Власть над миром. Истинные цели американского империализма

Глобальная военная империя

Проявление силы США направлено на сохранение не только международной капиталистической системы, но и гегемонии США в этой системе. Проект «Руководства по планированию защиты», разработанный Пентагоном (1992), призывает Соединенные Штаты продолжать доминировать в международной системе, «оказывая препятствие развитым промышленным странам, оспаривающим наше лидерство или даже просто стремящимся к более глобальной или региональной роли». Поддерживая это господство, как утверждают аналитики Пентагона, Соединенные Штаты могут гарантировать «зону мира и процветания, ориентированную на рынок, которая включает более двух третей мировой экономики» (курсив мой. — М.П.).

Эта глобальная сила безмерно дорога. Сегодня Соединенные Штаты тратят больше средств на вооруженные силы и другие формы «национальной безопасности», чем другие страны мира, вместе взятые. Лидеры США руководят глобальным военным аппаратом никогда ранее невиданного в истории человечества размера. В 1993 году он включал почти полмиллиона войск, которые располагались более чем на 395 основных военных базах и на сотне второстепенных военных объектов тридцати пяти зарубежных стран, а также военно-морской флот, который по общему тоннажу и огневой мощи превышал все военно-морские флоты других стран, вместе взятых. Флот США состоял из крейсеров-ракетоносцев, ядерных подводных лодок, ядерных авианосцев, истребителей и кораблей-шпионов, которые совершали плавание в любых океанских водах и находили прибежище в гаванях любых континентов. Эскадрильи самолетов-бомбардировщиков и ракеты дальнего действия США могут достичь любой цели. Они несут боевой запас, мощность которого достаточна для того, чтобы разрушить целые страны при силе поражения более 8000 единиц стратегического ядерного оружия и 22 000 единиц тактического оружия. Силы быстрого развертывания США имеют огневую мощь, далеко превосходящую огневую мощь любой другой страны, и способны убивать безнаказанно, как это показали массовые убийства в Ираке в 1990—1991 годах.

После Второй мировой войны правительство США выделило более 200 млрд долл. на оказание военной помощи, которая направлялась на обучение, оснащение и субсидии войск численностью более 2,3 миллиона человек и сил внутренней безопасности восьми стран, целью которой была не защита этих стран от внешних агрессий, а защита правящих олигархов и инвесторов многонациональных корпораций от опасности местного антикапиталистического восстания. Среди получавших эту помощь были некоторые знаменитые военные автократии истории, страны, которые мучили, убивали или иным образом жестоко обращались с собственными гражданами за их диссидентские политические взгляды, такие, как Турция, Заир, Чад, Пакистан, Марокко, Индонезия, Гондурас, Перу, Колумбия, Сальвадор, Гаити, Куба (при правлении Батисты), Никарагуа (при Сомосе), Иран (при Шахе), Филиппины (при Маркосе) и Португалия (при Салазаре).

Лидеры США проповедуют преданность демократии. Однако за последние пять десятилетий избранные демократическим путем реформистские правительства в Гватемале, Гайане, Доминиканской Республике, Бразилии, Чили, Уругвае, Сирии, Индонезии (при Сукарно), Греции, Аргентине, Боливии, Гаити и в других странах были свергнуты прокапиталистическими войсками, которым государство национальной безопасности США оказывало помощь и финансовую поддержку.

Агентство национальной безопасности США участвовало в секретных операциях или войнах с участием наемников против революционных правительств Кубы, Анголы, Мозамбика, Эфиопии, Португалии, Никарагуа, Камбоджи, Восточного Тимора, Западной Сахары и других стран, несущих полное разорение, что приводило к большим человеческим потерям среди местного населения. Враждебные действия проводились также против реформистских правительств Египта, Ливана, Перу, Ирана, Сирии, Заира, Ямайки, Южного Йемена, островов Фиджи и других стран.

После Второй мировой войны Вооруженные силы США пошли на прямое вторжение или начали воздушные бомбардировки территории Вьетнама, Доминиканской Республики, Северной Кореи, Лаоса, Камбоджи, Ливана, Гренады, Панамы, Ливии, Ирака и Сомали, сея смерть и разрушения.

