Вик Разрушитель #4

Глава 5

1

Борису Кузьмичу в воскресный день снова пришлось выслушивать упреки супруги, что он совсем перестал уделять внимание семье. Афанасьев под сердитые возгласы старательно поправлял галстук, всматриваясь в зеркало.

— Любушка, ну пойми и ты меня, — оправдывался он перед отражением жены, маячившей за его спиной. — Сегодня не совсем простая встреча. В кои веки удалось вытащить Тамеса из своей берлоги. Нельзя терять такую возможность. Да и не затянется это на целый день. К обеду буду дома. А потом сходим в театр. Сегодня дают «Лунную радугу» господина Лозовского.

— С каких это пор у тебя появилась тяга к театрам? — фыркнула Любовь Яковлевна, кутаясь в халат. — Особенно к авангардистским?

Афанасьев задумался. Не перегнул ли он палку со своими обещаниями? Действительно, сидеть три часа и слушать откровенную бредятину актеров, вынужденных играть на пустой сцене без декораций? Но дело-то не в нем, а в супруге, восхищающейся модным на сегодня авангардистом. Что она нашла в его творчестве? Так что придется терпеть, чтобы сгладить постоянные отлучки из дома в выходные дни.

— Ради тебя, моя красота, я готов к любым жертвам, — полушутя-полусерьезно ответил купец, надевая с помощью супруги пальто. — Но и упускать возможность поговорить с Феликсом Семеновичем нельзя. А вдруг удастся взять подряд на строительство нового жилого комплекса в Хамовниках?

— Иди уже, — вздохнула женщина, втягивая в себя запах терпкого одеколона, и легкими движениями ладоней стряхнула с плеч мужа невидимые соринки. — Только не задерживайся, если хочешь сводить меня в театр. Да и билеты, небось, уже не достать.

— Я забронировал их, — подмигнул Афанасьев, поворачиваясь к ней. — Заеду по пути, заберу.

За что был удостоен поцелуя.

Оставив супругу догадываться, что же произошло с мужем, если он готов пожертвовать воскресным днем, купец спустился вниз, не забыв поздороваться с Капитолиной, дежурившей сегодня вместо Стефана. Сел в свой новенький «Сатурн» серебристого цвета и поехал на встречу с Тамесом. Именно ему Борис Кузьмич звонил насчет Викентия Волховского, и сейчас раздирающее его любопытство толкало побыстрее узнать, что же такого раздобыл Феликс Семенович.

Тамес руководил Нижней палатой Думского Совета и имел выходы не только на депутатов высшего звена, состоящего сплошь из высокородных дворян, но и на самого Долгорукова — министра торговли. Если удалось поговорить со Степаном Петровичем, считай, о мальчишке уже есть информация.

Тамес ждал Афанасьева в уютном ресторанчике на десятом этаже делового небоскреба в Китай-городе, откуда можно было рассмотреть защитный купол над Зарядьем, переливающийся бледно-сиреневыми волнами магических излучений. Смотреть-то можно, только через пять минут глаза начинали неприятно болеть. Удивительно, сколько энергии вбухивали в купол клановые маги Мстиславских, не считаясь с физическими затратами и постоянными зарядками артефактов. Многие справедливо подозревали, что к куполу подключали Источник.

Феликс Семенович — крепкий, невысокого роста жизнерадостный толстячок, скрывающий все недостатки сытной жизни под дорогостоящим костюмом из верблюжьей шерсти от Бризака — известного дома модельеров в Москве. В этом был весь Тамес — оригинальный шестидесятилетний владелец ткацких предприятий не только в столице. На него трудились в Твери, Смоленске, Ярославле, Астрахани. Влияние этого человека на купеческую гильдию было невероятно высоким, а под его обаяние попадали даже аристократы, с коими ему удавалось пересекаться по своим делам. И это было удивительно, потому как под оболочкой «душки Феликса Семеновича» скрывался жесткий, беспринципный купчина, готовый вырвать из рук слабеющего конкурента все активы.

— Боря, голубчик ты мой! — раскинув руки, Тамес заключил улыбающегося Афанасьева в свои объятия, крепко сжал едва ли не до хруста костей — хватка у него и в самом деле была медвежьей — и для верности похлопал по плечам. — Живем в одном городе, а видимся раз в год. Ну не хорошо же!

— Согласен, — Борис Кузьмич сел за столик, украшенный незатейливыми легкими закусками, обрамляющими хрустальный графинчик с коньяком. — Только тебя днем с огнем не сыщешь. Все в Думе думу думаешь!

— Ай-ай! — рассмеялся Тамес, грозя пухлым пальцем с тускло сверкнувшим золотым перстнем. — Какую тавтологию ввернул, шельма! Давай-ка мы с тобой для начала опрокинем за встречу, а потом ты мне поведаешь, что затеял.

Он самолично разлил по рюмкам темно-соломенного цвета напиток.

— Как Люба, детишки?

— Все с ними в порядке. Живы-здоровы, не жалуются, — усмехнулся Афанасьев. С чего бы жаловаться?

— Рад за тебя, Боренька! Давай за встречу!

Рюмки едва слышно стукнулись краями друг о друга. Афанасьев про себя поморщился. Он уже лет десять отказался от практики пить коньяк на подобных встречах, когда стрелки часов не пересекли полдень. На здоровье, конечно, не жаловался, но подобное плебейство жутко не нравилось Любушке.

Принятый внутрь коньяк разгорелся жарким пламенем.

— Ты на закусочку налегай, — предложил Тамес, подцепляя тонкий ломтик сыра. — Не морщись, тебе не идет. Вот маслины испанские, сыр из самой Швейцарии, как утверждает обслуга.

— Людям верить надо, — кашлянул Борис Кузьмич, отправляя в рот вяжущую нёбо и язык маслину.

Хозяин «Хамовников» фыркнул и цапнул графин, чтобы наполнить рюмки. Однако подгонять не стал, а задал вопрос:

— Объясни, Боря, чем тебя заинтересовал молодой человек, живущий рядом с тобой? Неужели к твоей дочке клинья подбивает?

«Не стал откладывать в долгий ящик свой интерес Феликс, не стал, — подумал Афанасьев. — И это хорошо, разговор не затянется».

— Как раз наоборот — даже ни малейшего намека, — кисло улыбнулся Борис. — Сам посуди… Квартира, в которой он живет с каким-то азиатом, стоит весьма дорого, даже в аренду не каждый рискнет ее взять. А пацан, как он сам утверждает, ее купил. Далее, разъезжает на роскошном авто, о котором мои сыновья говорят, что только в САСШ выпускается. Недавно попросил меня об одной услуге: найти ему помещение под мастерскую для своего экзоскелета. И это мне говорит якобы мелкопоместный барчук, у которого должна вошь на аркане водиться, а не американский «Фаэтон» с личным водителем!

— Ты его родителей видел? — Тамес откинулся на спинку стула и сцепил пальцы рук на животике.

— Ни разу. Друзья приходят, а из взрослых никого не замечал, кроме азиата и еще какого-то странного типа. Видимо, приглядывает за мальчишкой.

— И ты до сих пор не свел воедино кончики нитей? — улыбнулся Феликс Семенович.

— Да сразу начал, когда просьбу найти ему помещение услышал. Есть мысль, что Викентий — чей-то бастард, причем, не абы какой, про которого стремятся забыть, чтобы не компрометировать серьезного человека. Наоборот, всячески поддерживают. Поэтому и купили ему квартиру в «Купеческом муравейнике».

