Вик Разрушитель #4

Глава 6

1

— Надеюсь, ты меня сюда привез не для того, чтобы убивать? — нервно пошутил Ворон, разглядывая стены с осыпающейся штукатуркой и обвисшими клочьями обоев. Его голос гулко прокатился по пустым комнатам и затих где-то в глубинах старого дома купца Лифантьева. Дома, обладателем которого я стал совсем недавно.

— Да зачем ты мне мертвый нужен? — я сдул пыль со старого рассохшегося табурета, чудом не вывезенного прежними обитателями. Вот для чего эта рухлядь людям, переехавшим в новые красивые дома? Разве что в качестве музейного экспоната, чтобы внукам показывать.

Осторожно усевшись на него, я взглянул на Ворона, застывшего на середине комнаты, бывшей когда-то гостиной, с наручниками на запястьях. Куан категорически не согласился снимать их с моего старого приятеля, опасаясь какого-нибудь подвоха. Хм, приятель… Какой мне Ворон приятель? В сиротском доме наши отношения никогда не были дружескими. Старшие ребята постоянно шпыняли младших и норовили сделать наше существование чуточку невыносимее, утверждая личное верховенство над нами с помощью силы. Это называлось незатейливо: «чтобы жизнь медом не казалась».

— Ну как же, — кисло улыбнулся Ворон и покосился на Куана, устроившегося на подоконнике. Сквозь грязные, вечность не мытые окна лился тусклый свет дня. — Вы нас поймали как преступников, держите в подвале вместо того, чтобы передать полиции, потом с помощью шамана привязал наши души к тебе. А если подумать, зачем мы нужны вам?

— Если отдадим вас полиции, можете с жизнью прощаться, — сказал я уверенно. — Князь Вадбольский за своего сына головы оторвет не задумываясь. Не сейчас, но позже — точно. Чтобы спастись, будете всю жизнь от него прятаться. Мне кажется, шаманский ритуал для вас выгоднее. Хотя бы спокойно спать будете, пока не понадобитесь.

— Тебе? — уточнил Ворон.

— И мне, и шаману. Отец считает его очень сильным колдуном, и эта привязка обязывает вас куда серьезнее относиться к поступкам. Одна ошибка — и я потребую чью-ту душу.

Пусть подергается. Вон как съежился, глаза забегали в испуге. Рассказывать недругу, что его не коснулась длань Куана только по моему желанию, в планы не входило. Когда человек боится на расстоянии, у него еще остается ощущение свободы, но мысль о возмездии точит душу.

— С трудом верится, что ты из княжеского рода, — Ворон переступил с ноги на ногу. — Кто бы мог подумать… Маленький неуклюжий пацан, которого обзывали «жирной колбасой», вдруг изменился до неузнаваемости. Знаешь, а ведь я тебя узнал, когда ты проезжал в том такси возле дома Вадбольских. Узнал, но сам же засомневался.

— Я никогда не плакал, когда вы издевались над нами, — напомнил я. — Больше всего хотелось вцепиться в ваши глотки и душить, чтобы вы пощады просили и плакали.

— Разве это издевательство? — поморщился парень и покрутил кистями рук, стараясь размять их. — Так, баловство злых детишек, вынужденных жить под одной крышей. Все мы были зверьками. Надеюсь, на мне не станешь срывать свои обиды?

— Нужно больно, — фыркаю в ответ, осознавая, насколько я сейчас выше Ворона. — Ты лучше расскажи, как до такой жизни докатился. Тебя же брали в обучение на какую-то фабрику или…

— Да ни на какую фабрику не взяли, — поморщился Ворон. — «Автомастерские братьев Володиных» — слыхал?

— Краем уха, — признался я.

— Ну вот, туда и законопатили с помощью Попечительского совета. Год работал подмастерьем, обучался всяким премудростям типа «принеси-подай», потом стали подпускать к ремонту автомобилей высокого класса, — Ворон почесал переносицу, подняв обе руки. — Я люблю с железом возиться, что есть — то есть. А потом вдруг ни с того ни с сего инициация произошла. Корежило всего три дня, в горячке валялся.

— Инициация в семнадцать лет? — я был удивлен. Даже Куан заинтересованно поглядел на Ворона. — Ты ничего не путаешь? У тебя же искра до этого была!

— Была-была, но сам же знаешь, какая слабенькая. Я мог элементалей воздуха на пару минут призвать, а чтобы какой-то убийственный вихрь создать — о том речи и не было. Когда выздоровел, почувствовал, что могу управлять своей Стихией куда лучше. Даже странно, почему так поздно…

— Ну, а дальше? — поторопил я замолчавшего Ворона. Меня заинтересовали слова скаута о любви к железу.

— Хозяева автомастерских не нарадовались. Я же мог теперь машину поднять, не прибегая к помощи домкратов, если такая необходимость появлялась. Пару раз попробовал, а на третий не удержал. Хорошо, что не так высоко поднял, на метр всего. Подвески живы остались… Да баловство все это и нарушение техники безопасности! Предупреждал Антона Ивановича, директора предприятия, что нет у меня таких сил, чтобы держать многотонную махину в воздухе. Для таких операций нужны два-три «воздушника». В общем, стали меня потихоньку поддушивать. Жалованье маленькое, жил в какой-то съемной дыре за пару рублей в месяц. Надоело, если честно. Вот тогда и встретился с Кавказом…

— Кавказ — это Максуд? — спросил Куан.

— Да, — кивнул Ворон, оглянувшись на моего телохранителя. — Я же говорил, что с железом умею работать, освоил схемы интеграторов, с артефактами на «ты». Познакомились случайно, разговорились. Вот он и предложил мне работенку. Сразу предупредил, что придется нарушать закон, но, если все делать тонко и без палева, никто никогда не узнает. И знаешь… мне понравилось. Да, мы преступали закон, но никто из пилотов не погиб, не покалечился настолько, чтобы вообще на ноги не встал. Да и что сделается одаренным? У каждого серьезного рода есть Целитель, запросто сращивающий сломанные кости. География поездок была обширной. Сам же знаешь, что бои в бронекостюмах — развлечение для большей части горожан. Вот и катались в Ярославль, Тверь, Владимир… Это только навскидку.

— То есть, вы устраняли конкурентов?

— Да. И за это мне платили хорошие деньги. Потом я ушел из автомастерских. Кавказ устроил меня на фиктивную должность в своей конторе. Он маклер.

— Если я правильно понял, члены вашей банды имеют постоянную работу, но как только поступает заказ, вы собираетесь и выезжаете на место? — Куан спрыгнул с подоконника и стал расхаживать по захламленному полу, откидывая носком туфли куски упавшей сверху штукатурки.

— Вы правильно все поняли, — Ворон пожал плечами. — Больше говорить нечего.

— Ты сказал, что умеешь работать с интеграторами, — напомнил я. — А создать механический экзоскелет с нуля сможешь?

— В одиночку не потяну, — мотнул бывший приютский головой. — Если будет команда, то вполне… А починить что-то, подладить, настроить — это без проблем.

