Византийские легенды

Житие Марии Антиохийской

Мы почли необходимым во славу божию, а равно в назидание и спасение читающих и слушающих записать то, что случилось в великом сирийском городе Антиохии. Рассказ об этом таков. Была в городе Антиохии некая женщина строгой жизни, добрых нравов и скромного достатка. Она овдовела, и от мужа у нее осталась дочь по имени Мария, которую женщина эта воспитывала в правилах своей боголюбезной жизни. Когда девочка выросла, мать стала внушать Марии, что лучше ей оставаться девой и не вступать в брак, ибо девство в жизни сей освобождает от забот, в грядущем же веке вознаградится великой радостью и честью. Девушка, будучи дочерью столь богобоязненной матери и слушая такие ее поучения, отказалась от брака ради чистоты и девства. Днем и ночью она с матерью прилежно ходила в церковь и внимала песнопениям, и столь великая любовь к богу охватила ее, что Мария знала до слова всю святую псалтырь. А ненавистник добра, диавол, злобствуя на то, что дочь и мать вели такую богоугодную жизнь, воздвигает против них одного из первых людей города, юношу по имени Анфимий. Приметив достойную мать и дочь ее, вместе с ней прилежно посещавшую церковь, он был охвачен сильной любовью к Марии. И вот, велев одному из слуг своих вызнать, где они живут, он через рабов начал склонять девушку всякими обещаниями и диавольскими посулами. А она не удостоила их никакого ответа, так что Анфимию самому своими обольщениями и обещаниями пришлось показать женщинам, что он подстрекаем диаволом, ибо пытался отвратить их от благочестия и любви к богу. Мать Марии многажды заклинала его оставить их в покое и не досаждать им себе во вред, а им в тягость, ибо невозможно им сделать то, что ему угодно. А его диавольское вожделение не усмирялось. Ибо после этого он через женщин, которые исполняют подобного рода поручения, велел передать, что сделает Марию законной женой своей и щедро одарит и отблагодарит мать и дочь. Когда обе женщины поклялись, что никогда на это не согласятся, Анфимий, услышав их ответ, в свою очередь дал клятву, что добьется девушки непременно, даже если это будет стоить ему всего имущества. По прошествии двух лет, хотя Анфимий п прибегал ко множеству диавольских ухищрений, желание его не осуществилось, и диавольское наваждение продолжало владеть им, и он не знал, что ему делать. И вот в один из дней, когда юноша сидел с несколькими из своих сограждан, появился какой-то человек, незнакомый ему, но известный его собеседникам. Увидев его, те встали перед ним и сели, только когда сел он. Через час пришедший поднялся и ушел. Тут Анфимий начал спрашивать своих знакомых; «Кто этот пришедший, что все вы встали, когда он вошел?». Один из них сказал ему: «Имя этого человека Мегас, а могущество соответствует имени,[473] ибо он — известный чародей, который может сделать все, что пожелает». Услышав это, Анфимий обрадовался, надеясь с его помощью насытить диавольское вожделение свое. И один всемогущий бог, спасающий души прибегших к нему, будь то мужи или жены, желающий спасти всякого человека и «не хотящий смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего, и жив был»,[474] от века творящий великие чудеса, и ныне по мудрости своей спас верную мать с добродетельной дочерью ее, но не их одних, а также и мужа, стремившегося к своей и их погибели. А то, как он спас их, я расскажу, чтобы всякий слушающий восславил спасителя всех, на него уповающих.　

Этот Анфимий зачастил в место то и, вновь встретив вышеупомянутого чародея, открыл ему диавольское вожделение свое, сказав: «Я люблю одну девушку-сироту, которая живет со своей бедной матерью. Уже второй год мне не удается ни самому, ни через людей склонить ее неустанными уговорами и обещаниями». Чародей сказал ему: «Покажи мне дом, где живут женщины те, и будь спокоен, ибо сегодня ночью я заставлю девушку прийти и стать у постели, где ты спишь». Анфимий пал к ногам чародея и молил сделать это, и пообещал ему награду, и ушел, оставив при нем одного раба, чтобы тот показал, где те женщины живут. Ночью Анфимий бодрствовал и ждал обещанного чародеем. Напрасно проведя все время без сна, он рано утром пошел, чтобы попенять на это волхву. Найдя его и приветствовав, он сказал: «То, что ты вчера пообещал мне, господин мой, не сбылось». Тот сказал ему: «Вечером я забыл о тебе, но следующей ночью девушка непременно придет». Когда опять настала ночь, юноша не спал, ожидая свершения диавольского обещания. Но, так как волхв и на этот раз не исполнил своего олова, Анфимий, утомленный бодрствованием, в отчаянии и горе наутро отправился к волхву, чтобы еще горше упрекнуть его, и, найдя, сказал: «Если вам невозможно заставить девушку прийти в дом мой, сделай хотя бы, чтобы женщины заговорили со мной или позволили мне говорить с ними». Чародей сказал ему: «Молчи, безрассудный. Я пренебрег твоей просьбой, так как поглощен был более важным делом, но и твое уже сделано. Иди и будь спокоен — этой ночью девушка придет к тебе, хочет она того или не хочет». Снова поверив его словам, Анфимий ушел.

