Владыка

Глава 23

— Сука, — сказал я. — Ну, знаешь, это уже вообще как-то подза…

Несколько сотен щупалец разом вылетели из алой воды и обвили Сборщика. Робот пошатнулся, наслаждаясь сместившимся центром тяжести. Тогда весь сгусток щупалец взметнулся над ним и обрушился.

Смородина булькнула, приняв в свои волны и Сборщика, и владыку.

— И сия пучина поглотила ея в один момент, — прокомментировал я. — В общем, все у…

Над водой появился злой и мокрый владыка.

— Мужик! — застонал я. — Ну уже даже полный дятел бы понял, что ему тут не рады! Подыхай! Пора! Можно! Сейчас! Но!

Владыка не спешил подыхать. Хотя ему определённо было не оч. С течением Смородины справлялся откровенно так себе, его штормило. Ряд щупалец был ободран Сборщиком, какие-то ещё давеча срубил Гравий.

Красная вода стекала с него. Владыка двигался ко мне, скользя, как что-то среднее между улиткой и осьминогом. И в какой-то момент я увидел, что он тащит отломанную искрящую голову Сборщика.

— Да чтоб тебя…

Я выдернул меч из ножен. По ходу пьесы, всё, что можно было придумать, уже придумано. Владыка основательно ослаб, но до смерти было ещё далеко. Значит, будем по старинке. Сила тела, сила магии и сила духа. Этот коктейль до сих пор ещё ни разу не подводил.

Не мне одному пришла в голову такая ценная мысль. Гравий и Ждан, обнявшись, как пара забулдыг, идущих из кабака, появились перед чудищем. Первым в атаку рванул Гравий, царь загробного мира. Он спокойно ступил в Смородину.

Огромный меч Кощея рассёк воздух, ударил в переплетение щупалец… И щупальца обвили его. Миг — и Гравий оказался обезоружен, а по башке ему прилетело нежданно негаданно головой Сборщика.

Гравий молча откатился в сторону. Владыка вновь взмахнул головой робота, намереваясь убрать и Ждана, но Ждан оказался не так прост. За мгновение до удара он исчез. Голова лишь развеяла рой пчёл. И все эти пчёлы накинулись на владыку, начали жалить.

Взревев, Владыка врезал головой Сборщика себе, возможно, убив одну-другую пчелу. Быстро понял, что такая стратегия — говно полное и изменил подход к решению проблемы.

По щупальцам пробежали электрические разряды. Пчёлы снялись с насиженных мест, отлетели ко мне и сбились в кучу. Миг спустя на земле корчился Ждан, по которому пробегали разряды.

— Мяу, — услышал я.

Повернул голову и не поверил глазам. На земле загробного мира сидел мой бро и смотрел, как ни в чём не бывало. Обнаружив, что его заметили, он поднялся и, нервно махнув хвостом, отошёл. Снова остановился, посмотрел через плечо — мол, идёшь, нет, тормоз?

— Гравия забери! — крикнул я Ждану. — Отходите!

— Куда? — прорычал Ждан. — Эту тварь не одолеть.

— Я всё-таки попробую, есть одна мыслишка… Не у меня, правда, но то уже детали.

Ждана продолжало колотить, но он сумел подняться и заковылял к Гравию. Я же бросил себе под ноги банки — не пригодились, эх… — и сдавил их Костомолкой. Хапанул родий. Ну, одну. Остальные разлетелись на толпу. Всё не даром пропали.

— Эй, орясина! — заорал я. — Хочешь эту планету? Придётся сначала убить меня!

— Да, — проревел владыка. — Я как раз собираюсь.

Он швырнул в меня головой Сборщика. Я взмахнул мечом, активировав на нём соответствующий Знак. Отбил голову прям как профессиональный бейсболист. Голова улетела аж до середины Смородины и булькнула.

Макаронный монстр ломанул ко мне. Я, развернувшись, бросился за котом. А уж тот понёсся так, что аж уши прижал — для большей обтекаемости, вестимо.

— Убоялся⁈ — вопил сзади владыка. — Склонись передо мной! Моли о пощаде, и, может быть, я дозволю тебе жить без рук и ног.

