Виделись!

Глава 45

Первого выстрела своей Линзы я не услышал, не увидел и не почувствовал. Как и второго, и третьего.

На мгновение даже закралось сомнение: а был ли выстрел? Может ведь быть такое, что Артефакт мой не получился. Просто не получился. Запорол я свой SS-овый Артефакт вместе со всеми его четырьмя высокоранговыми «ядрами»! И вместо грозного супероружия, на выходе получил лишь бесполезную летающую не стреляющую болванку. Могло такое быть? Могло — вероятность не нулевая, ведь испытаний оружейной системы я до этого не проводил и быть уверенным в её работоспособности не мог.

Однако, что-то всё ж изменилось. И лишь спустя десять секунд после нажатия на иконку запуска в работу тактики «Кольцо», я понял, что: исчезли два луча из тех пятнадцати, которыми я был «подсвечен», а значит, «Линза» всё-таки работает. Насколько эффектно и эффективно она это делает, правда, пока не ясно: некогда анализировать кадры, поступающие с Дронов-разведчиков, но Зиккураты от меня отвлекаются. Как минимум, отвлекаются.

Это вызвало прилив воодушевления и надежды: быть может, я ошибся в своих рассуждениях по подсчёту времени, через которое «подсветка» с меня исчезнет? К сожалению, следующие шесть секунд надежду убили — по их прошествии, ни один из оставшихся тринадцати лучей не исчез. А это значило, что ошибки нет.

Пятнадцать лучей — это пятнадцать Зиккуратов. Опытным путём ранее было выяснено, что один Зиккурат покрывает полу… эм, никаких «полу», полную сферу эта дрянь покрывает. Сферу с радиусом в пять километров. А это значит, что «подсвечивают» меня: один Зиккурат точно над головой и по семь Зиккуратов справа и слева от него соответственно. Остальные не достают — слишком далеко находятся.

Атакованный мной Зиккурат — пятый с конца в очереди «Спутника», так что всё сходится: «Линза» начала бить с шестого Зиккурата, что слева от меня, продолжила седьмым, а дальше покинула пятикилометровый радиус, уничтожая (хочется верить) те строения, которые никак со мной не взаимодействуют. А до значимых объектов очередь дойдёт только ещё через восемьдесят пять выстрелов.

Минус два — по идее, должно бы стать легче. Оно и стало — воздействие на моё тело уменьшилось пропорционально, то есть примерно на одну седьмую. Но подлость вся в том, что, хоть воздействие и уменьшилось, видимым для нежити я продолжу оставаться до тех пор, пока хотя бы один луч меня всё ещё будет «подсвечивать». Одного луча для этого совершенно достаточно. Ни о какой погрешности в определении или уменьшении точности с уменьшением числа лучей и речи не идёт: есть хоть один луч — есть «подсветка», меня видят. Видят, значит атакуют.

А последний из Зиккуратов будет разрушен только через пятьсот восемьдесят шесть секунд. И, по Закону Подлости, именно этот последний Зиккурат будет до самого конца держать меня под прицелом. Вот уж действительно: если неприятность может произойти, то она непременно произойдёт.

Тот, кто думает, что я сидел в своей норе, прижухнув, как мышка и занят был только тем, что считал секунды и пытался уловить отголоски наземных взрывов, тот плохо меня знает. Пусть, я не боюсь смерти, не страшусь проиграть, да и к боли, в какой-то степени, уже привык, но бороться за свою жизнь буду до самого конца, да и в целом: предпочитаю выигрывать.

Драконы копают немного медленнее, чем «плаваю» я. Нас разделяет немногим больше восьмидесяти метров. Меня окружают с трёх сторон, заходя на цель «мерседесом». Встретиться с кем-то из этих троих, мне не хочется. Продержаться необходимо десять минут.

Какой из этих вводных данных следует вывод? Наипростейший: надо двигаться! Просто «плыть» от драконов, всё равно куда, до тех пор, пока «Спутник» не уничтожит последний Зиккурат. Три минуты — это ведь только в том случае, если я останусь на месте. Если же начать убегать, да ещё и не как попало, а в правильном направлении, по продуманной траектории, опираясь на показания моей своеобразной «системы GPS», дополненной открывшимся «чувством смерти», то эти три минуты легко превратятся в четыре, в пять, в шесть, а то и во все вожделенные десять!

