Власть книжного червя. Том 4

Том 4 Глава 332 Чаепитие с Эглантиной

Ангелика полностью погрузилась в учебу, её было попросту не узнать, так она стремилась получить право на изучение четвертой стадии метода сжатия маны.

— Ваш метод сжатия поразителен, леди Розмайн. Я действительно преклоняюсь перед вашей способностью придумывать так много всякого нового, — сказала она однажды. — Я хочу увеличить свои магические способности и сделать Стенлюка еще лучше.

Похоже, у Ангелики появилась ясная и понятная цель, и, помогая ей в её достижении, Корнелиус не жалел своих сил. У него был большой опыт обучения её в Эскадроне повышения оценок Ангелики, плюс под руководством Дамуэля он специально изучал конспекты вплоть до шестого курса, чтобы он мог продолжить помогать ей в учебе. Он идеально подходил для этой работы.

Помогало также то, что Корнелиус уже сдал свои письменные экзамены, так как это означало, что он мог проводить свои утренние часы, сопровождая меня в библиотеку, когда это было необходимо, а также служить учителем для Ангелики и других рыцарей-учеников в общей комнате после завтрака и ужина.

— Корнелиус, мне кажется, что обучать Ангелику очень нелегко. Каковы у тебя дела с её обучением?

— Все было бы проще, если бы не твои походы в библиотеку. Не могла бы ты, посещать её только раз в два дня? — с улыбкой ответил он.

Я, тоже улыбаясь, покачала головой:

— До моего возвращения в Эренфест осталось всего три недели, так что нельзя терять ни мгновения. Кроме того, я верю, что ты справишься, Корнелиус.

— Что ж, я так и предполагал, что ты не сможешь проявить подобную сдержанность… — смирившийся Корнелиус пожал плечами. По выражению его лица было ясно, что он прекрасно понимал, что никакие его слова не смогут переубедить меня.

— Сдержанность, хм…? — это слово заставило меня замолчать, и я в задумчивости приложила руку к щеке. — Я смутно припоминаю, как однажды я отказалась от всякой сдержанности.

— Не надо отказываться от сдержанности! — тут же с невероятным пылом в голосе воскликнул Корнелиус. — Если уж на то пошло, просто научись её выказывать более бросающимся в глаза способом!

Эта его внезапная вспышка напомнила мне о днях, проведенных с Бенно, и я почувствовала легкую ностальгию. Ах, да. Мне нужно связаться с Бенно, чтобы сообщить ему, что скоро нам понадобится гораздо больше унишама и растительной бумаги. Нам также нужно будет обсудить возможность продажи методов производства этих товаров.

Только я приняла решение рассказать ему об этом, как только вернусь в Эренфест на Ритуал Посвящения, Корнелиус внезапно прижал ладони к моим щекам и сжал мое лицо.

— Не отвлекайтесь в середине подобного разговора. Слушайте людей, когда они говорят с вами, леди Розмайн.

— Пож-ста, п-сти м-ня!

Я схватила его за запястья в попытке ослабить хватку, не понимаю, чего я надеялась добиться соревнуясь в силе с учеником-рыцаря? Но если он немедля не ослабит давление, он уничтожит мое миленькое личико, тем самым обеднив мир на красоту. По мере того, как я продолжала пытаться вырваться от него, разочарование в глазах Корнелиуса медленно превращалось в веселье.

— Вы двое, безусловно, очень близки, — донеслись до меня слова Леоноры, сопровождаемые её негромким смехом.

Корнелиус ахнул, тут же убирая руки. Затем его взгляд нервно заметался между моим лицом и лицом Леоноры.

— Леди Розмайн и я начали так общаться только с тех пор, как она поступила в Королевскую академию. До этого мы жили вместе только в течение короткого периода обучения до её крещения, — объяснил он.

— Мне особенно нравится находиться в Королевской академии, потому что это позволяет мне вести подобным образом, — добавила я.

Взрослые отругали бы нас, если бы мы сделали что-то подобное в замке. Там нам нужно было поддерживать надлежащую дистанцию между дочерью эрцгерцога и её рыцарем-стражем. Только теперь, когда мы были в Академии, мы сблизились, хотя между нами еще не образовалось уз как между настоящими братом и сестрой.

Леонора с интересом продолжала смотреть на нас, поэтому я решила сменить тему на какую- нибудь другую.

