Власть над миром. Истинные цели американского империализма

Неравенство на рынке

Экономика стран «третьего мира» обычно ориентируется на экспорт сырья либо на производство трудоемких товаров. С возникновением рынка, ориентированного на спрос, бедная страна оказывается в условиях ожесточенной конкуренции с другими бедными странами за рынки процветающих промышленных стран. Промышленные страны устанавливают крайне выгодные правила торговли для этих стран, тем самым сталкивая одну бедную страну с другой.

Попытки стран «третьего мира» преодолеть свою уязвимость путем образования торговых картелей оказываются обычно безуспешными, ввиду того, что им редко удается выступать единым фронтом, что вызвано политическими разногласиями, полной экономической зависимостью и отсутствием альтернативных рынков. Кроме того, торговля между странами «третьего мира» постепенно замедляется. В Африке только 6% всей международной торговли приходится на страны Африки, остальная часть приходится на торговлю с компаниями стран Европы, Японии и Северной Америки.

Экспортные товары стран «третьего мира» оплачиваются по более низким ценам. Кроме того, они регулярно платят завышенную цену за товары, которые импортируют из промышленных стран. Так, кофе, хлопок, мясо, олово, медь и масло из стран «третьего мира» продаются иностранным корпорациям по низким ценам, чтобы получить по крайне высоким ценам различные промышленные товары, машинное оборудование и запчасти. По словам бывшего президента Венесуэлы Карлоса Андреаса Переса, «это привело к постоянному и растущему оттоку капитала и обнищанию наших стран».

Ввоз сырья, которого нет в Соединенных Штатах или которое имеется в наличии, но в ограниченных количествах, как правило, разрешается в эту страну без пошлин, в то время как ввоз промышленных товаров подлежит обложению. Так, кофе в зернах и необработанная древесина ввозятся беспошлинно, тогда как обработанный кофе и пиломатериалы облагаются ввозными пошлинами. Промышленные державы также запрещают перевод технологий и предоставление кредитов предприятиям местных производителей, угрожая введением эмбарго на торговлю стран «третьего мира», у которых хватает смелости разрабатывать собственные промышленные товары. Многонациональные корпорации вытесняют местные предприятия различными методами приоритетного финансирования, активного маркетинга, выдачи патентов монополиями и путем привлечения больших административных ресурсов. Чем прибыльнее сфера инвестиций, тем выше вероятность того, что местный предприниматель будет вытеснен иностранными инвесторами.

Господство долговых обязательств

Во многих бедных странах иностранные компании владеют или контролируют более половины промышленных активов. Даже в тех случаях, когда многонациональные корпорации имеют миноритарный пакет акций, они удерживают за собой вето-контроль. Даже в том случае, когда предприятие полностью принадлежит национальному государству, многонациональные корпорации будут получать прибыль через свою почти монополию на технологии и международный маркетинг. Так происходит с нефтью в отрасли, в которой компании-гиганты имеют только около 38% общего объема мирового производства сырой нефти, но контролируют почти все очистительные заводы и систему распределения.

Поставленные в столь неблагоприятные торговые и инвестиционные отношения, страны «третьего мира» посчитали целесообразным брать большие займы в банках Запада и у Международного валютного фонда (МВФ), который контролируется Соединенными Штатами и другими западными странами-членами. К 1990-м годам задолженность стран «третьего мира» приблизилась к 2 трлн долл. — такая сумма не может быть погашена этими странами. Чем больше задолженность страны, тем больше на нее оказывается давления, чтобы она взяла в долг еще большие суммы на покрытие дефицита, часто по более высоким процентным ставкам и при более сжатых сроках возмещения.

Все большая и большая часть доходов стран-должников идет на покрытие долгов, оставляя все меньше и меньше средств для внутреннего потребления. Задолженность некоторых стран выросла до таких огромных размеров, что проценты накапливаются гораздо быстрее, чем могут быть произведены очередные платежи. Долг растет сам по себе, поглощая все больше и больше денежных средств страны должника.

К концу 1980-х годов в такой стране, как Парагвай, 80% доходов от экспорта пошло на оплату процентов по внешнему долгу. Большая часть стран-должников выделяет от одной до двух третей своего дохода от экспорта на погашение долгов. В начале 1983 года проценты, полученные иностранными банками от долгов стран «третьего мира», превзошли в три раза прибыль банков от прямых инвестиций в эти страны.