Это ведь просто! А один из прикладных принципов «трансерфинга» как раз и гласит: «Делай, как проще». Не стоит выдумывать и изобретать сложных энергоёмких путей, ведь мир — есть система энергоэффективная, сложные варианты у него не в почёте.

Если так подумать, то я мог бы, наверное, и вовсе свой «Спутник» не активировать, а с самого начала пуститься на утёк, и, при этом, имел бы вполне неплохие шансы благополучно сбежать, дорывшись до края зоны обнаружения, не используя вообще никаких дополнительных уловок.

Наверное, мог бы. Но тут уж как? Каждый из нас «задним умом крепок». Во-первых: в тот момент, когда врубилась «подсветка», я запаниковал, от того и бросил на стол «козырного туза» (эх, не играть мне в покер с такими нервами).

А во-вторых… если так подумать, то момент для применения «Спутника» действительно был до крайности удачен, чтобы этот «козырь» не был потрачен зря. Ведь основной его риск и проблема — драконы, были отвлечены от неба более интересной для них целью, чем какой-то там недоспутник, и возник реальный шанс пробить серьёзную брешь в обороне нежити… пока им не до поверхности, и они пытаются выцарапать такого вкусного меня из-под земли. Пока все ресурсы отвлечены именно на это.

Ну и, пожалуй, третье: «поплавать» десять минут куда как проще, чем прокопаться пять километров!

Ещё… Ещё я активировал уже подготовленный снаряд-«крот», нацеленный на Зиккурат над моей головой. И секунд через тридцать, ещё на один луч «подсветки» стало меньше. Самый сильный из тех, что были, так как самый близкий. Их осталось двенадцать.

***

Если так подумать: ловушка была отличной. Меня заманили, подпустили поближе, обездвижили, и всё — можно брать тёпленьким. Просчёт был только один: вид энергии. То, что мне удастся-таки преодолеть «заморозку» за счёт своего сродства с Магией Смерти. Если бы не это обстоятельство, то мат был бы мне, со всеми моими «козырями». Или, что будет более соответствующим ситуации: нокаут. Куча крутых Артефактов, для применения которых надо только нажать кнопку — и никакой возможности эту кнопку нажать, так как тело парализовано. Классика жанра — помнится, похожая ситуация ещё в «Звёздном десанте» обыгрывалась.

Мат провалился, а панч не привёл к нокауту. Однако, хоть нокаута и не случилось, но панч-то всё равно прошёл. Та сила, та энергия, что вливалась в меня через эти двенадцать лучей, она… накапливалась. И накапливалась быстро. Поток её был мощный и широкий.

Да — уничтожение самого близко расположенного Зиккурата с его соответственно самым мощным лучом сильно уменьшило нагрузку. Уменьшило, но не сняло саму проблему. «Резерв» всё равно заполнялся. А если учесть, что я и до этого не был «пуст», ведь кто ж с пустым «резервом» на дело ходит, всё равно, как на боевой выход БК не взять, то момент, когда случится «переполнение», когда я уже не смогу впихнуть в себя ни малейшей крупицы этой энергии, был уже очень близок. О том, что со мной случится в этот момент, как будет дальше происходить взаимодействие с направленными на меня лучами, даже думать не хотелось. Не то, что проверять на себе. И что делать?

Выскользнуть из окружения оказалось вполне решаемой задачей. Для этого пришлось «нырнуть» немного глубже, туда, где в известняке шёл ещё один водонесущий слой — внутри него было двигаться значительно проще и быстрее, чем в самом известняке и более плотных породах. Ведь, что собой этот слой представляет? Всего лишь сырой крупнозернистый песок, а камень — это камень. В результате такого финта моя горизонтальная скорость стала очень значительно превосходить вертикальную скорость продвижения вниз драконов. Это дало возможность покинуть сжимающийся круг и вырваться на «оперативный простор», однако драконов с хвоста скинуть не удалось.

Водоносный слой, как назло, оказался очень широким. Настолько, что его ширины оказалось достаточно, чтобы в нём поместился целиком дракон. И он поместился. А это, опять же, значило, что скорость драконов тоже увеличилась. А расстояние между мной и первым из них, тем, ближе к которому пролегал путь моего бегства из круга, сократилось метров до десяти. И это было уже опасно.

Чем опасно, ведь моя скорость всё равно больше скорости костлявых? Он показал мне чем! Эта тварь дунула! Дунула каким-то своим аналогом пламени прямо по оставленному мной следу.