Я задумался. Нет, в моей душе не всколыхнулось желание помочь Ворону только из-за того, что он пошел не по правильной дорожке. По мне, пусть и дальше шагает, если находит в том, что делает, какое-то извращенное удовольствие. Но сейчас мне нужен человек, который запустит работу моей мастерской. Мне нужен еще один «скелет», и сделать его должен я сам. Ни Зворыкин, ни Булгаковы уже не помогут, а значит, нужна группа механиков с инженером. А где достать квалифицированных работников, если большинство уже расхватаны или военными структурами или кланами?

— Есть желание поработать над моими заказами? — поинтересовался я, готовый к любому ответу. — У меня механический «скелет», который требует постоянного технического обслуживания. Хочу сделать еще один.

— А зачем тебе «механик»? — Ворон нешуточно удивился. — Ты же теперь богатый, проси у отца современный бронекостюм. Неужели откажет сыну?

— Нужен именно механический экзоскелет, — надавил я. — На интеграторах любой дурак сможет пилотировать.

— Дурак — не дурак, но он же куда удобнее, чем старое железо, — справедливо заметил Ворон и задумался. — Я бы попробовал, но Максуд башку мне отвернет, если узнает, что я ухожу из их команды.

— Твоему Максуду лучше затаиться в норе и сидеть тихо, пока я добрый, — мой голос зазвенел от злости. Опять вспомнилось, что Вадбольский мог серьезно пострадать в аварии. — А вашим работодателям точно не поздоровится, если хоть кто-то из вас вздумает и дальше заниматься подобными делами. Не забывай, что теперь их всех я держу в кулаке.

Для наглядности я поднял руку со сжатым кулаком.

— Один мысленный приказ — и сдохнут все. Даже в полицию обращаться не буду. А вот князю Вадбольскому могу шепнуть, кто был виновником аварии.

— Там ничего не доказано! — усмехнулся Ворон.

— И что? Когда вы будете сидеть связанными как недавно в подвале, а в ваших мозгах покопаются ментаты — это будет другой разговор.

— А ты изменился, Волховский, — покачал головой скаут. — Вот так распоряжаешься жизнь незнакомых тебе людей. Действительно хватит смелости заставить парней прыгнуть с крыши или перерезать себе вены, если почувствуешь от нас угрозу?

— За мной теперь род, — я равнодушно пожал плечами. — Любое действие — это не моя прихоть.

— Ну да. Род, семья…

— Объясни Максуду, почему ты хочешь уйти. У тебя какие-то обязательства перед ним? Деньги у него брал? С рук ел?

— Нет, ничего такого, — заиграл желваками Ворон. Задели его мои слова.

— Ну так переезжай в Москву. Где жить — найдем. Да вот здесь тебе чем не жилье? — я постучал каблуком по пыльному полу.

— Здесь? — скептически спросил парень, разглядывая запустение купеческого дома.

Зря он так. Я увидел в этой развалюхе потенциал, и даже отказался от предложения Афанасьева выкупить более интересную площадку поближе к центру.

— Сделаем капитальный ремонт, часть комнат пустим под мастерскую. Будешь работать, людей наберешь под свои задачи, ну и за домом присмотришь.

— И жалование положишь? — Ворон прищурился, ожидая подвоха.

— Пока небольшое, — ответил я твердо. — За жилье платить не нужно. А купить еду, одежду и на мелкие развлечения тебе двух сотен рублей хватит. Погляжу на твое усердие, может, и прибавлю.

На моем счету сейчас находилось четыреста тысяч с мелочью. И это те деньги, которые сложились от виры Куракиных, частью от матери, что-то осталось от премиальных за крымские соревнования, немного подкинули Булгаковы, еще выигрыш от ставки на мою дуэль с Долгоруковым, ну и отец сделал недавно первый перевод. Теперь нужно ими распорядиться таким образом, чтобы первоначальная убыль компенсировалась прибылью. А где ее взять? Ежемесячный доход от вклада не такой большой, чтобы им разбрасываться. Мастерская — это для души. Звукозапись не гарантия. Может — пойдет дело, а может — и провалится.

Одно радует. Борис Кузьмич с чего-то вдруг проявил небывалую доброту и пообещал провести ремонт дома, не взяв с меня и копейки. Подобное меценатство имеет свою цену, и я не обольщался на этот счет. Афанасьев в последние дни изменился. Он стал невероятно услужливым, и помимо бесплатного ремонта взял на себя решение всех юридических вопросов, связанных с покупкой дома и земли. Так что я стал землевладельцем, и мог делать на этом участке все, что заблагорассудится. Ломакин переправил копии документов отцу по сетевой почте, и клановые адвокаты подтвердили законность сделки и отсутствие всяких казусов.

Евгений Сидорович, посмеиваясь, сообщил мне по телефону, что князь Мамонов был, мягко говоря, в шоке от прыткости младшего сына и непонимания всех этих манипуляций. Хорошо, хоть запрет не наложил. Самому интересно, что получится.

— Решай сам, Ворон, — я прервал молчание. — Хочешь остаться в Новгороде и служить Максуду — дело твое. А если хочешь добиться чего-то в жизни иного, чем пакостить по мелочам — добро пожаловать.

— Я подумаю, — Ворон колебался. — Все равно придется с Кавказом разговаривать, втихую бросать его как-то… нехорошо.

Куан уловил мой взгляд и подошел к Ворону со спины. Положил ему руку на плечо, отчего тот вздрогнул.

— Пора обратно, — сказал наставник.

— Когда нас выпустят? — поинтересовался скаут.

— Завтра вечером, — успокоил я его. Формальная жеребьевка полуфиналов, на которой присутствовали капитан команды Вадбольский и Великая княжна Лидия, прошла утром. Новгородцев мы разгромили с сухим счетом, не встретив особого сопротивления, что подтверждало слова Максуда о серьезных проблемах лицея в комплектовании команды. Но это уже не наша головная боль. Мы взяли первое место и получили в соперники тоболяков. Казанцы встретятся с Нижним Новгородом.

Завтра два полуфинала, а послезавтра — финал, долгожданный и нервный. Все наши были настроены решительно, как голодные звери, почуявшие кровь поверженного противника. Вожделенный кубок маячил на горизонте, и больше всех его хотела получить Лида Мстиславская. Разве мы могли подвести ее, зная, чью фамилию она представляет?

— Дай слово, княжич, что не сделаешь ничего дурного парням, — неожиданно произнес Ворон.

— Не забывайся, — в моем голосе прорезались металлические нотки, от которых бывший неприятель по приюту отшатнулся назад. — Перед тобой не сявка подзаборная, чтобы разбрасываться обещаниями. Что ты так печешься о своих приятелях? Максуд тебя первым сдаст, если полиция узнает о ваших делишках.

— Прости… княжич, — с трудом вытолкнул из себя Ворон. — Не подумавши брякнул…

— Пора ехать, господин, — Куан очень умело подкинул дровишек, чтобы скаут осознал, в чьих руках теперь находится его жизнь. Наставник сжал плечо парня, и развернув его к двери, подтолкнул легонько. — Вам еще готовиться к завтрашнему бою.

2

Мощный удар каменного кулака, материализовавшегося из пустоты, потряс стихийный доспех Лиды, едва-едва успевшей восстановить его после бешеной атаки песчаных серпов. Они резали как по живому, начисто снеся покров и добравшись до брони экзоскелета. Еще немного — и интегратор просто погаснет, увлекая девушку вниз всей тяжестью бронекостюма. Помог Андрей, свечой взлетевший вверх и подставившись под конструкт магоформы, давая возможность княжне прийти в себя. Увы, но со своим соперником он тоже пока не мог справиться… вернее, как раз и справлялся, но тобольский орешек оказался весьма крепким.