— Любая версия имеет право на жизнь, — Тамес все же поднял рюмку, заставляя и Бориса Кузьмича проделать то же самое. Выпили. — Ты увлекаешься боями в экзоскелетах?

— Совершенно нет, — цепляя мясной пластик пряной говядины, ответил Афанасьев.

— А про покушение на императорскую семью во время празднования Дня Рода слышал хотя бы?

— Мы тогда в Крыму отдыхали всей семьей. Решил, что нужно подальше от таких мероприятий быть. И знаешь, нисколько не жалею. В столице тогда суета неимоверная стояла.

— Создается впечатление, что тебя вообще ничего не интересует, кроме денег, — хмыкнул Тамес. — Тогда понимаю, почему ты столь беспомощен.

— Не перегибай палку, Феликс, — отмахнулся Афанасьев. — Дочка мне рассказала, что Волховский спас императорскую семью от гибели, и я сразу подумал, не в этом ли кроется такая роскошная для юнца жизнь: дом, машина, дорогой бронекостюм… Но потом отбросил эту мысль. Для Мстиславских такой подарок слишком жирен. И вообще, они не любят афишировать свою признательность.

— Так и есть, вывод верный, — кивнул Тамес. — Ладно, не буду тянуть кота за причинное место… Твой Волховский — сын «золотого тойона», якутского князя Георгия Мамонова и Аксиньи Гусаровой.

— Теперь ясно! — облегченно выдохнул Афанасьев и постарался скрыть от Тамеса довольный блеск в глазах. — А то ведь меня такое несоответствие между его образом жизни и финансовой состоятельностью в депрессию скоро вгонит.

— Никак собрался его к себе привязать? — рассмеялся Феликс, отправляя в рот мясной рулетик, начиненный овощами. Прожевав, покачал вилкой перед собой. — И дочке своей, не моргнув глазом, жизнь испортить?

— Зверем меня не считай, — обиделся Борис Кузьмич. — Сначала мысль была, но теперь лишний раз подумаю, стоит ли связываться с Мамоновыми.

— Детям встречаться не запретишь, — качнул головой Тамес. — Может произойти всякое, но я хочу дать совет… Не хитри с мальчишкой и на дочь свою не дави, если задумал повязать княжича родственной кровью. «Золотой князь» не примет Ксению в семью, как бы ты ни старался. А нам лучше от аристократов держаться подальше. Мы разве плохо живем, чтобы еще в берлогу к медведю залезать? Не порти жизнь ни себе, ни родным.

— Я учту твои советы, Феликс, — не стал оспаривать правильный, в общем-то, совет Афанасьев. Но ведь на то и купец, чтобы свою прибыль искать в выгодных связях и знакомствах. С помощью мальчишки, оказавшемся княжичем (к радости Бориса Кузьмича), он может выйти на новый уровень, подобный тому, который занимает Тамес. Мамоновы крепко сидят на богатствах якутской земли, и чем черт не шутит, вдруг, да и заприметят Афанасьева? Известно же, что аристо не любят торгашей, но очень любят, когда они приносят прибыль семье, роду, клану. А кто повысит их благосостояние как не купец?

Дочь свою Борис Кузьмич теперь будет опекать более внимательно. Рано или поздно Ксения узнает о своем соседе гораздо больше, и идя на поводу своих девичьих эмоций, может наломать дров. Придется жене шепнуть, чтобы тоже догляд устроила. А княжичу он найдет достойное помещение, а не эту развалюху Лифантьева. И со существенной скидкой. Тут главное не упустить момент и вовремя показать себя благодетелем молодого человека. Глядишь, и папаша «золотой» об этом узнает. Там словечко, здесь вовремя пущенный слушок — так дела и делаются. Афанасьев своего не упустит.

2

Турнир начинался с боев группы «А», где жребий свел вместе тоболяков, ярославцев и нижегородцев. Расписание составили таким образом, чтобы в один день выступили обе группы, проведя по одному матчу. Красочное открытие запланировали на понедельник в полдень, но уже с утра над стадионом взвились разноцветные штандарты участников и гроздья шаров. После смурных выходных солнце успело высушить мокрые тротуары и дороги, а легкий ветерок сдул с ветвей гроздья капель растаявшего снега.

Честь открыть бои выпала ярославцам и нижегородцам. Нам предстояла сразиться с ребятами из Новгорода Великого. Я никому не рассказывал про «ликвидацию» скаутской группы, и попросил Артура тоже держать все в тайне. Про аварию, конечно, команда уже знала, но Вадбольский посетовал на свою невнимательность и расслабленность во время движения. Про мокрую дорогу упомянул особо.

Лицейский автобус, блестя намытыми боками и стеклами, въехал на территорию стадиона, коротко сигналя многочисленной толпе, спешащей занять свои места на трибунах. Следом за нами ехала передвижная мастерская с бронекостюмами.

Для нашей команды отвели раздевалку и мастерскую под сектором номер 2, куда местные работники перетащили броню с помощью погрузчика. Вокруг стояла суета, бегали какие-то люди в черных, синих, серых халатах, на каждом из которых красовался герб определенного лицея. Охрана измучилась держать под наблюдением жуткий хаос, хотя стрелки часов только-только указали на полдень. Мы же особо не торопились. Большинство из парней решили остаться в мастерской и помочь Зворыкину с механиками. Девочек отпустили в императорскую ложу, куда у княжны Лидии был свободный доступ. Пусть посмотрят открытие, им это куда интереснее, чем нам.

Потому что оказалось не до увеселений. Предстояло тестировать свой «скелет», наверное, в десятый раз за последние несколько дней. Мурат с Толей посмеивались, глядя на мое волнение, и в конце концов, отогнали подальше, чтобы не мешался под ногами.

Техническое помещение разом заполнилось шумом сервоприводов, попискиванием аппаратуры тестирования, голосами ребят, проверяющих связь. Зворыкин загнал их в доспехи и заставил проверить интеграторы. Я сел на табурет ближе к двери, где стоял мой бронекостюм, чтобы не мешаться. Когда шли тесты, под руку механиков лучше не соваться. Произойдет какой-нибудь сбой в магических платах — и хана нашей команде. Посыплемся как спелые яблоки на землю. Конечно, я слегка преувеличиваю, но это лишь из-за мандража. Не хочется подводить парней.

Чтобы не терять время, я сходил в раздевалку и заранее переоделся в комбинезон из хлопка. Встал в нишу «скелета». Мягко зажужжали механизмы креплений ног, обхватывая стопы, бедра и голени. Следом пришла очередь рук. Защелкали соединяемые друг с другом сочленения. Грудные пластины сошлись с сытым звуком, превратив меня в непроницаемую бронированную статую. Шлем надевать не стал, дожидаясь окончания проверки у ребят.

— Просто замечательно, — воодушевленно произнес Зворыкин, расхаживая с планшетом в руках вдоль шеренги бойцов. — Параметры в норме, платы функционируют в штатном режиме, как и положено. Даже под нагрузками…

— Так зря, что ли, допоздна торчали в мастерской? — усмехнулся Мурат, проводя черной коробочкой с мигающими светодиодами вдоль УПД застывшего Ржевского. — Вот закончится турнир, возьму отпуск на пару недель! Отпустишь, Григорий Михайлович?

— Посмотрим, — ухмыльнулся инженер. — Завоюем «Пурпурную Звезду», хоть на месяц можете валить.

— О, вот это дело! — обрадовался Толя, колдуя над сопряжением связи между игроками. — Съезжу к родителям, батя давно звал! Давайте, парни, не подведите!

— Кто тебе мешал до этого? — Зворыкин, наконец, махнул мне рукой, предлагая подойти к столу с аппаратурой. — Сам целыми днями пропадаешь в мастерской, фанатик!