И, когда наступил вечер, тревожимый безбожной той надеждой, он опять бодрствовал и рассуждал в уме своем.　

Волхв же отправился к дому, где жили почтенные те женщины, и поставил там двух демонов, сказав им: «Тут живут мать с дочерью, а блистательный Анфимий, здешний гражданин, любит эту дочь. Никоим образом не уходите отсюда и отведите девушку в спальню его, иначе вам не сдобровать». И, оставив этих двух демонов, чародей ушел. Демоны вошли к спящим и стали тревожить их различными сновидениями. Мать проснулась и, перекрестившись, говорит дочери: «Встанем, дитя, и пойдем в церковь, ибо всю ночь эту меня тревожили сны. Казалось мне, будто ужасный тот человек схватил тебя и хочет увести от меня, а я противилась, и боролась с ним, и держала тебя, заклиная его богом и всеми святыми уйти от нас. Он же не отступал, сказав, что не уйдет, мол, „пока я не отниму ее от тебя". И тут я увидела клириков и толпу верных, как это бывает, когда ждут архиепископа. И архиепископ тотчас освободил тебя, и скрылся, и мы вошли в церковь, и возблагодарили господа, спасшего нас. Право, дитя, пойдем помолимся богу, чтобы он спас нас и призрал на бедность нашу». Дочь, отвечая, говорит ей: «Пойдем, почтенная мать моя: и я претерпела тяжкое испытание, ибо приснилось мне, что мы с тобой идем в церковь, и я, не знаю как, очутилась в каком-то просторном покое, и там был нечестивый тот человек; он держал меня и показывал мне много серебра, всевозможные украшения, шитые золотом одежды, великолепные ложа, множество рабов и рабынь и говорил мне: „Всем этим ты будешь владеть, если будешь со мной". А я со слезами говорила: „Не нужно мне это, видит бог, не нужно", и так с плачем и пробудилась. Пойдем в церковь». Одевшись, они вышли из дома своего, чтобы пойти в церковь. Было еще очень рано — разбуженные своим страшным сновидением, женщины подумали, что проснулись в обычный час свой. Когда они миновали один переулок и собирались войти в следующий, те два демона встали между матерью и дочерью. Один принял образ матери и повел девушку по другой улице, говоря ей: «Иди сюда, дитя мое, следуй за мной». Девушка, думая, что сопровождает мать, в действительности сопровождала демона. И этот демон привел ее в дом Анфимия и, открыв двери, подвел к ложу, где тот спал, и удалился. Другой демон, приняв образ ее дочери, следовал за матерью и говорил с ней, пока они не дошли до притвора[475] церкви, и тогда удалился.　