Лида ойкнула и сделала резкий вираж, уходя по широкой дуге от настырного противника, одновременно с этим финтом формируя парочку плетений, которые должны ошеломить его и сбросить на землю.

На парный бой против «Чистых Прудов» вышли неизвестные доселе пилоты, ни разу не выступавшие на серьезных турнирах. Артур успел добыть по ним информацию, но она мало что дала в плане разработки стратегии боя. Один из них — сын воеводы тобольского гарнизона Василий Черкасский, уважаемого в Сибири боярского рода — владел «Землей», а его напарник-«огневик» Сергей Гагарин, приходился дальним родственником московским Гагариным.

Черкасский не стал сближаться с Великой княжной, прежде чем оценил ситуацию. Серега сцепился с опасным и непредсказуемым Мамоновым и не давал тому периодически отвлекаться на защиту напарницы, выступавшей под именем Пустынный Барс. Его основная задача в этом и состояла. Удержаться до того момента, когда Василий дожмет Лидию, а потом вдвоем обрушиться на ее напарника и «уронить» его, празднуя победу.

В воздухе мелькали алые росчерки тонких огненных игл, выпущенных как из пращи. Поставленная защита в виде стены из монолитных блоков успешно отработала, погасив энергию огненных магоформ. Иглы взорвались при соприкосновении со стеной и осыпали арену мириадами искр к восторгу публики. Да, это было бы красиво при иных обстоятельствах, но для Черкасского сейчас ничего, кроме мельтешащей перед глазами фигуры Пустынного Барса, не существовало.

Сделав движение рукой, словно загребая песок и швыряя его в соперника, Черкасский снова пустил в ход серпы, только заметно увеличив их размер. Он влил в них гораздо больше энергии, чтобы уж наверняка сбить доспех и добраться до интегратора княжны.

Он вовремя среагировал на вторую магоформу, шедшую следом за огненными иглами. Жаркая волна кипящей лавы уничтожила серпы, превратив их в стеклянные камешки спекшегося песка, и обрушилась на Василия, с яростью голодного зверя сожрав его доспех. Интегратор жалобно запищал, предупреждая о критической нагрузке на защитный контур.

Черкасский тут же сформировал песчаную тучу, которая подобно дождю обрушилась сверху на полыхающий вокруг него воздух, заодно закрываясь от набравшей темп атаки Лидии. И разъяренным зверем выскочил сбоку, нанеся два мощных удара в корпус, ломая стихийный доспех.

Я не ожидал, что тоболяки окажутся такими упорными, но в конечном результате боя нисколько не сомневался. Вопрос был лишь во времени. Сначала провозился с бояричем Шиповым в одиночном бою вместо запланированных трех минут все десять. А все потому, что этот паренек оказался обладателем двух Стихий — Воды и Огня — что встречалось крайне редко среди носителей искры, разве что княжеские роды могли похвастаться подобными слияниями комбинаций… Но он меня умотал разнообразными атаками. Горячий пар, огонь, кипящая вода — все, что было в его арсенале, Шипов обрушивал на меня с какой-то маниакальной яростью. Видимо, просмотрел мои бои и решил, что победу нужно искать только в быстрых атаках, способных свалить меня с ног. Но не учел одного, как и прежние мои противники: магии разрушения. До сих пор никто не догадался, каким образом я умудряюсь на механическом «скелете» успешно защищаться. А если защитился — считай, выиграл. Следовал быстрый бросок, потом сокрушающий удар — и можно вскидывать флажок.

Но я не сомневался, что мою тактику по косточкам раскидывают аналитики, и надеяться дальше на неосведомленность противника не стоит.

Шипов поэтому и рискнул поставить на быстрый исход. Ошеломить, сбить с толку, запутать всевозможными финтами. И добился только того, что щиток моего тактического шлема постоянно оказывался в конденсатных парах, что приводило меня в бешенство. Жесткой перчаткой запотевшее стекло не протрешь, а специальное напыление, не позволяющее каплям воды задерживаться на поверхности, мало помогало от такой напасти.

А еще жутко раздражало постоянное желание Шипова утянуть меня вверх и навязать бой в воздухе. Как будто знал о слабом месте моего УПД (чем черт не шутит, может, и знал!). И добился-таки своего, просадив их заряд почти до половины, пока не попал под мой неконтактный прием «хлопок смерти». Согласен, напыщенно и смешно для того, кто не смог выбраться из «мышеловки» Куана. Но соперник-то об этом не знает? Его стихийный доспех не рассыпался, что было бы гораздо лучше, а сжался до состояния высохшей кожи. Шипов растерялся, ощутив давление извне на свой бронекостюм, и быстро сбросил защиту, чтобы заново сформировать новый покров — и тут же попал под сокрушающий хук слева, к которому я добавил пинок в бедро.

Флажок известил о моей победе, давшейся мне потерей половины заряда. Пришлось менять аккумуляторы… и в парном бою повторилась такая же ситуация.

Меня упорно тащили вверх, после чего в моей голове пронеслась догадка. От механических бронекостюмов потому и отказались, что их слабое место было именно в батареях питания. Магия выжирала из них энергию, поэтому для поддержания функционирования полевого доспеха приходилось устанавливать все более громоздкие аккумуляторы. Пока не появились интеграторы.

— Андрюша, я уже не могу! — раздался жалобный писк Лидии в гарнитуре связи. — Он меня давит как бульдозер!

— Держись, попробую этого Гагарина успокоить, — я рванул на всех парах на пилота в черно-золотистом УПД, который к тому времени закручивал гигантское огненное сверло в своих руках, чтобы кинуть в меня.

Индикатор зарядки подергивался, каждую минуту сокращаясь на одно деление. Плохо. Нужно идти ва-банк, но Гагарин не подпускает к себе, обрушивая немыслимое количество плетений на мою несчастную броню. Антимагия, конечно, работала как надо, но от хрустального перезвона моя голова распухла и грозилась взорваться как те самые магоформы — на мелкие кусочки. А еще плотная волна защитных и атакующих конструктов тормозит продвижение. Невероятно, сколько много в арсенале Гагарина подобных штучек.

Как только я начинаю сокращать расстояние, этот паразит отскакивает и все начинается заново. Хреново. Кончится заряд — я просто застыну на месте, не помогу Лидии. «Нужно что-то делать, — промелькнула банальная мысль. — Но что?»

И я решился. Взлетев свечой вверх, я снова вклинился между Черкасским и княжной, сорвал его очередную атаку и сблизился, гася интегратор. Добавив при этом удар «открытой ладонью». Красиво полетел, а зарылся в землю еще краше. Стадион ревел от восторга.

— Валим второго! — приказал я, махнув рукой в направлении растерявшегося Гагарина. — Попробуй завязать на себя его конструкты, а я подскочу поближе, погашу интегратор!

— Ага! — шмыгнула Лида и заложив вираж, ринулась вниз, бомбардируя Гагарина шарами, иглами и какими-то крокозябрами с развевающимися щупальцами.

