Волк 8: Лихие 90-е

Глава 11

Тамара не из тех, кто сразу разводит слёзы по любому поводу. Не из-за оценки же она так расстроилась. Дома что-то случилось или выселяют из съёмной квартиры?

Но когда она увидела меня (а я не говорил ей, что приеду), то как будто перепугалась.

— Ничего не случилось, Максим! — воскликнула она. Слёзы уже высохли, но глаза всё равно красные. — Совсем ничего! Пошутил он так! Ты только не злись!

— Кто? Кто это такой шутник? — я оглядел подруг Тамары, которые стояли рядом, и снова повернулся к ней. — Тебе кто-то что-то сделал? Если хоть пальцем тебя тронул, я ему…

— Нет, Максим, не надо, всё хорошо, — она будто пыталась меня отговорить. — Пошутил так. Не надо лезть, он крутой!

Ага, теперь понял, почему она так говорит. Боится за меня, что я полезу разбираться с каким-то крутым и встряну в проблемы. Будто после недавних событий какой-то крутой мажор мог меня напугать.

— Я всяких крутых видел, ничего это не меняет. Кто это был и что случилось?

Тамара замялась, но её подруги, стоящие рядом, влезли в разговор и начали жаловаться.

— Одногруппник это наш! — заявила девушка в короткой шубке и заправила светлые волосы под шапку. — Олежа Пешков! Он к ней подкатывать начал, а Тамара говорит, что уже встречается. А он не привык, что отказывают!

— Наглый он, блин! — возмутилась вторая, рыжая, с веснушками на лице. — Никогда по-хорошему не понимает. Подошёл к нам сегодня на последней паре, в сауну, говорит, поехали, день рождения отмечать…

— А Тома сказала, что никуда с ним поедет, — добавила первая. — А он вообще обозлился, психанул!

— Деньги ещё на стол перед ней бросил! Кричит, что таким, как ты всегда плачу. И это при всей группе! До слёз довёл! Обидно же такое слушать! А потом хихикал всю пару. Вот! — рыжая надула губки.

Тамара обречённо закрыла глаза.

— Где он? — спросил я, чувствуя, как внутри всё начинает закипать.

— Максим, ну не надо! — Тамара вцепилась мне в руку. — У него отец с бандитами работает! Он у него крутой! Вдруг они тебя…

— Ну и что с того?

— Нет-нет! Поехали уже отсюда, пожалуйста, Макс.

— Всё, посиди в машине, не мёрзни, — я нажал на пульт сигналки, чтобы открыть дверь. — А я тут кое с кем поговорю.

— Максим, ну не надо, пожалуйста. Проблемы потом будут!

— Будут, но не у меня. Я с такими общий язык находить умею. Посиди пока, а потом с тобой в ресторан съездим, или ещё куда-нибудь. Развеемся.

Усадив её в салон БМВ, вернулся к её подругам.

— Ну и где он? — спросил я. — Одногруппник этот ваш?

— Там его машина! — обе повернулись в сторону асфальтового пятачка через дорогу от института. — Вон та, красная! Ему отец купил, вместе с правами! И экзамены покупает ему, и с деканом в сауну ездит, тот потом оценки на халяву ставит…

Ни капли не удивлён. Навидался таких ещё в первую свою жизнь, а уж в этой таких охреневших от собственной безнаказанности типов было ещё больше.

Ладно, погнали, тем более, я уже заметил этого Олежу на парковке, когда он вместе с приятелем шёл к тачке. Пусть их и двое, ничего это не меняет. А рыжая одногруппница Тамары уже с увлечением рассказывала кому-то, что парень Томы приехал разбираться с Олежей Пешковым. Так что у главного входа начали собираться люди, которым стало интересно, что произойдёт дальше.

Я не соврал, когда сказал, что общий язык с такими, как Олег находить умею. Давно убедился, что силу они точно понимают, причём все, от молодого мажора до воров в законе. Подход можно найти к каждому.

Богатый у Олега папа, раз купил сыну БМВ, хоть и старую модель, тройку, Е30. Интересно, отец — мент, коммерсант или бандит? В любом случае управу найду на каждого, кто вмешается.

Машина красная, только дверь со стороны водителя более тёмного оттенка, чем остальные. Похоже, успел попасть в аварию. Неудивительно, такие мажоры обычно гоняют на подаренных машинах слишком быстро, нарушая все возможные правила.