— Без рук, без ног, на бабу скок, — пропыхтел я на бегу. — Не, друг, сорян, не моё. Мне руками щупать тоже нравится. И к ногам я привык.

Куда бежит кот, сделалось понятно довольно быстро. Он привёл меня к стальной ленте моста через Смородину. Добежал до него и остановился. А когда подбежал я — запрыгнул одним величественным скоком мне на плечи, разлёгся воротником и кусьнул ухо.

— Ладно, меховая душа, попробуем, — выдохнул я. — Что нам ещё остаётся.

Макаронный монстр нёсся, почти не перебирая тентаклями. Будь здесь Ползунов, его бы, наверное, больше всего заинтересовала механика процесса, и можно ли её как-то воплотить в своих разработках. Например, создать стремительно передвигающихся вооружённых улиток-убийц, которые огнём пройдут по Пеклу, разнося в пух и прах тварей.

— Пади ниц!

— Пожалуйста, не бейте, лучше обоссыте! — завопил я, старательно изображая панику. И, выставив меч перед собой, попятился по мосту.

Пятиться пришлось быстро, потому что владыка тормозами не пользовался. Он развернулся, как опытный стритрейсер, и ломанул на мост. О том, что здесь так не ходят, его никто не предупреждал. Вопрос о том, есть ли у этой кучи щупалец ярко выраженные зад и перед не стоял от слова совсем. На меня таращились два горящих глаза. Вряд ли глаза ягодиц. Значит, сие есть перед.

— Я не убью тебя сразу! — ревел владыка.

— Спасибо, дяденька!

— Ты будешь смотреть, как погибает твой мир. Ты будешь рыдать и молить меня остановиться.

— А ты будешь мучить меня своими тентаклями, пока я не сойду с ума от страсти?

— Да! Что?

— Пытаюсь распланировать новогодние каникулы.

Я практически бежал задом наперёд, достиг, по ощущениям, середины моста. Владыка, который с трудом втиснулся на мост, основательно замедлился, но всё равно пёр уверенно. Как вдруг замер. Остановился и я.

— Что это? — рявкнул владыка.

— Новогодние каникулы? Это ночь с первого на десятое января, самая долгая в году.

— Мяу! — подтвердил кот.

Однако владыке, похоже, было не до русских календарных праздников. Из-под него повалил густой зловонный дым. Горыныч пал смертью храбрых, однако мост продолжал успешно функционировать. Меня он не трогал — я зашёл правильно. А вот владыка был неместный и проконсультироваться забыл.

Макаронный монстр рванулся было назад, но, видимо, физиологически ему это было трудно. Тогда ломанул ко мне. С омерзительным треском пригоревшие щупальца остались на мосту, как яичница на сковородке, на которую забыли плеснуть масла.

По мосту потекла чёрно-зелёная жижа, тут же сворачиваясь и превращаясь в корку, которая почти сразу вспыхивала. Я продолжал отступать.

Завывая так, что мне даже сделалось его жалко, владыка прополз ещё пару десятков метров и замер. Из-под его туши вырвались языки пламени.

— Я не могу погибнуть! — заорал он. — Не могу!

— Надо, друг, — развёл я руками, в одной из которых был меч. — Дай, я тебе помогу, чем смогу.

Красный петух!

Куча тентаклей вспыхнула, пламя взвилось к однотонному безразличному небу. Следом за ним летел отчаянный вопль издыхающего владыки.

Но я недооценил его.

— Ты сдохнешь со мной! — прогремел его голос.

Одно из щупалец вытянулось вперёд и начертило Знак. Я тут же кастанул Защитный круг. Успел вовремя, но продержался Круг ровно одну секунду. Вот и применили против меня моё любимое оружие — Костомолку…

Круг смяло, и он перестал меня защищать. Доспехи вообще разлетелись, не сумев оказать сопротивления. Воздух вылетел из лёгких, глаза полезли на лоб, затрещали рёбра. Ещё миг, и я бы просто лопнул, как виноградина под прессом.

Но тут объятый огнём владыка содрогнулся. Я с шумом вдохнул воздух, моргнул и обнаружил, что в месиво тентаклей вонзился крюк. От которого тянется трос.

Повернулся и увидел Сборщика. Он как ни в чём не бывало стоял в алой воде по плечи, нахлобучивая на них голову. Трос выходил из воды.