До Второй мировой войны Вооруженные силы США вели кровавую и затяжную завоевательную войну на Филиппинах с 1899 по 1903 год. Вместе с другими четырнадцатью капиталистическими странами Соединенные Штаты вторглись и оккупировали часть социалистической России с 1918 по 1921 год. Экспедиционные войска США сражались в Китае вместе с другими западными армиями с целью подавить Боксерское восстание и удержать китайский народ под пятой европейских и североамериканских колонизаторов. Морская пехота США вторглась и оккупировала Никарагуа в 1912 году, а также повторно с 1926 по 1933-й; Гаити с 1915 по 1934 год; Кубу с 1898 по 1902-й; Мексику в 1914 и 1916 годах. В период с 1911 по 1925 год Гондурас подвергся вторжению шесть раз; Панама подверглась оккупации с 1903 по 1914 год.

Почему интервенция?

Почему демократическая нация, проповедующая любовь к миру, посчитала необходимым использовать столько жестокости и репрессий против стольких народов во многих странах мира? Важная цель политики США — сделать мир безопасным для Fortune-500 и ее глобальной системы накопления капитала. Правительства, которые стремятся к любому виду экономической независимости или любому типу популистской политики перераспределения, которые пытаются получить избыточный продукт и использовать его на не приносящую прибыль сферу услуг, что благоприятно для народа, — такие правительства, вероятнее всего, почувствуют гнев интервенции или вторжения США.

«Назначенный враг» может быть реформистом, популистом, военным правительством, как в Панаме при правлении Торриджьо (и даже при Норьеге), Египте при Насере, Перу при Веласко и Португалии после Салазара; христианским социалистическим правительством, как в Никарагуа при сандинистах; социал-демократией, как в Чили при Альенде, на Ямайке при Манли, в Греции при Папандреу и Доминиканской Республике при Боше; марксистско-ленинским правительством, как на Кубе, во Вьетнаме и Северной Корее; исламским революционным порядком, как в Ливии при Каддафи, и даже консервативным милитаристским режимом, как в Ираке при Саддаме Хусейне, если он нарушит правила по ценам или квотам на нефть.

Документы государственного архива подтверждают, что Соединенные Штаты являются самой главной силой интервенции в мире. Существуют различные и частично перекрывающиеся причины.

Защитить прямые инвестиции. В 1907 году Вудро Вильсон признал роль капиталистического государства в оказании поддержки частному капиталу:

Позже, уже в качестве президента Соединенных Штатов, Вильсон заметил, что Соединенные Штаты были вовлечены в борьбу «по управлению экономическими богатствами мира».

В конце XIX и начале XX века крупные инвестиции США в Центральной Америке и на Карибских островах привели к частому военному посредничеству, затяжной войне, длительной оккупации или даже прямому захвату территории, как в случае Гавайских островов, Пуэрто-Рико и зоны Панамского канала. Часто инвестиции направлялись на природные ресурсы страны: сахар, табак, хлопок и ценные металлы. Большей частью интервенции в Заливе в 1991 году (см. главу 6) и в Сомали в 1993 году (глава 7) соответственно были направлены на защиту нефтяной прибыли и нефтяных перспектив.

В эпоху окончания «холодной войны» адмирал Чарльз Ларсон отмечал, что, несмотря на то что численность Вооруженных сил США была сокращена в некоторых частях мира, их присутствие остается впечатляющим в азиатско-тихоокеанском регионе, так как торговля США в этом регионе значительнее, чем в Европе или Латинской Америке. Морской эксперт Чарльз Меконис также обращал внимание па «экономическую значимость региона» как причину большого военного присутствия США в Тихом океане (см.: Daniel Schirmer, Monthly Review, July/August 1994). В этих случаях меч идет за долларом.

Создать возможность для новых инвестиций. Иногда доллар идет за мечом в том случае, когда военная власть создает условия для новых инвестиций. Так, в 1915 году лидеры США, ссылаясь на «политическую нестабильность», вторглись на Гаити и уничтожили народную милицию. Войска задержались в этой стране на девятнадцать лет. В течение этого периода французы, немцы и англичане были изгнаны из страны, а фирмы США утроили свои инвестиции на Гаити.

