Внезапная удача (СИ)

38 Часть

Тем же утром Алексея с друзьями ждала аудиенция с государыней. Прибыв сразу, как только доложили, товарищи не долго ожидали в коридоре приглашения пройти.

— Бравые юноши, — с улыбкой встретила их императрица, оглядев каждого изучающим взглядом, словно проверяла изнутри, во истину ли эти господа достойны сей похвалы.

— Не зря служат Вам, матушка государыня, и эти кавалергарды, — с поклоном добавил находящийся там Озерецковский.

Он стоял в стороне с папкой в руках и не скрывал тревогу в душе, что друзья заметили да почувствовали дурные новости.

— Да, — вздохнула императрица и сразу продолжила стойко ожидавшим её слов тройке кавалергардов. — Жаль, что зря оказалась ваша поездка. Отчёт ваш мы прочитали, но в тот же день, через несколько часов, получили и ужасные вести из Швеции, о которых молчали, но скоро сообщим остальным. Вам, граф, — обратилась она к Алексею и подошла ближе, протянув конверт. — Должно быть более печально узнать, что Вашего короля всё же убили.

— Что?! — еле слышно вырвалось из его груди, будто поражённой стрелой.

Императрица кивнула Озерецковскому и тот, достав из папки конверт, подал его Алексею:

— А здесь письмо от Ваших родителей. Мне жаль, что так случилось.

— И о как нам жаль, что запланированное венчание не состоится. Увы, всё рухнуло с этим ужасным убийством, которое вам троим пришлось лицезреть на маскараде в Стокгольме. Чуть позже нам сообщат, кто убил, но известно, что дело политическое. Увы, примерам Франции хотят следовать некоторые круги и иных государств.

Взяв с тревогой в душе конверт из рук Озерецковского, Алексей опустил взгляд, дабы никто не заметил подступивших слёз обиды за случившееся.

— Вы можете продолжать служить здесь, граф. Комната, что Вам отвели, остаётся за Вами пока, — сообщила императрица, снова глубоко вздохнув. — Ваш батюшка не против. Но надеется, что будете их навещать.

— Да, Ваше Величество, — выполнил поклон Алексей.

— За вашу смелость и попытку спасти короля Швеции вам пожалованы награды, — позвонила она в колокольчик и прибывший приближённый преподнёс на подносе три медали.

Их одну за одной императрица сама прикрепила на грудь верных трёх кавалергардов:

— Не подпускайте уныние близко, а отваги не растеряйте никогда, — прозвучало её наставление, словно молитва.

Друзья выполнили подтверждающий верность ей поклон, и государыня вновь вздохнула:

— Что ж, увы или нет, но жизнь продолжается. Сейчас, как и было запланировано, наши молодые сердца придворных дам да кавалеров уже музицируют, на что я бы хотела взглянуть. Прибыло несколько гостей, а посему очень важно их не разочаровать. Прошу и вас, дорогие мои кавалергарды, принять участие да порадовать своими голосами, своими песнями, — остановила она взгляд с намёком на Алексее, и тот, понимая желание её услышать его выступление, вновь поклонился.

Как бы душа ни сжималась от боли об узнанной беде, друзья послушно прошли в музыкальную залу следом за императрицей. Они видели, что и она, полная печали внутри, стойко держалась не смотря ни на что, подавая пример каждому принимать любые удары судьбы. Словно императрица вселенной, словно сама богиня виделась она им в роскоши каждого движения, чувства и одежд.

Она села у окна возле сидевших в ряд фрейлин и устремила взор к выступающему молодому артисту. Одно из самых любимых занятий утешало душу любого, кто здесь присутствовал. Музыка ласкала, лечила и давала надежду на нечто более прекрасное, более счастливое.

Оставаясь стоять в стороне, друзья следили то за выступающими, то за людьми вокруг. Только Алексей всё чаще и чаще возвращал взгляд к сидевшей среди фрейлин Софье. Прекрасно одетая, словно сама принцесса, она печально смотрела в пол, будто вынуждена находиться там, где не хотела.

Видеть её столь поникшей Алексей переживал всё больше. Так хотелось забыть обо всех строгостях да схватить в крепкие объятия, убедив, что вот, любовь и счастье здесь — бери да не отпускай. Но сразу за сим желание подкрадывалось чувство боязни, что подобная девушка никогда не ответит взаимностью, а сам он и вовсе не достоин даже пытаться сделать её счастливой…

— Граф? — прервал его глубокие тоскою размышления голос императрицы.

Она указывала на его друзей, уже рассевшихся к музыкальным инструментам, и Алексей понял, что пропустил, как их позвали выступить. Выполнив поклон, Алексей принял гитару, от протянувшему ту Николая.

Николай устроился к клавесину, сыграв несколько пробных нот да взглянул на Алексея. Тот сел на стул подле и приложил пальцы к струнам. Полившаяся нежная мелодия своей новизной и красотой сразу заставила слушателей задержать дыхание от наслаждения подобной аурой музыки.

Только Алексей будто не видел вокруг больше никого. Он играл на гитаре, отдавая той песню души, а взгляда не отрывал от Софьи. Она смотрела в ответ, не находя сил оторваться от волшебства его взора, столь сильного, пронзающего, столь кричащего о буре любви, томящейся в нём. Она чувствовала каждое слово, которое он пел. Чувствовала и жалела, что его любовь обращена к его пока неизвестной ей музе: видимо, самой прекрасной девушке на свете.

Софья прослезилась, еле сдерживая упрямо пытающиеся вырваться слёзы. Она даже и не подозревала, что каждое слово, каждая строчка песни — ей одной. Только немногие из зрителей стали догадываться о том, кому пел Алексей…