— Кстати говоря, шестикурсникам нужен эскорт на выпускной церемонии, верно? Я слышала, что если у девушек нет романтического партнера, то их сопровождает член семьи, но как насчет мужчин? Корнелиус, тебя в таком случае сопровождала бы Матушка?

Я взглянула на Ангелику, так как ходили слухи, что она собирается выйти замуж за одного из моих братьев, что заставило голубые глаза Леоноры заискриться от нетерпеливого возбуждения.

Корнелиус удивленно заморгал от столь неожиданной смены темы, но все же ответил:

— Да, наверное. Это была бы либо Матушка, либо одна из наших тёть, так чтобы с первого взгляда по разнице в возрасте было понятно, что у нас нет романтических отношений. Братья и сестры одного возраста могут казаться романтическими партнерами тем, кому неизвестно их родство, что может повлиять на предстоящий брак.

— Понимаю. И мальчики, и девочки полагаются на свою семью, когда у них нет сопровождения. Корнелиус, а у тебя есть кто-то, кого ты желаешь сопроводить? — спросила я.

— А?! Что ты говоришь?! — Корнелиус, с явной паникой на лице принялся настороженно оглядываться, стреляя взглядами по сторонам.

— У тебя еще нет никого на примете? Хватит ли тебе еще одного года, чтобы найти кого-нибудь? Мне сказали, что ты очень популярен среди девушек, так что, если понадобится, я могу попросить одну из них сопроводить тебя.

— Вам не о чем беспокоиться, леди Розмайн! Я сам с этим справлюсь, — ответил он, показывая, что у него есть кто-то на примете.

Я заинтересованно кивнула и тут увидела, что Леонора, стоявшая рядом со мной, с тревогой опустила глаза.

***

Шли дни, Корнелиус всегда сопровождал меня в библиотеку, несмотря на то, что был очень занят, и в конце концов дата моего чаепития с Эглантиной была определена.

— Через три дня, в полдень? Очень хорошо, — сказала я.

Мои вассалы быстро начали делать необходимые приготовления, и все они были горды от того, что я получила приглашение не от кого иного, как от кандидата в эрцгерцоги великого герцогства Классенберг. Брунгильда и Лизелетта немедленно проверили, нет ли у них днем занятий через три дня.

Это было чаепитие только для девочек, так что роль моих рыцарей — стражей будут исполнять Леонора и Джудит. Ангелика была слишком занята, сосредоточившись на учебе, и видеть, как она, сделав окончательный выбор, остается полностью сосредоточенной, было действительно очень вдохновляюще. Светло-зеленые глаза Филины заблестели от возбуждения, и она выбежала из общежития, сказав, что хочет собрать информацию о Классенберге.

Среди всех моих вассалов Брунгильда была самой взволнованной, так как это была возможность увеличить наше влияние по распространению мод из нашего герцогства.

— Леди Розмайн, может быть, нам стоит принести ей маленький горшочек унишама? — предложила она. — Кажется, вы обещали сделать это во время чаепития с преподавателями музыки.

— Верно. Я считаю, что будет достаточно горшочка с порцией, которой хватит на один раз. Не могла бы ты позаботится об этом?

— Как пожелаете.

Брунгильда сначала выбрала, подходящий горшочек, потом тщательно обдумала, какой из трех видов унишама лучше всего сочетается с парфюмом Эглантины, а затем аккуратно наполнила горшочек. Я помнила, что от Эглантины приятно пахло, но я абсолютно не могла вспомнить чем.

— Должен ли фунтовый кекс, который мы принесем, снова быть медовым? — спросила Лизелета.

Ее вопрос заставил меня задуматься. Если Анастасий уже приглашал её разделить с ним фунтовый кекс, что было вполне вероятно, то она, вероятно, уже дважды ела фунтовый кекс со вкусом меда.

— Конечно, она нашла бы нас безвкусными, если бы мы каждый раз приносили один и тот же подарок, не так ли? Или может быть, для распространения моды, мы могли бы вознести его на пьедестал как нашу самую ценную сладость и приносили бы его каждый раз? Как это делается в Суверении? — спросила я в ответ.

Брунгильда тоже погрузилась в раздумье, а затем внезапно щелкнула пальцами:

— Почему бы не принести два фунтовых пирога, один с медом, а другой с апфельсиге? Если сравнить ту сладость, которую она уже знает, с немного другой по виду, то уже не будет казаться, что мы приносим одно и тоже снова и снова, — сказала она.