Если еще больше заострить проблему, то национальная валюта бедных стран обесценена. Как заметил экономист Арджун Махиджани, существующие сегодня валютные курсы между процветающими и бедными странами не устанавливаются на основе сравнения производительности труда и внутренней покупательной способности, а искусственно поддерживаются западными финансовыми центрами для того, чтобы обесценивать доходы народов стран «третьего мира».

Можно пожелать бедным нациям самим освободиться от кабальной зависимости путем односторонней отмены долгов. Фидель Кастро к этому призывал. Но страны, которые не выполняют свои обязательства по долгам, рискуют не получить краткосрочный кредит для финансирования импорта. Они рискуют тем, что их зарубежные счета будут заморожены, имущество, находящееся за границей, арестовано, закрыт доступ на рынки экспорта.

Во избежание невыполнения своих обязательств бедные страны продолжают брать в долг. Но для того чтобы получить право на другие займы, страна должна принять условия реструктурирования долгов МВФ. Она должна сократить внутреннее потребление на то время, пока будет производить больше товаров на экспорт для того, чтобы расплачиваться по долгам. Страна-должник должна «наказывать» свой народ, урезая дотации на продовольствие, жилищное строительство, недостаточно финансируемую сферу услуг. Она должна проводить девальвацию валюты, замораживать заработную плату и повышать цены так, что ее народу необходимо работать еще больше и потреблять еще меньше. А также она должна предоставлять более благоприятные налоговые льготы иностранным компаниям и ликвидировать субсидии предприятиям, находящимся в местной и государственной собственности. Сегодня выплаты по долгам представляют собой значительное перемещение материальных ценностей от работающих бедняков стран «третьего мира» в сундуки международного финансового капитала.

Иностранная помощь как орудие

В большинстве случаев помощь США связывает страну-реципиент обязательством покупать товары США по ценам США, а также перевозить товары на кораблях США. Придерживаясь своих обязательств перед капитализмом, правительство США не предоставляет помощь государственным предприятиям стран «третьего мира», а только частному сектору. В большинстве случаев иностранная помощь не доходит до наиболее бедных секторов экономики страны-реципиента. Ее большая часть используется для субсидий инвестиций корпораций США, и ее значительная часть оседает в сундуках коррумпированных правителей-компрадоров. Часть помощи идет на субсидии экспорта товарных культур агробизнеса в ущерб мелким фермерам, производящим продукты питания для местных рынков.

Конечным результатом иностранной помощи, как происходит в большинстве случаев зарубежных инвестиций, является растущая концентрация материальных ценностей у меньшинства и более глубокая нищета для большей части населения. Большие суммы денег не могут вводиться в классовое общество безотносительно того, для какого класса они предназначены. Они идут либо к богатым, либо к бедным, в большинстве случаев — к богатым.

Помощь является также мощным средством политического контроля. Помощь прекращается, как только бедные страны осмеливаются проводить реальные преобразования, которые могут повлиять на распределение материальных ценностей и власть. Так, в 1970 году, когда демократически избранное правительство Альенде начало проводить реформы в Чили, предоставлявшие льготы рабочему классу и посягавшие на привилегии состоятельных инвесторов, помощь США сразу прекратилась, в то время как помощь чилийским военным продолжалась и наращивалась. В отдельных случаях помощь сознательно используется для ослабления местных производителей. Так было, когда Вашингтон выбросил на рынок Никарагуа большое количество сорго и замороженных цыплят для того, чтобы сбить цены кооперативных фермерских хозяйств и подорвать земельную реформу. Так было, когда Вашингтон направил зерно в Сомали для ослабления местного производства и для того, чтобы нанести ущерб независимым сельским хозяйствам. Следует помнить, что экспорт этой сельскохозяйственной продукции корпораций получает большие дотации от правительства США.

