы. Это неокрашенный сплав платины с несколькими редкими ингредиентами. Замечу, что слово «сплав» здесь не совсем подходит — некоторые из этих добавок не выносят высокой температуры, так что этот металл был получен сложным процессом молекулярной диффузии в монокристалл платины. Если говорить простым языком, стебель этой розы был целиком выращен из металла.

Я оглядел присутствующих — все слушали меня предельно внимательно. В общем-то, ожидаемо — если человеку предлагают заплатить такие деньги, совершенно естественно, что он хочет узнать, за что.

— У многих из вас сейчас наверняка возник вопрос — зачем такие сложности? Только для того, чтобы придать платине зелёный оттенок и сделать металлический стебель похожим на настоящий? Нет, дамы и господа, не только! Давайте вспомним, как работают амулеты — например, обычный амулет защиты от пуль, который вы можете увидеть на охранниках в этом зале. Такой амулет работает час, полтора, иногда два, а затем он должен день, а то и больше, лежать и восстанавливать заряд. Любой артефакт тратит энергию, и должен откуда-то её брать. Если владелец амулета не является одарённым, амулету приходится собирать свободную энергию из окружающей среды, и процесс этот совсем не быстрый. Я думаю, вы уже начали догадываться, в чём особенность «Рифейской розы» — она не нуждается в сборе энергии. Или, если сказать точнее, она собирает энергию быстрее, чем тратит, и именно в этом и состоит функция её стебля. И если бы стебель состоял не из этого сплава, то роза полностью тратила бы свою энергию примерно за пятнадцать минут, а затем нуждалась бы в нескольких днях для её восполнения. Но здесь мы приходим к главному вопросу: так на что же именно она свою энергию тратит?

Я сделал драматическую паузу. В зале царила полная тишина, никто не отрывал от меня глаз.

— Мужчинам это может показаться ерундой, но я уверен, что женщины её действие оценят. Собственно, это подробно описано в буклетах, которые получил каждый из вас, но я повторю для тех, кто не любит читать буклеты. Во-первых, «Рифейская роза» нормализует гормональную активность. Если вы будете часто и подолгу её носить, у вас никогда не будет прыщей, угрей, и тому подобных воспалений, а кожа приобретёт приятную бархатистость. Во-вторых, роза нормализует обмен веществ и убирает избыточный вес. Если, конечно, увлечение пирожными будет оставаться в пределах разумного, — я улыбнулся, а в зале послышались смешки. — И наконец, она поможет своей хозяйке меньше уставать и всегда быть в хорошем настроении. Я полагаю, дамы и господа, всё это отвечает на главный вопрос: почему мы просим столько денег всего лишь за брошку, пусть даже очень красивую. А теперь я готов ответить на ваши вопросы, которые у вас наверняка появились.

По толпе прокатилось лёгкое оживление. Кто бы сомневался, что вопросы будут, и кое-какие, конечно же, с подвохом. А вот и первый — руку поднял Богдан Воцкий, наш конкурент из машиностроителей. Ну, на самом деле не конкурент — с Воцкими мы никак не пересекались, если не считать того, что они в своё время тоже претендовали на четвёртый механический. Но кружок машиностроителей вообще относится ко мне насторожённо. Молодой, наглый, с явной поддержкой князя за спиной — чего от него ждать? Вроде пока старается никому дорогу не переходить, но что будет дальше? Так что враждебности не проявляют, но в свой круг принимать не спешат.

— Скажите, господин Кеннер, почему такой полезный амулет никто не придумал раньше? Не подумайте, что я сомневаюсь в ваших словах, но неужели до вас это никому не пришло в голову?

— Разумеется, всё это давно придумали, господин Богдан. Нам пришлось немало потрудиться, чтобы объединить отдельные структуры для получения комбинированного эффекта, но все они уже были разработаны раньше. Такие амулеты не делали вовсе не потому, что это невозможно — их могли использовать только сильные одарённые, которым они просто не нужны. Сильные одарённые и так воздействуют на себя безо всяких амулетов, на инстинктивном уровне. Вряд ли вам когда-либо приходилось видеть Высшую с прыщами или излишним весом, не так ли?

— Однако я заметил здесь сиятельную Алину Тирину, — он вежливо поклонился Алине. — Со всем уважением, сиятельная.

— Сиятельной Алине такой амулет, разумеется, ни к чему, — я тоже вежливо поклонился Алине. — Она находится здесь как моя личная гостья.

— Я тоже участвую в торгах, Кеннер, — она помахала золотой табличкой.

— Тебе-то эта брошка зачем, Лина? — я настолько растерялся от удивления, что совсем забыл о формальном обращении.

— Она красивая, — тонко улыбнулась Алина, и лица сразу нескольких женщин непроизвольно приобрели кислое выражение. Мать большого рода бедной, очевидно, не была и ставки могла поднять высоко. Я просто молча закатил глаза.