Привнесение чего иного, отличного от пирога без наполнителя, которым мы поделились с Соланж, или румтопфа, который мы преподнесли Анастасию, рассказало бы, сколь много существует разновидностей фунтового пирога. Брунгильда предложила для этого случая фунтовый пирог из апфельсиге, потому что он хорошо сочетался с чаем и ароматами, предпочитаемыми Эглантиной. Я только и могла что поднять руки в знак поражения и согласно кивать на каждое предложение Брунгильды, так как не знала, что нравится хозяйке будущего чаепития. Компетентность и навыки Брунгильды продолжали меня приятно удивлять.

— Что ж, вот все и решено, — сказала Лизелетта с улыбкой, увидев мой очередной кивок.

Она пошла на кухню, и тут Брунгильда посмотрела на Розину, которая собиралась присутствовать на чаепитии в качестве моего личного музыканта и, таким образом, присутствовала на протяжении всего обсуждения.

— Розина, ты уже закончила песню, посвященную Богине Света?

— Я думаю, что это займет немного больше времени, миледи. Песня должна быть совершенна настолько, насколько это только возможно. Если вы будете так любезны что позволите мне дать вам совет, то я думаю, будет разумно еще раз посоветоваться с принцем Анастасием, прежде чем представить песню леди Эглантине.

Анастасий потребовал, чтобы мы отдали Эглантине песню под влиянием эмоций, но все же именно он поручил нам сочинить ее. Посоветоваться с ним снова, конечно, будет мудрым поступком. Единственная проблема заключалась в том, что нам нужно было решить, просить ли его сочинить свой собственный текст. Его излияние необузданных эмоций, возможно, приведет к довольно неприятным результатам, так что есть шанс, что мы пожалеем, что не написали лирику песни полностью сами.

***

В день чаепития я направилась в отведенную Классенбергу комнату для чаепитий. В каждой комнате для чаепития было несколько столов и стульев, но поскольку сегодня использовался только один стол, большинство из них остались храниться в кладовке. Большие ширмы, покрытые высококачественными иллюстрациями, создавали для нас личное пространство, отгороженное от всего остального мира.

В зданиях, построенных в Эренфесте, чтобы украсить стены часто использовали гобелены, но все равно много поверхностей из айвори оставались открытыми, и мебель была в основном сделана из дерева. Здания Классенберга, напротив, были украшены искусно вышитой тканью, полностью покрывающей стены а-ля обои, поверх которых висели ряды картин, которые, похоже, служили признаком богатства. Большая часть мебели, похоже, была сделана из мрамороподобного камня, что делало очень очевидным, насколько различаются культуры каждого герцогства.

— Я рада, что вы пришли, леди Розмайн, — сказала Эглантина, и её ярко-оранжевые глаза слегка сузились в искренней улыбке, когда она поприветствовала меня.

Её волнистые золотистые волосы были уложены так же как и раньше, и украшены замысловатыми ажурными украшениями из нитей, которые в настоящее время были в моде и являлись частью свадебных украшений. Похоже, эта мода началась, когда девушка сделала кружевные украшения, чтобы привлечь мальчика, который ей нравился, и когда их роман принес плоды, кружева мгновенно стали популярными во всей Королевской академии.

Леди Эглантина на совершенно ином уровне чем я… Она делает кружева не хуже Тули, а Тули — настоящая мастерица в этом.

Кстати, создание всех моих украшений для волос и тому подобного я оставила на Тули. Сначала я сама их делала, но к этому моменту она была настолько лучше меня, что я просто не решалась одевать сделанное мною.

— Благодарю вас за приглашение, леди Эглантина.

— Я хотела бы пригласить кое-кого из моих друзей и познакомить вас с ними, но надеюсь использовать сегодняшний день для более обстоятельного разговора с вами, — сказала она. — Пожалуйста, позвольте мне представить вас им в другой раз.

— Ваши слова — честь для меня, — ответила я.

Несмотря на то, что чаепития в Королевской академии были важным средством распространения новых мод, я, честно говоря, была более чем довольна тем, что здесь присутствовало намного меньше людей, чем могло бы. Благодаря этому мне было намного спокойнее.