— Все, Григорий Михайлович? — Артур стянул с себя шлем. — Можно идти?

— Топайте, — разрешил инженер. — Когда представление закончится, скажи девушкам зайти сюда. Надо их броню тоже протестировать.

Один за другим ребята выползали из своих УПД и покидали помещение, пока кроме меня и механиков никого не осталось.

— Ну-с, молодой человек, сразу обговариваем, как и что будем делать, — Зворыкин обошел меня кругом, проверил крепления аккумуляторов. — Заряда тебе хватит на два часа активного боя, но без учета магических влияний. В среднем это двадцать-тридцать минут. Так что с лихвой. Перерыв между боями дается небольшой, но нам хватит поменять батареи, если это будет необходимо.

Я кивнул в знак того, что понял.

— Проверяем сервоприводы под нагрузкой, — резко произнес Зворыкин своим помощникам, опутавшим меня разноцветными проводами. Механический бронекостюм создавал много хлопот для парней, которым ради тестирования «скелета» пришлось доставать разнообразную аппаратуру, работающую на обычных физических принципах.

— Подними правую ногу, — приказал Мурат. — Левую. Попрыгай.

Тяжело подпрыгиваю — как будто огромную гору плечами снизу толкаю. Но мне привычно. Не раз уже такие тесты проводил с кучей железа на себе.

Потом пришла очередь рук. Все сервоприводы «работали штатно», как любил говорить Зворыкин. Натянул шлем, проверил уровень заряда и систему связи. Чем мне нравился «механик», так это простотой, где не нужно интерактивное забрало с кучей разнообразной информации, только мешающей в бою. Интегратор, конечно, вещь отличная, но его приходится постоянно защищать от внешнего воздействия с помощью стихийного доспеха. Только не против меня. Поэтому я всерьез рассчитывал закончить одиночный бой за пару минут. Долгая возня на ристалище усугубляет проблемы «скелета». К сожалению, ничего поделать нельзя. Если сервоприводы современного экзоскелета завязаны на интегратор, и при выходе одного из них ничего страшного не случится, и магическая плата распределит возросшую нагрузку на оставшиеся, то я рискую быть обездвиженным от одного удачного удара по сочленениям.

Раздался щелчок в левом ухе, потом голос Толи:

— Проверка связи.

— В норме, — откликнулся я, разглядывая зеленые полоски заряда, уверенно держащиеся на одном и том же уровне. Не скачут, шкала ровная.

— Вылезай из железа, — разрешил механик. — Все, что можно, сделали. Лучшее — враг хорошего, — добавил он.

Провозились мы довольно долго, и когда я поднялся на трибуну, выделенную для нашего лицея, она уже была полной. Здесь, кроме учащихся, были и родители, и приглашенные друзья, знакомые. Заметил своих бывших одноклассников из Щукинской гимназии, помахал им рукой, в ответ получил восторженный вопль. Радуются, чертяки, что посмотрят статусные бои. А вот Иланы не заметил. Неужели все из-за отцовского запрета и его желания оградить свою дочь от общения со мной? Жаль, если так. По телефону она ничего не говорила про какие-то проблемы, обещала приехать. Может, опаздывает?

Зато Вероника в белой курточке и кокетливой беретке такого же цвета сидела рядом с Ниной и Катериной, о чем-то оживленно переговариваясь с ними. Странно, как им удалось сдружиться. Ведь прекрасно видели в ней очередную соперницу, могли проигнорировать. Это в нашем классе с сумасшедшим количеством высокородных запросто. А вот сидевшая рядом с ними Аня Долгорукова удивила. Она-то каким боком с ними? После дуэли Сашкина сестра не особо горела желанием общаться с нашей компанией, но потом все чаще и чаще я замечал ее с девчонками.

Пожав плечами, сел между Серегой Ржевским и Ванькой Скуратовым. Праздничное представление, к моему облегчению, уже заканчивалось. На кромке появились маги, призванные ставить защитные экраны, а под трибуной уже стояли двое пилотов: в черном и бело-голубом экзоскелетах. Они нетерпеливо подпрыгивали на месте и задирали головы, чтобы насладиться зрелищем забитых болельщиками трибун и их шумом.

— Кто есть кто? — поинтересовался я у Сереги.

— В бело-голубом Ярославль, — подсказал он, слегка прищуриваясь. Бледное ноябрьское солнце краешком коснулось наших трибун, создав небольшой дискомфорт. Ничего, скоро поднимется выше, не так будет в глаза бить. Зато внутри арены не ощущается ветра и холода. Видать, маги постарались создать комфортную среду.

Одиночные бои не предполагали возведения каких-либо сооружений для большей реалистичности. Здесь, скорее, на первый план выходили индивидуальные умения и демонстрация Стихийных умений.

Последние участники праздничного представления исчезли под трибуной, маги начали активировать защитные панели. Сразу же заложило уши. Где-то под козырьками надсадно загудели мириады рассерженных пчел — магический купол полностью закрыл арену. Давление на барабанные перепонки исчезло. Щиты перевели в пассивный режим. Я хмыкнул. Устроители соревнований явно были предупреждены, что один из участников является антимагом, и решили подстраховаться. Но сейчас-то зачем? Я сижу далеко от панелей, ничем им не угрожаю. Вот когда выйду на арену, можно их переводить в нужный режим.

Меня, кажется, услышали. В ушах снова появился дискомфорт от загудевших щитов. Буквально на несколько секунд, а потом сработала антимагия, сняв напряжение излучаемого фона. Оно бы и так все пришло в норму, но я же не такой как все.

— На арену приглашается Афанасий Берг из «Лазурной птицы», Ярославль! — громогласно объявил диктор, сидевший на самой верхотуре стадиона. Переждав восторженный рев группы поддержки и шквал оваций, добавил: — И его соперник, Дмитрий Казарин из лицея «Волжский», Нижний Новгород!

Парни под какой-то бравурный марш вышли на середину ристалища, держа шлемы на сгибе локтя. Судья в элегантном черном костюме и белоснежной рубашке развел руки в разные стороны, показывая, где нужно встать.

— Бой идет до полной победы одной из сторон, — хотя судья разговаривал только с пилотами, его слышно было всем благодаря микрофону, настроенному на общую трансляцию. — Победой считается полное уничтожение стихийного доспеха и касание противника рукой. Победа присуждается также в том случае, если противник не может продолжать бой и сигнализирует об этом поднятием вверх руки. Или падение одного из пилотов на землю. Условия понятны?

Соперники кивнули.

— Надеть шлемы, — приказал судья. — Бой начнется после поднятия желтого флажка. Оканчиваете бой по сигналу красного флажка. Будьте внимательны, не увлекайтесь.

Парни натянули на себя шлемы, судья проверил бронекостюмы и широким шагом покинул арену, взобрался на небольшую вышку и уселся в кресло. Маги один за другим просигналили ему, что защитные панели работают, проблем никаких нет.

Главный судья развернул желтый флажок, выждал томительную для зрителей и бойцов паузу и вздернул руку вверх. Стадион ахнул во все легкие, и набирая силу, загудел похлеще силовых щитов.