Опустив руки, Сборщик сделал то же, что делал с деревьями в сибирской тайге. Дёрнул трос всей мощью своих чресел, и вопящего владыку разорвало пополам. Нижняя пригоревшая половина осталась догорать на мосту, а верхняя — ещё живая! — упала в Смородину.

Сборщик стоял, как скала. Но вдруг он наклонился. Одна из рук поднялась, опустилась, ещё поднялась, снова опустилась. Он дубасил скрытого под водой владыку. С какой целью — сложно сказать, я ему никаких новых команд не мог дать по определению. Вероятно, подозревал владыку в сокрытии в нутре ценных банок.

И вдруг меня ударила молния. Такой силы, что я закричал и упал на мост. Кот с недовольным мявом успел спрыгнуть. А я, кажется, на пару секунд просто вырубился. Даже распределённая на тысячу, эта энергия была невероятно огромной.

— Всё, — прошептал я и повернулся на правый бок. — Всё, мать вашу так. Закончилось…

Повернувшись, увидел Сборщика. Тот выпрямился и поднял над головой останки владыки. Теперь уже окончательно дохлого. Размахнулся и швырнул их аж на самый берег. Тот берег, наш. Где оставались Гравий и Ждан.

А потом Сборщик просто повернулся и потопал в обратном направлении, выполнять свою вечную программу: искать и собирать.

Я же, поднявшись, заковылял по мосту обратно. Уже не заморачиваясь с поворотами — отпускал назад мост охотно, это он туда пускать абы как не любил.

Дышалось тяжело, с болью. Похоже, рёбрам досталось-таки некисло. Ну да ладно, это я сам вылечу — чуть позже, как маны подкоплю — или попрошу кого. Вот этих, например.

Гравий стоял, опираясь на плечо Ждана. Оба они смотрели на лежащую перед ними гигантскую тушу.

— Ну чего вы, — сипло сказал я. — Не знаете, что с тварными тушами делать?

Спохватившись, Ждан вытянул руку, и мёртвого владыку охватило пламя.

Как и все дохлые твари, прогорел он быстро. Костей внутри не оказалось. Это у земных существ, изменённых инопланетной энергией, она откладывалась в костях, а у исходных мразей, видать, процессы проистекали как-то иначе.

Зато осталось сердце. Такое же, как-то, что сожрала Тварь. Оно ярко горело на берегу речки Смородины.

— Что с этим делать? — спросил Гравий.

Вместо ответа я поднял ногу и раздавил сердце подошвой сапога.

Дрогнула земля. По ней пробежали разряды и ушли в реку. И всё.

— Мы победили? — прошептал Гравий.

— Почти, — кивнул я и улыбнулся. Посмотрел на Ждана. — Видишь то же, что и я?

— А то ж! — ухмыльнулся тот. — Век бы любовался!

Тут я был с ним полностью согласен. Глазами многих охотников мы смотрели на то, как драпают твари. Они бежали в страхе с полей брани, где кровь охотничья и тварная перемешались в серо-буро-малиновые океаны. Бежали из Смоленска, из Поречья и Питера, бежали из всех городов, из лагерей охотников в Пекле. Паника гнала их. Но никто не преследовал. Люди были слишком измождены.

Ничего! Мы отдохнём. Соберёмся с силами. И битва продолжится. До конца ещё далеко. Все эти полчища придётся истреблять. Возможно, и через десять лет какой-нибудь отважный охотник будет бродить по миру в поисках недобитков. И через двадцать. Сорок…

Но одно уже точно: новых тварей не появится. Как и новых охотников. Теперь игра пойдёт по новым правилам: кто быстрее. Нам нужно будет перебить всех тварей до того, как мы естественным путём отправимся на тот берег Смородины. Ну или куда там нам суждено будет отправиться.

Впрочем, кое-что очень важное, глобальное можно сделать уже сейчас.

Яйцо владыки ничем не отличалось от яйца Кощея. Точно такое же расположение всего. Точно такой же капитанский мостик с таким же пультом и голограммой.

Было только одно отличие. Опция, которую я нашёл мгновенно. Ну вот, да, мы можем перемещаться не только по Земле. Вот Луна, Солнце, Марс… Но меня интересует не это.