А Анфимий, увидев у своего ложа девушку, с которой он много лет стремился хотя бы вступить в беседу, был поражен и, вскочив на ноги, взял ее за руку и сказал ей: «Это ты, госпожа моя Мария? Сколько раз и через других людей, и сам я просил вас хотя бы поговорить со мной, и вы не желали, а ныне — вот ты сама пришла в дом мой, и в спальню мою, и теперь ты в руках моих». А раба божия Мария, увидев, куда она попала и какой подвергается опасности, содрогнулась от ужаса и со слезами воскликнула: «Горе мне, несчастной! Что пришлось мне претерпеть? Господи боже, к кому я спешила прийти, помоги мне в час сей, потому что нет у меня других помощников». Анфимий говорит ей: «Не бойся, госпожа моя Мария, и будь спокойна. Вон, гляди, сколько у меня серебра. Вон, посмотри, как много у меня украшений, сколько всевозможных одежд и лож, сколько рабов и рабынь будут служить тебе и матери твоей. Если же по своей воле ты не согласишься выйти за меня замуж, я сделаю тебя наложницей и не позволю тебе взглянуть на свет солнца, и ты будешь всецело в моей власти». И, взяв ее за руку, он стал показывать ей серебро, украшения и одежды. Но раба божия Мария даже не взглянула на серебро и другие богатства, но непрестанно из глубины своего сердца вздыхала и плакала, и господь, ведающий глубины сердец человеческих, единый, могущий спасти уповающих на него ото всякого насилия и опасности, ниспослал ей помощь святого духа. Овладев собой, девушка падает в ноги Анфимию и говорит ему: «Господин мой, коль скоро я в твоих руках и не могу бежать, скажу тебе всю правду. Мы всегда были бедными женщинами и бедны теперь, и мать постоянно поучала меня, говоря так: „Дитя мое, никому невозможно спастись, если он не исполняет заповедей божиих и не благотворит нищих. А так как по бедности своей мы никому не можем подавать милостыню, должно нам принести богу хотя бы телесную чистоту и всенощные молитвы, дабы он помиловал нас в день судный.[476] Если же ты выйдешь замуж, то придется тебе разлучиться со мной, и я, оставшись одна, буду плакать по тебе, а ты впадешь во зло и во грех и, исполненная вины, предстанешь пред судом господним. Послушавшись же меня, ты соблюдешь девственность, и мы верно будем служить богу и унаследуем вечное блаженство". Потому невозможно было нам с тобой общаться. А раз ты согласен вместе со мной взять и мать мою, я готова быть твоей рабой; молю только не совершать надо мной пока ничего, ибо я уговорю мать дать свое согласие. Если же она не захочет, я сама отдамся твоей власти». Анфимий, обольщенный обещаниями девушки и успокоенный данной ею клятвой, что через пятнадцать дней его желание исполнится, отпустил Марию.　

Раба божия Мария, покинув дом Анфимия, пошла в церковь и застала мать свою слезно умоляющей бога открыть ей, где дочь ее, ибо, разыскивая Марию, она вернулась в дом свой, но и там ее не нашла. Увидев девушку, мать стала спрашивать, говоря: «Куда ты ушла, дитя, когда оставила меня в притворе церкви, и где была?». Та говорит ей: «Не бойся, почтенная мать моя, ибо со мной по молитвам твоим не случилось ничего дурного. Когда мы совершим молитву нашу и вернемся домой, я расскажу тебе, где я была». Когда они вернулись домой, мать стала спрашивать дочь свою, куда она уходила. Та рассказала ей всю правду. Мать, услышав это, пала на землю и начала горько плакать. Дочь же призывала ее успокоиться, ибо с ней по смотрению божию не случилось ничего дурного. «Попросим, — говорила она, — бога удалить от нас человека, воздвигшего против нас это испытание. Бог, спасавший нас до сих пор, поможет нам и ныне». Обе они в печали своей долго плакали и молились, прося бога послать им избавление до того, как минут те пятнадцать дней, срок, который Мария клятвенно обещала Анфимию соблюсти. И так оно по воле единого, могущего все благоустроять бога и случилось. Ибо Анфимий, отпустив рабу божию и деву из дома своего, долго дивился в душе тому, как волхв сумел уговорить мать отпустить от себя дочь свою и как склонил дочь «прийти ко мне в дом мой» и говорил себе: «Человек, который творит столь великие чудеса, сильнее всех людей. Почему же мне не предложить ему все мое достояние, чтобы он и меня сделал таким, каков сам?». И, горя таким желанием и подогреваемый своей любовью, он рассуждал сам с собой так: «Если я сделаюсь всемогущ, я получу все, чего только ни пожелаю». И эта мысль, словно по предусмотрению божию, пришла ему на ум, дабы он по своей воле отказался от девушки, и она не впала в клятвопреступление, и блудонаставник диавол был посрамлен и девушкой, и ее врагом.　

На рассвете Анфимий поспешно ушел из дома, чтобы увидеть чародея и возблагодарить его. Увидев его и приветствовав, юноша со всяческою благодарностью отдает чародею обусловленную плату, а затем, пав ему в ноги, обещает дать сколько тому будет угодно денег, если только сделает его таким же всемогущим, каков он сам. Чародей говорит, что Анфимий, будучи христианином и прияв крещение, не может стать волхвом.　