Ну что тут сказать? Парни устроили целое представление, демонстрируя каждый свою Стихию. Ярославец окутался темно-коричневым «земным» доспехом и стал как крот взрывать землю под ногами противника. Нижегородский пилот, избегая попадания в ловушки, подлетел вверх и обрушил молнии на сине-белый бронекостюм. Извилистая цепочка ударных магических конструктов облепила ярославца, но не причинила тому большого вреда. Поняв, что «земная» Стихия успешно противостоит атаке, нижегородец вызвал с десяток мелких смерчей, окруживших соперника. Кружась, посвистывая и увеличиваясь в размерах, они стали сжимать кольцо, в центре которого бело-голубой пилот поспешно выстраивал бастионы из земных валов, сбивая наступление ревущих столбов. Но тщетно. Ярославцы изначально ошиблись в тактике, выставив против «воздушника» «земного» стихийника. Их пилот не был слабаком; он грамотно выставлял защиту, гасил магические конструкты на стадии их зарождения и пытался выбраться из эпицентра бури, нещадно рвущей его доспех на части.

Вверх взвился красный флажок судьи на вышке. И тут же бушующая магия мгновенно улеглась как уставший котенок, ласково подползая к ногам нижегородского бойца тонкими струящимися змейками. Ярославец стоял с поднятой рукой, с раздерганным доспехом, по которому словно пескоструйная машина прошлась. Вмятины и содранная краска превратили грозный УПД в жалкое подобие бронекостюма.

— Ожидалось, — небрежно бросил Ржевский, разглядывая работу ландшафтников, равнявших покрытие арены. — Думаю, и в парном бою у Нижнего проблем не будет.

Арина Голицына о том и говорила, что нижегородцы идут в фаворитах турнира. Но по одному игроку нельзя сказать, что они чем-то удивили меня. Посмотрим, как дальше дела пойдут.

Парный бой завершился тоже победой черных экзоскелетов. Огромное табло показало, что для этого понадобилось десять минут. Нижегородцы великолепно скомбинировали ударные техники Огня и Воды, вынудив противника только защищаться. Забавно было наблюдать, как в бледной взвеси воды мелькают огненные стрелы и шары, расходится земля под ногами бойцов, с визгом сталкиваются водяные серпы и воздушные элементали, пожирающие магоформы.

— Неплохо, — сказал Скуратов, облизывая губы. — Сминают как картонку, даже передышки не дают.

— Нижний всегда такую тактику выбирает, — добавил Ржевский, постукивая пальцами по лавке. — Их нужно втянуть в долгий бой, тогда они начинают ошибаться. Казанцы так и победили в прошлом году.

«Командникам» разрешалось выставлять шесть пилотов и еще трое находились в запасе. Но замена по ходу боя допускалась только одна. Не самые жесткие правила. Нужно учитывать, что на ристалище находятся еще подростки, а не окрепшая молодежь. Впрочем, на это обстоятельство никто особо не обращал внимания. Одаренные воспитывались в жестких, а зачастую, и в жестоких условиях. Их с детства гоняли на полигонах, многие перенесли десятки переломов и травм, поэтому знали, что такое боль. И учились ее превозмогать.

Удивительное дело, но ярославцы навязали свою тактику, заставив нижегородцев подняться в воздух, где выглядели гораздо сильнее. Внизу осталось по два бойца, образовавших огненно-воздушную карусель, от которой едва не плавились защитные панели. Магам-контролерам пришлось усилить их подпитку, чтобы избежать пробоя.

Ярославцы в яростной сшибке победили фаворитов и радостно обнимались посреди ристалища. А мне показалось, что нижегородцы намеренно слили бой, чтобы сохранить силы и запутать тренеров следующих соперников.

К нам пробился Костя Маслов с бутылкой лимонада, которую тут же у него выхватил Ржевский и жадно выхлебал половину.

— А на друзей не догадался захватить? — с укором сказал он.

— Да в тебя как в коня лей — все мало! — возмутился Костя, отбирая у него бутылку. Потом сказал мне: — Артур звонил. Сказал, чтобы ты шел в мастерскую готовиться к бою. Через полчаса начинаем.

Помимо Зворыкина с механиками и Артура, выглядевшего очень бледным, там была уже и Лидия, проверявшая свой бронекостюм.

— Готов, герой? — улыбаясь, спросил инженер.

— Всегда готов, — я вскинул руку жестом Ярика и едва не рассмеялся, увидев вытянувшуюся физиономию Вадбольского. Даже Лида оторвалась от проверки экзоскелета и взглянула на меня с интересом.

— Тогда десятиминутная готовность — и прошу облачаться, — Зворыкин вытащил из кармана халата клетчатый платок и вытер лоб. Устало присев на пластиковый стул, он закинул ногу на ногу и стал просматривать на планшете какие-то записи.

— Отец приехал вместе с тетками, — Лида подошла ко мне и провела ладонью по прохладной поверхности пластин. Мой «скелет», как и все остальные, был покрашен в серебристо-металлический цвет, выбранный командой для турнира. На грудной пластине золотисто посверкивал герб «Чистых Прудов». — Ждут твоего выступления. Желают успеха.

Тетками моя напарница звала Великих княжон Юлию и Василису. Те еще любительницы, на аркане не вытянешь на подобные развлечения. Скорее всего, Семья заставила. Члены императорского Рода обязаны посещать любое значимое мероприятие, происходящее в столице.

— Ребятки, время! — хлопнул в ладоши Зворыкин. — Мурат, Анатолий, помогите княжичу Андрею.

Я вздохнул и напялил на голову шерстяную шапочку, слился со «скелетом». Механики самолично контролировали закрывающиеся сегменты брони. Артур вручил мне шлем, который я взял на сгиб.

По регламенту соперники должны стоять на выходе за десять минут до начала боя. Судьи и маги проверят экзоскелеты и дадут добро на выступление. Поэтому я не стал задерживаться и вышел в тоннель, заполненный людьми из технических служб, охранниками, представителями разных команд. На мой необычный «скелет» смотрели с недоумением — явно не ожидали увидеть раритетную модель, вживую тяжелой поступью шагавшую по бетонному полу.

Одна из дверей подсобного помещения распахнулась и ко мне присоединился княжич Дивеев в УПД черного цвета, на фоне которого выделялись оранжевые языки пламени. Интересное напыление, похоже на модную ныне аэрографию.

Узнать княжича было нетрудно. Все свободные вечера изучал его манеру боя. Светло-рыжие волосы семнадцатилетнего юноши оттенялись синими глазами с рыжеватой опушкой ресниц; тонкие скулы с едва видимым пушком на щеках нервно ходили от излишнего внимания к своей персоне и многочисленных пожеланий удачи. Если бы не слегка вздернутый кончик носа, Дивеева можно было назвать идеальным красавчиком. Впрочем, он таким и был. Высокий, статный, он и шагал с княжеским достоинством.

Увидев меня, обозначил улыбку и подмигнул. Я приподнял руку в знак приветствия. Вежливость — наше все. Так мы и шли молча на выход, держа дистанцию в два метра друг от друга.

У кромки ристалища нас остановили. Один из судей-помощников скептическим взглядом окинул мой «скелет» сверху донизу и спросил, старательно пряча насмешку:

— Молодой человек, изменения в конфигурации бронекостюма занесены в протокол?

— Заявка была подана две недели назад, — спокойно ответил я. — Она одобрена Судейским Комитетом. Иначе бы меня не допустили до соревнований.

— И как мы будем выявлять победителя? — спросил помощник у главного судьи, молчаливо смотревшим табло, где часы отсчитывали последние минуты перед боем. — У пилота Мамонова механический УПД без интегратора.

— Падение на землю считается проигрышем, — ответил главный, сухопарый усатый мужчина в черном костюме. Это был другой судья, назначенный на встречу Москвы с Казанью. — Кажется, мы уже обсуждали этот вариант на предматчевом совещании.