Рядом с этой красной БМВ остановился темноволосый парень в расстёгнутой дорогой кожанке с меховым воротником. В одной руке он держал бутылку пива, другой рылся в кармане, разыскивая ключи. Уши покраснели от холода, но шапку он не носил, скорее всего, чтобы покрасоваться.

Рядом с ним торчал его приятель в пуховике и вязаной шапке, держа в руках две студенческих сумки и чёрный пакет, в котором, судя по стеклянным позвякиваниям, лежали бутылки. Оба громко гоготали, как два гуся. Отучились, купили пива и поехали бухать в сауну. Хорошо устроились.

Ну что же, зря он довёл девушку до слёз и столько наговорил. И явно это был не первый случай, просто у других девушек не было таких парней, чтобы заступились. А если бы и заступились, папаша мажора сделал бы потом всё, чтобы устроить неприятности.

Но в этот раз он нарвался на меня. Их всего двое, у меня с собой пистолет, но оружие не понадобится. Только один урок, чтобы никогда больше не лез к Тамаре.

— Ща, поедем в одно место, — парень в кожанке достал ключи, отпил пиво и отшвырнул пустую бутылку в сторону. — К спортфаку заедем, там девахи есть, не такие вы***стые.

— Гимнастки? — мечтательно произнёс его друг.

— Для тебя найду тяжелоатлетку, хе-хе…

— Ну ты, Олежа, опять…

— Ты Олег Пешков? — спросил я, останавливаясь рядом с ними.

— Ну я, а чё? — парень в кожанке повернулся ко мне.

Глаза немного мутноватые, но это от пива, не от дури. Уже успел выпить после пар, а может, и прямо там, в институте. А чего, никто же не выгонит, вот и наглеет.

— Я друг Тамары, а она очень расстроилась из-за тебя. Зря ты так, парень. Придётся ответить.

— Зацени, Димон, — презрительно произнёс он, показывая на меня рукой с ключом. — Он чё, со мной разбираться пришёл? Да ты хоть знаешь, кто… а-а-а!

Зря он собрался ткнуть меня пальцем. Я схватил его за руку и выкрутил приёмом, который мне показывали Лёня и Вася Рудской, их любимым ментовским захватом.

Я упёр придурка в капот его машины, при этом услышал, как лоб стукнулся по металлу. Громко вышло. Парень заверещал и начал биться, как выброшенная на берег рыба. Я держал его крепко, чтобы не вырвался, при этом ещё раз случайно стукнув его лоб.

— Ты чё, ты чё⁈ — друг Олега выполнил какое-то странное движение ногами, будто то ли собирался убежать, то ли сплясать чечётку, и полез в карман.— Да ты чё? Да я тебя… ну-ка отпустил его!

Он достал пистолет, но не боевой, газовый. ИЖ-76, одна из первых таких моделей, таким давно никого не напугаешь. Да и в боевой он не переделан, видно по стволу.

— Ты в институт с таким ходишь? — спросил я. — Ну и дурак. Вижу, что газовый. Убери.

— Да мой отец, — тем временем пролепетал Олег, прижатый мордой к капоту. — Мой отец… знаешь, кто он?

Вместо ответа я вывернул руку ему сильнее, а парень вскрикнул и в очередной раз стукнулся лбом о металл капота с характерным гулким звуком.

— Как при ударе пустого по пустому, — я хмыкнул. — Ещё раз? А ты чего? Тоже хочешь?

Приятель Пешкова подумал, сравнил шансы и отошёл, пятясь спиной. А я наклонился к уху Олега.

— Если не дурак, сам поймёшь, что надо сделать. Так что сейчас пойдём к Тамаре, и ты кое-что скажешь. Не скажешь, разозлюсь. А пугать меня бесполезно, многие пытались, но ни у кого не вышло. Ну, что? Решил?

— Скажу, — просипел он, уже не пытаясь вырваться. — Извинюсь.

Я грубо поднял его и толкнул в спину по направлению к институту.

— Ну пошли. Скажешь добровольно, что нужно.

— При всех?

— А ты разве не при всех пасть свою открывал? Вот при всех и отвечай.

Расправу над Олегом действительно собралось смотреть много людей, даже те, кто торопились домой или в общагу, задержались посмотреть. Олежу явно здесь не любили, судя по тому, с каким оживлением все переговаривались.