Не так давно тайваньские компании предпочли японским фирмам фирмы США, так как США обеспечивали военную безопасность Тайваня. В 1993 году Саудовская Аравия подписала эксклюзивный шестимиллиардный контракт с компаниями США на поставку реактивных авиалайнеров. Европейский консорциум, отстраненный от сделки, обвинил Вашингтон в том, что он оказывает давление на саудитов, оказавших доверие Вашингтону ради своей военной безопасности в период после войны в Заливе.

Сохранение политико-экономического господства и системы накопления капитала. Конкретные инвестиции не являются единственной заботой империализма. Существует всеобъемлющее обязательство защищать глобальную классовую систему, обеспечивая доступ транснациональных инвесторов к земле, рабочей силе, природным ресурсам и рынкам. Важным является сам процесс инвестирования и получения прибыли в своей совокупности, а не отдельные частные вложения. Для защиты этого процесса империалистическое государство уничтожает те народные движения, которые пытаются выступить за любую политику перераспределения, давая им понять, что, если они будут развиваться, посягая на прерогативы корпоративного капитала, они дорого за это заплатят.

В двух из наиболее заслуживающих внимания военных интервенций США, в Советскую Россию с 1918 по 1920 год и во Вьетнам — с 1954 по 1973 год, большая часть инвестиций были европейскими, а не американскими. В этих и других подобных случаях преследовалась цель предотвращения возникновения конкурирующего социального строя и уничтожение всех возможных альтернатив капиталистического государства-клиента. Это остается целью и по сей день. Следующими целями стали такие страны, как Южный Йемен, Северная Корея и Куба.

Рональд Рейган был прав, когда признался в том, что его распоряжение о вторжении в Гренаду не преследовало цель защитить поставки мускатного ореха в США. Из Африки действительно можно было получать большое количество мускатного ореха. Он признавал, что природные ресурсы Гренады не являлись решающим моментом, так же как революционная коллективизация бедной страны с населением в 102 000 человек не представляла угрозу и не значила потерю инвестиций для глобального капитализма. Но если бы другие страны последовали этому курсу, это в итоге стало бы представлять опасность для глобальной капиталистической системы.

Вторжение Рейгана в Гренаду явилось формальным предупреждением для всех других стран Карибского региона о том, что такая судьба ждет каждую страну, которая попытается освободиться от положения государства-клиента. Так, оккупанты положили конец революционным программам земельных реформ, здравоохранения, образования и кооперативов Нового алмазного движения. Сегодня при новых вершинах безработицы и крайней степени бедности Гренада опять крепко связана с миром свободного рынка. Несомненно, все страны региона приняли предупреждение к сведению.

Первоочередная забота империалистического государства состоит не в том, чтобы защищать прямые инвестиции какой-либо отдельно взятой компании, даже если государство иногда это и делает, а защищать глобальную систему частного накопления от конкурирующих систем. Пример Кубы иллюстрирует этот аспект. Указывалось на то, что эмбарго Вашингтона против Кубы закрывает фирмам США доступ к миллиардам долларов привлекательных инвестиций и торговых возможностей. Из этого делается неверный вывод о том, что политика США стимулируется неэкономическими интересами. На самом деле это демонстрирует как раз противоположное — нежелание терпеть те государства, которые пытаются освободиться от глобальной капиталистической системы.

Цель капиталистического государства состоит в том, чтобы предпринимать действия для развития всей капиталистической системы, что не могут делать отдельные корпоративные объединения. Предоставленные самим себе в выборе конкурентных средств, коммерческие компании не хотят подчиняться некоторым общим неписаным правилам системы. Это касается как внутренней экономики, так и рискованных начинаний за рубежом. Как любая хорошая капиталистическая организация, коммерческая компания может иметь общий рассчитанный на перспективу интерес в том, чтобы кубинский социализм был низвержен, но она может иметь и более привлекательный ближайший интерес в ведении прибыльного бизнеса с классовым врагом. Роль государства в том, чтобы заставить отдельные компании следовать общим правилам[4]. В странах «третьего мира» на карту поставлены не инвестиции, а долгосрочная безопасность целой системы транснационального инвестирования. Ни одной стране, которая следует независимому курсу развития, не позволят достичь цели, так как это будет опасным для подражания примером для других стран.