Он нетерпеливо взглянул на наручные часы и махнул рукой, приглашая нас на арену. Трибуны словно живые всколыхнулись от нижних рядов до самого верха. Я ощутил, насколько здесь сконцентрирована энергия тысяч людей, как она живет по своим законам, будоража нервы и заставляя кровь бешено мчаться по артериям и венам. Адреналин захлестнул меня, но я вовремя ушел в режим бесстрастного созерцания, поймав взглядом императорскую ложу за бронированным стеклом, зная, что она покрыта несколькими слоями магической и рунической защиты. Ага, после того случая…

Если там сейчас находится цесаревич, интересно, будет ли внимательно смотреть за моим выступлением? Или как обычно, посидит полчаса и уйдет незамеченным?

— На арену приглашаются Андрей Мамонов, «Чистые Пруды», Москва! — завопил излишне эмоционально диктор, надеясь, что местная публика отреагирует на это бурной поддержкой. — И его соперник, Аким Дивеев, «Прима», Казань!

Мы под бравурную музыку вышли на середину. Дивеев не стал показывать жесты, которыми обещал мне скорое поражение типа «порву как Тузик грелку». Он протянул руку, которую я пожал без колебаний. Нормальный парень, только молчун. Ни одного слова я от него еще не услышал.

Судья встал между нами и объяснил еще раз правила боя. Потом пожелал нам удачи и красивого, честного поединка, после чего ушел на свою вышку. Чтобы натянуть шлем, мне не понадобилось много времени. Мурат с Толиком модернизировали крепление шлема, и теперь я мог одним пальцем подтягивать или ослаблять подбородочный ремень, регулировать его по высоте, если понадобится, с помощью кнопки и фиксирующего кольца. Вжух-вжух. Я готов!

Мы расходимся в разные стороны и ждем отмашки судьи. Уши на мгновение снова закладывает и тут же отпускает. Это активировали панели. Только сейчас они не гудели как рассерженные пчелы, а мягко давили, создавая ощущение ненавязчивого контроля. Значит, включили пассивную систему защиты. Я сглотнул слюну, прочищая ушные каналы от пробки.

Желтый флажок взмывает в воздух — и Аким сразу же рванул мне навстречу, окутываясь на бегу серебристо-голубыми всполохами «водной» Стихии. За пять-шесть шагов от меня княжич легко создал крутящиеся диски из тончайшего водяного полотна, способные развалить камень напополам. Одновременно с этим вокруг нас образовалась струящаяся завеса, сквозь которую можно было разглядеть, как забавно искажаются и деформируются трибуны.

Я выставил перед собой руку, демонстрируя желание отразить атаку — и в то же мгновение антимагия начала свою разрушительную работу. Диски развалились в воздухе, завеса лопнула мириадами брызг, забрызгав мой лицевой щиток. Вот дьявол! Надо нанести на него водоотталкивающую защитную пленку…

Мысли эти пронеслись как метеор на ночном небе, а я уже на автомате прокачал энергию из разгоревшегося солнечного сплетения в руку, и нанес удар раскрытой ладонью. Толчок вышел что надо. Дивеев как будто налетел на невидимую и очень прочную преграду. От неожиданности он едва не упал. Показалось даже, что увидел через лицевой щиток его ошеломленный взгляд. Хотя… Как увидишь, если он затемнен и находится в боевом режиме? Скорее, по движениям княжича стало понятно, что столкновение оказало кратковременный деморализующий фактор.

Не теряя времени, я врубаю движок, и двумя огромными прыжками подбираюсь к Дивееву. Парень молодец, вовремя сообразил, что я его сейчас ронять буду. И врезал по мне ледяными копьями, которыми можно было слона убить. С жалобным хрустом наконечники развалились в воздухе, лед осыпался на землю. Сжав руку в кулак, я дал небольшой импульс и дважды врезал по доспеху, развалив его на глазах вопящей толпы на трибунах. Интегратору хана — это даже не обсуждается.

Аким застыл на месте, не в силах поднять руку. В принципе, это и не нужно. Судья прекрасно видит, что доспех уничтожен. А это равносильно поражению. Бросаю взгляд на табло. Три минуты на хваленого казанского бойца. Неплохо!

Я прошлепал по грязи в центр ристалища и застыл на месте, только шлем скинул. Нравятся мне «водники». Они, в отличие от других стихийников, аккуратные ребята. После них никакой вздыбленной земли, ям, оврагов, проплешин от пожаров. Ландшафтникам только подсушить и слегка «прогладить» поверхность.

Сейчас интегратор перезагрузится, и Аким вскинет руку, чтобы дать сигнал судье на вышке. По стадиону волнами идет шум, никто ничего не понимает, на огромном экране я собственной персоной, стою с каменной мордой, не шевелюсь.

Дивеев скинул шлем и с досадой вздернул руку вверх, и только тогда судья красным флажком ознаменовал окончание боя.

— Победил Андрей Мамонов, «Чистые Пруды»! — как-то неуверенно произнес диктор, но его заглушил восторженный рев и свист. Столичных болельщиков все-таки большинство, вот и создают шумовой фон.

Я подошел к Акиму и протянул руку. Тот на мгновение замер, но пожал ее, старательно гася в глазах злость и растерянность на свою неуклюжесть. Он пытался найти проблему в самом себе, а я ничего не стал говорить. Пусть ломает голову, мне же лучше.

— Как? — наконец-то заговорил княжич. — Что за технику ты применил? Снес мне доспех, вырубил интегратор… как?

— Не могу сказать, — улыбнулся я. — Секрет Рода.

— Я читал про Мамоновых. Они не владеют подобной техникой, — возразил Аким, к моему удивлению, проявляя осведомленность. — Да и ты в Лужниках действовал иначе. «Скрытом» работаешь?

— Почти угадал, — подкидываю сладкую пилюлю, сознательно уводя проницательного соперника в сторону домыслов и догадок.

— Силен, — одобрительно хмыкнул Дивеев, шагая рядом со мной по грязи. — Очень редкая техника. Слышал, ты сейчас в паре с Великой княжной Лидией будешь выступать?

— Ага, чай попью, да и снова на поле, — я небрежно махнул рукой. — Не хочешь снова силами померяться?

— Нет, пусть другие попробуют на себе твою «кувалду»! — рассмеялся княжич. — Лично я в командном бою отыграюсь за поражение.

****

Цесаревич на какое-то время замер, разглядывая странную ситуацию на арене в бинокль, потом отложил его в сторону и удовлетворенно кивнул. Потянулся с хрустом и подозвал к себе стюарда, велел принести коньяка.

— А вы не верили, сестрицы, в боевой гений Мамонова, — с веселой улыбкой он посмотрел на Юлю и Василису, сидящих на соседнем диванчике. — За пару минут сорвал банк в сто тысяч.

— Фи, братец, — укоризненно произнесла Юлия, старшая из сестер. Она глядела на разворачивающиеся внизу события со скучающим видом. Этот день девушка хотела провести куда с большей пользой, но матушка-императрица настояла на обязательном посещении мероприятия. — Нельзя быть показательно азартным. Тебе денег не хватает?

— Хотел проверить, насколько рискованно ставить на нашего протеже, когда у него в соперниках очень сильный одаренный из казанских князей.

— А когда это мальчишка стал протеже Мстиславских? — удивленно спросил младший из братьев Владислав, худощавый молодой мужчина с тонкими неврастеническими губами. Полоска аккуратных усиков только усиливала ощущение, что это очень капризный, самовлюбленный хлыщ с тягой к изысканности и утонченности.

— С тех самых пор, когда здесь кое-кто встал против магической диверсии, — спокойно ответил Юрий Иванович, — пока другие ушами хлопали. У нас долг жизни перед ним, не забывай, братец.

