Византийские легенды

Продолжатель Мосха

Кто-то из отцов рассказал: была в Солуни женская обитель. Одной инокиней этой обители возобладал демон и понудил ее уйти из монастыря. Покинув монастырь, она по подстрекательству демона, понудившего ее уйти оттуда, впала в блуд и, впав в блуд, долгое время пребывала во грехе. Потом с помощью всеблагого бога одумалась и, придя в монастырь свой, чтобы покаяться, упала перед воротами его и скончалась. И смерть ее открылась одному из святых епископов, и он узрел святых ангелов, пришедших взять душу ее, и идущих вослед им демонов, и видел прение их между собой — святые ангелы говорили: «Она раскаялась», а демоны говорили: «Столько времени служила она нам и нам она принадлежит». Долгое время было прение это, и демоны, враги добра, говорили: «Она не успела взойти в монастырь свой, как же вы говорите, что она раскаялась?». Ангелы сказали в ответ: «Чуть только бог увидел намерение ее, он принял ее раскаяние. Она была властна над раскаянием своим из-за цели своей, которую имела, господь же и владыка всяческих властен был над жизнью ее». И вот, посрамленные этим, демоны отступили. Святой епископ, получивший откровение, поведал некоторым о нем; из их уст и мы передали этот рассказ вам. Услышав его, братья, будем остерегаться впасть в какой-нибудь грех, и да противимся мы греху, а паче всего воинствуем против соблазна покинуть свой монастырь, дабы по неведению не попасть в сети и ловушки врага нашего.　

Один христолюбец рассказывал так: «Побывали мы в Фиваиде[483] в монастыре святого старца, и, когда пришли туда, огромные пастушеские собаки зарычали на нас с монастырской стены. Я, устрашившись, хотел было соскочить с коня, но бывшие со мной, которые не впервые слышали лай этот, сказали: „Не надо, господин, ибо псы имеют от аввы повеление не сходить со стены“. Мы вошли в монастырь и удостоены были молитвы отцов, и они повели нас в час службы к колодцу. Там, не сходя с места своего, стоял верблюд, который доставал воду.[484] Мы спросили, почему верблюд не делает своего дела, и нам ответили: „Авва наш повелел, чтобы во время службы, едва ударят в било,[485] он смирно стоял, пока служба не кончится. Ибо однажды, когда служба началась, человек при колодце из-за скрипа ворота не услышал била и не пришел в церковь. И вот авва, подойдя к колодцу, говорит тому человеку: «Почему ты не был в церкви, когда следовало?». Тот сказал: «Прости мне, отец, скрип ворота не дал мне услышать била». Тогда авва сказал верблюду, который доставал воду: «Благословен господь, когда будут созывать в церковь, стой на месте, пока не кончится служба». И верблюд послушался его веления. Если другого какого верблюда приставить к колесу, он тоже будет соблюдать такое веление его“». И выслушав это, мы восславили бога.　

В одном монастыре готовились приобщиться святых тайн, и диаконы собирались облачиться в свои мафории,[486] но не нашли одного и после долгих поисков сказали об этом авве. А он говорит им: «Поищите еще». Мафорий так и не нашелся, и авва, рассерженный странным этим происшествием, говорит: «Здесь живут разбойники. И, жив бог, никто не будет причащаться, и мы не вкусим ничего, пока не найдется вор». Когда авва с диаконами обыскивал келии, а братья были в церкви, укравший мафорий монах сказал брату своему, человеку весьма богобоязненному: «Увы, что мне теперь будет?». Тот говорит ему: «За что?». Укравший отвечает: «Я украл мафорий, и он спрятан в моей келии на дне кувшина для вина».[487] Богобоязненный монах говорит ему: «Не печалься, ступай и поставь кувшин в мою келию». Ушедши, вор перенес кувшин в келию того брата. Когда авва и диаконы в поисках пропажи взошли туда, где стоял кувшин этого брата, один из диаконов, опустив в него руку, вытащил мафорий и начал кричать: «Вот богобоязненный этот брат оказался вором». И, придя в церковь, они наложили на него руки свои, и нанесли ему множество ударов, и, вытащив его, прогнали из монастыря. А он взывал к ним, говоря: «Дайте мне раскаяться, и я больше так не сделаю». А диаконы вытолкали его за ворота, говоря: «Не можем мы терпеть у себя вора», и вернулись, чтобы преподать братьям святое причастие. И, когда диакон хотел поднять с престола покровец,[488] он не совлекался. И все стали смотреть, нет ли там какой помехи, и ничего не нашли. А авве пришла на ум премудрая мысль, и он сказал: «Не случилось ли это оттого, что мы прогнали брата? Ступайте, приведите его, и тогда узнаем». По приходе того брата стали снимать покровец, и тотчас он свободно совлекся.

Это называется положить душу свою за ближнего. Если нам и не достичь подобного совершенства, да не оговорим хотя бы ближнего своего и не осудим, чтобы не лишиться блаженства, сужденного праведникам.　

В великой Антиохии сирийской множество богоугодных домов. Одним из них ведал некий христолюбивый муж. У него было обыкновение всегда подавать бедным то, в чем каждый нуждался. И вот однажды он покупал разные необходимые вещи и среди них приобрел исподние одежды из египетского льна и оделял ими приходивших к нему нищих по слову господа, рекшего: «Был наг, и вы одели меня».[489]И, когда он раздавал, как было сказано, одежды, пришел к нему какой-то брат и взял не только единожды, но дважды и трижды. Христолюбивый тот муж заметил, что нищий подходит во второй и в третий раз, но не остановил его. Когда же нищий подошел в четвертый раз, христолюбец как человек, пекущийся об остальных бедняках, в досаде говорит ему: «Вот ты взял у меня в третий и в четвертый раз, и ни слова от меня не услышал, но вперед не делай так, ибо и другие равно бедствуют и нуждаются в благотворении». И тогда нищий, устыдившись, отошел, а мужу, ведавшему богоугодным домом, той же ночью привиделось во сне, будто он стоит в месте, называемом Херувим.[490] Место исполнено великой святости, ибо там, как передают посетившие его люди, есть страшная икона, на которой изображен спаситель наш Иисус Христос. Стоя здесь в глубоком раздумье, христолюбец этот видит, как спаситель с иконы сошел к нему и всячески корит его за четыре гиматия, взятые нищим. А так как муж тот продолжал молчать, Христос распахивает свой хитон и показывает одежды, что были под ним, считая их и говоря: «Вот один гиматий, вот второй, вот третий, вот четвертый. Не горюй — смотри, все, что ты дал нищему, пошло мне». Узнав свои гиматии, христолюбец припадает к стопам Спасителя, говоря: «Снизойди к малодушию моему, владыка, ибо я подумал так, потому что я человек». Пробудившись, христолюбец возблагодарил бога, явившего ему такое свидетельство, и с тех пор в простоте и с радостью подавал просящему. И все, слышавшие рассказ его, восславили бога.

Текст переведен по изданию Ниссена:

Byzantinische Zeitschrift, 1938, № 38, Н. 2.