Казалось бы: ну и что? Песок же сразу за моим телом смыкается, стоит мне только протащить себя хоть немного вперёд, да ещё и слой водоносный — то есть, буквально подземная река (ну или озеро), какое может быть пламя? Ан нет! Может! И ещё как может!

Пламя оказалось нематериальным. И легко прошло сквозь землю и воду словно бы находилось в каком-то ином измерении или слое мира. Меня спасла только обострившаяся интуиция, заставившая буквально поперёк себя извернуться, резко меняя направление своего движения на перпендикулярное, чтобы под прямым углом уйти с линии атаки вправо, оставаясь всё в том же водоносном слое.

Я не увидел факела, как вообще что-то можно было бы увидеть в толще земли на глубине более ста метров от поверхности? Среда ведь не прозрачная, свет не проводит. Да и Дроны мои с их камерами были в этом деле совершенно бесполезны, так как показать они могут лишь то, что находится на поверхности. Конечно же они мне помогают. Их помощь трудно переоценить: их наличие и система позволяет мне достаточно точно позиционировать своё положение, выдерживать направления и как-то привязываться к карте. Но видеть преследующих меня под землёй драконов, к сожалению, они не могли уже никак. Единственные вещи, на которые я мог в этом полагаться, это интуиция и это странное чувство магии в окружающем пространстве. Причём, только сродственной мне магии. И нельзя сказать, что «картинка», получаемая мной при помощи этого чувства, отличается хоть сколько-нибудь высокой четкостью или точностью. Драконы воспринимались, как здоровенные, яркие и очень агрессивные сгустки этой силы. Та атака, от которой я так отчаянно пытался увернуться — как нечто бесформенное, выстрелившее из центра ближайшего ко мне сгустка вперёд, узким, расширяющимся с расстоянием конусом. Бесформенное, почти бесцветное, но до холодного пота на лбу и стад мурашек на спине опасное. О том, что это именно драконье пламя, окутанный множеством легенд выдох костлявой рептилии, я мог только предполагать. Просто, эта интерпретация «картинки» казалась мне наиболее логичной в данной ситуации.

Интерпретации интерпретациями, а ускользнул из-под удара я лишь в самый последний момент и буквально чудом. Да и то, самый край выдоха едва-едва скользнул по моей стопе, по самой-самой поверхности кожи, даже не задел, а прямо-таки погладил. Но этого поглаживания хватило для того, чтобы всё моё тело, словно бы током электрическим прострелило, начиная от этой стопы. Совершенно непередаваемые ощущения: в их смешались и боль, и холод, и судорога, и, что парадоксально, жар с какой-то даже степенью удовольствия, что ли…

Стопа занемела. Онемение распространилось по ноге почти до самого колена сразу, и, что самое неприятное, медленно продолжало ползти и дальше, выше, вверх по телу.

Но, слава всем богам, не долго. Уже через пару секунд, онемение начало отступать и проходить, оставляя после себя жжение и неприятный будоражащий зуд. А «резерв» быстро-быстро принялся заполняться. Гораздо быстрее, чем даже в то время, когда на мне сосредоточены были все пятнадцать лучей, а не двенадцать, как сейчас.

То самое «переполнение» наступило всего через пять секунд после того, как начало отступать онемение. И состояние это было… не из тех, которые хочется повторять. Совсем не из тех.

Жжение в груди, зуд, словно от низковольтного электрического тока, распространяющийся из центра груди по всему остальному телу, чувство, что тебя буквально распирает, разрывает на части, надувает, как тот шарик, который ещё мгновение, и лопнет. Непереносимое желание немедленно сбросить то, что распирает, хоть куда-нибудь. Не важно как и куда. Да ещё и жжение нарастает, а зуд постепенно переплавляется в настоящую боль, словно кто-то невидимый, на невидимом реостате повышает сразу и напряжение, и силу тока, что через меня пропущен.

Описывать это долго, происходило быстро. Хотя, опять же, не могу сказать, сколько оно заняло по времени внешнему, объективному — секунду? Две? Три? Час? Нет, ну час — это вряд ли. Ведь, когда я в себя-таки пришёл, ну как пришёл — смог хоть сколько-то связно мыслить, «подсветка» всё ещё висела на мне, а значит, больше десяти минут точно пройти не могло.