— Перед Мамоновыми, ты хотел сказать? — усмехнулся Владислав и показал жестом подошедшему с бутылкой коньяка и легкими закусками стюарду, чтобы тот налил напиток и ему.

— Нет, только перед Волховским, — тяжело взглянул на него цесаревич. — Мамоновы здесь ни при чем, их и рядом с мальчишкой не было, когда тот рисковал своей жизнью.

— Мальчики, не поднимайте градус вашего спора, — попросила Василиса, не отрываясь от происходящего на арене. — Лучше оцените, как изящно Андрей победил весьма сильного пилота. Лида на днях была очень обеспокоена за своего напарника.

— Мамонов априори не может проиграть, — фыркнул наследник престола. — Если бы проходил турнир по обыкновенному рукопашному бою, то я бы еще подумал. Кстати…, — он взял телефон и поднес к уху. — Самуил Аркадьевич, как там позиция по парным боям «Пурпурной Звезды»? Линия на «Чистые Пруды» еще открыта? Грузите на их победу…. Да вы что? Коэффициент падает? С казанцами? С ума сойти. Но все равно сто тысяч поставьте. Да, удача нам не помешает.

Юрий Иванович с хитрой улыбкой взял бокал с коньяком, покрутил его в ладонях, согревая.

— Самуил Аркадьевич — это не тот ушлый поверенный финансовой компании «Кредиты населению»? — прищурилась Юлия. — Ты через него играешь?

— Я не играю, — назидательно поднял палец цесаревич. — Наследнику российского трона претит даже мысль прикасаться к такого рода развлечениям. Просто у некоторых людей есть возможность вкладывать деньги в предприятия, связанные с азартными играми, кои в русском государстве не запрещены. С них ведь неплохой налог идет в казну. Я лишь показываю свою заинтересованность в некоторых моментах.

— Ушлый ты, братец, как и твои поверенные, — рассмеялся Владислав. — Отец узнает, он с тебя шкуру спустит.

— Он знает, — ошеломил его брат. — Поначалу — да, хотел. Но я расписал некоторые преференции с этих манипуляций. А вы думаете, легко содержать Молодежную Спортивную Лигу, которая курирует все соревнования помешанных на экзоскелетах юношей и девушек? Откуда денежки берутся? Никто в здравом уме не включит станок для печатания лишнего миллиона на содержание вот этого всего великолепия!

Цесаревич кивнул в сторону панорамного окна, за которым открывался вид на чашу стадиона, где заканчивали свою работу ландшафтники. Великие княжны промолчали, а Владислав только отсалютовал брату бокалом.

— Братик, не сердись, — Василиса подсела к нему и погладила по плечу. — Скажи раньше об этом, мы бы не думали невесть что. Матушка считает, что финансирование идет от частных компаний, меценатов, ну и аристократические Роды вкладываются.

— Мой отец еще несколько лет назад обеспокоился, что молодежь начинает как-то вяло показывать свое рвение к военной службе. Отсюда и возникла идея курировать сиротские дома и выискивать в них одаренных. Заодно прорабатывалась программа популяризации боев в полевых доспехах, чтобы дворяне зашевелились и стали той силой, которой она была триста-четыреста лет назад, — цесаревич залпом выпил плещущийся на дне бокала коньяк, показывая свое раздражение. — Естественно, все уперлось в финансы. Откуда брать деньги? Они должны быть обеспечены золотом, которого у нас не так много, как хотелось бы. Там, где оно есть, сидят люди, не менее амбициозные чем Мстиславские. Строгановы, Демидовы, Мамоновы… Только на их землях столько запасов золота, что хватит забить хранилища трех государств размером с наше.

— Но они же отдают в казну какой-то процент, — хмыкнул Владислав, отправив в рот кусок шоколада.

— Отдают, — согласился Юрий Иванович. — Потому что не хотят ссориться с нами. Понимают: если мы захотим взять их за глотку — то обязательно возьмем, и даже предлога искать не станем. Только зачем устраивать клановую войну, после которой все Роды окажутся обескровленными? Лучше держать равновесие. Поэтому мне приходится изворачиваться, чтобы находить любую возможность поддерживать уровень таких соревнований.

— Лида выходит! — воскликнула Василиса. — Хватит вам о политике! Давайте смотреть!

3

Против нашей пары немного опешившие после поражения Акима казанцы выставили княжича Муратова, владеющего «земной» Стихией, и «воздушника» Бахметева из дворян. В регламенте стоял другой пилот, но его срочно заменили. Не знаю, с чем это было связано, но Лида предположила, что меня стали воспринимать всерьез, поэтому попробуют ошеломить связкой «воздух» — «земля». Княжна возьмет на себя Муратова, так как тот любит вести бой наверху. Мне лишь нужно победить Бахметева, а потом нанести удар второму пилоту.

Лиду представили как Пустынного Барса, без оглашения настоящей фамилии, но и этого было достаточно, чтобы искушенная публика узнала в нем Великую княжну Лидию Мстиславскую.

Мы разошлись в разные стороны. Жаль, что в этом турнире не предусмотрены декорации и разнообразные постройки для более динамичного и захватывающего боя. А вот потом, когда начнутся финальные бои, на полигоне построят настоящие локации. Будет где разгуляться.

— Готов? — раздался голос Лиды в динамике.

Я на всякий случай проверил шкалу зарядки аккумуляторов — Зворыкин поставил мне новые — и коротко ответил, что готов. Правда, легкий червячок сомнения копошился в голове, отвлекая от предстоящего боя. Не поспешил ли я, решив провести замену откалиброванных и проверенных батарей?

Но в то же мгновение мне стало не до этого. Судья махнул желтым флажком, и все пришло в движение. Я заметил, как Муратов мгновенно взмыл вверх и намеревался, видимо, сразу же обрушить на меня «воздушный кулак» — спрессованные в несколько кубометров плотный покров воздушных масс. Лида, оказавшаяся на его пути, сразу же навязала бой, чтобы у соперника больше не возникало подобных мыслей.

Бахметев не стал сближаться со мной. Он вообще не двинулся с места, решив обрушить подо мной землю. Я почувствовал колебания почвы и нарастающую дрожь. Тонкие струйки земли стали стягиваться в одну точку, словно в гигантскую воронку. А на ее дне стоял я, которому грозило быть засыпанным тоннами песка и гравия. Причем, действие магии ощущалось как-то… опосредованно, что ли. Она как бы и была, и в то же время ее не было. На пассивную технику не похоже.

Привычная тяжесть в ушах, когда взмываешь вверх — и сразу же хрустальный перезвон, ломающий всю магию противника. Хм, интересный прием: окружить меня нейтральной завесой и давить извне. Кто же такой умный сообразил, как нужно действовать против антимага? Откуда казанцам про меня известно? Вернее, могли они узнать о моих способностях из каких-то посторонних источников?

Я своими действиями не допустил оседания почвы, разорвав завесу и уничтожив конструкты. Приземлившись на ноги, использовал технику «закрытой руки», ударив кулаком по земле. Закаченная в него энергия из ядра создала эффект удара небесного камня о землю, только в уменьшенном масштабе. Невидимая гигантская рука встряхнула ристалище, и Бахметев едва устоял на ногах. Он стал поспешно накачивать в защитный доспех Силу, словно готовился к моей атаке, и заодно создавал магоформы в виде песчаных змей, пытавшихся обвить мои ноги, но бессильно осыпавшихся мириадами песчинок по щиткам бронекостюма.