Сергей был к этой атаке готов, но пришлось выбирать приоритет, кто из нас более опасен. Я ему не завидовал. Отвлечется на меня — его сомнет Лида. Если наоборот — тем более дело пропащее. Мне бы только подобраться на расстояние «броска кобры».

Гагарин понял, что судьба боя предрешена, и очертя голову, бросился на Пустынного Барса. Погибать — так с музыкой! Я не дал ему такой возможности. Не хватало, чтобы мою напарницу, и так измочаленную боем, он подавил морально. На последних крохах заряда — уже опасно попискивало в ушах, предупреждая о проблемах батарей — я подобрался к Гагарину и хлопнул в ладони, повторив трюк как с Шиповым. Получилось даже лучше. Противник застыл на месте, затрепыхавшись как бабочка в сачке. Лида не стала демонстрировать свою доброту. Она тоже была разозлена упорством тоболяков, которых эксперты даже в призерах не ждали. А на деле вышло совсем по-другому. Мы едва не проиграли, не сумев быстро перестроиться. Да кто бы подсказал? Нет у нас тренера, что являлось очень большой стратегической ошибкой. Сейчас бы он мог подсказать одной фразой, как нам действовать.

Увы, к подобным размышлениям приходишь, стоя на краю пропасти. Преувеличиваю, конечно. До пропасти еще далеко, но неприятный оползень уже случился. Против нас уже настраиваются очень серьезно, привлекая для этого аналитические службы. Как я и предполагал во время боя с Шиповым.

Судья вскинул красный флажок, ознаменовавший окончание боя. Над стадионом разнесся донельзя торжественный рык диктора, объявившего нашу победу. Лида от избытка чувств тоже что-то зарычала, вскинув сжатые кулаки вверх, и запрыгала, не замечая кислые улыбки поверженных противников. Я пожал им руки и поднял большой палец в жесте, что бой был великолепным. Тоболяки дождались, когда девушка сбросит шлем, и Голицын галантно произнес:

— Поздравляем, Ваше Высочество, с финалом! Теперь остался только один шаг, чтобы взять «Пурпурную Звезду». Ваш лицей заслужил Кубок.

— Особенно в лице княжича Мамонова, — добавил Черкасский, подмигивая мне. — Где такого пилота нашли? Не подскажете?

— Такого больше нигде нет, — сняв шапочку, чтобы высушить на открытом воздухе волосы, ответила Лида, шагая к козырьку трибун, откуда неслись приветственные вопли. Там же столпилась наша команда, готовая выйти на последний бой, опять формальный, но к счастью, воспринимаемый ребятами как шанс отработать тактические схемы. Нас поздравили и тобольские пилоты, после чего мы спустились в тоннель.

— Господа, приятно было с вами встретиться, — легким кивком Лида попрощалась с Голицыным и Черкасским. — Вы отлично себя показали.

— Вам удачи в финале! — вежливо раскланявшись с нами, тоболяки остановились возле своей раздевалки.

Мы отправились в свою техническую комнату, и Лида облегченно вздохнула, положив шлем на стол. Возле нее тут же засуетились Мурат с Толиком, помогая девушке освободиться от всех креплений и зажимов.

— Ты понял, Андрей!? — едва не завопила она, выскочив из клешней бронекостюма. — Кто-то сливает им информацию! Не могло такого быть, чтобы Гагарин так лихо защищался от тебя!

— Почему нет? — я смотрел, как с жужжанием расходятся грудные пластины, ножные и ручные щитки. Механики расстегнули крепления, и мне, наконец, удалось покинуть нишу экзоскелета. — Просмотрел мои бои, сделал правильный вывод, причем, единственно правильный. Так что не переживай, никто еще не допер, как мне противодействовать.

Я себя успокаиваю или свою напарницу?

— Андрей Георгиевич опять всех победил одной левой? — поинтересовался Толя, поправляя карандаш, заложенный за ухо.

— В этот раз пришлось двумя действовать, — хмыкнул я. — Батарея почти в ноль ушла. Очень сильными магоформами глушили меня, едва не грохнулся на землю.

— Так может, все-таки УПД на интеграторе использовать? — справедливо рассудил механик, не зная лишь одного: не нашел я пока способа защитить магическую плату от собственной антимагии. Поэтому придется «механиком» пользоваться.

— А сколько шел бой? — поинтересовался я.

— Да почти двадцать минут, — Мурат кинул взгляд на свои наручные часы. — Самый длинный ваш поединок, княжич. И «одиночку» затянули на десять минут против трех запланированных. Резерв аккумулятора, кстати, позволяет вытягивать до получаса.

— Хм, — я почесал макушку. — Вам, властителям брони, виднее. Может, я зря волнуюсь.

Мурат осклабился в довольной улыбке.

Тренькнул мой телефон, лежащий на столе рядом с мелкими вещами остальных лицеистов. Взяв в руки, заметил входящее сообщение. Открыл его и удивился.

«Поздравляем с выходом в финал! Так держать, Андрейка! Мы болеем за тебя!»

И внизу стояли имена Антона, Димы, Лизы и Виктора — моих братьев и сестер. О, как! Неужели трансляция шла даже на Якутию? Размахнулись организаторы, ничего не скажешь. На душе стало тепло. Все-таки не отторгла меня семья, показала, что я дорог для нее. Возможно, не всем понравилось появление еще одного наследника у князя Мамонова, причем, так внезапно; но кто будет говорить открыто о своей неприязни? Уж мама, не задумываясь, встанет на защиту единственного у нее сына. У отца мутноватые цели насчет меня, надо признать, но не просто же так он сцепился с Мстиславскими, чтобы взять свое по праву! Значит, я нужен и ему!

Пока читал, пришло сообщение от дядьки Матвея, который от лица всех Гусаровых поздравил с победой и пожеланием выиграть в финале. И пошло-поехало. Света Булгакова, Анжелика, Ксюша, ребята из Щукинской гимназии — все они искренне радовались моему, в первую очередь, успеху. Илана написала, что обязательно будет на финале. Вероника прислала мультяшные поцелуйчики, что навевало на определенные мысли. Я улыбнулся. Сколько бы княжна Елецкая не морщилась, когда при ней заводили разговоры про экзоскелеты, она приходила на наши матчи и стоически высиживала на трибуне до конца боев, заражаясь бушующей вокруг нее энергией болельщиков. Я не понимал ее «героизма» (не нравится — не мучай себя, все пойму), но было приятно осознавать, что за меня лично переживает такая красивая девушка.

— Так, я — в душ, — заявила Лида, растрепав подсохшие волосы. — Наши, думаю, вынесут тоболяков.

— Почему так уверена? У них сильная команда, — я отвлекся от телефона.

— Сильные у них были Гагарин и Черкасский, — усмехнулась княжна. — А еще твой Шипов. Тобольск тоже решил сделать ставку на одиночников и парных. Поэтому и пошли ва-банк. Не удалось.

Так оно и оказалось. «Чистые Пруды» выиграли командный бой за двадцать минут, пусть и не с той легкостью, которую предсказывала Мстиславская. Наши соперники сопротивлялись умело, тактически правильно, и только индивидуальное мастерство Артура, Маши, Сереги Ржевского и Славки Гриднева склонили чашу весов в нашу пользу.

