Внутри неё тьма

ГЛАВА 8

– Я пришёл взять своё.

Руслан стоял на пороге, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди. Свечи в коридоре горели тускло, потому его силуэт едва различался в проёме, но Рада легко угадывала каждое движение и выражение лица мужа. С его появлением воздух разом выбило из лёгких. Девушка приподнялась на локтях и с опаской выжидала, что будет дальше, а Руслан и не торопился заходить в опочивальню, будто ему это было вовсе и не нужно. Может, пришёл, чтобы испугать её, заставить сбежать из усадьбы?

Он, верно, ждал от девушки ответа. Но она молчала, и Руслан спросил лениво:

– Так мне зайти? Гости будут ждать доказательства женитьбы.

Снова стало тяжело дышать. Доказательством служила кровь на простыне, вывешенной поутру на всеобщее обозрение. Невдомёк было мужчинам, что не всякая девица, даже чистая, кровоточит в первую ночь, но не Раде было переубеждать их. Она окончательно села в кровати, обняла колени руками и сказала, придавая голосу равнодушие:

– Заходи, раз надо.

Послышался смешок. Руслан закрыл за собой дверь, отрезав себе и девушке путь к отступлению, и медленно прошёл в опочивальню. На свадебном обряде он сидел в расшитом кафтане, портах и пурпурных сапогах; сейчас же на нём остались лишь порты и вышиванка, а поступь у него была лёгкой, и Рада, посмотрев на его ноги, убедилась – босой. Видно, подготовился к приходу к ней и отказа не ждал. Руслан на ходу снял рубаху. Окно девушка не зашторивала, боясь с непривычки остаться в новом месте в темноте, потому луна беззастенчиво заглядывала в опочивальню. Белёсый взгляд луны обжёг тело юноши. Рада отвернулась, но всё же с любопытством поглядывала на него: голого тела она не стеснялась, вместе с тёткой ей приходилось лечить и толстяков, и костлявых, и старых, и младых, и мужиков, и девиц. Но Руслан всё ж от них отличался. Девушка с прищуром оглядела его подтянутый торс, широкую грудь и край курчавых волос, уходящих от живота к спрятанному под портами паху.

– Нравится? – В голосе Руслана просквозило самодовольством.

Рада фыркнула:

– Володя получше сложён. – Она немного покривила душой, предыдущего жениха оценить ей не привелось, но сейчас захотелось столкнуть братьев между собой.

– Как знаешь, – мотнул головой Руслан, не показав обиды или разочарования.

Он вплотную приблизился к ложу, и Рада прикрыла глаза, откинувшись обратно на подушку. Она решила не обращать внимания на действия мужа. Она мечтала уснуть, спрятаться в своём сознании, но получалось плохо. С закрытыми глазами всё вокруг ощущалось, наоборот, острее: кровать скрипнула громче, продавилась под телами сильнее, дыхание Руслана опаляло горячее. Девушке пришлось открыть глаза и встретиться взглядом с мужем. Он нависал над Радой, опёршись на локти, и рассматривал её. Тронул её волосы, которые ему предстояло расплести, очертил пальцами лицо, подробно остановился на губах, которые она сжала в злобе. Девушка чувствовала, как краснеет под его изучающим взглядом. Лучше бы Руслан со всем расправился быстрее, не испытывал её терпения, но он нарочно медлил. Всё ещё ждал, что она его прогонит? Но тогда их женитьба не завершится, а этого Рада допустить не могла. Только не сейчас, когда она была слишком близка к свершению мести.