Бедолага Бахметев был шокирован тем, что его противник действовал без стихийного доспеха, но в то же время оставаясь невредимым, успешно отражая все атаки. Пока он в ошеломлении, подбегаю к нему, перепрыгивая через возводимые фортификации в виде хаотичного нагромождения бастионов и лопающейся под ногами земли. Вернее, пытающейся противодействовать. Конструкты, слетавшие с пальцев Бахметева, опадали как желтые листья с деревьев, не причиняя мне большого вреда.

Удар открытой ладонью, хук справа — и доспех сползает линялой змеиной кожей. Бахметев беззащитен и обездвижен. Его интегратор гаснет, уходя в долгую перезагрузку. Сам же казанец застыл соляным столбом как его предыдущий напарник — Дивеев.

— Иду к тебе! — говорю в микрофон и на тяге взмываю вверх. Желудок отреагировал с возмущением, но я с усилием уговариваю его не бушевать.

— Заходи со спины! — выкрикнула Лида и добавила такую фразу, что услышь ее цесаревич, с удовольствием бы вытянул дочку по мягкому симпатичному месту кожаным ремнем. Неужели проблемы с Муратовым нарисовались?

Бой на десятиметровой высоте к восторгу трибун, принимал затяжной оборот. Все эти кульбиты, магические конструкты в виде огненных змей, серебристо-блеклых серпов и дисков могли тешить публику, но не меня. Покойный Сидор постоянно вбивал в мою голову одну мысль: бой нельзя затягивать. Единственное исключение, если он исключительно для развлечения высокородных. Вот в этом случае можно и покуражиться. Но сейчас-то не развлекаемся, а боремся за кубок! И перед нами стояла важнейшая задача-минимум: обеспечить себе общую победу над главным фаворитом турнира и войти в полуфинал. Значит, только быстрая атака и победа.

Лида не стала скрываться под стихийным доспехом, перенаправляя всю энергию в атакующие конструкты. Муратов вертелся как уж на сковородке, но отвечал достойно. Можно сказать, у них был паритет.

Я по широкой дуге обогнул дерущихся, показывая свои намерения казанскому княжичу. Все-таки это не настоящий бой, и неожиданное нападение со спины будут трактовать как подлый трюк. Ну и зачем мне это? Зато теперь Муратов видит, что он остался один, и на него сейчас будут давить с двух сторон.

Княжич извернулся в воздухе и послал в меня кучу едва видимых лезвий и дисков. Силен, однако! Успевает доспех держать и одновременно атаковать на два фронта.

Делаю вид, что небрежно отбиваю конструкты, рассыпающиеся на глазах деморализованного противника. Мне нельзя блокировать интегратор княжича, иначе грохнется на землю и переломает себе кости. Так-то допустимо, и нарушением подобный трюк считаться не будет. Но… опять же некоторые условности сдерживают мой порыв.

Я перевожу потоки энергии лишь в одну точку, захожу сбоку и толкаю перед собой упругий, насыщенный разнообразными флуктуациями воздух и сбиваю княжича с траектории. Вся защита оказалась сметена моим комбинированным ударом, отчего наш противник резко дернулся в сторону и опасно кувыркнулся. Интегратор, поддерживающий магические потоки в контуре, позволил ему удержаться в воздухе, но вот от сокрушающих ударов моей напарницы не выдержал, стал уходить вниз, к земле.

Здесь я его и поймал с чистым сердцем. Мне было достаточно снизиться и захватить в поле действия антимагии его магическую плату.

Муратов немного не дотянул до поверхности на остатках магии. С грохотом упавшего пустого ведра он прокатился кубарем, поднимая тучи пыли и песка. И застрял в воронке, оставшейся после моего удара. Н-да, нехорошо получилось. Трибуны, наверное, ржут сейчас.

Красный флажок заметался над головой судьи. Все, мы победили и во втором бою. Казанцы повержены и не страшны более. Не думаю, что с новгородцами у нас возникнут проблемы. Я очень зол на их наемников-скаутов, пытавшихся повлиять на результат вне поля.

Рядом со мной приземлилась Лидия и с пыхтением скинула шлем. Я последовал ее примеру, подставляя разгоряченное лицо прохладному ветерку. Защитные панели уже отключили, стало легче.

В воронке тяжело ворочался Муратов, похожий сейчас на несчастную черепаху, перевернутую на свой панцирь. Я протянул руку и помог княжичу подняться. Парень раздраженным движением стянул шлем, поглядел на меня черными как ночь глазами, потом хмыкнул:

— А я думал, Аким приукрашивает твои способности. Лихо ты меня ссадил, Андрей Георгиевич. Лидия Юрьевна, кажется, в вашей команде появился сильный боец.

— Без обид, Алексей Якимович? — я кивнул на воронку.

— Да какие обиды? — усмехнулся Муратов, тщательно скрывая разочарование проигранным боем. — Все по правилам. И спасибо, что не ударил со спины.

А ведь заметил, шельма!

Подошел Бахметев, смущенный тем, что не помог напарнику. Мы пожали друг другу руки и под аплодисменты стадиона скрылись в тоннеле. Все, моя миссия на сегодня закончена. Теперь не так страшно проиграть командный бой.

****

И все же ментальная техника вытянула из меня довольно много энергии. Пока Зворыкин со своими техниками возился со «скелетом», я сидел на стуле и жадно пил воду из бутылки, которую предусмотрительно приготовил Толик.

Лида ушла переодеваться в женскую раздевалку — после нашей победы Артур решил освободить девушку от командного боя, заменив ее запасным — а я прямо здесь скинул комбинезон и облачился в штаны и рубашку. Только успел надеть туфли, дверь в мастерскую распахнулась. Сам цесаревич пожаловал вместе с Великим князем Владиславом и сестрами Юлией и Василисой. Девушки остались стоять за спинами мужчин, а Юрий Иванович без всяких церемоний крепко пожал мою руку, поздравил с победой. Владислав Иванович сухо кивнул и стал разглядывать с нарочитым интересом аппаратуру и мой бронекостюм.

— Здесь не только моя заслуга, — справедливо замечаю я. — Великая княжна Лидия к этой победе приложила немало сил.

Цесаревич кивнул, принимая к сведению мою извилистую и вежливую речь. Он сам все прекрасно видел. Дочь встретила достойного соперника; если бы я не подоспел, неизвестно, чем могло закончиться их противостояние. Впрочем, мне лавры единственного героя матча не нужны. Победили мы вдвоем — и точка.

— Андрей Георгиевич, разреши поздравить за индивидуальный бой, — Великая княжна Василиса, слегка покраснев, встала рядом с цесаревичем. — Я не испытываю никакого пиетета к подобным развлечениям, но ты показал, как можно одолеть противника, не прибегая к особым возможностям.

Я ее намек понял.

— Благодарю, Ваше Высочество. Пришлось потрудиться, но результат того стоил.

— Есть уверенность, что пройдете в полуфинал? — какая любопытная девушка!

Я улыбаюсь.

— Обязательно пройдем. А дальше не привык загадывать. Но постараемся победить.

— Тогда мы все желаем вашей команде успеха, впрочем, как и тебе, — Василиса улыбнулась в ответ, показывая милые ямочки на щеках, и отошла назад, к своей сестре, благосклонно взиравшей на обмен вежливостями.

Девушки вышли наружу, а вот Владислав Иванович показал недовольство, когда цесаревич жестом попросил его тоже покинуть помещение. Однако не стал спорить и с независимым видом заложил руки за спину и последовал вслед за сестрами. Из коридора послышался его зычный веселый голос и смех девушек.

— Господа, оставьте нас на несколько минут, — теперь Мстиславский решил выгнать механиков лицея.