Уезжали мы со стадиона уже в сумерках. Вдоль островной набережной загорелись огни фонарей, нарядно переливался разноцветными вспышками гирлянд мост, вереницы машины сновали в обе стороны. Болельщики разъезжались, а на Болотный, наоборот, возвращались владельцы особняков и элитных коттеджей. Остров отнюдь не был дешевым местом проживания.

Куан молча вел машину, не задавая никаких вопросов, а я устало развалился на заднем диване, размышляя о завтрашнем финале. Нам опять предстояло столкнуться с упорными казанцами. Команда у них действительно мощная, чувствуется работа тренера, механиков и аналитиков. Даже странно, почему «Чистые Пруды», имея огромные возможности нанять квалифицированного тренера, выступают самостоятельно, беря на себя и разработку тактики, и сбор информации, и кучу всяких мелочей, вроде хозяйственной деятельности. Это ведь непрофессионально, учитывая, что существует Студенческая Лига, где команды находятся на полном обеспечении своих альма-матер, разъезжая по городам, где проводят туры. Повторю, бои в экзоскелетах — очень прибыльное шоу.

Завтра все решится. Хочется выиграть серьезный турнир и поднять кубок над головой, а потом можно готовиться к поездке в Ленск. Пожалуй, больше всего придется волноваться именно за встречу с родственниками, а не за «Пурпурную Звезду».

— Господин, включить музыку? — поинтересовался Куан.

— Нет, не хочу, — вяло отмахнулся я. — На стадионе хватило децибелов. Уши болят.

— Хороший бой был, — почему-то высказался наставник. — Я оценил «хлопки». Чем они хороши, так это твоей слабенькой подготовкой, из-за которой соперник не оказался раздавлен в кашу.

— Спасибо, Коля, ты умеешь ободрить, — я возмущенно пошевелился. — Вовсе я не собирался убивать парней. И энергии в «хлопки» заливал чуть-чуть.

— Надо будет проверить этот прием на тренировке, чтобы убедиться в твоих возможностях и скорректировать обучение, — Куан был в своем репертуаре. — Ты или ошибся, или достиг определенного уровня.

В отсутствии пробок мы быстро доехали до «муравейника». Наставник аккуратно подъехал к крыльцу нашего подъезда, остановился и заглушил мотор. Но не торопился выходить из машины, напряженно вглядываясь в черный внедорожник, стоявший в нескольких метрах от нас, загораживая сквозной проезд. Вдруг он мигнул фарами.

— Кто это, Куан? — спросил я, на всякий случай разгоняя энергию «печки» по каналам. Пальцы сразу закололо тысячами невидимых иголок. Внедорожник, притулившийся к тротуару, мне не был знаком, поэтому ожидать от тех, кто сидит внутри него, можно было чего угодно. Второй раз попадать в руки наемников я не горел желанием.

— Не знаю, — был ожидаемый ответ. Плечи наставника ощутимо напряглись, когда в свете фар мелькнула фигура человека, неторопливо идущего к нашей машине. Он остановился, демонстративно показал свои руки, в которых ничего не было, и постучал по стеклу со стороны водителя. Причем, довольно-таки вежливо.

Тихо жужжа, стекло наполовину ушло вниз.

— Я прошу прощения, господа, — незнакомец чуть нагнулся, не делая попыток заглянуть внутрь салона. — Нам необходимо переговорить с княжичем Мамоновым.

Значит, он не один, в машине находятся еще люди. Выходить не торопятся, но расслабляться не стоит.

— Вы кто? — Куан был внешне спокоен, но я вдруг заметил, как его фигура становится зыбкой, словно расплывающийся туман. Ха, интересно будет посмотреть, как он превращается в кумихо. А незнакомец видит трансформацию?

— Мы от воеводы Иртеньева, — мужчина положил руку на крышу «Фаэтона» и все-таки попробовал встретиться со мной взглядом, хотя в салоне был полумрак. — У него к княжичу есть предложение, которое воевода уполномочил озвучить нас.

Про Николая Юрьевича я слышал. Именно его службы занимаются поиском блокираторов. И что случилось на этот раз? Какую помощь воевода хочет получить от меня?

— Почему бы не поговорить в моей машине? — спросил я. — Влезайте, здесь удобно, места двоим хватит.

— Если вам угодно…

— Господин, это неразумно. А вдруг у него плохие намерения?

— Обыщите меня, если вам будет так спокойнее, — незнакомец отошел от двери, и Куан выскользнул наружу. Все же он был телохранителем в первую очередь, и привык верить не словам, а своим глазам.

Забавно было наблюдать, как наставник быстро прошелся по фигуре мужчины, начиная от плеч и заканчивая ботинками, легко прикасаясь к одежде. Тот стоял неподвижно, раскинув руки, и не делал никаких резких движений.

— Прошу, — Куан распахнул дверь, и незнакомец тут же оказался рядом со мной. Сам же наставник остался на улице. Его чутью я доверял, а значит, этот человек не был опасен. Конечно, меня могли придушить руками или ударом пальца отправить на небеса — такой вариант наставник не исключал?

— Добрый вечер, Андрей Георгиевич. Еще раз прошу прощения за столь поздний визит, — вжикнул замок «молнии», закрывший распахнутую кожаную куртку. — Капитан Калинин, СБ.

— А я вас узнал, — наконец-то мне удалось рассмотреть лицо соседа в мягкой полутьме салона. — Вы же брали пана Богумила вместе со своим напарником.

— Отличная память, Андрей Георгиевич, — улыбнулся капитан. — Я по поручению воеводы Игнатьева, своего шефа, так сказать. Буду краток: у Николая Юрьевича появился к вам интерес как к потенциальному сотруднику Службы Безопасности. Насколько мы наслышаны, вы изъявили интерес к службе в спецкоманде «Арбалет». Информация пришла сверху, от Его Императорского Высочества. Вы как, не передумали?

— А ничего, что мне только-только шестнадцать исполнится? — растерялся я. — Да еще и учусь.

— Учеба делу не помеха, — усмехнулся Калинин. — У вас будет несколько лет подготовки, после чего под ваши способности сформируют группу. К двадцати годам вы вольетесь в «Арбалет», и из вас начнут лепить настоящего волкодава. Впрочем, это всего лишь предложение, от которого можно отказаться. Ни Мстиславские, ни воевода Иртеньев, ни даже Брюс не станут на вас давить. Сугубо личное решение — это обязательный фактор.

— Боитесь моего отца? — нахально спросил я. — Вас не смущает, что это самая настоящая вербовка?

— Уважаем и понимаем, что за его спиной предлагать кому-то из родственников службу императору — это серьезное оскорбление, — ничуть не рассердился на мой тон Калинин. — А насчет вербовки… Как бы я ни называл то, что сейчас делаю, сути не меняет. Да, мы предлагаем служить империи. Служба опасная, но интересная. Постоянные разъезды по чужим странам, уничтожение врагов России как за ее пределами, так и внутри. Вы уже убедились, как мы работаем.

— Да уж, убедился, — проворчал я, вспомнив про Зосю, которую Казарин расстрелял на дороге, убив буднично, как курицу.

Капитан понял, о чем я хотел сказать, и предпочел помолчать, а мне показалось, что на его губах промелькнула легкая улыбка.