Слуга Эглантины принял дары от Брунгильды и поставил на стол два вида фунтового пирога. Мы с Эглантиной пили чай, налитый для нас нашими слугами, и советовали друг другу сладости.

— Леди Розмайн, а сколько всего есть разновидностей фунтового пирога? Они имеют уникальный вкус по сравнению с пирогом, которым принц Анастасий угостил меня на днях, — сказала Эглантина.

Похоже, принц все же покорно поделился с ней своей порцией фунтового пирога. Надеюсь, этим он заработал несколько очков в глазах любимой.

— Это фунтовый пирог с румтопфом, а это фунтовый пирог с апфельсиге. Леди Эглантина, вашим любимым остается по прежнему медовый пирог?

— Я очень люблю медовый пирог, но этот апфельсиге тоже очень хорош. Он обладает освежающим вкусом, который довольно приятен.

Похоже, ей больше нравился пирог из апфельсиге. На губах Брунгильды заиграла легкая улыбка, поскольку она сама выбрала его для чаепития.

— Я также принесла с собой унишам, который придает блеск волосам. Мой вассал Лизелетта расскажет во всех подробностях, как им пользоваться, — заметила я, побуждая Лизелетту протянуть горшочек.

Эглантина открыла горшочек и неторопливо понюхала его содержимое.

— Чудесный аромат, — сказала она с довольной улыбкой.

Затем она передала унишам одной из своих служительниц, которая ушла вместе с Лизелеттой, чтобы научиться им пользоваться.

Эглантина с нежным выражением на лице проводила их взглядом, прежде чем повернуться ко мне.

— Леди Розмайн, я слышала, что вы играли в диттер против Дункельфельгера, и ставкой были магические инструменты из библиотеки. Принц Анастасий рассказал мне подробности, — сказала она. — И вы вышли из игры явным победителем. Я была очень удивлена этим.

Анастасий, по-видимому, использовал меня в качестве темы для своих разговоров с Эглантиной. Её сеть осведомителей действительно была поистине устрашающей, она уже знала о Шварце и Вайсе.

— Мое участие во всем этом можно описать только как нелепую случайность, и я выиграла игру в диттер только благодаря использованию необычной тактики, а не силе и умению моих рыцарей. При обычных обстоятельствах победителем вышел Дункельфельгер. Их рыцари-ученики были очень хороши.

— Ох, но профессор Рауффен буквально фонтанировал похвалами в ваш адрес по поводу вашего стиля ведения игры. Он очень хочет провести матч-реванш.

Лааадно… Запомним на будущее: любой ценой избегать встречи с профессором Рауффеном.

Эглантина улыбнулась, ловко меняя тему разговора.

— Ваше кружение веры очень красиво, леди Розмайн.

— Я уверена, что это впечатление создалось у вас только из-за моего ненормально маленького роста. Если мое кружение и выделяется от остальных, то только потому, что я видела вас вблизи, леди Эглантина, когда вы его исполняли и попыталась повторить его в силу моего ничтожного понимания танца. Я всегда исполняю кружение, желая воспроизвести хотя бы частицу вашего мастерства и грации.

— …Я искренне рада, что вы не мужчина, леди Розмайн. Если бы вы так страстно и горячо хвалили меня, наблюдая за моими упражнениями, мое сердце, несомненно, оказалось бы в ваших руках, — застенчиво сказала Эглантина.

Похоже, люди часто хвалили ее за умелое кружение веры, но никто до меня никогда не говорил ей, что считает её источником вдохновения.

Хм… Должна ли я передать этот лакомый кусочек сведений принцу Анастасию? Или он снова разозлится на меня из ревности?

— Мне также сказали, что вы уже закончили все свои письменные занятия, — продолжила Эглантина. — Я была искренне удивлена, когда мои вассалы сообщили мне о ваших планах на будущее.

— Мои опекуны рассказали мне, что на первом и втором курсах экзамены по письменным занятиям часто сдаются столь рано, — ответила я, хотя сомневалась, что Фердинанд ожидал, что я сдам их все за первые две недели ради доступа в библиотеку.

Эта мысль напомнила мне, что скоро начнется Ритуал Посвящения. Меня вот-вот вырвут из моего райского времяпровождения в библиотеке. Просто душераздирающая перспектива.

— …Не говоря уже о том, что мне нужно было побыстрее закончить занятия, так как мне нужно будет вернуться в Эренфест по делам до конца семестра, — добавила я.