Основным инструментом помощи, предназначенной для определенного класса, является Всемирный банк, международный консорциум, объединяющий банкиров и экономистов, который тратит миллиарды долларов, большая часть которых поступает от налогоплательщиков США, на финансирование проектов, направленных на поддержку репрессивных правых режимов и субсидирующих корпоративных инвесторов в ущерб малоимущим и окружающей среде. Например, в 1980-е годы Всемирный банк построил дорогу в северозападных тропических лесах Бразилии, затем выровнял миллионы акров земель для того, чтобы зажиточные бразильские хозяева ранчо могли пользоваться дешевыми пастбищными землями. Бразилия направила городских бедняков в район этой дороги, чтобы они поселились там и обрабатывали землю, а позже истощили ее. По прошествии десяти лет район был обескровлен и стал ассоциироваться с болезнями и бедностью. Как Джим Хайтауэр заметил: «Банкиры-грабители всего мира, вместе взятые, не нанесли и одной десятой процента того вреда, который Всемирный банк нанес только за пятьдесят лет».

С рациональной жестокостью

Наряду с бедностью и неправильным развитием другим наследием империалистического экономического господства являются чудовищная политическая репрессия и государственный террор. В истории империализма было мало, если таковые и были, мирных колонизаций. Только посредством установления разрушительного и часто жестокого военного превосходства завоеватели могли захватывать земли других народов, вымогать дань, подрывать их культуру, разрушать города, уничтожать ремесла и промышленность и связывать обязательствами или порабощать их рабочий класс. Так поступали испанцы в Южной и Центральной Америке; португальцы в Анголе, Мозамбике и Бразилии; бельгийцы в Конго; немцы в юго-западной Африке; итальянцы в Ливии, Эфиопии и Сомали; голландцы в восточной Индии; французы в Северной Африке, Мадагаскаре и Индокитае; британцы в Ирландии, Китае, Африке и на Ближнем Востоке; японцы в Корее, Маньчжурии и Китае; и американцы в Северной Америке (против уроженцев Северной Америки), на Филиппинах, в Центральной Америке, на Карибских островах и в Индокитае. И это — далеко не полный список.

Разделение мира часто рассматривается сторонниками империализма как естественный феномен, приводящий к «международной специализации производства». В действительности империализм отличает его крайне неестественное качество, его повторяющаяся зависимость от применения силы и репрессий. Империи не возникают естественным и невинным образом в «припадке рассеянности», как говорилось ранее о Британской империи. Они спаяны с хорошо продуманным обманом, жадностью и безжалостной жестокостью. Они построены мечом, кнутом и оружием. История империализма — это история порабощения и массовых убийств миллионов невинных людей, история, более не внушающая страх оставшейся, удобно невежественной, части людей в большинстве наших школ.

Террор остается одним из наиболее банальных средств империалистического господства. При финансовой и технической поддержке Центрального разведывательного управления США (ЦРУ) и других подобных структур военная полиция и службы безопасности государств-клиентов проходят подготовку в искусстве ведения наблюдения, допроса, пыток, запугивания и убийств. Пехотная школа сухопутных войск США (SOA), находящаяся в Форт-Бенинге, штат Джорджия, известна по всей Латинской Америке как «Школа убийц». В ней обучаются армейские офицеры из государств-клиентов США последним методикам проведения репрессий. В такой стране, как Сальвадор, большая часть офицеров участвует в избиениях в деревнях, а в других зверствах принимают участие выпускники школы SOA.

Компрадоры, устраивавшие репрессии, заставляли своих жертв присутствовать на пытках друзей и родственников, включая детей. Они насиловали женщин в присутствии членов их семей, прижигали половые органы кислотой или обваривали кипятком, запускали крыс во влагалище женщинам и в рот узникам, калечили, прокалывали и отрезали органы тел жертв, включая гениталии, глаза и языки. Они вводили воздух в грудь и в вены женщинам, что вызывало медленную болезненную смерть, вставляли штыки и дубинки во влагалища, а если это были мужчины — в задний проход, вызывая разрывы и смерть[3].

В таких странах с антикапиталистическим революционным правительством, где экономические ресурсы распределялись в пользу большинства, а не меньшинства, как Никарагуа, Мозамбик, Ангола и Афганистан, «государство национальной безопасности» США поддерживало антиправительственные силы наемников в изнуряющих войнах, которые разрушали школы, кооперативные крестьянские хозяйства, больницы и целые деревни. Наемники насиловали женщин и девочек, калечили, убивали или наносили психологические травмы десяткам тысяч людей. Тысячи мальчиков похищаются и направляются служить в контрреволюционные силы, поддерживаемые США.

Миллионы граждан лишаются корней, оказываются в лагерях беженцев. Эти изнурительные войны влекут ужасающие людские потери и, в конечном счете, принуждают революционные правительства отказываться от своих программ.