— Андрей Георгиевич, мы можем вас свозить на полигон, где вы воочию увидите тренировки «Арбалета». Считайте, что это обычная экскурсия.

— Вы сами сказали о моих неординарных способностях, — напомнил я, лихорадочно думая о реакции отца. Ему очень не понравится, если сын пойдет на государственную службу, да еще в силовые структуры. — Я не задействую магию…

— Нам об этом известно. Впрочем, ни на чем не настаиваю, а просто передаю пожелание господина Иртеньева. В «Арбалет» попасть очень сложно, должен сказать. Практически из сотни новобранцев ежегодно проходит пять-шесть человек. Нужные критерии: отточенный до остроты Дар, физическая выносливость, владение всевозможным оружием и преданность императору.

— А как насчет ППД?

— ППД мы не используем, — качнул головой Калинин. — В нашем деле важна мобильность, быстрое появление в нужной точке, ликвидация врага и исчезновение. Экзоскелеты будут только мешать. Впрочем, некоторые акции требуют участия пилотов. На моей памяти всего лишь два раза задействовали их, и то, приглашая со стороны.

— Тогда я буду представлять отличную мишень для злодеев, — я пожал плечами, совсем перестав понимать, чем я заинтересовал воеводу Иртеньева.

— Поэтому и возникла дилемма, как нам всем быть, — признался капитан, проведя по подголовнику водительского кресла. — Какой приятный материал… Понимаете, Андрей Георгиевич, лично я считаю, что волкодавы — это особая порода охотников, умеющих использовать свой Дар подобно скальпелю хирурга. Максимальная защита и нападение без излишней демонстрации разнообразных техник. Выставляем стихийный щит против огнестрела или магического конструкта, отражаем атаку и наносим удар. В этом плане вы нам подходите. У вас есть, Андрей Георгиевич, чувство меры. Никаких лишних движений — только стремление к уничтожению врага. Сила приходит с возрастом и с тренировками. Но настораживает ваше нежелание использовать искру. Мы не настаиваем на объяснении, какие личные мотивы движут вами… Итак, каков будет ответ?

— Я не готов сразу отвечать, — ага, нашли дурачка! Дескать, позвали в такую серьезную организацию — сразу побежит! Не будь сейчас за моей спиной семьи, может, и согласился без колебаний. Да и мал я годами, чтобы лезть под колотушки!

— Разумно, — зашевелился Калинин и полез во внутренний карман куртки. Извлек оттуда прямоугольную картонку. — Это визитка. Там есть два телефона. Первый — секретариат Службы Безопасности. Второй — мой. Если надумаете, звоните сначала мне. Не буду отвечать, тогда свяжитесь с Секретариатом. Лишнего ничего не говорите, просто назовите фамилию: Волховский. Именно так.

— Понял, господин капитан, — я забрал визитку.

— Тогда всего хорошего, — Калинин открыл дверь и выскользнул наружу, впустив в салон холодный воздух. — Надеемся, что вы проявите интерес к нашему предложению.

Я разумно дождался, когда внедорожник с волкодавами-«арбалетчиками» аккуратно объедет нас и исчезнет за углом дома, и только тогда покинул машину. Куан сопроводил меня до квартиры и пошел отгонять «Фаэтон» на придомовую стоянку.

И как быть? Последние события серьезно повлияли на мои планы. Я могу самостоятельно решать какие-то дела, связанные, в первую очередь, с моими же интересами, но все, что касается моего будущего, находится в руках отца. Сейчас он дает мне поиграться в вольницу, но через три-четыре года его воля ограничит мои маневры. Каждый член Рода должен приносить ему пользу, приумножать его богатства и защищать активы. Может, пока не стоит ломать голову над серьезными задачами, а сосредоточиться на том, что задумано? В первую очередь запустить студию и мастерскую, чтобы показать родителю, способен ли я на самостоятельные действия — вот на этом пока и остановимся. А к «арбалетчикам» я съезжу, проявлю любопытство. Ведь капитан Калинин прямо сказал о своих сомнениях насчет меня.

Пока я плескался в душе, пришел Куан и захлопотал с ужином.

— Господин, нет никакой необходимости извещать отца? — спросил он меня, когда я зашел на кухню, обернув полотенцем свои чресла. — На вас вышли серьезные люди из системы безопасности. Они что-то хотели?

— А как ты узнал, что капитан Калинин из СБ? — полюбопытствовал я, усевшись за стол. Наставник поставил передо мной тарелку с пышным омлетом, посыпанным сыром и зеленью. Живот довольным зверем заурчал в предвкушении трапезы.

— Посмотрел номер машины, — пожал плечами Куан, словно для него не являлось тайной, кому какие номера достаются. Вообще, он прав. В Дорожной Инспекции существуют свои правила. Для гражданских — черные цифры на белом, для военных — белые на черном, для СБ — определенная комбинация, начинающаяся на 02. Для государя и членов императорской семьи, а также для автотранспорта, задействованного в перевозках этих лиц — это 01. Система запутанная, но для специалистов и знающих людей нет тайн, чья машина перед тобой.

Выходит, Куан очень хорошо осведомлен о таких тонкостях, если сразу определил, кто пожаловал в гости.

— Мной заинтересовался «Арбалет», — сказал я честно, орудуя вилкой.

— Отдел ликвидации? — хмыкнул наставник и почесал подбородок. Забавно, я даже не помню, чтобы он так волновался.

— Этот человек спас меня от ляхов, — пояснил я. — Помнишь, рассказывал про тот случай?

— Господин, не мое дело советовать, но я бы предупредил князя. Вы еще очень молоды, и такой интерес со стороны серьезной структуры довольно странен, — Куан сел напротив меня со своей неизменной кружкой чая и блюдцем с засахаренными фруктами. — Я понимаю, если бы вы были кадетом. Обычно самых перспективных ведут уже оттуда, чтобы в будущем адаптация прошла успешно. Но у вас с некоторых пор иные обязательства.

— Ой, Куан, хватит уже так официально! — воскликнул я, подчищая тарелку. — Мы же одни дома, можно расслабиться.

Шаман улыбнулся и кивнул, принимая мое предложение.

— Сначала я просто съезжу на полигон «Арбалета» или куда там меня захотят провести, а потом буду думать, — решительно ответил я, запивая омлет сладким чаем и вчерашними кексами, купленными по дороге домой в одной из кондитерских. — Надо быть совсем отбитым на голову, чтобы служить ликвидатором без Дара! Да меня нашпигуют пулями на первом же задании! Вот если бы была возможность использовать экзоскелет…

— Господин, ты так страстно мечтаешь убивать людей?

— Врагов своей страны, Куан, — напомнил я. — Возьмем тех же ляхов, чтоб им пусто было. Они провели диверсию против императорской семьи. Каков должен быть ответ? Молчишь — понимаешь, значит. Не верю, чтобы такая серьезная организация убивала верноподданных империи.

— Ты еще много не понимаешь, княжич, — обыденно произнес наставник. — Потому что не видишь взаимосвязи и отношения между людьми, которые тщательно скрыты от любопытных глаз. А они очень запутанные и порой опасные. Ты не можешь знать, что одно время «Арбалет» расправлялся с целыми Родами, неугодными Мстиславским. Когда одиозную оппозицию зачистили, тогда волкодавам показали другую цель.