Общая неразбериха

Некоторые критики приводили доводы о том, что экономические факторы не оказывали важного влияния на интервенционистскую политику США, так как большая часть интервенций проводилась в странах, которые не имеют больших природных богатств и в них нет больших капиталовложений США, как в Гренаде, Сальвадоре, Никарагуа и Вьетнаме. Это то же самое, что говорить, что полиция особенно не заботится о защите богатств и частной собственности, потому что большая часть их силовых действий проходит в бедных районах. Интервенционистские силы не идут туда, где капитал существует как таковой; они идут туда, где капитал находится под угрозой. Они, например, не вторгались в зажиточную Швейцарию, потому что капитализм в этой стране находится в относительной безопасности и его положение никем не оспаривается. Но если левые партии придут к власти в Берне и попытаются национализировать швейцарские банки и основную собственность, это, скорее всего, привлечет пристальное внимание со стороны западных промышленных держав.

Некоторые обозреватели утверждают, что интервенции порождаются самим аппаратом национальной безопасности, Государственным департаментом, Советом национальной безопасности и ЦРУ. Эти структуры сотворяют новых врагов и кризисы, так как они должны оправдать свое существование и увеличить выделяемые им бюджетные средства. Эта точка зрения не учитывает реалий классового интереса и силы. Она выражает мнение о том, что высокопоставленные политики служат целям государственной политики только ради своего продвижения по бюрократической лестнице. Такое суждение ставит причину и следствие в обратном порядке. Это то же самое, что говорить, что лошадь — причина скачек. Это суждение рассматривает государство национальной безопасности в качестве инициатора интервенций, тогда как оно является одним из его инструментов. Лидеры США участвовали в интервенционистских действиях задолго до появления ЦРУ и Совета национальной безопасности.

Одним из тех, кто утверждает, что государство — это самогенерирующаяся и увеличивающаяся структура, является Ричард Барнет, который отвергает «самые привычные и зловещие стимулы» экономического империализма. Он утверждает, что, какими бы ни были их экономические системы, все крупные промышленные государства в поисках безопасности и господства стремятся создать власть и влияние. Конечно, поиск новых средств безопасности важен для любого государства. Однако капиталовложения многонациональных корпораций развиваются гораздо более динамичным путем, чем экономическая экспансия, как продемонстрировали социалистические или докапиталистические правительства.

В сущности, исследования, представленные в книге Барнета Intervention and Revolution («Интервенция и революция»), касаются бизнеса, а не национальных бюрократий безопасности как первичного стимула интервенции США. Антикоммунизм и советская угроза кажутся в меньшей степени причиной проведения жесткой политики, чем уловка, использующая пропаганду для запугивания американской общественности. Те самые стимулы, которые отвергает Барнет, кажутся важными в анализе Греции, Ирана, Ливана и Доминиканской Республики, в особенности желание обеспечить доступ к рынкам и сырьевым запасам, а также потребность защитить свободное предпринимательство по всему миру, как недвусмысленно утверждается различными политиками.

Кто-то может пожаловаться на то, что вышепредставленный анализ является «упрощенным», так как он классифицирует все международные события с точки зрения чисто экономических и классовых стимулов и игнорирует другие переменные величины, такие, как геополитика, культура, этническая и расовая принадлежность, национализм, идеология и мораль. Но я не утверждаю, что борьба в поддержание глобальной гегемонии капитализма объясняет все в мировой политике, и даже не все во внешней политике США. Однако это многое объясняет; так не настало ли время осознать это? Если творцы общественного мнения действительно хотят описать политическую жизнь во всем многообразии ее сложностей, так почему они так старательно сдержанны по поводу огромной реальной сущности империализма?

Существование других переменных величин, таких, как национализм, милитаризм, поиск национальной безопасности и погоня за властью и гегемонией, не заставляет нас ни отвергать экономической реальности, ни рассматривать эти переменные как обособленные от классовых интересов. Таким образом, желание расширить стратегическую мощь США в каком-либо регионе вызвано, по крайней мере частично, желанием обеспечить стабильность в зоне вдоль границ, которая благоприятна для интересов политико-экономической элиты, вот почему регион становится центром внимания.

Другими словами, различные рассуждения совершают круговое движение одно за другим. Рост зарубежных инвестиций вызывает потребность в военной защите. Это, в свою очередь, создает необходимость охранять базы и создавать альянсы с другими странами. В настоящее время альянсы расширяют периметр «защиты», который нуждается в поддержке. Таким образом, отдельно взятая страна становится не только «важнейшим» ценным капиталом для нашей защиты, но и должна защищаться, как любой капитал.