Анфимий говорит: «Я отрекусь и от крещения, и от самого имени христианина, только бы мне стать волхвом». Чародей говорит ему: «Ты не можешь стать волхвом и соблюдать установления волхвов, а если отступишь от них, навеки должен будешь проститься с волхвованием». Анфимий снова припал к ногам волхва, обещая соблюдать все его наставления. А волхв, видя его настойчивость, говорит ему: «Хорошо, сделаю», — просит харатью,[477] и пишет на ней что-то, и дает Анфимию со словами: «Возьми харатью эту и после ужина глубокой ночью выйди из города и стань на тот мост, и в полночь с громким криком по нему пронесется толпа и сидящий на повозке владыка. Но смотри — не бойся, ибо с этой моей харатьей ты не претерпишь никакого зла. Держи ее в поднятой руке, чтобы была заметна, и, если тебя спросят: „Что ты здесь делаешь в такой час?“ или „Кто ты?“, скажи: „Почтенный Мегас послал меня к владыке моему, чтобы я передал ему это". Только не пугайся, не крестись, как христианин, и не призывай Христа, ибо тогда ты не достигнешь своей цели». Анфимий, взяв харатью, удалился и, в поздний час выйдя из города, стал на мосту, держа ее в поднятой руке. Когда же в полночь появилась толпа, множество всадников и сам сидящий на повозке владыка, пришедшие первыми говорят: «Кто здесь стоит?". Анфимий сказал: «Почтенный Мегас послал меня, чтобы я передал владыке моему эту харатью». Они взяли у него харатью и подали ее сидящему на повозке владыке. Прочитав, он что-то написал на ней и отдал Анфимию, велев отнести волхву. На рассвете Анфимий приходит к чародею и отдает ему эту харатью, а волхв, прочитав, говорит Анфимию: «Хочешь знать, что здесь написано? То, что я тебе и предсказал: „Разве ты не знаешь, что он — христианин? Я его не приму, пока он не совершит все то, что полагается, и не отречется веры своей и не отвергнет ее“». Выслушав это, Анфимий сказал: «Я, господин, и прежде отрицал и ныне отрицаю самое имя христианское, и веру христианскую, и крещение христианское». Тогда маг, снова что-то написав, дает харатью Анфимию и говорит: «Иди, и опять стань там ночью, и, когда владыка прибудет, отдай ему. И посмотри, что он тебе скажет». Анфимий ушел и стал на мосту, и снова в тот же час явились те же люди и говорят ему: «Зачем ты опять пришел сюда?». Анфимий сказал: «Почтенный Мегас послал меня, владыка, с этой харатьей». И владыка, взяв ее и прочитав, снова что-то написал на ней и вернул Анфимию, чтобы он отнес ее волхву. Вернувшись на рассвете, Анфимий отдает харатью чародею, и, прочитав ее, волхв говорит ему: «Знаешь, что он опять написал мне? Я написал ему: „Этот человек, господин, от всего отрекся в моем присутствии, так что, если угодно, прими его“, а он ответил мне: „Если он не отречется ото всего письменно и своей рукой, я не приму его“. А дальше смотри, поступай, как знаешь». Несчастный Анфимий сказал: «Я владыка, готов это сделать». И, сев, он написал так: «Я, Анфимий, отрекаюсь от Христа и от веры его, отрекаюсь и от крещения его, и от самого имени христианского, и от креста его и присягаю никогда не вспоминать и не называть всего этого». И, когда он писал, весь, с головы до ногтей на ногах, покрылся испариной, так что нижний гиматий на нем насквозь промок, как он потом со слезами признался. Однако, продолжая писать и закончив, Анфимий дает посмотреть харатью чародею. Тот, прочитав, сказал: «Хорошо. Снова иди, и теперь он примет тебя. А когда примет, пади ему в ноги и скажи: „Прошу тебя, владыка, назначь мне будущих помощников моих", и он даст тебе, сколько ты пожелаешь. Но предупреждаю тебя: не проси больше одного или двух, ибо они доставят тебе заботу, ежедневно и еженощно досаждая просьбами дать им дело». Когда же Анфимий, уйдя от волхва, стал на обычном месте своем, появились те же люди, и тотчас шедший впереди, узнав Анфимия, вскричал, говоря: «Владыка, Мегас снова прислал с харатьей того человека». И владыка велел Анфимию приблизиться к нему. Подойдя, тот вручил ему свое злосчастное и достопечальное отречение. Прочитав харатью и держа ее в поднятой руке, владыка начал громко говорить: «Иисус Христос, се твой прежний раб Анфимий письменно отрекся от тебя. И не я тому причина. Сам он домогался этого и по своему желанию написал отречение это и вручил мне. Пусть он тебя больше не заботит!». И дважды и трижды владыка громко повторил это. А Анфимий, услышав страшные эти слова и задрожав всем телом, воскликнул: «Отдай мне отречение мое, ибо я христианин. Прошу и заклинаю — я хочу остаться христианином. Верни мне греховное это отречение». Когда несчастный еще выкрикивал эти слова, владыка говорит ему: «Теперь уже ты не можешь получить отречение свое; я представлю это твое отречение в страшный день суда. С часа сего ты принадлежишь мне и всецело в моей власти, если не попрано будет мое право». И, сказав так, он удалился, оставив Анфимия на том мосту. Анфимий до рассвета лежал там на лице своем, оплакивая свое прегрешение. Чуть только рассвело, он поднялся, и пришел в дом свой, и непрестанно плакал, и бил себя в грудь, не зная, что ему делать.　