В таких прокапиталистических странах, как Сальвадор и Гватемала, «государство национальной безопасности» США на стороне правительства, оно оказывает поддержку в подавлении восстаний с целью сдерживания сил национального освобождения. Под «государством национальной безопасности США» я понимаю Исполнительное управление Белого дома, Совет национальной безопасности США (NSC), Агентство национальной безопасности, Центральное разведывательное управление, Пентагон, Федеральное бюро расследований и другие подобные структуры, в ведении которых находятся вопросы надзора, подавления, секретные миссии, а также силовые интервенции за границей и у себя дома.

Затяжная война, которая ведется против народа Сальвадора, является одним из многих трагичных примеров подавления восстаний. Она финансируется США и направлена против народа, борющегося за социальную справедливость. Обученные и экипированные США войска Сальвадора вырезали целые деревни, которые подозревали в том, что они симпатизировали партизанам. С 1978 по 1994 год было убито около 70 000 сальвадорцев, в основном правительственными войсками. Почти 540 000 человек отправлено в изгнание. Другая четверть миллиона была переселена в другие места или силой вывезена войсками в лагеря для переселенцев. Все это происходило в стране с населением всего в четыре миллиона человек.

В соседней Гватемале человеческие потери в результате тридцатипятилетнего конфликта, финансированного ЦРУ, были оценены в 100 000 человек к 1994 году, плюс 60 000 пропавших без вести. Около 440 деревень, подозреваемых в симпатии к герриллас, было разрушено и большая часть жителей вырезана. Почти миллион человек спаслись бегством, а другой миллион стали внутренними мигрантами, насильственно вынуждаемыми покидать свои дома во время широко распространенных карательных акций по подавлению восстаний. Убийства продолжаются.

В Колумбии в длительной партизанской войне правительственными войсками было уничтожено тысячи человек. В годы послевоенной амнистии более тысячи политиков некапиталистической или реформистской направленности и активистов было убито правыми военизированными группировками, включая двух кандидатов в президенты Патриотического союза и одного члена колумбийского сената, который возглавлял Коммунистическую партию. Там также продолжаются убийства без всякого выражения протеста со стороны Соединенных Штатов, которые продолжают посылать в Колумбию военную помощь.

В Индонезии при поддержке США военными было уничтожено от 500 000 до одного миллиона человек в 1965 году, ликвидирована индонезийская Коммунистическая партия и большая часть сочувствующих сторонников, что даже New York Times (12 March 1966) назвала «одним их самых массовых жестоких убийств современной политической истории». Десять лет спустя индонезийские военные оккупировали Восточный Тимор, свергли реформистское правительство и уничтожили от 100 000 до 200 000 человек страны с населением в почти 600 000 жителей. Агрессия началась на следующий день после того, как президент США Джеральд Форд и госсекретарь Генри Киссинджер достигли договоренности о визите в Индонезию. Филипп Лиехти, официальный представитель ЦРУ в Индонезии в то время, в своих комментариях к этим событиям недавно заметил (New York Times, 12 August 1994), что индонезийский генерал Соэрто «недвусмысленно получил зеленый свет сделать то, что он сделал». Лиехти заметил, что поставки большей части оружия, которое использовала индонезийская армия, так же как и боеприпасов и провизии, осуществлялись Соединенными Штатами.

Проявление военной силы сегодня даже более очевидно, чем это было в эру колониальных завоеваний и оккупаций. Соединенные Штаты содержат самую мощную военную машину на земле. Мнимой причиной ее создания была цель — защищать демократию от коммунистической агрессии, но в настоящее время военная миссия США состоит не в том, чтобы отражать вторжение России и Кубы, как было продемонстрировано во Вьетнаме, Камбодже, Лаосе, Ливане, Доминиканской Республике, Гренаде и Панаме, а предотвращать господство местных антикапиталистических, революционных или популистских национально-освободительных правительств.

Военная сила США используется также опосредованно, путем финансирования армий, жандармерий, разведывательных служб и служб безопасности стран «третьего мира», включая отряды смерти. Их цель состоит не в том, чтобы защищать местные автократические правительства от несуществующего коммунистического вторжения, а в том, чтобы подавлять и внушать страх повстанческим силам их народов или прилегающих государств, как поступает Марокко в Западной Сахаре, а Индонезия — в Восточном Тиморе.