Зворыкин с помощниками беспрекословно подчинились, и когда в комнате наступила тишина, нарушаемая гудением аппаратуры, цесаревич, как и его брат ранее, сцепил руки за спиной и стал внимательно изучать меня.

— Андрей, я еще раз хочу выразить огромную благодарность за тот поступок, который спас жизнь не только нам, но и нашим гостям. Сегодня лишний раз убедился, насколько выросло твое умение. Даже не знаю, что это было, но все равно рад. Если магия к тебе возвращается — рад вдвойне.

— Благодарю, Ваше Императорское Высочество, — я про себя недоумевал, чего вдруг наследник разливается передо мной. Зародилось подозрение, что неспроста. — Я в тот момент, честно скажу, ничего не успел подумать и машинально встал под магоформу. Никакого героизма, как расписали в газетах.

Цесаревич улыбнулся.

— Родители могут тобой гордиться. Даже живя далеко от Рода, достойно представляешь свою фамилию, — Мстиславский изучающе смотрел в мои глаза, и приходилось прикладывать много усилий, чтобы их не отводить. — Например, князь Елецкий о тебе отзывается с большой теплотой. Жалеет о недостатке времени, чтобы поблагодарить тебя лично за свою дочь Веронику. Единственное, что настораживает, так это твои постоянные попадания в странные истории. Скоро половина столицы будет тебе должна.

Юрий Иванович усмехнулся, показывая, что не стоит серьезно воспринимать его замечание. Но я-то напрягся. Неспроста же завел со мной разговор. Однако, ошибся. Речь пошла совершенно о другом.

— Впрочем, я за тебя почему-то не беспокоюсь, — удивил меня наследник. — Ты шутя справился с бандитами, благодаря тебе «Чистые Пруды» победили фаворита, чего уж тут скромничать. Казанцы сильны, и это признают все спортивные аналитики. У меня появилось предложение к тебе, Андрей Георгиевич. Даже два…

— Слушаю вас, Ваше Императорское Высочество, — в сердце заскреблась тревога и томительное ожидание чего-то интересного.

— Как ты смотришь на свою поездку в итальянские княжества Венецию и Геную на показательный турнир, на который соберутся сильнейшие пилоты экзоскелетов Европы?

— Не смею даже об этом мечтать, — волна радости поднялась и забушевала, разгоняя кровь по венам и артериям.

— Ну почему бы и нет? — рука Мстиславского легла на мое плечо. — Лидия хочет видеть в напарниках только тебя. Вбила в свою голову, что без Андрея Мамонова у нее не будет шансов победить в своей категории.

— Она излишне скромна, Ваше Императорское Высочество…

— Юрий Иванович… Мы же неформально с тобой общаемся.

— Хорошо… Юрий Иванович. Ваша дочь может дать фору любому пилоту ее возраста и даже старше.

— Ну… скажу откровенно: у нее хватает слабых мест, — хмыкнул цесаревич и прищурился. — Сказанное должно остаться в этой комнате, Андрей.

— Несомненно, Юрий Иванович.

— Тогда готовься весной к поездке на две недели в итальянские княжества. Уверен, команда Российской Империи выступит там достойно.

— На каникулах?

— Нет, придется уехать чуть раньше, но ты об этом не переживай. Постарайся не запустить учебу, чтобы я мог походатайствовать перед директоратом лицея о твоей поездке. С твоим отцом поговорю лично. Понимаю, что решающее слово будет за ним. Техническое обслуживание команды обеспечивается домом Мстиславских. Если есть пожелания по личному бронекостюму, можешь через Лидию их передать.

— Спасибо, Юрий Иванович, — я склонил голову в знак признательности. Такое предложение стоит многого. С другой стороны, цесаревич положил в мышеловку большой кусок вкусно пахнущего сыра на виду самой мыши. В чем подвох? Или я просто дую на воду?

— Ну, бывай, княжич Андрей Мамонов. Желаю тебе побед в следующих боях, — улыбка мелькнула на лице наследника. Он похлопал меня по плечу и вышел из помещения.

Я хотел сходить в душевую, чтобы помыться, но пришлось дожидаться механиков, чтобы не оставлять без присмотра аппаратуру и «скелеты», свой, Лидин и ребят, не принимавших участия в бою,

— Казанцы разозлились на вас, — доложил Мурат, как только вошел в комнату. — Лупят парней в хвост и гриву, аж защитные панели трещат от напряжения.

— Мурат! — предупреждающе повысил голос Зворыкин. — Не наше дело обсуждать, что происходит на поле. Мы смотрим за состоянием брони, и только.

Я пожал плечами. Следовало ожидать. Аким Дивеев предупреждал о своем участии в этом бою. А после двух поражений взыграло самолюбие, да и злость появилась. Наверное, всех сильных пилотов бросили на победу. Только поздно.

Наша стратегия на одиночный и парный бои сыграла отлично, как я и предполагал. В команде мне места, если честно, не находилось. А постоянно метаться с фланга на фланг, прикрывая своих напарников и создавая хаос в управлении, не хочу. Априори я просто не мог проиграть свои бои, поэтому Лида настаивала именно на таком раскладе. Парадокс еще и в том, что таким образом я прикрываю Дар Разрушителя. Что было бы, если противник один за другим застывал на земле или сыпался с воздуха вниз с вырубленными интеграторами? Аналитики, которые на стадионе, безусловно, присутствовали, заметят и сделают неприятные для меня выводы. Они и так уже прокручивают эпизоды моих боев и лихорадочно ищут противодействие моей тактике.

Когда я вернулся из душевой в нашу комнату, здесь уже было не протолкнуться. Артур Вадбольский раздраженно выговаривал Сереге Ржевскому и Косте Маслову за то, что провалили свой фланг и дали противнику вклиниться в боевой порядок команды. Я спросил, кто против них действовал. Оказывается, Аким Дивеев.

— Рвал и метал аки лев буйный, — с кислой улыбкой добавила Маша Трубецкая. Даже после боя ее прическа под подшлемной шапочкой оказалась идеальной. — Вы, Андрей Георгиевич, страшный человек. Довели обычно эмоционально уравновешенного княжича до такого состояния!

— А мне он показался милейшим парнем, — я пожал плечами. — Неужели он обидел вас, Мария Константиновна?

— Нет, что вы, — хлопнула ресницами девушка, вызвав у Лиды сердитое сопение. — Со мной он обошелся галантно. Разве что деликатно заморозил меня в «ледяном мешке». Правда, потом попросил прощения.

— Ладно, переодеваемся и возвращаемся на базу, — прервал нашу беседу Вадбольский. — Завтра четыре боя. Мы выступаем с новгородцами в два часа дня. Надо хорошенько отдохнуть. Администрация стадиона берет на себя охрану раздевалок и мастерских, так что бронекостюмы оставляем здесь.

— А не опасно? — насторожился Славка Гриднев. — Вдруг кому-то придет в голову их попортить? Подкупят охранника — и все, сливай воду.

— Ты плохо о людях думаешь, — с укоризной произнесла Маша.

— Все помещения опечатываются и ставятся на магические «сторожки», — успокоил нас Зворыкин, складывая в свой чемоданчик планшет и разную мелочь, используемую для тестирования. — Завтра мы приедем пораньше, проведем проверку брони.

— Ну а мы тогда от лицея на автобусе поедем, — решил Вадбольский и оглядел команду суровым взглядом командующего. — Сбор в штаб-квартире в восемь утра. Будем разбирать все ошибки боя с «Примой» и выберем тактику на новгородцев. Все, переодеваемся — и на выход!