Витязь в тигровой шкуре

Раз, когда у скал прибрежных

Я раздумью предавался,

На поляне предо мною

Некий витязь показался.

Кровь из ран его струилась,

Меч был сломан пополам.

Витязь жаловался горько

И грозил своим врагам.

Я подъехал к незнакомцу,

Пересек ему дорогу.

«Лев, – воскликнул я, – скажи мне,

Кто поверг тебя в тревогу?»

Оглянулся незнакомец,

И замедлил бег коня,

И с великим изумленьем

Стал рассматривать меня.

«Боже, – он сказал в восторге, –

Как твои прекрасны дети!

Вот стоит передо мною

Лучший юноша на свете.

Я ему во всем откроюсь,

Пусть узнает ныне он,

Как охотник безоружный

Был изменою сражен».

Мы сошли с коней и сели,

Отдыхая средь поляны.

Мой слуга – искусный лекарь –

Осмотрел герою раны.

Там осколки стрел виднелись;

Лекарь вынул их из тела,

Раны снадобьем помазал,

Чтобы тело не болело.

И сказал мне незнакомец,

Оправляясь от удара:

«Нурадин-Фридон я, витязь,

Юный царь Мульгазанзара.

Ты теперь в моих владеньях,

Город виден мой отсюда.

Невелик он, но красивей

Не видали мы покуда.

Дед мой, царь земель окрестных,

Чуя смерти приближенье,

Меж отцом моим и дядей

Разделил свои владенья.

Мне в наследство был оставлен

Остров – тот, что виден в море.

Дядя, жадный и свирепый,

Захватил мой остров вскоре.

Нынче утром я затеял

Соколиную охоту.

Пять сокольничих держали

Птиц, приученных к полету.

Мы приехали на остров,

Предались лихой забаве:

Остров мой – моя охота.

Дядя гневаться не вправе.

Злые родичи, однако,

По-иному рассудили –

Их войска в разгар охоты

Нас нашли и окружили.

Я, спасаясь, прыгнул в лодку.

Но, увы, навстречу мне

Мчался дядя с сыновьями –

Все готовые к войне.

Скоро маленькую лодку

Обступили их галеры,

Завязался бой кровавый,

Бой жестокий свыше меры.

Я разил врагов без счета,

Я не мог себя беречь,

Но, увы, кончались стрелы,

Пополам сломался меч.

Смерть казалась неизбежной,

Но, врагам своим на горе,

На коне своем прекрасном

Прыгнул я из лодки в море.

Изнуренный, я отныне

Положился на коня,

И скакун мой быстроногий

Вынес на берег меня.

Ныне я в беде великой.

Все грядущее – от Бога.

Верю я – падет убийца

И наказан будет строго.

В день великого отмщенья

Проклянет он целый мир.

Стаи воронов слетятся

На его загробный пир».

Смолк Фридон. И я в тот вечер

Полюбил его, как брата.

«Витязь, – я сказал, – утешься:

Не навек твоя утрата.

Я отныне твой союзник.

Как пристало добрым мужам,

Мы врагов твоих рассеем

И затеи их разрушим».

Тут Фридон воскликнул: «Витязь,

Я тебя не знал доныне,

Но тебя уже люблю я!

Встретил ты меня в кручине,

Но помог мне, словно другу.

Если Бог пошлет здоровья,

Жизнь свою до самой смерти

Посвятить тебе готов я».

В город двинулись мы вместе.

И отряды, в знак печали

Пеплом голову посыпав,

На дороге нас встречали.

На меня взирали люди

И, предав забвенью беды,

Говорили: «Вот предвестник

Нашей будущей победы».

Исцелился скоро витязь

И со мной сравнялся в силе.

Войско мы вооружили

И галеры оснастили.

На восьми ладьях огромных

Враг навстречу нам приплыл.

Я толкнул одну ногою

И в пучину погрузил.

Я к другой ладье помчался

И, схватив за нос руками,

Опрокинул лодку в море.

Все бежало перед нами.

Наши славные галеры

Полетели над водой,

Мы сошли на берег вражий

И вступили в смертный бой.

Мне понравилась в сраженье

Доблесть юного героя:

Храбр, как лев; лицо – как солнце;

Стан – как дерево алоэ.

Дядю он свалил на землю

И коварных сыновей,

По рукам скрутив веревкой,

Привязал в ладье своей.

Мы противника измяли

Так, как мнут кусок сафьяна.

Нагрузили мы добычей

Два огромных каравана.

Город нас, ликуя, встретил

На высоком берегу.

Так за умысел коварный

Отомстил Фридон врагу».