В дополнение к финансированию контрразведки и внутренних сил безопасности стран «третьего мира» правительство США участвует в авансировании и модернизации вооруженных сил около десятка государств-клиентов, включая Южную Корею, Турцию, Индонезию, Аргентину и Тайвань (1995), путем поставок реактивных самолетов, вертолетоносцев, танков, бронированных транспортных средств, артиллерийских устройств, фрегатов и управляемых ракет.

Проектировщики и практики империализма считают необходимым прибегать к крайним мерам применения силы для того, чтобы воплощать свою политику политико-экономического доминирования. Их приспешники с сомнительной репутацией, которые вербуются для выполнения грязной работы по совершению убийств и проведению пыток, не родились садистами и палачами. Советники ЦРУ обучают их необходимым техническим приемам. Правительственные палачи в Латинской Америке заявляют, что они «профессионалы», задача которых состоит в том, чтобы вытягивать информацию из людей, ведущих подрывную политическую деятельность, так что лучше вести войну против них. Также отряды смерти не убивают людей в припадке случайного бешенства. Они тщательно отбирают политических противников, рабочих лидеров, протестующих студентов, духовенство, ориентированное на реформы, и журналистов, выступающих с наиболее сильной критикой.

Конечно, сотрудники ЦРУ, разрабатывающие эти жестокие программы, не считают, что они вовлечены во что-то менее благородное, чем защита интересов США за рубежом. Они могут признать, что некоторые из их методов малоприятны, но тотчас указывают на необходимость отвечать огнем на огонь, подчеркивая, что победа коммунизма гораздо большее зло, чем какие бы то ни было репрессивные методы, обусловленные целесообразностью, которые они вынуждены использовать. Так, они оправдывают свои преступления, говоря, что их жертвы являются преступниками. Борцы за национальную безопасность не поддерживают палачей и отряды смерти без достаточных на то оснований. Иногда бывает и такое, но только в том случае, если они являются частью процесса уничтожения и подавления, проводимого в защиту особых политико-экономических интересов.

Империализм вынужден создавать систему безопасности, которая поддерживается государством, для защиты собственных зарубежных капиталовложений. Иногда государство заявляет свои права от имени частных инвесторов до того, как инвесторы готовы сделать это сами. Почти век тому назад президент Вудро Вильсон прояснил это, заметив, что правительство «должно открыть эти (зарубежные) торговые ворота, и открыть их широко, открыть их до того, как будет выгодно их открытие для всех, или совсем приемлемо попросить частный капитал открыть их наугад».

Государство должно защищать не только зарубежные капиталовложения частных фирм, но и сам процесс накопления капитала. Это влечет за собой систематическое подавление революционных и популистских национально-освободительных движений, которые стремятся построить альтернативные экономические системы в сочетании с более уравнительным коллективистским политическим курсом.

Империализм низкой интенсивности

Принимая во внимание общественное мнение внутри страны, империалисты США разработали метод «конфликта низкой интенсивности», чтобы сеять смерть и разрушения в странах и уничтожать партизанские движения, следующие альтернативному курсу развития. Согласно этому методу, признается, что партизанские силы стран «третьего мира» за редким исключением способны, если бы такое в каком-либо случае произошло, одержать полную победу над войсками оккупационной армии промышленной державы или над собственной компрадорской армией. Самое большое, на что партизаны еще могут рассчитывать, это проведение изнурительной войны, тем самым лишая империалистическую страну окончательной победы до тех пор, пока само население этой страны не устанет от расходов и не потребует рассмотрения целесообразности проведения зарубежной операции. Затем с политической точки зрения война становится слишком дорогостоящей для империалистов, чтобы доводить ее до конца.

Движение Сопротивления за национальное освобождение Алжира никогда не было близко к тому, чтобы окончательно разбить французов, тем не менее оно существовало достаточно долго и привело к падению Четвертой республики, а также способствовало тому, что Франция признала независимость Алжира. Войны, которые Португалия вела в Гвинее-Бисау, Анголе и Мозамбике, оказались настолько затянувшимися и дорогостоящими, что диктатура Салазара была дестабилизирована и в конечном счете низвержена. В Соединенных Штатах казавшаяся бесконечной война во Вьетнаме привела к тому, что страну стали разрывать на части массовые демонстрации, сидячие забастовки, массовые беспорядки, уклонения от воинской повинности и другие акты противодействия войне.