Она на миг закрыла глаза, и в этот момент наконец ощутила, как Руслан коснулся её губ. Снова неспешно, изучающе. Рада не спешила отвечать на поцелуй, но и не оттолкнула мужа. Позволила целовать себя, постепенно расслабляясь. Сейчас Руслан не вёл себя нагло или опасно, ни к чему не принуждал, позволял ей всё контролировать. Губы девушки стали поддаваться легко, как лепестки розы ветру, а на место страху пришёл интерес. Руслан уловил её податливость и прижался сильнее, позволяя себе ощутить каждый изгиб её тела. Рада скользнула рукой по его плечам – кожа горячая, как раскалённый летом песок. Поцелуи становились всё глубже, а объятия – крепче. Пусть они не любили друг друга, сказать точнее, ненавидели, но это лишь сильнее раскрепощало, ведь не надо было показывать себя с лучшей стороны, надо лишь наслаждаться. Руслан приподнял рубаху девушки и провёл рукой по её коже, от коленей до бёдер, от бёдер до талии. Крепко сжимая её, переместил поцелуй к шее. Языком провёл ниже, к ключицам, и остановился возле завязок рубахи над грудью. Руками он продолжал ласкать тело девушки, то перебираясь обратно к бёдрам, то поднимаясь ближе к груди, но дотрагиваясь до них лишь мимолётно. Снова он поцелуями покрывал шею и плечи, а Рада мысленно вздрагивала от каждого поцелуя, как от дождевых капель.

Руслан сжал её грудь, которая сразу приподнялась со вздохом. Тут же впился в губы девушки, оставляя её без глотка воздуха, а сам водил большим пальцем вокруг соска, щекоча его набухшее навершие. Вдоволь наигравшись, опустил руку к внутренней стороне бедра. Рада инстинктивно сжала ноги, но всё же позволила ему развести их коленями. Руслан снова не торопился: изучал и распалял и себя, и девушку. Она давно почувствовала, как затвердела его плоть, постоянно касающаяся бёдер. Дыхание его углубилось, стало громче. Но порты он пока не снимал, как и рубаху с девушки, оставлял время привыкнуть друг к другу. Рада не возражала.

Руслан разорвал поцелуй и провёл пальцами ей между ног. В ответ он получил тихий выдох. Девушка провела языком по губам, потом закусила их. От ещё одного прикосновения стало до того жарко, что захотелось сбросить одеяло, путающееся в ногах. Юноша вынул повлажневшие пальцы и провёл ими по внутренней стороне бедра, потом снова между ног, и тягучее чувство закрутилось в животе у девушки, переходя ниже. Рада задержала дыхание. Она ранее не испытывала подобного, потому пыталась сравнить теперешние ощущения со знакомыми ей: вот Руслан обнимает её, скользит руками по телу, накрывает собой, как вода. Поцелуями щекочет тело, будто проводит цветком по коже. От этого закладывает уши и теряется дыхание, словно на глубине.

Даже на миг забывается, кто враг её.

Следующая секунда – и Руслан перевернулся, теперь усадив девушку на себя. Прижал к бёдрам, и она ещё плотнее ощутила его возбуждение. Он потянул за ленту, связывающую её косу, и расплёл жене волосы. Провёл по ним рукой, пробуя на ощупь чёрные, как ночная река, волны прядей. Рада любила распущенные волосы, для неё это было символом свободной жизни, как у русалок.

Руслан перевёл взгляд ниже, к завязкам рубахи на груди. Развязал их, а после стянул с девушки рубаху и, впервые увидев её обнажённой, без отрыва глядел на неё с неприкрытым желанием, а руки его жадно шарили по телу Рады. Она смутилась. Казалось, не только щёки, но и всё тело сейчас покроется румянцем, потому она разметала распущенные волосы по плечам и груди, прикрывшись ими. В первую очередь спрятала шрам на груди, оставленный приспешниками Белолебедя, и обняла себя руками. Не хотелось, чтобы Руслан начала задавать ненужные вопросы – и так слишком резв на язык. Но тот развёл её руки, откинул волосы обратно. Оголил шею, грудь. Сияющий лунный свет упал на Раду, открыв её во всей красе, позволяя рассмотреть её, как ясным днём. Руслан томным взглядом, как у мурчащего кота, прошёлся по телу девушки, лишь на миг задержавшись на шраме, но не остановившись. А вслед за его взором Раду покрывали мурашки. Она снова закусила губы, и Руслан за затылок притянул её к себе и слился в поцелуе. Губы впивались на этот раз со всей страстью и ненасытностью, как перед расставанием навсегда. Девушка решилась изучить и его тело. Нежно провела пальцами по плечам, почувствовав, как напрягаются мускулы Руслана под её прикосновениями, потом погладила его грудь. Он игриво прикусил Раде губу, и она впилась ногтями в его кожу, будто желая притянуть его ближе.