— Давай, — сосредоточился я. — Покажи мне, откуда ты прилетело, яичко.

Планета была красной. Она мерцала зловеще, от одного взгляда на неё делалось дурно.

Приближение. С минуту я любовался одним из «городов» трижды проклятых «хозяев». Посреди красной пустыни они лежали — тысячи и тысячи, переплетшиеся тентаклями, в непрерывном совокуплении, обмене мыслями, токами, энергиями и чёрт знает, чем ещё. Сейчас у них не было на примете кого-то, с кем можно завязать войну. И вот так они существовали, в ожидании.

— Не люблю оставаться в долгу, — процедил я сквозь зубы. — Теперь мы с вами в расчёте.

Мечом я начертал на голограмме Знак, который показал мне дядюшка.

Яйцо задрожало. Запищала какая-то сигнализация. Пронзительный голос начал что-то вещать, но на слух я инопланетный язык не воспринимал. Мне было плевать. Развернувшись, я вышел наружу, присоединился к остальным охотникам.

Вместе мы увидели, как из верхушки яйца в небо ударил ярчайший столп света.

— С Новым годом, — сказал я. — С новым миром.

Такого мощного светового эффекта не ожидал никто. Перед глазами плясало что-то безумное, бежали цветные пятна. Восстановление сил взять было уже негде, мы все измождены до предела. Исчерпали себя полностью, до последнего амулета.

— Хозяин! — раздался голос рядом со мной. — Ты чего жмуришься?

— Ничего, соринка в глаз попала. Скоро пройдёт.

Я уже понял, что тереть глаза бесполезно, нужно просто ждать. Опустил руки. Слепота постепенно проходила. Скоро смазанное пятно перед глазами начало принимать очертания кобылы. Раздался довольно противный звук. От кобылы отделилась радуга.

— Да прекрати уже, блин! Водички попей, что ли.

— Да я бы рада прекратить, не могу! Думаешь, самой нравится?

Мне в грудь ткнулась кобылья морда. Ну, как обычно, ещё и жалуется… Я машинально погладил Тварь. И услышал негромкий шёпот:

— Возьми мою силу. У меня её много. Даже слишком. Того гляди взлечу.

Гхм. Ну, по логике — чего-то такого следовало ожидать. Сердце Кощея сожрать — это тебе не бублик схомячить. С обожравшейся враждебной силы Тварью, по-хорошему, тоже надо что-то порешать. Это у меня шло следующим пунктом программы. Если бы, блин, голова ещё варила хоть немного! Всё же ушатался сегодня — будь здоров.

— Возьми мою силу, — повторила Тварь. — Тебе нужно. Я вижу.

— Что нужно, я и сам вижу. Взять-то её как?

— Просто. Как амулет берёшь, так и возьми.

Тварь на полном серьёзе приподняла ногу и протянула мне копыто — как ладонь для рукопожатия. Копыто было сплошь уделано засохшей тварной зеленью — команду отбиваться Тварь выполняла неукоснительно. Впрочем, сам я вряд ли выглядел лучше. Машинально взялся за копыто.

И в ту же секунду ощутил эффект, который возникал, когда бахнешь Восстановления сил. Картинка перед глазами стала чёткой, голова — ясной, мыщцы перестали ныть, а мозг скукоживаться. Я был бодр так, словно после долгого упоительного сна проснулся у себя в башне.

Тварь умильно смотрела на меня. Нежно фыркнула.

— Хозяин… А скоро мы домой? Там уже, небось, тётка Наталья пышек напекла.

— Есть мнение, в последние несколько часов тётка Наталья была занята немного другим.

— Чем это?

— В подвале сидела и молилась. Погоди пока с пышками. Ты остальных охотников можешь так же, как меня, зарядить?

Тварь покачала головой.

— Да не жадничай ты, блин!

— Да я не жадничаю! Просто чую, что нельзя им это — то, что во мне. Только тебе можно.

— Угу. Ну ладно. Пока примем как данность, разбираться будем потом.

Я принялся кастовать направо и налево Восстановление сил. Ослепшие от вспышки охотники приходили в себя.

— Владимир! Что это было?