— Потому что вы Глава храма Эренфеста, я полагаю?

— Именно по этому. Скоро состоится Ритуал Посвящения.

В то время как большинство аристократов скривились бы при одной мысли о посещении храма, оранжевые глаза Эглантины не выразили ни капли такого отвращения. На самом деле она казалась заинтересованной, можно сказать даже очень заинтересованной, если судить по серьезному выражению ее лица.

— Что это за такое — Ритуал Посвящения? Похоже ли это на кружение веры?

— Насколько мне известно, к кружению веры это не имеет никакого отношения. Это ритуал, в котором маленькие чаши наполняются маной, чтобы весной ею можно было обогатить землю герцогства. Размер урожая каждого года в значительной степени зависит от количества предоставленной маны, так что Ритуал Посвящения очень важная церемония, — объяснила я.

— Я вижу, что Эренфест сохраняет старые традиции, заставляя дочь эрцгерцога служить Главой храма и наполнять землю маной. Я весьма тронута.

Я удивленно моргнула, так как ожидала, что Эглантина скажет что-нибудь о том, что у Эренфеста так мало маны, что нам пришлось прибегнуть к использованию одного из детей эрцгерцога для религиозных церемоний, но все оказалось совсем наоборот. Она на мгновение опустила глаза, прежде чем продолжить.

— Я хочу кое-что обсудить с вами, леди Розмайн, но не могли бы мы сначала воспользоваться этим? Это очень личная тема, и я бы предпочла, чтобы ваши вассалы не слышали этого.

— Конечно, — ответила я.

***

Эглантина достала блокирующие звук магические инструменты, и я плавно положила руку на тот, что стоял передо мной. На её лице играла легкая улыбка, но я сразу поняла, что девушка просто сочится беспокойством. Судя по тому, как она ухватилась за тему храма, я могла с уверенностью заключить, что она пригласила меня на это чаепитие с намерением поговорить о делах храма.

— Какую работу вы выполняете в храме, леди Розмайн?

— Ауб Эренфеста поручил мне помочь с нехваткой маны, и поэтому моя наипервейшая обязанность обеспечить необходимое количество маны для ритуалов. Честно говоря, в данный момент я оставляю всю остальную часть своей работы другим, — объяснила я.

Я не видела причин раскрывать душу на распашку, и сообщать, что я служу директором приюта и главой мастерской.

Глаза Эглантины сверкнули:

— Чтобы восполнить нехватку маны, говорите? Значит ли это, что я тоже смогу войти в храм?

— Вы собираетесь войти в храм, леди Эглантина?! — воскликнула я.

Аристократы презирали храм не просто так: это было место, куда с глаз долой отсылали детей, у которых не хватало маны, чтобы быть полезными своему роду, которые нуждались в изоляции от благородного общества, и чьи родители не могли позволить себе воспитывать их. Возможно, это было несколько странно для меня, учитывая, что я была Главой храма, но Эглантина была просто ненормальной, если она желала присоединиться к храму.

— Почему вы хотите войти в храм? Вы же должны знать, что это за место.

— Конечно. Я знаю, как дворяне относятся к храму, — ответила Эглантина, сложив руки на груди. — Вы знаете мою историю, не так ли, леди Розмайн…?

— Преподаватели музыки очень кратко рассказали мне о вашем происхождении, но не более.

— Я потеряла всю свою семью в борьбе за власть. Принц Сигизвальд попросил моей руки, так как он знает, что свадьба со мной приблизит его к трону, что вынудило принца Анастасия также искать моей руки, чтобы опередить его. Я не хочу больше видеть никаких битв за власть, но любое мое решение может создать еще одну трагедию, подобную той, что унесла всю мою семью. Я не хочу быть причиной новой схватки.

Я уже знала, что Эглантина была дочерью третьего принца. Согласно урокам истории, которые дал мне Фердинанд, третий принц победил первого принца, а затем был убит убийцей, которого первый принц послал перед смертью. Будучи домом третьего принца, Классенберг яростно поддерживал пятого принца, и когда те, кто поддерживал первого принца, перешли на сторону четвертого, накал в гражданской войне резко усилился.

— Я хорошо понимаю, что вы хотели бы избежать войн за престолонаследие после того, что пережили в ходе гражданской войне, но знает ли Ауб Классенберг о ваших планах войти в храм?