Тамара, стоявшая рядом с БМВ, уставилась на нас. Я подпихнул Пешкова в спину, тот огляделся, потёр замёрзшее ухо и вздохнул. На лбу у него красная отметина, да и нос тоже опухал. Нежный он какой-то, будто я его пинал.

— Я… эта, короче, — пролепетал он, опустив голову. — Не хотел так говорить, попутал чё-то. Короче, Тома, извини, при всех говорю. Короче, отвечаю, не хотел так говорить. Извини!

— Ну я, — Тамара замялась. — Да я просто не ожидала. Я же тебе ничего плохого не сделала, чтобы такое выслушивать.

— Всё, проехали.

— Это я сам решу, проехали или нет, — сказал я.

— Извини, Тома, — простонал Олег. — Я не прав, извини.

— Достаточно извинился? — я посмотрел на Тамару.

— Да всё хорошо, Максим!

— Как скажешь. А ты, Олежа, вали.

В толпе бурно обсуждали увиденное, кто-то смеялся, а Олег затравленно озирался по сторонам, будто искал помощи. Нет уж, тут его отца нет, а даже если бы и был, всё равно пришлось бы извиняться.

Но дальше тратить время на мелкую гадину уже не хотелось. Я пихнул его в спину, чтобы валил. И даже ничего не сказал ему на прощание. И так провозился с ним дольше, чем он заслуживал. Если не дурак, поймёт, с кем связался. А если не поймёт, объясню ещё раз.

Но это не значит, что я не узнаю, кто его отец. Сюрпризов-то я не люблю, и всегда надо знать, кто точит на тебя зуб.

— А вдруг он отцу скажет? — испуганно произнесла Тамара.

— Даже если и скажет, — я показал ей на машину и приобнял за талию. — Ничего они не смогут. Но если что, сразу звони мне, приеду тебе на помощь. И говори им, что Волк приедет, разберётся. Они меня знают.

— Хорошо, — она шмыгнула носом.

— Мне недавно один из таких тоже пытался угрожать. А через две минуты разговора такой: «Давай с тобой договоримся, Волк». А тот бандит был серьёзный, покрупнее многих.

Я сел на место водителя, Тамара рядом со мной на пассажирское.

— Это с твоей работой связано?

— Да. Разные к нам лезут, но ни у кого не выходит нас подмять.

— У тебя так машину взрывали, — напомнила она.

— Вышло так. Но эту я берегу. Где такую ещё купишь?

Мы поехали, но остановились неподалёку, в месте, которое я ещё давно присмотрел. Вернее, мы с Тамарой присмотрели это кафе ещё в первой жизни, но тогда у студентов не было на него денег.

Зато есть сейчас.

— Дорого же! — Тамара посмотрела на вывеску, потом на меня и машину.

— Я завтра в командировку уеду, потом вернусь в Новозаводск, потом вообще улечу в Питер. Ещё долго не увидимся. Пошли уже, не спорь.

— Ладно. А что там есть?

— А что ты хочешь? — спросил я. — Вот так, навскидку.

— Креветок, — сказала она после недолгого раздумья.

— Ты что, пиво пьёшь? — я усмехнулся.

— Нет, — она засмеялась. — Просто хотела попробовать всегда. Мы недавно варили с девочками, но они плохие получились, как резина. А они только под пиво?

— Когда как. А я всё равно выпивать не буду, за рулём.

Прошли внутрь. Кафе как кафе, только дороговатое по местным расценкам, очень просторное. Есть бильярд и большой телевизор, вкусно пахло чем-то печёным.

Пожилой гардеробщик принял шубку Тамары и мою куртку, мне только пришлось переложить пистолет и деньги. Кроме нас посетителей ещё не было. Прошли в зал, Тамара понемногу приходила в себя, успокаивалась.

Мы с ней сели в углу, я спиной к стене, чтобы видеть вход. Официантка в белой рубашке принесла меню в кожаной обложке и раскрыла перед нами.

— На цены не смотри, — сказал я, заметив, что Тамара начала именно с них. — Когда ещё посидим? Креветки вот есть, кстати. Варёные, жареные, какие угодно.

— Ага, я буду их! А как здесь классно! Всё хотела сюда сходить. Звезда моя далёкая, — тихо подпела она под игравшую в зале песню.