Он отстранился на пару секунд. Откинулся назад, вновь разглядывая девушку. Потом привстал обратно и прижался к её шее, до боли всасывая кожу. Тягучее чувство всё возрастало в ней, между ног наливалась теплота, и хотелось дотронуться там, ласкать, утолить желание. Руслан прижимался к ней твёрдой плотью, распаляя это неведомое ощущение. От шеи он быстро опустился к упругой груди. Без стеснения провёл по ней языком. Холодок прошёлся по увлажнившейся коже, соски встали, и юноша втянул один в рот, развлекаясь с ним языком. Потом перешёл ко второму. Рада впилась ему в волосы, но прижать к себе ближе не решилась. Руслан и без того хорошо чувствовал её желания, потому сильнее целовал и прикусывал грудь, а она откинула голову назад, едва сдерживая стоны. Между ног крутило, и Рада упиралась в пах мужа, пытаясь унять возбуждение, а он помогал ей пальцами.

Руслан ещё раз провёл языком по её соскам, а после оторвался от груди. Девушка едва заметила, что он смотрит на шрам – белую бугристую линию, – но не придала этому значения. Он не отнимал пальцев от её лона, и взгляд его был заволочен возбуждением.

И всё же Руслан спросил:

– Откуда этот шрам?

Рада не ответила, но юноша не отстал:

– Это как-то связано с твоей сущностью? Кто ты такая? Ведьма? Утопленница? Нежить? Зачем пришла в нашу семью?

Вопрос оказался слишком длинным, он разбил весь момент безмятежности, а в голосе Руслана, из которого он вытеснил возбуждение, слышалась сталь. Рада тут же отпихнула его и загородилась волосами. Тело вмиг остыло, позабыло об усладе. Из-за бледной кожи, подсвеченной луной, и тёмных разметавшихся по телу прядей она и вправду походила на какой-то нечистый дух или ту же русалку. Взгляд её зарделся ненавистью.

– Всё не уймёшься? – процедила она.

Руслан со злой улыбкой покачал головой. Он взял девушку за подбородок и сказал, глядя ей прямо в мертвенно-чёрные глаза:

– Ты не просто так к нам привязалась. Деньги тебе не нужны – или не только они – иначе бы ты взяла их, когда я предлагал. Володя тебе тоже не нужен – слишком легко ты согласилась на подмену жениха. Так что тебе нужно, девка?

Рада вывернулась из его рук. Вскочила с кровати и, схватив упавшую на пол рубаху, резво натянула её на себя.

– Пошёл вон!

Руслан хмыкнул. Он не стал возражать – тоже медленно поднял свою рубаху и сидя оделся.

– Как скажешь. – Юноша встал с кровати. – Думал, ты меня раньше прогонишь. Что, понравилось?

– Просто время тянула, чтоб гости поверили в женитьбу, – хлёстко ответила Рада.

Она кинула взгляд на смятую простынь, на которой после первой ночи должно было появиться кровавое пятно. Не раздумывая ни секунды, она стянула повязку с ладони, которую разрезала на свадебном обряде, и надавила на рану. Выступила кровь. Девушка наскоро вытерла её о простынь и стащила испачканную ткань с ложа. Протянула её Руслану и тут же окрикнула прислужниц, чтоб поменяли ей бельё. Кажется, в этот миг в его взгляде помимо гнева промелькнуло ещё и восхищение, но, возможно, это была лишь игра света, который влился через открытую служанками дверь.

Пока девки меняли простынь, Руслан притянул Раду к себе и прошептал на ухо:

– Я ведь всё равно выясню, кто ты такая.

Окровавленную простынь в знак честной женитьбы вывесили во дворе. Рада, засыпая, долго слышала восторженные крики, которые слабо долетали до окна её опочивальни. Сон не торопился приходить, виной тому был поток мыслей, с которым девушка никак не могла совладать. Она не знала, что будет дальше.