Вымышленные враги

Как указывалось в предыдущей главе, империя США — это неоимпериализм в своем операционном режиме. За исключением нескольких территориальных владений зарубежные экспансии США предполагали установление непрямого контроля, а не прямое владение, что вовсе не означает, что лидеры США не знают, что такое аннексии и завоевания. Большая часть того, что в наше время является континентальной территорией Соединенных Штатов, было насильственным путем отвоевано у коренного населения Америки. Калифорния и весь юго-запад США был завоеван у Мексики посредством войны. Флорида и Пуэрто-Рико были захвачены у Испании.

Лидеры США могут убеждать американский народ в том, что огромные расходы на поддержание империи необходимы для обеспечения их безопасности и выживания. На протяжении многих лет нам говорили, что большая опасность, которой мы подвергаемся, это «мировая коммунистическая угроза со штаб-квартирой в Москве». Общественность принимала тяжелое налоговое бремя, чтобы выиграть в гонке вооружений сверхдержав и «сдержать советскую агрессию в случае ее возникновения». С распадом СССР наши политические лидеры предупреждают нас, что мир полон других опасных врагов, на которых прежде не обращали внимания.

Кто эти злосчастные враги, которые только и ждут момента, чтобы наброситься на США, как только мы ослабим оборону или действительно сократим бюджет на нашу огромную армию, достойную Гаргантюа? Почему они преследуют нас, а, например, не Данию или Бразилию? Этот сценарий полного врагов мира использовался правителями Римской империи и в XIX веке британскими империалистами. Необходимо всегда давать отпор врагам, что требует больше интервенций и больше экспансий. И если враги не найдены, они будут придуманы.

Когда Вашингтон говорит, что мы должны защищать свои интересы за границей, следует задавать себе вопрос, а все ли мы имеем там свои интересы. Дальние страны, о существовании которых большинство американцев раньше и не подозревало, внезапно становятся жизненно важными для «наших» интересов. Чтобы защитить «нашу» нефть на Ближнем Востоке и «наши» ресурсы и «наши» рынки, наши дочери и сыновья должны участвовать в рискованных военных операциях за рубежом, а наши налоги нужны для финансирования этих операций.

Когда в следующий раз наша нефть окажется в опасности на Ближнем Востоке, мы должны не забывать о том, что мало кто из нас владеет нефтяными акциями. Кроме того, даже лишенные портфеля американцы делают вид, что имеют общий интерес с нефтяным концерном Exxon и корпорацией Mobil, потому что живут в экономике, зависящей от нефти. Предполагается, что, если народ других стран лишит крупные американские компании контроля над нефтью, они откажутся продавать ее нам. Предположительно они предпочли бы лучше отдать нас в руки конкурирующих производителей, а себя довести до разорения, отказываясь от миллиардов долларов, которые они могли бы заработать на североамериканском рынке.

В действительности страны, получающие контроль над своими природными ресурсами, не ведут себя таким странным образом. Куба, Вьетнам, Северная Корея, Ливия и другие страны были бы рады получить доступ к рынкам этой страны, продавая по ценам равным или по более низким ценам, чем те, которые устанавливаются гигантскими многонациональными корпорациями. Таким образом, когда страны «третьего мира» путем национализации, революции или и тем и другим путем возвращают себе нефть на своей земле или медь, олово, сахар или другие природные богатства, это вовсе не причиняет ущерб интересам простого народа США. Но это, конечно, причиняет ущерб многонациональным конгломератам, которые когда-то извлекали большую прибыль из этих предприятий.

Кто платит? Кто получает прибыль?

Нас заставляют думать, что народ Соединенных Штатов имеет общие интересы с гигантскими многонациональными корпорациями, с теми самыми компаниями, которые оставили наши общины в погоне за более дешевой рабочей силой за границей. В действительности практически по любому вопросу народ — далеко не в одной лодке с большими компаниями. Расходы на политику распределяются не равным образом; прибыль используется не на равных условиях. «Национальная» политика империалистической страны отражает интересы господствующего в этой стране социально-экономического класса. Класс, а не страна-государство, является ключевым элементом анализа при изучении империализма.