Тамара огляделась по сторонам, потом достало зеркальце и пристально посмотрела через него на свои всё ещё красные глаза.

— Скоро вернусь, — она поднялась и ушла, захватив сумочку.

Я заказал ей креветки и салат, а себе отбивную и кофе. Потом расслабился, откинувшись на мягкую спинку стула. Что-то припоминается, что в ту мою жизнь, в первую, как раз примерно в этих же датах что-то случилось у Томы, ссора с кем-то. Но она так и не сказала, кто ей наговорил гадостей, а я так и не выяснил до этого раза.

Кофе принесли сразу, чёрный, без молока. Но отпить не успел. Заметил пару человек специфичного вида, которые только что вошли. Один — толстый, с большой лысиной и седыми волосами на затылке, одетый в пиджак, слишком тесный на животе, но слишком большой в плечах. А вот другой, мордатый, был в кожанке и спортивных штанах с лампасами. Щёки у него раскраснелись от мороза.

Один похож на наглого и вредного начальника, а второй — явный бандит. Оба уставились на меня, один с яростью, другой нахмурил брови с таким видом, будто что-то вспоминал. И пошли ко мне.

Ну, если разговор про того пацана — поговорю. Если будут драться — подерусь. А при самом нежелательном раскладе у меня с собой пистолет, а ещё Слава в гостинице, который быстро откликнется, едва стоит его позвать.

— Вы ко мне? — спросил я, взяв в руки кружку с кофе.

— Ты знаешь, кто я? — заорал толстый, начиная краснеть от злости. — Я Геннадий Геннадьевич Пешков! А ты моего сына…

— Твоего сына я поучил манерам, — спокойно сказал я. — Только, кажется, с первого раза не дошло. И раз уж ты представился, представлюсь и я. Максим Волков.

— А ты хоть знаешь, кто я? — негодовал толстяк, начиная повторяться. — Сейчас подтяну сюда братву, они тебя…

— Ты попутал чё-то? — спросил второй, который был одет в кожанку. — А? Ты на кого залупаешься?

Вот только эти вопросы были адресованы не мне. Бандит в кожанке смотрел на Пешкова, пуча глаза, а тот от неожиданности отошёл на шаг.

— Я тя спрашиваю!

— Ты чё, Доктор? — Пешков отступил ещё на шаг. — Ты о чём?

— Подставить нас решил? Короче, Волк, — бандит повернулся ко мне. — Недоразумение вышло. Этот козёл наговорил Сергеичу всякого, что кто-то на его сына наехал, а я вот вижу, что они сами попутали. И молчит, на кого нас позвал. Короче, разберёмся сами.

И на этих словах он грубо пихнул Пешкова к выходу, который вообще не понимал, что вдруг стряслось. Я смотрел им вслед, как и официанты, которые после этого вдруг резко заторопились выполнять заказ. И кто это? Я этого Доктора впервые вижу, но он меня знает.

— А я тут в газетке читала, — вернулась Тамара, уже подправившая макияж. Она улыбалась, значит, эту сцену не застала. — Ты смотрел фильм Ворон?

— Конечно. Любишь ты ужастики, — я усмехнулся.

— Ага. Вот прочитала, что там актёр, оказывается, умер на съёмках. А я даже не знала, когда смотрела. Сын Брюса Ли же это был. Там ружьё случайно выстрелило, вот и он умер… ой, а это что?

Тамара не была завсегдатаем ресторанов, поэтому её удивило, что принесли вместе с заказом. Перед ней поставили не только тарелку красиво уложенных креветок, но и чашку с водой, пахнущую лимоном. Официант терпеливо объяснил, что это для смачивания рук, о чём девушка не знала.

— Ой, зачем спросила? — протянула Тамара. — Стыдно-то как теперь. Деревня, блин.

— Ну ничего, приеду, ещё куда-нибудь сходим. А в Питер со мной не хочешь?

— В Питер? А надолго?

— Да как получится.

Рассказал ей вкратце о работе, куда еду, послушал её истории про учёбу, а потом она, положив свою руку рядом с моей, сказала доверительным шёпотом:

— Тогда этот Олежа нагрубил Катьке, — Тамара посмотрела на меня. — Та парню своему пожаловалась.

— И что?