Во избежание появления такой политической оппозиции у себя дома высокопоставленные политики Вашингтона разработали методику конфликта низкой интенсивности, метод ведения войны, который позволяет избегать решительных открытых военных действий, тем самым минимизируя использование и потери среди военнослужащих США. Малоинтенсивная война — это война, которая ведется от имени другого лица с использованием наемных войск стран «третьего мира» при поддержке США. Благодаря предоставлению Вашингтоном военных инструкторов и советников, огневой мощи, помощи наблюдателей и средств связи, а также больших финансовых средств эти войска способны выживать бесконечно долго, уничтожая понемногу за одну операцию, совершая короткие вылазки в сельскую местность, террористические акты в городах и деревнях. Наемные войска воздерживаются от решительных действий против партизанских сил, что затягивает окончательную победу, и война все больше подвергается критике за ее тщетность и жестокость.

Война, которую вела администрация Рейгана и Буша против Никарагуа, продолжалась почти десять лет. Война, направленная на подавление восстания в Сальвадоре, длилась около пятнадцати лет; на Филиппинах — более двадцати лет; в Колумбии — более тридцати лет; в Гватемале — тридцать пять. Как только война переходит в стадию конфликта низкой интенсивности, массовая резня прекращается, массовые военные операции более не проводятся, больше нет побед или поражений, полных драматизма, нет Дьенбьенфу или наступления в Тет.

Общественность США перестает выступать в оппозиции к правительству, так как кажется, что ничего заслуживающего внимания не происходит и очередная интервенция исчезает из новостей. Так же как и партизаны, интервенты ведут изнуряющую войну, но против народа и без его поддержки. Их цель — в том, чтобы продемонстрировать, что у них есть неограниченное время и ресурсы, что они могут продержаться дольше, чем силы партизан, не только с военной точки зрения, но и с политической, потому что давление, направленное на вывод войск интервентов назад домой со стороны их собственного народа, слишком ничтожно.

В то же время силы партизан не могут существовать без поддержки своего народа, сила духа которого падает все больше и больше из-за огромных людских потерь. Возрастающая усталость народа Сальвадора от войны стала одной из причин, которая способствовала тому, что освободительные силы FMLN пошли на риск переговоров для заключения мира с вероломным правительством Сальвадора и финансирующими его Соединенными Штатами.

Партизаны Гватемалы и Сальвадора так и не были окончательно разбиты, но были сдержаны в военном отношении, после чего они оказались в сложной политической ситуации. Даже когда движение FMLN время от времени демонстрировало, что оно все еще способно вести наступательные бои, результат имел ограниченное военное значение и часто дорого обходился. При конфликте низкой интенсивности силы партизан теряют свое самое большое стратегическое оружие — способность переносить большие потери в течение более длительного времени, чем империалисты, способность держаться дольше с политической точки зрения. Теперь империалистические силы могут оставаться на поле боя бесконечно. Война низкой интенсивности — в той же мере политическая стратегия, как и военная.

В Никарагуа, Мозамбике, Анголе, Эфиопии, Афганистане и других странах империалистическая интервенция — это не подавление правительством партизанского восстания, а бесчеловечная кампания, проводимая наемными силами при поддержке США, которая направлена против «легких целей» амбициозного революционного общества: сельских клиник, городов, кооперативных фермерских хозяйств и уязвимого, плохо защищенного населения. Простой народ, ставший мишенью, истекает кровью, и по нему наносится массированный огонь до тех пор, пока он больше не сможет терпеть. Крик о мире исходит не от народа империалистической страны, а от народа страны-жертвы, который в конечном счете вынужден подчиниться экономическим и политическим намерениям обстреливавших его бомбардиров.

Глобализация ГАТТ

Среди недавних соглашений, подписанных политико-экономической элитой мира, можно выделить Североамериканское соглашение о свободе торговли (НАФТА) и уругвайский раунд Генерального соглашения по тарифам и торговле 1993 года (ГАТТ), которые представляют собой попытку посягнуть на суверенитет государств-наций в пользу транснациональных корпораций. Общественному мнению эти соглашения преподносятся как соглашения, способствующие преодолению тарифных барьеров, интеграции национальных экономик в глобальную систему и приносящие пользу народам всех стран в связи с увеличением торговли. Процесс глобализации рассматривается как благоприятное и естественное историческое развитие, которое, по общему мнению, приводит нас от региональных рыночных отношений к национальным, а теперь и международным отношениям.