— Да, хотя он и сказал, что для дворянина немыслимо войти в храм, и отверг мою просьбу.

Вот почему она хотела поговорить со мной о моей роли Главы храма, похоже она хотела как-то переубедить его.

К сожалению, я не была тем ответом, который она искала. Мое присутствие в храме было исключительно для того, чтобы облегчить изнуряющую нехватку маны, а это означало, что мои обстоятельства были совершенно непохожи на те, что сложились в великом герцогстве, которое вышло победителем в гражданской войне.

Не говоря уже о том, что план на мое будущее состоял в том, что как только я достигну совершеннолетия, то тут же покину храм чтобы выйти замуж, что было совершенно противоположно желанию Эглантины присоединиться к храму, чтобы избежать брака. Учитывая то, как мало сейчас оставалось знати, Эглантине никогда не разрешат присоединиться к храму, когда она способна рожать детей с огромными объемами маны.

— Я думаю, вполне естественно, что Ауб Классенберг отказал вам. Я более чем хорошо знакома с тем, сколь презираем храм в глазах знати, — сказала я. — Кроме того, вы хотите присоединиться к храму, чтобы избежать брака, верно? С сожалением должна сообщить, что власть имущие планируют, чтобы я ушла с поста Главы храма и вышла замуж, когда достигну совершеннолетия. В этом отношении я для вас совершенно бесполезна.

— Понимаю… До этого разговора я думала, что это отличная идея, которая позволит мне внести свой вклад в помощь герцогству с маной, а также избежать еще одной войны за власть… — Эглантина снова опустила глаза и вздохнула. — Есть ли какое-нибудь другое положение, которое позволило бы мне избежать брака, чтобы мне не пришлось выходить замуж за члена королевской семьи?

Похоже, она не из-за какой-то особой набожности хотела присоединиться к храму. Она просто не хотела оказаться в центре еще одной войны. В таком случае ей лучше попытаться найти решение, не связанное с храмом.

— Стать следующим Аубом Классенберга позволило бы мне избежать всех этих неприятностей, но мой кузен или, скорее, мой племянник уже готов занять эту должность, — заметила Эглантина.

Она подумывала о замужестве в другом герцогстве, но отказ от предложения руки и сердца королевской особе по такой причине привел бы тех в ярость и стал бы тяжелым бременем для нынешнего и будущего Ауба Классенберга.

— Мой дед нет, мой приемный отец сожалеет, что удочерил меня, хотя это было сделано для моей же защиты, — продолжала она. — Он говорит, что украл принадлежащий мне по праву статус члена королевской семьи и поэтому надеется, что я выйду замуж за принца и верну себе его. Если бы только он понял, что я желаю мира гораздо больше, чем этого статуса…

— Может быть, вы попросите кого-нибудь из членов вашей семьи сопровождать вас на выпускной? Похоже, в вашем нынешнем положении будет очень не мудро выбрать кого-либо из принцев в качестве сопровождающего.

— Действительно, — грустно улыбнулась Эглантина. — Таково мое намерение, если я не получу прямого приказа от короля или Ауба Классенберга.

Ой. Принц Анастасий, похоже, тебе не повезло.

— Леди Розмайн, пожалуйста, держите в секрете, что я собираюсь присоединиться к храму, — сказала Эглантина.

— Мне никто не поверит, — ответила я.

Даже я с трудом могла осознать, что один из кандидатов в эрцгерцоги Классенбергов хочет присоединиться к храму. Попытка объяснить это Анастасию, несомненно, приведет к тому, что он попросту рассердится на меня за оскорбление её чести.

***

Когда серьезная часть нашей дискуссии была закончена, мы перешли к разговору о моде Эренфеста. Эглантину кроме музыки так же очень интересовали унишам и мои заколки для волос, и она, похоже, была заинтересована в том, чтобы импортировать их в Классенберг.

— Я доложу об этом Аубу Эренфеста, когда вернусь на Ритуал Посвящения. Хотите, я украдкой привезу вам немного унишама? Хотя он и будет в этот раз стоить вам денег.

— Ох. Если бы принц Анастасий слышал это, он бы снова начал ревновать, — сказала Эглантина с веселой улыбкой. Затем она приложила палец к губам. — Тогда, пожалуйста один горшочек, который останется нашим секретом. Пусть наша дружба будет долгой и процветающей, леди Розмайн.