— А парень не стал связываться, говорит — нафиг надо, вдруг отчислят потом.

— Зря, — сказал я. — Если всех бояться, будут ещё больше наглеть. Но мы с этим разобрались. Он к тебе больше не полезет.

— Ага, после такого точно… а это что за дяденька? Ой, это же он!

Она посмотрела на мужика в дорогом пальто и шёлковом шарфе и отложила креветку. Мужик огляделся и сразу направился к нам. Ему лет сорок, короткостриженый, на щеке тонкий белый шрам, который едва видно. Официанты при виде его начали беспокойно переглядываться.

— Разрешите сесть, Максим Михайлович? — вежливо спросил вошедший. — Хотел объяснить по поводу произошедшего, чтобы между нами не было недосказанностей.

— Слушаю, — я посмотрел на него и кивком показал на свободное место.

— Меня зовут Константин Сергеевич, — представился он, усаживаясь за стол. — Некий Гена Пешков, муж моей двоюродной сестры, сегодня обратился ко мне за помощью, а я сразу не разобрался, послал своего подопечного. Но Доктор — пацан умный, сразу сообразил, что к чему, и что Пешков не прав.

Манера его речи менялась от вежливой и официальной до полублатной. Но старался он говорить как можно спокойнее, не заискивая, но и без агрессии.

— Понятно, — сказал я. — Видел их двоих сегодня.

— А я уже потом выяснил, что это сын Пешкова варежку свою раскрыл… в общем, оскорбил девушку, вы уж простите, — он кивнул Тамаре и легко улыбнулся. — И вообще, отец зря не следит за его воспитанием, пацан совсем берега попутал. В общем, займусь сам, тем более, родственники. А сейчас пришёл, чтобы лично пояснить за всё.

— Сынок много болтал, а его отец не меньше.

— Не повторится, оба будут держаться от девушки подальше. А чтобы забыть обо всём, — он посмотрел в сторону стойки и щёлкнул пальцами. — За счёт заведения этот столик сегодня. Пусть что угодно заказывают.

Он ушёл, а Тамара посмотрела ему вслед, а потом на меня.

— Знаешь, кто это был? — шёпотом спросила она. — Мне тогда его показывали.

— И кто он?

— Бекас! Говорят, большой бандит!

— Слышал, — я пожал плечами.

— И так вежливо с тобой говорил!

Это один из крупнейших авторитетов Читы, из спортсменов. Мы с ним не пересекались раньше, но сам Бекас правильно рассудил, что ссориться из-за какого-то сопляка нам ни к чему.

Тем лучше для него, а мне самому меньше мороки с очередным бандитом. Мы с Тамарой спокойно продолжили обед…

Чита, областная психиатрическая больница

Мишаня с детства боялся психушек. Был один случай, когда он ещё учился в школе и ездил с братом в Шахтогорск. Там он увидел психиатрическую больницу, мрачную и жуткую.

Было это в самом начале 90-х. Та больница закрылась в прошлом году, но тогда ещё как-то работала. Финансирования у психушки почти не было, пациенты, у которых не было родственников, голодали. Поэтому они часто ходили побираться на улицах, их спокойно выпускали. Всем было на них плевать.

Вот тогда Мишаня впервые встретил пациентов психушки, этих грязных, небритых и жутковатых мужиков, которые бродили по улицам и смотрели на него, иногда что-то бормоча себе под нос. В первую же ночь после этого они ему приснились, и он даже закричал от страха. Брат потом ещё долго его подкалывал по этом поводу.

Сейчас, когда Мишаня увидел это серое здание с решётками на окнах, вернулись те неприятные воспоминания из детства. Но придётся идти, ведь дела шли ужасно, а Эдика засунули именно сюда для экспертизы. Якобы он свихнулся, но вор хитрил.

Несмотря на все меры безопасности, здесь с ним было встретиться намного проще, чем в СИЗО. Делом интересовалась ФСБ, и поэтому администрация изолятора на контакт не шла, их за это гоняли. Но вот психушку из вида как-то упустили, а Монтёр нашёл кого подмазать.

Пришлось ехать самому, оставив в Новозаводске Монтёра за старшего. Кто из них главный, пока Эдик заперт, они так и не могли решить самостоятельно, сегодня об этом должен сказать сам вор. И придётся с его приказом мириться, если они хотят выстоять, ведь Череп и пивзавод будут не против воспользоваться слабостью и вытеснить их с рынка.