Цель транснациональной корпорации состоит в том, чтобы стать действительно транснациональной, уравновесить суверенную власть любого отдельно взятого государства с суверенной властью других стран. Десять лет тому назад корпорация General Motors объявила себя глобальной компанией, а не просто американской, в связи с проведением инвестиций в разных странах мира. Как будто стремясь привлечь внимание к этому вопросу в своей стране, General Motors продолжает закрывать свои заводы в США и открывает новые за рубежом. В том же духе в газете New York Times (21 May 1989) были приведены слова Сирила Сьюэрта, финансового директора компании Colgate Palmolive: «В Соединенных Штатах нет заинтересованности в наших (корпорации) ресурсах. Нет такого образа мышления, которое ставило бы эту страну на первый план». Несколько лет тому назад Dow Chemical подтвердила, что думает о том, чтобы стать вненациональной компанией, то есть компанией, которая не имеет предпочтений к одной какой-либо стране — и, следовательно, не имеет никаких обязательств и не подотчетна ни одной из стран. Компания Dow собиралась приобрести остров на Карибах и зарегистрироваться на нем, чтобы существовать как государство в государстве.

Потребность в корпоративных островах-государствах отпадет, если будет действовать ГАТТ. Власть корпораций будет сильнее суверенной власти национальных государств. Всемирная торговая организация (ВТО) явилась преемником соглашений ГАТТ. Эта международная ассоциация включает более 120 стран, подписавших соглашение и имеющих одинаковый юридический статус «Объединенные Нации». ВТО обладает полномочиями предотвращать, отклонять, ослаблять законы о защите окружающей среды, социального обеспечения, прав потребителя, трудовое законодательство любой страны. Она учреждает комиссии, которые состоят из невыборных специалистов в области торговли. Эти специалисты выступают в качестве экспертов по экономическим вопросам, ставят их над интересами национального суверенитета и народного контроля, тем самым обеспечивая подчинение общих интересов финансовому капиталу.

Назначенные на должность неизбирательным органом и ограниченные правилами о незлоупотреблении служебным положением, эти эксперты могут иметь финансовую заинтересованность именно в тех вопросах, по которым они выносят решения. Они тайно назначают встречи, не афишируют своих действий, и на них не распространяется право административной апелляции. Их задача состоит в том, чтобы создать мир, в котором они выполняют только регулятивную функцию, в то время как производителями являются транснациональные корпорации. Как отмечает Ким Муди (Labor Notes, February 1994), 500 страниц правил ГАТТ направлены не против торговли и инвестиций, а против правительств. Правительства, подписавшие договор, должны снижать тарифы, прекращать субсидии фермерским хозяйствам, относиться к иностранным компаниям так же, как к местным, удовлетворять все патентные требования корпораций и подчиняться правилам постоянной элитарной бюрократии, ВТО. В случае если страна отказывается вносить изменения в свои законы, когда это предписывается комиссией ВТО, ГАТТ может наложить международные торговые санкции, которые лишают сопротивляющуюся страну необходимых рынков и сырья. ГАТТ будет помогать сильным странам в ущерб слабым, способствовать выгоде богачей в ущерб остальным — всем нам.

При ГАТТ некоторые страны уже указывали на то, что принудительное нанесение маркировочных знаков на продукты питания, законы защиты морской жизни, экономия расхода топлива и экологические нормы для автомобилей, запрет на использование асбеста, запрет на импорт продуктов детского труда, запрет на продукты вымирающих видов и на опасные пестициды являются «несправедливыми нетарифными торговыми барьерами». Граждане, работающие на местном, государственном и национальном уровнях, стали своего рода препятствием для корпораций, работающих на глобальном уровне. В заявлении в июне 1994 года Ральф Нейдер заметил, что ВТО «значительно сократило бы вовлечение граждан в вопросы коммерции», тем самым подрывая действующие регулятивные законы США, обманывая в том, какого бы маленького народного суверенитета мы могли бы достигнуть.