Зацепиться в семье Белолебедей оказалось слишком легко. Но не стала ли она мухой, которая попала в паутину и думает, что отдыхает от полёта, пока смерть потихоньку подползает к ней?

Руслан был серьёзен в своих угрозах. Он не только ждал, пока приедет помощник, который может узнать Раду, но и пытался разгадать её прошлое – и судя по его упорству, ему это удастся. Володя очнётся от похмелья и выяснит, что невеста вышла замуж за другого. Не просто за другого, а за его брата! С Филиппа спадут чары русалочьей песни, и он тоже выступит против девушки. А предыдущая их близкая встреча окончилась смертью Рады.

Чего же ждать завтра?

«Ничего хорошего», – поняла девушка, когда утром дверь её опочивальни распахнулась от пинка.

По дороге к тёткиной избе Рада всё размышляла над историей Кощея. Точнее, Чернобога. Получалось, что он живёт на свете уже несколько сотен лет, и её первое впечатление от старика, – будто он лежит в могиле, – оказалось почти что верным. Ведь он и вправду был мёртв. И жив одновременно.

Ягиня, чьим спутником стал Чернобог, тоже оказалась далеко не молода. Интересно, сколько ей? Ровесница Кощея или на пару веков старше? Колдовство держало её в Яви, но, по словам старика, одна нога у неё уже окостенела, а вслед за ней начнёт костенеть и вторая, а потом всё тело – и готов её путь в Навь. Лишь мороком она скрывала свой истинный облик.

Да и сама Рада, наследница Ягини, не проста. Кровь в её жилах смешалась с тьмой и колдовством – жуткая смесь, сильная. Много пришлось девушке переосмыслить. Казалось, столько брешей история Кощея заполнила, а вместе со знаниями умножились и вопросы. Потому разговор то прекращался, то возобновлялся.

– Дом ваш на отшибе деревни находился, почти у леса. Мать твоя такое место по настоянию Ягини выбрала, чтобы рядом быть. И самое далёкое, куда я от границы Нави доходил, это как раз перелесок возле вашей избы. До тебя, мёртвой, еле дошёл. Ты ж на пути к соседям лежала – мне туда ходу нет. Но от тебя так смертью веяло, что Навь ослабила путы, смог я тебя взять да Ягине отнести – по её просьбе. Не хотел, а согласился. Недоброе это дело – мертвецов воскрешать. Не те они из Нави в Явь возвращаются, какими туда попали. Вот и ты другая стала. Я это самого начала увидел, как Морана тьму в тебя влила, потому и подарил зеркало. Такой ты вернулась из Нави.

Рада вздохнула при упоминании своего истинного лица. Она плелась позади Кощея, иногда отряхивая волосы и сарафан, к которым при нападении Морока прицепились всякие палочки и колючки.

– Почему ж тётка захотела меня воскресить?

И тут привычное обращение «тётка» показалось ей нелепым. Тётке уже несколько веков.

– Жалко тебя стало – родственница, хоть и дальняя. И потом, ученицу она себе подбирала, так почему ж тебя не взять. Но после уж, посмотрев на твой характер, Ягиня передумала.

– Почему? Что я, плохая ученица что ль? – нахмурилась, но не обиделась Рада.

– Не твоё это. Ты девица вольная, не усидишь взаперти в лесу, как колдунье полагается. Ты местью ведомая и тьмой очарованная. Да, травы быстро применять научилась. Русалочья песнь тебе сразу далась. Чарам морока, уверен, скоро научишься. Но саму тебя к другому тянет.

Девушка кивнула, хотя Кощей её кивок не увидел.

– А тьма во мне, – неуверенно начала она. – Что она из себя представляет? Для чего нужна, чего хочет?

– Жизнь ушла из тебя, и надо было чем-то заменить её, влить в твоё тело. Морана подарила тебе тьму. Это часть тебя. Вопрос в том, кто главнее: ты или тьма? Ведь многое ты делаешь по её указке, воровство и жажда мести – это услада для неё, которую ты принимаешь за свои желания. Не позволяй тьме взять верх над тобой.