— А госпожа Лена тоже будет участвовать в торгах? — подала голос Нежана Чермная.

Вопрос, которого я ждал, и из-за которого пытался Ленку отговорить от участия. Участие кого-то из своих почему-то всегда наводит на мысли о нечестной игре.

— Увы, госпожа Нежана, — развёл я руками, — у меня не получилось её отговорить несмотря на то, что я очень старался. Госпоже Лене этот амулет совершенно не нужен, и это даже не вспоминая о возможностях нашей матери. Для неё, как и для сиятельной Алины, это просто очередная красивая блестяшка, — некоторые женщины слегка поморщились. — Но я не могу запретить жене тратить её личные деньги. Могу лишь надеяться, что она не увлечётся и не зайдёт в этом слишком далеко.

— А ваша жена действительно хочет приобрести эту вещь? — спросил неизвестный мне господин. — Или её цель просто в том, чтобы, так сказать, оживить торговлю?

То есть в том, чтобы заставить других повышать ставки — довольно оскорбительное предположение. Смысл его, разумеется, дошёл до всех, и на мне скрестилось множество любопытных взглядов. Скандал оживляет любое мероприятие и обычно интересен всем — кроме хозяев, конечно.

— Господин… — я вопросительно на него посмотрел.

— Я не отсюда, — коротко ответил тот.

Всё понятно — представитель какого-то важного лица, который предпочитает остаться неизвестным. Может даже, представитель князя Смоленского — тот ведь очень интересовался предметом аукциона.

— Я бы вызвал вас на дуэль, достойный, за подобное предположение, но я не хочу омрачать это событие скандалом. Впрочем, я надеюсь, что позже у нас с вами найдётся возможность обсудить ваше заявление подробнее. Оправдываться я, разумеется, не собираюсь. Скажу лишь одно: если бы я вдруг опустился до подобных методов, то подставным покупателем была бы не моя жена, которую прекрасно знают все присутствующие, а кто-нибудь безымянный и никому не известный. Вроде вас, достойный.

В эмоциях у него ощущалось сильное чувство страха. Скорее всего, это обычный поверенный, который привык иметь дело с купцами и просто не подумал, как подобное предположение воспримет дворянин.

— Прошу прощения, я ничего такого не имел в виду, — торопливо пробормотал он.

Я кивнул и отвёл от него взгляд.

— Ещё вопросы, дамы и господа?

— У меня есть вопрос, если позволите, господин Кеннер, — послышался бархатистый голос слева. Я обернулся и увидел Асту Соболеву. Когда-то она была Астой Дорич, а потом случилась романтическая история, от которой впечатлительных дам до сих пор пробивает на слезу. История закончилась счастливо — Аста Дорич стала Астой Соболевой и идеалом молодых романтичных дурочек. Случилось это лет так тридцать назад, Аста с тех пор родила двоих детей, но по-прежнему оставалась редкой красавицей.

— Слушаю вас, госпожа Аста, — галантно поклонился я.

— Я согласна, что уникальный артефакт стоит таких денег. Но только если он останется уникальным. Не случится ли так, что через некоторое время подобные артефакты появятся в широкой продаже и по совсем другой цене?

— Прекрасный вопрос, госпожа Аста, — улыбнулся ей я. — Не рискну ничего гарантировать — в жизни случаются самые неожиданные вещи, а я всё же не артефактор, чтобы рассуждать, что возможно, а что нет. Скажу лишь о том, что знаю сам. Как я уже упоминал ранее, этот амулет стал возможным лишь благодаря свойству быстрой подзарядки. Свойство же это обусловлено одним редким кристаллом, который называется Слезой Пожирателя душ. И если слово «слеза» здесь употребляется в поэтическом смысле, то в названии существа нет никакой поэзии. Это название представляет собой совершенно буквальное описание. Из чего нетрудно сделать вывод о том, насколько сложно этот ингредиент получить, и сколько он может стоить. Я очень надеюсь, что эта слеза была не последней, и мы сможем получать эти кристаллы хотя бы изредка, но насчёт широкой продажи можете не беспокоиться. А особенно насчёт другой цены. Пятьдесят тысяч — это последняя цена, за которую мы готовы продать артефакт со слезой Пожирателя. Я сказал «последняя» в том смысле, что если мы сможем продать подобный артефакт всего лишь за пятьдесят тысяч, то он будет последним изготовленным. Мы найдём для слёз лучшее применение — если сможем их получить, конечно.

— Господин Кеннер, — поднял руку Тарас Куница, глава небольшого нейтрального семейства, — вы гарантируете, что ношение этого амулета не причинит вреда хозяйке?