Под видом защиты «прав интеллектуальной собственности» ГАТТ разрешает многонациональным корпорациям навязывать местным и общинным сельским хозяйствам обязательное лицензирование и получение монопольных прав на собственность. Таким образом ГАТТ помогает корпорациям проникать в местные самодостаточные общины и монополизировать их ресурсы. Нейдер привел пример мелии индийской, экстракта, который содержит природные пестицидные, медицинские и другие ценные вещества. Выращиваемое на протяжении веков в Индии дерево привлекло внимание различных фармацевтических компаний, которые начали регистрировать права на получение монополии на патент, что вызвало массу протестов со стороны индийских фермеров. Вооруженные патентами, как это требуется законами ВТО, фармацевтические компании получат монополию на осуществление контроля над маркетингом продукции из мелии индийской.

В большинстве случаев ГАТТ предоставляет корпорациям средства на грандиозные приобретения имущества, находящегося в государственной собственности, а также холдингов местных владельцев и рабочих коллективов. Лишенные тарифных льгот, многие маленькие семейные фермы Северной Америки разорятся, а самодостаточные деревенские сельские хозяйства большей части Азии и Африки будут разрушены. Как заметил Ким Муди, «Крестьяне-производители стран "третьего мира" будут миллионами изгоняться со своих земель, как это уже происходит в Мексике (согласно НАФТА)».

Нам говорят, что для того, чтобы оставаться конкурентоспособными согласно ГАТТ, мы, в Северной Америке, должны увеличить производительность труда, сократив расходы на рабочую силу и производственные расходы. Мы должны тратить меньше средств на систему социального обеспечения и вводить больше льгот на заработную плату, проводить реструктуризацию, прекращать регулирование и приватизацию. Только тогда мы сможем справиться с безликими силами, сметающими нас. В действительности в этих силах нет ничего безликого. ГАТТ было сознательно разработано деловыми и правительственными элитами в течение определенного периода времени, компаниями, которые недвусмысленно проводили нерегулируемую мировую политику в области экономики и противопоставляли все демократические исследования существующим в бизнесе правилам.

В связи с тем, что капитал становится даже более подвижным и не подлежащим учету при реализации планов согласно соглашениям НАФТА и ГАТТ, народ какой-либо провинции, штата или страны посчитает слишком сложным заставить свое правительство принять протекционистские нормы или разработать новые формы производства в государственном секторе. Рассмотрим один пример: по соглашениям о свободной торговле между Канадой и Соединенными Штатами программа автострахования неженатых плательщиков, принятая в провинции Онтарио, была признана «недобросовестной конкуренцией» страховыми компаниями США. Гражданам Онтарио не разрешалось осуществлять свое суверенное право устанавливать альтернативную, не предназначенную для получения прибыли, страховую систему.

За последние два десятилетия в странах Латинской Америки, Азии и даже Европы и Северной Америки консервативные силы прилагали колоссальные усилия, чтобы заполучить принадлежащие государству неприбыльные отрасли промышленности и сферы услуг (шахты, заводы, нефтяные скважины, банки, железные дороги, телефонные компании, коммунальные предприятия, телевизионные системы, почтовые услуги, здравоохранение и страховые фирмы) и продать их по договорной цене частным компаниям для того, чтобы они работали и приносили прибыль.

В Индии, как и в нескольких других странах, лидеры, ориентированные на национальные интересы, попытались с определенным успехом вытеснить западные компании, не допускать иностранных инвесторов на биржи, построить государственный сектор и создать потребительские товары отечественного производства для местных рынков. Экономические связи Индии с Советским Союзом способствовали этим усилиям. Но с крахом СССР, после прихода ГАТТ и учреждения нового консервативного правительства в Нью-Дели Индия движется в сторону повторной колонизации. В начале 1990-х годов такие западные компании, которым ранее было отказано в пребывании, как Coca-Cola, вернулись в страну; западные инвестиции буквально хлынули; целые отрасли промышленности и потребительские рынки снова оказались под контролем иностранных фирм; отрасли промышленности, принадлежащие правительству, были приватизированы, несмотря на протесты их служащих и при неизбежном сокращении зарплат и рабочих мест. Подобный процесс происходит и в странах Восточной Европы, в которых Советский Союз финансировал целые отрасли экономики.

Разработанная таким образом, что экономическая судьба мира предоставляется на милость банков и многонациональных корпораций, глобализация является логическим продолжением империализма, победой империи над республикой, международного финансового капитала над демократией.