— Да откуда же мне было знать? — пробормотал я, ошеломленный таким откровением.

— Ниоткуда, — пожал плечами Куан. — Зато я теперь могу сказать, что лет тридцать назад, или чуть больше — не столь важно — Мстиславские руками «Арбалета» пытались уничтожить твой Род. Не всех, но большую часть родичей, а с ними и важных людей клана. Твой отец с верными людьми и бойцами хорошо тогда потрепали волкодавов, что те убежали, зализывая раны.

— Ты тоже участвовал в той войне? — вдруг понял я по проблеску в глазах Куана.

— Молод был, но довелось, — не стал скрывать наставник.

— В таком случае отец будет категорически против. Ведь получается, что воевода Иртеньев намеренно создает конфликтную ситуацию? — я пораженно уставился на Куана.

— В те годы Главой СГБ был другой человек, и большая часть группы «Арбалет» полегла в тундровых лесах, — наставник с поражающим меня спокойствием сделал глоток чая. — Именно после провала операции император разозлился на Протасова, возглавлявшего Контору, и взвалил на него все ошибки и просчеты, а сам вышел сухим из воды.

— Но ведь отец знал, кто посылал волкодавов?

— Твой отец и не мог знать, потому что не он был Главой Рода, а твой дед. И опять я говорю, что ты слишком молод, чтобы понять смысл тайных связей и взаимоотношений. Князю Якову Сидоровичу пришлось пойти на мировую с Мстиславскими, выгадав для семьи несколько десятков лет спокойной жизни. Твой отец продолжает удерживать равновесие, но понимает, что с твоим появлением может все обрушиться. Поэтому и стремился забрать тебя в семью, чтобы лишить козырей императорский род.

— Тогда зачем согласился с моими желаниями и оставил в Москве? — воскликнул я, действительно ничего не понимая, как только что утверждал шаман.

— Князь не раскрывает всех планов, — ответил Куан. — Каждому достается лишь маленький кусочек огромной картины, на котором ему предстоит нарисовать что-то свое.

— Получается, не я его уговорил, а он меня в эту картину вписал? — от злости у меня желваки заходили.

— А если считать иначе? — хмыкнул наставник. — Я приоткрыл для тебя негативную сторону ситуации, и ты сразу уцепился за свои обиды. Думай, прежде чем выплескивать их на родного отца. Вот поедем в Ленск, там и спросишь князя. В кругу своей семьи, в родных стенах открываются новые грани жизни, даже сам удивишься.

Куан пристально поглядел на мое лицо, играющее всеми оттенками эмоций, и уже другим голосом произнес:

— Полчаса отдыха, а потом я жду тебя в «палестре». Хочу проверить, как ты продвинулся в освоении «хлопков».

Интерлюдия

Никита Анатольевич с удивлением разглядывал входящую в его кабинет целую делегацию. После ужина он хотел поговорить с детьми, вернувшимися из путешествия в параллельную Явь, но, оказалось, такого же мнения придерживались и его очаровательные жены. Тамару и Дашу барон Назаров еще мог понять. Как-никак, это были их кровиночки, пусть выросшие и привыкшие к самостоятельности. Материнское сердце все равно болит и беспокоится. Но приезд Юлии — младшей жены — буквально перед ужином чрезвычайно обрадовал хозяина «Гнезда». Она уже несколько дней находилась в родительском поместье, но как только услышала о возвращении ребят, тут же села в машину и рванула в Вологду, тем самым показывая, насколько для нее важны дела семьи.

— И к чему такая солидная группа поддержки? — Ярослав с любопытством и затаенной тревогой оглядел сплоченные ряды взрослых. — Мы же просто отдыхали, развлекались, а не занимались шпионскими делами или подписанием политических меморандумов.

— Ярик, помолчи, — прошипела Полина и юркнула на диван, присев рядышком с Дарьей Александровной и Юлией Николаевной. Знает, что в их лице защита самая идеальная.

— А что вы так замялись? — задорно блеснули глаза Тамары Константиновны, устроившейся в хозяйском кресле. — Хочется узнать из первых уст, что у вас за интерес появился в иных далях? Не поделитесь?

— Мам, да нормально все, — Михаил — само спокойствие — устроился за столом, примыкающим к рабочему месту отца, показав пример брату.

Ярослав небрежно затолкал руки в карманы шорт, скрывая волнение. Он не понимал, почему здесь вся семья, но спрашивать напрямую не решился. Сел напротив Михаила, подмигнувшему Ярику ободряюще.

— Пока вы развлекались по другую сторону нашей Яви, женская половина дома захотела подробностей, почему я с таким спокойствием отпустил вас в чужой мир, — Назаров откинулся на спинку кресла и стал расслабленно крутить между пальцев карандаш. — Я пояснил, что мне крайне интересна судьба одного молодого человека, коего мы недавно лечили от многочисленных ушибов и переломов. Свою позицию я высказал, теперь ваша очередь.

— Хотелось бы подробный рассказ, — чуть холодновато произнесла Тамара Константиновна, властным жестом показывая на Ярослава. — Особенно от тебя, Ярик. Нам показалось, что ты был крайне очарован одной особой из Яви Викентия, правильно я называю его имя?

— О, началось, — едва слышно пошевелил губами Ярослав, а в глазах стоял немой вопрос: «кто сдал?»

— А при чем здесь эта особа? — удивился Михаил, пытаясь прикрыть замешательство брата.

— Мы обеспокоены, что могут возникнуть неприятные коллизии, — подала голос Дарья Александровна, сверля взглядом сына. Она тоже была недовольна. — Девушка из другого мира, со своими устоями, за которой, вполне вероятно, стоит сильный род, вдруг становится объектом твоего обожания. Ярик, ты же не ради нее туда ходил?

— Мам, ну ты чего? — удивился парень, поворачиваясь к ней. — Конечно, нет! Я беспокоился о Вике… кстати, хотите сенсационную новость? Он теперь не Викентий Волховский, а княжич Андрей Мамонов, как его и назвали родители после рождения. Мама и отец снова сошлись и живут вместе. Андрюха получил официальный статус. Он младший наследник очень влиятельного рода в якутских землях. Так что мы не скучали, а заодно и порадовались за нового друга.

«Хитрец, — подумала Полина, скрывая улыбку. — Ловко решил сбить мамин настрой. Только интересно, а что они так взволновались насчет Тучковой? Ведь это о ней шел разговор».

— Я очень рад за… Андрея, — барон Назаров тоже не скрывал своего удивления от услышанной истории. — Подобный взлет в судьбе молодого человека чем-то напоминает мой жизненный путь. А я ведь чувствовал какую-то непреодолимую тягу к этому мальчишке.

— Родственную душу встретил и не смог удержаться, — вздохнула Тамара Константиновна. — Дорогой, мы же тебя знаем, что ты просто так ничего не делаешь. Ярослав, ты не ответил на мой вопрос. У тебя какие-то серьезные намерения к этой девушке в будущем или все разрешилось наилучшим образом для всех нас?

— Все разрешилось, Матушка, — мягко улыбнулся Ярик. — Андрей мне на пальцах разъяснил расклад. Да и я понимаю, что такой сказочной истории, как у папы и мамы мне не повторить.