Тенденция отрицать существование противоречивых классовых интересов, когда имеешь дело с империализмом, приводит к неверному толкованию. Например, либеральные писатели, такие, как Кеннет Болдинг и Ричард Барнет, указывали на то, что империи стоят гораздо дороже, чем доход, который они получают, особенно в период войн, которые ведутся для поддержания империй. Так, с 1950 по 1970 год правительством США было израсходовано несколько миллиардов долларов на поддержку коррумпированной диктатуры на Филиппинах, в надежде, что оно тем самым защищает инвестиции США размером в 1 млрд долл. в этой стране. На первый взгляд нет смысла тратить 3 млрд долл., чтобы защищать 1 миллиард. Сол Ландо обращал внимание на тот же факт в отношении расходов США на интервенции в Центральной Америке: расходы превышали все текущие инвестиции США. Барнет отмечает, что «расходы на поддержание имперской привилегии превышают всегда доходы». Из этого был сделан вывод о том, что империи просто не стоят всех этих расходов и неприятностей. Задолго до Барнета «Круглый стол» империалистических политиков Великобритании хотел заставить нас поверить в то, что империя поддерживается не из-за прибыли; «с чисто материальной точки зрения империя — это скорее бремя, чем источник дохода» (Round Table, vol. 1, p. 232—239, 411).

Конечно, империи дешево не обходятся. Обременительные расходы необходимы для проведения военной репрессии и длительной оккупации, на колониальное управление, взятки и оружие для местных коллаборационистов, а также на развитие коммерческой инфраструктуры с целью содействия добывающей промышленности и проникновению капитала. Но империи не упускают выгодных предложений. Правительства имперских стран могут тратить больше, чем получают, но народ, который зарабатывает прибыль, не платит по счетам. Как указывал Торстейн Веблен в The Theory of Business Enterprise («Теории предпринимательства», 1904), доходы империи текут в руки привилегированного класса предпринимателей, в то время как издержки извлекаются из «усилий остальной части народа». Транснациональные корпорации монополизируют частную прибыль империи, в то время как сами несут малую часть, если таковая есть, государственных затрат. Расходы на вооруженные силы и помощь для того, чтобы обезопасить мир для General Motors, General Dynamics, General Electric и всех других генеральных компаний, оплачиваются правительством США, то есть налогоплательщиками.

Так было с Британской империей в Индии, расходы которой, как заметил К. Маркс за полвека до Веблена, «оплачивались из кармана народа Англии», и намного превосходили те денежные средства, которые поступали в британскую казну. Он сделал вывод о том, что польза для Великобритании от ее империи в Индии была ограничена «очень значительной» прибылью, получаемой избранными лицами, в основном группой акционеров и чиновников Ост-Индской компании и Банка Англии.

Начавшееся в конце XIX века и перешедшее в XX век завоевание Германией юго-западной Африки «оставалось инициативой, причиняющий ущерб налогоплательщикам Германии», по словам историка Хорста Дрешслера, однако «ряду монополистов все еще удавалось выжимать огромные прибыли из колонии в последние годы германского колониального господства». И сегодня империализм остается на службе немногих монополистов, а не большого числа налогоплательщиков.

В целом нет ничего иррационального в том, что тратятся три доллара из правительственных денежных средств для защиты одного доллара частных инвестиций — по крайней мере, не из будущих средств инвесторов. Для защиты одного доллара своих денег они потратят три, четыре и даже пять долларов наших денег. По сути, когда дело доходит до того, что необходимо защищать свои деньги, наши деньги не имеют никакого значения.

Более того, расходы на какую-либо интервенцию США должны оцениваться не с точки зрения важности инвестиций США в конкретную страну, а с точки зрения мировой системы инвестиций. Было замечено, что расходы по задержанию грабителя банка могут иногда превышать украденную сумму денег. Но если бы грабителям позволяли уходить с места преступления безнаказанно, это поощрило бы других следовать их примеру и поставило бы под угрозу всю банковскую систему.

В этих различных войнах, направленных на подавление, ставка делается не на инвестиции в какую-либо отдельную страну, а на обеспечение безопасности всей международной системы финансового капитала. Ни одна из стран не может следовать независимому курсу развития. Никто не может уйти безнаказанно и беспрепятственно. Ни одна страна не может служить примером для вдохновения или быть источником материальной поддержки для других стран, которые хотели бы следовать политико-экономическому курсу, отличному от курса «неправильного» развития, навязанного глобальным капитализмом.

