Витязь в тигровой шкуре

Как-то раз случилось мужу

Во дворец прийти с дарами.

Царь морей сидел за пиром,

Окруженный моряками.

Принял с честью он Усена,

Посадил перед собою

И поднес большую чашу

С крепкой влагою хмельною.

Выпил муж мой эту чашу,

Глядь – другая появилась,

Из серебряных кувшинов

Влага снова заструилась.

И забыл свою он клятву.

Что ему Коран и Мекка!

Не идут рога ослице,

Хмель не красит человека.

И сказал тогда владыка

Безрассудному Усену:

«Чтоб купить дары такие,

Нужно дать большую цену.

Удивляюсь, где берешь ты

Эти крупные рубины!

Я за них тебе не в силах

Заплатить и половины».

Услыхав хвалу подаркам,

Возгордился безрассудный.

«О, – воскликнул он, – владыка!

Не хвали подарок скудный!

Твоему готовлю сыну

Я сокровище иное –

Солнцеликую невесту,

Станом сходную с алоэ».

И владыке рассказал он

О девице неизвестной,

О слезах ее поведал

И красе ее небесной.

Царь возрадовался сердцем

И велел дворцовой страже

Привести на пир веселый

Ту, которой нету краше.

В доме я одна сидела.

Вдруг явился на пороге

Молодой начальник стражи.

Поднялася я в тревоге.

Он сказал мне: «В этом доме

Скрыта юная луна.

Повелитель мой желает,

Чтоб к нему пришла она».

«Где ж она, девица эта?» –

В удивленье я спросила.

И ответил мне начальник:

«Это дивное светило

В дар принес царю сегодня

Именитый твой супруг.

Приведи скорее деву,

Ждать мне боле недосуг».

Что могла я с ним поделать?

Обнял душу смертный холод,

Свод небесный содрогнулся,

Гневом Божиим расколот.

К бедной пленнице пошла я,

Низко голову склоня,

Но она, рыдая горько,

Не взглянула на меня.

И сказала я: «О солнце,

Изменила, знать, судьба нам,

Небо в гневе потемнело

И завесилось туманом.

Вот пришел начальник стражи,

Чтоб свести тебя к царю.

Горе мне! Разбито сердце,

Как в огне я вся горю».

Отвечала мне девица:

«Что крушишься ты, сестрица?

То, что раз со мной случилось,

Вновь не может совершиться.

Зло не стоит удивленья,

Уж привыкла к горю я:

Такова на свете белом

Участь горькая моя».

И, без гнева и без жалоб,

Истомленная печалью,

Встала девушка с подушек

И закуталась вуалью.

И надела я на деву

Чудный пояс из жемчужин –

Чтоб купить такое диво,

Целый город был бы нужен.

«Вот, – сказала я девице, –

Может быть, каменья эти

Разорвать тебе помогут

Плена горестные сети».

И взяла бедняжку стража,

И народ собрался мигом

И бежал вослед за нею,

Пораженный дивным ликом.

Царь ее у входа встретил

И воскликнул; «Боже правый!

Вот сошло на землю солнце

В виде девы величавой.

Кто, скажите, кроме Бога,

Мог создать черты такие?

Всякий, кто ее полюбит,

Беды вытерпит лихие».

Посадив с собою рядом,

Царь расспрашивал девицу:

«Кто ты, дева, и откуда

Прибыла в мою столицу?»

Но она не отвечала,

Безучастная к вопросам,

И уста безмолвны были,

Молодым подобны розам.

Царь сказал: «Девица эта

Нас печалит и волнует.

Что молчит она? Быть может,

О возлюбленном тоскует?

Или дух ее, как голубь,

Над людьми парит высоко

И она, чуждаясь мира,

Здесь страдает одиноко?

Поскорей бы сын мой милый

Возвращался с поля брани, –

Эту деву молодую

Исцелит он от страданий.

А пока мой сын в походе,

Пусть живет у нас девица.

Ведь луна в разлуке с солнцем

Так же меркнет и томится»,

И девицу нарядили

В платье царского покроя,

И повесили на шею

Ожерелье золотое,

И надели ей корону

Из прозрачного рубина,

Чтобы радовала роза

Молодого властелина.

И когда опочивальню

Ей устроили вельможи,

Чистым золотом обили

Ей девическое ложе,

Десять евнухов надежных

Поместили у дверей

И позволили девице

Удалиться от гостей.

Пир веселый продолжался.

Заходили снова чарки.

Получил купец за деву

Драгоценные подарки.

Громко били барабаны,

И девица за стеной

Чутким ухом различала

Рокот арфы золотой.

И тогда сказала стражам

Дева, равная пантере:

«Люди добрые, напрасно

Сторожите вы у двери:

Не гожусь я вам в царицы,

Мне иной назначен путь.

Если будете упорны,

Проколю кинжалом грудь.

И тогда несдобровать вам,

Люди добрые, поверьте:

Царь убьет вас без пощады,

Не простит моей вам смерти.

Отпустите вы девицу!

Что страдать напрасно вам?

За свободу я охотно

Все сокровища отдам».

И сняла она корону

Из прозрачного рубина,

Ожерелье расстегнула –

Дар высокий господина,

Сорвала жемчужный пояс,

И угрюмые рабы,

Увидав ее богатства,

Уступили без борьбы.

Снял один из них одежду,

И она накрылась ею.

Через двери боковые

Деву вывели в аллею.

Мимо стражи проскользнула

Незамеченной она –

Так от страшного дракона

Скрылась юная луна.

Поздно вечером беглянка

Мне в окошко постучала.

Дверь я быстро отворила

И красавицу узнала.

«О Фатьма, – сказала дева, –

Дай коня мне, милый друг!

Убежала от царя я

И его усердных слуг».

Чтобы скрыться от погони,

Был скакун отличный нужен.

Привести его для девы

Я велела из конюшен.

На коня уселась дева

И была как бы светило,

Что, сияя в темном небе,

Льва [13] собой отяготило.

Ночь настала. Слух пронесся

О таинственной пропаже.

Город мигом оцепили,

Понеслись в погоню стражи.

Обыскали все строенья,

Все луга, леса и реки,

Но, увы, светило наше

Нас оставило навеки».