К Тарасу в обществе относились с некоторой иронией, впрочем, довольно добродушной. Он долгое время ходил в холостяках, причём настолько долго, что общество решило, что он никогда не женится, а его племянник уже начал открыто называть себя наследником. Но затем Тарас встретил Людмилу Зуеву, дочь мелкого дворянина, и влюбился без памяти. Что удивительно, девица даже не была красивой, только что не страшной. Сейчас у Людмилы Куницы обозначился заметный животик, а забота Тараса приняла настолько гипертрофированный характер, что общество начало посмеиваться. Племянник ходил мрачный.

— Понимаю вашу озабоченность, господин Тарас, — кивнул ему я. — Это серьёзный вопрос, и мы отнеслись к нему со всей серьёзностью. Вместе с амулетом покупатель получит два подписанных заключения экспертов. Старший ремесленник Круга Силы Януш Ожеховский исследовал этот амулет и дал заключение, что он действительно выполняет заявленные функции и ничего, кроме них. Сиятельная Милослава Арди проверила эти заявленные функции и дала своё заключение об их влиянии на организм и примерной силе воздействия.

— Благодарю вас, господин Кеннер, — слегка поклонился мне Куница. — Я полностью удовлетворён вашим объяснением.

Я обвёл глазами собравшихся — никто больше не изъявлял желания задать вопрос.

— Если больше вопросов нет, позвольте на этом закончить вступление. Дамы и господа, я уступаю место нашему аукционисту Станиславу Ольшевскому. Прошу вас, почтенный Станислав.

Аукцион начался бодро — аукционист едва успел взять молоток в руки, как тот самый неизвестный, с которым у меня вышла небольшая размолвка, вскинул руку с табличкой и выкрикнул: «Шестьдесят!».

— Однако! — удивился почтенный. — За всю мою карьеру не припомню такого решительного начала аукциона. Номер сорок восемь предлагает шестьдесят тысяч — желает ли кто-нибудь возразить?

— Шестьдесят пять, — негромко сказала Алина.

— Сиятельная, — поклонился ей аукционист. — Номер двадцать два предложил шестьдесят пять тысяч. Дамы, господа?

— Семьдесят! — поднялась рука с табличкой.

— Семьдесят тысяч от номера тридцать один. Будут ли новые предложения?

Я тихонько подошёл к Ленке.

— Я даже не успела ни одной ставки сделать! — вполголоса пожаловалась она.

— Вот не надо было выходить замуж за бедняка, — философски заметил я.

— Не насмехайся, Кени, а то и в самом деле променяю тебя на богатого, — она шутила, но голос у неё был грустный.

— Не печалься, милая, — сочувственно сказал ей я. — Закажу тебе брошку у Кальцита. Тебе же этот артефакт всё равно бесполезен — ну и зачем тебе такая дорогущая безделушка? Кальцит сделает ничуть не хуже, только без слезы Пожирателя.

— Что б ты понимал, Кени, — печально сказала Ленка. — Ну ладно, закажи.

Тем временем ставки поднялись до восьмидесяти шести. Беримир промелькнул со ставкой семьдесят восемь и на этом вышел из гонки. Скорость, однако заметно уменьшилась — народ добавлял по две-три тысячи.

— Девяносто четыре тысячи от номера тридцать девять, — объявил аукционист. — Девяносто четыре раз… Девяносто четыре два…

— Сто, — веско уронил ещё один неизвестный мне господин. Среди новгородских дворян такого лица точно не было. Во всяком случае, среди гербовых дворян — молодое дворянство я знал гораздо хуже. Возможно, он был из молодых, но что-то в его внешности всё же намекало на поверенного.

— Сто пять, — ещё одна незнакомая личность.

— Я, случаем, не сошёл с ума? — озабоченно шепнул мне Кальцит.

— Да я и сам такого не ожидал, — шепнул я в ответ.

После ста тысяч остались только трое незнакомцев, но торговля продолжалась недолго. Для двоих из них лимитом было, по всей видимости, сто десять, и после того как номер сорок восемь увеличил ставку со ста десяти до ста двенадцати, аукцион закончился.

—… Сто двенадцать три! — объявил аукционист, ударив молотком. — Дамы и господа, наш аукцион завершён! Победил номер сорок восемь со ставкой сто двенадцать тысяч гривен. Господин Кеннер, моя работа закончена.

— Благодарю вас, почтенный! Дамы и господа, давайте поаплодируем почтенному Станиславу, который так мастерски провёл этот аукцион, и нашему счастливому победителю.

Раздались жидкие аплодисменты. Аукционист с достоинством поклонился. Счастливый победитель с номером сорок восемь стоял с совершенно невозмутимым выражением лица, и я окончательно убедился, что это всего лишь представитель. Человек, потративший такую чудовищную сумму, вряд ли смог бы сдержать эмоции — во всяком случае, эмпат обязательно что-нибудь бы заметил. А для того, кто по доверенности тратит чужие деньги, это всего лишь привычная работа.

Ну что же — неплохо начали. Уже представляю, что завтра напишут газеты. Кальцит выглядит совершенно обалдевшим и на все вопросы отвечает невпопад.