Миф о народном империализме

Тот, кто думает, что империя выражает только национальные интересы, а не, прежде всего, классовые, неверно истолковывает природу империализма. В своей книге American Diplomacy («Американская дипломатия 1900—1950») Джордж Кеннан представляет империалистическую экспансию США в конце XIX века как продукт народного стремления: американскому народу «просто нравился запах империи»; он хотел «купаться в лучах признания одной из самых великих имперских держав мира».

В журнале Progressive (October 1984) либеральные писатели Джон Бьюэлл и Мэтью Ротшильд высказывают мнение о том, что «американский дух утверждает, что американская нация — самая большая, самая лучшая, самая богатая и самая сильная. Только послушайте риторику наших политиков». Но действительно ли риторика политиков отражает чувства большинства американцев, которые в многочисленных опросах общественного мнения предстают определенно не сторонниками интервенций? Бьюэлл и Ротшильд утверждают, что, «когда какая-либо страна "третьего мира", какой бы она ни была — Кубой, Вьетнамом, Ираном или Никарагуа, с презрением отвергает наш образ действий, наше эго страдает…». В действительности эти страны отвергают образ действий глобального корпоративного капитализма — и это то, что политико-экономические лидеры США не потерпят. Рассуждения по поводу страдающего коллективного эго позволяют переложить вину империализма на простых граждан США, которые не являются ни создателями империи, ни лицами, пользующимися ее благами.

Аналогичным образом историк Уильям Эпплмен Уильяме в своей книге Empire as a Way of Life («Империя как образ жизни») ругает американский народ за то, что он стал приверженцем империи. Кажется, что «мы» становится синонимом «империи». «Мы» живем не по средствам, и империя необходима нам как часть нашего образа жизни. «Мы» эксплуатируем остальную часть мира и не знаем, как вернуться назад к более простой жизни. Подтекст заключается в том, что «мы» получаем выгоду от громадных фирм, которые экспортируют наши рабочие места и эксплуатируют народы стран «третьего мира». «Мы» приняли решение отправить войска в Центральную Америку, во Вьетнам и на Ближний Восток и придумали свергнуть демократические правительства в десятке или более стран мира. И «мы» настояли на создании глобальной системы подавления восстаний, полицейских палачей и отрядов смерти во множестве стран.

Для Уильямса империалистическая политика — продукт массового сознания. Действительно, обычно простые американцы выступали против интервенции или проявляли к ней равнодушное отношение. Опросы общественного мнения в период войны во Вьетнаме показали, что общественность выступала за урегулирование конфликта путем переговоров и вывод войск США. Американский народ поддерживал идею создания во Вьетнаме коалиционного правительства, в которое вошли бы коммунисты, и проведение выборов, даже если бы коммунисты одержали на них победу.

Полстер Луис Харрис в своем отчете указывал, что в период с 1982 по 1984 год американцы отклонили предложение увеличить военную помощь Сальвадору и его автократической военной машине в соотношении более чем 3 к 1. Информационные обзоры установили, что 80% американцев было против отправки войск в эту страну; 67% было против минирования входов в гавань Никарагуа; и 2 к 1 было против помощи никарагуанским контрас (правое крыло ЦРУ поддерживало армию наемников, которая вела жестокую изнурительную войну против гражданских лиц Никарагуа). Опрос 1983 года, проведенный совместно Washington Post с ABC News, показал, что при соотношении 6 к 1 наши граждане были против попыток Соединенных Штатов свергнуть никарагуанское правительство. В соотношении более чем 2 к 1 общественность высказала свое мнение о том, что основная причина беспорядков в Центральной Америке была не в том, что в свержении были замешаны Куба, Никарагуа или Советский Союз, а в «бедности и отсутствии прав человека в этом регионе».

Даже ликование сверхпатриотичных желтых ленточек в период войны в Персидском заливе в 1991 году не было причиной самой войны. Это было не чем иным, как одним из отвратительных и обескураживающих побочных результатов происходящего. До начала конфликта опросы общественного мнения показывали, что американцы поддерживали вывод иракских войск путем переговоров, а не прямое военное участие США. Но как только вооруженные силы США были приведены в действие, настроение «поддержи наши войска» и «иди за победой» завладело общественностью, которое подогревалось, как всегда, машиной шовинистической пропаганды средств массовой информации.

