Внезапная удача (СИ)

81 Часть

Вернувшись домой в сопровождении сопереживающего ей Матвея Сергеевича, Александра сразу хотела навестить сестру, но к той не пускали никого, кроме доктора.

Несколько недель ожидания, горя, потерянности ощутила Александра, пока ждала возможности увидеть Софью. Точно так же встречи с сестрой ждал и прибывший в имение их брат Михаил. Только и царила тяжёлая атмосфера в доме, где никто друг с другом не желал общаться, ожидая лишь того часа, когда Софья, если не покинет постель, то хотя бы скажет хоть слово да нормально поест.

Снова Александра покинула комнату поздним вечером. Готовая ко сну, он вышла в тёмный коридор с подсвечником в руках, но пришлось тут же спрятаться за лестницей. Подслушивающий тем временем у спальни Софьи Мамонов вдруг резко ворвался в комнату.

Слышно было, что он что-то нашёптывал находящемуся там доктору, после чего вывел его в коридор да приказал убраться. Бросив взгляд на спальню Софьи, Мамонов не вернулся к ней. Он ушёл в свою комнату, которая находилась в конце коридора, и скрылся там.

Дождавшись, когда доктор покинет дом, Александра хотела сразу навестить сестру, но вновь остановилась. Оставаясь подглядывать из-за лестницы, она смотрела на вышедшую из спальни Софью. Поражаясь тем, насколько та слаба, как ходит, придерживаясь за стену, Александра не смела сделать и шага.

Не веря тому, что видела в царившей вокруг темноте Александра заметила в руках Софьи пистолет. Софья шла к комнате Мамонова, и видно было, насколько решительна была цель. Александра только хотела её окликнуть, но кто-то резко схватил позади и крепко закрыл ладонью рот:

— Молчи…. пусть, — раздался шёпот, и Александра узнала брата.

— Мишенька?! — тихо вопросила она, повернувшись к нему лицом. — Но такой грех!

— Я говорил с ней вчера, — прошептал Михаил, не скрывая слёз. — Я оставил ей пистолет.

— Ты сошёл с ума! — волновалась всё больше Александра. — Всё, что угодно, но самой убивать его! Нет!

Бросившись бежать следом за скрывшейся в спальне Мамонова сестрой, Александра выкрикнула её имя, но Михаил снова схватил, остановив. Они оба замолчали, услышав, как в комнате Мамонова что-то разбилось, и застыли на месте.

В ожидании рокового выстрела, оба взглянули друг на друга, но вместо этого из комнаты Мамонова стали доноситься стоны его блаженства. Будто торжествовал победу над возлюбленной, он несколько раз воскликнул её имя.

— Нет, — попятилась Александра в шоке назад.

Она смотрела то на дверь, то на брата, закрывшего себе рот, чтобы не выпустить ни звука, ни слёз, разрывающих его душу от бури разочарования. Не вынося всего, что слышал и понимал, Михаил умчался прочь…

— Умница, — прошептал Мамонов отдающейся ему Софье.

Он лежал на ней, приходя в себя от одержанной победы, и улыбка не сходила с лица. Он верил, что о случившемся празднике их тел было слышно каждому в этом доме. Так он хотел. Так сбылась его мечта…

— И молись Богу, — нашёптывал он вновь уставившейся в потолок теперь ставшей его Софье. — Молись, чтоб тот плод, которого ты теперь в себе носишь, оказался моим, а не того ублюдка Аминова. От доктора никто ничего больше не узнает, я уж позабочусь…. а ты смотри, моя милая…. если хочешь, чтоб ребёнок жил, так и люби меня…

Софья молчала. Она вспоминала гибель любимого, вспоминала и всё прожитое, вспомнила и данные друг другу клятвы после первой ночи вместе… Слёзы сразу потекли по щекам, а ненависть к себе за предательство любимого начинала расти.

В забытьи она и не заметила, как вернулась к себе да забралась под одеяло, укутавшись так, словно вокруг царили жестокие зимние холода. Софья уставилась в тёмный дальний угол, а слёзы вновь текли по щекам…

— Софьюшка, — молвила присевшая рядом сестра и заключила её в крепкие объятия.

Она укачивала её, гладила, плакала вместе да повторяла:

— Прости меня…. всё я виновата… Прости меня…

Но Софья молчала, качая головой. Когда Александра уложила её на подушку в надежде, что поспит, Софья прошептала:

— Я предала Алёшеньку. Я не сдержала клятв…

— Зачем? — снова плакала с нею вместе Александра, но Софья крепко закрыла глаза, да остановить того горя, тех рыданий, что вырывались, не могла.

Лишь подходящая к концу ночь и потеря всех сил заставили Софью погрузиться в сон. Сидевшая подле её постели сестра с жалостью смотрела, а принять всё, что произошло, не хотелось:

— Зачем ты пошла к Мамонову? Зачем вот так вот себя отдала, а не убила его? — прошептала сквозь слёзы Александра и тут же перекрестилась. — Господи, прости мне мысли грешные…. но я бы убила, убила…. потому и боялась, что и Софья сей грех на душу может взять… А она не взяла…