– Как это?

– Запри её глубоко внутри и не выпускай. У вас одно тело на двоих, и лишь одна из вас может властвовать. И помни – ночью Тьма, как и Морок, становится сильнее, колдовство идёт бок о бок с мраком. Будь начеку.

Вскоре впереди показалась изба Ягини. В окнах виднелся желтоватый свет, значит, тётка не спала, ждала возвращения воспитанницы. Перед входом в избу Рада отряхнулась, оттягивая встречу с Ягиней – готовилась по-новому взглянуть на человека, чью истинную историю только что узнала. Да и на Кощея она еле глядела, внутри всё ещё пыталась совместить давно знакомый образ с новыми знаниями.

Сам Чернобог остановился на крыльце. Раду он будто нарочно пропускал вперёд, и едва она постучалась и послышался скрип засова, как Ягиня набросилась с взволнованно-радостными возгласами:

– Вернулась! Напал на тебя поганец этот? – скорее утвердила, чем спросила она и принялась вертеть Раду, рассматривая её драный и испачканный сарафан.

Девушка почувствовала тепло на душе. Она молча подчинялась рукам тётки, которая охала от вида воспитанницы и бормотала, как лучше залатать одёжу.

– И кровь смой, – Ягиня указала на висок Рады и машинально сунула ей под нос зеркало, позабыв, что человеческого своего отражения девушка не видит.

Зато она видела Тьму. Та скалилась, показывая острые змеиные зубы, и щурилась, смотря в ответ на Раду. Казалось, отражение живёт своей жизнью. Испытывает свои чувства и эмоции. Она обитала лишь в пределах зеркала и – невидимо – внутри девушки, но наверняка желала вырваться наружу. Сегодняшний разговор с Кощеем подтвердил это.

Рада ощутила, как мокрая ткань дотронулась до её виска. Это Ягини смывала кровь, видно, девушка ударилась при падении и не заметила этого, а Кощей, который видел её другой облик, не смог подсказать раньше. Зато он тем временем пересказывал тётке, что произошло. Та в ответ крыла Морока нелестными словами.

Рада оставила их наедине. Сказала, что устала, взяла чистую рубаху и направилась в баню, прихватив с собой и зеркало. Она сама не знала, зачем хочет вновь взглянуть на ненавистное отражение, но отчего-то страшный образ манил, звал её. Она будто слышала потусторонний голос, прорывающийся откуда-то визгом в ушах. Тьма хотела наружу. И после встречи с Мороком, который мог вызволить тьму из девичьего тела, она жаждала выбраться. Рада спряталась в бане и медленно повернула зеркало к себе лицом. Поймала свет луны, который заглядывал в оставленную открытой дверь, и взглянула в отражение.

– Я могу помочь, – прошипела Тьма.

Девушка тут же уронила зеркало. Впервые она слышала голос оттуда, и сейчас, наклонившись, изумлённо смотрела на отражение, откуда её звала Тёмная.

– Ты станешь сильнее, – шептала та. – Свершишь месть.

Рада закрыла рот рукой. Отражение не повторило это действие, лишь улыбнулось и продолжило лить искусительные речи. Девушка с испугу наступила на зеркало. Вдавила его ногой в землю, но то ли слишком слабо, то ли материал был слишком прочный, что ни одна трещина не нарушила гладь отражения.

– Выпусти меня…

Дыхание стало рваным. Рада убрала ногу с зеркала и отшатнулась к стене, руки у неё тряслись. Невыносимо было слушать этот голос. Он легко пробивал заслон, который девушка пыталась выстроить в мыслях, и она закрыла уши руками. А потом резко сделала шаг вперёд, выкинула зеркало из бани и заперлась, прислонившись спиной к двери. Кощей говорил, что девушка и тьма делят одно тело, и лишь одна имеет власть – так нельзя отдавать её в потусторонние руки. Нельзя выпускать то, что может поработить. Пусть Рада не всегда была хозяйкой собственным мыслям и действиям, но она была собой.

– Ты ещё вернёшься ко мне… – прошипел голос снаружи.