Как только приходит война, в особенности если обещают легкую и быструю победу, некоторые люди забывают о своих критических суждениях и отвечают на призыв как безрассудные патриоты. Кто-либо может указать на маленького бизнесмена из штата Массачусетс, который заявлял, что он был «решительным сторонником» военного участия США в войне в Заливе, однако признавался, что он не был уверен в том, ради чего велась война. «Это то, что я хотел бы знать, — говорил он. — За что мы сражались?» (New York Times, 15 November 1990)

Под влиянием воспоминаний о триумфе в Заливе Джордж Буш получил рейтинг 93% и был признан непобедимым на следующих выборах 1992 года. Однако буквально через год американцы, перестав испытывать воздействие ажиотажа «желтых ленточек», подверглись депрессии послевоенного периода, полного забот о работе, деньгах, налогах и других реалий действительности. От популярности Буша ничего не осталось, он был разбит скандальным, относительно неизвестным губернатором из Арканзаса.

Американский народ не может рассматриваться в качестве движущей силы военной политики, — оказывает ли он поддержку или выступает против какой-либо интервенции. Он не вынуждает своих лидеров вступать в войну на волне народной истерии. Дело обстоит иначе. Американские лидеры обманывают его и используют самых худших из его рядов. Даже в этом случае сотни тысяч граждан оказывают активное сопротивление и миллионы граждан правильно подозревают, что такие рискованные предприятия проводятся не в их интересах.

Культурный империализм

Империализм осуществляет контроль над миром средств коммуникации. Американские кино, телевизионные шоу, музыка, мода и продукты потребления наводняют Латинскую Америку, Азию и Африку, а также Западную и Восточную Европу. Американские рок-звезды и другие музыканты выступают перед аудиториями восторженной публики от Мадрида до Москвы, от Рио-де-Жанейро до Бангкока. Рекламные агентства США доминируют в рекламной индустрии мира.

Каждый год миллионы репортажей, фотоснимков, комментариев, редакционных статей, заказных тематических колонок и документальных очерков средств массовой информации США наводняют другие страны. Миллионы книг комиксов и журналов, осуждающих коммунизм и рекламирующих чудеса свободного рынка, переводятся на десятки языков и распространяются (дезинформирующими) информационными агентствами США. Только одно ЦРУ владеет 200 газетами, журналами, телеграфными агентствами и издательствами в разных странах мира.

Агентства, созданные правительством США, такие, как «Национальный вклад в демократию» (National Endowment for Democracy) и Агентство международного развития (Agency for International Development) вместе с Фондом Форда (Ford Foundation) и другими подобными организациями; они оказывают помощь университетам стран «третьего мира», предоставляя деньги на академические программы, институтам общественных наук, исследовательским, платят студенческие стипендии и покупают учебники, которые поддерживают идеологическую перспективу свободного рынка. Американский институт свободного развития труда (AIFLD) Американской федерации труда — Конгресса производственных профсоюзов (АФТ-КПП) при значительной финансовой поддержке Государственного департамента активно проникает в профсоюзы стран «третьего мира» или создает уступчивые профсоюзы, которые являются скорее антикоммунистическими, чем защищающими интересы рабочих. Выпускники AIFLD участвуют в военных переворотах и операциях по подавлению восстаний в разных странах мира. Организации, подобные АФТ-КПП, действуют в Африке и Азии.

ЦРУ проникает в важные политические организации и имеет агентов на самых высоких правительственных уровнях разных стран мира, включая глав государств, военных лидеров и основные политические партии. Вашингтон финансирует консервативные политические партии в Латинской Америке, Азии, Африке и Западной и Восточной Европе. Их основное качество — они сочувствуют проникновению западного капитала. В то время как федеральные законы запрещают иностранцам делать взносы на проведение избирательных кампаний кандидатов США, политики Вашингтона оставляют за собой право вмешиваться в выборы таких стран, как Италия, Доминиканская Республика, Панама, Никарагуа и Сальвадор. И это — далеко не полный список. Лидеры США не стесняются широкомасштабно вмешиваться в экономическую, военную, политическую и культурную сферы деятельности и организации той страны, которую они выбрали. Вот что означает иметь империю.