Кажется, я орал. По крайней мере, какое-то время после сильно саднило горло. Возможно, сильно дёргался в конвульсиях и драл ногтями грудь, потому что доспех на груди был сильно расцарапан, а часть наваренных пластин оторвана. И я их потом не нашёл.

Но главное — дракон, меня преследовавший, не двигался. Он был мёртв, а я обнимал лобовую кость его черепа. Пробитую. Взасос «целуя» эту самую пробоину, которая, если судить по форме и размеру, скорее всего, была оставлена моей правой рукой. Кулаком.

И дракон, то, что от него осталось, был, в плане энергии, «сух», как колодец в Сахаре.

Однако, «подсветка» на мне всё ещё висела, а два оставшихся дракона были живы и стремительно приближались ко мне. И «резерв» опять приближался к критическому максимуму.

А ещё, почему-то скелет мёртвого дракона был вмурован в камень, хотя я совершенно точно помнил, что двигались мы с ним внутри аномально широкого водного горизонта, в котором такого камня вообще быть не могло. Ну не встречаются базальты в известняках!

Да и именно, что вмурован и, даже, частично раздавлен этим камнем. Часть костей треснула, часть вовсе была переломана, словно этот камень образовался резко, внезапно для дракона, который не успел отпрыгнуть или отползти в сторону, из-под удара. На ум как-то само собой приходило то, как Белмаут в Даже давил потолком крыс. Но ведь то — Белмаут! Он патентованный Маг Земи. Я же — Маг Смерти. Как?..

Вопрос, к сожалению, был, как безответным, так ещё и несвоевременным, ибо драконы были уже в непосредственной близости, да ещё и сверху продолжала медленно, но уверенно и верно, прокапываться остальная, пусть и менее высокоранговая, но значительно более многочисленная.

Не было времени думать и анализировать. Время было действовать. Тем более, что «резерв» стремительно заполнялся.

Один из драконов, тот, что двигался сильно впереди другого, резко замедлился. Потом вовсе остановился и резко рванул вбок. Не совсем понятно, почему. Испугался, натолкнувшись на «труп» товарища»? Решил не преследовать? Мне повезло?

Нет, не может такого быть, к сожалению. Такое работает с кем-нибудь другим, но не со мной. У меня другие «рояли», и запугивание нежити в их списке не значится — отойдя метров на тридцать в сторону, дракон вновь двинулся вперёд, прежним курсом. Ещё меров через тридцать, снова совершил резкий поворот и начал приближаться непосредственно ко мне. Да ещё и вышел на «дистанцию прямого выдоха».

Когда я это осознал, меня будто током прострелило воспоминание о недавнем лёгком касании ногой драконьего пламени. Нет!!! Я не хочу это повторять! Тем более, что уйти в сторону уже не получится, а интуиция и «внутреннее зрение» буквально орут о том, что клятая рептилия уже распахнула пасть для атаки.

То, что я сделал, трудно назвать на сто процентов рассудочным решением. Скорее уж, это действие было из разряда рефлекторных: я ударил туда, где угадывалась эта пасть. Туда, где она могла бы быть, если бы я мог её под землёй видеть. Ударил «молнией сидха». Мощно, во всю силу. Долго, во весь почти переполнившийся «резерв».

И молния… прошла сквозь песок, воду, осколки известняка так, словно их и не существовало. Точно так же, как до этого, те же породы прошивало «драконье дыхание».

Дракон не закричал. Не издал ни звука. Да и как бы он смог закричать? Даже, если опустить момент, что ему это сделать тупо нечем, он был под землёй, а молния била его в пасть. Захочешь — не закричишь.

Но что-то другое, не крик, а нечто нематериальное, тварь издала. Паническое, болезненное, захлёбывающееся. А ещё, выдох так и не состоялся.

Мои чувства говорили мне, что зверь критически ранен, надо только добить, добавить один единственный, завершающий мазок кисти художника, чтобы закончить эту картину.

И я уже знал, какой. Ощущал всем своим «жадно квакнувшим голодным нутром», опустевшим до донышка «резервом», который срочно, очень срочно, немедленно, прямо сею же секунду необходимо было пополнить.

Бросок сквозь ставшиеся между мной и драконом метры песка, я практически не заметил, ведь я себя в этот момент уже почти не контролировал, действовал рефлекторно, как зверь, на голых инстинктах. И практически так же, на инстинктах, ударил в центр лба немёртвой рептилии, пробил его и «присосался», как умирающий к роднику, как вампир к невинной деве…