Милях в 18 находился другой город, где, как говорили, был весьма боголюбивый епископ и раб божий. И вот Анфимий решил отправиться к нему за советом, покаяться во всем и приять от него крещение, ибо в городе своем он совестился признаться в том, что случилось с ним. Он остригся наголо, и, надев грубый стихарь[478] и набросив на себя вретище, пришел к тому епископу, и, уведомив его о своем приходе, был принят и, войдя, пал в ноги ему, и просил его, говоря: «Умоляю тебя, окрести меня». Епископ говорит: «Я полагаю, что ты не был крещен до сего дня?». Тогда Анфимий отвел епископа в сторону и рассказал ему обо всем, говоря: «В детстве меня окрестили, но раз я письменно отрекся от крещения, значит нет его на мне». Епископ говорит ему: «Чем ты мне докажешь, что нет на тебе крещения, которое ты приял?». Анфимий говорит ему: «В недобрый час, когда я писал отречение от господа моего Иисуса Христа и крещения его, тотчас с головы до ногтей моих я покрылся испариной, так что одежда на теле моем намокла, потому, я думаю, как я отрекся его, так и он оставил меня. Но если можешь, помоги мне, честной отец, и сжалься над человеком, по собственной воле своей погубившим себя». И он говорил это, простершись на земле II плача. Раб божий епископ, услышав слова его, сам пал на землю и вместе с Анфимием плакал и молился богу. Спустя много времени епископ поднялся с земли и, заставив Анфимия встать, говорит ему: «Верь, дитя, я не смею вновь окрестить уже крещеного, ибо нет у христиан второго крещения, кроме слезного. Не теряй надежды на спасение свое и уповай на человеколюбие божие. Поручи себя богу, все остальные дни жизни своей воссылая к нему мольбы и молитвы, и бог по благости своей и человеколюбию, когда представлено будет ему написанное тобою отречение, может простить тебе великое прегрешение твое, как простил должнику его десять тысяч талантов.[479] Лучшей дороги не ищи, ибо нет ее». Анфимий, вняв совету епископа и напутствуемый молитвой его, ушел, скорбя и оплакивая нечестивый свой поступок. И, придя в дом свой, он продал все свое имение и отпустил на свободу рабов и рабынь своих, дав каждому, что тот желал, а все остальное, чтобы даритель остался неизвестен, роздал через верного раба на нужды церквей и нищей братии. Послав в одну из городских церквей за матерью той девушки, любовью к которой его распалил на погибель ему диавол, он дал ей три литры золота,[480] сказав: «Прошу вас, молитесь за меня, грешного. Более я не буду досаждать ни вам, ни кому бы то ни было, ибо уйду, сам не знаю куда, чтобы оплакивать злые дела свои». После этого человек тот исчез и всецело вверил себя милости божией, прибегнув к которой всякий спасается от погибели.　

Мы же, услышав страшную эту повесть, да прославим всемогущего бога и да подивимся величию дел его, ибо он дал свершиться благому решению Марии остаться девой, уберег мать ее от печали и щедро позаботился обо всех нуждах их, и о пропитании, и избавил от страха прегрешения, и без возмездия разрешил Марию от клятвы, которую она дала врагу своему Анфимию. Ибо до свершения клятвенно назначенного девушкой пятнадцатидневного срока господь сделал так, чтобы мы сказали по слову евангелия: «Все хорошо делает господь наш».[481] Он не погубил того, кто прибег к нему и раскаялся, ибо милостив к раскаянным, как рек сам: «Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию».[482] Мы же да будем неустанно молить его, чтобы простер над нами всемогущую десницу свою и избавил ото всякого диавольского наваждения, да удостоены будем по молитвам святых его войти в царствие небесное. Слава господу нашему, честь и поклонение ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Текст переведен по изданию:

Acta Sanctorum, Mail, VII.