Дарья Александровна улыбнулась в ответ, мило покраснев от воспоминаний тех лет, когда вместе с будущим мужем спасалась от преследования опричников. Ночной лес, страх не только за себя и Никиту, но и за родителей, которых не пощадили бы за помощь пришельцу. А теперь нет-нет да и проскользнет тревога за сына, умеющего «скользить по граням миров», как высказался ныне покойный дед Фрол, бывший наставником молодых Назаровых.

— Разумно, милый, — кивнула Матушка. — Твой дом здесь, и будущая супруга должна быть из нашей Яви.

Ярослав залился румянцем, а Полина показала ему язык с большим удовольствием. Редко, когда нахальный братец краснел, такое удовольствие пропустить стало бы большим упущением.

— Я считаю, что Ярослав уже достаточно взрослый, чтобы осознавать свои поступки и не совершать скоропалительных действий, — сказал Никита Анатольевич. — Поэтому, дорогие мои женщины, выдохнули спокойно и слушаем дальше. Полина, лучше ты расскажи, как все прошло. А то какое-то шатание получается, не могу сосредоточиться.

— В общем, у Андрея все сейчас хорошо, — Полина зажала ладони между коленей. — Он живет в Москве отдельно от родителей, у него своя квартира, личный телохранитель, водитель и даже повар в одном лице. Кореец. Кажется, он весьма сильный шаман и обучает княжича особо хитрым ментальным боевым искусствам.

— Хм, разумно, — оживился барон Назаров. — Что-то такое я и хотел предложить парню. Шаманство имеет иную природу магического воздействия на людей и природу. Ментальные техники непрямого воздействия могут отлично подойти для защиты и нападения. И даже вполне реально защитить от обычного оружия. Кроме снайперского выстрела или удара из-за угла, когда его не ждешь. Но от этой беды не застрахован даже одаренный. Значит, князь Мамонов осознает, кто появился в его семье. Может, поэтому и дает сыну гораздо больше свободы?

— Андрей переживает, что может погасить родовой Источник, — продолжила Полина. — Рано или поздно ему придется к нему подойти, и как обезопасить себя или Источник, он не знает.

— Я об этом подумаю, — кивнул барон, и все поняли, что связь Главы Рода с мальчишкой из другой Яви будет продолжена. Ярик заметно оживился. — Свиток передали?

— Передали, объяснили… Папа, мы встретились с одним человеком, — Полина замялась, не зная, достойна ли эта новость того, чтобы о ней знали родители. — Он у княжича Андрея вроде поверенного. Все почему-то пытался выяснить, кто моя мама.

— Не понял, — Никита Анатольевич взглянул на старшую жену. — Что за странный интерес?

Баронесса недоуменно пожала плечами.

— Поподробнее, пожалуйста, — попросил он.

— Когда мы назвали свою фамилию, этот господин заметно заволновался, — Полина кивнула. — Сразу стал расспрашивать, откуда мы, потом очень пристально поглядел на меня и спросил, как зовут маму. Почему именно ее, а не тебя, папа, не поняла. Кажется, я на кого-то похожа, иначе другого объяснения найти не могу, почему этот человек так среагировал.

— Он хотя бы представился? — нахмурилась Тамара Константиновна. — Никита, у меня плохое предчувствие.

— Как же? — наморщила лоб Полина, внезапно поняв, что не может вспомнить фамилию вечернего гостя, приходившего к Андрею.

Миша удивленно посмотрел на сестру.

— Ты что, фамилию его забыла?

— Представь себе… Евгений Семенович или Сидорович, — захлопала ресницами девушка. — Ой, мне как будто подтерли память! Ну не могла же фамилия вылететь из головы! Все помню, а вот ее — нет!

— Странно, — пожал плечами Миша. — А ты, Ярик?

— Честно, я не старался запомнить, — брат развел руками. — Извини.

— Да Ломакин его фамилия! — раздраженно воскликнул парень. — Ломакин Евгений Сидорович! Ярик, нельзя быть таким невнимательным!

В пальцах Никита Анатольевича с хрустом переломился карандаш.

— Михаил прав, — каким-то безжизненным голосом произнес отец. — Невнимательность всегда выходит боком. Не сейчас, так позже. Дети… Идите отдыхать. Я потом с каждым по отдельности поговорю. Родителям нужно посоветоваться.

— Папа, с тобой все в порядке? — Полина взволнованно вскочила. — Это из-за того человека? Ломакина? Точно, сейчас эта фамилия как будто всплыла на поверхность!

— Я в порядке, Поленька, — махнул рукой Никита Анатольевич. — Ступайте, ступайте.

— Благодарите богов, что я не подвержен ментальным фокусам, — проворчал Михаил, выходя из кабинета. — Мне он сразу показался каким-то скользким. Но к Андрею, как ни странно, относится очень хорошо.

Когда за детьми закрылась дверь, барон поглядел, в первую очередь, на старшую супругу. Тамара Константиновна выглядела больше встревоженной, чем испуганной. Тем не менее она твердым голосом произнесла:

— Если это Хазарин, значит, он не погиб в катастрофе, а каким-то образом провел телепортацию в Явь княжича Мамонова.

— Как? На высоте нескольких тысяч метров от земли? — Назаров пришел в себя после ошеломляющей новости дочери. — Да на это неспособен ни один Иерарх!

— Может быть, тот мир такой же зеркальный, как и мой? — Дарья обвела взглядом мужа и Тамару. Ей была известна история взаимоотношений Никиты и Хазарина, которая касалась в какой-то мере и всей семьи. Гибель Ломакина официально подтвердила комиссия, расследовавшая катастрофу военно-транспортного самолета, на котором его переправляли в Петербург. Но само тело не нашли. Поиски в тайге тоже не дали результата.

— Нет, Даша, — покачал головой Никита. — Ярослав утверждает, что наша «зеркальная» семья в той Яви не существует. Фамилия — да, довольно распространенная, но семьи со схожей историей взаимоотношений нет. А значит, Хазарин и в самом деле каким-то образом «ушел» от возмездия и переместился туда. Но как ему удалось создать портал на высоте?

— А такие случаи бывали? — поинтересовалась Юлия.

— В том и дело, что нет! — уверенно ответил Никита.

— Думаю, будет уместно еще раз поспрашивать наших Иерархов, — подала идею Тамара. — Я могу сама заняться этим. Нанесу несколько визитов. Ко мне старцы относятся куда лояльнее, чем к тебе, дорогой.

Женщины рассмеялись, и напряженная атмосфера в кабинете мгновенно рассеялась в воздухе, как призрак Хазарина, давно считавшегося погибшим.

— Полина поступила очень мудро, что не стала называть твое имя, — сказал Никита Тамаре. — Но я на месте Ломакина задумался бы. Дочка на тебя в молодости похожа.

— С тех пор я не изменилась, — кокетливо произнесла Тамара.

— Несомненно, — улыбнулся барон, и сделав паузу, продолжил: — Но из этой встречи Хазарин сделает правильный вывод, и следующую встречу будет ждать с большим желанием. А значит, вместо детей должен пойти я.

— Тебе так важна месть? — вздохнула Даша.

— Мне важно понять, осознал ли он, что натворил. А месть… Кто знает, чем закончится наша встреча: войной или миром?