— Ща, покурю, — сказал крепкий смуглый санитар у чёрного хода, когда Мишаня протянул ему тонкую пачку новых сторублёвок. — И проведу.

Мишаня смерил его взглядом. Вспомнилось, как говорили по телевизору, что сотрудники психбольницы такие же безумные, как пациенты. И если бы не белые халаты, их легко можно было бы спутать.

Рядом бродил лысый мужик в грязной полосатой пижаме, глядя себе под ноги, чуть дальше ходил другой, иногда поднимая голову и внимательно глядя на Мишу, щуря глаза, а потом торопливо отворачиваясь.

— Анекдот тут рассказывали, — санитар тонко хихикнул. — Приходит новый русский в салон красоты, говорит, сделайте всё как надо. Выходит к нему пацанчик, весь такой расфуфыренный, как Боря Моисеев, говорит, присаживайтесь, я мастер педикюра. А новый русский ему — слышь, Юра, иди-ка ты отсюда, я просто ногти пришёл постричь!

Он захихикал ещё громче и тоньше. Мишаня поёжился от этого смеха. Санитар, наконец, докурил, затушил сигарету и выбросил в сторону. К бычку тут же подскочил лысый мужик в полосатой пижаме и убрал его в карман, но санитар уже поднимался по лестнице и этого не видел.

Мишаня направился за ним и вышел в коридор с грубо оштукатуренными стенами и вздыбившимся грязным линолеумом. Как обычная больница, но намного беднее. Топили здесь плохо, поэтому было очень холодно, а кормили и того хуже.

Мишаня нёс в руке пакет с передачкой и сигаретами, замечая на себе голодные взгляды здешних обитателей. Он вздохнул, злой сам на себя. Побывал на войне, пережил кучу бандитских разборок и гибель брата, а вот психи, которых он боялся с детства, всё ещё его беспокоят.

Санитар завёл Мишаню в маленький кабинет, где стоял только стол, накрытый оргстеклом, ободранная кушетка и два покосившихся стула со сломанными спинками. Мишаня сел на один из них и принялся ждать.

Через несколько минут выкрашенная в белый дверь со скрипом открылась, и другой санитар завёл Эдика, одетого в халат. Старик как будто сдал, и ничего не замечал вокруг себя. Очки сидели на нём криво, взгляд остановившийся, он едва передвигал ногами в тёплых тапочках, шоркая подошвами. Санитар молча усадил его на кушетку и вышел.

— Всё, хана, — прошептал Мишаня, глядя на Эдика. — Ты с ними посидел и свихнулся. Капец мы все попали.

Он подошёл ближе, помахал перед ним рукой и вздрогнул, когда Эдик повернулся к нему и посмотрел осмысленным взглядом.

— Не придуривайся, — прошептал вор. — И тише, мне надо роль играть. Тут стукачи есть. Докторов подмазали, но если следак поймёт, что это развод, вернёт меня в СИЗО. А там ссученные в камере, чтобы меня колоть.

— А, ха! — Мишаня улыбнулся. — Я уж думал, ты рехнулся, когда здесь посидел.

— Тише, — напомнил вор. — Короче, расклад плохой. Рынком пусть рулит Монтёр, а ты на подхвате…

— Эдик, я так не собираюсь…

— Ты держи всех людей под рукой, а ещё, — Эдик внимательно посмотрел на него. — Договорись с пивзаводом сам. Они понимают, что Черепа на рынок пускать нельзя, поэтому на контакт с тобой пойдут. Лучше с нами работать, чем с ним, или он их кинет.

— С пивзаводом? Там же Студент, а он, падла…

— Я тебе чё сказал? — Эдик аж скрипнул зубами. — Времени мало, сейчас придут. Иди к Волку…

— Зачем?

— А чтобы он…

Эдик подтянул Мишаню и начал шептать на ухо, держа за куртку. Но не закончив фразу, замолчал, а рука так и осталась висеть в воздухе. Взгляд остановился.

— Опять придуриваешься? — Мишаня хмыкнул. — Ладно, понял, Эдик. Сделаю.

Он вышел из кабинета и покинул психбольницу, а Эдик так и остался сидеть, глядя перед собой, пока его не увёл санитар.